Текст книги "Давай разрушим этот мир вместе (СИ, Слэш)"

Автор книги: neisa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Присказка

Бирн рванул на себя рога Двэйна, сгибая демона пополам. Не целясь, ударил подкованным сапогом и тут же прижал подошвой к полу обнажённую спину.

– Ты понял ошибку, Двэйн?

– Да, господин.

– Ты станешь ещё приходить ко мне с такими вестями?

– Нет, господин.

Двэйн замер под его подошвой – не дёргаясь и ожидая продолжения.

Бирн отпихнул корчащегося на полу демона сапогом прочь и встал с окованного черепами трона.

– Вы простили меня, господин? – спросил демон, сверкнув красными глазами из-под низко опущенного лба.

– Нет, – сообщил Бирн. – Раздевайся. Буду наказывать.

 

***

Бирн проснулся от слабого стука в дверь и застонал. «Если они снова обвинят меня в неурожае, – подумал чародей, – то я уже точно отравлю им все колодцы».

Он подошёл к бочке, стоящей в углу его небольшого дома, плеснул себе в лицо водой и посмотрел на отражение: выглядел бывший Чёрный Властелин откровенно поношенно. Плохое питание и вечный недосып делали своё дело. Длинные чёрные волосы истончились и больше не производили впечатления, а под глазами залегли тёмные круги.

Стук повторился.

Бирн уже накинул было на плечи рубашку и, застёгивая, стал приближаться к двери, когда та слетела с петель, едва не сбив его с ног.

Чародей поспешно отскочил назад и занял защитную позицию: выставил перед собой стул и прижался спиной к стене.

На пороге стоял юноша с голубыми глазами и сверкающим мечом в руках.

Бирн тихо застонал и осторожно стал опускать стул. Однако стоило ему шевельнуться, как ставни открылись, и в окно влетела небольшая шаровая молния. Снаряд больно проехался ему по руке и взорвался, ударившись о противоположную стену.

– Чтоб вас, – сообщил он, подозревая, что переговоры бесполезны.

– Ты снова строишь козни, Темный? – воскликнул обладатель светящегося меча.

Бирн пожевал губами.

– Если ты про капканы в огороде, то не надо было лазить ко мне за яблоками.

– Я не про это, – прорычал воин, но почему-то потер левую ягодицу. – На всех перекрёстках приносят кровавые жертвы Повелителю Тьмы!

– Что поделать, – Бирн вздохнул, – я до сих пор популярен.

– На путников нападают бесы и вурдалаки!

– А я вам говорил, что в Аду наступит анархия и вам же будет хуже.

– И самое главное – кто-то похитил прекрасную Аэринн, – на последнем слове воин ощутимо растаял и почти уже было опустил меч, чем и не преминул воспользоваться Бирн:

– У Фенрира спроси… У дракоши нашего… – предложил он дружелюбно, ставя на пол стул и пытаясь отвести лезвие меча ещё дальше, но не тут-то было: меч взлетел вверх и в мгновение ока снова оказался у горла колдуна.

– Не прикидывайся, пень подболотный, – прошипел герой ему в лицо.

– Помилуй, – не выдержал чародей, – как бишь тебя…

– Алистир, Хранитель Меча, – подсказал воин.

– Так вот, Алистир, помилуй, я уж лет триста как завязал. Посмотри, какая у меня картошка выросла… Во-о-о! – чародей развёл руки, демонстрируя размер. – А баклажаны? Это ж … гм… монстры, а не баклажаны. Меня каждый вторник в таверне ждёт толстушка Бетти. Ну на что мне твоя Аэринн? Небось ни рожи ни кожи.

Бирн почувствовал, что ошибся, когда напор клинка стал сильнее.

– Я что хочу сказать, – торопливо попытался исправить положение тёмный маг, – ну, пропала девушка… ну, напали на кого-то там… Я-то тут при чём? Или ты всех деревенских так опрашиваешь?

В дверях показалась крепкая фигура в доспехах поверх монашеской робы.

– По-моему, он правду говорит, Ал, – сообщил клерик, – оставь его, да пошли ещё где поищем.

