Текст книги "Шахматы (СИ)"

Автор книги: Не-Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

ШАХМАТЫ

1.

Ты делаешь ход. Отличный ход. Неожиданный. Такого я не предусмотрел. И теперь мне придется полностью пересмотреть свою тактику. Ты прекрасный игрок. Готов поспорить, ты просчитал все мои действия на несколько ходов вперед. Но я не сдамся. Меня коробит от снисходительности в твоем взгляде и голосе.

– Это безнадежно. Почему ты упорствуешь?

Ты знаешь, почему. Ты достаточно изучил меня. Я просто не могу сдаться. Вновь и вновь я повторяю эту комбинацию, отчетливо сознавая, что загоняю себя в угол. И ты позволяешь мне это. Раз за разом мы разыгрываем эту партию. Всего двенадцать ходов. Как в самой первой нашей игре. А дальше я пытаюсь найти новый способ изменить ход игры в свою пользу. А ты не позволяешь мне этого, раз за разом принуждая к капитуляции. Я знаю, где в свои шесть ходов совершил ошибку. Но мне важно выпутаться именно из этой ситуации. Это так важно, что я готов тебе проигрывать снова и снова. Не в силах отказаться от реванша. Не в состоянии отступить.

– Твое упрямство отнимает у меня радость настоящей победы. Ты сам себя загоняешь в угол. Понять не могу, почему потакаю этому.

Зато я понимаю. Ты не можешь мне отказать даже в моем упрямстве. Но я должен победить именно так. Именно из этой позиции, из этой безнадежной ситуации на доске и в жизни. Мне это важно, и ты не можешь ничего изменить. Только я сам могу. Только переломив ее в свою пользу.

– Шах.

Ты делаешь глоток из своего бокала. Полурастаявшие кубики льда послушно звенят, повинуясь твоему движению. Сбежать и не видеть твоей победы. Оставить тебя без выигрыша. Бесчестно. Я не сделаю этого. Это все равно, что сдаться. Тоже делаю глоток. В моем бокале лед давно растаял и виски приобрел неприятно-водянистый вкус. Плевать. Я допью как есть. Невольно морщусь. Ты понимающе ухмыляешься. Больше твоей снисходительности я не люблю только твое понимание. Оно бесит и выводит из себя. Быстро беру себя в руки и делаю свой ход. Истеричный и бессмысленный. Я уже проиграл и мы оба это понимаем. Но я не сдаюсь до последнего хода. Никогда не теряю надежды выкрутиться. Однажды я выиграю и уйду. Верю в это безрассудно.

– Мат.

Не могу отвести обреченный взгляд от твоих пальцев на поверженной деревянной фигурке моего короля. Ты всегда опрокидываешь его навзничь в конце игры. Тебе нравится подчеркивать очередную победу надо мной этим жестом. Будто ставя точку в моих попытках отыграться. Но я знаю, что ты ждешь, когда приду снова. Мое упрямство и неумение проигрывать тебе на руку. Допиваю залпом свой виски.

– Мне бы хотелось получить свой выигрыш.

Ты подходишь ни медленно, ни торопливо. Спокойно и уже привычно. Кладешь свою руку на мой затылок, прижимая к своему паху. Я понял. Да, мы не играли очень давно из-за твоей командировки. У тебя наверняка не было времени там спустить пар. Ты не хочешь кончить слишком быстро из-за вынужденного воздержания. Слишком быстро отпустить меня. Я сбрасываю твои руки, не позволяя мной руководить. Ты отдаешь мне инициативу. Не перечишь намеренно затянутой прелюдии, когда старательно обхожу лаской член, когда долго вылизываю его, прежде чем взять в рот. Ты стонешь, блаженно выдыхая с каждым моим движением. Соскучился. Но я делаю все, чтобы ты кончил скорострельно, на зависть автомату Калашникова. Ты позволяешь. Сейчас не твой ход. У тебя будет возможность ответить. Целую живот. Легко обвожу пальцами ягодицы. Слизываю последние остывающие капли. Ты вздрагиваешь. Тебе не нравится эта моя привычка. После оргазма ты редко позволяешь прикасаться к головке. Слишком чувствительной она становится, неосторожное касание может стать неприятным. Я это знаю, но не могу себе отказать в этой последней капле. Она моя, я заслужил ее. Поднимаюсь на ноги. Ты не отодвигаешься, чтобы мне было проще это сделать. Скольжу рубашкой по твоей коже. Месть не удалась, ты прикрыл стратегически-важный объект ладонью.

