Текст книги "Кмет (СИ)"

Автор книги: natatka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

Металлическое перо свободно скользило по бумаге, оставляя тонкий четкий след. Почерк регента был мелким и твердым и строки ложились на бумагу ровными линиями, не задираясь под конец, как скажем эльфийского владыки, которому предназначалось письмо. Губы Торина тронула ехидная улыбка, когда он представил, как перворожденный комкает целые страницы, исписанные завитушками, похожими на плети вьюнка, потому что те выглядят не идеально и норовят взобраться по листу вверх.

Хотелось курить, но закончить дело было важнее, чем потакать своей привычке. Скоро явится Фили, да и ворон Роака уже растерзал предложенную Торином мышку и нетерпеливо чистил оперение, восседая на жердочке за окном в надежде на то, что регент придавит ему еще одну.

– Вторую получишь от Трандуила, – пообещал гном, встряхивая листок, чтобы просушить чернила, прежде чем свернуть листок в трубочку.

Ворон поднял крыло, позволяя вложить послание в серебряную, плотно закручивающуюся трубку и заодно погладить оперение. Тонкие ремешки, которыми она была закреплена, не мешали птице и были почти не заметны – черное на черном. Напоследок Торин рассеянно провел пальцем по расправленным маховым перьям и повторил: «Отправляйся в Лихолесье!»

– Я думал, что переговоры с Трандуилом находятся в области моих обязанностей, – заметил Фили, как раз в этот момент заглянувший в кабинет.

Привычки стучаться принц не имел, ведь и сам много работал за дядюшкиным столом, благо места хватало обоим гномам. Регент невозмутимо взял трубку, давая понять, что не собирается комментировать произошедшее и будничным тоном поинтересовался, есть ли успехи на этом поприще.

Фили воспользовался симпатией Трандуила к своей персоне, чтобы найти выход из сложившейся ситуации с камнями Ласгалена, которые уже лет сто были больной мозолью как для гномов, так и для эльфов. Услуги лучших подгорных ювелиров, разумеется, были оплачены из королевской казны, в которой в виде залога хранилась половина изготовленных ими украшений.

Принц оказался достаточно амбициозен, чтобы попытаться получить причитающиеся гномам деньги и отдать, наконец, эльфам их вожделенные камни. Просто так выкупить их Трандуилу не позволяла гордость, но стоило только в нужный момент поманить его тончайшей работы брошью или изящным венцом – и эльф делался изумительно сговорчивым.

– Мне удается заключать с ним сделки на более выгодных условиях, – сообщил Фили, выглядывая в окно. – Думаю, я не только верну, но и несколько преумножу то золото, что потратил прадед.

Вдали еще виднелась маленькая черная точка – посланник Роака. Мерно взмахивая широкими крыльями, он летел в том направлении, где тонкой полоской на горизонте неприветливо чернело Лихолесье.

– Тебе пора взойти на престол, – проговорил Торин, с наслаждением вдыхая крепкий дым.

– Дядя, мы ведь уже говорили об этом, – закатил глаза юноша, развернувшись и прислонившись, почти присев на подоконник. – Я в курсе всего, что происходит в королевстве и по сути правлю им вместе с тобой. Разве этого мало?

Торин неопределенно повел плечами. Фили был прав, королевство под Горой процветало. Осведомители доносили, что подданные в основном довольны сложившейся ситуации, довольны своеобразным правящим тандемом и перемен не хотят. Тем не менее, после совершеннолетия наследного принца пошли разговоры, игнорировать которые становилось небезопасно…

– Подданным нужна стабильность, а не молодой король на троне, – вполне обоснованно рассуждал Фили. – И уж точно не узбад, готовый стать во главе хирда и двинуться в Казад-Дум, чтобы очистить его от орков.

– Ты знаешь, что это была мечта отца, а не моя, – огрызнулся Торин, для которого затронутая тема все еще была болезненной.

Ему было тридцать девять лет – не много по меркам гномов – когда Траин назначил Балина, сына Фундина регентом и отправился в Морию, где сгинул вместе со всеми своими воинами.

