Текст книги "И ухватит за бочок (СИ)"

Автор книги: Монастырь св. Элана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Еще глоток…

Голос, перечисляющий громкие партии его дедушки, – это он прославил Палпатини, а вовсе не наоборот! – вдруг начинает звучать словно издалека. Бен чувствует себя таким усталым… Да, сезон в городе утомителен! Балы, визиты… Надо отдохнуть. Закрыть глаза. Всего на секундочку.

🎵

…Он медленно приходит в себя. Голова словно набита ватой, в пасти – во рту – какой-то странный привкус, руки и ноги ужасно тяжелые, не пошевелить. Внезапно до него доносится злой, торжествующий смех.

– Да! Да! Час моего триумфа близок! У Порпоры есть Фаринелли, у Генделя – Карестини, а у меня будет Кайло Рен!

Фаринелли? Карестини? Но это же… певцы-кастраты? Бена охватывает паника.

– Но, верховный маэстро, едва ли Кайло Рен добровольно согласится лишиться хвоста, – произносит чей-то незнакомый заискивающий голос.

– Добровольно? Кому нужно его согласие? Неси скорее мой тесак, пока он не очнулся!

Хвост? Они покушаются на его хвост? Не-ет, только не это! Бен дергается, в ужасе пытается встать, но тело его не слушается. И он понимает, что пропал.

🎵

Ему каким-то чудом удается скатиться на пол. Человеческое тело такое большое и неуклюжее! Надо встать. Надо спасти хвост! Без хвоста… Без хвоста его жизнь будет кончена! И он… вдруг чувствует, что становится меньше, что нюх обостряется и слух тоже, руки и ноги становятся одинаковой длины. Он снова волк! Да, так хвост на виду, его не спрячешь, но теперь у него есть зубы! Огромные острые зубы! И даже сейчас, отравленный каким-то дурманом, он ловчее и быстрее человека. Кайло Рен поднимается на дрожащих лапах… И как раз вовремя, потому что в дверях появляется верховный маэстро Сноук с тесаком! Кайло прыгает, сбивает его с ног. Он бы загрыз мерзавца прямо тут – и пусть общество думает, что хочет, – но его слух улавливает щелчок… Как будто кто-то взвел курок! Так и есть! Рыжий пособник Сноука целится в него из пистолета! Кайло в последний момент успевает отпрыгнуть, выскакивает за дверь и несется куда глаза глядят: сначала по коридору, потом вниз по лестнице… Он сбивает кого-то с ног, раздаются крики, проклятия! Но Кайло несется дальше.

Наконец он врывается в какое-то большое полутемное помещение, заставленное картинками, коробками… С потолка свисают занавески. Но рассматривать это все ему некогда, надо найти выход. Он принюхивается. Пахнет странно! Немного… как будто пудрой и всякой косметикой, а еще почему-то фейерверками, старыми тканями… Да, непонятно. Кайло идет к просвету между занавесками, но случайно задевает какой-то рычаг. Раздается шум, недоуменные возгласы! Кто-то ругается, кто-то кричит: “Почему-так рано?”, кто-то отвечает: “Бегом на позиции!”… Так, назад пути нет. Он подбегает к просвету, высовывает голову. И видит… как будто зимний лес, красиво подсвеченный синим и красным! Звучит тревожная музыка. Кайло выходит, осторожно оглядывается.

Первым он замечает… Финна? Что он тут делает? Он что, в сговоре со Сноуком? Ну конечно! Завидовал его хвосту и решил отомстить! Надо было загрызть его еще тогда, когда Рей из-за него плакала.

– Traditore! – вырывается у него, почему-то по-итальянски. Ладно, все равно понятно. Предатель проклятый, вот ты кто, Финн!

Но тут он замечает, что рядом с Финном стоит… Рей? Нет, не может быть! Она пришла ему помочь? Она… Кайло бежит к ней, но она вдруг воздевает руку к потолку и пропевает:

– Tiranno barbaro, mostro crudel!