Иду в ванную. Я не готовился заранее. Никогда не готовлюсь, в надежде на выигрыш. Готовиться загодя для меня подобно тому же, что и рыбаку взять на рыбалку свежую рыбу. Будто уже знаешь, что ничего не выйдет. А я не привык сдаваться. Мне не терпится. Очень стараюсь не торопиться, но все равно даже с душем и сушкой волос укладываюсь в шестнадцать минут. Можно было бы потянуть себя немного. Все-таки две недели прошло. Но я не собираюсь облегчать тебе задачу. Заворачиваюсь в твой огромный толстый халат. Он пахнет тобой. Невольно потираюсь щекой о пушистый ворот. Вдыхаю. Я тоже скучал. Этой нежности я тебе не покажу. В твой выигрыш это не входит.

Ты ждешь меня в спальне, но я иду на кухню. Синий пластик и алюминий. Этот цвет выбирал я. Твоя бы воля, ты бы все сделал серо-коричневым. Немарким. Очень практично. Очень похоже на тебя. Холодный керамогранит под босыми ступнями. Он всегда холодный, даже в жару. Холодный и практичный. Как и ты. На столе меня ждет пачка любимого брусничного морса и чистый стакан. Высокий, без рисунка. Никаких изысков. Такие продают большими коробками со скидкой. Уверен, ты так и купил, коробку. Выгодно и просто. Я, наверное, тоже выгодный. Глотаю терпкую сладость. Тянуть дальше бессмысленно. Иду в спальню.

Я был прав в своих предположениях – ты собираешься максимально растянуть удовольствие. Выпутываешь меня из халата медленно. Открываешь небольшой участок кожи и тщательно зацеловываешь его. Мне скучно бездействие, но я могу лишь подставляться под поцелуи и извиваться, стараясь выскользнуть из махрового плена. Большего ты мне не позволяешь. Ты сильнее. Это мы выяснили еще в первый мой проигрыш. Ты все равно все сделаешь по-своему. Но к моменту полного разоблачения я уже готов драться, чтобы прекратить эту пытку. Меня мелко трясет от издевательской легкости твоих поцелуев. Я в бешенстве. Ты чувствуешь это. Поэтому, как только с моих рук соскальзывают мешающие двигаться рукава, ты блокируешь жестким захватом. Оглаживаешь свободной рукой хозяйским жестом. Да. Вот теперь как надо. Теперь так, как я хочу. Сильно и жестко. Если уж берешь, то бери. Покажи, что вправе. Ты знаешь мое тело лучше, чем отличник таблицу умножения. Ты знаешь, что мне нужно. Но никогда не откажешь себе в удовольствии меня помучить. Это твой способ демонстрации власти. Глупо. А я ничего не могу поделать. Ты выиграл. Игровой долг – долг чести. Да, это еще глупее. Но мы сейчас не в интеллекте соревнуемся. Изворачиваюсь в твоих руках и встаю на четвереньки. Сбрасываю на пол подушку. Покачиваюсь, устанавливая поудобнее все четыре кости. Оборачиваюсь через плечо. Ты кусаешь губу. Да, это даже не провокация. Чего ты ждешь?

– Мерзавец.

В твоем шепоте нет осуждения. Никогда по-настоящему не было. Только констатация факта. И еще в нем я слышу, как ты скучал. Я тоже скучал, но не признаюсь в этом даже себе. Мне нужна эта привязанность. Я выиграю, возьму свой выигрыш и уйду. На этом все закончится. Мне кажется, ты понимаешь это. И иногда мне кажется, что ты боишься проиграть.

Ты и не собирался меня растягивать. Я ругаюсь сквозь зубы, но принимаю тебя до последнего сантиметра. Выгнувшись, как похотливая кошка, максимально открываясь тебе навстречу. Хорошо, что я умею расслабляться. Иначе наверняка отказался бы от таких удовольствий. Вплоть до полной «натурализации». Ненавижу боль. Я знаю, ты специально. Тебе нравится этот момент, когда я, избегая боли, подставляюсь тебе по-блядски. В жопу гордость. Наслаждайся моим падением. Для тебя не жалко. Я не сдерживаю стона. Ты впиваешься в меня руками, заставляя замереть. Похоже, не слишком тебе помог минет. Ухмыляюсь в подушку и мстительно двигаю тазом вверх-вниз, чуть сокращая внутренние мышцы. Не сильно, но тебе хватает, чтоб зарычать. Ты прижимаешь меня к постели. Ноги разъезжаются в стороны, и меня сплющивает под тобой в позе давленной лягушки. Покорно вздыхаю и перестаю выпендриваться. Себе дороже. Я всегда знаю, когда пора перестать испытывать твое терпение. Но всегда захожу чуть дальше, чем самому хотелось бы.

