Текст книги "Мистер Порджи, или Как я перестал бояться и полюбил дьявола (СИ)"
Автор книги: Motierre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Джерси наконец снимает с Джорджи шляпу и бросает на пол, хватая всей пятерней лысый затылок, а зубами – верткий язык. Джорджи гневно мычит от боли, зажимая Джерси бедрами, и бьет кулаком ему в плечо. Но Джерси даже не замечает этого и дает Джорджи высвободиться, только когда тот напрочь обдирает язык.
– Джерсийская сука! – Джорджи сразу зажимает рот, и его голос звучит глухо и невнятно.
– Разве твоя мать никогда не говорила тебе не играть с дьяволом? – но Джерси только смешливо хмурится.
Джорджи не отвечает, гневно смотря из-под широких бровей, пока Джерси почти ласково, по-отцовски гладит его голые ноги.
Новые поцелуи еще больнее и злее, перемежаются рычанием. Джерси тискает маленький зад Джорджи, заставляя его ерзать. Следы зубов идут полосами и крапинами лопнувших сосудов, сливаясь с краской татуировок и родимыми пятнами. От плотно притиснувшегося тела у Джерси потеет грудь, все сочнее пахнет мокрой корой и мхом. Джерси чувствует как это, так и то, что член Джорджи слегка приподнимается, упираясь ему в ширинку.
– Завали сразу, Джерси, – с легким шипением от болезненно распухшего языка говорит Джорджи, и Джерси думает, что ему нравится, как его имя звучит из потемневших губ с ярким кровоподтеком под ними.
– Я ничего не говорил, Джорджи-бой, – он смеется перед тем, как Джорджи снова запускает язык ему в рот, наваливаясь и целуя мокро, с напором, будто пытаясь взять какое-то первенство.
Джерси находит ладонью его член, белый с черным узором, длинный, гладкий, размашисто проводит раз. Пальцы у Джерси короткие и грубые, но с человеческой плотью обращаются они бережно и хорошо, гладит он чужую пульсирующую венку под линией татуировки или с тугим хрустом выламывает ребро. Джорджи нравится, его член сочно тяжелеет от прилившей крови, поднимаясь еще. Джорджи приоткрывает глаза.
– Мы так не договаривались, Джерси, – его голос злой и хриплый, когда он говорит Джерси в рот. – Если с руками – гони еще сотню.
– Идет, – легко соглашается Джерси, и, кажется, Джорджи жалеет, что не попросил двести.
Джерси мастурбирует Джорджи неторопливо, всей ладонью наглаживая уже твердый член, двигая татуированную крайнюю плоть. Кожа на головке слегка влажная и нежная, Джерси гладит и ее, задевая нагревшимися кольцами, размазывая выступающие мутные капли. Джорджи начинает мягко покачивать бедрами, возможно, сам этого не замечая, вталкивая член в ласкающую руку и придерживая дыхание с каждым из этих толчков. Его сердце бьется очень быстро и гулко, словно человеческое, и в какой-то момент он перестает целовать Джерси, просто тяжело дыша ему в рот и трахая его руку. Но Джерси не возражает, разглядывая напряженное лицо и черную слезинку татуировки, поверх которой ползет легкая испарина.
Джорджи вздыхает громче, чем обычно, крепче упираясь в диван за плечом Джерси и размеренней начиная двигать бедрами, непроизвольно напрягая ягодицы: Джерси все это время гладит второй – изменившейся – рукой его маленький упругий зад, то и дело хозяйски сжимая в огромной ладони, и чувствует это четко. Как и то, что сейчас самое время. Слегка, будто не нарочно Джерси задевает между ягодиц, там, где тоже неаккуратно подбрито; он чувствует мягкие волоски, переходящие в густую щетину ближе к зажатому входу – совсем узкому и шершавому на ощупь. Джерси касается его длинными черными пальцами и тоже пытается погладить, когда Джорджи снова взбрыкивает:
– А вот так мы точно не договаривались, сукин ты сын! – его щеки краснеют, и он с силой толкает Джерси в плечи. Но Джерси знает, что он уже делал это с Вивиан: та массировала его пальцами снаружи, а после, когда Джорджи с силой спустил, захлебнувшись воздухом, он ударил ее по щеке. Джерси знает, что единственное, чего все-таки боится Джорджи, – это потерять лицо.
– Ну ты же знал, на что шел, Джорджи-бой, когда заключал договор с дьяволом, – говорит Джерси, качнув головой, и хватка его изменившейся руки на тощей заднице становится очень крепкой.
