Текст книги "Соблазнить парня за 10 дней (СИ, Слэш)"

Автор книги: neisa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА 1

Ян сидел в столовой, напротив полупустого подноса с едой, и разглядывал белый конверт, лежащий на столе.

Конверт казался ему змеёй, которую подбросил в рюкзак молодому курсанту неведомый насмешник. Тарантулом, который забрался к нему в постель посреди ночи.

Конверт пах почтовыми чернилами и казённой бумагой, на которой присылали извещения семьям погибших на войне. Сургучом и чем-то ещё, неуловимым, но виснущем в воздухе всегда, когда приближаются неприятности.

Конверт пах тоской.

И хотя война давно уже закончилась, и никто из родственников Яна не служил – собственно, у него вообще не было никого, кого бы он мог потерять – Ян всё никак не мог отделаться от ощущения, что конверт сломает его жизнь надвое, и стоит открыть его, как уже не получится жить так, как он жил вчера и позавчера.

– И что с тобой? – на стол рядом с его подносом грохнулся ещё один поднос, и Ян поморщился от неуместности этого голоса, прервавшего воцарившуюся над его столиком траурную тишину.

Где-то вдалеке звенели тарелками. Гудел многоголосый хор кадетских голосов. Со двора доносились стройные удары сапог о плац и слышались команды сержанта.

Ян не слышал ничего. Голоса, тарелки и даже сержант – всё это было где-то за стеклянной стеной, за пределами его личного купола тишины, внутри которого были только он и конверт. А теперь ещё – Андрэ, которого никто не звал присоединиться к тишине.

– Пришло письмо, – многозначительно произнёс Ян. Взял в руки конверт, будто опасался, что Андрэ дотянется до него раньше его самого, и покрутил в пальцах.

Андрэ в ответ покрутил у виска.

– Это, конечно, повод для смертной тоски.

– Да, – произнёс Ян и, откинувшись назад, вздохнул. – Да.

Вообще-то, он отлично знал, что в этом письме. Содержимое конверта было прозаично, как газетная статья, но лично для него драматично, как индивидуально выписанное приглашение на тот свет. В конверте – ни больше, ни меньше – лежал счёт за обучение – за весь прошедший год и, наверное, за весь следующий год.

Письмо приходило уже в третий раз и уже дважды сопровождалось извещением, что если счёт не будет оплачен до октября, Ян будет отчислен без права восстановления – никто не доверял должнику и никто не хотел связываться с ним второй раз.

Ян отчисляться не хотел от слова совсем. Он не сомневался, что многие из сидевших за столиками просторной столовой сделали бы это с превеликой радостью – только бы избавиться от казарменной жизни и никогда не служить. Нефритовая Академия по большей части принимала богатых наследников благородных домов, которые большее представление имели о вине и столичных борделях, чем о чести и благородстве, но именно Ян был не из таких.

Ян был сиротой – с десяти лет. Родители его погибли в пограничных территориях, и ему, как сыну двух офицеров, погибших при исполнении, полагалась возможность получить образование в любом высшем образовательном учреждении Империи.

Ян выбрал Нефритовую Академию, потому что сколько себя помнил – мечтал стать офицером, как отец. Вот только в свои шестнадцать лет он плохо представлял, что образование – это не только успешно сданные экзамены, это ещё и деньги, которые кто-то должен платить.

Государство предлагало дотацию, но, несмотря на громкие слова, её едва хватило, чтобы оплатить первый год. Второй курс нужно было оплачивать самому, и если бы это был обыкновенный ВУЗ, Ян, скорее всего, нашёл бы работу и придумал, чем платить.

В случае же с военной академией этот план не работал совсем – курсантов не выпускали за пределы периметра, а любой заработок на территории академии был исключён.

Мечта, которой Ян жил всю свою сознательную жизнь, со стремительной неизбежностью рушилась в прах, и ему не оставалось ничего, кроме как сказать:

– Чёрт! – и спрятать за пазуху конверт. Делиться с Андрэ своими переживаниями Ян абсолютно не хотел.

