Текст книги "Глаза очерчены углем (СИ)"

Автор книги: Motoharu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Таня надула голубой резиновый пузырь, потом лопнула его губами, хмыкнула и плюхнулась на диван.

– Валяй. Что за вопросы?

– Егор, твой напарник, был здесь на этой неделе?

Таня растянула губы в снисходительной улыбке. Сергей спустил эту насмешку, сейчас эмоции – плохой советчик, думать нужно головой и воспринимать исключительно информацию.

– Нет, он позвонил в понедельник и сказал, что заболел.

– Где он живёт?

– Я-то откуда знаю? Мы с ним не очень ладим. Кажется, где-то в пригороде живёт, долго добирается до работы. Но конкретно где, я не знаю. Он у нас недавно, испытательный срок, все дела…

– Он общается с вашим директором?

Таня подалась вперёд, удобнее устроилась на диване. По всей видимости, Егор ей не очень нравился, и против желания сдать его секреты за приличную сумму она не могла противопоставить даже предубеждение и неосознанный страх перед людьми с большими деньгами.

– С чего бы им общаться? Егор официант, ну иногда подрабатывает барменом, а директор сидит на Невском в офисе. У него куча клубов и получше… Не думаю, что они вообще хоть раз виделись.

Сергей с трудом сдержался и не стал допивать виски одним глотком. Хотя очень хотелось. Неужели он ошибся насчёт Егора? Такая вероятность есть, всегда была… но тогда получается, что он вновь в тупике.

– К Егору приходили постоянные клиенты? – вопрос вырвался раньше, чем Сергей смог обдумать его целесообразность и уместность.

Таня опять усмехнулась.

– Ну к нему многие дядьки приходили, ну вы понимаете?... У нас клуб такой… свободный в этом отношении. Начальство не волнует, кто и что здесь делает, главное, чтобы прибыль была. А прибыль идёт, ещё какая! К Егору многие такие приходили… ну с деньгами, вы понимаете… Он с ними тут сидел, слушал всякую фигню, что они несли, позволял себя лапать… Он странный, Егор… я думала сначала, что он таким способом чаевые себе зарабатывает, ну вы понимаете?... Последила, интересно всё-таки, ну может, сотни две вытаскивает из джинсов, как все, не больше… Ритка ему вещи своего старшего брата приносит, ботинки там осенние, куртки, свитера… он не отказывается, всё берёт… Еду с кухни таскает, всякую знаете… остаётся иногда… – Таня скривила губы, словно ей трудно было говорить об этом. Сергей её прекрасно понимал, есть такие вещи, о которых говорить неприятно, потому что это за гранью, стыдное, унизительное, слишком откровенное. – Мы вроде и зарабатываем хорошо, зарплата, чаевые по сотни две за день, ну прилично набегает за месяц, а у Егора даже телефона нет! Вот не понимаю, куда люди деньги девают?

Таня покорябала коротким чёрным ногтем деревянную столешницу. Замолчала, не глядя на Сергея. Молчание было неподъёмным. Сергей достал из бумажника обещанные деньги, накинул сверху пару сотен и положил на них свою лаконичную визитку.

– Если Егор появится, позвони, пожалуйста, по этому номеру. В долгу не останусь. И… никому о нашем разговоре не распространяйся, тебе же не нужны неприятности? – Таня нервно дёрнула плечом. – Я так и думал. Спасибо за сок и виски.

Накрыло уже дома. Жалость, сомнение, страх. Где ты? Где же ты?...

5.

