Текст книги "Глаза очерчены углем (СИ)"

Автор книги: Motoharu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Глаза очерчены углем

И капли ртути возле рта

Побудь натянутой струной

В моих танцующих руках

Каких бы слов не говорил

Такие тайны за тобой

Что все заклятия мои

Тебя обходят стороной

(с) Пикник

1.

У Егора был секрет. У вертлявого глазастого официанта Егора из «Истерии» был секрет. Это не нравилось Сергею. Сергей не любил секреты, тем более секреты тех, с кем он спал. И пусть с Егором он спал не больше пяти раз, не считая того голодного, неврастенического перепихона в туалете, за который Сергею было до сих пор совестно перед собой. Он, преуспевающий бизнесмен, строящий пятилетку в три года, затянутый в шёлковые рубашки и брендовые костюмы, не мог себе позволить зажимать в туалете мальчика из обслуги. Не мог, никак не мог. Но позволил. Сорвался. Повёлся на тонкие запястья и ускользающие улыбки, томные взгляды с поволокой и звонкий смех. Мальчишка отдавался беззастенчиво и беззаветно, словно для него это был последний трах в жизни. И стонал в голос, почти взвизгнул от удовольствия, когда Сергей не выдержал и вампиром впился в подставленную взгляду напряжённую шею. Самолюбие Сергея воспарило до небес, как после заключения контракта на десятку миллионов. Только там, в офисе, после совершённой сделки были сухие рукопожатия, холодная, взвешенная зависть партнёра, рафинированная успешность и сдержанность. А в туалете второсортного клуба для малолеток и престарелых педофилов Сергей мог ослабить контроль, как ослабил галстук. Он мог отпустить руль и позволить машине безумства нестись вперёд – и к чёрту дорогу! Да здравствует, новое и неизведанное. Потом мальчишка потянулся к нему за поцелуем, и даже тогда Сергей не смог взять себя в руки и вернуть себе себя, такого, на которого он привык рассчитывать. Прижал тощее, костлявое тело, подхватил под упругие, всё ещё обнажённые ягодицы, приподнял. Поцеловал, глубоко, без оглядки на место, время и партнёра. Мальчишка был умелым, отвязным и таким, что не хотелось отпускать и лезть в карман за деньгами. Сергей знал, что отдаст всё, что было в кошельке. Тысяч пятнадцать-двадцать. Можно было и больше дать, потому что Сергей любил платить дорого за удовольствие. За ощущение того, что можешь ещё получать кайф от жизни. Такое редкое тонкое удовольствие.

– Смешной, – пьяно улыбнулся мальчишка и вытащил засунутые в задний карман узеньких джинсов яркие бумажки. Протянул обратно. – Я хорошо зарабатываю, не порть… Всё было круто.

И Сергей не стал настаивать, не стал предлагать больше, не стал унижать. Мальчишка был обескураживающе довольным и искренним. Морщил прямой тонкий нос, приглаживал растрёпанную чёлку и тщедушный чёрный хвостик. И всё время улыбался Сергею, как старому приятелю, как самому дорогому человеку. Действительно, портить не хотелось.

– Ты завтра работаешь? – Сергей сполоснул руки, глядя на неверное отражение мальчишки в зеркале. Счёл его красивым, но не настолько, чтобы терять голову. Такого больше никогда не повторится. Перегорело ещё тогда, пять лет назад, когда последние сообщения были удалены из сотового. Спросил, чтобы хоть что-то спросить, да и к тому же… если Андрей устроит встречу с финнами до трёх часов, то можно будет и заглянуть сюда, повторить.

– Нет, я работаю два через три. Завтра я в «Adidas». Там только служебные туалеты, увы…

Мальчишка подмигнул Сергею, отчего захотелось вновь прижать его к стене и трахнуть, чтобы насытиться заблаговременно, чтобы успокоиться, наконец. Но Сергей сдержался, к тому же в дверь туалета настойчиво постучали. Провоцировать дальше не стоило.

– Ну тогда увидимся, как-нибудь потом, – сбросил Сергей безразлично, отпирая дверь.

– Да, увидимся, – мальчишка широко улыбнулся и даже махнул рукой на прощанье.