– Уже слишком поздно для мести, – прибавил регент, признавая, что все-таки рассматривал эту перспективу в свое время. – Прошло больше сотни лет, те орки, что убили отца, давно передохли.

Обязанности действительно несколько сдерживали регента, что впрочем не помешало ему в свое время провести несколько небольших военных кампаний. Если Траин и Фрерин унаследовали только неудержимый нрав Трора, победившего змея Севера, но тоже павшего в той битве, то Торину передался его талант полководца и стратега.

Фили сотню раз слышал историю о подвиге прадеда и восхищался его мужеством и хладнокровием. Когда дракон огненным вихрем налетел на гору, Трор не потерял самообладание и не дал бойцам запаниковать. Змея встретил град стрел и наглухо затворенные врата.

Много воинов полегло прежде, чем Трору открылось слабое место в драконьей чешуе – тонкий зазор, между мифрильно-крепких пластин. Не раздумывая ни секунды, король под Горой ринулся прямо дракону в пасть, чтобы вонзить клинок в его плоть. Лезвие обломилось, когда чудовище забилось в предсмертной агонии, а рукоять так и осталась в руке Трора, когда его истекающим кровью нашли в развороченном драконом коридоре.

Подданные свято чтили память о своем короле, называя его не иначе как Трор Заступник, Трор Победитель Дракона. Кровью змея Севера он вписал свое имя в летописи и никто не сомневался: когда Махал призовет предков для битвы, Трор будет одним из тех, кому выпадет честь возглавить хирд.

– Я устал, – проговорил Торин, следя за полетом дымного колечка. Погода позволила ему удалиться от окна на несколько локтей.

Регент был еще не стар. Что такое сто пятьдесят семь лет по меркам гномов? Тем не менее он многое повидал на своем веку. И многим пожертвовал ради народа, которому служил большую часть жизни и мог бы, наверное, служить дальше, но сердце требовало перемен.

– Чем хочешь заняться? – спокойно спросил Фили. – Будешь ковать мечи?

– Можно подумать, тебе не нравится тот, что я выковал для тебя, – огрызнулся любящий дядюшка, потерявший счет времени, потраченному на создание подарка к совершеннолетию будущего короля.

– Скажи еще, что надумал обручиться, – продолжал дразниться Фили.

– Может, я захочу по примеру твоего отца стать послом, – вернул шпильку дядюшка. – Съезжу в Белегост через Шир и, глядишь, осяду где-нибудь по дороге.

Его слова успокоили племянника. По всему выходило, что у Торина нет пока четкого плана, а значит не стоило ждать его внезапного отъезда в ближайшие две недели. Да и о подготовке к коронации речь пока не идет. Фили поежился и отошел от окна, но вовсе не от холода или сквозняка. Дело было в том, что он пока не чувствовал себя готовым принять корону и весь груз ответственности за судьбу своего народа. Боялся, что его станут сравнивать с дедом и прадедом.

Он знал, что рано или поздно станет королем под Горой, но не мог не задумываться, каким правителем его запомнят и запомнят ли вообще? Друг эльфов. Владыка, заботящийся о мире и процветании всех без исключения кланов. Не этого от него ждали.

На кануне сорок четвертого дня рождения ему приснились необъятные морийские рудники, богатые мифрильные жилы и блеск драгоценных каменей. Тем же утром он расспросил об этом Таркуна, но волшебник по своему обыкновению ответил так, чтобы не было понятно: шутит он или пророчит: «А что, неплохо звучит: Фили Морийский». Как бы то ни было, больше Мория ему не снилась и наяву тоже не тревожила.

Торин докурил и, вытряхнув трубку, в последний раз глянул на раскинувшуюся вдали чащу. Потом махнул рукой: «Хватит на сегодня работы, все не терпящие отлагательств дела я уже уладил».

Фили просиял и тут же напомнил дядюшке о прогулке, которую они задумали еще неделю назад, да никак не могли выкроить время. Под предлогом проверки гнездовий Роака правители поднялись на Воронью высоту и оттуда, не спеша, спустились к подножью Одинокой по диким уступам, одолеть которые было по силам разве что гномам да горным козлам.

