Текст книги "Всё только начинается (СИ)"
Автор книги: Mrs_ArTEmiSIA
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Ну что же ты, – не поднимая на неё глаз, проговорил он, – проходи, садись. – Он закурил сигару.
Алма стояла на месте, будто бы вросла в пол, она проследила за тем, как немец выдохнул серый дым изо рта.
– Я не желаю тебе смерти, Гретель, но вправду, порог этой комнаты без моего разрешения не стоит переступать. – он улыбнулся, подняв глаза на неё.
– Так дай им обратный приказ. – её голос всё так же холоден.
Ганс вздыхает.
– Понимаешь ли, это будет выглядеть и странно и некомпетентно для моего статуса. Не переживай, твоего дружка не тронут если, конечно, ты не заставишь их предпринять крайние меры. – Он скривился в коварной ухмылке, постукивая пальцем по сигаре, осыпая с неё накопившейся пепел.
– Хорошо, Ганс, я тебя услышала. Отпусти Альфреда, я останусь. – На последних двух словах её голос дрогнул.
Ганс улыбается. Игра набирает обороты и счёт идёт в его пользу.
– Для начало присядь. – Он указал на кресло, стоявшее перед его столом.
Алма, наконец, повиновалась его воли и, сделав пару шагов, присела на серую обивку кресла.
– Так-то лучше, негоже чтобы гости стояли.
– Что же это за гости, которых приводят насильно? Тут скорее пленники. – она язвительно улыбается.
– Ну, по-другому с тобой и не получается, а дружка твоего я держу для подстраховки. И вообще, я должен бы ему отомстить. – он делает очередную затяжку.
Алма почувствовала как он начал говорить фразы теплее. Что теперь его тон не столько холоден, как был в начале.
Теперь в её планах было «растопить лёд» и уговорами вынудить отпустить Альфреда, а позже, когда корабль достаточно отплывёт от осторва, обратиться птицей и улететь.
– За что, позволь узнать? – Алма наклоняет голову на бок.
– От имеет то, что не доступно мне. – Ганс вновь улыбается, осматривая Алму. – Не могу не заметить, выглядишь шикарно. Признаться, в тот вечер твой внешний вид оставлял желать лучшего, но это тебя не подпортило в моих глазах. – добавил он, и вновь ссыпал пепел с сигары в хрустальную пепельницу.
Алма ничего не ответила, продолжала следить за его движениями.
Её спина была неестественно прямой, Гансу не нравилось, что она была напряженна его присутствием.
Он отложил не до конца докуренную сигару, и встав из-за стола, подошёл к серванту, что стоял по правую сторону от стола.
Немец взял стеклянную бутылку с янтарной жидкостью, захватив ещё две рюмки.
– Ганс я не… – начала было Алма говорить, но мужчина её перебил.
– Возражения не принимаются.
***
Альфред со скучающим видом сидел на стуле, поглядывая то на одно дуло винтовки направленное к его лбу, то на второе, уткнувшиеся ему в спину.
– Не двигайся! – рявкнул немецкий военный.
– Я просто вздохнул. Ребята, вы какие-то напряжённые. – проговорил Альфред по-английски.
– Молчать. – вновь рявкнул этот же военный.
– И не говори. Может вам надоело работать на этого индюка? Понимаю…
Немцы, глядели на Альфреда не понимая не единого слова.
– И всё-таки, какой у вас жёсткий язык. Нет, но язык у человека мягкий, я имею ввиду язык вашей нации. – Альфред с ясным намерением решил запомниться им надолго.
– Замолчи, свинья! – наконец рявкнул второй и ткнул его дулом винтовки, что располагалась у его спины.
– Вот-вот! Эй, полегче! Я же знаю что вы не имеете сейчас права на выстрел, так запомните меня навсегда. – мужчина усмехнулся.
– Что он несёт? – первый посмотрел на второго немца.
– Без понятия. Он не понимает что сейчас может получить пулю?
– А я сразу понял что он умственноотсталый.
– И вот смотрите, вернёмся к теме про язык. Приходит к вам значит женщина домой, и вам нужно поздороваться. Там «привет, красотка», и главное сказать это мягко и красиво.…
– Чёрт побери, он когда-нибудь замолчит? – взмолился один из немцев
– Так, не перебивай. Ну вот приходит она, ты открываешь ей дверь и говоришь… – Альфред прокашлялся, подбирая немецкий акцент, – дахтан иды нахтан трахтан!