Потом, пуская дым в окно своего респектабельного Лексуса, Сергей подумал, что стоит завести постоянного любовника. Можно было попробовать. Хватит уже вспоминать то, что прошло, переболело. Официантик этот, например. Денег не требует, самостоятельный, блин. Весёлый, отзывчивый. Трахабельный на все сто. Попробовать стоит, а не понравится – разбежаться можно всегда. Опыт имеется.

Весь следующий день Сергей представлял, где и в каких позах бы он трахнул этого самостоятельного и ни в чём не нуждающегося товарища. А через три дня он опять протирал своими дорогими брюками потрескавшуюся кожу клубного дивана и с оттягом тискал мальчишку, как свихнувшийся школьник в период гормонального всплеска. А тот улыбался и позволял себя целовать, раздвигал ноги, чтобы удобнее было вжиматься и скользить по напряжённому паху. Статус и твёрдость выдержки летели ко всем чертям, стоило только расстегнуть ширинку на тонких, лёгких не по погоде брюках и запустить руку в трепетную тёплоту, сжать твёрдый мальчишеский член, пару раз скользнуть вверх-вниз.

– Как зовут? – выдохнул Сергей в горячее ухо, облизал мочку с пробитыми дырками, но без серёжек. Наверное, на работе запрещено носить побрякушки.

– Егор, – всхлипнул мальчишка и крепче прижался к Сергею, разрешая руководить процессом. Ему опять нравилось. И это было чертовски приятно, несмотря на то, что Сергей не любил шлюховатых мальчиков-девочек. Всегда готовый к сексу Егор ему нравился. – А тебя?

– Сергей, просто Сергей. Когда заканчивается смена?

Егор жарко выдохнул, кончая. Сполз с коленей, поправил длинный фартук – скрыл следы преступления. Он не улыбался, сосредоточенно что-то обдумывал. Сергей ощутимо напрягся, понимая, что парень не так лёгок на подъём, как кажется. А это уже шаг назад от радужной перспективы заграбастать себе удобного во всех отношениях любовника.

– Я сегодня не смогу поехать с тобой, – тихо ответил Егор с явным сожалением в высоком, не сломавшемся голосе.

– Проехали, – Сергей откинулся на спинку кресла и взял в руку принесённый Егором виски. – Я завтра уезжаю в Финляндию на неделю, а потом зайду как-нибудь. Надеюсь, ты не уволишься?

Егор мотнул головой, улыбнулся уже привычно дружелюбно и, подхватив поднос, ретировался в сторону кухни. Как всегда без напряга и лишних вопросов. Наверное, именно тогда Сергей и понял, что у Егора есть секрет. Адекватный парень, красивый, в глазах читался интеллект, который при всём желании нельзя подделать, позволяет зажимать себя в туалете, трахать практически прилюдно, просто так, бесплатно… Чудно.

Совершенная система ценностей Сергея давала сбой. Егор не вписывался в неё не вдоль, не поперёк. Все размышления сводились к сдвигам по фазе, психологической травме, нанесённой отцом или кем-нибудь ещё, или тонкому расчёту на дивиденды в будущем. Такие умненькие смазливенькие мальчики могли ловко расставлять ловушки, записывать секс на камеру, а потом шантажировать. Заразить СПИДом тоже могли, чтобы отомстить человечеству за нанесённую обиду. Сергей знал одну такую историю. Но он предусмотрительно трахал Егора в резинке. Да и на болезного тот был не похож, постоянно радовался и улыбался.

Егору понравилось в «бюджетной» однушке Сергея, доставшейся по наследству от бабушки. В загородный коттедж он, понятное дело, едва знакомого мальчишку не повёз. В квартире царил дух запустения. Пахло старой мебелью и пылью. Сергей бывал тут крайне редко, только когда хотелось трахаться. Снимать номера в гостиницах было противно. И без того хватало гостиничной стерильности в командировках. Блевать тянуло от одного только вида уложенного «конвертиком» полотенца.

– У тебя крутая квартира, – Егор действительно был впечатлён. Раскрыв рот, рассматривал высокие, битком набитые книгами шкафы, читал имена, вытесненные на корках, осторожно касался их кончиками пальцев. Дебилы и шлюхи не заинтересовались бы собраниями сочинений Достоевского и Шолохова.