– Ну уж нет, – заявил Алистир, – эта дрянь мою Аэринн знаешь, как обозвала?

Храмовник и Бирн синхронно закатили глаза.

– Да каюсь я, каюсь. Не видел твою Айлин, судить не могу.

– Аэринн, – прорычал Алистир ему в самое лицо.

– Да хоть Айслин. Не видел я её. Что ты ко мне пристал?

Алистир подхватил чародея за плечо и, волоком вытащив на улицу, бросил на землю.

– Клянись, – потребовал он, – или я отрублю тебе голову.

Бирн осторожно потёр шею. Он очень не любил, когда ему рубили голову. Это было больно, и шея у него всегда плохо срасталась.

– В чём клясться-то? – спросил он, не теряя надежды, что рыцарь попросит какую-нибудь глупость: например, славить имя его прекрасной дамы во всех городах, где побывает Бирн.

– Клянись, что станешь служить мне и подчиняться во всём, пока мы не отыщем прекрасную Аэринн и не победим Владыку Тьмы.

Бирн с надеждой посмотрел на храмовника, который стоял по другую руку от него.

– Лучше клянись, – посоветовал тот, – когда на Ала находит, с ним надо во всём соглашаться.

– Клянусь, – обречённо согласился Бирн. – Дай хоть вещи собрать.

 

***

Бирн протянул руки к огню и потёр друг о друга озябшие кисти. Взгляд его был устремлён сквозь пламя – на сидящего по другую сторону от костра рыжеволосого юношу.

– Вот так и случилось, – закончил он, – что я странствую с победителем драконов и просто славным парнем Алистиром, Хранителем Меча.

 

ГЛАВА 1. Я пришёл предложить тебе сделку...

– Опять ты на Алистира наговариваешь, Тёмный? – спросил храмовник. Он сидел чуть левее и мягкой тряпочкой стирал остатки крови с «символа веры» – массивной шипастой булавы. Храмовника звали Киган, и из всех друзей Хранителя он казался Бирну самым вменяемым.

Были ещё агрессивная эльфийка с нацистскими замашками по имени Тиэль и лысый, как колено, гном Бударих, который больше увлекался алкогольным туризмом, чем, собственно, поисками прекрасной дамы. С Бударихом можно было поговорить, когда он был трезв. Однако случалось такое не часто. Тиэль же испытывала к Властелину ненависть почти физиологическую, так что Бирн сильно подозревал, что у неё к чёрным властелинам какие-то свои, личные эльфийские счёты. Усугубляло ситуацию то, что Тиэль отлично стреляла из лука и имела привычку делать это в ответ на любую невинную шутку.

Сам Алистир обращался к магу только тогда, когда ему надо было подогреть мясо, поджарить бандитов или вскипятить воду. Алистир очень любил мыться, особенно в горячей воде. Всё их общение ограничивалось, как правило, короткими репликами наподобие: «Что стоишь, Тёмный? Жги» и «Пошёл вон, пень подколодный».

В отличие от них Киган – такой же брутальный представитель рода человеческого, как и Алистир – имел какие-то зачатки познаний о вежливости. А может, беда его была в том, что он поклялся не убивать никого без веских на то причин… Правда, представления Кигана о «веских причинах» были весьма специфичны – за это Бирн уважал его ещё больше.

Главным минусом Кигана была его необъяснимая любовь к Алистиру. Клирик трепетал при звуке имени героя, как бабочка при виде цветка. Бирн отвернулся от собеседника и вновь перевел взгляд на существо, сидевшее чуть левее. Клейн – рыжеволосый попрошайка лет пятнадцати на вид – попался им на воровстве. Со свойственным ему милосердием Алистир объявил начинающему преступнику, что тот может присоединиться к их благородной миссии и даже будет иметь в дороге кусок чёрного хлеба три раза в день. Клейн не выглядел довольным – Бирн примерно представлял доходы уличного нищего и вполне понимал его расстройство. Однако, как и сказал Киган в их первую встречу: «Когда на Ала находит – с ним лучше не спорить».

Именно Клейну Бирн и рассказывал об их спец-отряде по спасению прекрасных дам, когда в повествование вклинился Киган, усмотревший в его словах какие-то ему одному видимые нападки на Алистира.