***
Алма обернулась на голос Альфреда за дверь.
– Какого чёрта? – Ганс отставил рюмку с коньяком и направился к двери.
Воспользовавшись моментом, Алма выплеснула в открытую форточку янтарную жидкость из своего стакана и поставила его на место.
Ганс раскрыл двери, раскрывая обзору Алмы бесящихся немцев и ничего не понимающе на Альфреда.
– Что чёрт вас ПОДЕРИ здесь происходит?! Вы не можете справится с пленным? ·– взревел Ганс.
– Сэр, он начал нести ересь. – проговорил один из солдат.
Альфред рассмотрел силуэт Алмы приближающейся из-за спины Ганса.
Немцы обернулись, на неё, а за ними и Ганс.
– Альфред, я попрошу чтобы тебя отпустили. Не смей возражать. Иди к детям и смотри чтобы за тобой не было слежки. Я обращусь птицей и вернусь. Пожалуйста, не смей меня ослушиваться. – Алма сказала это таким тоном, что немецким салатом показалось, будто она отчитывает Альфреда.
Альфред удивлённо взглянул на женщину.
– Правильно, Гретель, пусть знает своё место. – проговорил Ганс и поцеловал её в щёку.
Он сделал это специально, ожидая реакций Альфреда. Он знал что он может резко среагировать, набросившись с кулаками, и это была бы идеальная возможность его людям пустить ему пулю в спину. Избавиться от него.
Альфред сжал кулаки до белых костяшек. Алма, в свою очередь, умоляюще смотрела на него, лишь бы он не сделал какую-нибудь глупость.
– Ладно, парни избавьтесь от него. – проговорил Ганс.
Алма взглянула на Ганса. Немец вздохнул.
– В смысле, верните его туда, откуда привели, и чтобы не шёл за вами следом. Мы уплываем. – проговорил он, и положив руку Алме на талию, повлёк за собой в комнату.
– Алма, если этот урод прикоснётся к тебе ещё раз, я за себя не ручаюсь! Я умру, но никому не позволю тронуть тебя. Алма ты слышишь! Не молчи! – кричал Альфред в закрывающиеся двери, где пропадал силуэт Алмы и Ганса.
Немецкие военные взяли Альфреда под руки и повели вон с корабля.
У неё всё внутри сжалось от этих слов. Она чувствовала, будто бы камень был погружен на её плечи, не давая идти дальше. При всем своём желании она хотела оттолкнуть Ганса от себя, дать ему пощёчину, назвав подлецом, убежать к Альфреду, прижаться к нему, крепко-крепко, и никуда не отпускать, но не могла. Она знала что Альфред всё ещё у них на мушке, нужно немного подождать. Ещё немного.
– Что ж, Гретель, какое нелепое недоразумение помешало нам… – Ганс подошёл к столу и добавил алкоголя в стакан Алмы.
Алма поняла, что он намерен её споить.
– Ну же Ганс, я не думаю что моего жениха можно назвать недоразумением.
Алма вновь присела в кресло.
Ганс усмехнулся и подал ей рюмку.
На удивление Алмы, он выдвинул из-за стола стул и, придвинув его к её креслу, присел.
Она почувствовала дискомфорт, когда Ганс соприкоснулся своими коленями с её.
Алма рвано выдохнула.
– Гретель, – Ганс сделал глоток, – скажи, он у тебя первый? – немец внимательно посмотрел в её глаза.
Женщина сидела неестественно прямо, хлопая длинными ресницами.
– В каком смысле?
Ганс улыбается, не отводя глаз от неё.
– Ну мы же взрослые люди, этого можно не стесняется. Что естественно, то не безобразно. – Он ложет свою ладонь поверх её, которая покоится у неё на бедре.
– Я считаю это неприемлемым. Извини. – она крепче сжала хрустальный стаканчик в руке, не отпивая не глотка. Янтарный напиток лёгкой дрожащей рябью проходил по поверхности.
– Значит первый. – он отводит глаза в сторону, задумавшись.
Алма молчит, смотрит на него, а мысли лишь об Альфреде. «Как он там?» спрашивала она себя не раз.
Ганс вновь оборачивается на неё, по-прежнему улыбаясь.
