Текст книги "14:12 (си)"
Автор книги: Mistress_Alien
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
Том думал, что будет ненавидеть чайники и оранжевые чашки. Пакетики со скукоженными синтетическими листочками и звук ложки, бьющейся о края керамики. А еще он, наверное, будет бояться полутемных помещений, если выживет.
– После каждого глотка чая я буду тебя бить, – проинформировал его Курт, усаживаясь напротив Тома на пол, – Крис ведь должен разозлиться. Поэтому тебя надо подготовить ко встрече с ним.
– Ты просто фея-крестная, – процедил Том, которого немного потряхивало от сквозняка в подвале, холодом обдающего его мокрый торс.
– Что? – Курт как-то странно посмотрел на привязанного парня.
– Нет, ничего, – выдохнул Том и попытался пошевелить руками.
Болело все. Даже волосы, казалось, намокли и стали болезненно-тяжелыми.
Кистей рук Том почти не чувствовал, и о том, что они все же были на месте, говорило только покалывание, появляющееся тогда, когда он пытался ими шевелить. Тошнило, а во рту стоял стойкий привкус железа. Губы стянуло кровавой корочкой, скулы пульсировали болью, а поясница будто вообще онемела.
Том только поблагодарил себя за то, что не пренебрегал спортзалом, хоть и не накачивал массу с упорством фанатика. Физической выносливости у него было больше, чем у простого прохожего с улицы, и, наверное, он не в обмороке только благодаря этому.
Хоть и близок к потере сознания, как никогда близок.
Курт отпил чай, аккуратно поставил чашку на пол и встал рядом с Томом, с видимым удовольствием ударяя его по лицу.
К такому сложно подготовиться, и Том сумел только вовремя напрячь плечи – иначе не избежать ему вывиха шеи или смещения позвонков: рука у маньяка была тяжелой.
– Терпи, – сказал Курт, снова садясь на пол и беря в руки чай.
Будто у Тома был какой-то выбор.
«Интересно, он собирается спать перед встречей с Крисом?» – думал он, наблюдая, как Курт снова «играется» с чайным пакетиком.
Сколько ударов он может вытерпеть – Том не знал. Очень надеялся, что сознание покинет его пораньше, а маньяку придет в голову немного отдохнуть. Совсем не хотелось узнавать, что будет, если он умрет и в этом мире. А еще больше не хотелось оставлять Криса один на один с Куртом, особенно в свете недавних событий. Крис мог повести себя, как угодно. Он мог внушить себе, что раз все нереально – и маньяка никакого нет, хоть Том и говорил о развитии мира самостоятельно, без его участия.
Крис мог вообще плюнуть на все, взять пару отгулов и заняться похоронами матери, которая, если уже была в этом мире, то точно являлась настоящей для Криса.
Том холодел при мыслях о том, что Крис может вообще просто не прийти по адресу, указанному в той записке, не искать его или не испугаться за него.
Он смотрел на Курта и ждал, пока тот сделает очередной глоток.
После напрягся и стерпел болезненный удар в живот, понимая, что это время станет для него самым долгим ожиданием за всю жизнь.
Оставалось только надеяться на собственные силы и радоваться тому, что записка не назначала встречу через неделю, например. Тогда Том бы точно на своей шкуре узнал, каково это, умирать в нескольких реальностях сразу.
***
Крис был удивлен, не увидев Тома на рабочем месте.
Удивлен и рад.
Несмотря на проведенную в дешевой гостинице бессонную ночь, ему все еще остро необходимо было одиночество. Хотя бы такое сомнительное, как на работе. Нужно было все переосмыслить и как-то вбить в голову, что он ненастоящий.
В последнее верилось с трудом. Крис был из плоти и крови, он гулял, ел, пил и, в конце концов, трахался.
– Поздравляю тебя, Том, твое подсознание поимело тебя, – хмыкнул Крис, развалившись на диване в своем кабинете и выпуская в потолок колечки светлого дыма.
Нельзя было не признать – Том оказался чертовски честным парнем. Хоть и не сразу, но рассказал правду, за что Крис в собственной голове накидывал ему балл. Шкала на этом останавливалась, ведь кроме этого он не мог вспомнить ничего, что Том бы для него сделал.
Да, по сути, он парня-то знает всего ничего!