Ян вообще не любил говорить о себе – тем более, когда речь шла о том, чтобы жаловаться на проблемы, которые собеседник всё равно не способен решить за него.

Он поднял наконец глаза от столешницы и посмотрел на сидевшего перед ним Андрэ. Тот, похоже, уже напрочь забыл недавний разговор и теперь смотрел куда-то вдаль, за спину Яна, с таким вниманием, будто выцеливал дичь на охоте.

– Не оборачивайся, – бросил Андрэ, краем глаза заметив, что Ян разворачивает плечо.

– Что там? – без всякого интереса спросил Ян и, подтянув к себе плошку с гороховым супом, принялся неторопливо отправлять густую массу в рот.

– Наша звезда. Николя Гриньё.

Ян поморщился. Он увидел перед собой то, что приковало внимание Андрэ, как наяву. Николя, жгучий брюнет с маленьким хвостиком шелковистых волос, стянутом на затылке и нарушавшим любой устав, раскинулся, судя по всему, за столиком у самого окна в парк. Он один занимал места, предназначенные шестерым, но никто никогда не садился рядом с ним, потому что кого приглашать за этот стол – Николя решал исключительно сам. Как правило, он решал не приглашать никого.

Мундир на Николя был, безусловно, небрежно расстёгнут и, вопреки всяким представлениям о морали, демонстрировал уголок загорелой мускулистой груди и золотую цепочку, забегающую за воротник. Яну иногда хотелось дёрнуть за эту цепочку и выяснить, что висит на ней – а заодно разглядеть поближе смуглую шею, покрытую лёгким полупрозрачным пушком.

Николя был хорош и прекрасно знал об этом. Он знал это настолько хорошо, что любой, приблизившийся к нему, буквально читал на дне его чёрных, цыганских глаз беззастенчивое: «Я – бог!» – и иногда Яну казалось, что если спросить Николя в лоб, он произнесёт это вслух.

– Ему вчера подарили новый аэролёт, – заметил Андрэ, наконец опуская взгляд в собственную тарелку, но только затем, чтобы зачерпнуть картофельное пюре и снова исподлобья начать разглядывать Гриньё. – Говорят, развивает до пятисот внешних сил.

Ян снова поморщился. Что его интересовало меньше всего сейчас, так это сколько может выжать новенький, подаренный богатенькими родителями, аэролёт Гриньё.

– Ты только из-за этого на него так уставился? – поинтересовался он и, собрав по тарелке остатки бурой кашицы, запихнул их в рот. Причмокнул – супа было маловато, но таков был казённый паёк, а рассчитывать, что ему, как Николя, выделят премиум-лимит, Ян не мог.

– Ну… – протянул Андрэ, – ещё из-за того, что у него классный зад. Но это ты знал и так.

– Его зада отсюда не разглядеть, – заметил Ян, которому порядком поднадоел этот диалог. – А тебе его не разглядеть вообще.

Андрэ пожал плечами и, откинувшись чуть назад, прикусил только что сварганенный бутерброд:

– Какие мы, – насмешливо заметил он. – Будто тебе там может что-нибудь светить.

Ян поднял бровь.

– Я, вообще-то, и не пытаюсь отыскать у него в заднице огонёк.

– Подумаешь, – Андрэ фыркнул. – Готов поспорить, что если бы он тебе предложил, ты бы лёг и на него, и под него.

Ян, настроение которого после этих слов испортилось совсем, с громким лязгом водворил одну миску в другую и принялся собирать раскиданные по столу салфетки на поднос.

– Идиот, – бросил он.

– Это ещё почему? – Андрэ широко распахнул голубые глаза и с деланным недоумением уставился на приятеля.

– Потому что тебе спорить не на что. Как и мне.

– Да ну… Опять ты о деньгах…

Андрэ тоже составил свои миски стопочкой и следом за Яном поспешил взять в руки поднос.

