Текст книги "Кристина (СИ)"
Автор книги: Nataly_
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Пролог. 1987 год. ==========
Открытый красный “форд” въехал в ворота монастыря Святого Антония. Женщина, сидевшая за рулем, вышла из машины и быстрым шагом подошла к монаху-привратнику.
– Святой отец, мне необходимо видеть отца-настоятеля, – сказала она, нервно сжимая в руках сумочку.
– Служба только что окончилась, он сейчас в соборе. Но…
Брат Джакомо запнулся, внимательно вглядываясь в женщину. Ей было, должно быть, около сорока, но выглядела она намного старше. Ее волосы, когда-то пышные и ярко-рыжие, теперь были полуседыми, лицо, хранившее следы былой красоты, осунулось и покрылось морщинами. В глазах ее застыл непреходящий страх.
– Кэйт Рейнольдс! – наконец проговорил монах.
– Как, меня еще можно узнать? – горько усмехнулась женщина.
– А…
– А в машине – моя дочь, – отрезала Кэйт и сжала губы. Казалось, она была на грани истерики.
Справившись с собой, она вернулась к машине. Девочка лет четырех, пристегнутая ремнем к детскому сиденью, такая же рыжая и на редкость хорошенькая, подняла на мать большие серьезные глаза.
– Подожди минутку, солнышко, я сейчас вернусь, – ласково проговорила Кэйт.
Девочка перевела взгляд на мрачные очертания готического собора.
– Не ходи туда, мама, – тихо сказала она.
Кэйт попыталась улыбнуться:
– Крис, там нет ничего страшного! Посиди, посмотри книжку, а я сейчас вернусь.
Девочка проводила взглядом мать, затем тревожно огляделась по сторонам. Должно быть, ее пугали угрюмые каменные стены старого монастыря и странные люди в длинных черных одеждах. Наконец, вздохнув, она развернула комикс.
Брат Джакомо, выйдя из своей привратницкой, внимательно смотрел на девочку. В его глазах была ненависть и отвращение.
– Сатанинское отродье! – процедил он сквозь зубы.
Отец де Карло, настоятель монастыря, сразу узнал женщину, стремительно вошедшую в храм.
– Кэйт, дочь моя! – радостно воскликнул он, протянув к ней руки… но осекся, увидев ее лицо.
– Что случилось?
– Слава Богу, пока ничего. Святой отец, я привезла Кристину. Я хочу, чтобы вы окрестили ее.
– Отлично! Но почему же ты ждала так долго?
– Я боялась, что это может ее убить, – ответила Кэйт.
Точно такое же злое, напряженное лицо было у нее четыре с половиной года назад, когда они виделись в последний раз. Тогда, когда выяснилось, что Кэйт беременна от Дэмьена Торна, отец де Карло, вопреки собственным заповедям, умолял ее сделать аборт.
– Пойми, это будет не только безопаснее для всех нас, для всего человечества. Самому ребенку – если это действительно ребенок от Антихриста – будет лучше умереть, не родившись, – убеждал он.
Но Кэйт смотрела на него сухими глазами и отвечала хриплым, прерывающимся от сдавленных рыданий голосом:
– У меня не было никого, кроме сына. Впервые за много лет я встретила человека, которого по-настоящему полюбила. И… вы знаете, чем это кончилось. Он убил мою любовь и отнял у меня сына.
Отец де Карло хотел что-то возразить, но Кэйт истерически закричала:
– Это не ребенок Антихриста, черт побери, это мой ребенок! Я сменю фамилию, перееду в другой город, он никогда ничего не узнает, он вырастет нормальным, хорошим человеком! С ним все будет в порядке, если только вы оставите нас в покое!
Голос ее звучал зло, но в глазах стыла отчаянная мольба затравленного зверя. И отец де Карло оставил ее в покое. От своих агентов он узнал, что у нее родилась девочка, что Кэйт с дочерью живут тихой и неприметной жизнью в маленьком английском городке.
И вот теперь она вновь стояла перед ним.
– Так что же произошло? – мягко спросил монах. – С ней что-нибудь не в порядке?