– Знаешь, за годы своей жизни я встречал много женщин. Но ни одна из них не походит и не может сравниться с тобой. – он резко отдвинулся, из-за чего стул издал противный лязг об деревянный пол, заставивший Алму вздрогнуть.
Ганс встал со стула и прошёлся по комнате.
Алма, в свою очередь, отставила стакан на стол.
– Ты будто проклятье Гретель. Я не знаю что в тебе есть такое, что могло так зацепить меня. Я не могу дать этому объяснений. Я просто хочу чтобы ты была моей. – он подходит к ней сзади и ложет руки ей на плечи. Ганс медленно наклоняется к её шее. – Только моей. – шепчет он у самого уха, обжигая горячим дыханием кожу.
– Боюсь это не возможно. – произносит она дрожащим голосом.
Ганс выпрямился в полный рост. Одним резким движением он ухватился за угол кресла и развернул его так, что бы Алма сидела к нему лицом.
Она буквально почувствовала как вжалась спиной в обивку.
– Чем он лучше меня? Скажи мне, чем? – шепчет он, сокращая расстояние между их лицами.
– Всем. – рвано выдыхает она полушёпотом.
– Я могу дать тебе большего. В Германии нас ждёт огромный дом со своей территорией, прислугой. – его губы приближаются к её шее. – Я обеспечу тебя всеми женскими побрякушками и шмотками… – горячие уста скользят по бархатной шее.
Алма сильнее вжимается в кресло.
– Ганс, прости, но я не могу… – шепчет она.
– Этот американец. Что он имеет за своей спиной? Ничего. Я дам тебе все. Все что пожелаешь.
– Свободу… – произносит она.
Ганс отстраняется от неё на мгновенье.
– Свободу? – его удивлённый тон.
– Ты предпочитаешь жить птицей в клетке? – она смотрит в его глаза.
На пару секунд Ганс задумался, прокручивая мысли у себя в голове.
– Всё что угодно. – шепчет он.
Алма накрывает его губы своей ладонью, препятствуя поцелую.
Ганс целует её руку, не останавливаясь.
– Прекрати. – говорит она приказным тоном.
Мужчина ухмыляется.
Внезапно он хватает её за запястье руки и резким движением поднимает её с кресла.
Алма устояла на ногах, отчаянно пытается высвободить запястье из-под его хватки.
Мужчина целует её шею, обнимает за талию, крепко прижимая к себе.
Она просит его остановиться, препятствует его рукам, что так проворно стараются расстегнуть пуговицы на пиджаке.
Ганс будто потерял рассудок.
Обхватывает ее руками за талию и слегка приподняв, сажает на стол, одновременно скидывая с него всё.
Алма что-то говорит ему, но он не слышит, женщина отчаянно вырывается, бьётся, словно вольная птица, которую поймали и посадили в клетку. Она бьётся крыльями о прутья, сама не понимая, что может навредить себе.
Он повалил её на стол, устраиваясь сверху.
– Признайся, мы все грешны, сколько у тебя было мужчин до него? – он рвано дышит, нависая над ней.
– Он тот, кого я ждала всю жизнь. Я отдала ему сердце. – буквально выплюнула она ему в лицо, стараясь сделать Гансу больнее.
– Тогда верни мне мою душу. Ты чёртова ведьма. Никогда прежде я не был так рьян в поисках. Закрываю глаза и снова вижу твой облик. – он ударил кулаком по столу рядом с её головой, от чего Алма резко закрыла глаза.
Алма бьёт его в грудь, стараясь сбросить с себя. Не смотря на это, Ганс вмещается между её ног. Она чувствует как его руки скользят вверх по ноге, задирая юбку.
Она царапает ногтями его шею, лицо, стараясь сделать больнее, на что он сильнее вжимает ее в стол и она хрипит, просит пощады.
Вот он расправился со всеми пуговицами на верхней части костюма.
Алма дрожит, её бьёт истерика.
Он перехватывает её запястья, отчаянно пытающиеся вновь застегнуть пиджак, и разводит в стороны.
С полминуты они молчат, смотрят друг на друга.