– Вообще-то, мне как раз прислали содержание на следующий год. Так что я не прочь его прогулять.

Ян скосил на Андрэ взгляд. Семья у того была не сказать чтобы богатая, но деньги всё-таки присылали регулярно, и все подчистую Андрэ спускал в тавернах и кабаках по выходным.

– И ты всерьёз предлагаешь спор? – поинтересовался Ян, чувствуя, как письмо буквально обжигает кожу под кителем.

Андрэ тоже бросил на него косой взгляд и усмехнулся.

– С тобой? О чём тут спорить, Ян, он к тебе даже не подойдёт. На прошлой неделе этот принц отшил даже Альберта.

Ян невольно повернул голову туда, где сидел ещё один местный королёк. В отличие от Гриньё, Альберт был светловолос и узок в плечах, зато китель его сидел так же небрежно, и волосы тоже были на три сантиметра длиннее, чем разрешал устав.

– Таким, как они, можно всё… – пробормотал вполголоса Ян.

– Что? – переспросил Андрэ.

– Ничего, – Ян грохнул поднос на стол для грязной посуды и, скрестив руки на груди, привалился к стене рядом с окошком, а затем прищурился, глядя на Андрэ: – Вот на это и посмотрим.

– М… на что?

– Что он не просто ко мне подойдёт, а ляжет со мной в одну постель. Ну или… на чём там мы с ним будем «делать любовь»?

Андрэ расхохотался. Смеялся он долго и заливисто, запрокинув голову назад и демонстрируя гладкое белое горло с едва заметным кадыком, а потом снова внимательно посмотрел на Яна:

– По-моему, это ты идиот.

– Это ещё почему? – Ян поднял брови.

– Да потому что у тебя нечем отдавать мне долг.

– Какой ещё долг?

– Который ты уже почти заработал, заранее проиграв мне спор.

– Я найду, – произнёс Ян зло и нахмурился. Ему неимоверно не нравилось, когда Андрэ вёл себя так. – Если надумаю проиграть.

Андрэ, на губах которого ещё играла тень улыбки, теперь уже вполне серьёзно смотрел на него.

– Ты что, правда предлагаешь спор?

– А почему нет? – Ян пожал плечами. – Я с ним пересплю. И это будет стоить тебе, – Ян сделал вид, что задумался, хотя сумму он заранее знал – именно она была прописана в письме. – Пятнадцать косарей.

Ян протянул перед собой ладонь и стал молча ждать, когда Андрэ протянет свою в ответ.

Андрэ колебался несколько секунд, а потом крепко сжал его пальцы.

– Тогда по рукам.

Ян уже собирался убрать руку, но Андрэ не позволил:

– Как проверим, кто выиграл спор?

Ян пожал плечами.

– Давай так, – задумчиво произнёс он. – У меня будет десять дней. Начиная с полуночи.

– Смешно, – фыркнул Андрэ.

– Не перебивай. Ты всё равно не будешь ждать год. Так вот… У меня будет десять дней. И в воскресенье я принесу тебе его амулет.

Андрэ поднял бровь.

– Амулет можно украсть.

– Нельзя, – Ян покачал головой. – Ты сам знаешь, он не снимает его даже в душевой. Так что, чтобы добраться до этой штучки, мне придётся провести с ним ночь.

– Ну-у… – протянул Андрэ, – хорошо. Слишком выгодные условия, но если ты вдруг разбогател…

– Эй, Николя! – позвал Ян, заметив, что предмет их разговора тоже ставит на стол использованный поднос. – Разбей нам спор.

Николя обернулся и в недоумении приподнял бровь, будто спрашивал сам себя, какая вошь посмела его отвлечь.

– Замараться не хочу, – бросил он и отошёл прочь.

– Время пошло, – Андрэ хихикнул и сам ударил по узлу, сложившемуся из их рук.

 

ГЛАВА 2

Первые три дня ушли у Яна на теоретическую подготовку.

