Текст книги "Мой стокгольмский синдром (СИ)"

Автор книги: Неизвестная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Скоро начало? – спросила я у Сатира шепотом, когда тело вынесли и егеря потянулись на выход.

Он покачал головой.

– Сегодня охоты не будет, – и пояснил, увидев мое недоумение. – Слишком сильный дождь.

Получив день отсрочки, я бросила все силы, чтобы заполучить Кристофа. В том, что спасти нужно именно его, я больше не сомневалась. Но мать Яноша пресекала все мои попытки.

– Вы ему никто, – заносчиво бросила я, когда мне в очередной раз не удалось поговорить с ребенком.

– Ты ему никто, – осадила она меня. – А я – его тетя.

Тогда я сбавила обороты.

– Я знаю, где можно спрятаться. Просто разрешите мне помочь вам…

Женщина брезгливо поморщилась, но до ответа снизошла.

– Если ты действительно хочешь помочь, попроси своих… любовников нас отпустить, – она не сводила с меня сурового взгляда, пока я не отступила.

Меня захлестнула волна ненависти. Никого не интересуют мои благие намерения. Для этих людей в бараке я навсегда останусь чужой. Подстилкой тех, кто их убивает.

– Вы приехали сюда добровольно, – раздраженно выпалила я. – И сами привезли с собой детей. Не нужно делать из меня исчадье ада – это вам захотелось легких денег.

– Легких? – взвилась женщина. – Мы приехали сюда работать! Продали все, чтобы купить билеты и оплатить визы…

Ее голос сорвался. Я пристыженно вернулась к своей кровати. Тяжелый ком в груди не давал вздохнуть. Я больше ни с кем не разговаривала, размышляя, что делать завтра. В глубине души мне хотелось надеяться, что Джейсон передумает и заберет меня из барака до охоты, и что все это он затеял лишь для того, чтобы преподать мне урок. Но тот факт, что за три дня Джейсон ни разу здесь не появился, наводил на тоскливые мысли – он решил от меня избавиться. Закрыв глаза, я восстанавливала в памяти план площадки, вспоминая местонахождение бункера. Если не получится отвоевать Кристофа у тетки, мне придется спрятаться в нем одной. Не доставлять же удовольствие Кьяре. Пусть ищет себе другую мишень. Когда в бараке отключили свет, я подошла к окну. Отсюда был виден только вход в монтажную. Представив, что Джейсон сейчас сидит за мониторами, я перевела взгляд в угол, где висела одна из камер. Интересно, есть ли в ней режим ночного видения? Видит ли он меня? Думает ли он обо мне? Засыпая, я не могла выкинуть эту мысль из головы.

Утром из барака меня вывели последней. Наручник снимал Механик. Не решившись с ним заговорить, я поплелась следом и поежилась, оказавшись на открытом пространстве. Засунув руки в карманы кофты, я подняла глаза к небу. Тучи все еще висели над лесом, но дождя уже не было. Только прохладный ветер и лужи напоминали о вчерашней непогоде. Егеря взяли нас в кольцо, привычно не опуская винтовок. Отыскав Джейсона взглядом, я закусила губу: он не обращал на меня внимания, даже лица не повернул. Пока столпившийся у барака народ испуганно озирался по сторонам, охотники нас изучали, перебрасываясь шутками и комментируя выбор друг друга. Седовласый, которого все называли Олдмен, казалось, смотрел поверх голов. Латинос – по прозвищу Снафф-мен – скалился, а качок, похожий на военного – Полковник – наоборот, внимательно всматривался в лица. Психопат переводил взгляд от одного ребенка к другому. Только не Кристоф, мысленно умоляла я. Разглядев в толпе меня, Кьяра восторженно ахнула:

– Ты все-таки передумал?

– Ты же хотела ее погонять, – пожал плечами Джейсон, по-прежнему не взглянув в мою сторону.

– Спасибо, – игриво улыбнулась Кьяра и предупредила вмиг посерьезневшим голосом: – Парни, сучка моя.

В животе шевельнулся холодок страха. А вдруг, если я и найду бункер, Джейсон приведет к нему Кьяру? Но времени паниковать не было: прозвучала команда, и все кинулись в заросли. Мать Яноша схватила обоих мальчишек за руки и потащила за собой. Я побежала следом. Кристоф то и дело оборачивался. На развилке тропы я их догнала и еле успела оттащить мать Яноша от присыпанного ветвями капкана. Отшатнувшись, женщина на миг выпустила из рук детские ладошки.

