Текст книги "Гарем для лунной жрицы: Цветок запада"

Автор книги: Mr. Samarra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 3. Цветочный Павильон.

Тихо шелестели нежные голубые розы, ласкаемые летним ветром, и звонко верещали пташки, расположившиеся в кроне деревьев. В тени было гораздо прохладней, чем на солнце, отчего тело сковали мурашки, подсказывая скорей вернуться в объятия светила. Для обеда, пожалуй, еще рановато, а никаких других занятий, кроме как посещения Нимэля, у меня не было. Я оправила противный платок на голове и, поднявшись с места, прошествовала ко храмовым дверям, проникая внутрь и практически сразу же вылавливая девушку-служанку.

– Его Величество государь уже отправился в обратный путь, – пролепетала она, низко поклонившись, отвечая на мой вопрос.

Вот и славно, что не стал задерживаться. Но мне не дает покоя тот факт, что он приехал намного раньше, чем я думала, и занимался неизвестно чем, пока я выполняла свои обязанности. Интересно, сколько еще крыс скрывается у меня под носом? Правда, мне все равно, пока я не попаду под удар. Разговор с отцом оставил неприятный осадок, над которым нужно поразмыслить.

Миновав растерянную моим появлением жрицу, я направилась прочь из холодного храма на залитую солнцем улицу. Крайне удобно иметь место жительства в паре минут ходьбы от места службы: таким образом ты всегда можешь пойти вздремнуть, если утомился. Царила жара, но меня это мало смущало: я более получаса просидела в тенистой беседке и совсем замерзла.

Завидев меня, стража поспешила распахнуть тяжелые двери, чтобы пропустить внутрь, и закрыть их за моей спиной. Парадная дворца в пышности своей, несомненно, превосходила храмовую, выигрывая, также, и в цветах – темно-синий с золотыми элементами и белыми вставками интерьер. Даже глаз отдыхает на нем.

Внезапно меня посетила мысль, что я не знаю, где находится Цветочный Павильон. Снова я чего-то не знаю, черт бы побрал масштабы моего нового мира.

Только я хотела заняться поисками дворецкого, как меня окликнули:

– Ваше Святейшество, приветствую.

Высокий светловолосый мужчина поклонился мне. Судя по форме на нем – это дворецкий. Вот так удача – не пришлось никого искать. Обернувшись, я вспомнила, что не знакома с большей частью прислуги – кроме тучки девушек, что как-то облачали меня в церемониальный наряд – и человек передо мной так же не был мне знаком. Тот, кстати, уже выпрямился.

– Меня зовут Лициус Дебора, дворецкий.

– Хорошо, что ты пришел. Я как раз собиралась выяснить, кто верховодит дворцом, – только и сказала я, глядя на его симпатичное лицо. На вид едва ли сильно постарше будет, а еще собранный и пока вежливый. – Мне нужно попасть в Цветочный Павильон.

Вижу, как чуть помрачнело его лицо от фамильярности, что я себе позволила. Должно быть, до этого к нему обращались с большим уважением, но теперь я здесь хозяйка, а уважать незнакомцев (как и знакомцев) я не привыкла. Сказав следовать за ним, дворецкий пошел по парадной, вскоре сворачивая влево. Спустя какое-то время мы оказались в коридоре живой изгороди, что через десяток шагов разошелся, являя глазам прекрасный и ухоженный сад. Сердцем его являлся ряд громадных фонтанов, окруженных разнообразными цветами – от лиловой герберы до нежных белоснежных лилий. Весело журчащая вода переливалась на солнечном свету.

Невдалеке, прямо-таки соседствуя с аккуратным природным уголком, высилось внушительное белое здание за ровным рядом раскидистых деревьев. Существуют такие места, на которые смотришь и чувствуешь, будто они сотворены в каком-то другом мире и по жестокой ошибке оказались там, где мы можем их увидеть. От Цветочного Павилона веяло аналогичным неземным уединением, и по мере приближения к нему я лишь сильнее в этом убеждалась.

Камнем мощеная дорожка плавно вытекала из сада и кольцом обнимала строение. Безоконный фасад встречал безмолвием, почти мертвой тишиной. Двустворчатые двери имели металлические вставки и выглядели тяжелыми, словно бы от желания не впускать или не выпускать что-то. Поглядев на них, вместо восхищения «иноземной атмосферой» я ощутила один лишь холод.

– Желаю Вашему Святейшеству хорошо провести время, – внезапно проговорил дворецкий, с невозмутимым лицом останавливаясь у широкой мраморной лестницы Павильона.

В смятенных чувствах, я неторопливо поднялась по лестнице из белого мрамора на небольшое крылечко, оказываясь у входа.

– Вот уж действительно, – выдохнула я, упираясь взглядом в неприветливую дверь.

Внезапно перед глазами всплыла утренняя сцена с Клаудом, и мне захотелось обсудить вопрос о его допуске в Цветочный Павильон с рыцарями, охраняющими покой Лунной Долины. Стоит постараться, чтобы моя прекрасная Змея носу не казала перед принцем, у которого на этой почве мог бы, скажем, попортиться аппетит.

– Я хочу, чтобы глава стражи явился в мой дворец к четырем часам, – я обернулась к Лициусу.

Мужчина не спешил исчезать с территории гарема и послушно смотрел на меня, вероятно посчитав, что я остановилась перед входом в Павильон ради отдачи парочки приказов. Но вот я озвучила свое желание, и дворецкий за секунду потерял свою собранность – он опешил.

– Кхм. Ваше Святейшество, – откашлявшись, обратился ко мне Дебора, – ваши владения защищают рыцари Дайян. Их глава временно отсутствует, но в моих силах вызвать заместителя.

Промашка. Назвать Сертанию Монтье, лидера Дайянских защитников, главой какой-то там стражи – худшее, что я могла сделать. Однако хорошо, что услышал это лишь мой дворецкий, иначе я бы со стыда сгорела. Дело в том, что существуют люди, которых я уважаю, по отношению к которым я на «вы». Это сильные личности, которые поднялись с низов, защищают простой люд. Орден Дайян – священная организация под надзором храма Фараханы, имеющей относительную свободу от приказов короля.

Как я раньше не приметила их? Словно бы у меня было время для этого: спешные переезд и церемония, многочасовое безделье в молельном зале, «любовник» в конце-то концов! Милая кучка всеобщего бреда о святости, приправленная разговором с отцом, – вот, чем полнились мысли, а уж кто охраняет мои владения – дело левое. Но это не так.

– В таком случае, ничего не нужно, – я небрежно махнула Лициусу рукой, позволяя понять, что он свободен, и помассировала пальцами виски.

Сюрпризы не заканчиваются, и моя голова готова разорваться от переполняющих ее мыслей. Никогда в жизни мне не приходилось столь тесно переплетаться с каким-нибудь делом. Я ничем не интересовалась, а если и нужно было заняться чем-то, что все давалось мне с легкостью.

Я подняла глаза и переступила порог Цветочного Павильона.

Глазам предстал по-интимному темный коридор, свет в который пробивался с другого его конца. Пройдя далее, я обнаружила благоухающий внутренний сад – райкий уголок для райских Цветов: повсюду пели птицы, в воздухе витал приятный аромат. Путь вглубь строения лежал через всю эту зелень, и, минув ее ровно в половину, я заметила перекресток каменных дорожек, ведущих в разные стороны из самого сердца природного уголка. На концах левых из них вдали едва виднелась стена живой изгороди, поддерживающая белоснежную колоннаду. Правые же уводили внутрь дворца такими же мрачными проходами.

Подумав, что все самое интересное могло быть только впереди, я двинулась прямо, обнаруживая коридор с небрежными красными тканями на стенах, которые прекрасно смотрелись во всем этом уединенном Павильоне. Здесь уже было освещение, но все равно довольно слабое, приглушенное расписными вставками из красного дерева. И я оказалась права, выбрав это направление: в самом конце я увидела большие узорчатые двери, чуть приоткрытые. Достигнув их, я проникла в небольшую залу.

Просторная комната, утопающая в блеске и тусклом свете бумажных фонарей. Ансамбль из от алых до нежно-розовых узорчатых тканей ниспадал откуда-то с потолка и находил покой у круглых стен с ютившимися в ней дверьми. Пол, устланный дорогим заграничным ковром, усыпан мягкими подушками, словно поле – цветами. И в центре этой безумной красной бури островком покоя возвышался постамент с изображением едва одетого ангела с закрытыми глазами. Жуть. Это вот мы уберем и поставим-ка, пожалуй, роз в какой-нибудь архаичной вазе.

Но я отвлеклась.

– Нимэль? – достаточно громко позвала я, подходя к одной из дверей, раскидывая подушки ногами в чаппалах. Внезапно в противоположной стороне раздался грохот. – Нимэль!? – прикрикнув, я поспешила к нужным покоям.

– Не входи! – послышался звонкий мальчишеский голос с той стороны. Кажется, он что-то судорожно прячет.

– Все в порядке?

– Да! – бросил он.

Что-то слабо ему верю. Что успел натворить наш принц за день? Внезапно возня прекратилась, и я настороженно приникла к двери.

– А хотя, входи! – бойко сказал принц.

Ну, раз уж позвали, то грех не пойти. Распахнув темные двери, я оказалась в залитой светом просторной комнате в светло-голубых тонах, посреди которой стоял огненно-рыжий юноша. Вот только, едва мазнув глазами по его одежде, я сразу поняла, что что-то в ней изменилось. И правда: теперь худое тело принца было облачено в красные одежды из газовой ткани, которые едва ли что-то скрывали. На шее покоились тонкие золотые цепочки, на руках – наручи с крупными рубинами, переливающимися на свету. На и без того прекрасной головушке Нимэля теперь находилась дорогая тиара, переходящая в струящийся алый плат, ниспадающий на хрупкие спину и плечи.

Только перстни и серьги на нем были мне знакомы.

Чем дольше я смотрела, не в силах сдвинуться с места, тем больше терялся принц: уверенность куда-то испарилась, и ей на замену пришло обжигающее смущение. Его бледные щеки теперь пылали чувственным красным, отчего он делался еще более бесподобным. Эта божественная красота и наряда, и юноши действовала на меня так, как мне бы не хотелось.

Оторвать восхищенный взгляд было тяжело.

– Откуда это? – мой голос был и хриплым, и тихим – настолько сильно меня выбил из колеи вид Нимэля.

– А… Это принесли вчера, – совсем бледно проговорило дитё.

– Черт! – выругалась я, отворачиваясь. Убью Клауда, убью всю местную прислугу! – Лучше переоденься.

Что-то в моих словах ему не понравилось. Это было слышно по мрачному голосу.

– Я недостаточно красив?

– О боже, – взмолилась я. – Ты слишком красив. Настолько, что если сейчас не сменишь наряд, то гарантировать твою сохранность я не смогу.

Я обернулась к нему, чтобы зловеще усмехнуться для убедительности.

Его лицо было таким же пунцовым, как и его вьющиеся волосы. Небесно-голубые глаза распахнулись в немом шоке. В тот момент я вылетела в зал, громко хлопая дверью. Этого хватило, чтобы юноша пришел в себя и снова принялся возиться в глубине комнаты. Через пять минут моем взору явился тот самый Нимэль, которого я запомнила вчера: недовольный, слегка растрепанный, но не менее прекрасный.

Взгляд принца метался по комнате, но никак не желал останавливаться на мне.

– Я ждал тебя позже, – его попытка оправдаться вышла не совсем удачной.

– Так вышло, что я уже свободна, а делать мне нечего. А ты… – сказала я, наблюдая за рыженьким. – Зачем ты вообще это надел?

– Кое-кто сказал, что женщину проще убедить, если будешь в этих тряпках, – мрачно проговорил он, падая на устланный подушками ковер и обхватывая руками одну из них.

– Даже не знаю, кто бы это мог быть… – зловеще усмехнулась я, рисуя в голове медленную смерть одной Змеи, что не умеет держать язык за зубами. – Что же такого ты хочешь, что пошел наперекор своей гордости, юный принц?

Тут его хорошенькое личико сделалось неуверенным и даже за что-то сильно переживающим – я не могла не удивиться внезапной перемене в его настроении. Словно бы… от этой просьбы многое зависило для него? Мой шанс расположить его к себе представился довольно скоро, и – чего тянуть кота за яйца – я не была против этого. Нисколько. Терпеливо ждала, пока дитя подберет нужные слова.

– Позвольте мне заниматься тренировками, – вдруг звонкий голос разорвал образовавшуюся тишину. Я тут заметила, что он переходит на «вы», когда ему стыдно или когда ему что-то нужно. Это показалось мне довольно милым. Он поднял на меня горящий голубоглазый взгляд, и у меня перехватило дыхание. – Дайте мне учителя, что мог бы преподавать мне искусство меча!

Глава 4. Цветочные чаяния.

Странно.

За такие задабривания я ожидала что-то типа: «Хочу лучших заморских танцовщиц, ежедневные ванны из шоколада и золота и полдворца в придачу!» – но никак не этого. А ему что нужно? Учитель искусства меча!

Не зная, плакать или смеяться, я просто стояла с широко распахнутыми глазами и переваривала волнительные для принца слова. Тот вначале покраснел от стыда, потом побелел от страха, а после совсем стушевался, ожидая хоть какой-то реакции с моей стороны.

– И… – начала я. Нимэль с утопающей во взгляде надеждой смотрел на меня. – И это всё?

Обесценила? Конечно! Всего лишь учитель?! Всего лишь?! Я могла бы перевернуть Цветочный Павильон вверх дном и отстроить для него Цветочный Дворец! Сейчас у меня именно такое настроение: разрушать и создавать нечто более прекрасное. Хорошо меня воодушевил непорочный юноша в наряде для удовольствий: настоящая услада для глаз!

– К-как понимать? – прошептал он, теряясь.

– Тебе нужен лишь учитель? – изогнув черную бровь, я придала словам больше уверенности, намереваясь одарить «любовника» всем, чем смогу, пока хочу этого. – Ты знаешь, что я богата, как король? Прося лишь это, сомневаешься ли ты в размере моего кошеля?

Бледное лицо напротив сначала просияло от радости, а потом помрачнело от недовольства: юноша почувствовал обнуление своих чаяний и сообразил, что я выманиваю его из «норы».

– Да, – твердо произнес он, вздергивая аккуратный подбородок к потолку. – Это всё.

«Сомнения» пропустил мимо ушей, смотря на меня упрямым взглядом.

– Будет тебе учитель. Но у тебя все еще есть шанс просить всего, чего только возжелаешь, – настаивала я. – Я дам тебе всё, о чем ни попросишь.

– Так ли это? Сивилле под силу выполнить всё, чем я захочу? – вижу, как на дне голубых глаз заиграл интерес, а на нежных губах появилась едва заметная улыбка – он воодушевлен.

– Всё, – хмыкнула я. – В границах разумного, конечно же.

– Это место… Оно немного странное, – принц вдруг замялся, не зная, стоит ли говорить прямо, но моего настойчивого взгляда хватило, чтобы развязать ему язык. – Строение странное: комнаты для жилья, купальня, тот сад на входе, кухня – все очень необычное (в плохом смысле). А прислуга… Прислуги как будто и нет. Со вчерашнего дня я никого не видел и это…

Это неприятно.

– Видишь ли, этот Павильон – «подарок» от оракула, моего покойного двоюродного дедушки. Он был здесь до меня, – спокойно начала я, овладевая вниманием ребенка. – До сего дня в моих знаниях о нем было одно лишь название – даже попросила дворецкого провести меня – и ничего более. И место это показалось мне очень спокойным и таким красивым. Неужели тебе не нравится здесь?

– Не нравится.

Вот как? Возможно, дворец наслаждений так и был задуман – я слышала, что предшественник сильно любил своих певичек и по этой причине ревновал их к каждому дереву, – дабы отгородить наложниц от внешнего мира всеми возможными способами. Оттого слуги здесь бесшумны, будто призраки: их без этого умения на работу не брали. И, глядя на мой Цветок, я примерно представляю чувства запертых прелестниц.

– Тогда я отстрою дворец, – легко проговорила я, опускаясь на подушки рядом с принцем. Шок отразился на его лице.

– Что? Зачем? Это лишнее, – сказал он, чуть хмуря темно-красные брови.

– Так ты согласен жить в оторванном от мира Павильоне? – хитро сощурив глаза, я улыбнулась ему.

В одно мгновение Нимэль потрясенно замер, распахнув небесно-голубые глаза.

– Что? – спрятав улыбку, я недовольно посмотрела на него.

– А… Ничего! – воскликнул он, отводя взгляд куда-то в алые ткани на стенах. – Просто… – запустив тонкопалые ладони в свои рыжие волосы, принц притянул их к лицу. – Ты впервые так улыбнулась… для меня.

Юношеский голос, вначале звонкий, к концу фразы совсем затих, и воцарилось молчание. Нет, не удушающее, не пугающее и не звенящее в ушах. То было молчание до восторженного волнительное, когда в голове эхом отдается стук бешенного сердца. Я не ожидала таких откровений, не ожидала его яркого смущения, едва ли скрытого огненными локонами.

И вместо ответа я лишь вздыхаю, отпуская в воздух внезапно накатившую нежность, что показывать точно не собиралась. Милый принц, милый-милый принц, совсем еще дитя, неопытная пташка в месте, где царствуют наслаждения. Интересно, думал ли он обо мне, когда наряжал свое драгоценное тело? Чем он думает, реагируя на меня так, говоря такие вещи?

Так он и сидел, пряча лицо в волосах, и я подумала, что обособленный от мира Цветочный Павильон – замечательное место, далекое от хлопот находящегося в непосредственной близи дворца Исчезающей Луны. Здесь можно подумать о многом, не страшась быть прерванным, и делать многие приятные вещи, не страшась быть услышанным.

