Текст книги "Ангелы, демоны и человеческий фактор (СИ)"

Автор книги: Need_to_smile

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Солнце зашло. Маленький, с локоток всего, белый ягнёнок, заворожённый близостью возвратыша и исходящим от него, не различимым для простых людей запахом смерти, мелко подрагивал, испуганно раскрыв чёрные глаза.

Снять полог с приготовленной ямы Алан без магии не мог, потому нашёл её по памяти и наощупь – нога, попавшая на край, обеспечила жёсткую посадку. Ягнёнок испуганно, но опасливо бекнул. Алан скинул плащ и ве́рхом стянул футболку.

Животных он и правда не мучил – научился всё делать быстро. Перерезал артерию. Дрожащими пальцами начертал алые руны на груди, животе, руках. Круговыми движениями размазал жидкость по лицу…

Это как снова умыться водой из Леты и Стикса. Жжётся поначалу, но потом отдаётся в каждой клеточке целительной прохладой. Жизнью. Точнее, не-жизнью… Ещё около четырёх недель взаймы, но этого мало.

Нужна кровь ведьм.

Обновлённое тело наливалось опасной тяжестью, будто бы погружаясь в сон. Это чувство было самым отвратительным в его не-жизни, потому что настоящих снов у возвратышей не бывало. Бывали лишь жуткие тягучие кошмары наяву, в которых Первая Княгиня, прекрасная белая госпожа, тянула его к себе по всем мёртвым рекам, через бьющие крыла и острые когти воронья, через липкую паутину, сквозь отчаянье и боль, сквозь могильный мрак и адский пламень, по цепким костлявым пальцам грешников, под тяжёлыми сапогами бесов, по всем кругам Преисподней в облюбованную ею ледяную бездну.

Она опять решила призвать его в момент ритуала. Стерва.

Алан стоял на коленях абсолютно нагой, дрожащий от холода, пока княгиня восседала на резном троне в ослепительно-белом брючном костюме и расшитом каменьями, нарочито роскошном плаще с меховой оторочкой, что совсем к тому не подходил. Власть у госпожи была, а вот вкуса не было.

– Ковен найден, месяц прошёл… – проговорила Первая Княгиня своим приторным голосом, сверкая голубыми льдинками глаз. – Скажи, триста восьмой, что ты делаешь?

Высокая блондинка с симметричными чертами, длинной шеей, бархатной кожей, медовым сопрано, она могла бы и впрямь считаться самой прекрасной женщиной на земле и в Аду, в чём пыталась всех убедить, но на деле была лишь самой большой сволочью.

– Ж-ж-жду удобного момента. Спешить нек-к-куда. Нужно всё подгот-т-товить, – покорно ответил он, пытаясь унять дрожь хотя бы в зубах.

– Момента? – княгиня надменно подняла брови. – Ты уже животных режешь ради пары лишних дней! А «всё» – это, верно, яма, где ты сейчас отдыхаешь? Там стены уже дальше ровнять некуда, к чему это всё?.. Нет, не отвечай, – вскинула она тонкую руку, увешанную перстнями, – мне нет до этого дела. Мне нужно, чтобы была выполнена работа.

– Д-да, яма… Обязательно нужна правильная ям-м-ма. А то будут… опять говорить лет через т-т-триста… что могила урод-д-дливая… как достопримечательность… т-т-так себе.

Княгиня остроту не оценила, а, скорее всего, даже не поняла, потому лишь брезгливо сморщила идеальный носик:

– Я же велела не отвечать. Забыл своё место? Забыл, как тебе повезло? Что дала – могу забрать назад. Хочешь умереть? Совсем умереть, ни земли, ни Ада, ни Рая – больше не увидеть?.. – уточнила зачем-то. И сама же и ответила, не давая права выбора: – Не хочешь, знаю. Никто не хочет. Так работай! Что в этом сложного?.. Или тебе нужно пример показать?

***

Раз, раз, раз.

Без лишней суеты, не сбиваясь с ритма, почти не дребезжа тонким стеклом.

Кто-то стучал веткой в окно второго этажа 32-го дома по Шейди-стрит.