– Идемте со мной! – поманила я замерших мальчишек.

Они не двигались.

– Не трогай моих детей! – взвилась мать Яноша, отталкивая меня.

– Вы не понимаете, что их могут убить? – не менее яростно выпалила я в ее гневное лицо.

Мой голос заглушил звук сирены. Кристоф испуганно припустил в сторону, я кинулась за ним.

– Подожди! Я помогу…

Поймав мальчишку за ворот куртки, я попыталась поднять его на руки.

– Пусти! – взвизгнул он, пытаясь вырваться. – Я не пойду с тобой! Мама говорила, что ты – шлюха!

От удивления я разжала пальцы. Кристоф подбежал к тете, и они втроем скрылись в зарослях. Опешив, я проводила их взглядом. Неужели для этих людей принципы настолько важнее жизни? Звук выстрела за спиной мигом прервал мои философские размышления, и я понеслась вперед, вспоминая, в какую сторону убегала мать Раду. С одним ребенком не получилось, но сдаться раньше времени и не попробовать спасти остальных я не могла. Дожди порядком размыли землю, и я то и дело поскальзывалась. Один раз даже упала, испачкав заднюю часть новых джинсов, но тут же вскочила, и, не отряхивая грязи, кинулась дальше. Мать Раду я нашла практически сразу – бежать с тремя маленькими детьми было очень неудобно. Она то и дело оборачивалась, проверяя, все ли на месте.

– Подождите! – я помахала ей рукой.

Заслонив собой мальчишек, она развернулась ко мне. Раду со смешком выглянул из-за ее спины – решил, что я ними играю.

– Я знаю, где можно спрятаться, – начала, было я. – Идемте…

– Нет! – зашипела женщина, хватая с земли толстую ветку и прикрываясь ей. – Не ходи за нами.

– Но…

– Уходи! – она снова замахнулась.

От бессилия я упала на колени, а женщина побежала дальше, с шиканьем подгоняя веселящихся детей. Джейсон предупреждал, что мне их не спасти, и оказался прав. Я сделала все, что могла. И теперь мне оставалось или самой спрятаться в бункере, или подставиться под выстрел Кьяры. Я выбрала первое и закружила по лесу в поисках чертового гроба, который вопреки здравому смыслу второй раз должен был стать моим убежищем.

Оставшись одна, я неожиданно поняла, что уже успела забыть, каково это – быть мишенью. Последний раз на меня охотились десять дней назад, а, казалось, что прошло больше месяца. Я успела растерять сосредоточенность и сноровку – и поскальзываться стала чаще, и с большим трудом определяла наличие на пути ловушек. Но самое страшное – я не могла вспомнить, в какой части леса находится бункер. Я поворачивала, как мне казалось, в нужную сторону, но натыкалась на ельник вместо ручья, или бежала к стене, но выходила на просеку. Смятение, охватившее меня, понемногу перерастало в панику. Не знаю, сколько раз я попадала в поле зрения камер – за ними я не следила – но выстрелы за моей спиной звучали с неотступной периодичностью, хоть ни одного егеря или охотника я пока не увидела. Наконец, когда я практически смирилась с участью встретиться лицом к лицу с Кьярой, неожиданно для себя выскочила на знакомую поляну.