Понедельник, вторник, среда… Жизнь распалась на фрагменты, ускользающие, просачивающиеся в небытие. Система дала сбой, в отлаженном механизме слетала одна мелкая деталь, ничтожная шестерёнка, на которую Сергей раньше не обращал внимания, и постепенно вся машина, служившая верой и правдой вот уже который год, начала разваливаться. Сергей не понимал, что он упустил? Нищий, явно нуждающийся в помощи мальчишка дал ему больше того, что дают успехи и победы – встряску, трепет, недостижимую цель… желание понять, принять другие условия игры. Смириться. На третьей неделе ожидания Сергей решил, что Егор больше никогда не появится в его жизни. От Маслова не поступило никаких угрожающих писем, никто в фирме больше не распространял сплетен о подсевшем на героин директоре. Время тотального штиля окружающего мира. Внутри Сергея кипела едкая лава одиночества и тоски. Он снял мальчика из агентства, тёмненького, узкокостного, он заставил своё тело принять щедрые ласки по договорной цене. И на краткий миг показалось, что можно обойтись и без Егора, забыть, успокоиться. Вернуться к прежнему, верному, понятному. Продолжить восхождение. Но после того как за оплаченной проституткой закрылась дверь, Сергей понял, что подобного падения не испытывал никогда. Даже разрыв с Дашей не был для него столь унизительным. Потом был крепкий коллекционный виски и сигареты, сигареты… Егора хотелось до безумия. Носить на руках, ласкать долго и со вкусом, отпускать каждый раз, чтобы он возвращался. Сергею казалось, что он сходит с ума. Он думал о Егоре постоянно.

А в четверг позвонила Таня. Егор вышел на работу.

Сергей не торопился. Совещание с региональными директорами затянулось, перешло в завершающую фазу угощений и крепких напитков. Сергей напивался, не думая о том, что нужно ещё садиться за руль, ехать в «Истерию», разговаривать с мальчиком, который назвался Егором, вытянувшим из него всю душу, развеявшим её по ветру. Егор вернулся, а значит, можно не спешить. Теперь Сергей не допустит прошлых ошибок. Если нужно будет, он посадит Егора на цепь, но больше ни шагу не позволит сделать без ведома. Хватит, надоело.

Таня взбивала коктейль в большом металлическом шейкере. От одного запаха спиртного мутило. Заметив вошедшего Сергея, девушка знаково усмехнулась, как старому дурному на всю голову приятелю. Кивнула в сторону кухни, давая понять, что Егор там. Сергей невольно провёл рукой по волосам, приглаживая. Кончики пальцев слегка дрожали. Хмель всё ещё бродил под кожей. Сергей несся на скорости двести двадцать и едва успел увернуться от вывалившейся из-за поворота фуры. Он не хотел спешить, нога сама вдавливала педаль газа в пол, а пальцы впивались в руль. Ускользающий, эфемерный Егор ответит на все вопросы сегодня же! Иначе Сергей его убьёт, изнасилует и убьёт, не сможет сдержаться и отпустить вновь в неизвестность.

Мальчик вышел из кухни с пустым подносом и такими же пустыми глазами на худом больше обычного лице. Тощие плечи, тонкие запястья, залёгшие под глазами тени. На первый, неподготовленный взгляд Егор показался изнурённым и потерянным, но стоило только Сергею махнуть рукой, привлекая к себе внимание, и бросить короткое «Привет», как мальчишка тут же ожил, улыбнулся искренне, радостно. И в глазах его загорелось то самое запредельное и манящее, о чём грезил Сергей все эти дни. «Ты для меня – весь мир». Егор поставил поднос под стойку, выбежал навстречу, не прекращая улыбаться.

– Серёжа… ты пришёл, как же замечательно, что ты пришёл…

Все вопросы так и остались незаданными – к чёрту! Потом, всё потом… Так долго ждал… Сергей обнял мальчишку, прижал к себе. Смазано ткнулся губами в висок, вдохнул запах мягкого, словно детского, шампуня, теплого тела. Живой, настоящий, опять доступный и податливый.

– Пошли, Серёжа… пошли со мной.

Егор потянул его за руку в сторону туалета. И Сергей пошёл, опять пошёл за ним.

– Ты здоров? Ты нормально ешь? – Сергей пытался вспомнить о том, что хотел спросить, узнать и не мог. Егор не отвечал, целовался откровенно, страстно, лизал его рот, внутренние стороны щёк, ласкал язык, одновременно пытаясь расстегнуть ремень брюк, забраться под одежду. Это пьянило, вышибало землю из-под ног. Неужели скучал? Неужели он тоже хотел? – Где ты был? Егор… ответь, ответь мне… чёрт…

– Серёжа… – стонал мальчишка, сжимая его член сквозь ткань трусов, гладил так нежно, бережно, просил разрешения о большем. – Давай не будем думать, Серёжа… я так устал думать.

