Текст книги "Колыбельная водопадов (СИ)"

Автор книги: MissNorton1990

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Ох, мне очень жаль, дорогая, – сочувственно сказал Меттатон, все так же глядя на девушку, – но я так до сих пор ничего не могу понять. Как же так все вышло?

– Последнее наше путешествие с братом выдалось для меня довольно тяжелым, – продолжила Ханна, – я очень устала в дороге тогда, невыносимо. Когда мы проходили с братом через портал – это двери между мирами, меня… как бы это сказать, разделило пополам. Такое уже случалось, и это и есть мой редкий дар – путешествие по мирам, но не в том смысле, в каком это звучало до этого. Я создала некую оболочку, которую я и называю тенью. Мое тело осталось с Ардаром – так зовут моего брата, а мое сознание или душа, они попали сюда, в этой оболочке. Она довольно реальна, и становилась более сильной с каждым шагом. Но я никогда не знала, как это можно обуздать, прекратить, вернуться, проснуться или очнуться. Такое уже случалось, и каждый раз доставляло мне и брату не мало проблем. В этот раз произошло то же самое, но я была так растеряна, что не поняла сначала, что произошло. Я осознала, что я на самом деле, лишь когда оказалась у барьера, и мне стало до жути страшно. Страшно оттого, что я поняла, ведь пока я бродила по Подземелью, я многое осознала о том, что именно здесь произошло, привязалась к этому миру, к его проблемам, к тем, кто здесь был. Я все это время искала ответ, как попасть домой к брату, и под конец отчаялась, понимая, что не могу найти его. А, узнав всю историю подземного мира в деталях, мне стало жаль монстров, и я решила, что попытаюсь освободить всех, ведь все время мне твердили, что моя душа последнее, что необходимо для того, чтобы разрушить барьер. Я была готова пожертвовать ею ради всех, но когда я поняла, что это всего лишь тень, я испугалась. Испугалась, что этот мир может погибнуть, пробыв в заточении еще какое-то время. А когда появилась та девочка, что жила здесь однажды, я и вовсе замерла. К тому моменту моя оболочка была уже пуста, ведь я отдала всю ее силу юному Дримурру. Это очень сложная магия, но я решила сделать хотя бы что-то для тех, кому было совсем грустно. Я поняла уже тогда, что я у конца, а когда увидела, что внутри того злобного цветка томится душа, то решила попытаться спасти ее. Отдав всю силу своей тени, мне удалось с помощью той души воссоздать тело. Это произошло примерно так же, как создавалась сама тень. После этого я уже была почти призраком в хрупком пустом сосуде, который мог в любой момент треснуть от удара и разлететься на мелкие осколки. Так и произошло, когда Чара попыталась овладеть оболочкой. У ее души ничего не вышло, ведь это не было настоящим телом, всего лишь тонкий изношенный футляр, который не выдержал. После я смогла очнуться дома, и мое путешествие закончилось. Но оно не было сном…

– Это чем-то напоминает мою историю, дорогая, – сказал Меттатон, слегка задумавшись, – ты ведь, наверное, знаешь, что я призрак. Роботы ведь не бывают живыми, верно? Альфис создала для меня тело, и я овладел им. Ты создаешь для себя тела, как это сделала для меня Альфис.

– Да, это очень похоже, – улыбнулась девушка, – но, это получается случайно, и в этот момент настоящая я впадаю в некое подобие комы. И эта тень, она не просто вещь – это определенная сила. Все это так сложно, труднее всего обуздать все это. Я всегда была такой слабой, у меня всегда все не получалось – и это самое страшное…

– Это ложь, дорогая! – немного возмущенно ответил робот. – Ты освободила целый мир, спасла его от ужасной беды, ты вернулась сюда снова. О нет, Ханна, ты сильнее, чем думаешь. Я не считаю, что ты чем-то отличаешься от своей тени, ты продемонстрировала это еще в первый раз, когда была здесь, ты раскрыла всю свою мощь, ты показала всем, какая ты. Разве это признак слабости?

– Я не знаю, как я вернулась, – сказала девушка, глядя на Меттатона, – я никогда не умела открывать эти двери – создавать порталы. После того, как я возвратилась домой, я пыталась практиковать волшебство, но именно этого я никогда не умела делать. Такой магией владеет только мой брат. Все это время мне было весьма грустно, я очень хотела вернуться, я невыносимо хотела увидеть тебя… Я не знаю, как я их открыла, и они вели именно в Подземелье…

– Ох, – робот искренне был тронут до глубины души, когда девушка сказала эти слова, – любовь моя, теперь я не побоюсь сказать этого.