– Я договаривался с тобой на сраный отсос, кретин! – и, кажется, Джорджи еще на самом деле верит в это.
– Я солгал, – просто говорит Джерси.
И снимает чары.
– Блядь! – рефлекторно реагирует Джорджи, отдергиваясь назад, на заботливо подставленную под спину лапу Джерсийского Дьявола.
Джерси переворачивает его мгновенно и грубо, но вместе с тем даже бережно, прижимая к дивану своим телом и устраиваясь между невольно разведенных бедер.
– Я не сделаю тебе больно, Джорджи-бой, – он говорит, покачивая сухим оленьим черепом. – Расслабься.
Но он все равно зажимает тяжелой лапой рот Джорджи, предусмотрительно оставив возможность дышать через нос.
– Они придут на крики, – поясняет Джерси, возвращая вторую руку Джорджи к паху, поглаживая. – А я не верю, что ты не закричишь, – огромная шерстистая ладонь легко накрывает сразу все, и слегка опавший член, и туго поджавшиеся выбритые яйца, и зад, и внутренние стороны бедер. Джорджи громко и гневно мычит, мотая головой и хватая Джерси сжатыми кулаками куда придется, но дьявол этого даже не замечает, наконец просовывая пальцы между напряженных ягодиц. Его шерсть достаточно жирная и слипшаяся, чтобы ему не было нужно отпускать Джорджи даже на секунду, и он лезет средним пальцем, касаясь сомкнутого входа и туго вталкиваясь в него как раз тогда, когда взбешенный Джорджи хватается за его рога. Джорджи вздрагивает всем телом, невольно зажимаясь, и яростно кричит в густой жирный мех. Джерси утробно смеется.
– Это всего лишь пальцы, Джорджи-бой. Не будь идиотом, я не буду трахать тебя на самом деле.
Кажется, Джорджи, чьи брови сошлись в одну гневно изогнутую линию, орет что-то вроде «Отъебись, блядь!», но, спасибо густой шерсти, Джерси слышит только «Унх-х-мф-ф!». Хорошо.
Джерси внимательно смотрит за открытыми ему глазами на темно-красном лице, осторожно двигая длинным пальцем внутри. Джорджи весь крутится, пытается бить его ногами или хотя бы сломать рога, но для Джерси это – что капризный ветер, щекочущий кожу. Главное, что, несмотря на всю истерику движений, тупой ирландишка все меньше зажимается. И из-за этого многое можно было бы сказать о нем, но Джерси никогда не скажет. Джерси только гладит, чувствуя пальцем ритмичный ток крови и находя наконец набухшее, напряженное место. Джорджи вздрагивает, накрепко, до белых пальцев вцепившись в его рога. Холодные серые глаза раскрыты так, что чуть не слезятся.
Джерси усмехается одним звуком и принимается ласково гладить это особенно горячее место, вперед-назад, чувствуя, как оно еще твердеет под пальцем. Джорджи жмурится, крутит головой и воет ему в лапищу, кажется, клацая зубами и пытаясь укусить. Он так яростно вертится, что Джерси даже не нужно ничего делать: глупый Джорджи Порджи и сам отлично насаживается, проезжаясь простатой по согнутому пальцу, и каждый раз еще громче крича. По худому, напряженному татуированному животу течет густая струйка, и Джерси утробно смеется, когда Джорджи наконец смиряется, отпуская его рога и хватаясь за спинку дивана.
Пальцы скользят по обивке, западают между спинкой и сиденьем, и Джорджи гнется худой дугой, а его сочащийся член сладко вздрагивает от каждого касания длинного пальца. И меньше всего увлекшийся сочной адреналиновой кормежкой Джерси ждет после этого звук взведенного курка. Он возвращает еще не понимающий взгляд к лицу Джорджи – сколько ненависти в его глазах, – а в следующую секунду левая глазница слепнет, и дикая боль вместе с пулей проходит через череп насквозь.
Джерси выгибает шею с ревом, за секунду удерживаясь от того, чтобы не разорвать Джорджи и глотку, и зад. Но сам Джорджи не имеет об этом понятия. Ему неудобно стрелять, когда он зажат так, но он без сомнения разряжает весь барабан 357-го кольта в Джерси, в шею, в плечи и грудь. Джерси отшатывается от выстрелов, наконец отпуская рот Джорджи и резко выходя из него.
– Это больно! – он гневно рычит, глядя своими черными провалами в серые глаза Джорджи.
– Я знаю, – отвечает Джорджи, и его голос дрожит. Он бьет освободившейся ногой в торчащую кость над бедром и пытается скатиться с дивана, но Джерси, отшатнувшийся больше от удивления, чем от боли, запросто возвращает его обратно, придавливая за горло.