Он быстро расстегнул свои джинсы, стянул на бёдра вместе с боксёрами, нашёл руки Сергея, положил себе на задницу. Прижался плотнее, давая почувствовать своё возбуждение. Опять поцеловал, привстав на цыпочки. Раскрылся.

– Трахни меня… я так давно тебя не видел…

Сергей сжал ладонями упругие ягодицы, зажмурился, ощущая себя беспомощным слепым котёнком. Давно забытое, детское иррациональное желание охватило его с головы до ног – взять то, что нельзя. Обещал же себе, клялся, что больше никогда… никогда. Сначала информация, а потом принятие решения и действие. Егор не дал информации, дал себя, целиком и полностью, сдал в аренду своё тело. Бесплатно и бесраздельно.

– У меня ничего нет с собой… – Сергей взял всё, что смог, всё, до чего дотянулся. Пускай. Пока так… так чудесно.

– В заднем кармане, – Егор уже задыхался, его раскрасневшееся от возбуждения лицо было так близко, что, казалось, на нём можно прочитать ответы. Просто Сергей ещё не научился языку светотени, но уже может его понимать. Ему плохо, Егору было очень плохо эти три недели. День за днём, каждую минуту… И он не может остановиться, не может вытащить себя из этой темноты и отчаяния до сих пор. Ищет отдушину, пусть в сексе, пусть в незнакомом мужчине, но ему это необходимо. И Сергей не станет сопротивляться, позволит увлечь себя, отпустить себя. Помочь Егору хоть чем-то.

Оргазм был оглушительным, завершённым. С Егором всегда так накрывает, что с трудом удаётся устоять на ногах. Тонкая полинявшая футболка на спине мальчишки была влажной, пряно пахла потом, дешёвым дезодорантом с нотой розмарина. Сергей уткнулся в сведенные от напряжения острые лопатки и не мог надышаться этим запахом. Это был тот самый запах, который никогда не продадут в магазине, даже в самом дорогом, французском. Ни один парфюмер не догадается, что кто-то может выложить за него бешеные деньги, все деньги, что есть…

– Ты придёшь в пятницу?

Егор опирался руками на подоконник и молчал, дышал тяжело и загнанно. Впервые он выглядел таким истощённым и отсутствующим после секса.

– Да, я приду… – выдохнул он и попытался натянуть штаны, но Сергей не отпускал, сжимал в объятьях крепко – не вырвется. Егор оставил попытки, расслабился. – Обещаю, я приду.

– В прошлый раз ты тоже обещал.

Сергей не хотел, чтобы это прозвучало упрёком, но оно прозвучало именно так. Егор откинулся спиной на его грудь, сжал ладонями обнимающие его руки.

– Прости, Серёжа, я не смог. Я больше не буду тебя обманывать.

– Я тебе не верю, Егор. У тебя нет передо мной никаких обязательств, ты можешь приходить, можешь уходить… можешь пропадать, возвращаться, а я ни черта не могу.

Егор скользкой рыбкой повернулся в кольце рук, посмотрел в глаза Сергею.

– Не говори так, зачем? Серёжа, не беспокойся, я уже большой, – мальчишка лукаво улыбнулся. Теперь Сергей видел, с каким трудом давалась ему эта улыбка, дешёвый флирт.

– Ни *** подобного, Егор. Ты не понимаешь, что ты творишь. Ты ни черта не понимаешь, во что ты ввязываешься со своими секретами!

Егор опустил голову, доверчиво прижался щекой к груди Сергея, в которой уже поднималась буря, опасная разрушающая сила противодействия. Эта сила готова только к тому, чтобы сломать к чертям это хрупкое равновесие и интуитивное понимание. Разорвать иллюзорную связь, возникшую между ними. Егор молчал, просто гладил плечи Сергея и молчал.

– Серёжа, я не могу быть с тобой постоянно… я прошу поверить мне и не преследовать. Иначе я уйду навсегда. Хорошо только здесь, только так. Не заставляй меня, пожалуйста.

Сергей отпустил Егора, чмокнул в склонённую макушку.

– Если ты не придёшь в эту пятницу, то я найду тебя сам.

6.