– Я влюбилась, – немного растерянно сказала девушка, опуская глаза, – впервые в жизни… И, от этого, все это сильнее…

Меттатон властно поднял своим указательным пальцем подбородок девушки, чтобы ее взгляд устремился на него. Он нежно улыбнулся и негромко сказал:

– Можешь не бояться этого, любовь моя, ведь это чувство взаимно. Если бы это было иначе, Альфис не нужно было бы запечатывать мою память. Она лишь хотела скрыть мою боль, дорогая. Пускай они говорят, что хотят, но я тоже способен чувствовать, и это искренне.

Меттатон поднялся с земли и подал Ханне руку.

– Если ты боишься сгореть, любовь моя, – сказал он, с легкой улыбкой глядя на девушку, – тогда потанцуй со мной. Это более чем романтично и чувственно. У тебя такое красивое платье, что я не могу сдержаться…

Ханна поднялась на ноги. Робот нежно обнял ее одной рукой за талию, и они медленно закружились в легком вальсе. В голове все так же слышались отзвуки колыбельной, а каждый шаг по мягкой траве босыми ногами и каждый взгляд на возлюбленного заставлял ее чувствовать нечто такое, от чего ей казалось, что она не ступает по земле, а порхает по воздуху. Эти мгновения заставили девушку забыть обо всех проблемах, именно сейчас она была счастлива, по-настоящему, когда Меттатон держал ее руку и кружился вместе с ней в этом спокойном и романтическом танце. Через какое-то время они лежали вместе в зарослях камыша у воды и смотрели на потолок, в котором по-прежнему сияли маленькие сверкающие кристаллы.

– Я видела разное небо и звезды в разных мирах, – тихо сказала девушка, – но, почему-то, мне все равно нравится здесь больше всего. Эта пещера, с этим сияющим потолком, с этой светящейся теплой водой, шум которой успокаивает, этот полумрак… Нигде я не видела места, подобного этому. Оно прекрасно. Возможно, для тебя это не так, ведь ты так долго пробыл тут, и звезды, настоящие звезды более красивы, но я благодарна, что ты решил привести меня именно сюда, а не на поверхность.

– Расскажи мне о других мирах, дорогая, – попросил Меттатон, приподнимаясь с земли и глядя на девушку, – они красивые?

– Их много, – ответила Ханна, поджимая колени ближе к себе, – все они разные. Есть красивые, а есть страшные, мрачные, опасные. Но в каждом мире может быть что-то свое, опасность в красоте, прелесть во мраке. Они бывают похожими, но каждый неповторим по-своему. Мне не часто приходилось наслаждаться красотой миров, в которых я была, ведь зачастую просто приходилось быть начеку, остерегаться опасностей и пребывать в постоянном напряжении. Я нередко была напугана, боялась. А здесь все было иначе. Мне было страшно, но, я чувствовала себя свободной, я могла восхищаться, смеяться, улыбаться.

Девушка поднялась на ноги и медленно вошла по пояс в тихую и спокойную воду. Она плавно и безмятежно провела по ней руками. После наклонилась чуть назад и погрузилась в светящееся пространство целиком, расслабившись и оставаясь на плаву всем телом. Меттатон немного взволнованно поднялся и подошел к краю берега. Он молчал, а в глазах украдкой затаилась какая-то грусть.

– Я не чувствовала себя так еще со времен своего детства, когда все было прекрасно, – продолжила девушка, устремляя взгляд вверх, – когда еще были рядом родители…

Она какое-то время провела в воде, а после вернулась к Меттатону.

– Вода здесь теплая, – сказала она, нежно и аккуратно укладывая свои ладони ему на плечи, – я заметила это еще в первый раз.

– Это потому, что некоторые течения идут сюда со стороны Ядра, – немного неопределенно ответил робот, довольно аккуратно, даже с некоторой опаской прикасаясь к мокрому телу девушки, – за это время вода немного остывает, но это происходит полностью, когда потоки достигают Сноудина, там ведь холодно.

– Что с тобой? – спросила Ханна, глядя на то, каким Меттатон стал нерешительным и тихим, и как резко изменилась его улыбка.