Обойдя позади дерево с камерой, я подошла к березе, под которой все еще были свалены ветви, скрывающие ручку. На мгновение мне показалось, что я чувствую трупный запах, но я отогнала от себя глупый страх – не будет же Джейсон оставлять мертвое тело в бункере так надолго. Я отгребла часть листьев в сторону и потянула за скобу. Крышка приподнялась, открывая во всех смыслах тошнотворное зрелище, скрытое внутри: начавший гнить труп Стю, завернутый пленку. Задохнувшись от хлынувшего запаха, я разжала пальцы и отшатнулась. Крышка захлопнулась, похоронив под собой надежду переждать охоту. Я осмотрелась, собираясь с мыслями и решая: искать другое убежище или закрыть лицо чем-нибудь из одежды и спуститься в бункер. Вздохнув и еле сдерживая рвотный позыв, я зажала нос рукавом и снова взялась за скобу. На Стю я старалась не смотреть. За два дня на полу образовались лужи, но второй слой пленки частично их перекрывал. Я недоуменно приподняла бровь: раньше ее не было. В углу валялся странный предмет, похожий на противогаз или маску пожарного. Придерживая крышку, я осторожно спустилась и подняла находку, оказавшуюся респиратором с массивными фильтрами. Примерив его, я улыбнулась: Джейсон знал, что я найду это место. Знал и подготовил, чтобы я могла переждать охоту. Стекло закрывало лицо, а респиратор плотно прилегал к коже. Через него запах все еще чувствовался, но не так ощутимо, как через рукав. Я опустила крышку, стараясь не раскидать листья, которыми она была присыпана, предварительно подтянув через небольшую щель несколько массивных веток, чтобы они скрыли скобу, как только бункер закроется. О результате я могла лишь догадываться. Вытянувшись на холодном полу, я закрыла глаза. Как и в прошлый раз время тянулось слишком медленно. И пусть стены больше не давили на меня, и Стю не пугал, а лишь раздражал своим мерзким запахом, ждать все равно было очень тяжело. Я не боялась Кьяры; меня страшила лишь мысль, что Джейсон в назидание может продержать меня взаперти до следующего утра. Я приподнялась на локтях, вытянула руку и дотронулась до крышки бункера. Забери меня отсюда. Пожалуйста! Довольно скоро я замерзла – вода местами протекла поверх пленки. Джинсы, и без того отсыревшие во время бега по лесу, промокли окончательно. Кофта от холода не спасала. Дрожа и стискивая зубы, я лежала и ждала, когда скрывающий свет прямоугольник поднимется, и я увижу лицо Джейсона. Прислушивалась в отчаянии, но звука шагов все не было.

Крышка взметнулась вверх так неожиданно, что я вздрогнула. Джейсон склонился над бункером, внимательно меня изучая.

– Не вижу ни одного спасенного ребенка, – с сарказмом заметил он, когда я села.

Не ответив, я вылезла из бункера и стянула респиратор. Свежий воздух не заменит ни один фильтр. Хотя, в тот момент мне казалось, что запах Стю будет преследовать меня всегда. Отдышавшись, я осторожно взглянула на Джейсона. Он закрывал бункер и на меня не смотрел.

– Ты был прав, – с досадой признала я. – Ты это хотел услышать?

Джейсон не отреагировал, продолжая маскировать крышку ветками.

– Это была идиотская идея. И я не могу их спасти, – мой приступ самобичевания продолжался. – Тем более, если они этого сами не хотят.

Джейсон, наконец, взглянул на меня, но в его глазах не было ничего, кроме равнодушия.

– Спасибо за респиратор, – прошептала я, чувствуя, что внутри у меня все сжимается от страха.

Он действительно потерял ко мне интерес. Лучше бы Кьяра меня пристрелила. Все еще надеясь, я осторожно его обняла.

– Пожалуйста… скажи, хоть что-нибудь…

– Тебе нужно помыться, – с подобием улыбки сообщил Джейсон, не спеша меня отталкивать. – Ты воняешь.

На обратном пути я была готова перепрыгивать через капканы, хоть меня и продолжало слегка лихорадить то ли от холода, то ли от недавнего страха потери. Я бы и через волчью яму сиганула, подвернись такая возможность. Джейсон, не оборачиваясь, шел впереди, и только когда из-за деревьев показался трейлер, остановился. По инерции сделав несколько шагов, я его опередила.

– А куда это ты направилась? – поинтересовался он, стерев улыбку с моего лица. – Барак в другой стороне.

– Джейсон! – взмолилась я. – Ты же не…

И осеклась, понимая, что он не простил. Вот почему он не стал долго держать меня в бункере – с ролью тюрьмы прекрасно справится менее замкнутое пространство. Обреченно я отправилась к бараку, но меня удержала рука, сжавшая шею сзади.

– Всегда помни, насколько он близко, – прошептал Джейсон мне на ухо и потянул за собой.

Как он это со мной делает? Только я была близка к истерике от горя и обиды, и вот уже снова вырастают крылья, а радостное сердце рвется из груди.

На ступенях трейлера нас поджидал Сатир – вместо выхода через монтажную он почему-то воспользовался архивным.

– Что-то срочное? – спросил у него Джейсон.