Сергею снился металлический куб, запаянный со всех сторон. Он стоял посреди кабинета, поблёскивая идеально ровными гранями в лучах заходящего солнца. Куб был большим, пугающим и непонятным. Андрей сказал, что это подарок на день рождения. Андрей улыбался свой самой мерзкой, издевательской улыбкой профессионала. Твой секрет внутри, сказал он, и Сергея прошиб холодный пот. Внутри… Егор внутри этого непроницаемого куба. Там же нечем дышать, ответил Сергей и опустил ладони на гладкую ледяную поверхность. Провёл по ребру, пытаясь на ощупь определить швы, спайки… Как-то же этот куб сделали. Заварили. Значит, и открыть тоже можно. Хотя бы попытаться… Нет, продолжает улыбаться Андрей, этот куб нельзя открыть, на него просто нужно смотреть и сожалеть о несовершенстве человека по сравнению с металлом. Смотри, Сергей Петрович, смотри и представляй, как Егор задыхается внутри…

Сергей проснулся в темноте с ощущением беспомощности и надвигающейся катастрофы. В груди болело, и по вискам стекали капли пота. Ему давно не снились сны, тем более такие чёткие и символичные. Егор в запаянном металлическом кубе, который нельзя открыть. Егор, который не может дышать и двигаться. Это было страшно там, во сне, и сейчас тоже страшно, потому что информации по-прежнему не было, а неизвестность давила на плечи. Неподступная, запаянная со всех сторон неизвестность. И пусть Егор обещал прийти в пятницу, пусть он знает, что Сергей больше не намерен играть в его дурацкие игры, всё равно спокойнее не становилось. Куб создал не Сергей, этот куб ему подарили, а значит, и освобождать Егора предначертано не ему. У него нет ресурсов. Иначе бы Егор попросил помощи, намекнул бы… Конечно, за ним можно проследить от «Истерии» до дома или нанять кого-нибудь сделать это. Идея была разумной и привычной. Сергей всегда знал, что и когда правильно сделать, чтобы добиться нужного результата. Останавливала тихая просьба Егора не делать так и реальная угроза исчезнуть навсегда. Здесь Егор не шутил. Он ни разу не шутил.

И Сергей решил подождать. Ещё немного.

Егор вёл себя как обычно, словно и не было трёх недель отсутствия. Выглядел он намного лучше, чем в клубе. Улыбался, флиртовал, расспрашивал Сергея о старинных статуэтках, что пылились на комоде, о карте Африки, висевшей на стене. Казалось, что его ничего не гнетёт, казалось, что вот он весь, как на ладони – молодой мальчишка, любознательный и восхищённый, наполненный своими юношескими планами, строящий жизнь по кирпичику. И можно было обмануться, глядя на его спокойный профиль, склонённый над картами таро, тоже оставшимися после смерти бабушки в этой квартире.

– А ты был в Риме? – спросил Егор, усевшись на диване рядом с Сергеем, потёрся острой коленкой о его бедро.

– Был, и в Африке был и много, где ещё, – Сергей положил руку на коленку и слегка погладил. Егор улыбнулся в ответ и провокационно облизнул губы. Они были красными и обветренными. Сергей потянул мальчишку за край футболки, заставил приблизиться для поцелуя. Егор никогда не ломался. Только на вопросы не отвечал, убегал, когда хотелось, чтобы он остался, и хранил тайну. Бережно хранил, ни словом, ни взглядом не выдавал причины своего отсутствия.

– Расскажешь? Потом как-нибудь… – Егор отложил карты на пол и легко стянул с себя футболку, расстегнул пуговицу на джинсах. На джинсах чьего-то брата…

– Расскажу.

Сергей толкнул Егора на диван, снял с него джинсы, трусы, носки… всё чужое, лишнее, уродующее совершенство. Запустил руку в волосы, развязал хвостик, освободив лёгкие пряди.

– Ты красивый, Егор, – откровенно признался Сергей, глядя на лежащего под ним мальчишку. И это было правдой, чистейшей правдой без примеси похоти и вожделения. Ускользающая красота молодости. Струящаяся лёгкость. Сакраментальность мгновения. Их мгновения, одного на двоих.

– Серёжа, поцелуй меня… – Егор прикрыл глаза и положил руки на плечи Сергея. Тот наклонился ниже, коснулся губами приоткрытых губ Егора, едва уловимо глотнул чужое дыхание, первый выдох. Потом отстранился, чтобы поцеловать дрожащие веки, высокий чистый лоб.