– Не жалуюсь. Ужинать будешь? Могу заказать пиццу.

Сергей опять поймал этот напряжённый задумчивый взгляд. И опять не понял, что послужило тому причиной. А потом решил, что, возможно, всё дело в той пресловутой самодостаточности. Присмотревшись внимательнее к одежде Егора, Сергей заметил полинявшую от частых стирок футболку с Linkin Park, старенькие джинсики неизвестной марки и аккуратно зашитые на щиколотке полосатые носки. Егор не был сынком богатых родителей, даже не среднего достатка, если вообще у него были родители.

– Закажу две пиццы. Я очень голодный, захочешь – присоединишься, – Сергей не стал дожидаться, когда Егор примет «тяжёлое» решение, и взял трубку от радиотелефона, плюхнулся на диван, набрал по памяти номер любимой пиццерии на Чёрной речке.

А потом привезли заказ, и они ели тёплую ароматную пиццу, сидя на полу и пачкая пальцы. Егор позволил облизать свои пальцы и масляные губы. И раздеть себя тоже позволил. Под нищенской одежонкой у него было чувственное, гибкое тело, по-мальчишески жилистое и по-девичьи податливое. Сергей закинул ноги Егора себе на плечи и наклонился, чтобы поцеловать улыбающиеся блестящие от масла губы. И подумал, что, наверное, ему повезло. У его знакомых были мальчики в любовниках, проблемные, истеричные, жрущие деньги, время, нервы. Их держали только потому, что забеременеть не могут и слёзы лишний раз не льют. Егор был другим. Егор был откровением. Так Сергею казалось, когда он размашисто двигался в жаркой тесноте, тонул в тёмном омуте непрозрачных глаз и слушал благодарные несдержанные стоны. Это было сбывшейся мечтой, о которой Сергей никогда не мечтал. Нечто новое, затягивающее с головой. Дурная, раскачивающая маятник привычка – считать, что тебе что-то достаётся просто так, без причин и последствий.

2.

У Сергея была слава железного дровосека. В его окружении это считалось лучшим имиджем для бизнесмена. Ни шагу назад, ни пяди врагу. Врагами были все. Даже Андрей, напарник и первый заместитель. Сергей знал, что если даст слабину, то первым, кто закопает его в яму отчуждения, станет Андрей. Сергей считал себя одиночкой и не делал скидок на несправедливость вселенной. Ему просто не нужны друзья, ему нужны компаньоны, пешки, подающие, стая. Равноправие в бизнесе может только мешать. Так Сергей считал с самого начала и выиграл. Из четверых друзей, сорвавшихся в стольный град в поисках земли обетованной, остался только он один. Другие вернулись домой, в провинцию, с чувством тотального безразличия к жизни, с пустыми глазами и сгорбленными спинами. Андрей появился позже, уже в Питере. Подающий надежды зубастый студентик с замашками держателя мира. В команде Сергея не хватало именно такого звена. Андрей не позволит расслабиться никому, иначе уничтожит, сотрёт в порошок.

– Сергей Петрович, поставка товара будет в эту пятницу, оплату они уже получили.

У Андрея спокойный проникновенный голос, ледяные глаза и скупые движения человека, который смирился с отказом Сергея, направил своё влечение в другое русло. Хронический астматик, юный Гитлер. Сергей в глубине души восхищался подобной бесстрастностью. Ему самому всегда приходилось бороться с собой, со своей гуманитарной примесью в крови. Иногда эта борьба заканчивалась полной капитуляцией железных принципов. Как тогда, после встречи с Дашей, так и теперь, когда появился Егор. Загадочный Егор, сексуальный Егор, недоступный и бесплатный Егор. Сергей слушал Андрея, смотрел на его длинные узловатые пальцы, перелистывающие страницы нового контракта, выгодного контракта, что бы этот тщедушный эсэсовец ни говорил. И одновременно, там, внутри, другими глазами, которые есть у всех, но о которых многие забывают, Сергей видел Егора, словно просвечивающего в лучах заходящего солнца, нереального, фантасмагорического. Егора из плоти и крови, который вчера сидел у него на коленях и двигался медленно. Вверх-вниз, вверх-вниз… Облизывал свои раскрасневшиеся, обветренные губы, гладил плечи Сергея горячими дрожащими ладонями и затягивал в дурацкую детскую игру в гляделки: кто первый закроет глаза, тот проиграл. В пух и прах, проиграл навсегда. Сердце, душу… жизнь. Егор улыбался, периодически всхлипывал, когда Сергей подавался вверх слишком резко, хватал ртом душный тяжёлый воздух пропитанной похотью комнаты, неотрывно смотрел в глаза Сергею. Лишь слипшиеся ресницы слегка дрожали, но не опускались. До самого конца. Сергей проиграл.