– Тогда, в лесу, я даже и представить не мог, что нам кто-то помешает. Я не думал что ты выстрелишь. Признаться… – он отводит взгляд в сторону, – я тогда ненавидел тебя, жалел, что не пустил пулю в лоб сразу. Но… – он вновь переводит взгляд в её глаза, в которых застыли слёзы, – тот взгляд, которым ты меня одарила на прощание, все поменял. Ты жалела о содеянном, хотела всё исправить, но американец уводил тебя, не давал подумать самой. Хочешь ему потакать? Жить прислугой в его жизни?
– Да что ты знаешь о нём? – прошипела она ему в лицо.
– Верно. Ничего. – его губы касаются её ключицы и медленно скользят вниз.
– Как же я сразу не догадалась, только одно и нужно. – прошипела она. – Я же буду тебя ненавидеть, какая в этом для тебя будет выгода? Одумайся. – шепчет она, продолжая отчаянно выбиваться.
– Заткнись. – он яростно целует её губы, покусывая и оттягивая нижнюю.
– Остановись.
Мужчина сильнее вдавливает ее запястья в стол.
– Демоница. Какая выгода? Я хочу мести. Ты изволишь мою душу, мой разум, моё тело. Ты моя. Позабудь об американце… – он говорил полушепотом, надрывисто вздыхая.
– Хорошо, давай поедем к тебе в Германию. Будем жить там, но пообещай мне одно…
– Всё что угодно. – перебивает он ее, скользя губами по коже шеи.
– Ты никогда не будешь брать меня силой. С этого момента.
Ганс резко остановился, он отстранился от её шеи поглядел и в её глаза.
– Хорошо. И у меня, в таком случае, тоже будут условия, которые ты будешь обязана выполнять, как жена. – Ганс смотрит в её глаза, внимательно, улавливая каждую эмоцию на её лице.
Алма молчит.
Она понимает, что давая это обещание всё равно сбежит от него в течении этого часа.
Сейчас она не чувствует к нему ненависти и злобы, почему-то к нему сейчас проснулась жалость и зародилось какое-то странное предчувствие.
Ей жаль его. Он был рьян в её поисках, перевернул всё, чтобы отыскать и забрать с собой как красивы трофей под статусом «супруга». Но не учёл её чувства и мнение.
Ганс медленно слезает со стола, помогает ей встать.
Женщина приводит себя в порядок, и переводит взгляд на него. Мысль приходит внезапно.
– Ганс, всё что было в лесу, произошло около недели назад. – начала она говорить шёпотом, будто бы считая что у стен тоже есть уши. – Твоя рана, она…
Не дожидаясь ответа, она быстрой ловкостью рук расстегнула пиджак, и ловко задрала рубашку вверх.
Мужчина сначала изумился такой её реакции и действиям, но позже понял что стало их проводником.
Оголив торс, она не увидела и намёка на то, что была рана.
– У тебя же было ранение. – прошептала она и подняла на него глаза.
Ганс медленно кивнул.
Комментарий к Клетка захлопнулась.
Странно, не прошло и месяца как прода.
Ну ладно, не в это раз)
Жду ваших отзывов по поводу такого расклада событий))
========== Неудержимая ==========
Алма неотрывно смотрела в его глаза, словно пытаясь что-то прочесть в них.
Ей бы и в голову не пришла бы эта догадка, но Ганс, для раненого, слишком активно себя проявлял.
– Как давно? – спрашивает она, всё также смотрит на него.
Ганс кивает, словно на этом делая жест своего поражения, ему нечего солгать.
– Мои раны быстро проходят, скорее всего эта наследственность перешла мне от дедушки. – проговорил он.
Её насторожило то, как он на автомате это произнёс, но особого внимания не проявила.
Алма отходит от него, задумчиво приложив палец к губам, размышляя, что лучше ответить.
Она чувствовала, что в Гансе есть что-то, что-то странное…
– Сколько потребовалось времени для полного восстановления? – она оборачивается на него.
Ганс хмурит брови, ему кажется странными её вопросы, но тем не менее он хочет отвечать, чтобы слышать в ответ её голос.
– Около двух дней. Не больше. – он скидывает с себя пиджак, расстёгивает белую накрахмаленную рубашку и сбрасывает её в след за пиджаком. – Несколько раз я попадал под осколки, несколько раз получал огнестрельное ранение. – он внимательно смотрит на неё, почему-то хочется отвечать ещё и ещё на её вопросы, раскрыться ей.