– Сначала я думал, что да, но теперь понимаю, что все терпит до завтра, – хмыкнул Сатир, задержав взгляд на моем довольном лице.

– Может, тогда уже уберешься с дороги?

Сатир с грохотом спустился по ступенькам, не забыв пожелать спокойной ночи и язвительно хмыкнуть по поводу своей же шутки. В архиве Джейсона задержал Механик, а я прошмыгнула в спальню и кинулась в душ, на ходу стягивая пахнущую одежду. Надеюсь, я смогу отстирать этот мерзкий запах. Но сначала нужно было смыть его с тела. Лихорадочно втирая шампунь в волосы и кожу, я смывала пену и намыливалась заново. На третьем или четвертом круге я поняла, что зловоние больше присутствует в моей памяти, нежели на теле, и оставила тюбик в покое. Замочив одежду в раковине, я щедро залила ее гелем для душа.

Я вышла из ванной, когда Джейсон появился на пороге спальни. Закутавшись в полотенце, я смотрела, как он раздевается, но ложиться в кровать не спешила.

– У меня… еще не закончились… – стыдливо пояснила я в ответ на его вопросительный взгляд. – Я простыню испачкаю.

Он отобрал у меня полотенце и, схватив за талию, потащил в ванную. Я смеялась, как заведенная, а оказавшись под душем, завизжала: Джейсон случайно или с умыслом врубил ледяную воду.

– Не надо! Пожалуйста! Мне хватило холодной лужи в бункере!

Кожа вмиг покрылась мурашками. Я прижалась спиной к стене. Джейсон отрегулировал напор и шагнул ко мне. Ощущая исходящее от него тепло, я провела пальцем по его груди. Горячие ладони сжали мои бедра и рывком подняли. Не упасть бы, мелькнула мысль, но Джейсон держал крепко. Я обвила сильный торс ногами, скрестив их за его спиной. Прижавшись к нему животом, я почувствовала, как напряглись мышцы его пресса. Наши лица были на одном уровне, но впервые я улыбалась, видя устремленный на меня взгляд.

– Соскучился? – стараясь скопировать интонацию Кьяры, поинтересовалась я, и в этот момент Джейсон стремительным движением ворвался в меня. Остаток фразы поглотил мой довольный стон. Я повела бедрами навстречу новому рывку, готовая принимать его член снова и снова.

– Джейсон, пожалуйста! – бессвязно шептала я. – Вот так... Да!

Как же я ждала этого! Момента, когда можно снова чувствовать его стальную хватку и прижиматься к его груди. Ловить ртом его частое дыхание. Стонать и вскрикивать от каждого его движения во мне. Струйки воды стекали по нашим яростно прижимающимся и трущимся телам, делая прикосновения еще более осязаемыми. Продолжая сжимать мои бедра, Джейсон грубо и порывисто вонзался в меня, а я закусывала губы от наслаждения. Прерывисто дыша, в такт его энергичным движениям, я то стискивала его плечи, подаваясь вперед, то откидываясь назад. И снова рвалась навстречу. Определенно воздержание обостряет чувствительность.

– Как же... хорошо... – дрожа, простонала я, едва Джейсон кончил.

Он прижал меня к стене, не отпуская. Я встретилась с ним взглядом и снова улыбнулась.

~ 10 ~

– Извини, – хрипло пробормотала я, когда Джейсон рывком сел на кровати, после моего очередного приступа кашля.

Резь в горле усилилась, а ломота в теле стала невыносимой: казалось, я чувствую каждую свою косточку. Еще пару часов назад я думала, что меня разморило после душа, но лихорадка перешла в озноб, а потом меня снова кинуло в жар. Меня трясло, но я упрямо не вставала с кровати, боясь разбудить Джейсона. Я чувствовала, что заболеваю, и надеялась дождаться утра, но планы испортил кашель.

– Давай… я в бараке переночую?

– Лучше сразу в бункере, – бросил он, зажигая свет и внимательно меня рассматривая.

Я встала следом за ним, намереваясь дойти до ванной и согреться под душем. И покачнулась – ноги не слушались.

– Может быть… нужно таблетку? – я едва не сползла по стене.

Джейсон меня подхватил и силой усадил на кровать. Меня колотил озноб, а перед глазами все плыло. Сжав виски ладонями, я попыталась сосредоточиться. Джейсон открыл шкаф.

– Надевай, – он кинул мне одну из своих футболок.