– Заебало, – рыкнул он, перехватил мальчишку за пояс, повалил на спину и закончил так, как всегда нравилось – быстро, жёстко, по-животному. Егор принимал и такое обращение, только вскрикивал громче. А потом он восхищённо и благодарно смотрел на закуривающего Сергея и тоже просил закурить.

– Ты можешь не работать. Живи здесь, денег на шмотки и еду я дам.

Сергей пытался говорить с Егором на своём бизнес-языке, приводил доводы, сыпал аргументами. Предложение на сто миллионов – делай всё, что тебе нравится, только позволяй себя трахать иногда. Егор мотнул головой, блаженно прикрыл глаза, затягиваясь.

– Не обижайся, Серёжа, но я не могу жить у тебя и деньги твои тоже брать не буду.

– Моё дело предложить, твоё – отказаться, – Сергей пытался выглядеть незаинтересованным. Действительно, стоило ли копья ломать? Пока Егор такой весь загадочный, он не напрягает, не заставляет привязываться, зависеть от своего настроения.

– Ты сильный, но потерянный. Мне с тобой хорошо и так, – Егор затушил окурок и встал с кровати, по-кошачьи потянулся всем телом. – Можно в душ?

Сергей махнул рукой, говорить не хотелось. Егор отказывался говорить на его языке, а свой язык не выдавал. Ни паролей, ни явок. Пару лет назад Сергей трахал похожего молоденького мальчишку, накупил ему всякого барахла, подарил на день рождения мотороллер, свозил в Финку на какую-то псевдонаркоманскую выставку, а потом пошли жалобы на всё подряд. Мальчику захотелось быть владычицей морской. И Сергей прекратил отношения. Легко перечеркнул, словно приснилось.

Егора зачеркнуть не получится при всём желании. Нет состава преступления. Нет подарков, нет жалоб, нет ни одной проведённой совместно ночи. Есть желание, перманентное желание быть с ним, быть в нём, быть «сильным, но потерянным».

Андрей переплёл пальцы и устало откинулся на спинку кресла. Все его доводы разбивались о железную логику – «надо, Андрюша, надо».

– Умный ты парень, Андрей, но такой дурак. Мне надоело тебя учить. Иди, пообедай, отдохни, подумай ещё и завтра придёшь с правильным ответом.

Андрей поджал тонкие губы, встал из-за стола, сухо попрощался. Сергей посмотрел ему вслед и вновь понял своё желание – не спать с ним. Ни одной живой реакции, ни одного проблеска чувства. Машина по выполнению задуманного. Действенно, но скучно.

– Мне нужен твой номер телефона.

Сергей облокотился на барную стойку, за которой Егор профессионально взбивал элитный коктейль из ярких ликёров и кусочков лайма. В его руках даже самые обычные дольки лайма выглядели экзотическим лакомством, эротично-пряной добавкой. На щеках его играл лёгкий румянец человека любящего то, что он делает. Такой же румянец у Егора появляется после того, как он кончит. У Сергея неприятно кольнуло сердце. Есть ли у Егора кто-то ещё? Тут же, на продавленном диване, трахает ли его кто-нибудь ещё? Кто-нибудь столь же «потерянный»? Бесспорно. Егор не был девственником в первую встречу, знал, как доставить удовольствие партнёру, как получить удовольствие самому. Всё о себе знал, держал себя в руках лучше, чем Андрей, лучше, чем сам Сергей, и в то же время… не сдерживался абсолютно.

– У меня нет мобильного телефона, могу дать телефон клуба.