Имбрина подходит к нему, её ладони аккуратно, словно остерегаясь чего-то, ложатся на его грудь. Ни одного шрама, ни одного изъяна.
Она ухмыляется, поднимает голову, чтобы взглянуть в его глаза. Теперь она всё поняла.
Она снова отходит от него, садится на стул, уже более смело она ведёт себя, более раскованно.
– Твой дед тебе никогда ничего не рассказывал? – она улыбается, наклоняет голову на бок.
Ганс, одеваясь, улыбается, поглядывает на неё.
– Нет, а должен был? Или же ты знаешь то, что не знаю я? – он присаживается рядом с ней, чувствует, что беседа будет долгой.
– Тогда мне нужно объясниться… – она пожимает плечами.
– Ни один врач мне ещё не объяснял причины. Я готов выслушать тебя. – он опять улыбается ей, подливает алкоголь в свой стакан.
***
Альфред стоял на пристани, он безотрывно смотрел на тот самый корабль, откуда его привели.
Тревога, обида, боль.
Нет, на этот раз он не ослушается её, она знает что делать.
Мужчина отворачивается, ступает по дорожке, что ведет к лесу, больше не оборачивается.
Парою он проклинает свою странность, считает её бездарной.
Ему стоит лишь подумать о человеке, и вот он уже видит где он находиться и что делает.
Сейчас ему следует пойти к детям, он чувствует, если в ближайшее время он не вернётся, дети снова решат действовать сами.
Он ничего не скажет об Алме, лишнее беспокойство.
Альфред чувствует, что она скоро вернётся сама, чувствует, что ей ничего не угрожает, он ей верит.
***
– Хорошая регенерация организма. Ничего необычного. – пожимает плечами Алма.
– На сколько я знаю, это ведь необычно, так ведь? – Ганс вскидывает брови.
– Такие случаи происходят в природе, но они на столько редкие, что одно лишь упоминание об этом звучит нелепо. Науке ещё не дано это объяснить. – Алма улыбается.
Разумеется, она понимала, что Ганс странный, но не видела необходимость об этом ему говорить. Она солгала.
Она не могла, да и не видела смысла рассказать ему всю правду. Он взрослый мужчина и в помощи не нуждается, сейчас главное дать ему поверить в сказанную ложь, а затем дело остаётся за малым.
– Объяснение оказалось куда проще, чем я ожидал, – он ухмыльнулся, – значит я избранный? – Ганс откинулся на спинку стула, с улыбкой глядя на Алму.
Алма усмехнулась.
– Можно сказать и так.
В комнату внезапно зашёл солдат.
Он посмотрел с начало на Алму, а затем перевёл взгляд на Ганса. Скорее всего его удивила миловидная обстановка между ними, с учётом того, как Ганс рвался найти её, словно стремясь убить.
– Мы отправляемся. – заверил Ганса солдат.
– Чудно. – отозвался Ганс и жестом показал подчинённому убираться.
Солдат поспешно покинул комнату.
– Как я уже сказал, по прибытию в Германии, ты станешь моей женой. – он внимательно посмотрел на неё. – Ты согласна?
Алма мягко улыбнулась ему в ответ.
– Согласна.
Ложь.
Моё сердце принадлежит другому.
– Тогда, я думаю, уже не стоит спрашивать разрешения… – он подаётся вперёд, и целует её в губы.
Женщина противится.
Её снова наполняет паника, и она уже готовиться оттолкнуть его от себя…
Но Алма быстро осознаёт, что пребывать в его обществе ей остаётся не долго, нужно дать кораблю отплыть подальше от пристани.
Переступив через себя, она отвечает ему на поцелуй, Ганс встаёт со стула и увлекает её за собой, прислоняет к столу.
Его руки крепко обнимают её, прижимают ближе.
Одни только мысли о том, что она целуется с другим мужчиной вызывают у Алмы отвращение.
Ты это делаешь во благо для безопасности детей и Альфреда.
Голос в голове часто произносил эту фразу, и только она мотивировала её идти дальше.
Внезапно перед глазами встаёт картина воспоминания.
Они стоят на пристани. Альфред и Алма, совсем юные, счастливые.
Он крепко сжимает её в объятьях, шепчет красивые слова на ухо. Она улыбается, смеётся.
Утренний тёплый ветер игриво теребит подол её сарафана, а она кокетливо улыбается, придерживает юбку.
