Текст книги "Ирония судьбы Северуса Снейпа (СИ)"
Автор книги: Miss Doe
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Не выбрасывать же, – усмехнулась Надя и добавила упавшим голосом: – Хотелось похвастаться…
– И это вам удалось, – отозвался Снейп. Обычно сдержанный и мрачный, он и сам не знал, отчего сейчас чувствует себя так легко и непринуждённо. – Я не фанат еды, но это – действительно вкусно.
Снейп доел салат и отправил посуду в раковину, заставив её мыться самостоятельно. При этом он даже не доставал волшебную палочку – ради такой простенькой бытовой магии в этом не было необходимости. Надя, с удовольствием наблюдавшая за всеми его действиями, невольно улыбнулась, чем вызвала у Снейпа очередной приступ непонятного ему, тревожного, но, тем не менее, очень приятного чувства.
– Можно? – указал он глазами на очередное блюдо.
– Пожалуйста-пожалуйста.
Снейп попробовал, поперхнулся, но попытался сохранить на лице вежливое выражение.
– А вот это – не рыба. Не заливная рыба. Чего-то к ней не хватает… – сказал он, отставляя блюдо в сторону.
– Скажите, Северус… А вы любите свою работу? – спросила Надя.
– Как вам сказать? Я люблю зельеварение. И ненавижу идиотов, которые не в состоянии понять всю прелесть этой науки и которым приходится с трудом впихивать в их тупые головы то, что они категорически отказываются воспринимать.
– Понимаю вас. А у меня в школе зельеварение было самым любимым предметом.
Вдруг, будто внезапно что-то вспомнив, Надя вперилась в Снейпа вопрошающим взглядом:
– Послушайте! Я вспомнила! Мне всё время казалось, что я откуда-то знаю ваше имя. А теперь я вспомнила! Это ведь ваша статья была переведена и напечатана у нас в журнале «Вестник зельеварения»? О способах усовершенствования противоядий к магическим ядам?
– Да, я публиковал такую статью в нашем «Вестнике зельеварения», – ответил Снейп. – Но я понятия не имел, что её перевели и напечатали у вас.
– Послушайте, но вы же – гениальный учёный! – воскликнула Надя. – Зачем же вы преподаёте в школе, как вы сами выразились – вдалбливаете в головы тупицам то, что они отказываются воспринимать, а не занимаетесь чистой наукой?
– Это – длинная история, – усмехнулся Снейп, и Надя уловила в его голосе неожиданную горечь. – Так сложились обстоятельства. Преподавая в Хогвартсе, я выполняю свой долг.
– Перед кем? – спросила Надя.
– Неважно.
Его землисто-серое лицо побледнело так, что Надя испугалась.
– Вы… Вам плохо? – с тревогой спросила она, не замечая, как участливо взяла его за руку. Его пальцы были холодны, как лёд.
– Нет, – он резко дёрнул головой, словно прогоняя наваждение. – Всё в порядке.
И медленно высвободил свою руку из тёплой Надиной ладони.
В этот момент раздался долгий настойчивый звонок в дверь. Надя, услышав его, замерла, напряглась и тревожно взглянула на Снейпа. Его лицо стало непроницаемым. Холодный взгляд чёрных бездонных глаз был пуст. Надя поднялась и быстрым шагом направилась в прихожую.