– Очень красивый, – шептал Сергей, покрывая поцелуями гладкие щёки, выступающий кадык, порозовевшую грудь, бледные нежные соски.

Егор дышал едва слышно и осторожно гладил плечи Сергея руками, не отвлекая, не желая ускорять темп. Ему нравилось двигаться неспешно, вслед за Сергеем. Если бы это желание можно было распространить на всю жизнь. Если бы можно было оставить Егора здесь навсегда… Сергей входил в него медленно, плавно раскачиваясь на вытянутых руках, неотрывно смотрел в лицо. На нём читалось неприкрытое наслаждение. И захотелось сказать ему те самые слова, которые Сергей обещал себе больше никогда не говорить, потому что всё оказалось ложным. Подмена понятий, разделение понятий, чуть-чуть не хватило до самого главного, и Даша никогда бы не оставила Сергея, если бы действительно любила… Если бы Сергей любил её чуть больше, он бы позволил сделать искусственное оплодотворение, стал бы воспитывать её ребёнка. Если бы…

– Ты больше не пропадёшь? – Сергей хотел сказать совсем другое, но слова так и остались где-то в голове, где-то в планах, размышлениях.

– Не знаю… я не хочу, – Егор с трудом мог сфокусировать взгляд на лице Сергея, ему уже было не до разговоров, воздуха не хватало, и с губ срывались тихие стоны. А потом они становились всё громче, и Сергей ловил их губами, глотал и никак не мог насытиться. Ещё, больше, громче… Кричи, Егор… кричи о том, что тебя пугает, что тебя держит на расстоянии, не молчи… пожалуйста, не молчи.

Сергей смотрел, как Егор, словно в замедленной съёмке, надевает ботинки, потом куртку, как его бледные пальцы скользят по пуговицам. На влажных после душа волосах запутались капли воды, а на щеках горел румянец и поцелуи Сергея. На это невозможно было смотреть. Эта картина слепила глаза. Опять всё прошло не так, как планировалось. Опять безумный, животный секс отнял время для разговоров о Риме, об Африке, о таро, о самом Егоре…

– Останься, – Сергей подошёл к Егору и заставил посмотреть на себя. – Я позвоню тем, кто тебя ждёт, и скажу, что ты теперь со мной. Или мы можем вместе съездить к ним и поговорить, у меня есть разные рычаги воздействия… Егор, я хочу, чтобы ты остался.

Мальчик молчал, смотрел широко раскрытыми глазами на Сергея и опять молчал. Только постепенно румянец выцветал, оставляя мертвенную бледность. И глаза до этого горящие и восхищённые становились тёмными колодцами, затягивающими в страх и обречённость.

– Егор, не молчи, поговори со мной… – Сергей выдохнул, прижал Егора к себе, сдавил плечи сильно, чтобы он почувствовал всю решимость, всю… любовь. – Я люблю тебя, я всё сделаю для тебя, что бы ты ни попросил…

– Серёжа, ты такой хороший… спасибо тебе, Серёжа, – Егор улыбался, гладил лицо Сергея дрожащими ледяными ладонями и отстранялся, вновь отстранялся.

– Егор, почему ты мне не доверяешь? Скажи,… что я делаю не так?

Мальчишка высвободился из объятий Сергея и устало прислонился плечом к входной двери.

– Ты делаешь всё правильно, Серёжа. Ты строишь отношения… Ты заботливый и нежный любовник, мне с тобой очень-очень хорошо. С тобой я забываю о плохом,… когда я с тобой, кажется, что всё ещё можно исправить. Но это неправда.

– Что неправда?

– Всё неправда… Квартира эта, моя работа, твои слова… мы просто любовники, мы просто трахаемся, и нам это нравится. Нам нравится именно это, а другое будет только мешать.

Сергей потёр лоб кончиками пальцев и нервно усмехнулся. Вот, значит, как оно всё выглядит со стороны. «Просто любовники, просто трахаемся». Ну к этому и стремились.

– Ты ошибаешься, Егор, – серьёзно ответил Сергей и погладил мальчишку по щеке. – Мы уже не просто любовники.