– Я даже не знаю, – нерешительно ответил робот, – везде есть свои плюсы и минусы, дорогая. Я теперь не во всем уверен с этим новым телом, особенно после того, как Альфис починила меня после той премьеры в Ядре. Она торопилась тогда, а после у нее уже были другие заботы… Думаю, ты понимаешь, о чем я. Мне очень неловко. Когда-то, я мог так же, как и ты, войти в воду, почувствовать ее тепло…

– Прости меня! – с ужасом отпрянула от него девушка, подумав, что могла чем-то навредить. – Я не хотела снова тебя сломать! Я такая глупая, вечно о чем-то забываю…

Меттатон схватил ее за руки и посмотрел в глаза довольно нежно и успокаивающе.

– Нет, Ханна, нет, все в порядке, – сказал он, притягивая ее ближе, – я просто пытаюсь быть осторожным. И это глупо, особенно сейчас. Это пустяк, он ничего мне не сделает, мне плевать, только прошу тебя, не делай вот так резко движений, не отпрыгивай. Мне становится не по себе, словно ты снова сейчас исчезнешь, будто я резко перестану чувствовать это тепло, которое идет от тебя.

Он притянул ее к себе еще ближе и крепко обнял, от чего по его металлическому корпусу потекли вниз струи воды от ее мокрой одежды и волос.

– Меттатон… – Ханна немного испуганно смотрела на его белое лицо, половина которого была укрыта черной челкой.

– ЭмТи, дорогая, – тихо прошептал он, закрыв глаза, – называй меня ЭмТи…

Он снова нежно поцеловал ее, но Ханна не закрыла глаза. Взгляд ее был каким-то отстраненным и выражал задумчивость. Робот посмотрел на девушку нежным, но усталым взглядом.

– Прости, дорогая, – сказал он, – наверное, я напугал тебя неуместными словами. Забудь о них, порви в мыслях, как дурной сценарий. Видишь, все в порядке, наверное, эти глупые слова лишь от усталости. Черт, мой индикатор мигает, это снова моя проклятая батарея… Видимо эти крылья куда более тяжелые, чем я думал… Наверное, придется отказаться от них…

Он медленно спустился на траву, опустившись сначала на четвереньки, а после усевшись на свои сапоги. Ханна немного огорченно, заботливо и испуганно присела рядом с ним. Робот посмотрел на нее с досадной улыбкой.

– Мне так стыдно, любовь моя, – сказал он, опуская глаза, – это должна была быть самая романтическая, страстная, замечательная и теплая прогулка для нас двоих, но я просчитался… Погорел на этих новых крыльях… растратил весь заряд… ох, это настоящий крах…

Он говорил все эти слова устало, и с присущим ему драматизмом, а Ханна взяла его ладонь и сжала в своей, пальцем другой руки прикрыв его губы.

– Молчи, – попросила она робота, пытаясь сосредоточиться, – я попробую вспомнить, чему меня учили. Закрой глаза, как тогда, в гримерной, представь, что ты просто засыпаешь. Пока я буду держать тебя за руку – ты будешь видеть сны, хорошие сны, а потом ты проснешься, и я буду рядом с тобой. Просто закрой глаза…

Она обняла его и прижала к груди, сильнее сжав его руку. Девушка закрыла глаза, напрягла все мышцы тела, освобождая из себя магию, после чего Меттатон почувствовал, как через его руку стал проходить поток энергии, наполняющий его корпус бодрящим зарядом. Он ощущал его довольно слабо, но все же поток был заметным. Робот закрыл глаза и решил на время отключить себя, чтобы постараться собрать эту энергию в своей батарее. Ханна еще очень долго после этого лежала с ним в зарослях камыша, держа его за руку и глядя в потолок пещеры. Когда Меттатон очнулся, то взгляд его устремился все на те же сверкающие камни в темноте, а заряд на индикаторе показывал почти половину. Робот все так же лежал в зарослях камыша, но девушки рядом не было. Когда он приподнялся, то увидел, что Ханна сидела у воды к нему спиной. Она поджала к себе колени и молча рассматривала кристаллы на потолке.

– Ты продолжаешь удивлять меня, дорогая, – незаметно подполз к ней Меттатон и тихо прошептал слова за ее спиной, что оказалось немного неожиданным.

Ханна вздрогнула и обернулась, и робот в свете голубой воды заметил в глазах девушки сверкающие слезинки.

– Oh my… – ошеломленно вылетело из него, – что произошло, Ханна?!