Синие ленты, вплетенные в её прическу, красиво сочетаются с цветом её глаз.
Альфред целует её в щёку.
Над голубой горизонтовой полосой моря показывается красное зарево солнца.
Рассвет.
Когда-то Альфред пообещал, что они будут гулять всю ночь под луной, так это и случилось. Теперь это было их любимым занятием.
Сбегать по ночам, гулять под луной.
Сначала они танцевали до ночи на деревенской ярмарке, танцевали под английскую музыку, участвовали в танцевальных конкурсах. А потом, под мягким светом холодной луны, они купались в озере, размышляли о будущем, мечтали.
Альфред говорил, что первая солнечная заря, это чудо, которое стоит увидеть.
Он был тем человеком, который умел видеть прекрасное в самом обычном. В звёздном небе, багровом закате, в пробивающимся сквозь твёрдую почву цветке.
Алма любила его таким какой он был. Она любила всего его целиком и полностью, это была первая любовь её жизни, чистая, не порочная, искренняя. Первая и, как она осознала потом, последняя.
Она любила и любит,
И никогда не отпустит.
Ганс отстраняется от неё.
– Когда ты не сопротивляется, гораздо приятнее. – он снова улыбается.
Алма чувствует себя в его обществе не комфортно, но не подаёт виду. Отходит от него на пару шагов, мельком посматривает в окошко.
– Ты не мог бы принести чего-нибудь поесть? – она снова улыбается ему.
– Устроим романтический ужин? – Ганс опять подходит ближе к ней, Алма настораживается.
– Можно сказать и так. – женщина на кивает, смотрит на него.
– С продолжением? – он облизывает нижнюю губу, хищно смотря на имбрину.
– Как пойдёт. – пожимает она плечами.
Ганс кивает ей и поспешно выходит из комнаты, его шаги по коридору уходят прочь.
В эту же секунду она кидается к окну каюты и, дёрнув за ручку, раскрывает его.
Она оборачивается птицей и быстро вылетает в окно.
Обратно, домой, к детям, к любимому. Всё самое худшее позади.
Холодный, влажный ветер освежает, приводит мысли в порядок.
Свобода – как солнце. Могущественней и лучше ее ничего нет на свете.
Комментарий к Неудержимая
До меня дошло то, что я вам не представила образ Альфреда в работе, в общем – я тормоз.
В шапке фика я добавила ссылку на фото нашего красавчика Альфреда Грина.
( это мужчина моей мечты ха-ха))
Всё, побежала печатать следующую главу, вдохновение=)
========== Самое главное ==========
– Отдай печеньку! – Миллард повернулся в сторону Хью.
Хью поспешно засунул вкуснятину за щёку, в то время как рой его пчёл оживлённо звучал у него над головой.
– Что? – мальчик пожал плечами как ни в чём не бывало.
– Это было моё печенье. – прошептал Миллард, по голосу было понятно, что невидимка настроился враждебно.
Бронвин, что сидела неподалёку, обернулась на мальчишек, которые вот-вот разожгут огонь ссоры.
– На кухни есть ещё. – Бронвин усмехнулась, взглянув на друзей.
В эту же секунду Джейк зашёл в гостиную с пустой коробкой из-под шоколадного печенья в руках.
– Я даже не буду спрашивать кто успел стащить из 2016 пачку печенья, я только поинтересуюсь: больше нет? – он уставился на аудиторию, что смотрела на него во все глаза, жуя за щеками последними остатками печенья.
Не получив желаемого ответа, парень «осуждающе» посмотрел на друзей.
– Почему бы не принести из будущего проектор? – Джейк резко обернулся на Горация, – В смысле для просмотра фильмов последних новинок… – пояснил он.
– Мне эта идея нравится. – Оливия захлопала в ладошки, взглянув на Эмму. – Будущее такое прекрасное! Хочу узнать о нём большего.
Клэр зашла в гостиную с большущей книжкой в руках. Подойдя к журнальному столу, расположенному посередине комнаты, между диваном и креслами, она положила увесистое издание на него.
«Сказки странных» красовалось на обложке большими готическими буквами.
– Кто будет читать? – Енох поднял руки вверх, словно задаваясь, – Лично я – пасс.
– А тебе бы полезно вспомнить буквы. – Фиона усмехнулась.
Енох резко обернулся на девочку.