Меня сносит и размазывает по тебе, как суслика гружёной фурой. На бешеной скорости несет вперед. Неуправляемо. Ты двигаешься мощно. Вжимая меня в матрац. Почти перекрывая дыхание. Наказывая. Пока не понимаешь, что именно этого я и добивался. Буквально слышу, как щелкает в твоем разгоряченном мозгу эта простая мысль. Ты не позволишь себя обыграть. Поднимаешься и тянешь меня вверх, возвращая в прежнюю позу. Теперь ты изводишь меня своими любимыми медленными, плавными качками. Будто смакуя. Гурман. И это не комплимент. Царапаю простыни. Кусаю губы, чтобы не материться. Молчу. Жду подвоха. И он не заставляет себя ждать. Правда, подвох пришел не один, с ним явился его близкий неразлучный друг – полный пиздец. Ты запускаешь руки под мой живот. Рвано скользишь ими выше по мокрой от пота коже. Сжимаешь оба моих соска и тянешь вниз, одновременно ускоряя темп и усиливая толчки. Соски у меня почти не чувствительны, боли нет. Но от самого жеста крышу сносит основательно. Ты это знаешь. И пользуешься этим, чтобы вырвать из меня крик. И я кричу. А если быть честным с собой, то скулю и вою. Ощущения запредельные. Кончаю, так ни разу и не прикоснувшись к себе. Хрипя в мокрый шелк, что убью тебя. Или что люблю. Не важно. Звучит одинаково. Всегда можно сказать, что тебе послышалось. Позволяю тебе сделать во мне еще несколько движений. Теперь ты стараешься быстрее кончить. Знаешь, что долго терпеть не стану и кайф мне ломать не дам. Падаешь рядом. И тут же притягиваешь меня к себе за шею. Дурацкая манера таскать меня за шею, как плюшевого мишку. Нет сил возразить, или сказать что-нибудь язвительное. Возможно, ты намеренно доводишь меня до невменяемого состояния, чтобы не слушать мои подколы. Меня колотит крупной дрожью. Ты целуешь мое лицо. Покрываешь его невесомыми поцелуями. Не люблю целоваться после секса. Люблю, чтобы меня оставили в покое. Я вообще никогда не целую тебя. Оставляю это действо на случай моего выигрыша, как дополнительный стимул к победе. Получу свой выигрыш и поцелую. А потом уйду. Потому что игра закончится.

– Ты останешься?

Зачем спрашивать? Ты знаешь ответ. Он никогда не меняется. Я встаю и иду в душ. Ты вызываешь мне такси. Провожая до двери, протягиваешь деньги. Опять слишком много. Зачем? Ты же знаешь, что я верну тебе сдачу завтра. Иногда мне кажется, что так ты размениваешь крупные купюры. Я беру. Я не могу позволить себе так часто ездить на такси. Мне это не по карману. Ты можешь себе позволить оплатить эти поездки. Конечно, я бы предпочел поехать на метро. От тебя до станции идти всего одну сигарету. А значит, не более семи минут размеренным шагом. Но час поздний и ты будешь переживать за меня. А мне и самому сейчас не хочется трястись на жестком сидении в неуютном вагоне с его букетом запахов и звуков. Все это мы уже проходили. Я больше не спорю. Я уступил. Мне не жалко отдать твои деньги таксисту и послужить между вами посредником. Именно так мне не унизительно думать. Ты очень многое подправил в моей неуемной гордыне. Тебе важна целесообразность действий, а не эмоциональная составляющая.

Город мелькает привычным рисунком огней на сине-черном фоне. Дом встречает тишиной. Наступаю в темноте на кота. Тот молча кусает меня за щиколотку. Больно. Тихо извиняюсь и нашариваю выключатель. Вот же злыдня, специально же под порогом дрых на коврике. Иду его кормить. Падаю на диван. Из тела словно вынули поддерживающий стержень. Кружится голова. Заворачиваюсь в одеяло, как в кокон. Подгибаю ноги к груди. Утыкаюсь в подушку. Рассыпаюсь осколками. Все дни до новой встречи я буду обдумывать эту партию, ища способ вывернуться из безнадежного положения и победить.