– Нет-нет, Кристина совершенно нормальная девочка, – торопливо ответила Кэйт. – Очень умная, добрая, ласковая. Вот только… видите ли… Я никогда ничего не говорила ей об отце. Но вот уже несколько месяцев ее мучают ночные кошмары. Почти каждую ночь она просыпается в ужасе, в слезах – и зовет папу. А вчера… в общем, она сказала мне, что видела папу и разговаривала с ним.
Священник почувствовал, что Кэйт что-то недоговаривает, но не стал настаивать.
– Я пробовала надевать на нее крестик или класть распятие под подушку, но от этого ей становилось плохо. Я страшно боюсь, но… похоже, другого выхода нет. Пусть лучше она умрет, чем…
Голос женщины дрогнул, и она разрыдалась.
– Дочь моя, ты приняла правильное решение, – сказал священник, слегка обнимая ее за плечи. – Не плачь и надейся на милосердие Божие. Господь не захочет погубить невинную душу.
Через несколько минут Кэйт снова появилась в храме с Кристиной на руках. Девочка была уже в одной рубашке и дрожала от холода. Мать объясняла ей полушепотом:
– Сейчас дядя будет задавать тебе вопросы, а ты должна на все отвечать “да”. А потом тебя три раза окунут в ванночку. Вот и все, и нечего бояться.
Отец де Карло подошел к девочке, бормоча что-то ласковое – но, взглянув ей в лицо, осекся и вздрогнул. Кристина была бледна как полотно, губы ее дрожали, а в огромных золотисто-карих глазах застыла такая боль! “Почему она не плачет? – подумал он с внезапной острой жалостью. – Почему не кричит, не сопротивляется? Господи, за что Ты так мучаешь это дитя?”
Он мысленно произнес латинские слова молитвы – и обращение к Богу вернуло ему силы. Обряд начался.
– Веруешь ли ты в Бога-Отца, Сына и Святого Духа, Троицу единосущную и нераздельную? – спрашивал священник, и слова его гулко отдавались в пустом полутемном храме.
– Да, – послушно ответила девочка.
– Обязуешься ли следовать Его святым заповедям?
– Да.
– Отрекаешься ли от Сатаны и всех дел его?
Кристина молчала. Ее тело напряглось, как струна, губы беззвучно шевелились, она неотрывно смотрела в сторону светлого дверного проема, как будто видела там что-то, невидимое для других. Теперь отец де Карло по-настоящему испугался.
– Кристина! – громко позвал он.
– Да, – ответила девочка безжизненно, как сомнамбула.
Оставалось самое главное. Священник взял девочку на руки, мимолетно удивившись тому, какая она тяжелая, и, осенив ее крестом, торжественно трижды окунул в купель.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
На словах “Святого Духа” девочка вдруг коротко, сдавленно вскрикнула. С неожиданной силой вырвавшись из рук монаха, она упала на каменный пол и забилась в судорогах. Она задыхалась. Глаза ее закатились, на губах выступила пена. Это было похоже на эпилептический припадок. Мать с криком бросилась к ней.
– Надо вынести ее отсюда! – воскликнула она.
За дверями церкви Кристине стало лучше. Она совсем затихла, затем открыла глаза – и, бросившись на шею матери, громко, надрывно заплакала.
Отец де Карло отвернулся, чтобы скрыть слезы. “Слава Богу, – думал он, – теперь все будет в порядке”.
Но не только отец-настоятель задумался о судьбе девочки. Брат Джакомо, выйдя из привратницкой, провожал глазами удалявшуюся машину, и лицо его было суровым и непримиримым.
Продолжение следует. :-)
========== 1998 год. Глава первая ==========
– …Убийцей стала Кэйт Рейнольдс, прежде любившая его. Но, когда ее сын стал учеником Дэмьена и погиб, защищая его, этой женщиной овладела ненависть. И она убила господа нашего – убила священным кинжалом, ударив в спину. Так погиб Дэмьен Торн – и с ним погибло наше дело.
Так Поль Бухер закончил свой долгий рассказ.
Странная судьба досталась этому человеку. Шестнадцать лет назад он был вице-президентом “Торн Корпорейшн” и правой рукой Дэмьена Торна. Огромная власть была сосредоточена в его руках. Но с тех пор многое изменилось, и теперь Бухер, нищий, преждевременно одряхлевший, прикованный к постели, доживал свой век в приюте для престарелых.