Тут же, как по заказу, всплыли в голове прикосновения Тома. Нежные поглаживания по плечам, ненавязчивый массаж и даже пару раз кофе по утрам. Ободряющая полуулыбка и благодарные поцелуи вечерами. Ночная страсть, хоть и разбавленная его, крисовой, грубостью и слезы в зеленых глазах, в которых явно читалось желание объясниться, попытаться наладить все. Том ведь хотел его остановить вечером, в коридоре, но пересилил себя, и Крис это видел. Понимал, как парню, должно быть, страшно и жутко оставаться в пустой квартире, наполненной эмоциями после ссоры и всего, что произошло.
Том, если уж и правда попал сюда случайно, держался молодцом.
И Крис понял это, затушив бычок в как всегда переполненной пепельнице и прикурив вторую сигарету. Парнишка вливался в работу, пытался жить так, как вышло, и не сделал ему ничего, по сути, плохого. Подстроился под ситуацию, да а кто бы не?
Крис посмотрел на зажатую между пальцами тлеющую сигарету и усмехнулся. Тому не нравилась эта его пагубная привычка.
Курить тут же расхотелось.
Хмыкнув, он решил поработать и пошел к Тому в кабинет, начиная делать новые пометки на его импровизированной доске и думая, как лучше подготовиться к предстоящей встрече. Заодно Крис надеялся застать приход Тома и поговорить сразу же. Возможно, извиниться за поспешный уход.
Но Том на работу не пришел.
Так же, как и не появился в их квартире вечером.
Крис метался, как тигр в клетке, понимая с одной стороны, что завтра тяжелая операция по захвату маньяка или того, кто будет их там ждать, и осознавая с другой, что совершенно не знает, где искать парня.
Куда он мог пойти?
Ответ приходил сразу и был не слишком радостным.
Хоть куда.
Да опять же – в гостиницу, не желая находиться в пропитанной ими обоими квартире.
В клуб или случайный бар.
К проститутке или просто в парк.
Напившись снотворного и поставив будильник, Крис растянулся на кровати и лег на подушку Тома. Уже знакомый запах обволакивал, и он забылся беспокойным сном, который не смогла пересилить даже лошадиная доза лекарств.
***
Если бы Крис знал, что его ждет днем – он бы, пожалуй, захватил парочку защитных амулетов. Или возвел несколько молитв абстрактным богам с просьбами, чтобы все было хорошо.
Но даром предвидения он не обладал, а потому, снедаемый волнением за Тома, ехал по трассе, обвешанный «жучками» по самую макушку, сопровождаемый несколькими машинами, держащимися в отдалении, и нервно сжимал пальцами руль, надеясь, что ему хотя бы немного повезет.
Что бы там ни говорил Том о подсознании и прочем бреде, у Криса было стойкое ощущение, что он никогда не ездил на операции один, а потому на душе становилось только гаже. Мысли, разбавленные полнейшим сумбуром насчет теории Тома, не добавляли спокойствия, и поэтому к месту встречи вместо привычного для всех и спокойного, как скала Криса, приехал дергающийся нервный детектив, который то и дело оглядывался по сторонам, сжимая под курткой прохладный металл пистолета, покоящегося в кобуре.
Навстречу ехала небольшая легковушка, и, не доезжая метров десяти до Криса, остановилась. С водительского сиденья вылез незнакомый ему парень, приветственно махнув рукой.
– Привет, Крис, – почти радостно выдал незнакомец, – я Курт.
Уже «знакомец».
Нахмурившись, Крис смотрел на Курта, который, подойдя к задней двери машины, резко ее распахнул и начал кого-то выволакивать с заднего сиденья.
При виде почти бессознательного Тома со связанными за спиной руками, окровавленным лицом, рваной одежде и расфокусированным взглядом, Крис просто диким усилием воли заставил себя оставаться на месте.
Перед глазами на несколько секунд встала пелена, и он почувствовал себя быком, перед которым только что помахали красным плащом.
Крис мысленно считал от одного до десяти, приводя дыхание в норму, уговаривая себя подождать, ведь неизвестно, не пристрелит ли маньяк Тома сразу же, как только он сделает шаг. Крис старался не смотреть на рваную одежду, через дыры в которой на теле его парня проступали гематомы синюшного цвета. Он изо всех сил старался не считать рваные, редкие вдохи Тома, по которым хотя бы можно было понять, что парень точно жив.
Крис старался абстрагироваться.
Его не зря не пускали на некоторые допросы. Не известно, что там происходит в подсознании Тома, но Крис точно знал – порой он бывает просто неконтролируемо зол. Сейчас ситуацию спасало лишь то, что он узнал от Тома вчера. Если бы Крис был уверен, что это тот парень, с которым он жил два года и недавно помирился – у Курта уже была бы прострелена башка.
