Текст книги "Цветок Японской сливы Уме (ЛП)"

Автор книги: mochi_san

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

«Да вот еще!» – взвизгивает Зеницу, хватает свою соломенную корзинку с принадлежностями для мытья и отправляется в ванную.

Танджиро удивленно моргает, немного ошеломленный реакцией блондина. Он же не имел в виду ничего аморального! Парень складывает хаори и вынимает пакет с конфетами, чтобы не раздавить их. Если бы пожилая дама не назвала Зеницу его «любовником», было бы не так уж и странно угостить его шоколадом.

Танджиро еще недолго размышляет, перебирая мешочек в ладони, после чего оставляет его на столе. Он не знает, как долго еще он сможет сдерживаться, каждая минута наедине с Зеницу становится для него вызовом. Как было бы хорошо, если бы Незуко оказалась здесь, она могла бы подобрать нужные слова, успокоить. «Подумай о последствиях, это несправедливо по отношению к Зеницу, у этой истории не может быть счастливого конца» – наверное так сказала бы она своим нежным голосом.

Я знаю, знаю, знаю, не волнуйся, Незуко. Будь сильным, Танджиро!

Время идет, и, закончив полировать свой черный клинок Ничирин, он начинает снимать повязку на глазу. Танджиро глубоко вдыхает, развязывая ленту на затылке, его тут же охватывают неприятные воспоминания. Оголенный шрам на его лице выглядит ужасно. Глаз нельзя было спасти. Нанесенный удар превратил его в красную массу крови и плоти. Сейчас рана зажила, но оставила после себя большой неприятный след. Благодаря ухищрениям Танджиро, Зеницу никогда не видел его без повязки – такой шрам мог его напугать. Это, мягко говоря, уродливо, а блондин впадал в панику и при виде менее страшных вещей.

Дверь резко распахивается, заставив Танджиро вздрогнуть от неожиданности.

На пороге стоит Зеницу с ослепительной улыбкой. Вместо промокшей формы он надел длинную белую юкату, а поверх накинул хаори приглушенно-голубого цвета. Его распущенные волосы красиво обрамляют лицо, Танджиро ощущает легкий запах мыла.

«Я чувствую себя гораздо лучше! По пути я встретил симпатичных девушек, они даже не взглянули на меня, но я думаю, что им понравился, – беззаботно смеется Зеницу, – Ванная твоя!»

«Спасибо, Зеницу», – отвечает Танджиро, вставая со своего места, но краем глаза замечает, что блондин внезапно замер, широко раскрыв глаза.

«На тебе нет повязки», – ошеломленно бормочет Зеницу.

Танджиро не двигается с места. Сегодня он допускает много ошибок, слишком много…

Он быстро прикрывает шрам рукой, мучаясь стыдом и отвращением, представляя, как нелепо он сейчас выглядит. Но Зеницу мгновенно оказывается рядом и садится, поджав под себя ноги.

«Покажешь мне?»

Танджиро закусывает губы, пытаясь придумать причину для отказа. Но легчайшее прикосновение руки Зеницу к его руке заставляет смущенного парня взглянуть на друга. Странно, но выражение его лица почти не изменилось – он не дрожит, рот не сводит от отвращения. К тому же большим пальцем Зеницу слегка поглаживает щеку Танджиро, а его брови встревоженно нахмурены. Танджиро кажется, что он сейчас задохнется.

«Не прячься от меня. Знаешь как меня расстраивает то, что ты думаешь, что какой-то шрам когда-нибудь заставит меня думать о тебе меньше».

«Тебя это не пугает, Зеницу?» – спрашивает Танджиро, от волнения почти переходя на шепот.

«Ну, сначала конечно пугало – не смотри на меня так, я шучу, Танджирооуууу», – привычно начинает завывать Зеницу. Но потом к нему возвращается серьезность.