Жизнь в Эреборе шла своим чередом.

========== Часть 2 ==========

Фили не стал дожидаться, когда конюх выведет пони Торина и сразу же вскочил в седло. Застоявшийся молодой жеребчик редкой серебристо-буланой масти явно был настроен прокатить всадника с ветерком, так что принц направил его более длинной дорогой. Они проскочили главные врата чуть не галопом, пронеслись до первого поворота дороги и возвратились назад как раз к тому моменту, когда из-под горы выехал Торин на степенно вышагивающем вороном пони.

Лазурит – оставалось загадкой, почему Даин по прозвищу Железностоп дал жеребцу такую кличку – попытался куснуть Мориона, но хозяин привычно натянул поводья. Зубы цапнули воздух, а вороной и ухом не повел. О его невозмутимости в Эреборе ходили самые разные толки: кто-то считал, что скотина малость глуповата, кто-то напротив полагал, что конь поумнее некоторых людей будет.

– Все-таки, дядя, что было в том письме? – поинтересовался принц, молодой жеребчик которого как раз поравнялся с пони Торина. – Которое ты отослал Трандуилу с вороном. Я все не могу его из головы выкинуть.

– У тебя день рождения скоро, – Торин явно надеялся, что Фили давно позабыл о посланце Роака и записке. – Опять эльфы припрутся. Я так ему и написал, чтобы везли еду с собой и не объедали больше наших пони.

Принц рассмеялся больше оттого, с какой серьезностью это было сказано. Дядюшка эльфов недолюбливал, при иных условиях он мог бы и не такое Трандуилу высказать. В свою очередь перворожденный в долгу не оставался, но в целом относился к регенту снисходительно и уверял Фили, что ему не стоит извиняться за поведение родича, ведь затеваемые им ссоры приятно бодрили бессмертного, рожденного еще в Первую Эпоху и откровенно пресытившегося королевской роскошью и высоким этикетом.

Между тем гномы спускались к подножью горы. От Эребора до Дейла было рукой подать, дорога шла под уклон, а потом вдруг переходила в чистую добротно вымощенную улицу, еще чуть дальше по которой возвышался дом Гириона, возведенный славным владыкой людей после устроенного драконом пожара. Облицовка из красного мрамора не случайно была похожа на застывшие языки пламени.

Фили вызвался отвести пони на конюшню. Он предполагал, что речь опять пойдет в основном о строительстве Эсгарота на Долгом озере к югу от Эребора. Детище нынешнего правителя Дейла пока больше напоминало лес свай, в беспорядке торчащих из воды.

Конюшня располагалась неподалеку в тупичке и граничила с небольшой харчевней, окруженной изрядно помятыми и залитыми постояльцами кустами, из которых на глазах Фили выбрался гном. Простоволосый и даже не пытающийся вытряхнуть из шевелюры мусор и веточки, без клановых знаков, в простой поношенной одежде.

– Помощь нужна? – спросил Фили, отпустив поводья пони и сделав несколько шагов к сородичу.

Жеребцы сами нашли дорогу в знакомую конюшню, смекнув, что там им перепадет что-нибудь вкусненькое. Незнакомец вытер кровь с губы и оглянулся к кустам, убеждаясь, что обидчики, если и очухались, то лежат смирно. Дернул плечом, как будто разочарованно, мол мелкие какие-то грабители пошли, хилые.

– Когда еще представится помахать кулаками? – с едва заметным белегостским акцентом спросил незнакомец. – Заклеймят, так они сразу шарахаться начнут.

Фили пожал плечами. Он умел обращаться с мечом, но не стал бы сам нарываться на драку. Принц надеялся, что задира вернется в кабак, но тот уверенно зашагал рядом, да еще так приглядываясь, а потом в лоб спросил:

– Не боишься разгуливать с этой штукой на голове? – гном имел в виду тонкий золотой обруч, прижимающий светлые волосы принца.

На самом деле вещица была не такой уж дорогой, чтобы из-за нее кто-то затеял покушение. Если бы нашелся вор, достаточно отчаянный, чтобы напасть на принца, то скорее попытался бы отобрать кошель.