– Может, и ошибаюсь… – тихо ответил Егор и, поймав руку Сергея, поцеловал его в раскрытую ладонь. – Мне пора. Увидимся в следующую пятницу.

Сергей кивнул, открыл дверь, потом закрыл, вспомнив о важном. Достал из кармана джинсов визитку и протянул Егору.

– Если у тебя случится что-то и не к кому будет обратиться, позвони мне.

– Хорошо, спасибо, Серёжа.

7.

В среду шёл мокрый снег. В кабинете было сумрачно и стыло. Сергей набирал на ноутбуке ответ финским заказчикам и думал о том, что сказал Егор. Эти «просто любовники» никак не хотели забываться. Гадкое чувство задетого самолюбия плескалось в душе и затмевало все остальные чувства к Егору. Разве Сергей не предлагал ему жить вместе? Разве не обещал помогать? Разве не сказал, что любит? Что же ещё ему надо, черт возьми? Доверия как не было с самого начала, так и не появилось в процессе. Мальчишка не подпускал к себе, несмотря ни на что. Такого с Сергеем никогда раньше не случалось, и что с этим делать было непонятно. Посадить на цепь, запереть в четырёх стенах, вытрясти всю правду насильно. Егор вырвется и исчезнет навсегда, в этом не было ни малейшего сомнения. И даже, если будет загибаться от холода в какой-нибудь подворотне, не позвонит Сергею. Гордый, ****ь… Или не гордый? Гордый бы не стал таскать еду с кухни, не стал бы носить чужую одежду, не стал бы работать на побегушках. Андрей гордый, Даша гордая. Сергей знает только такую гордость, основательную, принципиальную. Егор просто не доверял никому и жил другими принципами. Железными и неприступными, как тот куб из сна.

Сергей захлопнул ноутбук и посмотрел на часы. Половина третьего. В пять будет встреча с директором строительной фабрики. У него есть два с половиной часа свободного времени.

В «Истерии» было непривычно тихо. Играл ненавязчивый джаз и два посетителя мирно беседовали за кружкой пива в дальнем углу зала. Вечером это место преобразится до неузнаваемости. Егор сидел за барной стойкой и что-то увлечённо читал, какую-то газету с объявлениями, делал пометки и нервно прикусывал губы. Он поднял голову, услышав шелест пакета, который принёс с собой Сергей.

– Привет, – улыбнулся Егор, быстрым отточенным движением складывая газету и засовывая её под стойку. Руки его слегка дрожали, отчего Сергей ощутимо напрягся. Егор прячет то, что не должны видеть. Нечто компрометирующее, важное. – Ты сегодня рано.

– Я ненадолго, принёс тебе подарок, – Сергей отложил на потом мысли о газете. Сейчас важнее заставить Егора принять то, что он принёс.

– Подарок? – удивлённо переспросил мальчишка и нахмурился. – В честь чего?

– В честь наступления зимы.

Сергей плюхнул на барную стойку объёмный пакет, из которого вылезал серый пух с капюшона зимней куртки. Тёплой куртки от лучшей канадской фирмы «Columbia».

Егор нахмурился ещё больше, опять стал обкусывать губы.

– Куртка зимняя, думаю, размер должен подойти. Примерь, – Сергей не обращая внимания на хмурого Егора, достал куртку из пакета и встряхнул, демонстрируя модель. – Подкладка сделана из специального материала, не пропускающего воду.

– Зачем, Серёжа? Я в состоянии заработать себе на куртку, – тихим, убитым голосом сказал Егор, продолжая сидеть на месте.

– В состоянии, кто спорит? – Сергей положил куртку на пакет и сел напротив. – Или не в состоянии, я же не знаю, сколько ты получаешь и на что тратишь. Вижу только, что на улице холод, а ты ходишь в летней ветровке.

– И поэтому ты решил меня… приодеть? – Егор опустил голову и пошелестел чем-то под стойкой. Той самой газетой, решил Сергей. – Спасибо, но не надо.

– Не приодеть, а сделать подарок. Могу я сделать подарок своему любовнику, с которым мы просто трахаемся? Мне же нравится, и я люблю делать подарки тем, кто мне нравится.

Сергей не мог остановить дурацкий, обвинительный поток слов. Нельзя так,… но невозможно иначе разговаривать с этим упёртым мальчишкой. Когда же он поймёт, что Сергей не шутит, не лукавит, не покупает его, как проститутку?