– Но я слышал, что у Кэйт остался ребенок от Дэмьена, – заметил его собеседник.
– Да, девочка. Но она воспитана в христианской вере и ничего не знает о себе. Несколько раз мы пытались похитить ее, но ничего не получалось – быть может, ее охраняют враждебные нам Силы. А потом ее окрестили, и мы поняли, что Кристина Торн для нас потеряна. Все, все потеряно…
И старик печально поник головою.
– Посмотрите на меня, Бухер! – вдруг негромко и властно произнес его собеседник.
Бухер поднял голову – и увидел перед собой властное лицо с резкими чертами, фанатически горящие глаза.
– Нет, Бухер, ваше дело не погибло. Скажу больше: теперь оно в надежных руках. Скажите мне, кто еще знает правду о девочке?
– Ее мать. Священник де Карло, который ее крестил. Возможно, кто-то еще из наших врагов. Из учеников Дэмьена остался в живых я один. Но почему вы спрашиваете?
– Сейчас поймешь, – спокойно ответил его собеседник.
В руке его сверкнул кинжал, тонкий и острый, с рукояткой в виде Распятия. Бухер тонко, по-заячьи вскрикнул, когда острие кинжала вонзилось в его изношенное старческое сердце.
– Во славу Сатаны, – тихо сказал незнакомец.
========== Глава вторая ==========
Кэйт Рейнольдс не могла заснуть. Мешали невеселые мысли; мешала и тягучая, надрывная музыка, доносившаяся сверху, из комнаты дочери.
Вот уже месяц Кристина беспрерывно, днем и ночью, слушает эту песню. Уже месяц она почти не выходит из своей комнаты – даже в школу не ходит. Читает какую-то заумную богословскую литературу. Не спит ночами – а если засыпает, ее мучают кошмары, и она просыпается с криком, потом долго не может успокоиться, но никогда не рассказывает о том, что ее так напугало. Уже месяц. С того самого дня, когда, разбирая старые вещи, она случайно наткнулась на дневник матери – дневник шестнадцатилетней давности.
Кэйт накинула халат и поднялась на второй этаж. Магнитофон работал на полной громкости. Кристина, одетая, лежала на кровати и читала толстую книгу. На ней был ее обычный наряд: футболка, вытертые джинсы и кроссовки. Короткие темно-рыжие волосы небрежно собраны заколкой.
– Крис, ты не можешь сделать музыку потише?
Девочка послушно убавила громкость.
– И, мне кажется, тебе пора спать, – мягко продолжала мать. – Уже три часа ночи.
– Я не хочу спать, – тихо ответила Кристина.
– А что ты читаешь?
Кэйт посмотрела на обложку книги. “Падшие духи по учению христианства”.
– Раз уж ты не хочешь спать, давай поговорим, – сказала она, присаживаясь на кровать дочери.
Крис молча отложила книгу. Кэйт заговорила, тщательно подбирая слова.
– Крис, ты сама понимаешь, что с тобой сейчас не все в порядке. Ты глубоко потрясена тем, что узнала, ты впала в депрессию – это совершенно нормально и понятно. Но нельзя же всю жизнь провести вот так, в кровати, зарывшись в свои горести, правда? Все эти ужасы остались в прошлом; а впереди у тебя – целая жизнь и множество возможностей. Послушай меня, малышка, и постарайся понять: все это не имеет к тебе никакого отношения. Это произошло, когда тебя и на свете-то еще не было. Вспомни, как сказано: “Пусть мертвые хоронят своих мертвецов”. Пусть прошлое остается прошлым: а у тебя своя жизнь, и, какой она будет – зависит только от тебя. Посмотри на меня: ты знаешь, что мне пришлось пережить. Но я не сломалась, не застряла на своих переживаниях. И теперь у меня есть любимая работа, есть друзья, есть ты, солнышко – и я спокойна, довольна жизнью и благодарю Бога за все. Потому что я не позволила прошлому управлять своей жизнью. Ты понимаешь меня, детка?
– Да, – тихо ответила девочка.
Она слушала с совершенно отрешенным лицом. Кэйт чувствовала, что все ее слова падают в пустоту, и едва не плакала от ощущения своего бессилия. Сейчас она готова была убить себя – только бы не видеть мертвенно-бледного лица дочери с синими кругами под глазами, застывшего взгляда, не слышать этого безжизненного голоса.