Я принялась ее натягивать, со второго раза попав в рукава, а Джейсон замер, размышляя: моя одежда все еще мокла в раковине. Он оделся сам, достал с полки плотное одеяло и набросил его на меня. Я попыталась встать.

– И куда ты собралась?

Я удивленно на него посмотрела. К чему было меня одевать и закутывать, если не нужно никуда идти?

– Ложись, – вместо объяснения бросил Джейсон, потянувшись за курткой.

И вышел, оставив меня в недоумении. Может быть, он просто пошел за таблетками? Хотя, вряд ли тут есть лекарства, а в больницу меня никто не повезет. Господи, неужели я умру от обыкновенной простуды? Меня колотил озноб, я кое-как замоталась в одеяло и прилегла. Заснуть не удалось: ломота в теле не проходила, и начался жар. Кожа стала липкой от пота. Сердце колотилось как бешенное. Тяжело дыша, я сжалась в комок, мечтая лишь перетерпеть приступ внезапной тахикардии. Обидно будет не дожить до зимы не потому, что надоела Джейсону, а из-за слабого иммунитета. Шмыгнув носом, я вытерла его кончиком одеяла. До полотенца все равно не дойду. Дверь распахнулась – вернулся Джейсон. Он был не один: следом за ним в спальню вошел высокий поджарый блондин, чем-то смахивающий на Изгоя – тоже лохматый, только его патлы были частично собраны в хвост. Кожаная куртка скрывала футболку с каким-то аляповатым принтом, а на брюках красовалась нашивка с группой и резусом крови. Лучшего места для нее он, видимо не нашел. Не дожидаясь приглашения, лохматый подошел к кровати и присел рядом. В руках он держал спортивную сумку. Под заинтересованным взглядом я попыталась сесть, но не смогла.

– Ты ее всю ночь… пытал? – смешок в голосе незнакомца напомнил мне тон Сатира.

– Паталог, мне нужен диагноз, – не оценил шутку Джейсон. – А не очередной всплеск остроумия.

Пугающее начало. На врача лохматый был похож меньше всего. Когда он попытался потрогать мой лоб, я инстинктивно отодвинулась, но его это не остановило. Проверив температуру, он нахмурился.

– Вскрытие делать будете? – хрипло поинтересовалась я.

– Живых не вскрываю, – хохотнул Паталог, порывшись в сумке и извлекая из нее блистерную упаковку с таблетками. – Сначала надо отравить.

Я отпрянула, а он снова рассмеялся и бросил упаковку Джейсону. Тот поймал ее на лету, покрутил между пальцами и вопросительно приподнял бровь.

– Тебе – иммуностимулятор, – пояснил ему Паталог. – Принимай по две таблетки, дней пять… или лучше неделю.

Упаковка с таблетками полетела обратно в сумку.

– Мое дело – предупредить, – пожал плечами Паталог и добавил, кивнув в мою сторону: – Ты бы ее… не общал три-четыре дня, а то сам заразишься.

– Насколько все серьезно?

– В город ей не надо, если ты об этом. А вот с собой я бы ее забрал.

Не успев возмутиться, я закашлялась. Я не хочу, чтобы меня никуда забирали! Тем более, чтобы это делал непонятный врач с сомнительным прозвищем. Паталог прислушался к моим хрипам и снова нахмурился.

– И я буду на этом настаивать.

Кивнув, Джейсон сделал шаг ко мне и поднял с кровати прямо в одеяле.

– А это обязательно? – слабо запротестовала я.

– Лазарет или барак, – равнодушно озвучил варианты Джейсон. – Разрешаю выбрать.

– Лазарет, – еле слышно пробормотала я и снова закашлялась.

Над лесом медленно начинался рассвет: небо светлело, поглощая в себе еще недавно бывшие яркими звезды. Джейсон нес меня вдоль коттеджей, не говоря ни слова идущему впереди Паталогу. В этой части лагеря я никогда не была, и заинтересованно глядела по сторонам, насколько это позволяло одеяло, скрывающее меня с головой. За коттеджами начиналась зона для обслуживающего персонала: тянулись длинные бараки, похожие на тот, что я знала, только с более широкими окнами и с двумя этажами вместо одного, и подсобные помещения. Представив количество людей, которое обслуживает шоу, я в очередной раз поежилась: здесь были задействованы не просто большие деньги, а огромные суммы. Ради них можно забыть о принципах и поставить убийства на поток.