– Я еще не закончил с тобой, Джорджи, – выдыхает он запахом мокрого леса и гниющего мяса прямо в лицо.
– Я тоже, – хрипит Джорджи и бьет его рукоятью кольта в челюсть.
Джерси снова ревет и легко выбивает револьвер из тощей руки. Но Джорджи так просто не унять, он хватает Джерси ногами, стискивает бедрами, не то пытаясь перевернуть, не то что. И разозленный до края Джерси резко останавливает лапу, пальцы которой уже почти вошли Джорджи под соблазнительно доступные ребра, когда между охвативших его бедер чувствует такой же, как и раньше, твердый и влажный член, упирающийся ему в живот.
– Да что с тобой не так, парень? – Джерси еще рычит, но все-таки слегка ослабляет хватку на горле Джорджи, чтобы он мог ответить. Джорджи смотрит на него с остервенением.
– Никто, блядь, никогда, блядь, не трахнет Джорджи Порджи! – его связки слишком ослабли, чтобы он мог кричать, но Джерси достаточно и напряженно дрожащего тона. – Мои правила! – Джорджи крепче обвивает его ногами, и Джерси по-конски фыркает.
– Идиот, – как сплевывает он, поняв наконец причину этого дикого упрямства, и отпускает горло, темная краснота от которого опять залила Джорджи лицо.
Джорджи хватается за его шею, вцепившись сзади в один из рогов, как будто ничего только что не было, и Джерси согласно берет его под спину, ощущая ходящие лопатки. Он толкается своими мохнатыми бедрами между тощих татуированных ляжек, притискиваясь, имитируя животное соитие, но, кажется, Джорджи это более чем устраивает. Он хрипло дышит куда-то в плечо Джерси и быстро трется членом об его заросший шерстью теплый живот. И уже Джерси не возражает этому.
Член горячо скользит по жирному меху, Джорджи гнется, рефлекторно оттягивая голову Джерси назад. Спина подрагивает под сильными лапищами.
– Блядь, блядь, блядь! – сипло ругается Джорджи, больно закусывая мощную шею даже через шерсть, и Джерси возвращает длинные черные пальцы на его горло, охватывая сзади. Но теперь так, чтобы Джорджи не мог вдохнуть.
Джорджи выгибается назад, запрокидывая голову, распахивая рот и пытаясь втянуть хоть немного воздуха – черная пустота поглощает отражение его глаз. Он пару раз конвульсивно вздрагивает, искажаясь в лице, плотно сводя брови над вспотевшим носом, и Джерси резко чувствует его теплую сперму, текущую по шерсти. И дает ему спустить все перед тем, как разжать пальцы. Джорджи легко падает головой на подлокотник, часто, жадно дыша и закрывая глаза.
– Осторожно, Джорджи-бой, на асфиксию легко подсесть, – тихо смеется Джерси, отодвигаясь.
– Отъебись, Джерси, а? – Джорджи хмурится и поворачивается на бок; его дыхание никак не успокоится, ребра так и ходят.
Джерси ничего не отвечает, разглядывая его спину. Татуировка ползет по позвонкам до самой поясницы, и Джорджи лениво думает, что на самом деле не отказался бы посмотреть, как будет двигаться эта крашеная кожа под его руками, если нагнуть Джорджи и хорошенько вставить. Провести бы по ней лапищей, когда туго, в кровь воткнешь здоровый звериный член по яйца, сгрести, содрать, обнажая хрусткие позвонки… Джерси хмыкает, находит свои запавшие в щель возле подлокотника очки и встает с дивана.
Когда Джорджи наконец открывает глаза и приподнимается на локте, Джерси уже возвращает человеческую форму и раскуривает свою трубку.
– Слышь, будь другом, кинь сигарет, – хрипло клянчит Джорджи, и Джерси усмехается в усы, наклоняясь к его валяющимся на полу брюкам и доставая из кармана мягкую пачку и зажигалку с так и не сведенной, только некрасиво зацарапанной гравировкой. Он бросает их Джорджи, и тот с наслаждением закуривает, вытягиваясь на диване, перебирая пальцами ног.
– Знаешь, а ты не такой плохой парень, – говорит Джорджи с хриплым смешком. – Если б еще и не пидор был, – он закрывает глаза, продолжая улыбаться, – Лукас.
– Ты серьезно веришь в эту срань? – Джерси пренебрежительно поднимает бровь.
Он знает, знает!
Заткнись!
