Текст книги "Глаза русалки (СИ)"
Автор книги: Mut-Em-Enet
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
23
– Ксюрик, Ксюр, – слышу сквозь пелену голос Ларисы, – Бубба, твою ж мать, ты скорую вызвал? Она не дышит.
– Да дышу я, Лорик, дышу, – откликаюсь слабо.
– Боже, Оксана, как ты нас напугала, – Лора целует моё лицо, вся в слезах, Катя бегает вокруг.
– Ярослав… Зураб… Где они?
– Их мы не видели и папиной машины нет, видно уехали куда-то или, как тебя, их связали и увезли, – Катя начинает причитать.
В разговор вклинивается Саша Волков:
– Так, мои бойцы уже поехали, и скорая тоже едет. Оксана, вот сейчас немного придешь в себя и расскажи, что наконец случилось. Как твои руки? Не болят. Кто-то прям профессионально постарался.
Смотрю на свои руки, а на них кровоподтёки от стяжки.
– Как ты, золотце? Что болит? – Лора садится возле меня на корточки, они уже успели перенести меня в дом, – я выходила воздухом подышать. И наступила на твой разбитый мобильный в коридоре, вышла на улицу, увидела кровь на снегу возле выхода. Я побежала к беседке и нашла тебя укутанную и связанную. Чья это кровь, Ксюрик?
– Генерала Корецкого! – из моих глаз полились слезы.
– Что??? Что произошло?
– Лор, это я, одна я во всем виновата… Я сейчас попытаюсь тебе объяснить, только прошу пока никому и пусть Саша быстрее найдет их и машину. Ярослав в большой опасности, который час?
– Почти 7 утра!
– Боже, – хватаюсь за голову, – столько времени! Пусть Саша носом роет землю, нельзя терять не минуты, – а сама не чувствую своего тела, вроде его нет, на ноги встать не могу.
– Не вставай, пока скорая не приедет, – Катя меня останавливает, и тут я слышу плач Танечки в соседней комнате и она уходит на звук.
– А теперь Лора, я тебе все расскажу. Только сразу предупреждаю, пока никому не слова…
И я описываю ночные события и при этом реву, не могу уняться, всхлипывая через слово. К концу моего рассказ мы обе плачем навзрыд.
– Оксана, надо ж что-то делать, убьёт его Зураб, как пить дать, если уже не убил. А следы заметет, а потом и за тобой вернется. Надо все полиции рассказать, как есть, Саша уже и их на уши поставил. Мы телефоны Зураба и Ярослава оборвали: все вне зоны доступа и отследить нельзя.
Вижу в дверях бледную Катю:
– Нашли папину машину, и они…
Но уже не слышу последней фразы и снова возвращаюсь в объятия мрака. Передо мной все белым бело, как в ледяной пустыне, нет ни начала, ни конца. Я бреду сквозь белый сумрак, и сама себя не помню.
Потихоньку прихожу в себя в паутине из капельниц. Где я? Вот ты попалась, та, которая кусалась…
Надо мной мама, Стас и Лариса.
– Ой смотрите, глаза открывает…
Я пытаюсь поднять свинцовые веки и не могу. Еще одно усилие и еще одно. А! Получилось. Вставай, мать, у тебя еще кучу дел!
– Оксана! – слышу мамин голос, – ты с нами?
– Да с вами, с вами!
Голова гудит и каждый звук сейчас удваивается.
– Я где?
– В больнице!
– Что я тут делаю?
– Лежишь!
– Логично, – встряхиваю головой и жмурюсь, – И почему я тут?
– Ты потеряла сознание, и мы не могли тебя долго привести в чувства.
– Так, – я пытаюсь соображать быстрее, – что с моим ребенком?
– С которым?
– Подожди, их там двое? – от удивления прямо очнулась.
– Оксан, ты вообще забыла?! У тебя есть Соня и…
– Тогда что с тем, который и…
– Все хорошо, беременность в порядке.
– А еще новости какие-то есть? – смотрю на Лорика, что-то мне совсем не нравится ее лицо. Даже вот совсем, невзирая на моё не очень нормальное состояние, я еще способна понимать, что что-то явно не так.
– Лора?
– Мне было сказано тебя не волновать…
– Щас я как разволнуюсь, если ты не скажешь, что с ними, нашли не нашли? К черту подробности – живы ли они?
– Оксана, – слово маме, – сейчас подумай о себе в первую очередь и о своем ребенке.
– Мама, они ж мне не чужие тоже все-таки: один – муж, а другой…
– Тесть твоего брата…
Лора смотрит на меня как на ненормальную, мол сейчас не смей говорить.
И я многозначительно молчу, не буду пугать маму поворотами мой запутанной личной жизни, которую и сама не понимаю порой.
– Ну и…?
– Ксюш, – вклинивается Стас, – тут такое дело…
– Да скажите же мне наконец чертову правду??? Пусть и самую страшную, но я ДОЛЖНА знать!
– Успокойся, всему свое время, тебе сейчас надо собраться с силами, чтобы и ты, и твой малыш восстановились после такого стресса, – Лора пытается меня лечить.