«Шрам доказывает, что ты сражался в битве и победил. Это означает, что ты выжил и все еще здесь, со мной – то есть я имею в виду, не только со мной! Я также имею в виду твою красавицу сестру, девочек-бабочек, Иноске и …»

Зеницу внезапно прерывается, а его глаза застилает пелена тоски и печали. Он отводит взгляд и пытается забрать руку, но Танджиро крепко сжимает ее в своей.

«Я рад, что ты не находишь мой шрам отвратительным. А твои шрамы на щеках – они красивые, Зеницу. Я полюбил их».

Лицо Зеницу вспыхивает от этих слов: «Ты…! Никогда не говори мне ничего такого двусмысленного! И вообще, иди уже прими ванну!»

«Хорошо, хорошо», – отвечает Танджиро, не в силах сдержать смешок при виде смущенного блондина.

Танджиро забывает спрятать шоколад, и когда он возвращается в комнату, то застает Зеницу рядом с благоухающим мешочком. В этот момент он как раз отправляет в рот очередную конфету.

«Как в тебя помещается столько сладкого!» – беззлобно ругается Танджиро, потирая переносицу.

«В другой раз не будешь прятать от меня шоколадки! – защищаясь, кричит в ответ Зеницу. – Или ты думаешь, я не знал, что тебя угостили? Я слышал каждое слово, что сказала добрая старушка!»

«Я не пытался их прятать… ты все слышал?»

Зеницу закатывает глаза, поедая очередной кусочек шоколада: «Ты все время забываешь про мой потрясающий слух».

«Конечно я помню, – Танджиро подходит к нему и забирает мешочек со сладостями, – Я думал, что ты был слишком занят со своими фанатами, чтобы обращать внимание на такие мелочи».

Зеницу скривился: «Ладно, признаю, дети сильно отвлекали меня и мне было не до ваших разговоров, но последнюю часть я услышал. И пожалуйста, не напоминай мне об этих мелких мерзавцах. Хотя та девчушка была просто ангелочком, – мечтательным голосом произносит он, – цветок, который она мне подарила, был такой красивый, а я люблю цветы».

Неужели они действительно не будут обсуждать то, что хозяйка магазина приняла их за влюбленную пару? Танджиро не стал бы сам возвращаться к обсуждению этого вопроса, но ему было крайне любопытно, что думает по этому поводу светловолосый любитель цветов. Закусив губу, он размышляет, начать ли этот разговор или не стоит поднимать такую щекотливую тему. Он чувствует, что его вот-вот разорвет от противоречий!

«Зеницу…»

«Кстати, та бабушка отлично пошутила! Она так тебя смутила, что я чуть было не рассмеялся в полный голос! Хотел бы я видеть твое лицо, но твой звук был такой, как будто ты сейчас взорвешься от негодования, – Зеницу и сейчас хихикает, наблюдая за Танджиро. – Ты так нервничаешь, это очаровательное зрелище».

Танджиро закрывается, скрещивая руки на груди.

«Сомневаюсь! Самый очаровательный у нас – это ты! Даже хозяйка магазина назвала тебя красивым! – Танджиро ухмыляется, – Может, она приняла тебя за девушку?»

В ответ Зеницу заливается настолько громким смехом, что его ноги слабеют и он падает на татами.

«Скорее всего так и было! Хотя наверное она быстро осознала свою ошибку, когда услышала, как я вопил на этих бедных деток!»

«О, поверь, весь город слышал твои крики, ты устроил на улице настоящее представление».

«На меня набросились, как только ушла девочка с цветами! Эта малышня совсем не уважает старших! Это непростительно!»

«Клянусь, я был уверен, что еще немного и ты схватишься за меч».

«Я же не Иноске! Я не размахиваю мечом при каждом удобном случае! Да если бы вместо меня тут был он, вы бы всю ночь провели в какой-нибудь вонючей пещере, а не в этой уютной комнате».

Танджиро становится нехорошо от мысли о том, что могло бы произойти, если бы дети начали задирать Иноске: «Нас точно выгнали бы из города с позором».

Зеницу вскидывает руки вверх: «Вот видишь?!»