Меттатон испуганно схватил девушку за плечи, поворачивая к себе лицом. В полумраке пещеры он пытался рассмотреть, не поранилась ли его возлюбленная.

– Прости, – утерла она глаза рукой, – все в порядке…

– Со мной все более чем отлично, – ответил робот, осмотрев бегло на всякий случай и себя, – но эти слезы, они ведь не могли появиться просто так? Что произошло, дорогая? Умоляю, не молчи.

– Я держала тебя за руку, – печально ответила девушка, – и продолжала смотреть на них… Я почему-то вспоминала, как проходила по этим краям впервые, как очутилась в комнате желаний, как слушала в эхо-цветах мечты других монстров. Они были такими простыми, искренними. Они просто хотели увидеть звезды…

– И ты исполнила их мечты, дорогая… – тихо сказал Меттатон.

– Я вспоминала их, и мне стало больно, обидно и стыдно оттого, что мои мечты не могут быть такими простыми, – продолжила она, глядя в потолок, а по щекам ее побежали слезы.

– Ханна…

– Я так сильно хотела вернуться, я так сильно хотела быть рядом с тобой… и вот я здесь, снова… Обнимаю тебя, целую…, но я все равно допустила ошибку, очередную оплошность, и она непоправима, как ход в шахматной партии, невозврат в которой произошел еще в предыдущем ходу… Что же я за человек? …

– О нееет… – протяжно и с некоторым ужасом, довольно печально произнес Меттатон. – Я боялся, что так и будет…

Ханна посмотрела на него.

– Да, дорогая, – печально продолжил робот, – я ведь всего лишь призрак, внутри красивой металлической жестянки… Мне не стоило об этом вспоминать, но… Ты настоящий, живой человек, которому нужно тепло, пища, забота, лечение. Это позволяет вам жить…

– ЭмТи… – девушка посмотрела на Меттатона грустно и немного потрясенно, – даже если это и так…я все равно хотела и хочу быть рядом. Альфис, ее ведь не останавливало то, что Андайн…

– Это совсем другая история, дорогая, – перебил ее робот, уводя взгляд в сторону, – Андайн хотя бы живая, она способна просто согреть ее теплом своего тела… Не имеет значения, что там может быть дальше, она просто жива – и это уже отличает ее от меня. А я лишь призрак…

– Но дело не в этом, ЭмТи, – Ханна тоже опустила глаза, – я поступила легкомысленно, и теперь я не знаю, что мне делать. Я здесь, с тобой, мне так приятно, так хорошо, что я забыла, что натворила – я сбежала из дому. Резко, внезапно, бросила брата одного, того, кто заботился обо мне все время. Когда я вернулась домой, когда очнулась после тени, я ничего не говорила ни о Подземелье, ни о влюбленности, ни о путешествии. Я просто молчала, угнетая его своей грустью. Я так хотела вернуться, что ушла, и даже не сказала об этом. И у меня получилось уйти. Это невероятно, и отвратительно… я оставила его одного. Одного, понимаешь? Ты сейчас рядом со мной, обнимаешь меня, заставляешь сердце быстро стучать. Я смотрела и думала, а ведь он все это время был всегда один. У него нет другой семьи, нет другого любимого человека, кроме меня, и он нарочно не заводил себе знакомств и привязанности, чтобы только меня поднять на ноги, ведь я такая слабая. Если бы у него была подруга, ему бы пришлось больше времени уделять ей, строить свою собственную семью. Но он не делал этого, понимая, что все его силы нужны мне. Он защищал меня, учил, стал больше, чем просто брат, особенно после той войны, что мы пережили. А я бросила его, вот так просто, снова…

– О, Ханна, – обнял ее нежно Меттатон и прижал к себе, – все мы подвластны своим пылким желаниям, и это может привести к ошибкам, но ведь ты можешь вернуться домой к нему, и все будет в порядке.

– Нет, – ответила заплаканно девушка, – я не могу… Я не знаю, как это сделать, ведь я не умею открывать порталы.

– Ну, дорогая, кажется, ты преувеличиваешь, – со своей привычной обворожительной и немного загадочной улыбкой посмотрел на девушку Меттатон, вытирая с ее щек слезинки, – ты ведь открыла дверь в Подземелье, значит, сможешь открыть ее снова и в свой мир. Я знаю это наверняка, ты веришь мне?

– Но как?