Один из бараков заканчивался одноэтажной пристройкой с характерным красным крестом над входом, к ней мы и свернули. Паталог открыл дверь, и Джейсон занес меня внутрь. Прямо у двери стояли носилки, чуть дальше – стол, заваленный упаковками с одноразовыми шприцами и пачками бинтов. Видимо, заправляющий здесь Паталог имел о порядке весьма смутное представление. За перегородкой, отделяющей большую часть пристройки, находились четыре кровати, пара тумбочек и шкаф. Завершал обстановку холодильник с прозрачной дверцей, набитый упаковками с ампулами и пузырьками.

Джейсон уложил меня на ближайшую кровать и ушел, не оборачиваясь, а Паталог высыпал содержимое сумки на соседнюю и принялся выуживать нужные таблетки из хрустящей кучи.

– Приступим, – подмигнул мне он. – Как ты хочешь умереть? Быстро или медленно?

– Вариант «пожить» не рассматривается в принципе? – прохрипела я.

Вместо ответа Паталог надорвал упаковку с порошком, растворил его в стакане с водой и протянул мне. Не споря, я судорожно проглотила лекарство, наблюдая, как на тумбочке у кровати появляются новые таблетки, градусник, чашка, электрический чайник и коробка с травяным чаем. Последней Паталог пристроил рядом бутылочку с микстурой. Интересно, у него хоть медицинское образование есть? Поставив пустой стакан на краешек тумбочки, я свернулась калачиком, продолжая кутаться в одеяло.

– Туалет – там, – Паталог махнул в сторону противоположной от входа стены. – Босиком не ходишь, пьешь как можно больше жидкости, измеряешь температуру и сбиваешь порошком, только если она будет выше, чем 38,5. Антибиотик – в таблетках – принимаешь два раза в день, а микстуру от кашля не чаще пяти. Препараты друг с другом не мешаешь, интервал выдерживаешь не менее трех часов. Вопросы?

– Я не могу… не босиком, – не усвоив и половину из потока информации, вздохнула я.

Паталог почесал щетинистый подбородок, озадаченно разглядывая мои голые ноги: возвращаться в трейлер за ботинками горе-пациентки ему явно не хотелось.

– Ладно, – он  открыл шкаф, достал оттуда резиновые шлепки огромного размера и оставил их у кровати. – Носи их бережно, Золушка.

– Ваши лыжи? – я бесцеремонно рассматривала новую обувь, пытаясь прикинуть, сколько шагов смогу в ней сделать до того, как потеряю.

– А ты из брезгливых? – усмехнулся он. – Не бойся, я часто моюсь.

– Да просто неудобно, что забираю... – неожиданно стушевалась я. Нашла повод цепляться.

– За неделю я и соскучиться по ним не успею.

Если этим Паталог хотел меня утешить, то ему не удалось. Но, судя по тону, он просто издевался.

– Неделю? – ахнула я.

Черт. Я не планировала валяться в лазарете так долго.

– Сильное чувство разлуке не сломить, – продолжал глумиться Паталог. – Заодно проверишь, как быстро по тебе соскучится твой парень.

– Он мне не... – я осеклась, с досадой закусив губу.

Мой статус непонятен мне самой, как я могу объяснить его другому человеку? Тем более тому, кого я знаю не больше часа. Паталог заинтересованно изогнул бровь и принялся оценивающе меня рассматривать. Он явно гадал, кем я себя считаю, и делал собственные прогнозы на мой счет. Не спеша облегчать ему задачу, я отвернулась, проигнорировав немой вопрос во взгляде. Паталог не стал настаивать. Он многозначительно хмыкнул и вышел из пристройки, не забыв перед этим наполнить чайник водой. Я забралась под одеяло, лежавшее на кровати, расстелив свое сверху. Порошок начинал действовать: меня почти не трясло, а приступы кашля случались все реже. Вирус давал мне передышку, грех было не воспользоваться. Я закрыла глаза и провалилась в сонную полудрему.

Из забытья меня выдернул гул под окнами: тихий и монотонный, временами перерастающий в назойливое завывание. Чертыхнувшись, я села и приоткрыла жалюзи. Прямо за лазаретом находилось еще одно подсобное строение, нечто среднее между гаражом и автомастерской. В открытую дверь я видела работающий точильный станок и периодически возникающую рядом фигуру Механика, который занимался шлифовкой непонятной мне запчасти. Со стоном я накрыла голову подушкой.