Егор поднял на него светлый и взрослый, спокойный взгляд. Улыбнулся ласково.

– Ты обиделся на меня, Серёжа? Я не хотел тебя обижать… – он протянул руку и осторожно коснулся меха на капюшоне, погладил кончиками пальцев. – Дорогая, наверное?

– По деньгам, – сухо ответил Сергей, накрыл руку Егора и сжал пальцы. – Прими подарок.

Егор молча вышел из-за барной стойки и накинул куртку на плечи. Размер подошёл идеально.

– Лёгкая и очень тёплая, – благодарно улыбнулся он, застёгивая молнию. – Спасибо. Ты, правда, ненадолго?

Сергей помог застегнуть пуговицы на воротнике и, наклонившись, чмокнул Егора в щёку. Безумно хотелось большего, но двое посетителей в углу уже давно перестали разговаривать и с интересом наблюдали за картиной, разворачивающейся у барной стойки. Любой бы на их месте поступил так же. Зрелище, по всей видимости, было весьма занимательным.

– Да, дела.

Егор приподнялся на цыпочках и жарко зашептал на ухо Сергею, щекоча подбородок меховыми ворсинками с подаренной куртки:

– Минут десять будет? В знак благодарности, самый лучший минет…

– Мать твою, Егор. Пошли.

Когда Сергей ехал на встречу с директором фабрики, обдумывал слова, которые скажет, предложения, от которых Илья Матвеевич не сможет отказаться, расставлял по местам шахматные фигуры, ему вдруг на миг показалось, что Егора вообще не существует. В жизни Сергея нет никакого мальчика-официанта, не было никаких встреч, никаких признаний и подарка, который он наконец-то принял, тоже не было. Туман, морок, иллюзия. И сейчас Сергей проснётся, посмеётся над собой и продолжит жить, как и прежде, одиноким преуспевающим бизнесменом. Это чувство было диким в своей иррациональности и предостерегающим одновременно. Последняя встреча, которая закончилась. Параллельная реальность, которая так и не приблизилась. Сергей затормозил на перекрёстке. Нужно было ехать назад, нужно вернуться в «Истерию». Зачем-то нужно вернуться туда… Сергей крепко сжал руль, пытаясь побороть глупые предчувствия, сделал два глубоких вдоха и поехал дальше на встречу. Егор принял его подарок, первый, но не последний. Не последний.

А утром следующего дня позвонила Таня.

– Привет, я тут подумала… – говорила она громко, где-то на заднем плане грохотала Металлика. – Вам всё ещё интересно… ну про Егора?

– Да, – коротко ответил Сергей, вспомнив вчерашнее предчувствие и зная, что речь пойдёт именно о нём. – Говори.

– Ну… вы понимаете, что мне не выгодно…

– Сколько?

– Штука.

– Договорились, кину тебе на телефон.

– Отлично, как раз деньги заканчиваются… Ну короче, приходил вчера вечером к Егору один франт… ну такой, знаете, высокий, в пиджачке, рубашечке, зализанный, как адвокат… Они с Егором пошли в толчок разговаривать, ну вы понимаете, тут у нас шумно, да и Егор любит по туалетам шариться… Они там минут двадцать пробыли, а потом этот франт ушёл, а Егор отпросился домой пораньше. Ну я его подменила, ну бывает… здоровье, все дела…

Таня замолчала, потом Сергей услышал, как она кому-то крикнула, что сейчас принесёт пиво.

– Дальше что?

– А дальше вот что… Прихожу я сегодня утром на работу, а сменной обуви Егора нет, и вообще вещей его нет никаких. Бухгалтерша сказала, что он рано утром приехал и расчёт забрал за отработанные дни. Короче, всё… Егор у нас больше не работает, ищем нового официанта.

Металлический куб, запаянный со всех сторон. Идеально ровный.

Сергей достал карточку с телефоном Виталия Артуровича и набрал номер.

8.

Виталий Артурович был другом отца. Они вместе воевали в Афгане. Отряд спецаназа. Отец Сергея погиб при операции по освобождению заложников, Виталий Артурович вернулся домой тяжело раненым. Потом пошёл служить в ФСБ. Сергей видел его лишь однажды на годовщине смерти отца, где и получил визитку с номером телефона «для особых случаев». Виталий Артурович сказал, что отец спас ему жизнь, и он обязан вернуть долг.