Тиран и варвар? Жестокий монстр? Нет, ну это уже… Что за… Почему она так… Ему ужасно обидно, но по-настоящему сердиться на Рей он все равно не может. В голове проносится мысль, что она… хорошо поет! Он и не знал, что у нее такой мощный голос. Ее бы немного еще подучить…

Он кидается к ней, чтоб потребовать объяснений или объясниться, если он что-то сделал не так. Сказать, что если его опять обвиняют в краже уникальной премиальной овцы, то это неправда, поклеп и навет! Зачем ему какая-то овца, когда есть пирожки с яблоками? Когда у него есть Рей и оба ее бочка! Когда он больше не волчок, а…

Но наперерез ему, выставив вперед руку со смычком, бросается Финн.

– Fermati, o barbaro! – начинает он, но Кайло, возмущенный тем, что какой-то безвестный любовник охотника-мошенника приказывает ему остановиться да еще и обзывается и размахивает почему-то смычком (он ведь даже на скрипке играть не умеет!), издает вопль такой силы, что Финн спотыкается и неожиданно брякается на пол.

“А я и правда монстр пения!” – думает про себя Кайло. – “Завалил предателя с одной ноты. И все потому, что у меня есть хвост!”

Он смотрит на Рей – оценила ли она его мощь и силу – но Рей склоняется к упавшему другу, а потом вдруг выпрямляется и с гневом смотрит на Кайло.

– Да как ты мо-о-о-о-о-ог! – вдруг поет она так громко, наступая на него, что Кайло даже немного пятится назад, не отрывая от нее изумленного взгляда. У нее в руках тот самый смычок, с которым на него кидался Финн и который… ничего себе! Это же смычок его гениального дедушки, певца и скрипача! Им потом еще дядя играл… – Чудовище и монстр! Убить его-о-о-о! Да как ты мо-о-о-о-ог!

“Да, у нее прекрасный голос, – думает Кайло. – Мощный и чистый. Не такой, как у меня, конечно, я все же гений из оперной династии, а она даже нот не знает, но все равно! Под моим руководством она могла бы стать… ”

– Посто-о-о-ой! – неожиданно для себя поет он в ответ. – Постой, жестокая! Остановись, молю-ю-ю-ю! Учителем тебе я стать бы мо-о-о-ог! Открою путь к величию и славе-е-е-е! И целый мир падет к твоим нога-а-а-ам!

Как же у нее сияют глаза! Кайло смотрит в них, не в силах оторваться. Но Рей… вдруг вопит:

– Тебе свою я душу не прода-а-ам!

И – о, жестокая! – со всей силы бьет его смычком. Прямо по морде! Кайло падает. Больше от изумления и обиды. Как? За что? Чуть глаза не лишила! Он пытается что-то пропеть, но вместо этого только возмущенно хватает пастью воздух.

Но тут пол между ними разъезжается, и Рей с Финном скрываются за занавесками.

– У-у-у-у-у-у! Pena tiranna io sento al core… – воет Кайло, задрав голову к потолку. Почему-то снова по-итальянски. Да, потому что он чувствует ужасную, тираническую боль прямо в сердце! И в голове тоже. Как она могла… – У-у-у-у-у!

Ну, хоть музыка красивая… Грустная такая! И серая картонная луна со странной круглой выемкой, на которую он воет, точнее, поет, идеально подходит под его настроение…

– Вот он! – раздается сзади. – Лови!

Сноук! Но нет, может, Кайло Рен и умрет от разбитого сердца, но он умрет с хвостом! И волчок прыгает вниз, прямо на какие-то колеса, веревки и шестеренки. Сверху на него валятся куски деревьев, нарисованные камни, колонны… Раздается странный, нарастающий грохот. Что это? Неужели… Аплодисменты?

🎵

Едва не угодив между огромными зубчатыми колесами, Кайло приземляется на все четыре лапы. Да! Иногда волком все же быть гораздо удобнее, чем человеком. Бам! Он еле уворачивается от куска картонной луны. Бам! Куда он попал? Кайло оглядывается… И тут ему прямо на голову падает ведро! Кайло отпрыгивает, дергает головой, но ведро застряло! Это все уши! Проклятые уши! Да, они пропорциональны хвосту, но все же они… великоваты!

Кайло мечется, пытается снять ведро, упирается лапами. Да что ж такое! Он ничего не видит! Вдруг Сноук уже близко? Вдруг тесак уже занесен над хвостом?!

Ладно, у него есть слух, отменный волчий слух. Бен Соло в таком ведре наверняка уже погиб бы. Но Кайло Рен справится. И вот он бежит, ориентируясь на слух и радуясь, что ведро, как шлем, защищает голову от обломков. Да, туда! Кажется, туда! Он бежит, бежит, и… врезается во что-то.