– Не отворачивайся и не увиливай от ответа, Тёмный, – клирик пересел поближе к Властелину, мечтательно оглаживая булаву. – Что ты там плетёшь про Хранителя?

– Я, уважаемый Светлый, – сказал Бирн нарочито вежливо, – не плету, а рассказываю. О странствиях и приключениях нашего командира. И у меня в запасе ещё не один десяток историй, так что, если не хочешь, чтобы я вывалил их на неокрепшую детскую психику – лучше отвали.

Киган насупился.

– Где там наши благородные друзья? – поинтересовался Тёмный, меняя тему разговора. Время близилось к полудню, а трое приключенцев как отправились на рассвете на разведку, так и не вернулись.

Едва он успел задать вопрос, как землю слева от него вспорола эльфийская стрела. Бирн тихо выругался.

– Опять насмехаешься, Тёмный? – услышал он высокий голос, и в следующую секунду из кустов показалась блондинистая голова с острыми ушами. Волосы Тиэль по бокам были заплетены в косы и украшены белыми перьями, а тело укутывал зелёный плащ цвета листвы.

Говорить с Тиэль следовало очень осторожно, поэтому Властелин промолчал и предоставил это сомнительное удовольствие Кигану.

– Мы вас заждались, – сказал клирик. – Думали, вторую ночь придётся торчать на этом болоте.

– Алистир нашёл лагерь бесов, – сообщила Тиэль, переводя взгляд на Кигана. Впрочем, презрение в её глазах никуда не делось. – Их предводителя зовут Абигор. Ты что-то об этом знаешь, Тёмный? – она снова посмотрела на мага.

– Конечно, я же помню по именам всю Армию Тьмы, – зелёные раскосые глаза впились в него, угрожая пробуравить насквозь. Бирн вздохнул: – Абигор переводится с языка Ада как Демон-всадник. Это скорее статус, чем имя. И он означает, что ранг у вашего беса не очень большой.

– Так или иначе, – эльфийка продолжала испытующе смотреть на чародея, – мы убьём его сегодня до темноты.

– А мне-то что? – Бирн фыркнул. – Не первый и не последний.

Тиэль чуть отступила назад, расставила ноги на ширине плеч и заложила пальцы на края ремня.

– Он сказал, что доставит весть Властелину. Это точно, Тёмный. Это уже не фанатики на перекрёстках.

Бирн подобрал с земли ветку и пошевелил ей поленья в затухающем костре.

– И правда, интересно, – согласился он.

– Если ты что-то знаешь, тебе лучше сказать об этом сейчас.

Некоторое время Бирн молчал, вглядываясь в пляшущие языки пламени.

– Знаю, – сообщил он, наконец, – слышишь? – добавил он, поднимая глаза на эльфийку.

Вся компания замолкла, прислушиваясь.

– Птицы кричат, – сказала Тиэль тихо.

– Утки, – Бирн вздохнул, – снег будет ранним. Сейчас бы топинамбур посадить – какие были бы побеги по весне…

 

***

Алистир и Бударих появились где-то через полчаса. Глаза обоих воинов нездорово блестели. Бударих нёс подмышкой полупустой бурдюк с вином.

«Опять наклюкались», – мысленно констатировал Властелин, но вслух ничего не сказал.

Перебивая друг друга, гном и человек стали рассказывать о том, что видели в лагере бесов. Солдат там, по их представлениям, было не больше пятидесяти. Рядом с палаткой вождя стояли клетки с пленниками – но Аэринн им опознать не удалось.

– Всё равно, – закончил Алистир долгий рассказ, – эти люди заслужили право на свободу. Мы ударим бесам в тыл и освободим несчастных.

– Это будет благородно, – заметил Властелин, но на него, как всегда, никто не обратил внимания. Все возбуждённо готовились к выступлению.

Тиэль затоптала костёр. Киган сматывал в кулёк одеяла. Сам Бирн подумал и решил последовать их примеру: он встал, размял плечи. Застегнул на шее поношенный чёрный плащ. Поглубже заправил шерстяные штаны в высокие сапоги. На пробу взмахнул в воздухе резным посохом. Очередная стрела тут же вонзилась в реликвию, разбивая в щепки драгоценное дерево. Бирн исподлобья покосился на эльфийку.