– ЧТО с ними? – говорю так громко, как только могу, а получается почти шепотом.
– Давай, ты сейчас отдохнешь, и мы потом тебе все расскажем, – пытается меня унять мама.
– Какое отдохнешь, какое поспишь? Я просто дышать перестану, если не скажите!
– Оксан, ну к чему эти угрозы… Поэтому тебе вообще что-либо говорить очень небезопасно.
Начинаю беспомощно плакать, ну почему ж они так со мной, я и так уже получила по полной, а тут еще не могу узнать сейчас самое главное для меня. Жив ли Ярослав? Просто одно простое "да" или "нет". О большем и не прошу. Просто перед глазами стоит его виноватая улыбка на прощание, вымученная и страшная. И если я больше его не увижу, хотя бы буду осознавать это. Не просто теряться в догадках и домыслах.
Неужели Зураб все-таки пристрелил его и придет за мной для вечного искупления моей вины. А в чем моя вина, в том, что всегда любила другого, мечтала стать хотя бы его мимолетной тенью, просто пройти рядом, не касаясь и упиваясь такой близость. В чем же я виновата? В том, что врала во благо, вначале всем и потом себе, убеждая, что так будет намного лучше. Только вот кому? Кому, Оксана? Тебе точно не лучше… И даже больше – тебе хуже и хуже!
Ты лежишь в плену пластиковых трубок – слабая и беременная. А еще в полной неизвестности. Это как спуск в темную шахту! Ничего под ногами, только черный воздух. И опоры нет. Только ты и пустота. И лечу в эту шахту с бешеной скоростью и пропадаю.
Я не знаю, сколько прибывала в подобном состоянии. Но люди, окружавшие меня изменились, что-то в их облике меня смущало. Нет не грустные лица, а их одежда. Они были в черном! В ЧЕРНОМ?!
Я буквально намертво вцепилась в руку Стаса:
– Это он? Его не стало?
Брат опечалено кивнул.
Мир закрутился перед моими глазами со скоростью спятившей центрифуги. Сердце разлетелось на мелкие осколки. Теперь не станет и меня! Ну как он мог меня оставить, как? Вот так просто, от руки ревнивого мужа. Нет, я не верю, это точно какая-то ошибка, мозг не воспринимал данную информацию и пытался вытеснить мысль о смерти любимого. Я захотела крикнуть, но сама не услышала собственного голоса. У меня, как у той сказочной русалки, просто отобрали голос. А ведь он должен был создать для меня другую историю. Историю без потерь. А теперь у меня одни потери.
Я приложила руки к своему животу и почувствовала, как толкнулся мой сын. Это шевеление выдернуло меня вмиг из глубины моей печали.
Сейчас ты не успокоишься… Нет… И тебе будет плохо, и может быть плохо будет до самой твоей смерти, но ты не имеешь права тянуть с собой на тот свет невинную душу. Чем же ты тогда лучше Зураба?!
Уважаемые читатели, спасибо, что дочитали эту трагикомичную историю почти до самого конца, осталась всего лишь одна глава! И надеюсь, Вы не будете разочарованы!
24
– Оксаночка, да не молчи ты, поговори с нами, я понимаю, что это все тяжело…
– Тяжело… – да у меня желание сорвать все эти трубки разом и уйти куда подальше, что никого и ничего не слышать, и не видеть. НИЧЕГО и НИКОГО!
– Мы только с похорон, извини, что не дождались тебя, да и в твоем состоянии сейчас идти на подобное мероприятия очень опасно, – мама смотрит так виновато.
– Мои соболезнования, мы тебе поможем, чем сможем, ведь это такое горе – вот так мужа похоронить… – произносит Стас.
СТОП! Мужа говорите, а кто у нас муж? Зураб…
– Значит Зураба больше нет? – в моей голове туман, на глазах слезы.
– Ты уже ничем не поможешь, его не удалось спасти, в той аварии он не выжил.
– В какой аварии?
– Зураб с Ярославом вместе куда-то ехали в Новый год, а может их везли, уже непонятно, у генерала еще плечо прострелено оказалась, отказали тормоза, и они упали с моста. Зураб, прости меня, Ксюша, не выжил, а Корецкий – в коме.
Я прикрыла глаза. Значит надежда еще есть, он не мертв. От головокружения просто не могла прийти в себя.
Не стало Зураба… Я испытала горечь… Ведь это я свой ложью утянула его на самое дно, не дав шанса всплыть. И теперь он мертв и тоже из-за меня. Оксана, что это за особая форма мазохизма? Он же не убил тебя, но пообещал мучить до самой смерти! Теперь у него есть шанс мучить тебя вечно. Нет, ему и делать уже ничего не придется, ты все сделаешь за него сама, съедая себя изнутри. Ты в какой-то момент своей жизни этого самого Зураба считала лучшим, но твои глаза открыты и память свела, и пусть земля ему будет пухом.
Сейчас важно понять, что с Ярославом. Где он и есть ли шанс? Но лежа пластом, я ничего не узнаю.
Лорик!
– Лариса, – говорю максимально серьезно, – мне нужно сейчас знать, что с Ярославом! И срочно! Иначе я встану…
– Куда ты вставать намерилась? Не спеши! Сейчас туда-сюда и пойдем.