– И я когда-то шлем такой носи-и-ил, – вдруг раздается чей-то голос. Божественный голос! Дедушка! – Когда обманут гнусно бы-ы-ы-ы-ыл!

– Аллилуйя! – вступает хор.

– Не верь коварству Палпатини-и-и-и! Поплатишься за это ныне-е-е-е!

– Хвостом! Хвостом! Поплатишься хвостом! – вторит ему хор.

– И в одиночестве страдал! Жену свою я потерял!

–Аллилуйя! Аллилуйя!

– Сражался с сыном! Мучил дочь! О Бе-е-ен, беги скорее про-о-о-о-очь!

Музыка стихает, остается лишь звон. В ушах. Но когда Кайло во что-то врезался, у ведра вылетело дно. Теперь он снова видит! И обоняет! Сноука рядом нет, и Кайло немного успокаивается. После нескольких отчаянных попыток он наконец избавляется от проклятого ведра. Принюхивается. Вот, кажется, оттуда пахнет… едой? Ну конечно же, тут где-то есть буфет!

Кайло бежит через какие-то двери, снова сбивает кого-то с ног… И наконец видит то, что ему нужно. Ледник! Он сует морду в лед и облегченно выдыхает. Все же царица его сердца, его прекрасное сокровище, огрела его как следует. Он бы даже был ею горд, если бы не было так больно. И обидно. За что? Он предложил учить ее пению, быть ее ангелом музыки, а она? Варварски! Драгоценным фамильным смычком! Как какая-то… тиранша нецивилизованная. О жестокая… Ему нестерпимо хочется петь, лучше даже по-итальянски, но Кайло сдерживается. Заглатывает с ледника бланманже, облизывается и бежит искать Рей.

Он поднимается по какой-то лестнице. Принюхивается. Нет, Рей не тут. Зато… О, нет! Опять!

– Тебе не уйти от славы! – раздается сзади. – Ты, наследник Вейдера! Ты создан для героических партий! Ты должен закончить то, что он начал! Завоевать мировую сцену!

“Ну уж нет, – думает Кайло. – Не ценой хвоста!”

Он бежит дальше, толкается в какую-то дверь и оказывается в полутемном коридоре. В дальнем конце еще одна одна дверь. Туда! Он вылетает… на непонятный узкий мосточек, не успевает затормозить и падает, в последний момент ухитряется зацепиться за какую-то платформу, но она тоже едет вниз… И Кайло неожиданно для себя снова оказывается среди ярких огней нос к носу с Рей, которая печально сидит на большом камне.

На секунду повисает пауза. Зал замер.

– Ах, это враг! Как он хорош собой… – вдруг поет она куда-то в сторону.

Ему приятно, что она оценила его внешность, но чего сразу враг-то? Что он ей сделал? Это она его смычком по физиономии отходила…

– От взгляда этих глаз я сам не свой! – сообщает он тоже в сторону.

Всем, конечно, не обязательно это знать, но, может, она тоже услышит? Наверняка она слышит, он это пропел достаточно громко! Тогда почему, вместо того чтобы кинуться к нему на шею, она… смотрит так… как будто… Он поворачивается к ней так, чтобы она увидела его хвост. Но Рей вдруг пропевает:

– Прикрой свой хво-о-о-ост, коварный змей, и мне показывать не сме-е-е-ей!

Но он слышит, слышит в ее тоне смущение! И видит, что она смотрит! Он распушает хвост еще сильнее. Поворачивается к ней так, чтобы можно было оценить всю его стать и чтобы хвост выглядел как можно более выигрышно. Пусть она вспомнит! Пусть вспомнит все, что… что между ними было и в чем участвовал хвост! Ему кажется, что из зрительного зала раздаются тихие женские вздохи. Что ж! Устоит ли перед хвостом жестокая?

– Скажи мне честно, как ты мог! – поет она, и в ее голосе слышатся слезы. – Овцеубийца!