2.

Я делаю ход. Ты кривишь губы. Тебе кажется, что я вновь глупо подставляюсь. Но я все рассчитал. Должно получиться. Ты не можешь не пойти по предоставленному мной очевидно выгодному пути. Не можешь не растянуть партию. Ты не любишь быстро выигрывать. Даже с заведомо слабым противником ты будешь растягивать, давать надежду, запутывать. Кошки-мышки. А я подожду. Я дам тебе насладиться твоей самоуверенностью.

– Тебе не надоело?

Мы ведем это противостояние не первый месяц. Ни один из нас уже не вспомнит, кто первый предложил разыграть, кто сверху, в шахматной партии, когда мы завалились к тебе из клуба и обнаружили, что не сможем договориться. Ты в подпитии упрямее меня трезвого. Ты убежденный актив. Жертва предрассудка. Понятия не имею, почему я тогда уперся. Трахнуть тебя хотелось неимоверно. До сих пор хочется. Ни один не смог бы сказать, чем бы все закончилось, если бы не шахматы. Или если бы выиграл я. Вполне вероятно, что одноразовым трахом. Если бы я считал наши встречи чем-то значительным, это были бы самые длительные в моей жизни отношения. Нет, мне не надоело. Никогда не надоест. Я не умею отступать.

Я набиваю свою трубку из натурального дерева. Набиваю натуральным табаком. Раскуриваю. Вдыхаю теплый дым. Люблю все натуральное. Настоящее. Живое. Тебе это смешно. Это не практично. Ты куришь сравнительно недорогие сигареты. Я пробовал их. От них во рту поселяется стойкий привкус бумажного пепла. Но я не смог убедить тебя, что в них нет и тени табака. Они мертвые уже при рождении. Их делают из мертвых материалов. Из отходов. Как все, что есть в твоей просторной квартире. Мертвое и искусственное. Практичное, и со скидкой. Мебель из опилок. Электрический камин. Стеклянный стол с пластиковыми водорослями под столешницей имитирует искусственный аквариум. Искусственный мех на диване с синтетической обивкой. Можешь смеяться. Все, что есть в твоем доме настоящего – деревянные шахматы с орнаментом из слоновой кости – подарил тебе я. Предчувствовал, что игра затянется надолго. Нет, уже знал, что так. Угрохал почти две своих зарплаты на эту роскошь. И не жалею. Они и ты сам – все, что есть теплого и неподдельного в твоей квартире.

Ты удивляешь меня, закончив партию в два хода. Такого я не ожидал. Неужели тебе надоела эта игра?

– Мат. Я хочу получить свой выигрыш.

Ты не двигаешься с места. Я все понял и иду в ванную. Сегодня у тебя странное настроение, и я подозреваю, что что-то будет. Не знаю, что. С тобой не угадать заранее. Подсознательно тяну время. Хотя знаю, что не смогу прятаться вечно. Мне удается растянуть все процедуры до двадцати двух минут. Морс ждет меня на кухне. Но мне хочется просто воды. В горле пересохло. Я нервничаю. И не зря. Я слышу, как щелкает замок в ванной. Ты всегда принимаешь душ перед моим приходом и полагаешь, что этого достаточно. Что ты задумал?