– Даже не думай напасть на нас из-за спины, – предупредила она, снова натягивая лук.

Бирн отвернулся – спорить с ней не имело смысла.

 

***

Около часа отряд месил грязь Комариного Болота. Уже не раз Бирн задавался вопросом, почему Алистир никогда не ищет свою возлюбленную в по-настоящему интересных местах?

Если бы чародей по какой-то причине занимался похищением принцесс, то прятался бы вместе с ними в заброшенных замках с тёплыми гейзерами под полом или, на худой конец, в пещерах с самоцветами и лавовым подогревом. Он знал колдунью, которой нравилось жить в избушке в глухом лесу, но лишь потому, что её жилище было оборудовано органическими шагателями на магическом приводе и, в случае необходимости, развивало скорость до трёхсот лиг в час. Но болота? Здесь Бирн не поселился бы даже от безысходности.

Он прихлопнул очередного комара, нагло приземлившегося на нос бывшего Властелина, и в который раз вгляделся в туман.

– Вон там! – крикнула Тиэль, указывая вдаль, и у Бирна появилась надежда, что они всё-таки не заблудились.

Обрадованные путники ускорили шаг, и через несколько минут из зеленоватого марева показались контуры походных палаток и столбы с тотемами. Присмотревшись, Бирн узнал герб клана Кроганов – аполитичного семейства бесов, всегда с неохотой поставлявшего новобранцев для великой Армии Тьмы.

– Мерзкие твари, – прорычал Алистир, вырывая из ножен сверкающий клинок и бросаясь вперёд.

Бирн поморщился. Караульные наверняка уже разглядели в темноте этот великий талисман, и весь план «напасть с тыла» шёл под откос. С громким боевым кличем Бударих промчался мимо, вращая в воздухе массивным топором. Тиэль молниеносно исчезла в тумане. Примерно так же поступил и пригретый Алистиром мальчишка. Бирн переглянулся с Киганом.

– Ну почему не поговорить по-хорошему? – вздохнул клирик, разминая затёкшие плечи.

– Да хоть и по-плохому, – согласился Бирн. – Как обычно, на мне контроль, на тебе защита?

Храмовник кивнул. Он молниеносно воздел руку вверх, и шесть столбов синего света ударили с неба, высвечивая в тумане силуэты лучницы и вора. Киган повторил жест ещё дважды, только теперь свет был жёлтым и зелёным. Не оборачиваясь на мага, он рванулся в гущу сражения, на ходу извлекая из-за пояса булаву.

Бирн не торопился. Во-первых, он не видел никакого смысла в кровавой бойне. Такие развлечения надоели ему давным-давно. Он не сомневался, что борцы за справедливость справятся и без него, и вообще не очень понимал, зачем они таскают его с собой. Во-вторых, просто месить разрозненных противников, по его мнению, было глупо. Он подождал, пока пара десятков бесов скучкуется вокруг Хранителя. Он бы подождал ещё, чтобы ударить наверняка, но из тумана раздался яростным вопль:

– Что стоишь, пень подколодный?..

Не дожидаясь продолжения, Бирн смиренно воздел руку и швырнул в толпу противников небольшой – метра три в диаметре – огненный шар. Из толпы врагов послышался ещё более яростный вопль Алистира, которому раскаленные доспехи, видимо, впивались в задницу.

– Ещё? – спросил Бирн.

Неразборчивая ругань стала ему ответом, и, решив, что Алистир снова просит помощи, Бирн зарядил в толпу ещё один снаряд – на этот раз ледяной. Теперь уже голос героя скорее можно было сравнить с воем дикой собаки, которой прищемили лапу.

– Алистир! – услышал чародей ещё один взволнованный возглас и увидел, как слабо мерцающая голубым булава совершает круг в клубах пламени, а замороженные тела бесов разлетаются на тысячи мелких осколков под её ударом.