***
***
Выскочив из Надиной квартиры на площадку, Ипполит в сердцах хлопнул дверью и, не дожидаясь лифта, почти бегом бросился вниз по лестнице. Его душил гнев и какое-то детское, необъяснимое чувство обиды. Так бывало всегда, когда его ожидания не сбывались, планы рушились, и он испытывал от этого, наряду со злостью и негодованием, жестокое разочарование. Вот и сейчас. Он приехал к любимой женщине в надежде встретить с ней самый лучший праздник – Новый год, он собирался сказать ей о том, что любит её, что не мыслит без неё жизни. Он, наконец, собирался предложить ей выйти за него замуж… И что же? Вместо этого он застаёт у неё в доме постороннего мужика, какое-то совершенно немыслимое сальноволосое чудовище, алкоголика с серо-землистой мордой и таким шнобелем, с которым в сильный ветер на улицу не выйдешь – будет заносить на сторону, как лопасть пропеллера… И она не только не смогла внятно объяснить его появления в своей квартире, но и отказалась выставить его вон! Больше того – вместо того, чтобы придумать правдоподобное объяснение появлению этого урода в своём доме и внятные оправдания для себя, она не нашла ничего лучше, чем заявить ему, что она – ведьма, что она, якобы, умеет колдовать и что этот тип – тоже волшебник, попавший к ней неведомым магическим путём. Да что же они, совсем его за идиота держат?! Ипполит был довольно сдержанным человеком, но, когда окружающие пытались выставить его дураком – взрывался. Сама мысль о подобном была ему нестерпима и жгла, точно калёным железом. С этим Ипполит смириться никак не мог. Его душил гнев. Воспалённый мозг требовал каких-то немедленных действий. Быстрым размашистым шагом дойдя до оставленной неподалёку машины, Ипполит резко распахнул дверцу, с размаху плюхнулся на водительское сиденье, громко захлопнул её и раздражённо повернул ключ в замке зажигания. Двигатель взревел, и машина понеслась с места в карьер по обледенелым дорогам. Её то швыряло, то заносило так, что Ипполита бросало в холодный пот, но он продолжал нестись вперёд, не думая о последствиях.
Если у пьяниц есть свой ангел-хранитель, то, пожалуй, есть он и у взбешённых ревнивцев за рулём. Ипполит так и не понял, каким чудом ему удалось на бешеной скорости по гололёду проехать полгорода, никого не сбить, ни с кем не столкнуться и ни во что не врезаться. Он остановился лишь тогда, когда, не слишком вписавшись в поворот, почувствовал довольно сильный удар и скрежет металлического заграждения о заднюю дверцу. Он резко ударил по тормозам, машину занесло и ткнуло носом в невесть откуда взявшуюся кучу грязного снега, очевидно, собранную ковшом бульдозера и оставленную на обочине по причине окончания рабочего дня и отсутствия транспорта для его вывоза.
Выругавшись, Ипполит вышел из машины, осмотрел её, вернулся за руль и попытался завестись. Но это ему не удалось. Выругавшись ещё раз, он покинул салон, в сердцах захлопнул дверцу и отправился обратно пешком, проклиная и дорожных работников, и этот чёртов снег, и свои ботинки на тонкой подошве, абсолютно не приспособленные для хождения по такой погоде, а главное – этого мерзкого типа, который сейчас сидел у его Нади, попивая в тепле шампанское и закусывая его салатом оливье.
Впрочем, длительная пешая прогулка по ночному Питеру подействовала на Ипполита успокаивающе. Когда, усталый и продрогший, он подходил к Надиному дому, гнев в его душе полностью исчез, уступив место слабой надежде, что вот сейчас он придёт к ней – а там нет и не было никакого мужика с длинными сальными патлами в странном одеянии. Что его Наденька ждёт его и волнуется – где же это его носит в такую метель? Что сейчас она возьмёт его руки в свои, согреет их, усадит его за стол, вкусно накормит, споёт песню под гитару… И что он, наконец, скажет ей всё то, что должен сказать. И, главное, – никакой магии. Никаких разговоров о непонятном, тревожащем и оттого неприемлемом, невозможном в его такой привычной, спокойной и размеренной жизни.
Нажимая кнопку вызова лифта, Ипполит уже почти полностью убедил себя в том, что именно так всё сейчас и случится. Вот сейчас… сейчас он увидит её, она улыбнётся ему так, как умеет лишь она одна – и они помирятся. И всё сразу встанет на свои места.
Ипполит нажал кнопку звонка и долго не отпускал её, стараясь унять бешено колотящееся в груди сердце.