Это обычная депрессия, сказала себе Кэйт, со временем это пройдет… А вдруг не пройдет? Вдруг ее дочка – неутомимая, всегда веселая, всегда полная разных идей и планов – никогда к ней не вернется?! Она обняла Кристину за плечи.
– Знаешь, в таком состоянии очень полезно выговориться. Попробуй рассказать, что именно тебя мучает.
Кристина молчала.
– Ты думаешь, что ты не такая, как все? Но это неправда. Я тебя уже пятнадцать лет знаю (она попыталась улыбнуться) и могу точно сказать: ты абсолютно нормальна. Пока нормальна: но этой музыкой, и книгами, и бесконечными мыслями ты очень просто можешь свести себя с ума.
– Мама, перестань, пожалуйста! – раздраженно ответила Крис. – Ты ничего, ничего не понимаешь!
Кэйт предприняла последнюю попытку.
– Ты боишься засыпать. Пожалуйста, расскажи мне, почему? Что тебе снится?
Девочка перебирала бахрому покрывала, невидящим взором уставившись куда-то вдаль.
– Огонь, – ответила она еле слышно. – Мама, уходи, ради Бога, я больше не могу.
– Почему я не сожгла этот проклятый дневник! – воскликнула Кэйт в отчаянии.
Кристина слабо улыбнулась.
– Прости меня, мама. Я очень не хочу тебя огорчать, – она сказала это таким тоном, как будто хотела добавить: “Но придется”. – А теперь, пожалуйста, уходи.
Когда Кэйт вышла, Кристина откинулась на подушку и задумалась. “Как не хочется огорчать маму! – думала она. – Ведь она этого просто не переживет. Но не могу же я дожидаться ее смерти! Я не смогу так долго ждать!” Как все подростки, Кристина была эгоистична и плохо представляла себе, какую боль принесет матери ее самоубийство.
В это время Кэйт рылась в нижнем ящике своего письменного стола. Наконец под грудой ненужных бумаг она нашла то, что искала. Это была старая, пожелтевшая от времени фотография.
На ней была сама Кэйт – молодая, веселая. Отбросив за плечо пышную рыжую гриву, она, прищурившись, с озорной улыбкой смотрела в объектив. Рядом с ней – молодой человек лет тридцати, удивительно привлекательный. Даже на фотографии чувствуется исходящее от него обаяние. Он улыбается спокойной, уверенной улыбкой, но глаза его остаются холодными и непроницаемыми.
Дэмьен Торн, сын Сатаны.
– Где ты сейчас? – тихо спросила Кэйт.
“Знаешь ли ты, что у тебя есть дочь? – думала она. – Что ей сейчас очень плохо? Может быть, ты ненавидишь ее, как и меня? Или там тебе уже все безразлично?”
– Ты меня слышишь? – спросила она вслух – и замерла, как будто в самом деле надеялась услышать ответ.
Но ответа не было.
– Я должна ненавидеть тебя, Дэмьен. Но я не могу.
Она уронила голову на стол. По улыбающимся лицам на фотографии потекли крупные слезы.
========== Глава третья ==========
Старик в монашеской рясе сидел, откинув голову на спинку скамейки. Его поза выглядела мирно и спокойно: устал человек, присел отдохнуть. Но вокруг него суетились люди в полицейской форме. Подойдя ближе, можно было увидеть, что его ряса залита кровью, а на благородном лице застыло выражение ужаса. Отец де Карло был убит несколько часов назад в двух шагах от своего монастыря.
Возле полицейского автомобиля стояли двое в форме, со значками Особого Отдела на лацканах. На старшего из них окружающие поглядывали с почтением: это был сам Ричард Грэхем, начальник Особого Отдела, человек легендарный. Второй – еще совсем молодой человек со светлыми волосами и приятным открытым лицом – был стажером.
Грэхем повернулся к своему младшему коллеге:
– Ваши соображения, Майк?
Несмотря на неподходящую обстановку, Майк Клэнси не смог удержать смущенную улыбку. Это было его первое дело, и он чувствовал себя, как на экзамене.
– Думаю, это ритуальное убийство.
– Почему?
Майк начал загибать пальцы.