– Не нужно.

Сергею казалось, что Егор врёт, каждым словом, взглядом, жестом. Ложь сочится из его глаз, из его тела, окутывает Сергея, заставляет отвлекаться на доступность и безнаказанность, думать о вечном, забывая о том, что есть здесь и сейчас.

– Я знаю, где ты живёшь, каждую пятницу, я не забуду, Серёжа. Подождёшь несколько минут? Я сейчас отнесу коктейль и приду.

Егор быстро и легко коснулся руки Сергея, подтверждая обещание. Отказаться было трудно. В клубе осталось всего несколько посетителей, значит, у них будет как минимум полчаса на игры тела и разума.

Сергей не хотел выходить в зал, не хотел смотреть, как Егор общается с другими. Его это не касалось. Но он опять не смог сдержаться. Нужно было расставить все точки над «i», нужно было спрятать в рукаве козырь и потом, если отношения пойдут не той дорогой, можно будет вытащить и разыграть его. Егор вежливо отвечал на вопросы бритоголового парня в кожаной куртке, сдержанно улыбался ему, присел рядом на край дивана, позволил обнять себя за плечи. Парень явно был навеселе и что-то пытался втолковать Егору, размахивал свободной рукой как флагом. Делился своими пьяными идеями и искал соучастника. Егор засмеялся искренне какой-то, видимо, особенно удачной идее и ободряюще похлопал парня по спине. Встал с дивана, поменял пепельницу. Официант от бога, учтивый, отстранённый, благожелательный. Сергей вернулся к барной стойке и допил обжигающий горло ром.

– Ты сводишь меня с ума, – шептал Сергей, вжимая Егора спиной в стену туалетной комнаты.

– Мне приятно, – Егор совсем другой, раскованный, неофициальный, пошло облизывает губы, стекает вниз к ногам Сергея, расстёгивает ремень на брюках. Берёт в рот, глубоко, умело, развратно причмокивая. Сергей чувствует, что надолго его не хватит, но кончить так быстро он не планировал. Слишком долго ждал – целый час. Сергей подхватил увлёкшегося мальчишку, усадил на подоконник. Раздвинул ноги, ощущая рукой ответное возбуждение. Уже было наплевать, с кем Егор спит кроме него, кто его ждёт по вечерам, что он не может жить в квартире Сергея. Всё померкло, осыпалось сухими листьями к ногам. Хотелось трахаться и больше ничего не хотелось. Опять Сергей забыл о том, что шёл поговорить, узнать о Егоре чуть больше, наладить двустороннюю связь. Пока поговорить с ним лично, не прибегая к помощи со стороны. Но если крыша будет съезжать такими темпами и дальше, то придётся достать нужную карточку и набрать секретный номер Виталия Артуровича. И если,… если мальчик окажется чист, то тогда Сергей найдёт способ привязать его покрепче и не отпускать.

3.

До встречи с Егором пятница была просто пятницей. Привычка не делить неделю на рабочие дни и нерабочие появилась в первый же годы гонки за сверхприбылями, выгодными сделками, партнёрами, клиентами. Сергей считал, что выходные дни – для людей, не обременённых, ни к чему не стремящихся, для людей, щадящих себя на каждом шагу. Сергей больше чем на сто процентов был уверен, что такие люди никогда бы не смогли достичь поставленной цели. На них не стоило ровняться.

Егор сказал, что у него в пятницу есть два свободных часа для отдыха. И Сергей не стал возражать.

– Не приходи в клуб, здесь не место для постоянства. Я буду приходить к тебе после работы в семь часов, – Егор утюжил ладонью безукоризненно белый воротник офисной рубашки, прихватывал кончиками пальцев, тянул на себя, заигрывая. Целовал Сергея в подбородок, в шею, в ухо. Ему нравилось целоваться. Нравилось отдаваться. Сергей хотел думать именно так, это льстило, это возвышало над остальными. У него ни с кем не было таких неуловимых отношений, неосязаемой привязанности и где-то даже благодарности. Благодарности за искреннее влечение. Сергей всерьёз думал о том, чтобы купить Егору квартиру, оформить на его имя, чтобы не было никаких претензий после, даже если они разбегутся. Даже если…

– Ты кого-нибудь убил, ограбил, у тебя долги и ты скрываешься от правосудия, от родителей? У тебя жена, дети, чёртов любовник, который следит за тобой и не отпускает по вечерам?