***
– Наденька, прости меня, – произнёс Ипполит, как только открылась дверь. – Я был неправ. Погорячился. Прости.
– Ничего. Молодец, что пришёл.
– Правда? Спасибо.
– Я думала, что ты уже не придёшь, – вздохнула Надя. – Давай пальто.
Повесив его пальто на вешалку, Надя взяла Ипполита за руку:
– Пошли.
Ипполит остановился на пороге комнаты, прожигая горящим взглядом чёрное пятно, расположившееся за праздничным столом.
– Он ещё здесь? – сарказм, звучавший в голосе Ипполита, вполне мог составить конкуренцию обычному снейповскому сарказму. – А я-то надеялся, что не застану здесь это страшилище.
Ипполит говорил по-английски, чтобы у этого мерзавца не оставалось иллюзий по поводу того, как к нему относятся.
– Не выставлю же я его на улицу, – ответила Надя. – В Министерстве магии раньше десяти утра никого не будет. И то не факт.
– Министерство магии? – Ипполит смотрел на неё так, как взрослые смотрят на изовравшегося и запутавшегося в собственном вранье ребёнка. – Даже такое есть?
– Представь себе.
– И чем же, позволь узнать, занимается это министерство? – с ещё большим сарказмом поинтересовался Ипполит.
– Разумеется, вопросами магии. Оно регулирует жизнь магического сообщества, – Надя старалась сохранять спокойствие.
– Так-так… Магическое сообщество, значит? – Ипполит смотрел на неё то ли сочувственно, то ли осуждающе.
– Ты можешь мне не верить, – устало отозвалась Надя. – Я не собираюсь тебе ничего доказывать и ни в чём тебя убеждать.
– Послушай, Надежда. Я понимаю твоё стремление выгородить себя и оправдать появление в твоём доме этого… – он кивнул в сторону Снейпа. – Но не проще ли сказать правду, чем выдумывать такую дикую, нереальную ложь? Я готов понять всё. И даже простить. Но эта твоя история с магией просто выходит за всякие границы. Хватит уже делать из меня идиота. Хватит.
– Нельзя сделать из человека идиота, если он уже идиот, – подал голос Снейп. – Она говорит вам правду. И не её вина, что вы настолько тупой, что не в состоянии эту правду воспринимать.
– Вы вообще заткнитесь. Вас не спрашивают.
В чёрных глазах Снейпа зажёгся опасный огонёк. Заметив это, Надя встревожилась:
– Северус, нет!
– Ах, так он уже Северус? – ядовито произнёс Ипполит. – Ну-ну… Я смотрю, вы тут неплохо устроились. Поужинали…
– Не сидеть же голодными, – ответила Надя. – Присоединяйся к нам.
– К вам? – с иронией воскликнул Ипполит. – Спасибо.
– Не цепляйся к словам.
Надя растерянно стояла чуть позади Ипполита, пытаясь разрядить накалявшуюся атмосферу.
– Послушай, Надюша, – Ипполит заговорил по-русски. – Давай закончим эти игры. Ты перестанешь рассказывать мне сказки про Министерство магии и прочее. Мы вызовем ему такси и пусть он катится на аэродром. А там уж пусть с ним власти разбираются – как он сюда попал и как отправить его обратно.
– Это не сказки! – в отчаянии воскликнула Надя по-английски. – Он действительно волшебник. И попал сюда с помощью портала. И отправлять его обратно нужно тоже магическим способом. Нравится тебе это или нет, но магия существует!
– Надюша. Даже моему ангельскому терпению приходит конец, – вкрадчиво произнёс Ипполит.
– Моему тоже.
– Может, между вами что-то уже было? – Ипполит с подозрением уставился на Надю.
– Заткнитесь! – рявкнул Снейп.
– Сами заткнитесь! Вас никто не спрашивает!
– Мерзкий маггл! Она не должна оправдываться перед вами! – ноздри у Снейпа раздувались, и без того тонкие губы побелели и вытянулись в тонкую нить.