Предполагаемую операцию Ян решил причислить к категории «военных» и подошёл к разработке плана с применением всех навыков по тактическому мастерству.

Он разложил на подоконнике своей комнаты в общежитии план территории академии и несколько часов, покусывая карандаш, отмечал пунктиром маршрут движения Николя по территории в течение дня на неделю вперёд – этот маршрут был выявлен путём снятия показаний с двух десятков студентов младших курсов, которым в награду за молчание была обещана защита от того же самого Николя.

Затем он записал в столбик все характеристики общежития предполагаемого объекта, от температуры горячей воды в батареях до рисунка на обоях, который с – риском для жизни – ему удалось рассмотреть через окно, забравшись с биноклем на дерево перед этим самым окном.

Он поставил дежурного первокурсника у медиатеки, и в конце дня тот предоставил Яну список номеров, по которым Николя звонил, и сайтов, куда он заходил.

Ян обнаружил, что с искренним интересом рассматривает этот список, где, вопреки его ожиданиям, преобладали не аукционы подержанных аэролётов, а форумы по астронавигации и были даже две энциклопедии ксенокультур.

Всё ещё покусывая карандаш, он вбивал эти адреса в собственный компьютер в самом уголке медиатеки один за другим и старался не отвлекаться на содержимое, которое было небезынтересно и ему самому, пока над его столом не нависла плечистая тень.

Ян поднял взгляд перед собой и едва не проглотил карандаш.

– Ты за мной следишь?

Николя никогда не казался Яну особо опасным. Просто высокомерным ублюдком, которого было не жаль поставить на место. Он, конечно, был атлетично сложён и не дурак подраться – если честно, то даже очень не дурак. За последние полгода у него насчитывалось пять приводов, и Ян мог только догадываться, сколько удалось замять. Физического воздействия Ян не опасался совсем, хотя в отличие от Николя, которого отпускали с гауптвахты на раз, для него оно могло бы обернуться серьёзными последствиями.

И всё-таки взгляд Николя… завораживал. Приковывал к месту, как бабочку прикалывают иголкой к стене. От него поджимались мышцы живота и хотелось расправить спину, как на плацу.

– С чего это ты взял? – Ян поднял бровь.

– С того, что какой-то пацан шляется за мной по всему периметру и записывает что-то в тетрадочку, подписанную «Яну Дрино».

Ян непроизвольно чертыхнулся и покосился на вход, где, скромно потупившись, стоял пойманный на месте преступления первачок.

Ян выгнул руку и из-под парты погрозил мальцу кулаком. Сам же продолжал как ни в чём не бывало смотреть на Гринье.

– Может, он влюбился в тебя?

Николя лишь презрительно вскинул бровь и швырнул тетрадку на стол.

– Не лезь ко мне, малёк. Усёк?

Ян поджал губы и промолчал. Он давно уже не был мальком. Может, и не вышел телосложением так, как Гринье, но нормативы всегда сдавал отлично – а вот по весу проходил с трудом. «Не всем же гамбургеры из города таскать», – подумал обиженно он, но ничего не сказал.

Гринье тоже настаивать не стал – развернулся и пошёл прочь.

Ян выключил компьютер и, ещё раз погрозив первачку кулаком, спрятал тетрадку за шиворот.

«Объект слежку обнаружил, – подумал он. – Пора переходить ко второй ступени».

 

Вечером того же дня Ян прошёл в ванную, улёгся на пол и, добравшись до идущей от стока вниз трубы, вспорол гофру ножом для бумаг. Потом встал, отряхнул китель, который, за неимением другой одежды, даже вечером не снимал. Включил кран и выкрутил воду на полную.

Сам он вернулся в комнату, встал перед зеркалом и стал ждать, внимательно рассматривая своё отражение. Брови можно было бы и подправить – Ян поморщился и пригладил их рукой. Потом провёл пальцем по длинному прямому носу, должно быть заметно портившему его лицо в глазах «самцов» – Ян обладал северным, нордическим типом внешности. Светлые волосы его у большинства людей ассоциировались с мягкостью, а у мужчин, заключённых в рамки устава – ещё и с возможностью трахнуть кого-нибудь.