Мне приходится ждать тебя в спальне. Кутаюсь в твой халат. Втягиваю под него ноги. Обхватываю руками. Ночи становятся холоднее. Ты не любишь обогреватели. От них тебе душно. Ты вообще редко мерзнешь. Это у меня даже летом ледяные ноги. Ты считаешь, что это от худобы. Тебе кажется, что я извожу себя диетами. Ты рассказываешь мне о необходимости регулярного питания. А я лишь изо всех сил пытаюсь сохранить привлекательность. В мои тридцать пять это уже совсем не просто. Пусть я выгляжу лет на десять моложе. Никто не знает, чего мне это стоит. И человек с твоим круглым животиком никак не может считаться для меня авторитетным диетологом. Ты не понимаешь моего страха перед старостью. Тебе кажется, что это блажь. Ты в свои сорок не представляешь себе, что такое настоящее одиночество. Что такое одиночество пожилого гея. А я его видел. Своими глазами. Пока лишь со стороны. Мне страшно. Моя кожа сморщится и покроется пятнами. Задница повиснет. Суставы на пальцах станут неправдоподобно выпуклыми. Зубы... Нет, зубы можно вставить. Ну, может, я буду стареть как-то иначе. Но старость не привлекательна сама по себе. Меня никто не захочет. Я буду дрочить в одиночестве на свои воспоминания. Возможно, на воспоминания о тебе. Если мне хватит смелости признаться себе, что ты хорошее воспоминание. В любом случае, в эпизоды тебя уже не запишешь. Почему ты не боишься старости, я знаю. Ты совсем не веришь, что можешь остаться один. С тобой такого не случалось. Ты всегда был с кем-то. На стене в большой комнате есть много фотографий, где ты обнимаешь симпатичного парня. Где он обнимает тебя. И где он? Я никогда не спрошу. Мне нравится думать, что это твой брат. Наверное, ты даже помнишь всех своих партнеров по именам. Ты правильный и настоящий. Умеющий зарабатывать. Живущий среди искусственных практичных вещей. Я – джокер с наносной улыбкой. Среднестатистический офисный планктон. Окружающий себя исключительно натуральными материалами. То ли пытаясь впитать от них жизнь, то ли подчеркивая свое почти мертвое нутро на контрасте с ними.

Ты выходишь спустя несколько бесконечных минут. На тебе только полотенце. Ты очень хорошо сложен. Небольшой животик только делает тебя еще обаятельнее, добавляет шарма. Я не могу не смотреть. Ты это знаешь. Улыбаешься. Не мне. Своим мыслям. Ложишься на живот. Приподнимаешь бедра. Полотенце летит в сторону. Я несколько озадачен.

– Хочу римминг.

Слегка дурею от такого заявления. Я не брезглив. Все, что доставляет удовольствие, имеет право быть. Но я не пробовал. Ни сам, ни мне. Нет никакой уверенности, что это развлечение мне по вкусу. Тебя это сейчас не интересует. Ты свое извращение честно выиграл. Мне остается только подчиниться. Если ты рассчитывал, что мне будет противно и я сдамся, ты просчитался. Я лижу тебя сначала осторожно. Привыкая к ощущениям. Ничего особенного. Отвращения ноль. Удовольствия тоже. Ты лежишь молча. Словно прислушиваешься. Похоже для тебя это тоже ново. Через пару минут ты расслаблен. Твое дыхание становится громким. Ты выгибаешься навстречу моему языку. Это уже совсем другой расклад. Кайф очевиден. И я принимаюсь действовать все более развязно. Мне начинает откровенно нравится. Втискиваю в тебя язык. Срываю тихий стон. Я наслаждаюсь твоими тщательно скрываемыми всхлипами еще двадцать сладких минут. Ты раскрыт настолько, что мне стоит немалых усилий не запихнуть в тебя что потверже. А это самое «потверже» уже недвусмысленно наливается кровью. Никогда не подумал бы, что меня заведет такое. Я вообще консерватор. Это ты у нас – любитель экспериментов. Вспомнить только тот финт со страпоном. Бр-р-р-р-р-р. Искусственная лиловая дрянь, воняющая резиной. Я уволок его в кармане пиджака. Всю дорогу домой переживал, что водитель заметит, как эта хреновина топорщится. Вышел за два дома от своего и выкинул на чужой помойке. Мне плевать сколько эта штука стоила. Ты промолчал. Только позже иногда посмеивался надо мной. Я так увлекся своими мыслями и процессом нерусского извращения, что не понял, как ты вывернулся и чуть не свалил меня с кровати. Сижу и ошарашено хлопаю глазами. Ты смотришь с чуть диковатым удивлением. Так я и знал. Ты ждал, что я откажусь. Тянусь к тебе снова. Попадаю в захват локтем. Неужели, обязательно тягать меня за шею? Во мне полно других частей тела. Да, ты самый сильный и могучий. Да, я бледный задохлик на твоем мужественном фоне. Может, хватит уже. Кстати, я заметил, что ты побрил задницу. Оценил. Гладенько. Улыбаюсь во всю ширь своего блядского рта. Вот такой у меня рот. С таким родился. Буратино нервно курит в сторонке. Когда-то именно этот рот привлек твое замутненное алкоголем внимание. Вряд ли ты разглядел еще что-то. Да и я видел только руки и мочку твоего уха. Кажется, левого. Каюсь. Пить надо меньше.