– Чего ты хочешь? – наконец прохрипел Крис. – К чему весь этот цирк?
– Оооо, – протянул Курт, мерзко вытягивая губы и кидая безвольного Тома себе под ноги, – я хочу закончить дело. Томми знает какое, но, к сожалению, не может сказать.
Крис опустил взгляд на корчащегося парня, который пытался что-то прохрипеть и стиснул зубы так, что стало больно. Нельзя было кидаться вперед, не разбирая дороги.
«Терпи, Крис», – словно заевшая кассета, крутилось у него в голове.
– Так что, – Курт, пожав плечами, направил на Тома пистолет, который достал из кармана куртки, – можешь сказать ему пока.
– Нет! Стой! – Крис скинул кофту, вытащил из кобуры пистолет и положил его рядом с собой, медленно присев и так же неторопливо вставая. – Видишь, я безоружен? Не трогай его, и на суде мы скосим тебе парочку лет.
– Парочка лет от пожизненного? – засмеялся Курт неприятным, хриплым смехом. – Не глупи, Крис, возьми свою пушку, а то я прострелю башку и тебе.
– Нет… – вдруг прохрипел Том, кое-как уперевшись окровавленными руками в землю, – не убивай его… – он закашлялся, сплевывая кровь.
– Бредит парень, – почти нежно сказал Курт и снова ткнул направленным пистолетом в Криса, – давай, поднимай ствол. Или я прострелю чью-то милую кудрявую голову! – вздернув Тома за волосы, он рывком поставил его на ноги.
У Криса на скулах заходили желваки от той силы, с которой он сжимал зубы, стараясь не броситься на этого психа.
– Не надо… – упорно хрипел Том, жмурясь от болезненной хватки и слабо пытаясь вывернуться из захвата Курта, который уже приставил пистолет к его виску, – что бы он не сделал… – кровь попала в горло, и он вынужден был на время замолчать, пытаясь попросту не подавиться, да и маньяк, резко тряхнувший его, как провинившегося щенка, не способствовал беседе.
– Молчи, – прошипел он в ухо Тому.
– Эй! – Крис все же схватил пистолет и направил его на Курта. – Кто быстрее, я или ты? – легкая улыбка украсила ровные губы.
Только вот Том видел, насколько эта эмоция обманчива.
Если бы не взгляд, можно было бы и правда подумать, что мужчина спокоен. Но та буря, которая волнами накрывала Криса, была видна в его глазах. Темная, почти первобытная злость съедала остатки здравого смысла, грозясь похоронить Криса под обломками и зацепить всех присутствующих заодно.
– Крис, нет… – снова захрипел Том, но тут его выгнуло так, что он встал на цыпочки, откинув голову на плечо Курта, и тут же обмяк в его руках, падая в темноту и не имея возможности из нее выбраться.
***
С резким вдохом Том открыл глаза, и тут же закашлялся, потому что нормально дышать мешало что-то в его глотке. Вокруг замаячило много белого цвета и загудели голоса.
Подняв слезящиеся глаза, Том с ужасом увидел монитор, на котором тонкой ниточкой мерно отсчитывался его пульс.
Глава 9.
Том не помнил, когда вокруг него все так носились. Казалось, что весь мир вертится около его больничной койки.
Сказать, что пробуждение было болезненным – ничего не сказать. Голова, которая, казалось бы, сначала была легкой, наливалась болью, повернуть ее было нереально, а из-за трубки во рту, которая облегчала дыхание после комы, порой накатывала паника. Инородный предмет в теле пугал, чувствовался сильно, и казалось, что если Том не вытащит ее сию же секунду – просто задохнется.
Но не тут-то было. Руки и ноги были привязаны мягкими ремнями, и их растирали несколько раз в сутки, кололи постоянно иголочками и проверяли на чувствительность. Том от всей души ненавидел больничную палату, писк приборов, из-за которого он не мог спать и с дрожью в теле представлял себе тех, кто пробыл в коме долго, а затем очнулся. Если уж его по истечении всего нескольких дней истыкали, искололи иголками, пичкали лекарствами, и вечный ворох трубочек вокруг стал верным спутником.