Пламя медленно угасало, открывая равнодушному взору чародея стоящего на коленях пресветлого воина. Хранитель меча баюкал в левой руке обожжённую правую ладонь. Приблизившись, Бирн заметил, что лицо героя покрыто волдырями. Киган стоял тут же, поддерживая друга за плечо.

– Ты! – голос героя сорвался на визг, когда он попытался вскочить и броситься на мага. Властелину наверняка пришлось бы нелегко, если бы Алистира не удержала сильная ладонь клирика.

– Тихо, друг, я залечу твои раны, – сказал он, глазами приказывая Бирну убираться подобру-поздорову. Ухмыльнувшись, маг побрёл в сторону опустевших палаток.

«Хороший мужик этот Киган, – подумал Властелин. – Разогнать бы их всех… вдвоём бы справились».

 

***

Уже вечером они сидели кучкой вокруг костра и сушили на огне промокшие насквозь сапоги. Перепуганные переполохом пленники были успешно отпущены. Абигор исчез без следа. А вот в его палатке Клейн, который решил заработать на масло к обещанному хлебу, нашёл запертый сундук с документами. Поскольку Тиэль умела читать только по-эльфийски, а все остальные (за исключением мага, которого даже не спросили) не умели читать вообще, компании пришлось ждать, пока Киган закончит исцелять раны благородного рыцаря.

Теперь же он медленно зачитывал вслух скучные донесения мелкопоместного командира кому-то более солидному:

– «Двенадцать бурдюков с вином и два сундука оружия отправляю, как обещал. Остальное селяне сожгли, чтобы нам не досталось. Девственниц набрать не удалось, – озвучил Киган, вызывая у Бирна очередной приступ зевоты, – во всей деревне была только одна, и той… далеко за сорок. Потому отправляем тебе мальчиков разного возраста, но, по нашему с солдатами общему мнению, заслуживающих твоего внимания. За сим прощаюсь и подтверждаю свою верность, командир пятнадцатого корпуса Абигор Кроган».

– Зачем ему девственницы? – спросил Киган, поднимая глаза от свитка и в упор глядя на Бирна. Тот замер в зевке, заметив, что остальные взгляды также устремлены на него.

– Может у него пра-аблемы с этим… и-ик… – пробормотал порядком зарядившийся теми самыми бурдюками вина Бударих, – ин-ти-мом?

Бирн закрыл рот, но поскольку навязчивые взгляды не исчезли, осторожно подбирая слова, сообщил:

– Вообще… девственниц обычно используют для серьёзных ритуалов. Например, призвание Вековечного Зла. Или сотворение Горбатого Гирбанария.

– Горбатого – кого? – переспросил Клейн, и Бирн ласково посмотрел на мальчишку. Ему импонировал такой интерес к демонологии.

– Мою прекрасную Аэринн наверняка отправили к нему, – сказал рыцарь, будто не слышавший разговора. – И я клянусь, мы найдём её. Чего бы мне это ни стоило.

Киган успокаивающе погладил друга по плечу.

– Конечно, найдём, – сказал он. – Утром Тиэль отыщет след этого Абигора. А сейчас всем нам нужно выспаться. Бударих дежурит первым. Потом я.

Путники начали медленно расползаться от костра и раскладывать одеяла – все, кроме Бирна. Ему не хотелось спать.

«Он сказал, что доставит весть Властелину, – крутилось у него в голове. – Но Властелин – это ведь… я?»

Бирн уже не был в этом уверен. Никакого пятнадцатого корпуса у него не было – ни раньше, ни теперь.

Что же это выходило – Алистир не вконец сбрендил? Кто-то ещё назвал себя Тёмным Властелином и теперь собирает новую Армию Тьмы?

Как минимум это было обидно. Всего триста лет – небольшой отпуск. Ну ладно, он помнил, что обещал прошлому Герою, что никогда больше не будет творить зло. Но он же не имел в виду, что кто-то будет править адом вместо него? И кем может быть этот неведомый кто-то?

 

***

Ответ чародею было суждено узнать совсем скоро. Бударих, продолжавший согреваться трофейным вином, отключился уже через полчаса. Чародей же по-прежнему сидел, протянув руки к костру, и прокручивал в голове ошарашившую его новость. Прошло ещё около получаса, прежде чем Бирн всё-таки собрался в постель. Будить караульного он не стал – толку от него всё равно не было.