Сергей знал цену словам. И до сих пор «особых случаев» не было. Жизнь шла гладко, никаких подводных камней не встречалось, поэтому карточка оставалась лежать в ящике стола до поры до времени.

– Добрый день, Виталий Артурович, это Сергей Романов, мне нужно с вами встретиться.

– Здравствуй, Серёжа, – раздался низкий бодрый голос на том конце. – Сколько лет, сколько зим. Как матушка, как её здоровье?

– Всё хорошо, мама живёт у сестры в Пушкине, не болеет.

– Сегодня я не могу с тобой встретиться, Серёжа, я в другом городе. Давай завтра, часов в шесть вечера в моём офисе. Адрес запиши, скажу ребятам, чтобы тебя пропустили.

– Да, я подойду.

– Ну вот и славно, там и поговорим.

– До свидания, Виталий Артурович.

– До встречи, Серёжа.

Сергей откинулся в кресле, посмотрел на карточку. Обычный, ничем не примечательный прямоугольник бумаги, открывающий все металлические кубы. По крайней мере, Сергей очень на это рассчитывал. У Виталия Артуровича были связи не только на территории России, но и за рубежом, во всех сферах. Но лишний раз обращаться к этому человеку не стоило. Любая просьба могла запустить механизмы, которые впоследствии нельзя было контролировать и остановить, когда захочется. Если ты хочешь найти пропавшего человека, будь готов к тому, что средства для поиска будет выбирать Виталий Артурович. А средства он выбирает разные.

Сергей был готов к риску. Егор нужен здесь и сейчас, а кто от этого пострадает – не имеет никакого значения.

Ночью он вновь видел металлический куб, но на это раз залитый кровью. Кровь была разлита по всему полу кабинета Сергея. Казалось, что вылили два ведра вязкой бордовой жидкости, и Сергей сначала решил, что это действительно нечто синтетическое, краска, кетчуп. Никогда прежде он не видел так много крови. Сергей сначала подумал, что его разыгрывают. Осторожно ступал по ярким пятнам на полу. А потом он услышал запах – гнилостный запах разложения, ржавого металла и пороха. Едкая смесь природного и химического ужаса. Сергей посмотрел на куб и увидел, как он корёжится, расплавляясь. Под металлической оболочкой проступали очертания человеческого тела, а кровь всё прибывала и прибывала, и мерзкий удушливый запах приобрёл почти осязаемое состоянии. Дышать становилось всё труднее и труднее. Фигура, облепленная расплавленным окровавленным металлом, стала медленно подниматься с пола, как марионетка на ниточках, сначала плечи, потом кисти рук, голова… Сергей силился понять, что это за существо, что с ним происходит, но когда голова поднялась, и чёрные глаза посмотрели на него осознанным, осуждающим взглядом Егора, сон прервался, словно кто-то выключил экран телевизора.

Кто-то умер – первое, что пришло в голову Сергею, когда он открыл глаза и вспомнил залитую кровью комнату и ненавидящий взгляд, устремлённый на него. Сергея вырвало прямо на постель.

Виталий Артурович выслушал просьбу Сергея внимательно и бесстрастно, покивал головой и предложил сходить вместе на ужин в расположенный неподалёку ресторан.

– Стандартно такая процедура занимает две недели, но если есть данные о предыдущем месте работы и проживания, то можно и ускорить.

– Да, хотелось бы ускорить.

– Насколько подсказывает мой опыт, Серёжа, тут может быть несколько вариантов: наркотики, деньги или убийство. Не думаю, что парень в таком возрасте стал бы скрываться из-за непростых отношений с родителями или любовниками. Обычно всё это быстро раскрывается и возвращается на круги своя, дети – к родителям, любовники – к своему раздельному или совместному существованию.

– Я тоже рассматриваю эти варианты.

Виталий Артурович заказал итальянское сухое вино и свинину на рёбрышках. Сергею есть не хотелось, с самого утра во рту стоял ржавый привкус. И запах из сна преследовал неотступно, размытый и едва улавливаемый, но настоящий и непроходящий.