Сергей засыпал Егора вопросами, потому что тот не позволял засыпать себя подарками. Егору ничего не было нужно. Егору в старенькой одежонке, работающему семь дней в неделю обслугой в наркоманском притоне и дешёвом магазине с вьетнамскими шмотками – «подай, унеси». Ему ни черта не нужно! ****ь…

– Ты болеешь? Неизлечимо или лечишься?

Егор улыбался и целовал его раскрытые ладони, прижимался обнажённым горячим телом, заставлял на полчаса забывать обо всём, а потом начиналось снова, и вопросов становилось всё больше и больше. Они роились в голове Сергея нудной, раздражающей мошкарой гудели, тревожили, не позволяли расслабиться до конца.

– Мне нельзя болеть, – ответил Егор, сидя на подоконнике и выдыхая в сырой вечерний воздух белый плотный дым Давидоффа. Он курил крепкие сигареты. – У меня нет жены. Я открытый гомосексуалист и не планирую сидеть на двух стульях, а насчёт любовника… – он посмотрел на Сергея, лукаво прищурившись, и поманил к себе пальцем. Затушил окурок, выкинул в окно. – Ты мне льстишь.

– Отчего? – Сергей переместился к окну, из которого ощутимо дуло, и голая кожа мгновенно покрылась мурашками. Егор был неожиданно тёплым. Ему не мешал ветер, казалось, он сам состоит из ветра. Ветер гуляет в голове Егора, в его душе. Сергею хотелось вынуть эту душу, приласкать и забрать себе. – Молодой организм неутомим. Ты можешь трахаться круглыми сутками, и будет только лучше.

Егор раздвинул ноги, положил руки на бёдра Сергея, привлёк ближе к себе, мягко впиваясь ногтями в распаренную после душа кожу. Сергей несдержанно выдохнул, чувствуя новый прилив возбуждения. Егор никогда не повторялся.

– Мои силы не безграничны, Серёжа. Ты же знаешь, как это, да? Загоняешь себя до изнеможения и катишься, катишься… катишься в пропасть. А потом… умираешь.

Сергей отстранился, сжал голову Егора в ладонях, заставил посмотреть в глаза.

– Я не дам тебе умереть, обещаю. Если ты примешь мою помощь, ты не пожалеешь.

Глаза Егора горели возбуждением и нескрываемой насмешкой. В такие моменты Сергей панически боялся, что он может исчезнуть, раствориться, словно наваждение. Посмеяться над ним, махнуть на прощание ручкой, сказав, что «вас снимала скрытая камера». Программа «Розыгрыш».

– Если? – Егор доверчиво потянулся к его лицу, томно лизнул нижнюю губу, потом щёку. – А если нет, то пожалею?

– Нет. Обещаю, что никогда не причиню тебе вреда.

– Спасибо, Серёжа, я запомню.

А потом Егор одевался в прихожей, взволнованно смотрел на часы на стене. Опаздывал куда-то, в другое измерение, куда Сергей хотел попасть, и не мог себе позволить сорваться. Одно неверное движение – и всё закончится. В этом Сергей был уверен, как и в том, что секрет Егора ему не понравится.

Андрей вошёл в кабинет с мыслью на лице. Скованные гримасой презрения ко всему несовершенному черты лица его заострились, втянулись и стали похожи на маску актера китайского театра. Антигерой как он есть. Сергей посмотрел на Андрея, кивнул в знак приветствия. Спрашивать о том, что несёт за пазухой Андрей, сейчас было опрометчивым, сам сдаст. Молодой ещё воитель, не может сдерживаться долго.

Начал он с заключённого контракта и довольных клиентов, со строительства заказника, которое идёт своим чередом и закончится к весне без проволочек. Он проследит, отвечает головой. Сергей изобразил удовлетворение от услышанных новостей. Сегодня была пятница, день для Егора, поэтому удовлетворение было вполне искренним. Андрей действительно незаменимый сотрудник.