– Во-первых, высокое положение покойного в церкви. Во-вторых, способ убийства – удар ножом прямо в сердце. Затем, не похищено ничего, кроме наперсного креста. И, наконец, сам нож…
– Почему нет следов борьбы?
– Убийца нанес удар неожиданно. Думаю, они сидели на этой скамейке и разговаривали. Старику и в голову не приходило, что…
Майк запнулся, ожидая, что шеф сейчас оборвет его в своей обычной манере. Но Грэхем одобрительно кивнул.
– Хорошо. Что скажете об орудии убийства?
– Трехгранный стальной кинжал, тонкий, очень острый, на вид очень старый, с костяной рукояткой в виде распятия.
Лицо Грэхема вновь приняло обычное ироническое выражение.
– И это, по-вашему, ритуальное оружие? С каких это пор господа сатанисты так полюбили распятие?
Майк густо покраснел – об этом он не подумал.
– А теперь я вам кое-что расскажу, – продолжал Грэхем. – Я тут получил факс из ФБР. Позавчера в одном из нью-йоркских приютов для престарелых был убит человек. Одним ударом ножа в сердце. Оружия на месте преступления не нашли. Звали убитого, – он сделал выразительную паузу, – Пол Бухер.
Майк где-то слышал это имя, но, хоть убей, не мог вспомнить, где. Грэхем с интересом наблюдал за его мучениями.
– Историю надо знать, юноша, – сказал он наконец скучным голосом. – Для кого, по-вашему, существует наш архив? Хорошо: Бухер, де Карло – это все для вас пустой звук. Ну а такое имя: Дэмьен Торн – вам о чем-нибудь говорит?
– Как?! Неужели это тот самый кинжал?!
– Садитесь, – пригласил Грэхем вместо ответа, открывая дверцу машины. – Едем в монастырь.
Когда машина выехала на шоссе, Грэхем заговорил задумчиво, как будто обращаясь к самому себе.
– Их было семь – кинжалов, которыми, как сказано в древнем предании, только и можно убить Антихриста. Один из них остался в сердце Дэмьена Торна. Остальные шесть бесследно исчезли. Шестнадцать лет назад мы с покойным отцом де Карло долго искали их, но тщетно. И вот теперь они один за другим возвращаются из небытия…
– Вы были знакомы с отцом де Карло? – тихо спросил Майк.
– Когда-то мы были друзьями.
И оба замолчали, погрузившись каждый в свои мысли.
Отдел, начальником которого был Грэхем, полностью назывался так: “Особый отдел по борьбе с общественно-опасными действиями нетрадиционных религиозных сект”. Он был создан около двадцати пяти лет назад, когда эта проблема очень остро встала перед властями. В его истории было немало захватывающих и даже героических страниц. Но за двадцать пять лет в мире и в умах людей многое изменилось, и Особый Отдел оказался почти без дела. “Безусловно, – говорили однокурсники Майка, – только Клэнси мог пойти на стажировку в такое бесперспективное болото! Этот чокнутый, этот религиозный маньяк! Будущий Торквемада, которому за каждым кустом сатанисты мерещатся!”
Но Майк вовсе не был чокнутым. Да, он верил и в Бога, и в дьявола – но разве это так уж удивительно? Да, он по-детски жаждал подвигов, мечтал, как будет сражаться с врагами Господа и людей, рискуя жизнью, кого-нибудь спасать, а в конце концов, быть может, погибнет смертью героя или мученика. Кроме того, он был без ума от Ричарда Грэхема. Начальник Особого Отдела казался ему каким-то недосягаемым идеалом. Даже с теми чертами Грэхема, которые отпугивали от него людей – резкими манерами, придирчивостью, постоянным высокомерно-ироническим тоном – Майк легко мирился: ведь великие люди часто отличаются тяжелым характером. А в том, что Грэхем – великий человек, юный стажер не сомневался.
– Ну-с, что же вы хотите нам сообщить, святой отец? – спросил Грэхем.
Майк с неприязнью рассматривал сидящего перед ними монаха. На вид лет пятьдесят, худой и жилистый, с изможденным лицом; смуглая кожа, орлиный нос и пылающие черные глаза говорили о южном происхождении. Майк не мог понять, чем же этот человек так неприятен ему.