– Может, да, может, нет, – неоднозначно отвечает Джорджи, так и не открывая глаз. – Люди всякое говорят, кто знает, чему верить.
– Я бы не верил в херь про сумасшедшую старуху и ее тринадцать детей, среди которых чудом затесался дьявол, – Джерси качает головой, залезая в задний карман.
– Еще в сказки скажи не верить, – Джорджи сипло смеется, все-таки искоса смотря на Джерси.
– Я бы не верил, – невозмутимо повторяет Джерси. – И да, кстати, еще сотню ты отлично отработал, я оставлю на кровати. Купи себе магнитофон этот наконец.
– Все, вали уже на хуй, членосос ебучий! – мгновенно вспыхивает Джорджи. – Вот, блядь, разговаривай с тобой нормально! – он швыряет сигаретную пачку в спину отвернувшегося Джерси. – Че встал, вали давай, сракоеб!
Джерси только удовлетворенно смеется, поправляя очки, и выходит из комнаты, даже из коридора слыша, как Джорджи продолжает орать ему вслед. Джерсийский Дьявол неспешно поворачивается в сторону лестницы, затягиваясь, и сразу сталкивается с тревожным взглядом Вивиан, спешащей к нему.
– Я вышла покурить, а когда вернулась, Ганс сказал, что слышал выстрелы, – подойдя, она смотрит на Джерси требовательно, но обвинять открыто не решается. Правильно.
– Да, Джорджи стрелял, девочка, – хладнокровно отвечает Джерси, выдыхая дым ей в лицо. – В меня.
– Что? – и он ожидает любой реакции Вивиан, но не вспыхнувших в ее глазах моментально ненависти и одновременно животного страха. Она отталкивает Джерси и распахивает дверь. – Джорджи?
– Твою ебаную мать, Вивиан! – судя по звуку и крепким ругательствам после, Джорджи от неожиданности наворачивается с дивана.
– Женщины, бля, – Джерси мгновенно понимает, что до него здесь дела никому уже нет, и закатывает глаза, возвращаясь к запланированному маршруту.
Он спускается по лестнице умиротворенно, видя во всех направлениях и плоскостях. Он видит намокшие мигом ресницы Вивиан и Джорджи, неловко пытающегося объяснить ей, что все в порядке. И деньги, которые он отдает ей. «Так, это мне на Conion – и сдачу на выпивку, а это тебе. Ну, купишь че себе там, платье, туфли… или еще какую херню…» И Джерси даже не морщится, видя мокрый поцелуй, которым она перебивает его. И то, как Джорджи обнимает ее и осторожно гладит по волосам, и они оба ужасающе воняют смертью. Джерси улыбается. В итоге это оказывается хороший договор для всех.
На самом деле Джерси много знает о договорах с дьяволом, больше, чем шутит на эту тему. Да и как не знать тому, кого мамаша Лидс спустила со стершей шею в красно-черное мясо веревки только затем, чтобы этому самому дьяволу продать. Но у нее не вышло. Как и у многих других. Ни у кого не могло выйти, потому что никогда не существовало никакого дьявола. Кроме Джерсийского, разумеется.
Джерси много знает о договорах и заключает их почти каждый божий – ха! – день. И хотя он не может больше жрать человеческое мясо, новый способ жизни тоже вполне себе недурственный. Ведь в человечине главное – охота. А чтобы охотиться, вовсе не обязательно прятаться между деревьев и таиться в сумеречном тумане. Достаточно – раз – ломить неподъемные выкупные цены. Два – привечать всех в нужде, чтоб они стелились перед твоими потертыми ботинками. Три – выполнять чужие желания и после в тени ломбарда или стрип-клуба ждать, пока приползут и попросят еще. И четыре – неизменно получать удовольствие от еды.
Джерси насвистывает старую мелодию себе под нос, салютуя Гансу и выходя из Puddin' & Pie. Одной духовной пищей все-таки тоже сыт не будешь, и, вернувшись в Lucky Pawn, он обязательно пошлет Джека в ночь забрать пару живых кур, которых специально для него держит Иоганн. И, конечно, получит определенное удовольствие и от нытья своего помощника, и от того чавканья и хруста, с которым эти куры исчезнут в его мертвой пасти.
Джерси напевает, неспешно шагая по улице, и щурится на проходящих простаков из-под желтых очков. Может быть, кому-то из них даже кажется, что его глаза черные насквозь, как пустые дыры в черепе. Может быть. Джерси тихо смеется и думает о сочной клекочущей курице.
Джорджи Порджи девиц блюдет,
Днем целует их и бьет.
Дьявол же приходит в ночь,
Чтобы Джорджи уволочь.