Крепко уснуть опять не удалось: мое легкое беспамятство нарушил Паталог, но я быстро его простила, потому что он принес суп. Поесть, правда, разрешил не сразу, а только после того, как я выпила чашку горячего липового чая. Сытое тепло разлилось по телу, вытесняя ломоту; меня разморило и снова потянуло в сон.

В чередовании легкой дремоты и лихорадочных пробуждений прошел весь день. Я так и не увидела Джейсона во время этих коротких проблесков сознания, а вот Паталог заходил довольно часто: измерял температуру и насильно заставлял пить. Не могу сказать, что его усилия пропали даром: я чувствовала себя лучше, а к утру, обильно пропотев за ночь, я даже попыталась пройтись по лазарету – вдоль окон и к столу в прихожей. Обычно мой маршрут занимал лишь путь от кровати до туалета. Паталог пресек эту попытку разгуляться и угрозами отобрать шлепки и лишить супа снова загнал под одеяло.

– Завтра опять свалишься, – возражал он в ответ на все мои доводы, что я чувствую себя лучше.

А когда я начала жаловаться, что мне скучно лежать, принес кипу старых медицинских журналов.

– Ты, и правда, врач? – изумленно воскликнула я, рассматривая каталог с лекарствами и оборудованием.

Вместо ответа где-то вдалеке с надрывом завыла сирена. Я вздрогнула, роняя журнал.

– Что ты забыл в этом аду? – прошептала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы: скоро еще пять человек лишатся жизни.

Паталог нахмурился.

– Ты в Ираке не была, вот там – ад, – бросил он и ретировался во избежание новых вопросов.

Такая реакция заставила всерьез задуматься. Отправиться в Ирак по доброй воле могли лишь военные, журналисты, врачи гуманитарных организаций и туристы-экстремалы. Паталог, хоть и претендовал на звание служителя Гиппократа, внешне не подходил ни под одну из этих категорий. Логическая цепочка провисала, требуя подкреплений фактами, и я занялась их поиском, устроив в лазарете обыск: проверила шкаф, тумбочки, стол в прихожей и даже заглянула под кровати. Единственной и бесполезной находкой стал выглаженный медицинский халат, сиротливо висевший в шкафу. Судя по лохматым островкам пыли на плечах, им давно не пользовались. Прошлое Паталога скрывал не менее плотный слой.

– Кто же ты такой? – разочарованно пробормотала я, обыскав карманы халата, но не найдя там ничего кроме забытой упаковки от бинта. – И что тебя здесь держит, если ты действительно врач?

Я не собиралась сдаваться, и когда Паталог принес обед, принялась приставать с вопросами в попытке вывести на откровенность и в надежде на новую подсказку.

– Как твое настоящее имя?

– Его я говорю только любовницам, – Паталог с ехидной улыбкой поставил ланч-бокс на тумбочку.

Он думал, что я струшу или застесняюсь и отстану, но просчитался.

– Я сегодня немного не в форме, – я театрально высморкалась в салфетку. – Может, сначала скажешь, а потом закрепим обязательства?

– Извини, сначала аванс.

Снабдив меня каплями для носа, Паталог ушел. Но меня уже было не остановить. Дождавшись следующего визита, я снова кинулась в новую атаку.

– Симпатичные «кроксы», – задумчиво начала я, покачивая ногами и поигрывая висящими на них шлепками. – Сделано в США. Дома покупал?

– Подарили, – Паталог залил кипятком очередной пакетик с липой.

– А давно? – уцепилась за повод я. – В смысле, когда у тебя день рождения?

– Хочешь поздравить?

– Мечтаю, – кивнула я. – Только не знаю, что на открытке написать. Дорогому… Джо? Нику? Биллу? Или, может быть, Стивену?

– Калигуле, – отрезал Паталог, сунув мне в руки горячую чашку.

Он ушел раздраженным, а я задумалась. Я вовсе не собиралась его злить, но сознательно провоцировала, правда, не зная зачем. Будет большой ошибкой нажить врага, к тому же Паталог был единственным, кто со мной разговаривал. Не ставил перед фактом, как Джейсон. И не отмахивался, как Сатир. А именно общался, пусть и неохотно. Мне нужен такой друг. Только в попытке его завести я перегнула палку. Проанализировав ошибки, к новой встрече я сменила тактику.