Но стоило чародею слегка отползти от костра и начать расстилать одеяло, как пламя полыхнуло и взвилось столбом до самого неба. Бирн обернулся, поспешно нащупывая в темноте посох.

– Не бойся, герой, – сообщил чёрный силуэт, медленно выходя из огня, – я пришёл предложить тебе сделку.

«Ещё один псих», – подумал Бирн, но тут же замер, опасаясь спугнуть видение. Что-то было знакомое в этой фигуре, в точёном раздвоенном подбородке, едва выглядывавшем из-под капюшона, и гладких бесцветных губах.

– Я подарю тебе силу и богатство, герой, – продолжил странный гость, – если ты перейдёшь на мою сторону.

Пламя колыхнулось, и капюшон слегка сполз на затылок пришельца, открывая взору чародея покатый лоб и белоснежные основания рогов.

– Двэйн! – воскликнул Бирн, не удержавшись.

Фигура вздрогнула и отступила на шаг назад.

– Что? – голос демона звучал необычайно смущённо.

– Не прикидывайся, козлорогая тварь. Я тебя узнал.

– Гос… Бирн? – произнёс демон уже совсем растерянно.

– Так это ты теперь Тёмный Властелин?

Бирн воздел посох и ступил в круг света. Видимо, что-то было в его лице не то, потому что Двэйн громко икнул и, отступив ещё на шаг, исчез во всполохах костра.

 

ГЛАВА 2. Ты будешь мне служить

Двэйн яростно метался из одного конца зала в другой. Он не мог поверить, что опоздал. Только он сумел выманить очередного Хранителя на свет, только узнал его имя и придумал, как с ним связаться – а Бирн уже втёрся к нему в доверие и, наверняка, вовсю строит козни. Двэйн заставил себя остановиться и глубоко вздохнуть.

«Стоп, – сказал он себе. – Зачем Бирну строить козни? Он мог бы просто вернуться домой и…» Додумать Двэйн не успел. Двери тронного зала отворились, и на пороге показалась робкая фигурка беса-гонца. Он так трогательно прижимал ушки к золотистой голове и так воровато прятал глазки, что Двэйн понял сразу – новости будут плохие. Сложив на груди руки, он грозно посмотрел на беса.

– Э-э-э… господин? – прошелестел несчастный.

– Пятьдесят лет как господин.

– Господин Двэйн… Меня прислал к вам господин Абигор Кроган. Он… э… – бес вроде как склонил колени, но Двэйн-то видел, что он просто готовится рвануть прочь с низкого старта.

– Не трать моё время, – бросил Двэйн, отворачиваясь.

– Абигор просит прощения. Передовой отряд пятнадцатого корпуса потерян. Жертвы сбежали!

Бес действительно стартанул и, сделав разгоночный полукруг по залу, с размаху врезался в закрывшуюся перед носом дверь.

– Как понять, – произнёс Двэйн, медленно приближаясь к бесу, – передовой отряд – разгромлен?

Он подошёл к бесу вплотную, за ухо поднял его в воздух и заглянул в бешено вращающиеся красные глазки.

– Быстро, отвечать! – рыкнул он. – И по делу!

– Абигор... э-э... мы пытались сражаться… Но на нас налетела эта консерва с Мечом Света.

– Вы посмели сдохнуть от Хранителя Меча?

Двэйн по-прежнему рычал.

– Не-е-е-ет! Мой господин! Всё шло хорошо! Мы бы его точно завалили. Но тут из тумана как рванёт!

– Маг, – медленно сказал Двэйн.

– Точно, Повелитель. Чокнутый маг. Он стоял, не вмешивался. А потом как жахнет – герой чуть не испёкся вместе с нашими ребятами.

Двэйн растерянно отпустил ухо, и бес тут же забился под трон – теперь его глазки перепуганными угольками сверкали оттуда.

– Чокнутый маг, – сказал Двэйн. – Кто бы сомневался.