Том пребывал на какой-то странной грани между сном и реальностью. Он видел врачей, постоянно чувствовал, как его трогают, поднимают руки или ноги, затем снова аккуратно обматывают щиколотки и запястья. Однако иногда, когда проваливался в темноту, ему казалось, что он слышит Криса, который его зовет и просит вернуться к нему.
Тому казалось, что он сходит с ума. Когда из него вытащили трубки и перевели из реанимации в палату интенсивной терапии, он чуть не разрыдался. Первый раз ему позволили встать лишь в окружении десятка врачей, которые смотрели на него так, будто Том упадет и умрет прямо сейчас. И будет действительно странно, если этого не произойдет.
Идти было больно, голове было больно, даже открывать рот, чтобы засунуть в него ложку мерзкой больничной каши было больно.
Спустя неделю Том снова переехал. Одна белая палата сменилась на другую, и к нему, наконец, пустили рыдающую мать. Он, как мог, пытался утешить ее, но слезы градом катились по щекам постаревшей лет на десять женщины.
– Мамуль, – хрипел Том, поглаживая дрожащей бледной рукой руку матери, – да все нормально, ну.
Как же противно было это говорить той, которая воспитывала его, переживала и не спала сейчас ночами, понимая, что, вероятнее всего, именно в данный момент нагло врешь, глядя в заплаканные зеленые глаза. Почти такие же, как у него.
– Том, ты так меня напугал.
– Мам, ну прекрати, – Том сам готов был рыдать, только бы кто-нибудь ему подсказал, как успокоить материнское сердце. Он будто сжался на койке, стараясь стать незаметнее, словно это могло бы спасти его от того груза вины, который он испытывал.
– Сын, что с тобой? – вдруг спросила она, внимательно смотря Тому в глаза.
– Ну, я немного после комы, – неловко попытался отшутиться он, отводя взгляд.
– Том, – требовательно сказала мать, и Том понял, что попал.
Таким тоном мать могла из него вытащить все, что угодно. От двойки в дневнике до правды о том, где он пропадал ночью, когда учился в колледже. Он физически не мог долго врать матери, зная, что и она доверяет сыну. И чем взрослее он становился, тем больше было это самое доверие. Даже о своей ориентации он ей рассказал, ожидая чего угодно, вплоть до отказа от него. Но мать всего лишь попросила дать ей время и приняла. Долго, мучительно долго обвиняя себя в неправильном воспитании, но все же поняла его, и Том смог доказать, что воспитание тут не при чем.
– Том, – требовательно повторила она.
– Мам, ты… – Том закашлялся, глубоко вдохнул, пытаясь привести себя в норму выдохнул, и посмотрел на взволнованное лицо, понимая, что сейчас скажет такое, из-за чего может из этой палаты переехать совсем в другую, – ты веришь в другие реальности?
Мать замерла, выдернула свою руку из ладони Тома и встала. Подошла к столику, налила из графина прохладной воды и выпила почти залпом. Дрожащими руками нашарила в небольшой сумочке таблетки, неловко поддернув спадающий с плеч белый халат, и проглотила два кругляшка, снова сделав пару глотков.
Том не мог понять, что ему кажется странным.
Когда о подобном он рассказал Крису – тот удивился. Разозлился, не верил, но…
Догадка ударила поддых, заставляя снова судорожно выдохнуть.
– Мам? Что ты знаешь об этом? – перефразировал свой вопрос Том и с замиранием сердца смотрел, как мать медленно подходит к нему и садится на краешек кровати, снова беря его за руку.
– Где ты был? – вдруг печально спросила она.
– Я… я… ну, в прошлом, если в общем. Что ты знаешь об этом, мам? – Том понимал, что его начинает трясти.
Получается, мать в курсе? Тоже так может? Или что?
– Твой отец, – выдохнул она, улыбнувшись.
– Не умер? – шепотом спросил Том.
– Умер. Но только в этой реальности, – печально улыбнулась женщина, смахнув рукой слезы со щек.
– Он оставил нас ради другого мира? – Тому стало обидно, он начал злиться на отца, эти чувства перемешивались с общим шоком, не давая нормально рассуждать.
Мать посмотрела на него немного зло:
– А ты? Зачем спрашиваешь? Ради того, чтобы узнать и остаться здесь?
Том осекся.
И действительно. Если бы он не хотел туда, то постарался бы просто вычеркнуть все из памяти. Забыть и жить дальше, не узнавая подробностей.