– Я могу за себя постоять, – отрезал Фили, оставалось пройти вдоль пары домов.

Брюнет первым уверенно повернул в сторону дома Гириона, будто знал город как свои пять пальцев. Торин то ли специально ждал племянника, то ли просто решил покурить на свежем воздухе.

– Гляжу, вы уже познакомились? – заметил он, спокойно рассматривая белегостца. – Так даже лучше.

– Регент Торин, я полагаю? – брюнет поклонился и невзначай потер отбитый в драке бок. – Спасибо, что предупредили лесную фею, было бы затруднительно сплавиться по реке без его согласия.

– Вы знакомы? – уточнил Фили, живо представив, каково было плыть на лодке через все Лихолесье.

– Заочно, – пожал плечами регент. – Кили приехал издалека, чтобы предложить свои услуги. Однако сейчас сам нуждается в услугах портного и бане.

Тот хмыкнул и облизал кровоточащую губу. Торин только головой покачал: не мог подождать с драками и выяснением отношений со всяким отребьем до завтра? Кили под этим взглядом все-таки немного устыдился и выловил из волос особенно крупную палочку с парой пожухлых листочков. Фили едва дождался, пока новый знакомый уйдет, чтобы спросить дядюшку, о каких именно услугах шла речь.

– Кили – твой кмет, – Торин докурил и начал подниматься по лестнице.

– Дядя, при всем моем уважении, – Фили почувствовал, как у него потеплели уши. – Эта традиция давным-давно ушла в прошлое. У деда не было кмета.

– У твоего прадеда был, – вклинился Торин.

– Во-вторых, мне не нужно, чтобы кто-то опекал меня, как тебя – Двалин, – продолжал Фили, но Торин почему-то не уточнил, что его с сыном Фундина отношения – это совсем другое. – И в-третьих…

Что там в третьих он не договорил, потому что перед ними открылась дверь. Нужно было сконцентрироваться на совершенно других вещах, например, на Долгом озере, в которое порожистая Лесная река вынесла лодку Кили.

Обычно по первому впечатлению можно многое сказать о человеке или гноме, даже об эльфе. Однако иногда оно бывает обманчиво. Насколько же сильно ошибся Фили, приняв обученного воина за простого драчуна? Но ни манера держаться, ни поведение не выдавало в Кили обученного бойца, подготовленного, чтобы стать королевским телохранителем.

Фили видел кмета лишь на небольшом наброске углем, сохранившемуся в старых бумагах. Там он был изображен рядом с королевским троном, на котором нога на ногу восседал молодой Трор. Напряженный, как арбалетная тетива, и бесстрастный, как одна из статуй, украшающих Эребор.

Нет, Кили слишком отличался от гнома, изображенного на картинке. И кажется, Фили это начинало нравиться. Он бы просто не знал, куда себя деть в обществе ожившей скульптуры. С ней не поговоришь, а она не нахамит в ответ.

И все-таки была одна вещь, которая его смущала. Кмет должен был отдать жизнь за своего короля. Таков непреложный закон. Это казалось Фили не справедливым: разве может жизнь пусть даже короля, стоить дороже жизни другого гнома?

Рано или поздно все кметы гибли. Как-то давно Торин рассказывал, что прадед относился к своему телохранителю, как к члену семьи, и долго горевал об утрате, когда его не стало. Да будь Кили хоть десять раз готов отдать за него жизнь, Фили не нужна была его жертва, ни сейчас ни потом он не будет готов принять это как должное.

В дом Гириона всегда подавали вкусную еду и хорошее вино, но Фили почти не притронулся ни к тому, ни к другому. Он мало говорил и совсем не смеялся над шутками людского владыки.

«Совершенно незнакомый гном умрет за меня, – повторял он про себя, пытаясь перебороть оторопь. – Нужно еще раз поговорить с Торином, отговорить его от этой затеи».

========== Часть 3 ==========

– Забудь, – сказал Торин вечером того же дня, выслушав доводы, которые Фили считал убийственно убедительными. – Ты просто оскорбишь его своим отказом.