Светлыми волосами, впрочем, здесь дело и заканчивалось – высокие скулы, ледяные глаза и этот самый длинный прямой нос за километр выдавали в нём кадета военного училища: всегда голодного, но очень гордого. И даже если бы Ян мог, как Альберт, отрастить волосы ниже мочек ушей, они всего лишь усилили бы этот диссонанс.

Ян наклонился поближе к зеркалу и пригладил волосы пятернёй, пытаясь зачесать их немного вбок. Вышло откровенно смешно, просто потому, что местный парикмахер не оставлял ничего, что можно было бы зачесать.

Он хотел было зайти в ванную и испробовать ещё один способ, но не успел – со стороны двери послышался яростный стук.

Ян покосился на дверь. Шагнул к ванной. Прыгая на носочках по мокрому полу, добрался до крана, выключил воду. Затем цапнул с полки шампунь и смочил в нём пальцы, ещё раз провёл по волосам – теперь они лежали куда ни шло.

Ян вышел и, крикнув:

– Иду, иду! – принялся неторопливо открывать дверь.

Взбешённого прапорщика Кацу, обитавшего этажом ниже, Ян слушать не стал. Молча стоял по стойке смирно и смотрел перед собой, пока тот исследовал зону потопа.

– Идиот! – наконец выдохнул тот.

– Так точно, сэр! – подтвердил Ян.

– На территории общежития объявляется карантин!

Ян с деланным недоумением посмотрел на него.

– А мне что делать? У меня нормативы с утра, надо поспать.

Кацу некоторое время буравил его недовольным взглядом.

– Найди свободную койку. Или всему надо учить?

– Свободная только в блоке Николя Гринье.

– Ну вот у него и поспи. Мне-то что.

– Прошу выдать письменное разрешение, сэр! – отчеканил Ян.

Кацу поморщился.

– Зайди в комендантскую. Скажи – я прислал.

– Так точно, сэр!

Ян развернулся на каблуках и, печатая шаг, двинулся по коридору прочь.

 

В комендантской вопрос тоже удалось решить без всяких проблем, и уже через десять минут Ян стоял у комнаты Гринье со своим ключом и набором постельного белья.

Он честно постучал, а не получив ответа, отпер замок и вошёл внутрь.

В душевой шумела вода – Ян знал, что ванная тут тоже оборудована не по уставу, но разглядеть её из окна ему не удалось. Хозяин комнаты, видимо, нежился в горячей воде.

Свободная кровать, положенная по уставу для помещений свыше двадцати метров – в комнате Гриньё было двадцать два – была напрочь завалена барахлом. Здесь лежали атласы, книги по астрономии, учебники по астронавигации и ещё бог знает что.

Ян поморщился – он бы никогда не позволил себе такой бардак. Бросил постельное бельё на единственный свободный стул и принялся по одной перекладывать раскиданные книги на письменный стол, попутно складывая их стопочками в соответствии с тематикой – отдельно астрономия, отдельно навигация, отдельно… Ян замер ненадолго, наткнувшись взглядом на историю окраинных культур, которая не вписывалась в общий рисунок, и развернулся, чтобы опустить её в отдельную стопочку на стол, но так и остался стоять, разглядывая оказавшегося в опасной близости от него обитателя блока.

От Николя в кителе трудно было отвести взгляд. Для того, чтобы пробудить фантазию, вполне хватало какого-то болезненно изящного изгиба шеи, её необыкновенно аппетитного, с лёгким оливковым отливом, цвета, который так и хотелось ощутить языком.

Николя без кителя перекрывал все эти ощущения, как девятый вал перекрывает бег ручейка.