– Есть некоторые люди, возможности которых немного выше, чем у остальных, – начала рассказывать его мать, снова поправив халат, – и иногда, когда совпадают многие факторы, у этих людей получается вырваться из реальности, создавая новую. Для этого они должны застрять в пограничном состоянии – например, в коме, – грустно улыбнулась она, а Том, внимательно слушая, кивнул. – Когда ваш мозг проецирует новый мир, вы являетесь катализатором. Запускаете его. Начинается развитие – и вот тут уже вы не можете повлиять. Например, ты должен будешь ходить на работу в девять и не сможешь сделать с этим ничего, потому что это уже небольшой закон твоего мира. Понимаешь?
Том снова кивнул.
В его мире был маньяк, преступления и убийства, на которые он не мог влиять. Это уж точно. Его мир развивался очень стремительно.
– Если вы исчезаете из того мира – он останавливается. До тех пор пока не появится кто-то еще, кто запустит вашу реальность. Это может быть только один человек. Я так понимаю, что твой отец умер в своей реальности. И на его место пришел ты, сделав новый мир. Кстати, какой он? – вдруг спросила она у Тома, внимательно на него посмотрев.
– Какой был, когда я родился. Прошлое, без мобильников и интернета, с уродскими рубашками и отсутствием нормальных клубов, – слабо улыбнулся Том.
– Интересно, – задумавшись ненадолго, его мать снова продолжила рассказ, – каждая реальность основана на подсознании. Твоя, получается, на первых осознанных воспоминаниях. Ты был маленьким, помнил тот город, немного его атмосферы и точно знал, что там нет гаджетов. Вот твой мозг и спроецировал все это.
– Там есть любимое пиво папы, – вдруг вспомнил Том, – и ваш телевизор.
Почему-то хотелось плакать.
Может потому, что хотелось обратно?
И он понимал, что оставит эту прекрасную женщину, которая явно не заслужила такого мужа и сына, одну.
– Как-нибудь, если получится, можешь там поискать свои игрушки. Твой отец мне рассказывал, что нашел в шкафу своего мишку.
– Мам, – Том сжал ее руку в своей, не давая встать и уйти.
– Я знала, на что шла. Я замуж выходила тобой беременная и была в курсе особенности твоего отца. Он пытался жить нормально, но постепенно просто гнил заживо, постоянно проваливаясь в воспоминания. Наше подсознание ведь подбирает то, что нам нужно больше всего.
Она наклонилась и поцеловала сына в лоб, вытирая большими пальцами слезы, которые все-таки текли у Тома из глаз.
– Я очень сильно тебя люблю.
– И я тебя, мам, – выдохнул Том, – прости нас.
Женщина улыбнулась и резко встала, поднимаясь на ноги и доставая из сумочки носовой платок.
– Главное, поступи правильно, – сказала она на прощанье и быстро покинула палату Тома.
***
Том сидел, свесив ноги через подоконник.
Дверь палаты была прижата тумбой и столиком, но пока некому было приходить. Процедуры прошли, и его ждал дневной отдых.
Ветер ласково оглаживал босые ступни. Том глянул на стремительно уходящий вниз больничный корпус. Затем поднял голову, посмотрел на солнце, которое было в зените и светило так, что было больно глазам, и улыбнулся.
«Так и не поговорил со своей девушкой» – мелькнуло в голове, но Том был рад.
Лишние прощания были ни к чему, а сказать правду так же, как матери, он бы не смог.
Том поболтал ногами и прижал одной рукой больничную сорочку, которая от ветра надувалась большим пузырем на ногах.
Она, наверное, его любит.
Том смотрел на такой кишащий жизнью город и думал.
У него, пожалуй, есть теперь новый дом. В нем нет такого количества небоскребов и ай-падов, нет плазмы на всю стену и навороченной кофе-машины.
Там есть уродские обои в цветочек, бешеный маньяк, одна надоевшая до дури кассета в магнитоле и Крис.
Усмехнувшись, Том уселся поудобнее и подвинулся немного ближе к краю подоконника.
Он ведь даже погуглил. Залез с телефона в рабочую базу и нашел Криса.
Этот красивый мужчина привлек его внимание тогда, когда Тома отправили перебирать старый архив самых сложных дел. Они ловили серийного убийцу и искали материалы, которые могли бы помочь. В электронной картотеке было не все, и поэтому Том, ворча, копался в пыльных коробках, доставая одну за одной папки, пока ему на ноги не выпал маленький квадратик фотографии. Том вспомнил, как у него тогда дыхание перехватило, настолько красивым показался мужчина на пожелтевшем фото. А голубые глаза были яркими, даже несмотря на выгоревшие цвета. Воображение живо дорисовало мужчину полностью, и Том, закусив губу, полез в коробку, ища, откуда же выпала эта фотография.