Ты не злишься. Это странно. Это настораживает. Ты спокойно мне улыбаешься. Слишком спокойно.

– Я тоже хочу попробовать.

Мое согласие не требуется. Ты раскладываешь меня на кровати морской звездой. Приходится прилагать усилия, чтобы не зажиматься и не уползать от тебя. Я знаю, что позаботился о своей чистоте очень тщательно. Но мне все равно немного стыдобно за твои действия. Не смотря на то, что сам только что делал то же самое и не отказался бы повторить. Вот теперь я готов смыться. Но я не умею отступать. И всегда плачу долги. Я – твой выигрыш. Ты вправе делать все что хочешь. Возможно, это лишь самооправдание. Мне уже все равно. Я уже скулю и подставляюсь под ласку. Жую наволочку, чтобы не срываться на писк. Римминг – волшебное слово. Никогда больше не скривлю на него постную рожицу. Уже через несколько минут просто очень приятного и мокрого поглаживания языка обострилась чувствительность. Я исчез. От меня остались лишь импульсы удовольствия на кончике твоего языка. Только сгусток растекающейся от кайфа плоти. Ты измываешься надо мной минут сорок. Как только хватило терпения? Возбуждение уже даже не зашкаливает, превратившись в равномерный гудящий зуд. Абсолютно пустая голова отказывается выдавать больше чем полмысли. Целыми они просто не появляются. Сердце запинается, сбивается с ритма, нагоняет, и вновь путается в собственном биении, как школьник, не выучивший стишок.

Ты вошел в меня плавно. Как ты любишь. Растягивая удовольствие. Я бы не смог возразить, даже если бы захотел. Меня размазало относительно равномерным слоем по простыням. Я лишь блаженно вздохнул. Мне не хватало этого все время твоей сладкой пытки. Даже стона у меня бы не вышло. Я могу только сладко вздыхать от каждого твоего движения во мне. Пустота в голове позванивает искрами. Тело едва слушается. Ты сделал все, как хотел сам. Впервые я не мешаю тебе, подгоняя и подстегивая к жесткому сексу. Не сейчас. Это было правильно. Именно так. Медленно и томительно. Когда меня начала бить ощутимая дрожь, ты перевернул меня. Не срываясь со своего плавного танца сжал мою руку своей. Заставил обхватить мой член. Помог сжать слабые пальцы. Сам довел до оргазма. У тебя отличное чувство ритма. Ты всегда попадаешь в унисон. Но я бы и так кончил. Кажется. Из глаз потекла горячая влага. На этот раз ты вышел сразу. Я едва почувствовал, как ты кончил мне на живот. Смотрю в потолок. Меня качает на волнах. Я почти умер. Во всяком случае, существование тела стояло у меня под большим вопросом. Так я себя еще не ощущал никогда и даже не слышал рассказов о подобном. Нехилый «приход» с этого римминга. Ты даже не обнял меня. Просто лежишь рядом молча. Уткнувшись в мое плечо губами. Поглаживая мою ладонь. Переплетая пальцы. Ждешь. Почти виновато. Ты не понимаешь что со мной. Но почему-то не решаешься спросить. Чувствуешь, что мне хорошо?

– Хочешь пить?

Хочу. Но не смогу поднять головы. Не проблема. Ты поддерживаешь меня как больного. Глотаю жадно. Чувствую, как пробуждается тело. Словно возвращается ко мне. Или я возвращаюсь в него, чтобы попить воды. Теперь ты уже позволяешь себе меня обнять. Опять за шею. Укусить, что ли? Но мне так хорошо, что я неприлично добрый. Я благосклонно позволяю себя тискать и целовать. Расслабленно нежусь в твоем запахе. Пусть. Сегодня можно. Сегодня внутри что-то сместилось и перестало давить. Хмыкаю тебе в шею. Что с человеком секс делает! Раньше я почему злой был? Думаешь, потому что у меня велосипеда нет? А… я сам не знаю. Как-то грустно быть слабым в твоей медвежьей хватке. Почти невозможно контролировать ситуацию. Нельзя переиграть. Ты считаешь на несколько ходов вперед. Не привык. А довериться не умею. Жизнь не этому учила.