Ян зачарованно разглядывал будто выточенные из камня плавные изгибы мускулов на животе и груди, свёрнутый аккуратной спиралькой пупок, узенькую дорожку чёрных волос, убегающую вниз – под линию полотенца.

Он поднял глаза, снова мысленно оглаживая контуры возникшего перед ним тела. Задержался на красной капельке драгоценного камня, лежащей между широких аккуратных ключиц, и скользнул вверх, по выемке к подбородку, уже подёрнувшемуся дневной щетиной.

– Как это понимать? – Ян зафиксировал взгляд на чуть полноватых, почти коричневых губах. Затём дёрнул головой и заставил себя посмотреть Николя в глаза, но тут же пожалел об этом, потому что если движения губ просто гипнотизировали его, то в глазах он попросту тонул.

– Эм… – Ян снова качнул головой, отгоняя наваждение и напоминая себе, что Николя, скорее всего, производит такой эффект не только на него. – В смысле? Мне было некуда лечь.

– Что? – Николя шагнул к нему, обдавая запахом разгорячённого тела и морской соли, обволакивая им. Ян втянул запах через нос, позволяя этой маленькой частичке Николя проникнуть внутрь себя и чувствуя, как набухает в паху от одной этой мысли – что Николя у него внутри.

– Что–что?

– Чёрт бы тебя побрал, я спрашиваю, что ты делаешь у меня в спальне в половине первого ночи?

Ян дёрнул головой, снова пытаясь избавиться от странного наваждения, накрывшего его с головой.

– Я собираюсь здесь ночевать, – услышал он свой голос словно чужой.

Николя изогнул бровь.

– Как это понимать?

– У меня в блоке потоп. Комендант распорядился мне обосноваться здесь, пока проблема не будет решена. Вот.

Ян, не глядя, достал из кармана записку с печатью и вытянул её перед собой.

Николя взял записку в руки и, скосив на неё взгляд, прочёл. Судя по времени, несколько раз.

– Как это… – хотел было спросить он, но понял, видимо, что спрашивает уже в третий раз, и только усмехнулся одним уголком губ. – Ну просто кайф. Ведь договорились же, что эта комната полностью моя!

– Делиться нужно, – рассудительно заметил Ян и, всё-таки опустив последнюю книгу на стол, потянулся к своей простыне. – И ближним помогать.

Николя наградил его таким взглядом, как будто он сам был обитателем неизученной планеты, и покачал головой.

– И надолго это всё? – поинтересовался он, наблюдая, как Ян застилает постель.

– На семь дней. Не больше, могу обещать.

Наступила тишина. Ян неторопливо растягивал простыню по матрасу. Затем переложил подушку и одеяло и только потом обернулся к Николя.

Николя на него уже не смотрел – сидел на собственной кровати, вытянув ноги, и листал ту самую книгу по истории культур.

Ян покосился на ванную. Засыпать не помывшись он не привык, но Гриньё вряд ли бы сильно обрадовался тому, что кто-то забирается в его дизайнерскую сантехнику, а тащиться в общую душевую через весь этаж было лень. В конце концов Ян решил, что пару дней можно и потерпеть, и, отвернув уголок одеяла, принялся укладываться в кровать.

– Душ не забудь принять, – разрезал тишину комнаты металлический, какой-то даже неживой голос Гриньё, от которого мурашки бежали по спине. – Ненавижу запах чужого пота рядом с собой.

– Тащиться далеко, – признался Ян, но забираться в постель перестал.

Гриньё с недоумением посмотрел на него:

– Не тупи, а? – почти что просительно произнёс он. – Мыло, надеюсь, у тебя с собой?

Ян покачал головой.

– Не успел собрать. Прапорщик выгнал из блока, не оставил времени ни на что.

Гриньё поморщился и, отложив книгу, направился к двери, а Яна пальцем поманил за собой.

В ванной ещё сильнее пахло Николя – мускусом, лесными цветами, морской водой.