“Это она про кого? – думает Кайло. – Неужели про Финна? Да этого барана не жалко! Тем более я его не убил, просто оглушил…” Может, пока он был волком… Тут да, бывали, конечно… прискорбные случаи с разными овцами. И пару раз даже с баранами. Но это же прошлое? И потом… он волк! Это темная сторона его натуры… А прошлое…

– Пусть прошлое умре-е-е-ет, – отвечает он проникновенно. – Убей его, коль на-а-а-до! А мне один твой взгляд – желанная награ-а-а-да…

Рей всхлипывает. Видно, как она колеблется. Он еще чуть покачивает хвостом, ну же, смотри на него, Рей…

И… да! Она… тянет к нему руку! К хвосту! Вот почти! Но тут… Кайло пытается сам к ней потянуться, подставить хвост и вдруг случайно нажимает на что-то лапой, и его внезапно уносит на платформе вверх.

– У-У-У-У-У-У! – начинает было он новую арию, но тут… тут он видит Сноука!

– А вот и ты, теперь ты мой! – торжествующе поет верховный маэстро и идет к нему по узкому мосточку. Его золотой камзол сияет нестерпимо, так что глазам больно. Кайло огрызается и пятится назад. Оглядывается. Сзади стоит рыжий приспешник с пистолетом. Деваться некуда! Если только… И Кайло, подобравшись, прыгает! Прыгает и… каким-то чудом приземляется в боковую ложу. Зал взрывается аплодисментами.

Да! Он находчив и прекрасен! Но где же Рей? Надо ее найти, пока она не забыла про хвост! А то опять будет сама не своя, жестокая и со смычком… Немедленно ее найти и бежать отсюда вместе!

Он немного путается в юбках дамы в фиолетовом парике, уминает их лапами, свешивается с ложи вниз – может быть, Рей внизу, в зале? Потому что на сцене ее уже нет. Что если… что если Сноук напал на нее?

Ему снова нестерпимо хочется петь, спросить весь мир, куда исчезла его любимая, но сейчас не время. К тому же оркестр сейчас изображает гром и свист ветра. Кайло мечется по ложе, раздумывая, где искать свое прекрасное сокровище, куда теперь бежать, как вдруг…

– О тьма-а-а-а! Меня манила тьма, и я-а-а-а-а…. – Рей врывается в ложу. Почему-то она вся мокрая. С волос капает вода. Неужели гад Сноук чем-то ее облил? – Как одинока я была-а-а-а-а-а!

Простудится же! Потеряет голос! Надо согреть… Проклятого смычка, кажется, не видно. Кайло подходит ближе… Дама с фиолетовыми волосами успевает подсунуть ему свою шаль.

– Ты не одна, моя любовь тебя согреет…

– И хвост?

– И хво-о-о-о-ост! – поет он томно и, подхватив шаль зубами, набрасывает на нее, а потом обнимает хвостом. – Ты не одна-а-а-а!

– Ты не оди-и-ин! – отвечает Рей и прижимается к нему. Бочком!

Да, сейчас… Сейчас… Ее пальцы касаются хвоста. О-о-о-о! Сладкое пламя любви! О-о-о-о!

Но тут из зала раздается гневное:

– Ну это уж слишком! Устроили тут разврат!

Голос удивительно похож на голос его дяди. Дяди Люка. Кайло высовывается из ложи, чтобы в этом убедиться, но свет светит ему прямо в глаза. Ничего не видно! В зале раздается возмущенное шиканье. Да, зрители на его стороне. На стороне его хвоста! На стороне их с Рей любви!

– Mio bel tesoro, – начинает он, оборачиваясь к своему прекрасному сокровищу, но Рей уже и след простыл. Момент упущен!

– Загрызу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у, ханжа проклятый! – обещает он дяде и выскакивает из ложи.

Кайло мечется по театру, заглядывает во все комнаты, проносится по залу, но Рей нигде нет. Может, она тоже его ищет? Может, она поняла? Надо бы что-нибудь спеть… такое… игривое? Или наоборот? Исполненное любовной тоски? Лучше последнее, игривое можно и потом. Пусть придет спасти его! Сделать… человеком! Ради нее он готов! Тем более что хвост-то останется!

И он вскакивает на сцену и поет! Поет! И вот… сверху спускается… как будто паланкин, который несут ангелы. А в нем она! Его возлюбленная! Она пришла к нему! Она… сейчас они… споют дуэт! А потом он ее ухватит за бочок и утащит наконец из этого проклятого вертепа во лесок, под ракитовый кусток! И там! О, там он ей напомнит! И хвостом и… и не хвостом!