– Твоя решимость, любовь моя, – сверкнул глазами робот, и в темноте этот взгляд выглядел более чем загадочно и даже слегка опасно, – разве ты забыла о ней. Я снова повторю тебе слова, что говорил раньше – ты сильнее, чем думаешь, поверь мне. У тебя хватило сил противостоять невзгодам, которые обрушились на тебя в этом сумасшедшем мире, пусть это была даже твоя тень – она была и остается тобой. Сила твоей решимости открыла тебе путь к желаемому, она помогала тебе быть храброй и сильной, оставаться доброй и отзывчивой. Это не просто слово, дорогая, это сильнейшее волшебство, которое ты незаметно для самой себя, постигала все глубже и глубже, и оно было в тебе с самого начала. Ты сможешь вернуться домой, я знаю это, Ханна. И ты вернешься.

– А как же ты? – снова на глазах девушки появились слезы. – Как же ты, ЭмТи? Все равно я снова ошиблась, распечатав твою память. Словно нарочно сделала это, зная все проблемы и последствия с самого начала. Я снова исчезну, причинив тебе боль.

– О нет, дорогая, ты ошибаешься, – широко и соблазнительно улыбнулся Меттатон, – все те воспоминания, что останутся во мне – это самое дорогое, что только можно себе представить, и я никому их не отдам, поверь мне. Пусть они режут мой металл, разрывают на части, а я оставлю их внутри и никому не позволю отобрать. Ты ведь уйдешь, но я буду знать, что с тобой все хорошо – и это не причинит мне боль, я знаю. А ты действительно понимаешь, что тебе необходимо вернуться, и так должно быть.

– Я не хочу уходить… – снова заплакала девушка, закрывая руками лицо.

Робот обнял ее и прижал к себе, почувствовав, как Ханна дрожит. Это ощущение заставило его загрустить еще сильнее, но он попытался прогнать его прочь, импровизируя. Он легонько прислонил свои губы к уху девушки и соблазнительно прошептал:

– О, девочка моя, ты думаешь, я так скоро отпущу тебя? Нет, дорогая, не так быстро! Я еще недостаточно испытал блаженства от твоей близости, еще мало запомнил твое тепло, твою улыбку, твои глаза… Я должен впитать как можно больше воспоминаний, которые подарят мне свет и радость.

– Не надо, ЭмТи… – сквозь слезы простонала тихо девушка, – так будет еще больнее… Я…

Ханна внезапно почувствовала, что Меттатон сжал свои объятия сильнее, так сильно, что ей стало немного больно. Он резко отпустил ее и выпрямился, опустив голову. Девушка посмотрела на него немного испуганно. Сейчас из-за его опущенных волос не было видно глаз.

– Ох… – произнес он тихо и как-то неопределенно, – это удивительно… Я был уверен, что это поможет… странное чувство, похоже на микс, как у Блуки, только не такой, и это даже не музыка, это смесь ощущений…

– ЭмТи, прости м… – Ханна хотела извиниться и обняла Меттатона за плечи, но тот очень резко поднял руку и прикрыл ее губы.

– Металл… – продолжил робот, медленно поднимая лицо, и Ханна увидела, как ярко сияет его взгляд, – Альфис была права, когда назвала эту форму «глупой машиной»… Мне кажется, что внутри что-то есть, но я не понимаю…

Он внезапно открыл рот, словно пытаясь сделать глубокий вдох, слегка привставая и подымая чуть вверх подбородок. Вид его был удивленным, глаза словно сверкнули, а после стали стремительно меркнуть. Ханна почувствовала, как его тело внезапно потяжелело и подалось назад, точно он перестал удерживать его. Почему-то ее пальцы внезапно ослабели, то ли от страха, то ли от неожиданности, и металлический корпус спустя мгновение глухо ударился о землю. Девушка широко раскрыла глаза. Для нее было немного странным то, что она не пыталась удержать его тело в руках, словно это падение ничего не значило. Ее лазурные глаза смотрели перед собой, отражая свечение голубой воды, а из них все так же тихо струились слезы. Ханна опустила руки – в воздухе перед ней завис прозрачный розовый призрак, правый глаз которого был укрыт призрачной челкой. Он молча, и немного печально смотрел на девушку. Это был он, настоящий, такой же, какой она предстала перед ним. Она была живой сейчас, а он стал призраком. Они еще какое-то время молча смотрели друг на друга, пока Меттатон не подался вперед к девушке. Мгновение, и он вошел в ее тело, куда-то в самую глубь, где так же, по-прежнему, стучало и сверкало второе маленькое сердечко. Тело словно поглотило эту туманную форму, растворяя в каждой частичке. Теперь здесь было две души, и Ханна почувствовала невыносимую тоску и печаль, ощущения, которые могли заставить задыхаться от отчаяния и грусти. Она резко упала на четвереньки рядом с его телом и тихо заплакала, сильно стискивая зубы от наплывающих слез, которые сжимали в груди с невероятной силой. Тихая, но довольно сильная истерика, которая выжимала силы изнутри, подобно соку из спелого фрукта, длилась довольно долго. Ханна лежала на траве и плакала, сжавшись в клубок. Но вскоре она стала успокаиваться, глядя на бесшумный поток воды, подгоняемый вперед почти невидимым слабым течением.