– Это, это и это не брать, – он указал на открытый флакончик с шампунем, почти закончившийся обмылок и измятое полотенце в корзине с грязным бельём – Ян не преминул отметить про себя, что у него такой не было, как не было и ещё кучи прибамбасов, которые тут висели по стенам и лежали на полочках.

– Это всё разрешено? – почти машинально поинтересовался Ян, поднимая с полки неуставной бритвенный станок.

– Не знаю, – Николя поморщился, – я такого вопроса не задавал. Душ знаешь, как включать?

Ян хотел ответить: «Да» – но окинул взглядом смеситель явно несерийного производства и только покачал головой.

Ян не любил признаваться, что чего-то не знал. И в любой другой ситуации после нескольких проколов подряд почувствовал бы себя сконфуженным, начал злиться и оттого дерзить. Но запах Николя, витавший в воздухе, почему-то расслаблял. И когда тот, взяв его за руку, опустил пальцы Яна на вентиль и принялся объяснять, это ощущение расслабленности стало только сильней. Ян подумал, что Николя очень хорошо умеет объяснять.

– Долго воду не лей, я в час ложусь спать и хочу, чтобы к этому времени в блоке было тихо и темно, – закончил наконец тот и убрал свою ладонь.

Ян кивнул.

– Спасибо, – машинально произнёс он.

Николя вышел, а Ян вдруг с неудовольствием обнаружил, что аромат теперь стал слабей, да и вообще ванна показалась холодной и пустой, несмотря на клубящийся в воздухе пар. Он сполоснулся по-быстрому и отправился спать.

 

ГЛАВА 3

Ян проснулся спозаранку – когда радио, висевшее над дверью, включилось и заиграло марш бойцовых ящеров.

У него давно уже выработался рефлекс – по первому звуку тело само принимало вертикальное положение, а на третьем такте ноги опускались на пол и руки принимались делать зарядку.

Уже разминая плечевые суставы, Ян бросил взгляд на соседнюю кровать – Николя видно не было. Только торчала над одеялом подушка, под которой слабо шевелилось чьё-то плечо.

– Ты вставать не собираешься?

– Потише нельзя? – из-под подушки выпросталась рука и, взбив её снова, исчезла под одеялом.

Ян перешёл к поворотам корпуса и теперь смотреть на Николя было не совсем удобно.

– У вас разве нормативов нет?

– Норма… чего? – подушка упала на пол, прозвучала невнятная ругань, и на Яна уставились удивлённые чёрные глаза.

Ян перестал вертеться и, сосредоточив взгляд на своём временном соседе, подумал, что спросонья тот необычайно мил – Николя походил то ли на мокрого котёнка, то ли на выбравшегося из норки крота.

Поразмыслив недолго, Ян сообщил об этом вслух.

– Врежу сейчас, – ответил Николя, и Ян заметил, что рука его инстинктивно легла на амулет, будто проверяя, на месте ли он.

– Что это за штука? – спросил Ян, кивая на красный камень в золотой оправе, лежавший между загорелых ключиц.

– Много будешь знать… Что ты там про нормативы плёл?

– В девять часов сдаём бег!

Николя посмотрел на стоявшие на столе часы. Потом снова на Яна.

– Семь утра, – многозначительно произнёс он.

– Зарядка, контрастный душ, завтрак, разминка…

– Пошёл ты… – Николя снова отвернулся и, подобрав с пола подушку, водрузил её сверху на себя.

Ян тем временем закончил первый пункт своей программы и перешёл ко второму – в этот раз с душем он разобрался самостоятельно, а когда вернулся в комнату, увидел, что Николя сидит на подоконнике и держит в руках большую кружку, а по комнате разливается запах дорогого инкапсулированного кофе.

– Кипятильники в здании общежития запрещены! – машинально процитировал Ян устав и замолк, внимательно разглядывая Николя. Всё-таки Андрэ был прав – Николя был очень аппетитным куском. И задницей этот вопрос вовсе не ограничивался.