Но вдруг, не успела Рей встать на ноги и выбраться из паланкина… на сцену выезжает огромный трон, а сверху опускаются красные занавеси. На троне сидит верховный маэстро, а за ним выходят и выстраиваются полукругом хористы в красном. Опять! Почему им вечно мешают! Почему проклятая судьба опять не дает Кайло Рену добраться до бочка? На эту тему он тоже знает отличную арию, очень чувствительную, но не успевает открыть пасть, как Сноук разражается смехом:

– Да, вот она, всех горестей причи-и-на! – поет он. Очень, противно, между прочим. Фальшивя! – Юница Рей и нужен ей мужчи-и-и-и-и-на!

– С хвостом! – вступает хор.

– Ей не понять, что музыка важне-е-е! Что без хвоста певец нужне-е-е! Он ноты верхние способен будет бра-а-а-ать, и публику талантом восхища-ать!

– Не нужен хвост! Не нужен! – вторит хор.

– Любовь пройдет, а слава остае-е-е-ется-а-а-а, и голос твой над миром пронесе-е-е-е-ется-а-а-а!

– Пройдет! Пройдет! Не нужен хвост! – опять поют красные хористы.

– Нет, не пройде-е-е-ет! – внезапно вступает Рей, выхватывая смычок. – Любовь превозмогает! И даже с того света возвращает! И мощь хвоста ты недооценил…

– И зрителей мой хвост давно плени-и-ил! – поет Кайло, скаля зубы, и одновременно с Рей заканчивает: – Узри его триумф, тиран проклятый! Вкуси возмездия! Узри-и-и-и-и! Вкуси-и-и!!!

Они кидаются на маэстро. Маэстро вскакивает с трона и пытается сбежать, но не тут-то было. Рей лупит его смычком, а Кайло зубами вцепляется в парик, выставляя на всеобщее обозрение лысую голову Сноука. Тот хватается за голову и несется по сцене, но Кайло прыгает и вцепляется теперь уже ему в зад. Панталоны с треском рвутся. Сноук, хватаясь то за голову, то за зад, проваливается под сцену, следом за ним рушится трон из золоченого картона. Хористы, во время драки в ужасе танцевавшие балет, разбегаются.

– Браво! – раздается из зала. – Браво-о! Кайло, ты гений!

Он кланяется, уворачиваясь от нескольких летящих к его ногам букетов. Да… Слава… Слава – это прекрасно. Это пьянит! Он оборачивается к Рей, машет ей хвостом.

– Давай откроем тут театр сво-о-о-ой! Им править будем только мы с тобо-о-ой! Пусть ты никто для музыки и сцены….

Рей хмурится, взвешивая в руке смычок, и Кайло поспешно добавляет:

– Но точно ты никто не для меня! Приди ко мне, приди, любовь моя-а-а-а-а!

Он вложил всю душу в эту строчку!

Но Рей… Рей вдруг ломает смычок, кидает ему обломки прямо в морду и, топнув ногой, убегает за кулисы!

Зал неистовствует. Пораженный Кайло медленно оседает на доски сцены. Что пошло не так? Он же… предложил ей… славу! Хвост! Править вместе по-честному!

– У-у-у-у-у-у! Mio cor! Schernito sei! – воет он. Да, его сердце… Предано! Попрано! И хвост тоже. Мелькает страшная мысль, что, может быть, лучше б его и не было – этого хвоста раздора… И он бы не познал любви. Как, как предательница могла его бросить тут одного в слезах! О звезды! О боги! За что? Почему! Но нет… Он ее догонит! Он ей скажет! Верховный маэстро повержен, теперь за него он, Кайло Рен. И он не будет тут лежать и выть! Вот сейчас повторит еще три раза про преданное сердце, потому что таков закон оперы, и бросится в погоню!

Он даже почти не обращает внимания на внезапно выскочившего рыжего приспешника с пистолетом. Просто оглушительно воет и тот, словно на трапеции, взлетает, ударяется о стену и оседает. Да! Но где же Рей? Где искать жестокую? Да, театр принадлежит ему, но без нее, без его прекрасной примадонны, его belle dame sans merci… все пропало!