– Останешься?

Очень хочу остаться. Но даже себе признаться в этом страшно. Нельзя оставаться. Это не игры. Это знак доверия.

– Пожалуйста, останься сегодня. Я не сделаю из этого никаких выводов. Просто ты слишком устал.

Ты просишь. Ты даешь мне шанс согласиться. Я соглашаюсь. Но не остаться на ночь, а задержаться на ужин. Обычно я не ужинаю. Однако есть хочется ужасно. И мне интересно, умеешь ли ты готовить. Ты умеешь. Куриное филе в сливочном соусе, отварной картофель, салат. Ты делаешь все быстро и легко. Я смотрю, как ты двигаешься. Ты бы стал так возиться, если бы не я? Наверное, стал бы. Ты помешан на "нормальном" питании. Как я на своей внешности. Когда ты режешь зелень, я замечаю, что стебли по большей части ты отбрасываешь. Объясняешь, что ты их не любишь. Я их люблю, но покорно жую твой салат с кастрированной зеленью. Это все равно вкусно. А я голоден, как никогда. Если бы растворимый кофе был хоть немного похож на оригинал, ты пил бы его. Так проще, удобнее, дешевле. Но он не похож. Поэтому мы пьем настоящий. Я немного ожил и собираюсь домой. Ты не возражаешь. Вызываешь такси. Помогаешь одеться. Провожаешь до машины. Мне уже не стыдно принимать твою заботу. Мне вообще уже ничего с тобой не стыдно. Целуешь на прощанье в нос. Я даже не успеваю вякнуть. Дверца уже захлопнулась и ты идешь к подъезду. Похоже, я сильно притормаживаю. Требуется полная перезагрузка системы.

Город ничуть не изменился. Ему нет дела до меня. До моих внутренних изменений. Все те же огни. Те же улицы. Возможно, и люди на них те же. Только я другой. И ты, где-то там в своей квартире, на синтетическом диване, тоже другой. Я это знаю. И дело вовсе не в сексе. Просто мое шахматное упрямство перестало что-либо значить. Но я все равно должен выиграть. Даже если после этого мое упрямство заставит меня уйти навсегда из твоей жизни. Я уже давно решил, что так будет.

3.

Я вновь загоняю себя в ловушку. Ты послушно мне в этом помогаешь. Ждешь, что я предприму на этот раз. Я пробую новую комбинацию ходов. Пока ты отвечаешь ожидаемо. Держу poker face. Наверное, мне все же удалось тебя изучить. Ты предлагаешь вина. У тебя опять странное настроение. Ты словно ждешь чего-то. И ждешь от меня. Бордо оказывается весьма недурственным. Вообще-то я не большой его любитель. Тайком смотрю на этикетку. Крупным шрифтом только год. Две тысячи шестой. Хотел бы я знать, в чем повод к такому шику. Нервно прикусываю губу. Прокручиваю в уме твои ходы. Нет, ты не поддавался. Никакого подвоха. К тому же ты заметно нервничаешь, глядя на доску. Тебе не нравится. Ты просчитываешь ходы, которые я за тебя просчитал. Вот и слетела твоя самоуверенность. Я гений. На этот раз выигрыш мой. Как же я ждал этого! Ты все еще пытаешься спасти ситуацию. Но это бесполезно. Ты ошибся всего один раз. Я сам подвел тебя к этому. Тихо и ненавязчиво. Я дождался момента, когда твоя самонадеянность сыграет против тебя. Теперь джокер может улыбаться. Можно позволить себе довольный смешок, опрокидывая твоего короля на поле. Слегка прижимая его пальцами. Я объявляю тебе мат. Требую свой выигрыш. Ликую. Любуюсь твоим удивлением. Я сделал это. Ничто не омрачит мелкой пакости ее большую радость. Я бы наговорил тебе кучу неприличностей. Но держу себя в рамках. Стараюсь ничем не задеть твою гордость. Как ты делал это для меня. Я умею быть благодарным.