– Прости, любовь моя, – послышался в ее голове голос Меттатона, – я не хотел причинить тебе боль, я и не думал, что эти чувства так сильны во мне. Страшно, как взрыв бомбы, и я оказался ей… прости меня. Закрой глаза, дорогая, и забудь их, все эти ощущения, их больше нет, они прошли, как дождь. Их капли высохнут и не останется следа, когда ты очнешься вновь. Засыпай, моя девочка, под шум водопадов и знай, что я навсегда запомнил тебя, тепло твоей души, твою доброту, милую улыбку и прекрасные глаза… засыпай, любовь моя…

Ханна ослаблено закрыла глаза, оставляя на губах легкую улыбку. Она не в силах была противиться его душе внутри себя. Безмятежный сон вихрем закружил голову и унес сознание в эфемерные грезы. Меттатон же вернулся обратно в свою ЕХ форму, поднял тело девушки на руки, снова активировал свои крылья и отправился в Руины. Там он нашел одно уютное и довольно уединенное место со множеством красных ковровых листьев, где удобно расположил девушку у себя на ногах. Ханна спала крепко и спокойно, как младенец, а робот, заключив ее в объятия, решил отключить себя на режим самостоятельного заряда батареи, который не так давно придумала для него Альфис. Они пробыли вдвоем в Руинах довольно долго, до тех пор, пока Ханна не очнулась. Меттатон встретил ее пробуждение своей очаровательной улыбкой. Понадобилось еще время, чтобы они добрались до поляны с золотыми цветами, откуда девушка начинала свое путешествие. Как бы не оттягивался этот миг, но он настал – пришло время прощания. Ханна нерешительно вытянула перед собой руку, начиная освобождать свою магическую силу и пытаться создать заклинание. Меттатон подошел к ней со спины и обнял за плечи, уверенно шепча девушке на ухо:

– Ну же, дорогая, покажи мне, на что ты способна…

Она четко почувствовала, как сильно и уверенно держали ее за плечи его металлические руки, а после вспомнила многие слова из письма, которое перед этим она написала Альфис. Девушка уверенно посмотрела перед собой и направила силу из своей ладони вперед, мысленно прорисовывая контур будущей двери. Одно мгновение спустя эти контуры стали прорисовываться тонкой, синей линией в воздухе, создавая закругленный прямоугольник, внутри которого задрожало пространство. Меттатон довольно улыбнулся, глядя на заклинание. Вскоре Ханна закончила и повернулась к нему, взгляд ее был немного печальным.

– Выше нос, дорогая, – бодро сказал робот, – ты ведь знаешь, что все хорошо.

– Ты оказался прав, – тихо ответила Ханна, – но все же, ты прости меня…

– Знаешь, – ответил он, медленно приближая свое лицо к ее плечу, – ты уйдешь сейчас, но я точно буду знать, что ты в порядке, что у тебя все хорошо, и, возможно, что ты счастлива там. Я лучше буду тешить себя обманными надеждами, что ты снова однажды вернешься… – его лицо в миг изменилось, но Ханна не увидела этого, хотя поняла перемену по шепоту, который прозвучал довольно печально, – эти безнадежные ожидания куда лучше, чем точно знать, что ты скончалась на моих руках, рассыпалась на миллионы частиц и исчезла в небытие, навсегда, что тебя больше нет ни в одном из существующих миров.

Он вернулся на место и с радостной улыбкой посмотрел на девушку, продолжив свою речь:

– Быть влюбленным призраком и знать такие вещи, дорогая, хуже любых пыток и даже смерти, возможно. Прости меня, Ханна, за те слезы, они были моими…

– И моими тоже, – прервала его девушка, – ведь я не хочу уходить. Я точно знаю, что люблю тебя.