Он вышел из тронной залы и чередой длинных коридоров прошёл в свои апартаменты. Взял из буфета бутыль с вином и, плеснув быстрым жестом в золотой кубок, осушил до дна. Развернулся и замер.

– А это ещё что? – спросил он в пустоту, рассматривая гибкое полуобнажённое тело, соблазнительно раскинувшееся на его постели. Юноша был достаточно крепок. Под смуглой кожей переливались мышцы, однако тонкая кость создавала ощущение хрупкости фигуры.

– Моё имя Сканлан, Властелин, – сообщил демон, перетекая на пол и оказываясь на коленях перед Двэйном. – Я пятый сын леди Регины.

– Инкуб, – понимающе заметил Двэйн.

– Вы хотели видеть заложника от нашего клана. Леди Регина выбрала меня.

– Ну что ж, заложник, – Двэйн снова наполнил кубок и, упав в просторное кресло, раздвинул ноги, – посмотрим, на что ты способен.

Юноша усмехнулся томно, но Двэйн к долгим прелюдиям был не готов и одним сапогом нетерпеливо подтолкнул Сканлана ближе к себе.

 

***

– Тёмный, ты не хочешь исповедаться?

Бирн посмотрел на Кигана и удивленно вскинул бровь.

– Я же вижу, тебя гнетет тяжесть твоих грехов.

Бирн издал носом неприличный звук – нечто среднее между смешком и хрюканьем. Они уже третий день тащились по очередному бездорожью. По каким-то загадочным причинам – возможно, по рисунку звёзд – Алистир сделал вывод, что послание должны были доставить в замок в Сумрачных Горах. Ноги мага давно уже были стоптаны в кровь, а нос хлюпал с самого болота – все остальные спутники без зазрения совести пользовались целительскими навыками Кигана, Бирн же даже не пытался обращаться к храмовнику за помощью.

– Хочешь сказать, это поможет? – спросил он.

– У всех у нас свои тайны. Церковь лечит недуги тела, но я знаю лекарство и от мук совести, – загадочно сообщил клирик.

– Да ладно, – недоверчиво произнёс Бирн. – И в чём же оно состоит?

Киган хитро улыбнулся.

– Сначала ты должен исповедаться.

Бирн пожевал губами.

– Ну-у… – протянул он и подумал: «Была не была». – Когда я ещё занимался всякими… разными вещами, был у меня один помощник, – сообщил он и задумался, подбирая слова. – Так вот… помощник. И я обращался с ним… ну, знаешь… причинял ему боль. Бил. И не только.

– Ты же был Чёрным Властелином, – разумно рассудил Киган, ничуть не удивившись. – А он – твоим прихвостнем.

Бирн посмотрел на Кигана с нескрываемой злобой.

– Что, лавочка закрывается? Уже отпущение грехов? Так быстро?

– Ладно, ладно. Слушаю дальше.

Бирн вздохнул. Ох уж эти святые отцы!

– Ну и… теперь… у меня перед глазами всё время стоит его лицо… Распростёртое тело… Щека, прижатая к полу моим сапогом, – лицо Бирна озарила мечтательная улыбка, но он тут же вспомнил, что рядом с ним храмовник. – Ну вот, собственно, и всё. Я не жалею, что всё пошло так, как пошло. Но вот этот… помощник…

– Я тебя понял, – Киган положил руку на плечо властелина, – будь спокоен, брат. Ты сделал первый шаг к свету.

– Правда? А что насчёт лекарства?

Киган скинул с плеча вещмешок и, покопавшись в нём на ходу, достал моток бечевки, связанной так, чтобы на одном конце получалась пятерка хвостов, усеянных тугими узлами, а на другом – некое подобие рукоятки.

– Каждый вечер перед сном. Начать можно с пятнадцати раз.

– Что? – опешил Чёрный.

– Самобичевание, – сообщил Киган и вложил верёвку в руку магу. – Отлично помогает от ненужных мыслей.

 

***

Солнце близилось бы к полудню, если бы в этом сумрачном краю его можно было увидеть на небе. Бирн устало плёлся в самом хвосте растянувшейся вдоль скалистого склона процессии, когда услышал оклик впередиидущего:

– Сверху!