Он вспомнил, как с расширившимися от ужаса глазами перебирал записи, рассказывающие об убийствах. Только вот отчеты не были дописаны, и разобраться в подробностях было сложно.
Закинув фото обратно и взяв нужные документы, Том тогда вернулся к себе в кабинет. Открыл лэптоп, нашел то дело и увидел, что оно так и не было раскрыто. Детективов убили, и, заинтересовавшись напарником Криса, того самого красавца, Том с удивлением узнал, что он был геем. Напарник жил с ним вместе, и мужчины этого не скрывали – от чего и появилась эта, как тогда казалось, порочащая пометка в личном деле.
– Ты мне сразу понравился, Крис, – прошептал Том, смотря перед собой.
Ветер подул сильнее, и он немного поднял ноги вверх, позволяя потокам воздуха держать их почти на весу.
Том выдохнул, успокаивая быстро бьющееся сердце и вздрогнул, когда в дверь постучали.
– Надеюсь, ты меня не бросишь, Крис, – последний раз кинув взгляд на родной город, Том легко соскользнул с подоконника, зажмуриваясь и задыхаясь от потоков воздуха и быстрого падения.
Все тело обожгла адская боль, и он, кажется, даже успел издать какой-то звук, а затем открыл глаза.
Уставился на Криса, стоящего напротив и почувствовал, как тело начинает болеть от побоев, как губы начинают саднить от крови, а в глотку возвращается железный привкус.
– Крис! – непонятно было, откуда взялись силы, но Том испугался, увидев в руках все еще злого мужчины пистолет, направленный на него и держащего его Курта. – Не смей!
От громкого хриплого вопля вздрогнул и Крис, и держащий Тома маньяк.
А самого парня охватывала паника, граничащая с какой-то дикой и абсолютно ненормальной радостью. Слишком много для него было всего. Он мотнул головой, со всей силы ударяя затылком по лицу Курта. Судя по воплю, попал в нос, от чего маньяк немного ослабил хватку. Этих секунд хватило Тому, чтобы дернуться чуть в сторону, а Крису, чтобы выстрелить.
Падая, Курт успел нажать на курок, но пуля прошлась где-то над уже упавшим на землю Томом.
Тяжело дыша, он смотрел перед собой, видел пыль и даже мелкие песчинки.
Звуки будто разрастались комом вокруг. Он слышал, как начали подъезжать машины, кто-то что-то кричал, и вот руки, сильные руки Криса, подняли его с земли, и Том увидел перед собой взволнованные голубые глаза.
– Привет, – прохрипел он и улыбнулся.
Разбитые губы лопнули, и по подбородку побежала кровь.
– Идиот, – Крис вытер рот Тома рукавом своей куртки и помог встать, – в больницу.
– Нет, давай мы заедем, но не останемся там, – вдруг запаниковал Том, начиная дергаться и пытаясь отойти от крепко держащего его мужчины.
Посмотрев на Тома, Крис просто кивнул и помог ему дойди до их машины, посадил на переднее сиденье и пристегнул.
Обойдя авто, сел на место водителя и потянулся к ручке радио, чтобы включить любимую волну.
– Пульса почти нет, мы теряем его…
Вздрогнув, Крис отдернул руку, подняв на Тома глаза.
Парень сидел, сжимаясь от полученных ран, еле-как устроившись на сидении, и со странной улыбкой смотрел на магнитолу.
– Он не переживет второго удара! Принимайте реанимационные меры! Быстрее!
Крис протянул руку и положил ее на томову, сжатую в кулак. Аккуратно дотронулся до сбитых костяшек и ласково погладил, словно давая понять, что рядом.
– Пульса нет! У нас три минуты… разряд! Еще раз, быстрее! Разряд!
В машине воцарилась тишина, прерываемая лишь шипением магнитолы.
– Мы потеряли его. Позовите мать. Время смерти – четырнадцать двенадцать.
Том встрепенулся, отключил радио и нажал кнопку «плей», включая кассету.
Заиграла тихая музыка, и парень посмотрел на Криса.
– Мы едем в больницу? – спросил он, аккуратно шевеля только переставшими кровить губами.
– Да.
Крис улыбнулся и завел машину, трогаясь с места.
Конец. ©