– Слушай, заткнись, а? – произнёс «вкусный кусок». – Тебя сюда пустили пожить – так не гунди, радуйся, что я тебя на коврике у двери не положил.

Ян не обиделся. Напротив, потянулся, стараясь продемонстрировать то подобие мускулатуры, которое ему удалось развить, подхватил будто бы случайно свалившееся с бёдер полотенце и, на ходу завязывая его по новой, подошёл к Николя.

Николя сидел неподвижно. Подоконник был средней высоты, и хотя сам Николя был чуть выше Яна, сейчас получалось, что он смотрит на Яна снизу вверх.

– Тебе говорили, что ты очень красивый? – спросил Ян, останавливаясь в опасной близости от него.

Николя сглотнул.

– Да. И что? – спросил он.

Ян задумчиво молчал. Он не был уверен, что врёт – точнее, был уверен, что не врал. Если бы у него был шанс завалить такого парня в постель, он, пожалуй, не отказался бы. Просто этот шанс никогда не было смысла рассматривать всерьёз. Николя не подпускал к себе никого. А теперь он сидел вот так близко. Правда, огрызался без конца – но это почти не портило его.

Ян глубоко вдохнул и твёрдо сказал себе, что такой тактикой не добьётся ничего. Николя слишком привык, чтобы им восхищались. Надо было пробовать что-то ещё. Что-то, к чему он не привык, вот только что?

– А то, – протянул он и отвернулся к потолку, – что странно: такой красавчик – и такой сноб.

Он рассчитывал зацепить Николя своими словами, но произошло что-то не то. На секунду во взгляде того в самом деле мелькнула злость, но вместо того, чтобы огрызнуться, Николя попросту отвернулся к окну.

Ян стоял, не уверенный в том, что делать теперь.

– Что? В точку попал? – уже по инерции поинтересовался он, но Николя только бросил, не оборачиваясь:

– Уйди.

Сказано это было таким тоном, что Ян понял – сейчас с ним бесполезно говорить. Он отвернулся и принялся одеваться, стараясь не смотреть в сторону Николя, и только когда уже застёгивал перед зеркалом последние крючки на кителе, увидел в отражении, что тот, наоборот, повернул голову и внимательно смотрит на него.

 

– Ну, как твои дела? – Андрэ подкрался сзади и хлопнул Яна по плечу с такой силой, что тот едва не подавился овсянкой, которую только что запихнул в рот.

Завтрак был таким же куцым, как и обед, и пока Андрэ обходил его сбоку, Ян с завистью рассматривал лежащие на его подносе сваренные вкрутую яйца, два тоста и компот. Всё это не входило в его собственный паёк.

– Уже четвёртый день, вы с ним уже?.. – Андрэ опустился на свой стул и пошевелил бровями.

Ян обнаружил, что ему почему-то не хочется отвечать ничего.

– Всё по плану идёт, – коротко произнёс он и, быстро запихнув в рот две оставшиеся ложки каши, собрался вставать.

– Эй, ты куда? – Андрэ попытался поймать его за рукав. – Мы на бег разве не вместе идём?

Нормативы обычно сдавали по блокам и корпусам, и Андрэ, живший в соседнем от Яна блоке, был первым кандидатом в его соперники в любом спарринге.

– Боюсь, у меня другие дела, – буркнул он и, подхватив поднос, понёс его прочь.

 

Николя стоял у начала размеченной красными мазками беговой дорожки. Вернее, не совсем у начала, а на небольшой площадке, предварявшей её.

Бежать должны были по двое – сначала обитатели первого, потом второго – и так далее корпусов. Все четыре курса сдавали нормативы вместе, так что на площадке собралась уже немалая толпа.

Рядом, но всё же немного в стороне, стояли Арнольд и группка его друзей. На Николя из них не смотрел никто – напротив, объект притязаний Яна даже в типовом спортивном костюме, состоящим из шорт и спортивной куртки с красной полосой на груди, отличался от них как ворона от стаи белых лебедей.