В ванной ты проводишь всего несколько минут. Оказывается, ты готовился перед каждой нашей встречей. Вот и верь после этого в приметы. Знал, что могу победить? Хотел этого? В тебе нет ни капли скованности. Когда она вообще в тебе была? Твои тараканы не ведут публичный образ жизни, как мои. Я не затягиваю прелюдию. Мне невтерпеж. Схожу с ума от одной мысли, что я добился своего. Ты мой сегодня. Я сам решаю, что с тобой делать. Ты не проявляешь особого энтузиазма. Хотя и покорности в тебе не много. Но возбуждаешься ты исправно. Тебе для этого хватает прикосновения обнаженного тела. Я давно заметил. Трачу пучок нервных клеток, чтобы дополнительно тебя растянуть. Мне так хочется. С первой нашей встречи. Я видел, как я буду это делать. Продумал до мелочей. Превратил мечту в план действий. Я последовательно осуществляю ее. Шаг за шагом. Ты ощутимо напряжен. Меня это уже не остановит. Меня уже ничто не остановит. Делаю последнюю попытку расслабить тебя. Это не отступление от плана. Это предусмотренный вариант. Выпускаю всю накопленную к тебе нежность. Облизываю тебя всего. Вычерчиваю языком вензеля и дуги. Вспоминаю, что у тебя соски вполне чувствительны. Обнимаю губами ствол твоего члена сбоку. Двигаюсь вверх-вниз. Дразню его языком. Как ты любишь. Добиваюсь долгожданного стона.

Беру тебя бережно. Как ты в первую нашу ночь. Никакого напора. Никакого принуждения. Двигаюсь размеренно. Жду. И получаю награду. Ты входишь во вкус. Чуть прогибаешься и начинаешь осторожно подмахивать. Подстраиваться под мой ритм. Мой. Я гений. Я раскрутил сорокалетнего тебя на пассив. Вот только откуда в голове столько посторонних мыслей. Расслабил ты меня. Избаловал. Приучил отдаваться, а не брать. Забываться, а не контролировать свои и твои действия. Не вести, а следовать за тобой. И сейчас мой восторг – лишь восторг победителя. Тело выполняет привычные действия. Моторная память. Сродни езде на велосипеде. Опять у меня велосипеды в голове. Ты крышесносно узкий. Твои веки необычно трогательно подрагивают. Глаза смотрят в потолок. Лицо стало сосредоточенно-растерянным. Ты тяжело дышишь. Иногда невольно всхлипывая. Теряешь контроль. Надо мной, над своим телом. Над ситуацией. Это невообразимо сексуально. Я никогда не видел тебя таким. Но я не могу позволить себе утонуть в ощущениях. Я стараюсь доставить удовольствие тебе. Очень стараюсь. Всеми известными мне способами. Гибко гнусь, меняя угол вхождения. Постоянно играю ритмом и глубиной. Переворачиваю тебя раза три. Сколько раз сам просил тебя менять позу в процессе, чтобы не так забивались мышцы. Ты не слушал. А я добрый. И не капризничай. Для тебя стараюсь.

Долго тебя мучить нельзя. Если ты действительно не делал этого раньше. Если переборщить, ощущения будут не из приятных. Да и после никого не подпустишь. Знаю по себе. Перестаю сдерживаться, когда ты нетерпеливо хватаешься за свой член и принимаешься дрочить. С каким-то отчаянным блеском в глазах. С непривычки не так-то легко, да? Пора заканчивать. Я кончаю после тебя. Ты настаиваешь на том, чтобы помочь мне в этом рукой. Мне не жалко. В душе паутинно-пыльно. Мой триумф рассыпался пшиком. Я немного разочарован. Зато ты, кажется, доволен новыми впечатлениями. Улыбаешься и дышишь, как загнанный мышь из упряжки Дюймовочки. Или это Золушка была такой гламурной? Улыбаюсь только в ответ на твою заразительную улыбку. Целую тебя жадно и нежно. Ты вкусный. Голова слегка кружится. Поцелуй дает мне намного больше, чем все предшествующие телодвижения. Почему я не целовал тебя раньше?

– Добился своего, мерзавец.

Твой укор звучит почти влюбленно. С восхищением. Добился. Могу поспорить, ты не ожидал, что я тоже кое-что умею. Но меня это не сильно греет. Мне не хватает твоего жесткого захвата на шее. У меня ощущение, что придется заново учиться жить, когда выйду отсюда. Выйду, чтобы не вернуться. Ты не просишь остаться на ночь. Что-то чувствуешь. Или знаешь. Вызываешь мне такси. Я не беру деньги. У меня есть на этот случай НЗ. Ты смотришь на меня настороженно. Словно не веришь. Словно ждал совсем другого. Причем по моей инициативе. Ухожу.