– И ты хочешь сказать, Двалин действительно поставит ему клеймо? Раскаленным тавром? – продолжал стоять на своем Фили. – Это же… мы ведь не орки, дядя!

– Именно поэтому я обратился к Ойну, – этим Торин поставил точку в их разговоре.

Фили с ужасом ждал следующего дня, а когда пришло время, с трудом выслушал присягу Кили, который, к слову, удостоил раскаленную железку равнодушным взглядом и воспринимал происходящее, как нечто само собой разумеющееся. Он лишь поморщился, когда тавро коснулось тыльной стороны ладони.

Когда все наконец закончилось, принц испытал огромное облегчение. Хорошо, что матушка не пожелала присутствовать при экзекуции. Фили еще долго мерещилось шипение прижигаемой кожи.

– Что-то ты бледный, – сказал регент, которому еще предстояло принимать просителей. – Я здесь один справлюсь, иди к себе, только Ойну не попадись.

Совет был дельный. Фили поспешил покинуть зал через одну из боковых дверей, да так и застыл в проходе, аж створка не сумела до косяка дойти – уперлась в задницу. В слабо освещенном коридоре спиной к нему стоял кмет. Он уже снял пояс и небрежно кинул табард на незажженный канделябр и теперь тянул через голову синюю рубаху. Обнажилась поясница, твердая линия позвоночника, затем лопатки. Мышцы заиграли под кожей, темные ничем не сколотые волосы рассыпались по плечам.

Это выглядело нескромно. И еще более нескромно со стороны Фили было так смотреть. Кмет почувствовал его взгляд, но даже не подумал прикрыться, наоборот небрежно смотал волосы в жгут и поднял на макушку, чтобы шея проветрилась:

– Здесь всегда так жарко? – спросил он, хотя в коридоре гулял довольно холодный сквознячок.

Фили качнул головой и потянулся к вороту рубахи. Он тоже почувствовал жар, но другого рода. А раньше смеялся над дядюшкой, когда тот слишком увлекался задницей Двалина. Впрочем, оная не давала покоя доброй половине Эребора. Принц сглотнул, с трудом заставив себя подумать о чем-нибудь отвлеченном.

– Очень больно было? – чуть виновато спросил он.

– Когда жгли? Не успел ничего прочувствовать, – он сжал и разжал кулак, повязка позволяла. – Да и сейчас почти не болит.

Кили не стал говорить, что сердце до сих пор колотится, как полоумное, а пальцы чуть подрагивают. Тревога как обычно накатила на него уже после того, как все закончилось.

В коридоре послышались отдаленные крадущиеся шаги. Рука, моментально обретшая привычную твердость, нашла запрятанный в ремне нож. Однако лезвие не показалось из потайного отделения – свой. Фили даже не заметил этого маленького происшествия.

– Вот, собери волосы, – сказал он, сняв одну из заколок. – Если хочешь, конечно.

– Знаешь, чего я хочу? – Кмет, тем не менее, принял вещицу и на белегостский манер убрал пряди от висков к затылку, чтобы не лезли в лицо. – Вернуться в ту харчевню.

– Это еще зачем? Опять драться будешь? – спросил Фили, готовясь отговаривать Кили от этой дурной затеи. – Скольких ты там уложил?

– Человек семь, пьянь одна, – припомнил тот, явно не считая это достижением. – Ты пробовал тамошнее пиво? То-то и оно. Да и пожрать не мешает.

Фили поддержал затею неожиданно громким урчанием в животе. Кили бодро набросил одежду на плечо и зашагал по коридору, безошибочно выбирая нужное направление.

Кмет выбрал пони такого же резвого и молодого, как Лазурит. Видно было, что он здорово соскучился по верховой езде с тех пор, как пересел в лодку, чтобы относительно беспрепятственно пересечь владения эльфов. Пешие путники как правило сбивались с пути и долго плутали, а то и вовсе пропадали бесследно. Впрочем, утопленников река выносила тоже не редко.