– Ой, да кто бы говорил. – парень растянулся на диване удобнее, занимая большую его часть.
– Эй, ты можешь поаккуратнее? – послышалось где-то рядом с Енохом.
Парень сию же секунду отполз в сторону, устроившись снова в своём уголке дивана.
– Какого чёрта ты разделся? – он взглянул на то место, где предполагательно восседал невидимка.
– Это не столь важно. – с какой-то странной интонацией проговорил Миллард.
В эту же секунду Хью нервно закашлял.
– Так кто будет читать? – Эмма изогнула бровь, явно в удивлении.
Повисло молчание.
– Прекрасно. – белокурая девушка расплылась в улыбке, этот ответ её точно устраивал.
– Надо бы ещё принести книг из петли… Гарри Поттера например… – Джейк пожал плечами.
Эмма дождалась тишины и удосужившись, что ещё готовы выслушать, взяла книгу на колени.
– Прочитай про странных голубей! – умоляюще посмотрела на неё Клэр.
– Но мы сотню раз это уже слушали. Может быть что-нибудь другое? – Гораций взглянул через сидящих между ним и Эммой близнецов, – Открой содержание, я что-нибудь подберу.
– Ну уж нет. – Эмма усмехнулась и, насколько это было возможно, отодвинулась подальше.
– Давайте так. – Джейк решил самостоятельно разрешить нарастающий спор. – Эмма, открой книгу. – он выжидающе посмотрел на девушку.
Эмма пожала плечами и раскрыла издание.
– Страница 394… – задумчиво прошептал Джейк. – Это у нас… – Он пролистал на пару листов назад, вернувшись к началу истории. – Прекрасно, выбор пал на «Старый дуб»? – Джейк в замешательстве перевёл взгляд на Эмму.
– Мне нравится эта история. – улыбнулся Енох.
– Потому что в конце все умирают. – Гораций снисходительно посмотрел на него.
– Люблю хорошие сказки, в особенности те, в которых… – парень не успел закончить свою речь, как поймал на себе взгляд Оливии. – …хороший конец. – он покачал головой, в знак согласия.
– Так, мы так будем до ночи выбирать. Начнём с самой первой. – с этими словами Эмма раскрыла книгу в начале.
Возражений не последовало.
***
Альфред сидел в соседней комнате. Отвернувшись к окну, всматриваясь в чернеющую пелену вечера.
Она его поцеловала …
В голове промелькнула тот самый момент, что он увидел на набережной, применив свою странность.
Она сама, по воле, поцеловала его… Алма, его Алма.
Сомнения заволокли его мысли. Тревога, обида, отчаяние.
Вернётся ли она? Что она скажет?
Мужчина вздохнул.
Он злился, гнев подобно адреналину расходился по его телу, заполняя каждую клеточку тела.
Альфред старался гнать прочь тревожные мысли.
Ганс? Кто он? Он никто! Он не смеет к ней прикасаться.
А она? Почему она так поступила? Почему опять взяла всё на себя? Почему считает, что не нуждается в помощи
О, Птица, лишь бы она вернулась домой…
Часовая стрелка давно перевалила за девять часов вечера
Дети, как им и полагалось в это время, разошлись по своим комнатам и там, дожидаясь сна, оживлённо продолжали беседу между собой.
На их вопросы об отсутствии Алмы он отвечал просто.
Она скоро появится, не переживайте.
Весь вечер
Он был одинок.
Уже прошло чуть больше часа, как он вернулся домой. А Алмы нет.
Подняться и пойти на поиски, кричало его сердце.
Долго мучать себя сомнениями не пришлось. Входная дверь скрипнула и вот он уже слышит как её шаги приближаются.
Торопливо, даже слишком.
Должно быть она взволнована, или испугана…
Альфред сидит один в гостиной, окутанный её мраком. Лишь одна лампа горит в этой комнате. В самом дальнем углу помещения, её свет практически не доходит до него.
Только синева вечера за окном…
Они встретились взглядами, когда Алма стояла ещё в дверном проёме.
Беспокойство? На её лице написано беспокойство?
Но за кого или из-за чего?
С полминуты они молчат. Смотрят друг на друга.
Он – потому что не знает как начать диалог, она – терзаемая сомнениями. Алма посчитала, что Альфред ещё с порога налетит на неё с объятьями. А сейчас, сейчас он даже не улыбнулся…
Настораживало.