Оба парня начинают смеяться, с каждой секундой их смех становится все громче и заразительнее. Как же редко им удается пережить такие сладкие беззаботные моменты счастья; им постоянно приходится выслеживать оставшихся демонов, и в бою они проводят гораздо больше времени, чем в простых дружеских посиделках. Танджиро очень по этому скучает. Ведь даже несмотря на то, через что им пришлось пройти, теряя семьи, близких друзей и свое здоровье, они все же оставались лишь мальчишками, которым не исполнилось еще и двадцати лет.

«Слушай, Зеницу?» – Танджиро в голову неожиданно пришла идея.

Его друг поворачивается, смахивая слезинки смеха с пушистых ресниц: «Да?»

Танджиро протягивает руку в галантном жесте: «Разреши пригласить тебя на танец».

Уголки губ Зеницу дергаются, ползут вверх, и его накрывает очередной приступ смеха. Смех этот счастливый и заливистый, для ушей Танджиро он звучит как музыка.

«Да что с тобой сегодня такое?» – с трудом произносит смеющийся Зеницу.

Танджиро обиженно поджимает губы, недовольный, что друг не воспринимает его просьбу всерьез: «Я просто хочу потанцевать с тобой, что тут плохого?»

Улыбка не сходит с лица Зеницу, пока он смотрит на протянутую ему руку: «Я не собираюсь танцевать с тобой! А вдруг сюда случайно войдет одна из девушек, которых я видел, когда ходил в ванную? Что она подумает?! Я буду винить тебя до конца жизни, потому что тогда она точно не согласится стать моей женой!»

«Вряд ли сюда кто-то войдет, а один танец не повредит твоей потенциальной свадьбе, – Танджиро весело смотрит на друга, – Я очень, очень хочу танцевать».

Зеницу недоверчиво склоняет голову, но тем не менее начинает подниматься с футона, непрерывно ворча о том, как сильно он устал, и что он умрет, если прямо сейчас не свернется калачиком в своей постели.

Танджиро берет его руки в свои и помогает встать. Зеницу начинает вести, сначала медленно и аккуратно, потом они набирают темп. И вот они уже начинают танцевать свои глупые мальчишеские танцы, кто во что горазд. У них нет музыки, но это не мешает им прыгать, крутиться, выделывать немыслимые пируэты, а их смех в очередной раз поднимается в воздух – яркий, звенящий, как у детей, которые играют в любимую игру. Наверное, этот смех разлетелся по всем уголкам гостиницы. Через сладкий персиковый аромат Зеницу Танджиро может уловить запах чистоты и невинности, говорящий о том, насколько его друг сейчас радостный и беззаботный.

«Я думал, ты танцуешь лучше!» – восклицает Зеницу.

«Я еще учусь!»

«Ну да, конечно!»

Несмотря на безумные па, которые они вытворяют, в движениях Зеницу видна скрытая грация, которая говорит о том, что танцы он любит не меньше цветов. В конце концов, обессиленные, они могут только медленно ходить по кругу, держась за руки. Зеницу широко улыбается Танджиро, его полуприкрытые глаза светятся от восторга и возбужденно блестят. Щеки Танджиро краснеют. Его кожу как будто покалывают сотни иголок, и он уже не может себя сдерживать, желая большего контакта.

Он резко тянет руки на себя, и от неожиданности его танцевальный партнер падает на него. Зеницу смеется, уютно прижимаясь к груди друга, и они начинают мягко покачиваться. Не контролируя себя, Танджиро обнимает его за талию, чтобы стать еще ближе.

Некоторое время они танцуют так, переводя дыхание. И тут это происходит. Блондин поднимает голову, чтобы улыбнуться Танджиро, пытаясь что-то пробормотать. Танджиро заправляет прядь светлых волос за ухо Зеницу, поглаживает его большим пальцем по нежной щеке. Они оба почти не могут дышать. «Так близко, – думает Танджиро, – так хорошо». Он жаждет почувствовать, насколько мягкими будут губы Зеницу. Он задается вопросом, есть ли у них легкий вкус персика. Еще немного, и он сможет это узнать. Их губы так близки к соприкосновению.