***

– Так ты – ювелир, а Торин – кузнец? – Кили ел с волчьим аппетитом, и говорил с набитым ртом.

Фили даже подумал, что он тоже не мог есть перед клеймением. Принц сам совершенно забыл о манерах, уплетая похлебку из рыбы, выловленной в водах Долгого озера. Кроме того на стол поставили домашнее масло, с чесноком и травами и целое блюдо светло-серых булок, чуть сладковатых и еще горячих.

Принц кивнул, не отрываясь от кружки, и задал встречный вопрос. Кили на него только плечом дернул, будто почувствовал себя неуютно. Однако поспешил скрыть это за самодовольной ухмылкой:

– Я – кмет. Это и есть мое ремесло, – отрезал тот, а потом прибавил: – Могу при случае выследить зверя, но заядлым охотником себя не назвал бы.

После того, как гномы взяли еще пива, Фили предложил Кили не возвращаться в гору, а проехать через Дейл и покататься по пустоши. Это как-то само сорвалось с языка, несколько развязанного спиртным. И вот уже двое всадников на пони выбрались из плена домов на простор. Несмотря на название, открытое пространство вокруг горы не было таким уж пустым.

Земля поросла травами, коих насчитывалось великое множество, и низкорослыми кустарниками. На камнях пышно зеленели, бурели, серели и даже желтели мхи. Фили привычно охватывал взглядом окружающее пространство и особенно торчащие тут и там валуны и невысокие скалы. Он неизменно направлял Лазурита туда, где голубела и серебрилась полынь.

Там где пестрело разнотравье – так называемые мышиные садочки – встречались ядовитые змеи, привлеченные колониями мелкой живности. Зверьки тащили к себе в норы всевозможные растения, которыми питались: лопух и ревень, сурепку и мак, разные сорняки. Что-то из их припасов непременно просыпалось по дороге и давало всходы. Там же, где мышей по какой-то причине не было, царила сизая полынь.

– Как думаешь, перемахнем ту трещину? – спросил Кили, указывая на небольшой, но коварный провал в земле.

– Ее же объехать можно, – Фили тоже посмотрел в ту сторону.

– Так не интересно, – отозвался кмет, которому вроде полагалось оберегать жизнь будущего короля, а не подбивать оного на опасные выходки.

Лазурит резко сменил направление, набирая скорость для прыжка. Пони Кили пришлось немного подхлестнуть, он пока не настолько доверял седоку. Норовистый конек взбрыкнул было, но с удивлением обнаружил, что гном сидит в седле, как влитой.

Один за другим всадники взвились над провалом. Время неохотно растянулось в этом длинном прыжке. Захотелось заорать от этого непередаваемого чувства свободы и легкости. Казалось, пони вот-вот раскинут крылья и полетят низко-низко, почти касаясь верхушек трав копытами.

Восхищенно выдохнув, Фили признал – это развлечение ему по душе и пустил Лазурита галопом. Он знал, где еще найти пару не взятых препятствий. Сзади раздался возглас кмета, уверенного, что он, а вовсе не вырвавшийся вперед Фили первый достигнет двурогой, едва видневшейся вдалеке.

Началась сумасшедшая гонка! Гномы пригибались в седлах и подбадривали пони возгласами. Соперник удивил Фили – он пер напролом там, куда принц опасался посылать Лазурита. С каждым крутым поворотом принц отдавал свое преимущество, но цели они все-таки достигли одновременно. Буквально ноздря в ноздрю.

Бока пони ходили ходуном, да и довольные друг другом гномы не сразу успокоили дыхание. Кили вытряхнул из шевелюры чудом уцелевшую заколку и заново присобрал расчесанные ветром волосы. А Фили поймал себя на том, что слишком уж увлечен четкими, нарочито небрежными движениями его пальцев. Благо кмет промолчал, если вообще заметил это.

========== Часть 4 ==========

– Гляди, – сказал Кили, указывая вроде бы на трещину в теле двурогой скалы.