– Ханна…

– Но… – девушка опустила глаза, немного помолчала, но потом продолжила, – слова, их можно долго говорить… Я ухожу сейчас так же, как сбежала из дома – не попрощавшись с теми, кто мне дорог здесь, а ведь они, наверняка, знают, что я в Подземелье… Вот снова ошибка, когда же я научусь?

Она с досадой улыбнулась и посмотрела в сторону, после чего покрутила в руках небольшой запечатанный листок, который писала этим утром.

– У меня будет к тебе одна маленькая просьба, – попросила девушка, протягивая бумагу Меттатону, – передай это письмо Альфис. Она, да и все монстры, много для меня сделали, а я ухожу, не попрощавшись… Думаю, она поймет меня. Только прошу тебя, не раскрывай его, передай его нетронутым…

– Обещаю, дорогая, – мило улыбнулся робот, принимая письмо и аккуратно укладывая его в свой блок на поясе, – мне ни к чему ваши девичьи секреты!

Ханна широко улыбнулась, почти даже засмеялась, но улыбка довольно быстро сошла с ее лица. Она медленно подошла к Меттатону и нежно его обняла, уложив свой подбородок к нему на плечо.

– Вот и пришло время прощаться, – тихо сказала она, легонько поглаживая его пальцами по волосам, – а мне не хочется уходить, ЭмТи… Я снова буду скучать.

– Но это пройдет, девочка моя, – ответил он, – все будет хорошо. Ты ведь знаешь, что у нас все наладилось, что мы счастливы, а я знаю, что ты жива и в порядке. Пообещай мне быть умницей, дорогая.

Девушка отпустила его, посмотрев в его розовые глаза. Взгляд его был спокоен, и Ханна молча улыбнулась. Она сделала шаг назад и направилась к порталу, но остановилась. Несколько мгновений она стояла к роботу спиной. После девушка неуверенно обернулась и снова посмотрела на него – Меттатон неподвижно стоял на месте и спокойно смотрел в ее сторону. Ханна вздохнула, глядя перед собой. Она собралась с мыслями и рассчитывала уверенно сделать шаг вперед, чтобы пересечь границу портала, но внезапно Меттатон подскочил к ней, схватил за руку, резко развернул к себе и страстно поцеловал. Это был самый настоящий прощальный поцелуй, девушка это чувствовала. Она понимала, что после такого всплеска чувств она просто не сумеет обернуться и переступить границу призрачной двери, но Меттатон прервал поцелуй так же неожиданно, как и начал. Он резко оттолкнул от себя девушку со всей силы, и та полетела назад, падая прямо в портал. Напоследок Ханна лишь успела увидеть его яркие розовые глаза, которые сверкнули опасным взглядом, и соблазнительную улыбку – то самое выражение, которое долго не сходило с его лица во время его первой премьеры ЕХ формы. Падение длилось не более нескольких секунд, и Ханна с силой упала на мягкую постель в своей комнате. Девушка еще какое-то время смотрела в потолок, смиряясь с чувством реальности. Она понимала, что все закончилось, но еще не успела принять это. Когда она целиком пришла в себя после падения, то вскочила на ноги и бросилась к комнате своего брата, чтобы убедиться, что он на месте. Ардар мирно спал на своей кровати и даже не подозревал, что его названная сестренка только что вернулась из очередного, самостоятельного путешествия. Ханна облегченно вернулась в свою комнату и легла в постель. Девушка поняла, что с момента ее ухода прошло совсем немного времени, что, скорее всего, могло обуславливаться ее редкими силами, которые она стала постепенно осваивать. Ханна глубоко вдохнула и выдохнула. На удивление ей было спокойно и хорошо, словно в ее жизни что-то переломилось, и она знала наверняка, что с этого дня все пойдет по-другому. Она улыбнулась и закрыла глаза, а вскоре спокойно уснула. Этот день действительно стал для нее переломным. После возвращения домой из Подземелья, Ханна стала сильнее, ей все проще стали даваться учения. Она довольно быстро усваивала свежие навыки и с легкостью практиковала их снова и снова. Прежний страх и неуверенность с каждым днем становились все слабее. Жизнь девушки изменилась и стала лучше. Меттатон же в тот день очень довольный вернулся в дом к Альфис, и не слова не сказав, передал ей письмо. Не отвечая на расспросы, а лишь обворожительно и удовлетворенно улыбаясь, он поднялся в одну из комнат в бывшей лаборатории, которую все еще мог считать своей, и запер за собой дверь.