– Сергей Петрович, – он выдержал мхатовскую паузу, скользнул взглядом по противоположной стене, избегая прямо смотреть в глаза. – Пошли слухи, что вы часто посещаете один неподобающий клуб.

Сергей непроизвольно усмехнулся. Два месяца прошло в тишине, никто не знал о Егоре, об «Истерии». В прошлый раз хватило двух недель. Андрей узнал и озлобился ещё больше. Расценил влечение Сергея к другому, уличному мальчишке, как брошенный вызов, как издёвку, унижение.

– И кто пустил этот слух?

– Я не знаю источник, но сегодня услышал уже от вашей секретарши.

– И что говорят?

– Говорят, что вы сидите на героине.

Андрей не смог сдержать улыбку. Даже он понимал весь идиотизм сложившей ситуации. Пересказывать слухи – неблагодарное дело, можешь в итоге оказаться в дураках. Репутация Сергея была железной, настолько, что сплетни жили не больше трёх дней. Сергея боялись и уважали. Никто бы даже в бреду не подумал, что он каждую пятницу, как по расписанию, таскается на задрипанную квартиру, чтобы трахать официантика в обносках и не знать, как же всучить ему золотой ключик от квартиры в престижном районе, как нарядить его в Армани и Гуччи, как заставить любить себя и только себя.

– Андрей, прекрати распространение этих сплетен. Ну как ты умеешь, чтобы больше никогда не повторялось.

Андрей кивнул и опять улыбнулся, сдержанно, на двадцать пять процентов от сотни улыбки Егора. Сергей мельком глянул на часы ноутбука – до семи ещё три часа. Под ложечкой предательски засосало. Хотелось быть там, в вечерней пятнице «для отдыха», не здесь. Здесь выстроенная система, работает как часы, а там полная неизвестность, будоражащие кровь и вытягивающие душу открытия. После каждой встречи всё сложнее закрывать за Егором дверь, отпускать его в промозглый вечер, такого хрупкого, неуступчивого, сквозного, как ветер.

– Сергей Петрович, – голос Андрея раздражал подобно москиту, заставлял выдёргивать себя из размышлений о своём дурацком зависимом положении. – Не стоит провоцировать, советую вам, как друг. «Истерия» – не то место, ради которого стоит рисковать. Маслов держит этот клуб, и может узнать, что вы там бываете.

– Наш конфликт остался в прошлом. Маслов был более чем доволен щедрым подарком.

– А до меня дошли другие сведения. На приёме у губернатора он выпил лишнего и прилюдно заявлял, что утопит вас и вашу шарашкину контору.

Сергей усмехнулся. Маслов был типичным комедиантом, Петросян в юности. Такие же выступления и такая же степень доверия – нулевая.

А потом он подумал о Егоре, о таинственном Егоре, работающем в масловской «Истерии». О Егоре, которому он выворачивал душу, который жалел его и советовал, как поступить. Сергей не говорил подробностей, но мальчишка знал обо всех планах. Если полученные сведения нанести на нужную карту, то получится схема движения фирмы Сергея, рассчитанная на несколько лет вперёд.

Такой простой ответ, банальный, как сама чёртова жизнь. И впервые в жизни Сергей захотел воспользоваться отцовским подарком и вкатить пулю в этот высокий чистый лоб, чтобы стереть навсегда, выжечь раскалённым железом из своей жизни эту простоту.

В семь часов Егор на квартиру не пришёл. В восемь тоже его не было, в девять, в десять… Сергей погасил в комнате свет и лёг спать, не раздеваясь. Ему показалось, что он умер.

4.

Сергей никогда не позволял себе унижаться и преследовать того, кто пожелал уйти. Даше достаточно было сказать одно слово, и проблемы не стало. Хочешь заводить семью, рожать детей и воспитывать их – пожалуйста. Твоё решение – это только твоё решение. Сергей не мог иметь детей. Даша нашла того, кто смог. Последний шанс, тридцать пять – это не время для сантиментов, сожалений и романтики. Сергей уважал Дашу с самого начала и до сегодняшнего дня. Она – единственный человек, который его ни разу не разочаровал. Единственный человек, которого он любил.