– Где дети? – спросила она.
Имбрина прекрасно знала, что её любимый позаботился о её подопечных, но спросила этот банальный вопрос, лишь для того, чтобы хоть как-то разрядить нависшую обстановку.
– Готовятся ко сну. – монотонно произнёс он, снова отвернувшись к окну.
Алма прошлась в глубь комнаты, к нему, поближе. Ноги сами ведут себя сесть не рядом, а напротив.
Он слишком серьёзен. Слишком пугает.
– Я смотрю вы хорошо поладили, скоро они с тобой и во мне не будут нуждаться. – она усмехнулась.
Альфред шумно вздохнул.
– А ты куда-то собираешься? – ответил он.
Мужчина внимательно посмотрел на неё, и по её коже пробежался холодок.
Странное чувство внутри неё нарастало.
Алма нахмурились.
– Что? Нет. – замотала она головой, и, достала из кармана трубку и коробочку спичек.
Разговор обещал быть долгим.
Алма, конечно, догадывалась о чём зайдёт диалог.
Конечно, Альфред хотел знать то, что происходило за закрытой дверью, каков оказался исход…
– Я видел. – он не станет ждать, скажет на прямую. – ты целовала его. По своей воле. – холодный, пронзающий взгляд направлен сквозь неё.
Алма поднимает на него глаза, застывая, с зажжённой спичкой в руках. В зубах крепко сжата курильная трубка, от удивления бови сами уползли вверх.
– Что? – переспрашивает она.
Последние события помнились смутно. Словно как ненужный разговор, она постаралась забыть всё, но по щелчку пальцев это не срабатывало.
Ты целовала его. По своей воле. Эта фраза эхом прозвучала в её голове.
Словно обвинение её восприняла Алма.
Как он только может так думать?
Она чувствует тепло у кончиков пальцев. Огонь подошёл слишком близко. Сделав пару резких движений рукой, спичка потухает.
– Ты целовала…его. – Альфред хочет назвать имя, но не может.
Не хочет. Не видит в этом нужды.
Алма всё поняла. Больше объяснений и не требовалось.
Она откладывает трубку обратно в карман.
– Да. Всё именно так и было. Я должна была заставить его поверить в то, чего не могло случиться. – она внимательно на него посмотрела, словно на провинившегося ребёнка. – Эта мысль не могла посетить твою бурную фантазию?
– Почему ты постоянно берёшь всё на себя? Я могу… – он не успевает договорить, Алма перебивает его.
– Меньше всего, мистер Грин! Меньше всего я хочу, чтобы те, кого я люблю пострадали по моей халатности. Свои проблемы я предпочитаю решать сама! – она говорила страстно, уверено. Её глаза блестели от слёз.
Оклеветанная, она отвернулась к окну.
В первую очередь её задевает то, что он неуверен в ней, то, что он посчитал правдой ложные мысли. По собственному желанию она готова целовать только его, Альфреда…
Тогда это было вынужденным поступком, проступок, который она совершила переступив через себя…
Альфред молчал.
Он, конечно, не хотел сделать ей больно. Он хотел разобраться во всём. Ему не нравилось, что в их, если это можно так назвать, отношениях была какая-то непонятность.
Альфред почувствовал вину. Он, конечно, толком не мог понять и увидеть всей картины, что творилась за той дверью. Он не мог прочувствовать на себе весь тот страх и ужас, что перенесла она, пребывая те минуты с Гансом.
Он не прав. Он не юноша, чтобы обижаться из-за таких пустяков и раздувать скандал по собственным вывода, следовало сесть и поговорить.
Альфред безумно рад, что сон Горация, от части, оказался кошмаром.
Действительно, сон отчасти оказался кошмаром! Она живая, здоровая, сейчас сидит перед ним, а он…
Идиот, сказал он сам себе в уме.
Альфред встаёт с кресла и подсаживается позади неё, обнимает за подрагивающие плечи. Его губы касаются кожи её бледной шеи, аккуратно целует.
– Я кретин, Алма, – шепчет он, – я кретин.
Имбрина оборачивается на него. И снова перед ней именно он.
Эти добрые, смеющиеся глаза, тёплая улыбка… Она обнимает его, прижимается ближе, вдыхает его одеколон.