🎵

И снова, снова беготня по театру. Ему кажется, что он видит Рей, но она исчезает прежде, чем он успевает что-то спеть. Один раз ему в морду прилетают какие-то желтые бусы, кажется, он их на ней видел. Во всяком случае, они пахнут Рей. Но нет. Он не будет выть! Раз он теперь верховный маэстро… Надо взять дело в свои лапы!

– Готовьте сцену! Третий акт! – рычит он и бежит на сцену.

Там уже установлена большая платформа. Она раскачивается, как качели, а вокруг движутся картонные волны. Рабочие сцены держат наготове ведра воды. Рей уже ждет его на другом конце платформы. Кайло подходит к ней и начинает проникновенную арию:

О страдания, о муки ужасные,

Пленили меня очи прекрасные,

О, почему так жестока любовь?

Суров твой взгляд – и стынет в жилах кровь!

Я хвост тебе однажды предложи-и-и-ил,

Чем холодность твою я заслужи-ил!

– Но ты сказал, что я никто-о-о-о-о! Мне Бена Соло нужен хво-о-ост!

Он собирается пропеть, что Бен Соло – это он, но тут на них выливают сразу несколько ведер воды, а из картонных волн вдруг высовывается голова предателя Финна и истошно вопит: “Ре-е-ей! Ре-е-е-ей! Беги скоре-е-ей!” И пока возмущенный Кайло отплевывается… Рей успевает сбежать. Да что ж такое-то! Опять! Как заяц какой-то! Он уже утомился за ней бегать! Почему нельзя просто сесть и поговорить, как нормальные люди? Кто писал это либретто? Да Кайло ему руки отгрызет!

– О Бен, сынок, прощаю я тебя! – внезапно раздается из сверху. В картонных облаках парит Хан.

Кайло вздыхает. Ну зачем так пафосно? Ну да, он как-то… может быть слегка его цапнул, но и только! Даже не до крови! А что подумают? Что он его сожрал, как ту овцу!

– Отец! – начинает он, но тот перебивает:

– Я зна-а-а-а-ю!

Вот опять! Опять. Что он знает, а? Бесит, ужасно бесит такое поведение. Хотя Хан тут ни при чем, это все сумасшедший автор либретто… Ладно, надо все-таки найти Рей. Может… превратиться в человека? Раз уж он ей милее в таком обличье? Только надо найти в реквизите какую-нибудь одежду. Он кидается за кулисы, не забыв поклониться.

В гардеробе все какое-то маленькое, но наконец он находит подходящие штаны и черный свитер. Да, с дыркой на боку, но тоже сойдет. Он почему-то теперь знает, где искать свое сокровище, – в старом кабинете Палпатини, который больше напоминает пещеру, чем нормальную комнату. Рей стоит перед портретом Палпатини, а тот… Кайло кажется, или портрет оживает? И одновременно с этим отъезжает одна из стен?

Да, они снова на сцене. Хор поет что-то зловещее, кругом как будто сверкают молнии, и тут вступает страшный оживший портрет:

– Они пришли, пришла моя диа-а-а-да! Мне больше ничего уже не надо! Я выпью вашу силу, ваш талант! Я вечный ситх, бессмертный музыкант!

– О не-е-е-е-е-е-ет! О нетх… тххх… – поет Рей, но ее голос… пропадает? Она закашливается и бессильно оседает на пол.

Зрители начинают шикать. Кайло не может этого допустить! Не может! Он берет ее в объятия и поет, обращаясь к небесам.

– О боги, я молю ее спасти! И жертву страшную готов я принести! Возьмите хвост мой…

– Ты с ума сошел, – шипит Рей ему на ухо. – Только не хвост!

– Vivo in te, mio caro bene… – начинает он. Да, он живет только ею, только в ней, в его сокровище! И он готов лишиться хвоста и жизни, только бы она жила. И пела! Он ожидает, что она, по закону оперы, продолжит этот трогательный дуэт, за которым последует поцелуй, а потом… потом прозвучит его коронная ария умирающего одинокого волка! О да-а…

Но Рей вдруг пихает его в бок.

– Бен! Бен!

“О, любимая, не мешай! – думает он. – Я должен спеть свою самую лучшую…”

– Бен! Проснись! Ты храпишь!