Минут пять Эндрю никак не реагировал, пытаясь убедить себя, что это делал бук, каким-то образом за ночь подкравшийся на четыре ярда ближе. Но стук всё не прекращался, и он сдался. Встал, не прощаясь с одеялом, поднял стекло, высунул голову. Протёр заспанные глаза на всякий случай.

Но картинка не поменялась: фонарь всё также высвечивал относительно невысокую мрачную фигуру в кожаном плаще. Алан. Алан пришёл зачем-то за – Эндрю покосился на будильник на прикроватной тумбе – полтора час до их обычного времени встречи. Ого.

– Привет. Ты… чего так рано? Случилось чего? – поинтересовался Эндрю громким шёпотом. Осмотрел на всякий случай улицу – пусто. Проморгался. Уставился на ночного гостя встревоженно.

Ноги – на ширине плеч, руки – по швам, голова была чуть приподнята, тёмные, непонятного цвета глаза – спокойны… На грубоватом, попорченном шрамами лице не дрогнул ни один мускул.

– Пошли. Покажу кое-что, – выдал Алан будто ультиматум.

Странная даже для этого нелюдимого чудака жёсткость заставила поёжиться. Эндрю сильнее закутался в одеяло. Нахмурился.

– Это так срочно?

– Не пойдёшь сейчас – опоздаешь.

Куда можно опоздать, если сегодня воскресенье? «Покажу» – значит, есть на что посмотреть? Какой-нибудь звездопад? Лунное затмение, комета?.. Будь так, он бы уже давно знал от бабушки, Даны и Нелли – это особые явления, из тех, чью мощь можно запереть впрок в сосуд.

– Куда? – повторил Эндрю уже вслух.

Но отвечать Алан не собирался. Лишь стоял, всё такой же ровный и зловещий в оранжевом свете фонаря, и ждал.

Эндрю колебался. С одной стороны, такой внезапный визит – это слишком, и не захочешь, а заподозришь подвох. Но с другой… Хотел бы навредить – давно бы навредил: они и так в глуши встречаются, разве нет? И вдруг он действительно хотел тогда броситься с моста, а сейчас ему срочно нужно о чём-то поговорить?

– Я через пять минут выйду, – решился Эндрю.

Алан даже «угу» в ответ не бросил.

Странный.

Эндрю выпутался из одеяла, влез в первые попавшиеся штаны, попытался, не развязывая шнурков, напялить кроссы, застегнул толстовку. Уже в дверях вспомнил о «сонных бомбах», что ему подарила Нелли для самозащиты, и сунул одну в карман.

Доверие доверием, а подстраховка никогда не помешает.

Убедившись, что комната бабушки закрыта, а свет нигде в доме не горит, он выскочил на улицу. Неловко хохотнул, когда заметил уже под фонарём, что надел штаны, заляпанные краской. Алан же внешний вид никак не прокомментировал: лишь кивнул, развернулся на каблуках, эффектно крутанув полой чёрного плаща, и махнул рукой – давай, мол, за мной.

Эндрю пожал плечами и послушно двинулся следом. Через большой мост – в центр старого города, от центра – к окраине, по залитым туманом тропкам – уже к их мостку, через него – куда-то дальше…

– Мы на кладбище идём? – спросил Эндрю в шутку. Ему вновь не ответили. И чем дальше шли, тем медленней он переставлял ноги, пока и вовсе не остановился. – Стой, Алан, погоди! Мы что, реально идём ночью на кладбище?

– Да, – ровно откликнулся тот, покосившись через плечо, и продолжил путь.

Эндрю ничего не оставалось, как его нагнать.

Может, Алан такой потому, что кого-то потерял, а сегодня – какая-нибудь годовщина, вот они и пойдут на могилу?..

Но они прошли мимо скрипящей калитки и десятка ухоженных могилок. Прошли и мимо покосившихся, покрывшихся трещинами надгробий, и мимо старых зловещих склепов, что так и просились в какой-нибудь фильм ужасов, особенно, при почти полной луне, с этим туманом, типичным для здешней осени.

Остановились они только перед заросшим высокой травой пяточком земли у замшелой кирпичной ограды.

– Эм, ты хотел показать мне… пустырь? – поинтересовался Эндрю и попытался улыбнуться.