Фили наивно приблизился, ожидая увидеть тонкую чуть поблескивающую жилку или обнажившийся самоцвет. На худой конец какую-нибудь мелкую живность, облюбовавшую уютное и безопасное местечко. Однако в следующий миг он ощутил резкий толчок в спину. Кмет прижался к нему сзади и выдохнул ему в ухо: «Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме?»

Грубоватые руки пошарили по бокам и животу, расстегнули широкий, звонко бренчащий ремень и смело накрыли пах. Принц ощутил, как Кили завела эта игра с жертвой. На миг его сковал ужас: сопротивляться бесполезно, это ведь живое оружие, обоюдоострый клинок, только из плоти, который специально заманил его сюда, где никто не увидит и не услышит… в ловушку.

Фили облизнул пересохшие губы. Сердце в груди стучало часто-часто, а ноги стали ватными. Однако не успел принц в полной мере осознать, во что влип, как Кили отстранился, пошловато усмехаясь: «Я не ложусь под кого попало, – уведомил он и задумчиво прибавил: – Хотя для короля под Горой я мог бы и исключение сделать».

Кили отпустил его и отступил на шаг. Фили резко развернулся к нему, совершенно сбитый с толку. Кмет оглядывал его собственнически, алчно, даже глаза из карих сделались почти черными.

– Это дядя тебя подговорил? – сипло спросил принц, пытаясь решить, что хуже: когда камень прикрывает со спины, но отрезает путь к отступлению, или же, когда укрытие находится в недосягаемости? – Соблазнить меня и уговорить надеть наконец корону?

– Да тебя и соблазнять-то не надо, – Кили слегка облизнул губы, можно сказать только показал между ними кончик языка. Фили же с недовольством отметил, что взгляд его тут же прилип к их изгибу, неидеальному, но дико привлекательному. – Ладно, поехали уже назад!

Фили хотел было забрать у темноволосого гнома свой пояс, а он ухмыльнулся: «А ты попроси, как следует, твое величество!» Мысленно костеря на все лады, принц полез в седло. Он поклялся, что первым же своим королевским указом объявит улыбку собственного кмета вне закона. Он просто не переживет, если Кили станет улыбаться так кому попало. Это выражение на лице будто бы говорило: «Я уже в красках вообразил, что и как сделаю с твоим членом нынче ночью. Попробуешь догадаться или сразу показать?»

Шаткий мостик взаимопонимания, возникший между гномами благодаря выпитому пиву смыло жаркой волной взаимного вожделения. Фили с тоской подумал, что все придется начинать с самого начала, но уже по-другому и под покровом темноты. Или оставить уже все как есть и украдкой бросать друг на дружку голодные взгляды.

По возвращении в Эребор кмета охватила жажда бурной деятельности. Он надолго исчез из поля зрения Фили и показался в следующий раз только в столовой. Пока Торин обсуждал с племянником некоторые текущие вопросы, Кили действовал на нервы слугам. В конце концов принцу пришлось вмешаться:

– Пожалуйста, сядь и поешь с нами, – сказал он, строго сдвинув светлые брови.

– Спасибо, я сыт, – Кили облизнул губы, явно припомнив какое-то лакомство, а у Фили непроизвольно напрягся пресс и кое-что ниже. – Но не отказался бы от пары кубков вина.

С этими словами кмет бесцеремонно занял место за королевским столом. Слуга с кислой миной взял проверенный минутой ранее кувшин. Надо сказать, Кили постарался подпортить отношения с ним своими необоснованными подозрениями. Даже карманы пощупал.

– Я убедился, на кухне нет ни потенциальных отравителей, ни ядов, – сообщил он, сыто похлопав по животу. – Правда, Бомбур, этот мориец, явно желает моей смерти… от обжорства. Широчайшей души гном!

Фили не сдержал смешка, даже более сдержанный Торин чуть улыбнулся, слушая его болтовню. Надо было умудриться заподозрить Бомбура или кого бы то ни было из кухонных в заговоре против регента или принца. Порой создавалось обманчивое впечатление, что этот добродушный рыжий толстяк не способен обидеть даже гоблина, хотя это как раз было не так. Он с братьями нещадно бил орков в свое время.