Егор не заслуживал уважения и любви. Егор, сработавший как профессионал, заслуживал наказания. Тонкие запястья, ускользающие улыбки, и такие искренние стоны во время секса… Сергей не мог не вспоминать, не мог не искать ошибки, проколы. Молоденький мальчишка, сколько ему? Ну двадцать два от силы, возможно, даже меньше. Ни высшего образования, ни манер, лёгкий провинциальный выговор и тайны, тайны, тайны. Сергей был уверен, что и зовут его не Егор. А ему шло это имя и этот образ. Любой бы попался, потому что в игре не было допущено ни одной ошибки. Но Сергей себя не оправдывал, он размяк и точка. Андрей был прав, он подсел на наркоту, крепкую, смертоносную отраву, что сбывают в масловской «Истерии». И самое смешное, что было в этой комичной до уродства ситуации – Сергей хотел ещё. Несмотря ни на что в паху твердело и ныло, стоило только вспомнить о том, как легко Егор опускался на колени, как улыбался, отсасывая, смотрел снизу вверх, а потом позволял делать с собой, всё, что душе угодно.

Сергей курил в машине, глядя на вульгарную красную вывеску «Истерии» с силуэтом бас-гитары на заднем плане. Три дня назад он не знал о её существовании, не видел кривые грязные буквы, покосившуюся дверь, пьяных малолеток, ржущих около входа. Тощих, безликих – стадо, обожравшееся обещаний лучшей жизни, пропивающих своё будущее, продающих свои души за бесценок. Интересно, сколько стоит снять профессионала Егора на всю ночь? Двадцатник его не устроил, может быть, устроит на две сотни больше? Вряд ли Маслов заплатил ему так много, он никогда не отличался щедростью, даже когда топил конкурентов. На том и прокололся. Бизнес любит шикарные жесты и дорогие подарки.

Сергей вошёл в зал, громыхающий последней композицией Раммштайна. У знакомой, можно даже сказать, родной барной стойки скучала постриженная наголо девица в чёрном фирменном фартуке. Сергей видел её здесь раньше, напарница Егора. Кажется, её звали Таней.

– Виски и стакан апельсинового сока вон за тот столик, – расслабленно улыбнулся Сергей и указал девушке рукой в направлении пустого столика с продавленным диваном, свидетелем неприличных сцен, от которых вновь захотелось скрипнуть зубами и вспомнить, где лежит отцовский подарок.

– Ага, щаз принесу, – Таня кивнула и ушла на кухню, откуда доносились голоса. Сергей прислушался, а вдруг? Голоса Егора среди них не было.

Сергей сел за столик, не снимая куртки. Засиживаться он не собирался, всего пара вопросов, пара ответов и можно двигаться дальше. От ожидания неприятно ломило виски. Таня задерживалась, истеричные крики обдолбанных малолеток, сливающиеся в экстазе с гудящими гитарами немецкого харда, выносили мозг. Сергей достал сигареты, закурил, пытаясь расслабиться. Получалось паршиво. Ему казалось, что сейчас вместо Тани из-за кислотной занавески, отделяющий кухню от зала, выйдет Егор, улыбнётся, запрыгнет на колени, потрётся, выгнет спину и будет целовать так, словно действительно скучал и рад вновь быть податливой секс-игрушкой в руках Сергея.

Таня принесла виски и нескромно разбавленный апельсиновый сок.

– Мы сразу рассчитываем, – Таня активно перекатывала во рту ярко-голубой комок жвачки и говорила невнятно.

– Без проблем, – опять улыбнулся Сергей, достал бумажник, демонстративно открыл. – Сколько?

– Триста, – растягивая гласные, ответила девушка.

– А чаевые? – Сергей подмигнул, заметив, как Таня с трудом отводит взгляд от пёстрых бумажек в раскрытом кошельке.

– Если дашь – не откажусь.

– Присядь.

Девушка ощутимо напряглась. Стала медленнее чмокать жвачкой, посмотрела на Сергея в упор, всем своим видом показывая, что она не шлюха.

– Не бойся, – усмехнулся Сергей и указал на место напротив. – Я задам тебе несколько вопросов, а за каждый честный и развёрнутый ответ дам по две сотни. Всё по правилам. Ты работаешь, я плачу.