Алан странно вскинул руку. И ещё до того, как дрогнуло, окончательно схлопываясь, скрывающее заклинание, вспомнилось, что так, одними жестами, умела колдовать из всего их ковена лишь сильнейшая ведьма – Гвен Райли, мать Даны.

Пальцы сами собой вцепились в пластиковую оболочку «сонной бомбы».

В отсутствие скрывающих чар на пустыре проявился тёмный провал: глубокая, судя по всему, яма. Но Эндрю не спешил подходить к краю, боясь оказаться внизу, и всё рассматривал Алана. Болезненную гримасу на его лице. Серость, покрывшую выступающие на руках вены, будто гниль… Разве такое у колдунов нормально?

– Смотри, – кивнул Алан в сторону ямы. – Смотри! – повелел снова и, прихватив за грудки, настойчиво притянул ближе.

Эндрю попытался вырваться, но тщетно: это привело лишь к тому, что он таки взглянул ненароком в яму. И тут же замер, всматриваясь. Провал не был пуст. Там что-то светлело, что-то… Какие-то…

Алан отпустил, но Эндрю уже сам сделал шаг, будто заворожённый. Наклонился даже, чтобы разглядеть в лунном свете… Тряпки? Одетых манекенов? Похожи на людей, но больно уж позы неестественно прямые…

Эндрю вздрогнул. Показалось, что вместо пустых глаз одного из манекенов на него глядели остекленевшие глаза мистера Райли. А что у манекена рядом – мелкие мелированные кудряшки, совсем как у Нелли, и кожа – такая же тёмная…

А третье тело, сухое, морщинистое, и вовсе манекеном быть не могло. То была бабушка. Его бабушка, которая должна бы спокойно спать сейчас в запертой комнате.

Эндрю заторможено перевёл взгляд на Алана.

– Это будущая ведьмина могила, – мигом отозвался тот. – Как там говорят?.. Вторая, улучшенная версия.

– Но кто её… – Эндрю запнулся, понимая глупость вопроса, но всё ещё отказываясь верить. Вдруг Алан просто нашёл их так и решил рассказать, предупредить? Маловероятно, но…

– Я её выкопал, – прямо заявил Алан, к чертям отметая любые попытки оправдания. – И тот курган, который ты уродливым назвал – тоже я. Ему триста лет, так, к слову. Поимел бы почтение.

Раз, два, три… Трое из четырёх ведьм ковена, здесь нет Даны.

Хоть бы он не знал про Дану…

Но он же сам про неё рассказал.

– И ты… кто? Охотник на ведьм? Такой… старый? – посыпались по инерции вопросы, хотя интересно Эндрю совсем не было. Он глядел на кукол внизу, недвижимых, со стеклянными глазами, и никак не мог осознать, что это – тела его близких, тела живых людей… Когда-то живых.

Алан хмыкнул, как показалось, с раздражением.

– Какой, к чёрту, охотник? Я возвратыш. У вас тут что, про них вообще не слышали?

– Их не существует. Бабушка говорила, возвратышей придумали в Средневековье, чтобы оправдать убийства и дискриминацию таких как я, немагов, – отвечал Эндрю на автомате. – Типа, в них магия спит, и если от них не избавиться, пока ещё малыши, они восстанут из могилы после смерти и перебьют из зависти весь ковен…

Он глядел в яму. Это всё ещё укладывалось у него в голове.

Человек, которому он хотел помочь, убил его бабушку, лучшую подругу и мистера Райли.

Человек, которому он хотел помочь, даже не человек.

– Это что, слёзы? Держи себя в руках. Ты тоже немаг. И тебе тоже придётся охотиться на ведьм, если не повезёт и умрёшь. Так что постарайся не умирать… – Алан недобро усмехнулся. – Хотя, умрёшь ты в любом случае. Есть у смертных такое свойство.

– Сейчас? Я умру сейчас? Ты меня для этого сюда привёл – убить?

Алан замер, моргнул недоумённо. Вроде как даже задумался, будто и сам не знал ответа. Но продлилось это недолго, что-то его отвлекло.