– Я очень устал, дорогуша, мне нужна подзарядка, ведь завтра у меня очередной насыщенный день. Попроси меня не беспокоить, я буду тебе очень признателен! И да, Альфис, придется снять крылья, они расходуют слишком много энергии. Спасибо, дорогая! – это все, что смогла услышать от него монстресса, перед тем, как он запер дверь комнаты.

Альфис прекрасно понимала, что от Меттатона невозможно будет узнать никаких подробностей, ведь он имел своеобразный характер, поэтому монстрессе оставалось только ждать, что, возможно, призрак сам расскажет ей о своих романтических приключениях. Сейчас же она удобно уселась за стол и с нетерпением стала раскрывать письмо от Ханны, которое ей вручил Меттатон.

«Дорогая моя Альфис, – именно такими словами девушка начинала свое послание, – прости меня, что не смогла с тобой попрощаться. Я ушла слишком быстро, толком даже не побыв с вами снова. Прошу тебя, попроси за меня прощения у остальных, я знаю, как они меня любят и как хотели бы меня видеть, но, к сожалению, я вряд ли еще раз вернусь сюда. Ты, конечно же, знаешь, что такое любовь… я рассказала всю правду о себе только ему. Ну, и тебе, конечно. Но, наверное, я должна быть честной и с остальными, ведь вы все столько для меня сделали. Расскажешь ли ты мою историю остальным? Я оставляю это право за тобой. Я бы могла тебе объяснить, что произошло тогда более подробно в этом письме, но боюсь, что не смогу, ведь иначе мне пришлось бы исписать множество листов, а у меня не так много времени. Мне нужно торопиться, чтобы успеть домой, иначе, я боюсь, что причиню боль родному человеку, если задержусь дольше. Я сбежала из дома, поэтому, мне нужно вернуться. Дорогая Альфис, этот мир меня многому научил, он заставил меня повзрослеть и стать сильнее. Благодаря вам я стала такой уверенной и решительной, именно это помогло мне открыть дверь сюда. Я не буду от тебя скрывать, ведь ты прекрасно знаешь, что я вернулась ради него. Я действительно влюбилась, и это очень сильно и искренне. Но, я понимаю, что все это очень сложно, он и сам сказал мне об этом, хоть я и не задумывалась, ведь он призрак, а я… А еще меня дома ждет семья, которую я легкомысленно бросила, и это тоже одна из причин. Ты преложила столько усилий, чтобы помочь мне не плакать, не огорчаться, чтобы он вспомнил меня, чтобы мы вместе были счастливы, а мне приходится уходить. Я знаю, что буду скучать, и знаю, что ему будет очень одиноко, как бы искренне он не улыбался, ведь в какой-то степени, он оставил мне частичку себя. Альфис, я не знаю точно, получится ли у меня осуществить одну мою задумку, но очень прошу тебя помочь мне. Я родилась среди тех, кто очень хорошо владел волшебством. Может, я похожа на тех людей, с которыми монстры вели войну. Но речь не об этом. Однажды я слышала о душах, о том, как спасали людей с помощью частиц их душ, сохраняя их и оберегая. Я многого не умею, я еще очень мало знаю, но ваш мир помог мне поверить в свои силы. Я очень хочу попробовать узнать, правда ли то, о чем я слышала, и возможно ли отделить от моей души маленькую частицу, чтобы передать ее вам, чтобы ему было не так одиноко. Однажды ты смастерила для него новое тело. Прошу тебя, сделай это и для меня. Даже если не получится, король все равно скажет тебе спасибо за старания. Но я очень хочу, чтобы у меня получилось. Меттатон сказал мне, что я сильнее, чем мне кажется, что сила моей решимости – это не просто надежда или слова, это отдельное волшебство, которое имеет огромную силу. И если сегодня утром я смогу открыть портал домой и покинуть Подземелье, то его слова окажутся правдой. Я очень хочу быть с ним, но я живой человек, мое тело – смертно и подвластно законам природы. Я не смогу вернуться сюда, как бы сильно я не желала этого, но может быть, мне удастся вернуть хотя бы маленькую частичку себя. Не говори ему ничего об этом, ведь это пока всего лишь круги на воде. Спасибо тебе за все. Я была рада тебя снова увидеть, и буду скучать. Прощай, моя дорогая Альфис».