– Надя, уйми этого типа, – Ипполит демонстративно обращался только к ней, игнорируя Северуса.
– Почему она должна подлаживаться к вам? Вечно поддакивать и предавать ради вас свою природу? Почему она должна душить магию в себе, чтобы уподобиться вам, жалким магглам, неполноценным существам?
– Надя! – дрожа от гнева воскликнул Ипполит. – Уйми этого типа, иначе всё это плохо кончится!
Увидев, как Снейп достаёт из кармана мантии волшебную палочку, Надя бросилась к нему и, схватив за руки, горячо заговорила:
– Северус, пожалуйста, не надо! Он маггл. Не применяйте к нему никаких заклятий! Зачем нам эти неприятности? Успокойтесь, прошу вас.
– Вы правы. Не стоит об него палочку марать, – презрительно скривил губы Снейп, опуская руку с зажатой в ней волшебной палочкой. В этот момент Ипполит с воплем:
– Я его изобью! – кинулся на Снейпа.
Тот среагировал мгновенно. Его Ступефай оглушил Ипполита и отбросил его к стене. Надя тихонько охнула, прижав ладони к щекам.
– Что вы наделали? – ужаснулась она.
– Да ничего страшного. Сейчас полежит так немного, остынет – и я его расколдую, – равнодушно процедил Снейп. – Может, хотя бы после этого поверит в существование магии.
***
Через пять минут Снейп отменил действие Ступефая. Ипполит медленно поднялся на ноги, растерянно оглядываясь по сторонам. Надя заботливо усадила его на стул и подала стакан минералки. Ипполит медленно отпил несколько глотков и дрожащей рукой поставил стакан на край стола.
– Послушай, Надюша… Ты что – и вправду ведьма?
– Да, – тихо и как-то виновато произнесла она.
– И можешь делать такие штуки? – он неопределённо махнул рукой в сторону Снейпа.
– Могу, – потупилась она. – Правда, не все. Я давно не практиковалась, поэтому многое сейчас для меня недоступно.
Ипполит потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.
– Почему ты мне раньше об этом не говорила?
– Я боялась. Боялась, что ты мне не поверишь. И что, поверив, не захочешь быть со мной.
– Наденька… А нельзя ли от этого как-нибудь избавиться? Есть способ это вылечить?
– То есть, ты хочешь сказать, что я, вот такая, со своей магией, тебе не нужна? – Надя напряжённо вглядывалась в лицо Ипполита, который старательно прятал от неё глаза.
– Нет, Надюша, что ты? Я, конечно, люблю тебя любую, но… Но лучше бы тебе от этого избавиться.
– Трус, – презрительно бросил Снейп. – Боитесь её силы? Не доверяете ей?
– Да заткнитесь же вы наконец! – воскликнул Ипполит.
– Сами заткнитесь, болван, – зло рявкнул Снейп. – вы понимаете, что ей предлагаете? Задушить свою природу, избавиться от части себя! Даже если бы это было возможно – это же верх садизма – предлагать такое! Давайте я вам отрежу здоровую ногу и заставлю жить без неё. Хотите?
Снейп угрожающе приподнялся. Ипполит в ужасе вскочил и бросился в прихожую. Схватив с вешалки пальто, шарф и шапку, он дрожащими руками распахнул дверь и опрометью выскочил из квартиры.
– Ну, вот и всё, – тихо произнесла Надя, услыхав звук захлопнувшейся двери. Она медленно опустилась на стул и зарыла лицо руками. – Он больше не придёт.
– Пусть катится, – зло отозвался Снейп.
Надя подняла на него полные слёз глаза.
– Я вас ненавижу, – устало произнесла она. – Вы сломали мне жизнь.
– Ничего, – в голосе Снейпа было столько сарказма, что, казалось, каждое его слово сочилось ядом. – Сварите приворотное зелье… Никуда от вас ваш маггл не денется.
– Что вы несёте? – Надя вскинула на него взгляд, полный возмущения. – