Текст книги "Гарем для лунной жрицы: Цветок запада"

Автор книги: Mr. Samarra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Mr. Samarra
Гарем для лунной жрицы: Цветок запада

Глава 1. Чувствительный принц.

Моя жизнь была очень и очень неплоха: я, даже будучи никудышной монаршей особой, все равно жила роскоши, сквозь рукава получала образование у лучших ученых королевства, днями напролет с удовольствием пропадала за высокими белокаменными стенами дворца – и не было ничего, что бы сдерживало мое высочество хоть на миг. Так я сколотила славу благородной дикарки и госпожи-смутьянки, из-за чего мне удавалось избегать взглядов высшего общества и любых светских мероприятий.

Однако в один момент что-то изменилось: меня, шестую принцессу, с характером которой в жизни не видать ни сияющего трона, ни всеобщего признания, нарекли сивиллой лунного бога Фараханы. Сивилла, или оракул (в зависимости от половой принадлежности), – это первые лица в храме своего божества, это могущественные прорицатели, пользующиеся абсолютными любовью и поддержкой народа, это власть в чистом виде. Едва поступишь на этот пост, так никогда не познаешь ни единой дурной стороны этого мира. Хотя бы потому, что ты будешь находиться на верхушке иерархии королевства Азеластан – несравненного государства, контролирующего континент высоким процентом одаренных магов и небывалым количеством мастеров меча.

Оглядываясь на достижения моих предшественников и их кроткий характер, решение отца не укладывалось в голове еще больше – я не сделала ни единого полезного дела, и, что поболее того, мой нрав непослушен и гневлив. Тем не менее родитель утверждал, что никакой ошибки нет, что я избрана, чтобы служить в качестве «супруги». Ладно. Я бы поняла, будь я сивиллой, скажем, бога огня (тоже маловероятно), но чтобы служить такому божеству, как Фарахана, национальному божеству… Это означает, что посторонних глаз на мою персону будет направлено куда больше.

Верховные жрецы лунного бога испокон веков происходили из самых верхов и никогда – из числа простолюдинов. Это уже в корне отличало его от остального скопища небожителей, но это не значит, что заполучить этот титул способен каждый встречный-поперечный отпрыск королевской семьи!

Тем не менее, служители храма в скором порядке вывезли меня из родительского дворца и поселили в Лунной Долине – сердце культа Фараханы, расположенном в окрестностях столицы. В мое распоряжение отошли дворец Исчезающей Луны и верховный храм, что располагался по соседству. На ночной торжественной церемонии я была сопровождаема десятками служанок, что не позволяли и шагу ступить без своего всеобъемлющего надзора. Видно, уже наслышаны о крутом нраве шестой принцессы, ибо помазание маслом лунной розы и вручение одиннадцати серебряных шпилек, что понатыкали мне в волосы, провернулись наискорейшим образом. Я не успела даже осознать, как оказалась в одиночестве в своих новых покоях.

Буквально на следующий день прибывает герцог Лититта Эль – человек не самой чистой репутации и с гаденьким улыбающимся личиком – вместе с юношей невероятной красоты. Его волосы пылали, будто огонь, а глаза имели яркий небесный оттенок. Кожа была бледна, но это нисколько внешнего вида не портило. Сам он был миниатюрным, едва ли меня повыше.

Интерес к прекрасному гостю в экзотических одеждах побуждал меня с любопытством его разглядывать, но лик незнакомца не выказывал ничего, кроме глубокой ненависти.

– Это четвертый принц государства Дали – Нимэль, – прокашлявшись, герцог представил мне своего спутника. – С этого дня он причисляется к гарему Вашего Святейшества.

Что, простите?

– Не поняла, – хмуро проговорила я, обращая взгляд к мужчине, искусно улыбающемуся при любых обстоятельствах.

Хоть война, хоть свадьба – реакция герцога Эля одна, из-за чего люди рядом с ним чувствуют себя неуютно, но единственное, что я чувствую, глядя на него, – это жгучее желание запустить в его прилизанные жиденькие волосенки чем-нибудь тяжелым. Как назло, в комнате не находилось ничего хоть сколько-нибудь увесистого.

– Этот юноша – ваш новоиспеченный любовник, – невозмутимо перефразировали мне.

Только слепой бы не заметил, как помрачнело молочно-белое личико принца, стоило дворянину четко обозначить его роль. Мое сердце забилось чаще, но не от мысли о том, что без каких-то усилий мне удалось получить вот такое вот сокровище, а от того, что весь гнев юноши может обратиться в мою сторону.

– Обожди, – я прикрыла глаза, потирая виски пальцами, сдвигая белоснежный плат с головы. Темные волосы наверняка уже выбились из-под него, но снимать не положено, покуда не минует одиннадцать дней. Со вздохом я дернула тряпку на место и недобро уставилась на гостей. – Откуда он вообще взялся в Ильвии? Мы ведем войну с Дали.

– Вовсе нет, Ваше Святейшество. Королевство Дали в прошлом месяце объявила о своем желании прекратить войну, но Его Величество решил повременить с официальными заявлениями, – герцог слегка склонил голову в знак мнимого уважения.

– Что ты сказал?!

Не могу поверить! Война, что костью стояла поперек горла королевства, давно окончена, но отец не поспешил поделиться с народом!

Я тяжелым взглядом посмотрела на герцога: у того тихонечко подергивался глаз от необходимости объяснять мне решения короля. Может, помучить его еще немного, чтобы не зазнавался в следующий раз? О, а я постараюсь, чтобы следующего раза не было. На что отцу держать подле себя такого скользкого ублюдка? Ведь именно герцог Эль прибирает к рукам земли простолюдинов и выделяемые из королевской казны деньги на облагораживание территорий.

На его счету «порядком преступлений, за которые можно отправить в пожизненную ссылку к берегам Дракарты». Откуда мне об этом известно? Я случайно услышала от матери, когда та проводила небольшое расследование, а в ее словах сомневаться не приходится.

– Ладно, с этим мы разберемся позже, – отмахнулась я и перешла к иностранцу, что послушно оставался за спиной «собачонки короля». – Ты, принц, – в ответ он уничтожающим взглядом впился в мое лицо, – как звать?

– Ваше Святейшество, я уже… – «я уже представил его», да?

– Вот именно, что «ты уже», – прошипела я, в недовольстве хмуря брови. – Я у особы королевских кровей спрашиваю. Как смеешь ты лезть?! – тут я взмахнула длинным рукавом белый одежд и пальцем указала на двустворчатые резные двери на другом конце зала. – Пошел прочь!

Гнев возмущения скоро охватил меня: более мне ни к чему терпеть присутствие этого человека. Герцог, отвесив смиренный поклон, довольно скоро закрыл за собой тяжелые двери светлого молельного зала, после чего я откинулась на мягкие подушки, в небрежности раскиданные на каменном возвышении, и хорошенько потянулась.

– Итак? – требовательно спросила я у безмолвствующего незнакомца.

– Нимэль Циваниль ак Дали, – послышался красивый хриплый голос откуда-то вне поля зрения.

– Получается, ты – залог благих намерений Дали?

– «Залог»?

– Говорю, замуж тебя отдали в чужое королевство, – и хотя шутка получилась не самая смешная, мне вдруг сделалось легко и весело и губы растянулись в улыбке.

– Ты… смеешь глумиться надо мной? – слышу, как он начинает подкипать.

Оказывается, принца легко вывести из себя, но меня это замечание лишь рассмешило.

– Нет. Я смею констатировать факты, – я с непринужденностью парировала. – Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Сколько?! Ты даже брачного возраста не достиг, а уже в гарем к взрослой женщине отдают! – я подскочила на подушках, чтобы воззриться на гостя. Тот выглядел сбитым с толку: очевидно, настолько откровенную принцессу он наблюдал впервые.

Ах, стоит объясниться.

– Мне двадцать.

– Сколько?..

Настала его очередь выглядеть шокированным. И как же это красиво: его невероятные голубые глаза распахиваются, а чувственные губы открываются в немом негодовании. В Азеластане не принято отдавать в гарем юношей и дев младше восемнадцати, не говоря уже о том, что гарем не принято заводить в принципе. Тем более женщине.

Весь фокус в моем статусе: я сивилла – «жена» бога. Это королевство почитает «супругов» подобно правящему монарху, и подобно правящему монарху им дозволено иметь ряд любовников. Но верховному богослужителю не дозволено принадлежать исключительно одному любовнику, поэтому не сложно догадаться, что следующей моей миссией будет поиск еще одного мужчины.

– Вот-вот. И за что ты мне сдался? – я сокрушительно выдыхаю, вздергивая закованные в серебряные наручи руки к небу.

Молоденького принца передернуло:

– Словно мне нравится находиться в гареме у старухи.

– Так. Мне кажется, что ты чего-то не понимаешь, – я постаралась придать своему голосу как можно больше серьезности и указала на подушки, раскиданные у моих ног. – Присядь, я тебе объясню.

Юноша в один миг принял вид благочестивой барышни, которой предлагают провести любовную ночь где-нибудь в конюшне: смутился и разгневался одновременно, сжав тонкие ладони в кулаки и непроизвольно метнувшись в противоположную от меня сторону.

– Что? Ты несовершеннолетний, ребенок. Я не настолько жестока, чтобы насиловать тебя против воли и всяческой морали, успокойся, – уверенно проговорила я, про себя усмехаясь: я, оказывается, выгляжу опасной. Это не плохо – наоборот, ведь в таком случае это чудо природы будет держаться от меня подальше. – Нам в любом случае придется познакомиться поближе, даже если мы не будем спать вместе.

Хах, очевидно, что я его не убедила: принц нахмурился, а глаза заискрились недоверием. Кажется, сейчас дыру во мне проделает, то ли от смущения, то ли из гордыни.

– Послушай, – вздохнула я, – подумай головой: ты один в незнакомой стране, без друзей и без семьи – политический заложник. Тебе нужна опора, – на этом слове его белое личико стало только мрачнее. – Ладно, ладно, но ты ведь не знаешь обычаев, не знаешь, как жить, чтобы не накликать на себя беду. Я объясню тебе, а для этого ты должен успокоиться и поверить мне хотя бы в том, что мне не выгодно тебя обманывать. Сядь.

Поколебался. Хорошо: мне удалось заставить его пораскинуть его рыжей головушкой. И вот, спустя минуту, его тело, закутанное газовую ткань бирюзового цвета, изящно плюхнулось мне в ноги. Ему все еще не по себе, и это видно по бегающим глазам и напряженным рукам, но ни у него, ни у меня не было выбора, кроме как поговорить.

– Нимэль Циваниль ак Дали, меня зовут Деметрия Аристалексис Азеластан. Я шестая принцесса, а также два дня назад меня нарекли сивиллой лунного бога. Ну а сегодня привели тебя. Я сбита с толку не меньше твоего, поэтому слушай: как ты понял, я не ведаю о ситуации с войной наших государств, но если все действительно так, то ты никуда отсюда не денешься. Своими силами, – говорила я, не отрывая глаз от юноши, который, не глядя в мою сторону, настороженно вслушивался в произнесенные слова. – Итак, у нас два варианта, – важно продолжаю. – Первый: я встречаюсь с отцом, чтобы разобраться в этом кошмаре и чтобы отправить тебя назад…

– Нет!

Он внезапно вскинулся и посмотрел на меня с полными мольбы глазами, словно бы я собираюсь сотворить нечто ужасное. И хотя неожиданная перемена в настроении юноши удивила меня, я заметила, что он больше не боится смотреть мне в глаза.

– В смысле – «нет»? Ты понимаешь, где оказался?

– В Королевстве Азеластан.

– «В гареме у старухи».

– А. Простите, – он признал сказанные ранее слова и отвел взгляд. – Мне никак нельзя назад.

Его там непременно убьют, если он вернется? Разве там не его родственники? Не его родина?

– Другими словами… Ты согласен оставаться на моем попечении?

– Да.

– Что-то вначале мне так не показалось.

– Простите.

– Хватит, если возьмем второй вариант – наше мирное с тобой сосуществование, – появится кое-какая проблема, – отмахнулась я. – В гареме тебе никак нельзя быть одному: нужен еще один мужчина.

– Почему?

– Сивиллы – а хотя верховные жрецы в общем и целом, а не только женщины – не могут принадлежать только одному человеку, а все из-за одной старой легенды. В ней жрец любил одну женщину больше своего бога, больше своей жизни. Бог разгневался и разделил эту женщину на пятерых женщин, после чего сказал: «Любовь жреца должна быть в равной степени поделена между его женами и его богом», – с поэтичными придыханиями рассказала я, после чего заговорила в обычной манере. – Как видишь, сейчас ты один, и, если ты действительно остаешься, нам нужен еще один мужчина. Но об этом я подумаю позже. После того, как встречусь с отцом.

В зале стало прохладно, потому что солнце ушло за облака. На улице, верно, чудная погода, а я вынуждена прохлаждаться в храме, потому что одна Змея боится, что я сбегу в знак протеста своего становления сивиллой.

Я повернулась к Нимэлю.

– Ты уже встречался с королем Азеластана?

– Да.

– И ты сказал, что согласен войти в мой гарем?

– Да.

– А возраст твой никого не смутил?

– Нет.

– Невозможно! – воскликнула я, хмуря брови.

– В Дали брачный возраст наступает в четырнадцать. Я уже три года как должен быть женат, – неохотно, но мне объясняют, в чем дело.

Ну и дела… В Дали одни варвары. Какой брачный возраст наступает в четырнадцать? Я в четырнадцать подкидывала жуков за шиворот братьям и таскала за волосы сестер. Ни о каком замужестве и не помышляла, а тут – вот, получите-распишитесь.

– Для меня тоже нова система гаремов…

Видно на моем лице отразилось нечто, из-за чего принц буркнул это себе под нос.

– Ладно. Не мне судить о традициях чужой страны, – примирительно отозвавшись, я вскинула голову и громко позвала свою Змеюку – слугу, ответственного за мое благополучие в храме. – Клауд!

На зов в залу проник мужчина средних лет в полном священном облачении, таком, что из-под плата не выглядывали волосы. Завидев же мою прическу, он почти начал браниться, но мой настрой не позволил ему этого сделать. Я здесь сивилла.

– Клауд, – фальшиво-ласково обратилась я, добрея лицом, – завтра поутру я желаю видеть отца. Оповести его.

– Слушаюсь, – отозвался священник, слегка склоняясь.

– Еще, Клауд, – я не спешила радовать его скорейшим прощанием со мной, – это дитя – мой новый любовник. Прикажи доставить его во дворец Исчезающей Луны и поселить в Цветочном Павильоне. Я лично проверю, как возвращусь.

Удивленный тусклый взгляд мужчины скользнул по спокойному, будто удав, Нимэлю, а потом по меня, возвышавшуюся над ложем. На мгновение лицо Клауда сделалось недоверчивым, но после он вновь отвесил поклон. Я взглянула на принца, который с молчаливым ожиданием в голубейших глазах взирал на меня.

– Тебе пора. Осваивайся во дворце сколько душе угодно.

– Спасибо, – юноша легко поднялся и через мгновение скрылся за дверьми.

Бытие сивиллы – это жизнь в комфорте, но с важными обязанностями в виде служения богу луны Фарахане. Трижды в месяц я буду вынуждена бодрствовать по ночам и некие совершать ритуалы очищения прихожан. Однако имеются и плюсы в виде неприкосновенного гарема, статуса, равного правителю, народной любви. Сивиллу лунного бога от сивиллы, скажем, водного отличает объем возможностей – ведь именно луна красуется на гербе Азеластана – и королевская кровь. Остается загадкой: меня сделали жрицей умышленно или провели некие наблюдения, после которых избрали именно меня?

В двери стучат и тонкий женский голос оповещает меня о том, что мое сообщение уже отправлено в королевский дворец.

«Быстро вы,» – довольно подумала я, бросая взгляд на витражные стекла окон, сквозь которые пробиваются разноцветные лучи полуденного солнца, вышедшего из-за туч.

Глава 2. Всевидящий правитель.

Утро следующего дня выдалось на редкость отвратительным: мало того, что молодая храмовая прислуга не разбудила меня в срок, так еще и первое лицо, что мне «посчастливилось» встретить, оказалось Клаудом. Вернувшись вечером в свой новый дворец, я немедля подалась в свои покои и забылась сладким сном среди мягких подушек. А теперь, кажется, припоминаю, что говорила что-то о визите в Цветочный Павильон с проверкой. Сейчас, столкнувшись с священником в дверях спальни, я сообразила по его чуть хмурому, но очевидно смертельно уставшему лицу, что он до позднего часа действительно ждал меня.

Забавно, с каким рвением он сейчас стремиться исполнять приказы. А ведь двумя днями ранее эта Змея смотрела на меня с неприкрытой насмешкой, всем своем естеством выражая сомнение по поводу того, что такая непослушная дрянь как я – избранная Фараханой.

– Доброе утро, Клауд! – довольно бодро сказала я прямо в его недовольную физиономию. – Случилось что-нибудь из ряда вон?

– Приветствую лунную властительницу, – выговорив эту стандартную фразу, он чуть склонил голову. – Нет, все тихо.

– Тогда что ты здесь делаешь?

Откровенно говоря, как бы сильно мне ни нравилось его состояние, а лицезреть с утра этого человека очень не хотелось. Особенно, если вспомнить, что он притеснял меня буквально на днях, почему-то безгранично уверенный в том, что я не смогу за себя постоять. Что мне до приличий? Что мне до закона? До этого они были для меня пустым звуком, а сейчас – и подавно.

– Я здесь, чтобы передать Ее Святейшеству просьбу, – с некоторой кротостью в голосе сказал священник.

– Просьбу? От кого это?

– Ваш Цветок изволил.

Новый неофициальный титул нашего прекрасного принца Дали. «Цветами» именовались все наложники и наложницы в гареме. В официальном порядке, конечно, «Наложник/Наложница» или «Супруг/Супруга», но если называть их Цветами, то ничего от этого не поменяется.

– Чего же он хочет? – я заинтересовалась сказанным и захотелось исполнить все, чего бы мой «любовник» ни пожелал.

Это связано, пожалуй, с тем, что впредь Нимэль – подданный чуждого ему королевства с странными для него обычаями и характером местного общества. Не мне говорить, как тяжело мальчику, но в моих силах хотя бы помочь ему обустроиться на новом месте, ведь обратно в Дали путь тоскующему принцу впредь заказан. Это совершенно точно.

– Ищет встречи.

Ох, и что же ты ему наплел? Что для нанесения визита сивилле одного желания мало? Что нужно поглядеть в лунный календарь и рассчитать вероятность успешного разговора на гадальных картах под звездным небом? Или сказал, что я занята настолько, что научилась питаться святым духом? Узнаю – мокрого места не оставлю. Не хватало еще, чтобы ребенок задохнулся от одиночества. Нет, в моем дворце имеются молодые прислужники (полно, и все, как один, бестолковые), которые смогут его развлечь, но будет лучше, если это буду я. Потому что всей этой прислуге нет моей веры.

Вцепившись пристальным взглядом в противное лицо Клауда, я крайне понятливо намекала, что лучше бы ему поостеречься и пересекаться с Нимэлем как можно реже, а при встрече – молчать, как покойник. В ответ же священник выдал мне очевидно фальшивую улыбку.

И что же мне с тобой делать?

– Поняла, – я и сама улыбнулась, да так, чтобы слуга увидел во мне собственное отражение.

Что ж, с утренними сюрпризами покончено: я прошествовала в храмовую молельню, чтобы исполнить обряд перед Священным Писанием. Та еще заморочка, но жаловаться я не смела, ведь в стародавние времена всю эту тяжеленную книгу учили наизусть, от корки до корки. Мне еще очень и очень свезло, что требовалось всего лишь поклониться одиннадцать раз, испить святой воды и сказать: «Аминь».

После этого я могла быть свободна, но вечером придется возвратиться, чтобы сделать все то же самое. На выходе я проводила взглядом парочку священников в белоснежных одеяниях, неспешно передвигающихся по прохладному коридору, задумавшись о встрече «гостей». Идти в молельный зал, в котором мне повезло «тухнуть» несколько дней, не хотелось. Если подумать, то Клауд как-то обмолвился, что на территории храма имеется беседка, в которой отдыхает знать во времена визитов. Чем я не знать, чтобы посетить это чудо?

Решительно оглянувшись, я наугад выбрала направление. Очень жаль, но, чтобы обнаружить беседку, придется поймать какого-нибудь служку. Я здесь всего лишь какой-то жалкий третий день, я в глаза не видела своих новых владений, так что неплохо было бы и осмотреться.

Хорошо то, что сивилла способна попросить монарших особ пожаловать в храм на беседу с собой. Так мне не придется лично отправляться во дворец и ожидать аудиенции. Все, что нужно – это место, навевающее желание работать. А его не было. Молельный зал будто усыплял – а иначе непонятно обилие подушек на и вблизи пьедестала, – а молельня пугала тишиной.

Сама того не заметив, я очутилась в светлой, как и весь интерьер здания, парадной с громадной хрустальной люстрой под самым сводом, где мне удачно подвернулся какой-то темноволосый парень с шваброй в руках. При виде меня у него загорелись глаза. С его указаниями добраться до пункта назначения было простой задачкой, правда, отделаться от сопровождения отзывчивого юноши оказалось тяжеловато.

Перед глазами предстал тенистый уголок укромного сада с восточной стороны здания. Шумящие старостью высокие деревья, надежно скрывающие от солнца аккуратные кусты лунных роз, манили ближе, обещая прекрасный отдых и разговоры за чашечкой черного чая. Беседка вмещала в себя небольшой столик и несколько стульев и была выполнена в кремовых тонах. Что ж, это место тоже мало подходило для работы, но для того, чтобы расслабиться – запросто. Последнее так же немаловажно, ведь мне требовалось задать несколько вопросов, ответы на которые могли перевернуть мою новую жизнь.

– Чудесная беседка, верно?

Мой отец был человеком слегка ветреным, любящим праздное времяпровождение, но все равно могущественным правителем, пробравшимся к власти исключительно своими усилиями. Я обернулась и встретила довольное лицо немолодого мужчины, украшенное густой светлой бородой, состарившей его прежде времени. О моих отношениях с этим человеком можно было сказать немного – отец-король и дочь-принцесса, к тому же редкостная нахалка и бестолочь – и говорить больше смысла не было. Вся моя жизнь проходила в шалостях и совершенном безразличии к жизни монарших особ, а потому и внимания родителя сыскать мне не удалось. У меня же девятнадцать братьев и двенадцать сестер – куда уж за мной следить.

– Ты, – я мгновенно потемнела лицом, стоило заметить подкравшегося ко мне. Стало быть, он приехал ни свет ни заря, а паршивец Клауд счет забавным не сообщить мне об этом. То-то около спальни ошивался: о Нимэле рассказал, а о главной «кости в горле» умолчал. – Что за фокусы?

Я правда была редкостной дрянью, когда дело касалось уважения к членам моей семьи, и в связи с этим утаивать свое отношение я не стремилась никогда, как бы сильно мне потом ни доставалось от нянечки.

– Прости, Аристалексис. Это я велел не говорить о своем приезде, – как ни в чем не бывало бодро извинился отец. – Почему бы нам не присесть? – и направился прямо в беседку.

– Я говорила не о твоем сотрудничестве с этой крысой, – хмыкнула я, копируя действия правителя и оказываясь на мягком стуле. – Я? Сивилла Фараханы? Ты, верно, шутишь.

Усмешка коснулась моих губ, и я совершенно отдалась предстоящим разбирательствам. Место, на которое я была усажена, – слишком ценно для королевства, чтобы быть отданным мне. Мои волосы даже отдаленно не напоминают белоснежные локоны главного божества, а напротив – они чернее ночи. И догадка о том, что во всей этой истории есть второе дно, не дает мне покоя.

– Вовсе не шучу. Ты – сивилла Фараханы, – образ короля пропитан величественным самообладанием.

– Ненастоящая.

– Настоящая.

Не унимались ни я, ни он. Титул и правда мой: я самая настоящая сивилла лунного бога, но отец прекрасно понимает, что я хочу услышать.

В беседку подали чай.

– Я – не та, которая должна была быть, – уверенно сказала я и добилась своего.

– Если ты считаешь, что я обманом усадил тебя на это место вместо другого своего ребенка, то это не так, – рассмеялся он. – Ты – единственная, кому по праву принадлежит дворец Исчезающей Луны, и это легко проверить. В День Единения.

Одиннадцатый день каждого месяца считается святым для верующих в лунного бога, а все потому, что он наполнен мистикой и разного рода чудесами. Некоторые служители храмов Фараханы утверждали, что слышали его голос, отвечающий на мучащие их вопросы. Его Величество сейчас открыто намекало, что, раз я священная «жена», то непременно сумею напрямую спросить у своего «мужа», подлинная ли я. Вот только в общение с божеством я всегда верила неохотно.

– Ах да, это, – без удовольствия согласилась я, обводя взглядом благоухающие в тени деревьев цветы. И внезапно вспомнила о собственном Цветке. – Скажи, связана ли спешка с моим становлением сивиллой с тем, что принц Дали теперь в моем гареме?

– Связана. Очень тесно, – хитрые глаза отца скользнули по мне. – Ты ведь понимаешь, что я не позволю его отослать?

Разумеется, ведь тогда и без того хрупкий мир полетит к чертям. Даже такая, как я, это понимает, поэтому предостережение о «войне» с этим человеком было лишним: словно мне заняться было нечем.

Наблюдая за мной, король вдруг сказал то, что сказал. Что же такого, интересно, отразилось на моем лице?

– Разве он не красив? – густая бровь изогнулась. – Он прекрасен, и он целиком и полностью твой.

Я посмотрела на него тяжелым взглядом.

– Мой. Но ты не можешь не знать, что теперь мне придется взять еще один Цветок, – почти гневно прошипела я. – А все из-за этой чертовой политики.

– Политика, может, и чертова, но она не раз играла нам на руку.

– Это ты ею играл, а не она играла.

– Важно ли это!? – искренне посмеялся он. – Так ли плохо иметь парочку красавцев в своей постели, дочка!?

– Может и нет, но мне все равно, – хмыкнула я. – И кто следующий «красавец»?

– Это у тебя нужно спросить, – ослепительная улыбка правителя обращена ко мне. – Кто следующий, Аристалексис?

Я задумалась. Несомненно, принять в гарем принца из другой страны показывало хорошие отношения Азеластана по отношению к Дали: это укрепит дружбу двух государств и создаст мне лицо на международном уровне. Но если взглянуть на моих собственных подданных, то, несмотря на бесспорное уважение к моему статусу, сама по себе я уважаема не буду.

– Мне нужен мужчина, обласканный народной любовью, – выдала я, только сейчас обратив внимание на чашку чая перед собой.

– Ты права: твоя репутация оставляет желать лучшего, – отец согласился, не отрывая от меня проницательного взгляда. – Я уверен, что исправлять ее ты собираешься мало, и советую тебе поправить дело браком с подходящим партнером, но не забывай, что зрелищ требует не только простой люд.

Верно. Есть еще служители храма и знать, которым есть большое дело до того, кто занял пост сивиллы лунного бога. А также маги, правда, им все равно на храмы Азеластана.

– Итак, тебе нужны как минимум еще трое, – подытожил он.

– Ты забываешься: даже с отвратительной репутацией я остаюсь сивиллой, – усмехнулась я, делая глоток холодного чая. – С чего ты взял, что я буду так заморачиваться с мужьями ради какой-то там всеобщей любви?

– Конечно же потому, что ты ненавидишь заморачиваться, – неожиданно проговорил мужчина. – Тебе проще несколько раз выйти замуж и жить в свое удовольствие, чем лгать о своем характере всему королевству, делая неискренние поступки и говоря неискренние слова. Многим лучше, если твои супруги будут обожаемы страной и их слава будет в равной степени отходить тебе.