Он вскинул голову. Тёмные, кажущиеся теперь демоническими глаза сверкнули, ноздри затрепетали, руки сжались в кулаки.

Алан снова усмехнулся.

– Ты же дружить со мной хотел, да? Что, расхотел уже? Не страшно. Мне твоя дружба не сдалась, но было забавно. Поэтому я позволю тебе попрощаться с Даной… Или ты её всё-таки не любишь?

Не дожидаясь ответа, он потащил за собой, назад, к относительно ухоженной части кладбища.

Эндрю ошалело качал головой, но не пытался разжать крепкой хватки, лишь торопливо переставлял ногами в густом тумане.

– Нет, стой! Это какое-то безумие! – повторял. – Ты в Квитхилле уже давно, почему сейчас? Почему не сразу?.. Ты же не хочешь этого делать! Я знаю!

– Ни черта ты не знаешь.

И вот впереди – тонкая фигурка в накинутой поверх смешной пижамы чёрной куртке. Растрёпанные чёрные волосы, колдовские зелёные глаза.

Эндрю вытолкнули из-за угла очередного склепа прямо на Дану, и та отшатнулась, запахнула куртку, испуганно вскинула голову. Но чуть оттаяла, когда его разглядела:

– Энди? Это всё-таки ты? Я думала, мне послышалось. Ты почему здесь?

Сердце заныло от жалости. Дана, его родная Дана…

Алан, всё ещё тонущий в тенях, многозначительно перевёл взгляд с неё на Эндрю. Чуть приподнял бровь. Прощайся, мол, я обещал позволить тебе попрощаться… Чтобы потом убить. Положить рядом, четвёртой, на свободное место, даже не прикрыв глаза. Стереть, отнять, уничтожить…

Нет. Хотя бы не Дану, только не Дану!

И Эндрю загородил её собой.

– Беги отсюда! – крикнул и бросил в Алана «сонной бомбой».

Но Дана не побежала. Дана, его спокойная милая Дана, ощетинилась и прищурилась, будто дворовая кошка, высматривая опасность, а пластиковый шарик, распавшись надвое и обдав Алана зеленоватым дымом, вызвал только хриплый смешок.

Бабушка говорила, на возвратышей почти не действует чужая магия. Чёрт!

– Беги! – повторил Эндрю, срывая голос и встряхивая девушку за плечи. Попытался сам утянуть её прочь, но Дана раздражённо оттолкнула его – не мешайся, мол, пустышка, – и забормотала слова заклинания, вскинула руки в магическом пассе… Алан скривился: белёсая дымка заклинания спокойно стекла по чёрной коже плаща и смешалась с туманом.

Внутри что-то оборвалось. А в зелёных глазах лишь мелькнуло непонимание и разгорелась злоба.

– Он охотник, он возвратыш, не убьёшь! Беги! – пытался Эндрю достучаться, хватая за запястье.

Но Дана вновь лишь смахнула его руку, качнула головой и упрямо принялась за новое колдовство.

Эндрю встал на пути Алана в надежде хотя бы задержать, но был легко отброшен прочь.

Удар о чей-то могильный камень пронзил грудь тупой болью и выбил из лёгких воздух. Он пытался подняться, но не мог. И мучительно, будто в замедленной съёмке наблюдал, как Алан приближается вплотную, раздувая ноздри подобно загнавшему зверя псу, как Дана пинает его и бьёт по лицу, а он ожесточённо, до вмятин, вжимает уже в её лицо и шею сильные пальцы.

Миг, хруст позвонков, взметённое облако чёрных волос – и тело Даны потонуло в тумане.

Всё было кончено.

Алан облегчённо выдохнул, задрал голову к небу. Улыбнулся.

Всё было кончено. Вся жизнь Эндрю разрушилась всего за одну ночь, а Алан просто стоял и улыбался.

– Что они тебе сделали?.. – голос почти не слушался.

Алан перевёл на него взгляд, не спеша сбрасывать эту свою мерзкую, мёртвую улыбку.

– Ничего. Мне нужны их непрожитые годы, – сказал.