Он вскидывается и оглядывается. Что? Где? Где портрет? Где сцена? Они с Рей… они сидят в ложе… В фамильной бабушкиной ложе! И слушают оперу! На сцене влюбленная пара поет какой-то трогательный дуэт…

Это что же… все был только сном? Ему приснилось, что… какой-то маэстро в золотом камзоле хотел отрубить ему хвост? Бен трет глаза, встряхивает головой. Да, приснилось… И жестокая Рей, и смычок, и… О, какой ужасный сон!

Но он должен убедиться! Что все как раньше, что Рей его, что любимые бочки его, что хвост тоже здесь… Хвост здесь, о да. Но извлекать его… сложновато. Бен же пришел в штанах и сюртуке, как благородный внук благородной бабушки! Поэтому он просто осторожно дотрагивается до кружева, что украшает подол платья Рей. Немного перебирает пальцами. Забирается рукой под юбку. Еще чуть-чуть… и выше… Ткань чулка, очаровательная ножка царицы его сердца, он осторожно гладит, но ему… нужно чуть больше! Рука поднимается еще выше…

– Бен… – изумленно шепчет Рей. – Что ты…

– Представь, что это хвост, – томно шепчет он в ответ.

Кажется, даже в полутьме он видит, как она краснеет.

– Но мы же… в опере!..

– И что?

Рука скользит еще выше, касается подвязки… О! Наконец-то ее кожа, обнаженная, теплая, такая… Рей вздрагивает. Он чувствует, как ей нравится.

– Тут люди… – выдыхает она еле слышно, делая вид, что увлечена происходящим на сцене.

– И что? – повторяет он с ухмылкой, продолжая осторожно продвигать руку вверх.

– Ты ведешь себя… как волчок!.. – притворно сердито шепчет Рей.

– Ну, тебе же нравится…

– Ох, Бен…

– Никто не видит… – шепчет он и придвигается ближе, чтобы было удобнее. – Ну-ка, еще чуть-чуть… для меня, любовь моя…

С тихим вздохом она чуть раздвигает ноги. О да-а-а… Он скользит пальцами между ее бедер. Отодвигает кружево. Как жарко и уже… влажно? О, он хорошо знает свою жену. Одно упоминание хвоста, поведение, как у волчка, и она не может устоять… Он довольно улыбается, и видит, как Рей закрывает глаза…

Он двигает пальцами. Сначала осторожно, едва касаясь, потом сильнее.

Музыка словно отвечает ему, помогает – она тоже нарастает, наплывает волнами, как будто поднимается все выше и выше. Голос певицы, выпевающей какую-то драматичную арию, тоже набирает силу. На сцене что-то происходит, но Бен не видит, он тоже закрывает глаза и весь сосредоточен на том, чтобы попадать в такт… Сильнее, глубже, при этом плавно… Чуть отступить, опять нажать… Еще, еще, еще, еще… и… о… крещендо-о-о…

Да!

С последней нотой, которая буквально разрывает зал, Рей еле слышно вскрикивает и прикусывает свою руку. Публика взрывается аплодисментами, никто, конечно, ничего не слышит.

Рей утыкается ему в плечо. Бен обнимает ее свободной рукой, одновременно чувствуя, как пальцы его другой руки все еще слегка сжимает слабая пульсация… Осторожно поглаживая, он постепенно вытаскивает их, потом снова расправляет кружево, как было. Наконец поправляет юбку на своей супруге. И обнимает ее уже обеими руками.

– Давай вернемся обратно в поместье! – шепчет он ей на ухо.

– Что… на тебя нашло? – прерывисто выдыхает Рей, она еще не совсем пришла в себя.

– О… мне… Кое-что приснилось. Неважно. Или ты хочешь остаться здесь?

– Но… Я думала, тебе нравится в столице? Жить как благородный наследник благородного рода…

– Я думал, это тебе нравится в столице! Что тут… балы… и прочее…

Она качает головой.

– Нет, я… Ты же знаешь, я лучше с тобой, в лесу…

О да! Его красавица-жена, его сокровище, половина его души, царица его сердца, он в ней не сомневался… И никаких жестокостей и смычков!..

Какое счастье, что уже антракт! Он хватает ее за руку и тащит за собой. Прочь из театра. Домой. Тем более дома нужно еще окончательно удостовериться, что с хвостом все в порядке. И это можно начать прямо в экипаже. Ибо сегодня будет триумф хвоста!