– Бомбур наверняка рассказал о своем кузене? – спросил Фили, догадывавшийся, что эта история покажется Кили весьма любопытной.

Так оно и оказалось. Он восхищался волей Бифура к жизни, его стойкостью и самоотверженностью, ведь именно на его плечи легла забота о двоюродных братьях, когда они лишились семьи.

– Надо непременно познакомиться с ним и Бофуром, – рассудил Кили, перехватив кувшин раньше слуги и отпив прямо через край. – Заодно кхуздул подтяну. Не говорил на нем с тех пор, как спустился с гор!

Бифур был калекой. Лекари, даже маги удивлялись, как он вообще остался жив, отделавшись всего-то бессонницей и некоторой забывчивостью. Так, например, он крепко позабыл всеобщий, что для жителя Одинокой было не так уж и страшно. А для его братьев и вовсе – полезно, ведь для поддержания должного уровня кхуздула нужна постоянная практика.

Фили едва не стукнул себя по лбу. Конечно, Кили не просто так завел речь о морийцах. Он обладал полной свободой действий, когда речь шла о безопасности Фили, которому вообще-то ничего не угрожало, но в обязанности кмета входило всегда быть поблизости, а не пропадать в гостях.

– Дядя Фрерин уехал в Железные холмы, так что мой долг навещать старину Бифура вместо него, – сообщил Фили, заодно извещая регента о своем решении.

Они были давними друзьями и соратниками, так что дядюшка был желанным гостем на кухне и в доме повара и его братьев. К чести Фрерина надо сказать, что он исхитрялся не обидеть Бомбура и при этом оставаться подтянутым. Искусство, которое предстояло постичь и Кили в ближайшее время.

Впрочем, кмету не грозило округлиться до состояния шарика в ближайшее время. Он снова поднялся с места и подошел к окну, которое было прорублено из нутра горы наружу. За ним находился узкий, с ладонь карниз и голый каменный склон.

– Пойду, прогуляюсь до гнезд воронов, – объявил он, перемахнув через подоконник.

Прогулка по его мнению представляла собой череду подъемов и спусков по голому камню без инструментов и веревки. Фили поднялся было из-за стола, но Торин покачал головой, мол, пусть делает, что хочет. В свое время регент тоже выкидывал подобные фортели, а мальчишкой и вовсе забирался туда, куда взрослые гномы спускались только в надежных обвязках на прочных тросах. И ничего, цел.

Фили вернулся к еде. Действительно, с какой это стати принцу тревожиться о том, чтобы кмет не сломал себе шею из-за не до конца зажившей руки, глупой оплошности или сорвавшегося с горной вершины камня? Но сердце все-таки колотилось в груди заметно чаще.

Фили вдруг почувствовал себя взрослым. По крайней мере в том отношении, как Бифур учил. Не набив шишек, не научишься отличать храбрость от безрассудства и беспокоиться о тех, кто рискует собой понапрасну.

========== Часть 5 ==========

Кили проводил Фили до его покоев и без приглашения прошел внутрь, лениво оглядываясь по сторонам. Проверил шкаф, заглянул под кровать и вгляделся в темноту за окном. Никакой опасности, даже мнимой он не нашел, однако не торопился покидать комнату.

Кмет имел полное право свободно входить в покои принца, даже стеречь его сон у постели, если сочтет это необходимым, и Фили не отошлет его прочь. Был некоторый соблазн поступить именно так, просто чтобы избежать проницательного взгляда, чуть золотящихся в полумраке карих глаз.

Фили шагнул к своему кмету и поймал его за волосы, как обычно несколько взлохмаченные. Если бы Кили не хотел этого, то уже выкрутил бы ему запястье. Однако темноволосый гном повел себя на удивление покладисто. Куда более покладисто, чем от него можно было ждать. Кили был выше Фили, но наклонился, отреагировав на легкое натяжение чуть спутанных жестких прядей, попавшихся в ладонь принца.

Их прервал голос исполинского горна: тревожный и страшный. Фили бросился к окну, ожидая чего угодно, однако сонный Дейл, раскинувшийся в тени Горы, выглядел безмятежно.