Бирн стремительно поднял взгляд к небу, готовый выпустить атакующее заклятье. Раньше, чем он разглядел противника, маг увидел вокруг себя зелёный свет, синий, затем жёлтый – и почувствовал, что кровь понеслась по венам быстрее.

– Рух! – бросил он. – Она не видит неподвижные цели.

Со стороны самой высокой вершины к ним стремительно приближался двухметрового роста воробей с золотистым оперением.

– В пещеру! – крикнул Алистир, как обычно игнорируя волшебника.

– Кретин! – не выдержал Бирн, но весь отряд уже прыгал по камням в сторону небольшого грота.

Бирн вздохнул и побежал следом. Не оставлять же этих идиотиков одних! Рух, путь которого, как видно, просто пролегал мимо, плавно завернул в их сторону и спикировал в центр кучки людей. Бирн увидел, как гном, бежавший последним, нарисовав в воздухе неописуемый кульбит короткими ножками, подпрыгнул как мячик и оказался в пещере. Бирна же отрезал от отряда золотистый птичий хвост. Он поднырнул под чудовище и уже почти успел запрыгнуть в темноту, когда буквально перед его носом громыхнул булыжник, и лаз закрылся.

Бирн резко остановился. Не обращая внимания на истеричный визг обманутой птицы, он перечислил имена самых злобных демонов, которых сумел вспомнить. Медленно повернулся на каблуках и ударил посохом о землю. Рух открыл клюв, явно собираясь полакомиться последним оставшимся червячком, и прямо ему в пасть ударил поток горячего воздуха. Рух завизжал ещё громче, подпрыгнул, пытаясь подняться в воздух, но Бирн был уже порядком разозлён. Он ещё раз ударил посохом о землю, и Рух заплясал на месте – камень раскалился, больно обжигая нежную кожу на птичьих лапах. Ему уже почти удалось взлететь, когда раскат грома настиг его, и ветвистая молния ударила птицу в загривок. Рух осел на землю.

Секунду бывший властелин стоял на месте, тяжело дыша. Затем вдалеке раздался бурлящий рокот – то ли огромный осьминог пускал пузыри в воде, то ли гремели и тёрлись друг о друга тысячи камней. Бирн посмотрел туда, откуда доносился шум. Попятился, но тут же понял, что это бесполезно и, на каждом шагу содрогаясь от боли в разбитых ногах, рванул по тропинке вдоль линии лавины, которую сам же со злости и вызвал.

 

***

Только через несколько часов маг выбрался на перевал. Посох к этому времени давно перестал быть для него оружием и превратился в необходимое средство передвижения. В какой-то момент лавина всё же нагнала его, и он едва сумел удержать над головой магический щит – будь он обычным человеком, давно бы уже покоился под толстым слоем снега.

Бирн тяжело дышал. Сердце колотилось как бешеное. Далеко внизу простирался зелёный край лугов и озёр. Замок Эльвиры стоял в самом центре небольшого острова, окружённого порожистой рекой – казалось, что он вонзается в небо в самом центре водопада. Бирн выбрал место посуше, сбросил на землю вещмешок и уселся на него сверху. Повёл пальцами, разжигая на камне костёр. Он смотрел на огонь, шевелил освобожденными от сапог пальцами на ногах и размышлял. Основной мысль была такая: наконец-то он смог отвязаться от команды горе-спасателей. Однако, как ни странно, свобода давила на плечи неожиданно тяжкой ношей. Маленький домик с чудесным огородом, в котором он мог бы так славно возиться, казался неимоверно далёкой мечтой.

Поразмыслив, Бирн решил навестить Эльвиру. Он хорошо знал хозяйку замка и мог рассчитывать на толику гостеприимства. Но это – завтра. Он посмотрел на солнце, уже коснувшееся краем горных вершин. Встал, расстелил одеяло для ночлега, достал и съел припрятанный в мешке толстый ломоть хлеба. Стемнело очень быстро. Тишина действовала на Бирна угнетающе. Он давно не оказывался в незнакомом месте в одиночестве, к тому же мысли о Двэйне действительно не давали ему покоя.