Нимэль с первого взгляда понравился мне, но это не любовь. Его лик прекрасен, его стан тонок, его эмоции живые, но это не любовь. Пока не любовь.

– Павильон пока останется в неприкосновенности, – задумчиво проговорила я, стараясь сменить тему. – Если тебе одиноко, то я приставлю к тебе какого-нибудь сына виконта для развлечения.

– Не нужно, – послышался тихий голос. – Просто приходи каждый день. Подари мне животное. Дай мне учителя. Я смогу себя занять. Просто приходи каждый день.

– Ты знаешь, как это звучит вообще? – хищно усмехнулась я.

– Знаю. Я… – более уверенно сказал он, все так же не смотря на меня. – Я не знаю, почему я тебе верю. Нет, я знаю: я верю тебе, потому что ты этого хочешь. Ты заставила меня поверить. Вчера. Поэтому я показал тебе… сегодняшнее.

– Хотел отблагодарить? – я уже не смеялась, вслушиваясь в искренние слова. Просто не смела отвечать на чужие откровения легкомысленностью. Не сейчас.

В ответ он пару раз торопливо кивнул, бренча длинными золотыми серьгами.

– Мне понравилось, – шепотом серьезно произнесла я, желая подарить ему уверенность в правильности своих действий, – но это было несколько… вызывающе.

И не несколько, а прямым текстом побуждающе к действиям.

Принц промолчал.

– Какое животное ты бы хотел? – мягко спросила я, решив прекратить мучить ребенка.

– Большую листинскую кошку, – прошептал он.

А. То красношерстное чудище, которое размером с среднестатистического северного кабана? Листина с радостью отправляла это зверьё Азеластану, пусть их с таким же успехом ссылали обратно. И все же в Ильвии должно оставаться несколько.

Вот и появилось полезное дело: найти скучающему принцу домашнюю зверушку.

– Хорошо. А кто будет нашим учителем?

Тут-то Солнце и взглянуло на меня. На бледном лице читался востог, а под длинными ресницами пряталось почти что счастье – крайняя степень радости. Еще немного алые от смущения щеки красили его образ, делая неповторимым и волшебным.

– А… – Нимэль покраснел пуще прежнего и потупил глаза в пол. – Я хотел бы, чтобы это был тот рыцарь, о котором слава ходит даже в моей стране…

– М? Кто это?

– Призрачный Всадник. Нет никого, кто бы не слышал о нем.

Здесь мое сердце и сделало паузу. Кандидат в наложники будет обучать наложника искусству меча? Вот это будет зрелище. Мне не сложно добавить пунктик в обязанности Мирабэлла Этеки, лишь бы бедный принц был доволен.

– Ладно?

Он вновь взглянул на меня. Молча.

– Хорошо, он будет твоим учителем, – понятнее проговорила я.

Знала бы я, насколько прекрасную улыбку увижу, то вложила бы побольше чувств в эту фразу. Насколько для него были важны вещи, о которых я столь легко говорила, раз дарили ему столь невообразимое счастье? Что ты пережил, о принц Дали, на своей земле?

Чувственные губы растянулись, оголяя ряды белоснежных зубов с выделяющимися на их фоне миниатюрными клычками, а роковые голубые глаза с легким прищуром глядели на меня. Щеки вспыхнули еще более насыщенным маковым цветом, едва ли уступая в яркости своей пышным алым локонам. Я потеряла дар речи. Я забыла, что умею дышать…

Как нечестно, как подло! Ты смущался моей улыбки, когда твоя убивает, заставляет жадно всматриваться и желать лицезреть ее как можно чаще. Впервые за долгое время внизу живота будто бы завязался какой-то комок, и это не то, что бы не было контролируемо… Просто не хотелось видеть ничего кроме счастливого лица напротив.

Его мелко дрожащие ладони коснулись моей руки, и меня словно молнией ударило. Улыбка исчезла так же внезапно, как и явила себя, и теперь на меня взирал ожидающий чего-то юноша, оказавшийся, пожалуй, в опасной близости от меня.

– Обещай, что придешь завтра, – нежный шепот коснулся моего лица.

– Не знаю, – ложь. Ничем я таким занята не буду, просто боялась вновь попасть в его плен.

– Обещай, – настойчиво проговорил он, хмуря темные брови.

Невозможно влюбиться в человека во вторую только встречу. Но я никогда с уверенностью не смогу сказать, что не влюбилась в него с первой…