– Где он вообще? Мне важно знать!
– Ну, Ксюрик, один только во сыру землю, а ты уже второго ищешь…
– Лор, зачем ты так, не время для шуток, с тебя разузнать, где генерал и что с ним, и мне рассказать!
Иду на крайнее меры – грубые приказы и шантаж. А что я еще могу, будучи прикованной к спальному месту?!
Лора быстро возвращается:
– Жив, про здоров не скажу… Выглядит хреново. Ну чистый мертвец…
– Вот спасибо! Хорошо, хоть что-то для понимания.
В моей голове крутятся шестерёнки, механизм запущен!
Мне бы только сейчас встать и выпутаться из кружева трубочек. И я найду способ, хотя б его увидеть! Но что это у нас за пара такая – калеки сплошные, как не одно, так другое, тридцать три несчастья, не считая мелких брызг. Изначально все пошло наперекосяк: от первой встречи до последнего прощания.
Я еще раз пытаюсь встать – капельницы меня держат, как спрут о тысяче ног. Хорошо, покоряюсь судьбе, что же это… и снова я лечу в пропасть и дна там нет, поэтому пролетаю несколько раз по кругу.
– Оксаночка, – кто-то гладит мою щеку, – ты жива, – вижу папу.
– Вроде уже намного лучше! Живее живого… – пытаюсь выглядеть бодрой, а у самой глаза еле открываются.
И я снова понимаю, что реальность плывёт куда-то вдаль…
Сколько я тут? День, два или уже неделю, не пора бы домой?
– Оксана Николаевна, к сожалению, выписать Вас не сможем, лучше оставайтесь тут, с нами, заодно отдохнете перед родами.
Больница, блин, ни черта не санаторий… Мама роди меня обратно, та поздно уже.
Спустя пару дней, я нормально передвигаюсь и решаюсь ехать в отделение интенсивной терапии, благо совсем недалеко от моего.
– Лисовская, стой, куда тебя несет, еле ходит, а туда же…
– Да у меня там… муж! Мне надо!
Бабулька-санитарка вздыхает:
– Только смотри мне там, не грохнись без чувств!
Вижу пост медсестры на интенсивной терапии.
– Мне надо к Корецкому!
Сестричка рассматривает меня внимательно:
– У нас тут не положено, – потом смотрит на мой живот и вообще оценивает общий вид, – а Вы ему кто?
– Жена, – выпаливаю я без зазрения совести. О животворящее слово, открывающее все двери!
Она поводит меня к боксу и что я вижу: лежит мой генерал, бледнее снега, но дышит… Смотрю на него через стекло и лбом к этому самому стеклу прислоняюсь…
***
4 месяца спустя
Очень хочется спать. Я еле сижу, спина затекла так, что, наверное, уже станет каменной.
– Алёшенька, ты наелся, сынок, – спрашиваю полушёпотом у спящего карапуза и очень осторожно укладываю его в кроватку.
А сама быстро скатываюсь калачиком под бок Ярославу. И только закрываю глаза, чувствую его губы на моей шее:
– Дуся, ты чего не спишь?
– Еще раз назовешь меня так, дам в глаз!
– Только попробуй! – его рука ложиться на моё бедро, – если у тебя есть время и вдохновение…
– Яр, я смертельно устала – даже языком еле шевелю.
– Мне твой язык и не нужен, – он сдирает резинку с моих волос, – пусть голова отдохнет.
– Что ты задумал, Корецкий?
– Помочь тебе заснуть еще крепче, – он стягивает мою футболку и откидывает пижамные шорты.
– Тебе это не понадобиться – поверь!
Он крепко сжимает меня в объятых, вроде боится, что испарюсь. Я провожу рукой по шраму на его плече, после той аварии этих шрамов прибавилось.
И он целует меня. Как замечательно быть желанной после всего.
Дело с Зурабом благодаря Саше Волкову, было закрыто, даже огнестрел не сыграл особой роли. Два месяца назад я родила здорового мальчика, уж слишком похожего на Катю Корецкую, а характерам точно в генерала. На свою погибель: два генерала в одном доме, большой и маленький – это еще то испытание. Даже тест ДНК делать не нужно. И теперь мы живем вчетвером.
Нашим близким было нелегко принять наши отношения с генералом: мы же все-таки для всех были "заклятыми" друзьями или вообще родственниками. Катю чуть удар не хватил сначала. Но… прошло время и мы стали восприниматься просто как "Ярослав Александрович или папа и Оксана"
Ну и наконец-то, прям приятный бонус, я стала полноправной хозяйкой в доме Корецкого, ни подругой, ни невестой, а именно хозяйкой. И нет, мы не поженились! Я уже не слишком хочу. Но все еще впереди! Вся долгая жизнь.
Извините, дорогие читатели придется отвлечься от своего рассказа, меня ждет Ярослав! А он ждать не любит…
Подытожу, невзирая на все преграды – мы вместе! Мой генерал и я, и когда он смотрит в мои зеленые русалочьи глаза, как Ярослав их называет – непременно видит в них счастье.