– Сейчас здесь, в монастыре, находится человек, который, по моему мнению, имеет прямое отношение к убийству, – мрачно проговорил монах.
– Интересно. И кто же это?
Человек, о котором шла речь, был совсем недалеко. Он – вернее, она – сидела на корточках, прислонившись к двери. В замочную скважину было почти ничего не видно, но прекрасно слышно. Нервно грызя ногти, она вслушивалась в разговор за дверью.
– Это Кристина Рейнольдс, дочь Кэйт Рейнольдс и Дэмьена Торна. Надеюсь, вы меня поняли?
Майк от изумления даже подпрыгнул на стуле. Грэхем, должно быть, тоже был немало удивлен, но сохранял невозмутимость.
Кристина за дверью больно укусила себя за палец и ойкнула, но тут же зажала себе рот. Но не слова отца Джакомо напугали ее – нет, кое-что другое… Кристина не умела читать мысли, как ее отец, но безошибочно улавливала чувства и желания окружающих. Она могла ощущать чужие эмоции даже на расстоянии. И сейчас из-за двери до нее донеслось такое…
Слишком много всего обрушилось на девушку за последнее время, а сегодняшние события окончательно выбили ее из колеи. Сейчас ей хотелось только одного: спрятаться от всех, исчезнуть, забыть обо всем… “Потерпи немного, – уговаривала она себя. – Скоро, скоро все это кончится”.
– Она приехала около двух часов назад, сказала, что хочет поговорить с отцом настоятелем по важному делу. Я попросил ее подождать, думая, что святой отец скоро вернется, – продолжал Джакомо.
– Странно как-то у вас получается, – прервал его Грэхем. – Она убивает де Карло, потом едет в монастырь и ждет неизвестно чего?
– Не знаю. Может быть, убила и не она, но… Послушайте, клянусь спасением моей души, она замешана в этом деле! Это не может быть иначе!
Голос брата Джакомо дрожал от возбуждения, на лице отражался страх и откровенная злоба. Майка неприятно поразило, что христианин, тем более, монах может испытывать подобные чувства. Юноша встал и отошел к окну, чтобы не видеть искаженного злобой лица Джакомо.
– Почему вы так ненавидите эту девушку? – вдруг резко спросил Грэхем.
– Враг рода человеческого… – проникновенно начал монах, но следователь перебил его.
– Если не ошибаюсь, Бенито, один из семи монахов, убитых Дэмьеном Торном, был вашим старшим братом. – Грэхем сделал выразительную паузу. – Не мне вас учить, святой отец – но, знаете, нехорошее это чувство. Нехристианское.
Джакомо поперхнулся и застыл с открытым ртом, пораженный неожиданным и несправедливым обвинением.
Кристина была уже у ворот монастыря. Отчаянно чертыхаясь сквозь зубы, она возилась с машиной – старая развалина никак не хотела заводиться. Вдруг она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и обернулась. Из окна второго этажа смотрел на нее светловолосый молодой человек в полицейской форме. Улыбнувшись, он слегка кивнул ей и отвернулся.
Наверное, Майку не стоило так поступать. Следовало бы обратить внимание остальных на то, что подозреваемая пытается скрыться. Но она еще совсем девочка – и у нее были такие умоляющие глаза…
– Кстати, – он повернулся и вступил в разговор, старательно подражая интонациям Грэхема. – Как вы узнали, что это дочь Дэмьена Торна? Она так представилась?
Монах как будто ждал этого вопроса.
– В том-то и дело! – горячо зашептал он, придвинувшись к полицейским. – Она похожа на него, понимаете? И не только лицом, нет: жесты, манеры, интонации – все то же самое! Я говорил с ней, и мне казалось, что передо мной воскресший Антихрист в обличьи женщины!
– Значит, так, – веско сказал Грэхем. – Мы внимательно вас выслушали, однако пока ваши обвинения кажутся мне надуманными. Я не вижу оснований в чем-либо подозревать Кристину Рейнольдс.
Несколько секунд Джакомо не мог произнести ни слова.
– Вы еще увидите, что я был прав! – проговорил он наконец. – Я докажу!
Монах почти не владел собой. Сейчас он был готов на все, чтобы доказать свою правоту.
Майку показалось, что в глазах Грэхема сверкнул огонек удовлетворения. “Специально, что ли, он его злит?” – недоуменно подумал он. Эта мысль мелькнула и тут же забылась.