Черт. С какой стати он знает меня лучше меня самой? Почему я почти согласна с идеей многомужества?! Вверить свою репутацию мужчинам, пока творю невесть что? Хорошая задумка, но мне также придется нести ответственность за их промашки, нести ответственность за мужей в принципе, ведь гарем-то мой. А как спать с ними? Как принадлежать такому количеству супругов? Ужас.

Уловив мое настроение, правитель рассмеялся:

– Тебе нечего стыдиться! Ты всегда была сообразительной!

Откуда ему вообще это знать?!

– Что ты, отец, – прошипела я. – С тобой не сравниться.

Король этой страны имел десять жён: две законные королевы и восемь наложниц – от них и тридцать два его ребенка (сущий кошмар). Просто вспоминая отношение моей матери к большей части этих женщин, мне уже категорически не нравилась идея с гаремом. Может, я и не росла в атмосфере постоянной борьбы за власть, но я прекрасно видела, каково приходилось моей родной сестре. На данный момент ситуация в отцовском гареме стала как никогда мирной и связано это, пожалуй, с первой королевой и первым принцем. Они взяли в свои руки налаживание общения между матерями и между отпрысками, отчего я, не желавшая идти на контакт, сделалась еще более странной в их глазах.

Но, если подумать, то была еще одна «белая ворона». Шестой принц Мир. Тот еще подонок, делящий со мной и «номер», и возраст, и драки в детстве, и ненависть к учебе. Сам щуплый, но ударит так, что сам Призрачный Всадник позавидует.

Кстати…

– Мирабэлл Этека, – проговорила я, привлекая внимание родителя. – Призрачный Всадник.

Идеальный вариант! Тихий, сильный, любимец народа с волосами цвета серебра! Одним выстрелом – и простой люд, и священнослужителей!

Отец, мгновенно сообразив, к чему я припомнила главу Элитной Королевской Гвардии, только подивился тому, как скоро я подобрала идеальную кандидатуру.

– В обществе давно ходят слухи о поиске невесты для второго сына маркиза Этеки, – проинформировал он. – Представляю, как ему все это надоело.

– И здесь появляюсь я, – хмыкнула я. – Буду одной из многих, если не сумею доказать, что я – партия беспроигрышная.

– Теперь тебе есть, чем занять себя.

Напитка в моей чашке так и не убавилось, хотя я любила остывший чай, а вот король успел прикончить даже несколько пирожных, прежде чем наш разговор подошел к концу. Он поднялся и развернулся к виднеющемуся вдалеке храму.

– Лидия волнуется, – тихий голос коснулся моих ушей. – Но я вижу, что для этого нет оснований.

Лидия Афелия Азеластан – моя мать, вторая королева. Интересно, что из всей своей большой семьи правитель зовет по официальному имени лишь ее одну. То ли из уважения, то ли из неуважения, но факт остается фактом: я еще никогда не слышала, как он звал ее Афелией. Тем не менее отец не гнушается звать по второму имени абсолютно всех остальных.

– Скажи, сокрытие мира с Дали действительно так необходимо? – серьезно спросила я.

– Я хотел, чтобы вперед принц стал твоим мужем. Красивая история любви всяко лучше, чем жалость к мелкой стране.

Ну ясно. Особой причины нет, а тебе захотелось зрелищ. Всем все равно, если Дали истощила многолетняя война, но вот романтика между детьми обоих королевств всполошит народ.

– Ах да, Хелид попросил передать, чтобы ты не расслаблялась, даже сделавшись сивиллой, – лучезарная улыбка вновь коснулась губ отца, прежде чем он вышел из тени деревьев.

Может это сейчас и прозвучало, как наставление, но если вообразить, как привычным насмешливым тоном это произносит единокровный братец, то все вышесказанное покрывается смыслом примерно следующим: «Твой отдых не будет долгим, потому что я наведаюсь к тебе при первом же удобном случае, и твой новый статус тебе не поможет». Чертов Мир Хелид Азеластан!