Но ничего не происходит.

Зеницу кладет руки на грудь Танджиро и отталкивает, увеличивая расстояние между ними.

«Не надо».

«Зен..»

«Нет, не хочу, это больно. Мы оба прекрасно понимаем, что чувствуем друг к другу, – его голос срывается, – Но мы не можем».

Руки Танджиро сжимаются в кулаки, его сердце замирает.«Я знаю», – тихо произносит он.

«Танджиро … ты женишься».

Как только эти слова слетают с губ Зеницу, к горлу Танджиро подкатывает ком, и его охватывает глубочайшее чувство вины. Он отворачивается. Ему слишком стыдно смотреть в глаза любимому человеку, когда он повторно произносит: «Я знаю».

Зеницу улыбается, но его улыбка состоит из одной только боли. «Ты женишься на Канао, а кто я такой, чтобы вмешиваться».

Помолвка Танджиро с Канао произошла не так давно. Ценой триумфальной победы над Музаном стала неизбежная смерть носителей метки. Полученные знаки выполнили свое предназначение, предав своим владельцам сил сразиться и уничтожить главного демона. Однако они заплатят за это, умерев молодыми. Никто из людей, получивших метку истребителей демонов, не дожил и до двадцати пяти лет. Их боевые товарищи, друзья уже ушли, и скоро неминуемо придет очередь Танджиро. Но он обязан передать Танец Бога Огня следующему поколению, своему сыну или дочери. И Канао Цуюри вызвалась помочь ему. Танджиро и Канао заключили договор: им нужно пожениться и оставить после себя наследника.

Но как же тяжело выполнить свой долг, когда в его жизни есть еще и Зеницу? Невозможность любить его убивает Танджиро.

«Не страшно, я все понимаю, ты обязан это сделать», – раздается тихий голос с оттенком тоски.

Танджиро слышит за своей спиной легкие шаги Зеницу, тонкие руки неожиданно обвивают его сзади за талию. Губы Танджиро приоткрылись, а единственный здоровый глаз расширился.

«Это мешает. Иногда я даже не могу дышать, когда нахожусь рядом с тобой, поэтому я стараюсь не думать о том, что чувствую, но моя любовь к тебе никогда не пройдет», – шепчет Зеницу, прижавшись к его спине. Танджиро чувствует сырость слез друга через одежду. «Даже когда ты полюбишь Канао и однажды забудешь обо мне», – продолжает блондин.

Танджиро разворачивается, кладет свои сильные руки на плечи плачущего друга, его глаза тоже слезятся от отчаяния: «Это неправда. Никогда не говори так. Ты настолько не уверен во мне?»

«Нет», – тихо говорит Зеницу.

«Даже когда я женюсь на ней, мои чувства к тебе не изменятся».

Зеницу качает головой: «Ты не можешь видеть будущее. У вас родятся дети, и уже одно это изменит все. Вы станете семьей и все время будете посвящать друг другу и своим малышам. Для меня нет места в твоей судьбе». Блондин стонет, и его лоб падает на грудь Танджиро. «Я чувствую себя таким эгоистом. От меня никакого толку. Я слабый, бесполезный, умею только плакать, ныть и жалеть себя».

«Ты имеешь право быть эгоистом. Но не называй себя слабым и бесполезным. Ты не представляешь, как сильно я восхищаюсь тобой. Я бы не задумываясь доверил тебе свою жизнь. Я люблю в тебе все – и плохое и хорошее, потому что это все ты», – Танджиро чувствует, что ему становится легче, когда между ним и другом больше не остается тайн.

«Ты говоришь это только для того, чтобы меня подбодрить», – сварливо бурчит Зеницу.

«Возможно. Сработало?»

Зеницу усмехается и легонько бьет Танджиро в лоб. Но улыбка тут же сходит с его лица, уступая место выражению боли, а глаза наполняются слезами.