========== Глава четвертая ==========
Смеркалось. Грэхем уже уехал из монастыря, но Майк не поехал с ним вместе, сказав, что хочет пройтись пешком до автобусной остановки, подышать свежим воздухом. И теперь юноша шагал по шоссе, поглядывая по сторонам, как будто что-то искал. Наконец, возле придорожного бара “У Дженни” он заметил знакомый открытый красный “форд”.
Майк вошел в кафе. Так и есть! За дальним столиком в углу сидела Кристина. Подперев голову рукой и рассеянно накручивая на палец длинные золотисто-рыжие волосы, она мрачно смотрела куда-то в пространство. Майк направился к ней.
– Привет!
– Отвали! – отозвалась девушка, не оборачиваясь.
– Вовсе незачем хамить, – заметил полицейский. – Тем более, что мы с тобой сегодня уже виделись. Я Майк Клэнси, стажер Особого Отдела – а как тебя зовут, я уже знаю. И мне очень нужно с тобой поговорить.
Теперь Кристина обернулась и смотрела на него в упор. Вид у нее был не слишком ласковый. “Как бы эта кошечка не вцепилась мне в горло, – подумал он. – Еще не хватало погибнуть при исполнении служебных обязанностей!”
– И часто ты проводишь вечера в придорожных барах?
– Каждый божий день, – отрезала она.
– А зачем ты ездила к отцу де Карло?
– Это мое личное дело.
Майк решил идти напролом.
– Ты хотела расспросить его о своем отце?
Похоже, он попал в цель. Кристина вскочила, как подброшенная.
– Послушайте, мистер! А может, я горжусь своим отцом и мечтаю повторить его путь – ясно вам?
– Ты, значит, сатанистка? – с улыбкой поинтересовался он.
– Почему бы и нет?
– А кто убил отца де Карло? Может быть, ты?
– Очень может быть!
– А это у тебя что?
Он протянул руку к ее шее, где блестела цепочка. Кристина с неожиданной силой ударила его по руке, но он перехватил ее руку и, взявшись за цепочку, извлек на свет божий серебряный католический крестик.
– И зачем ты тут ломаешь комедию?
“Нет, в горло не вцепится, – подумал Майк. – Скорее, по морде съездит”. Но Кристина не сделала и этого – просто упала на стул и спросила ненавидящим голосом:
– Что вам, черт возьми, от меня нужно?
– Прямо сейчас мне нужно, чтобы ты перестала психовать и ехала домой. Твоя мать, наверное, уже с ума сходит.
Кристина молча встала и не совсем твердым шагом направилась к выходу. Майк догнал ее.
– Мне кажется, тебе не стоит сейчас садиться за руль. Пойдем, я тебя отвезу.
Похоже, этот настырный коп от нее не отвяжется. У Кристины уже не было сил протестовать: к тому же, несмотря на свою настырность, Майк ей чем-то понравился. Они молча вышли из бара. Майк сел за руль автомобиля и нажал на газ.
– А все-таки, зачем тебе нужен был де Карло? – спросил он через некоторое время.
– Я хотела узнать, где похоронен мой отец. От мамы я ничего не добилась.
– Хочешь съездить к нему на могилу?
Кристина слишком устала, чтобы лгать или отмалчиваться.
– Да – и на этом месте покончить с собой.
Майк резко вывернул руль, едва не врезавшись в грузовик.
– Зачем?!
– Чтобы попасть в Ад, – спокойно объяснила девушка.
Машина снова завихляла по дороге.
– Какого черта?!
– Потому что я люблю своего отца и хочу всегда быть с ним, – эти слова она произнесла торжественно, как присягу.
Майк не удержался от еще одного идиотского вопроса.
– Ты с ума сошла! Как можно любить такого… такого…
Хорошо, что Майк успел сбавить скорость и вырулить на обочину! Впрочем, он не обиделся. Он сегодня весь вечер напрашивался на оплеуху – и наконец ее получил.
– Прости, я не хотел тебя обидеть. Но не надо меня так пугать. Так ведь можно и в аварию попасть.
– Это вы меня простите, – пробормотала Кристина – и вдруг разрыдалась. Она плакала в первый раз за этот страшный месяц, громко, по-детски всхлипывая и не вытирая слез.