– Прости, что достаю, – начала я, едва Паталог переступил порог лазарета. – Я здесь меньше месяца, но нервы уже не к черту…

– Антидепрессантов не держим, извини, – он покрутил в руках градусник и неожиданно перешел на заговорщицкий шепот: – Но по доброте душевной могу накапать хлороформа.

Я рассмеялась. Паталог улыбнулся, доливая в чайник воды. Напряженность в общении снова исчезла, и чашку я принимала уже с привычной улыбкой.

– Если хочешь, я больше ни слова не скажу, – механически гоняя ложкой пакетик с чаем, пообещала я. – Если, конечно, тебе самому не захочется поболтать.

– Почему женщины такие разговорчивые?

– Ну, знаешь, ты тоже не молчун.

– Не испытывай мое терпение и пей, – Паталог шутливо пригрозил мне пальцем.

Изобразив на лице обреченность, я сделала глоток.

– Я пристала с именем, потому что не могу обращаться к тебе как все остальные… – пояснила я, снова взявшись за ложку. – Это… мрачное прозвище.

– Какое есть, – он пожал плечами. – Но ты можешь называть меня, как угодно.

– Доктор Зло? Доктор Кто? Или доктор Хаус? – все еще улыбаясь, я пригубила чай.

– Сойдет. Главное – не «доктор Дик».

Чуть не подавившись, я расхохоталась, расплескав на одеяло половину содержимого чашки. Мы просто обязаны сойтись – с таким другом не соскучишься. Пока Паталог шуршал на столе в прихожей упаковками со шприцами, я выскользнула из-под одеяла и дошла до туалета, по очереди теряя шлепки. Ближайшее окно выходило на соседний барак, где трое широкоплечих парней в камуфляже разгружали пикап с мешками, набитыми грязным бельем.

– Тут даже прачечная есть? – в очередной раз поразилась я обустройству лагеря – организаторы не жалели денег для удобств персонала.

– А ты думала, мы ждем, пока грязь сама отвалится? – усмехнулся из-за перегородки Паталог. – Здесь одних скважин штук пять.

Наблюдая за разгрузкой, я поежилась. Надеюсь, Джейсон сегодня не планирует стирку. Иначе под матрасом его ждет интересная находка. Когда вернусь в трейлер, нужно будет найти менее опасный тайник.

Пока я размышляла у окна, Паталог ушел. Пользуясь свободой, я не стала пить чай и антибиотик, и ходила по лазарету, пока не замерзли ноги. С сожалением вспоминая мокнущие в раковине джинсы, я снова юркнула под одеяло. К вечеру подскочила температура – расплата за беспечную прогулку. Растворив в стакане пакетик порошка, я залила в себя лекарство и задремала. Ночью меня то и дело кидало в жар, и преследовали бредовые сны: сначала как Паталог, с опаской оборачиваясь, зачем-то вскрывает часть пола, а потом, как прячет в образовавшуюся яму невесть откуда взявшийся шуршащий снег.

Утром меня разбудил рев мотора – Механик выгнал мотоцикл из гаража и не без удовольствия поворачивал ручку газа, наслаждаясь звуком. Понимая, что под такой аккомпанемент уснуть не удастся, я заварила себе чай и с ненавистью уставилась в окно. Убивать взглядом у меня получалось плохо – звук не затихал. Шумно прихлебывая, я сделала несколько глотков и потянулась за антибиотиком. Довольно экспериментов, буду лечиться, как и прописано. Вскрыв ногтем блистер, я выцепила таблетку, но не удержала ее между пальцами – выскользнув, она укатилась под шкаф. Чертыхнувшись, я вылезла из-под одеяла. Можно было, конечно, взять еще одну, но почему-то стало стыдно разбрасываться лекарствами – вдруг потом из-за меня кому-то их не хватит. На ощупь пошарив под шкафом, я не нашла таблетку. Вместо этого пальцы наткнулись на уголок бумажного листа, торчавший из щели в полу. Машинально потянув его к себе, я лишь оторвала часть – находка застряла между досками. Озадаченно покрутив обрывок в руках, я снова заглянула под шкаф и постучала по полу. Одна из досок прилегала неплотно, и качалась при каждом ударе.