«Я всеми силами пытался игнорировать то, что чувствую. И у меня это хорошо получалось. Но ты все усложняешь, твердолобый Танджиро. Всю эту миссию ты превратил для меня в сплошное испытание. Я только и делал, что страдал. А когда ты подходил ближе, мое сердце разбивалось на части, и я чувствовал, как будто … »

«Как будто тебя что-то разрывает изнутри?» – улыбаясь, перебивает Танджиро.

«Да».

«Похоже, мы взорвались бы вместе».

Они до сих пор держатся друг за друга, никто из них не готов первым выйти из этого сладкого кокона. И хотя тяжесть еще не отпустила грудь Танджиро, он чувствует себя счастливым, прижимая Зеницу к себе, ему тепло и уютно в этих объятиях. Он многое бы отдал, чтобы оставаться в них как можно дольше.

«Знаешь, если бы я не был старшим сыном, я не смог бы сдержаться и не соблазниться тобой», – говорит Танджиро, его губы слегка касаются мягкой шеи Зеницу, вдыхая уже еле ощутимый запах мыла.

«Что, черт возьми, это значит? Звучит как-то извращенно! Ты испортил такой момент!» – c возмущением отталкивает друга блондин, но Танджиро с облегчением видит, что он улыбается.

«Я… Ой! Зеницу, прекрати щипаться!»

Танджиро предлагает уже наконец-то лечь спать: их ожидает подъём на рассвете, долгая дорога в Штаб и доклад об успешно завершенной миссии Мастеру Убуяшики. Им предстоит путь туда, где запрещено будет говорить об этой ночи, где нельзя будет сократить расстояние между ними, чтобы не вызвать подозрений со стороны товарищей. Танджиро тяжело вздыхает. Он хотел бы не возвращаться. Не сговариваясь, они сдвигают свои футоны так близко, как только возможно. Они молчат, но их действия стоят тысячи слов. Щеки Зеницу ярко пылают, когда Танджиро гасит фонарь, и их окутывает тьма. Оба парня проскальзывают под свои одеяла, и удобно устраиваются, повернувшись друг к другу лицом. Танджиро начинает играть прядью длинных волос Зеницу, пропуская их между большим и указательным пальцами.

«До сих пор не могу поверить, что ты женишься раньше меня», – бормочет Зеницу.

Танджиро усмехается, отпуская прядь волос: «Сожалею».

«Ты ведь не оставишь меня, правда?»

Взгляд Танджиро теплеет. Их пальцы переплетаются, даруя легкое утешение.

«Никогда», – выдыхает он.

«А мне кажется, ты быстро меня забудешь. Друзья, как правило, расходятся после брака», – поддразнивает Зеницу.

«Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть великого Агацума Зеницу, – в тон ему отвечает Танджиро, – Ты же моя семья».

В темноте глаза Зеницу блестят непролитыми слезами.

«Клянешься?»

«Клянусь».

Зеницу придвигается еще ближе. Танджиро помогает ему, обнимая руками, и их тела сливаются воедино, согреваясь в тепле друг друга. Танджиро кладет подбородок на светлые волосы, бормоча слова любви. Проходит несколько минут, и он улавливает ровное дыхание Зеницу. Он слышит медленные, глубокие вдохи, замечает, как разгладилась напряженная морщинка между бровями друга. Танджиро гладит его по щеке, от всего сердца любя его безмятежное, нежное лицо.

«Клянусь, – дает он сам себе мысленное обещание, – Клянусь, даже в нашей следующей жизни я никогда не перестану любить тебя. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть с тобой».

Парень нежно целует Зеницу в лоб, чувствуя, что сон вот-вот овладеет им. Вскоре он засыпает, слушая ровное дыхание лежащего рядом друга, и ему снятся мягкие медовые глаза, любовно смотрящие на него, пока они танцуют, забыв обо всем на свете.

В следующей жизни все будет по-другому.