– Зачем вы мне это говорите! – сказала она наконец, глотая слезы. – Я сама знаю, что это безумие. Знаю, что такого… такого человека любить нельзя. Но… Понимаете, мама мне никогда ничего о нем не рассказывала. “Твой отец умер” – и все. Но, сколько себя помню, я всегда мечтала об отце. Я думала: мой папа – самый сильный, самый умный, самый красивый. Он не умер, он все время рядом со мной, он меня любит и мне помогает. Я все время мысленно разговаривала с ним, часто видела его во сне. Когда у меня что-то не ладилось, я говорила: “Папа, пожалуйста, помоги!” – и все сразу получалось. И я бы так и жила, если бы не этот мамин дневник…
Она подняла глаза на Майка – и прочла на его лице сочувствие и понимание.
– Знаете, это очень страшно, – продолжала она, широко раскрыв глаза, как будто видела что-то, для него невидимое. – Я вдруг поняла, что не могу жить без него. Мы – одно целое. Я без него – никто. Я не могу жить и все время помнить, что он… – Она снова всхлипнула. – У меня просто нет другого выхода!
Рассеянно следя за дорогой, Майк пытался понять, что же ему делать. Что сказать ей? Любые слова утешения казались плоскими и ненужными. Начать объяснять ей, что Ад выглядит не совсем так, как она воображает? Она просто не поймет… Прежде всего нужно отвлечь ее мысли от самоубийства, направить в какое-нибудь другое русло… А может быть..? Конечно, звучит как полный бред – но вдруг на нее подействует?
– Но если ты и он – одно целое, – начал он, – почему из этого следует, что ты должна погибнуть вместе с ним? Может быть, наоборот, ты можешь его спасти? Вытащить из Ада, понимаешь?
Кристина изумленно взглянула на него.
– Разве это возможно?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Но, по-моему, попробовать стоит. Хотя бы подумай в этом направлении. Вдруг у тебя получится?
Отвернувшись с безразличным видом, он искоса наблюдал за девушкой. Она недоверчиво улыбалась, но глаза у нее заблестели. Похоже, эта мысль прежде не приходила ей в голову. “Слава богу, кажется, сработало!” – подумал Майк.
Они уже въехали в город, когда Кристина прервала молчание.
– Как вы думаете, кто убил отца де Карло?
– Понятия не имею, – со вздохом ответил Майк. – И даже не понимаю, чего он хочет. – Он обрадовался, что можно сменить тему. – Эти убийства, несомненно, связаны с твоим отцом и со всей этой давней историей, но смысл… Ведь в этой войне Бухер и де Карло были по разные стороны баррикад.
– Может быть, он что-то ищет? Какую-нибудь информацию…
– Может быть. Но мне все это очень не нравится. Кстати, зачем ты сбежала из монастыря, увидев полицию? Вот это было на редкость глупо.
– Да, наверное, я повела себя как дура, – смущенно ответила Кристина. – Я испугалась.
– Что тебя заподозрят в убийстве?
– Н-нет, я испугалась того человека… вашего начальника.
– Почему? Ты его даже не видела!
– Но слышала. – Кристина помолчала, затем заговорила тихо, но убежденно. – Я чувствую эмоции человека. Он все время сдерживал свои чувства, но, когда тот монах сказал вам, кто я такая, он на один миг потерял над собой контроль… Он очень злой человек. Злой и неискренний. Ему нельзя доверять.
Майк нахмурился.
– Ты что-то путаешь. Ричард Грэхем – порядочный человек, я могу поручиться за него, как за самого себя.
Они подъехали к воротам двухэтажного дома в пригороде. Попрощавшись, Майк вышел из машины. Некоторое время он стоял у ворот и смотрел, как Кристина ставит машину в гараж, затем повернулся и пошел прочь по пустынной ночной улице. Вдруг тишину прорезал отчаянный женский крик. Майк бросился обратно к дому.
Кристина стояла перед открытой дверью, вцепившись в притолоку, и расширенными от ужаса глазами смотрела на то, что открылось ей. Прямо на пороге прихожей лежала ее мать. Лицо ее было искажено болью и ужасом, в груди торчала рукоятка ножа, вырезанная в форме распятия.