– Всегда можно найти другой выход…

Алан сдвинул с пути ещё тёплое тело Даны тяжёлым ботинком, будто какой-то мешок. Подошёл ближе к Эндрю, присел на корточки. Тёмные глаза наполнились сытым довольством и даже счастьем, которых никогда за всё время их знакомства там прежде не бывало.

Чудовище. Как можно было не понять, что он, жёсткий, отчуждённый, со своим вечным пренебрежением и грубым лицом в непонятных рубцах – чудовище?

– Считаешь, я чудовище? Думаешь, это я так от Ада бегу, просто боюсь счёта за грехи? – хмыкнул Алан, будто прочитав всё по одному только взгляду. – Веришь, что я могу получить искупление, если хорошенько постараюсь, – и в Рай, а ты туда, как откинешься, сразу, без очереди пролезешь?.. Так вот для нас посмертия вообще не предусмотрено, мы на той стороне не удерживаемся. Выхода тут всего два. Полное небытие, шаг за Врата, прямо в Бездну, или всё-таки паршивая, но жизнь. Сыграем в напёрстки, а, солнечный мальчик? Что выберешь? Ты как я, тебе это тоже предстоит, так чего тянуть?

Эндрю сжал губы.

– Я бы выбрал небытие… Каждый человек что угодно бы выбрал, но не убивать!

Алан вздохнул. Лицо его приобрело прежнее равнодушие.

– Громкие слова. Проверим? – сказал.

Миг – и он притянул Эндрю к себе, а лезвие играючи вошло под рёбра в районе сердца. Миг – и мир исчез за ослепительной вспышкой боли.

Гляди, как надо, триста восьмой!

***

Алан резко сел со рваным, болезненным вдохом.

Над головой, едва заметно искажая небо, колыхался купол скрывающего заклинания. Перед ним в широкой и глубокой яме с гладкими стенами лежала лишь свежая тушка ягнёнка.

Госпожа просто решила посмеяться, наслав видение. Он этого не делал. Он ничего из этого пока не сделал… С ними не сделал, а сколько было других? И чем они лучше, чем заслужили жизни, пока сам он уже столетия как мёртв и уже стольких утянул за собой в могилу? Зачем останавливаться сейчас? Какая разница?!..

Раз, раз, раз.

С раздражением, щёлкая вразнобой и тихо ругаясь.

Механическая зажигалка никак не хотела высекать заветную искру… Да и чёрт с ней.

Алан, оставив попытки, лёг обратно, на дно подготовленной, но всё ещё пустой братской могилы. Лёг с незажжённой сигаретой во рту, с обнажённым торсом и лицом, расчерченными нелепыми символами, что стягивали кожу, и уставился на небо. Звёзды, сегодня особенно яркие, издевательски подмигивали ему со своей высоты.

Возможно, сейчас он был кем-то другим. И лежал, не здесь, а на дне кристально-чистой Леты, помнящий и испуганный. А оттуда, с недосягаемой высоты за толщами ледяной воды, глядели на него не миллиарды мёртвых звёзд, а лишь один немёртвый – уродливый циничный незнакомец. Незнакомец, что стоял и с руками по локоть в крови важно рассуждал о любви, которой никогда не знал.

Глупо…

Дана сегодня исполняла «Stairway to Heaven» Led Zeppelin. И если бы не дрожал так тоскливо, то и дело срываясь, девичий голос, Алан готов был поклясться, что и ведьма над ним насмехается.

Лестница на небеса… Ха.

«И когда мы идём по дороге, наши тени выше нашей души», – напевала Дана. А он, сглатывая несуществующую кровь, зачем-то всё ещё борясь с судорогой в мышцах и стремлением всей своей сути свернуть девчонке шею, думал, что это, наверное, неплохо, когда у тебя в принципе осталось что-то помимо собственной тени.

– Но тот и раб, и нищ, и одинок,

Кто в жизни выбрал спутником порок*, – произнёс Алан бесцветно, даже не сожалея.

Замер, будто вслушиваясь в эхо сказанных слов. Усмехнулся.

Это написал, кажется, де Вега. Теперь он был почти на все сто процентов уверен, что в прошлом никакой не Алан, а всё-таки чёртов испанец с чёртовой кучей имён.

Видение было понято, решение – принято.

Он точно знал, как разорвать замкнутый круг.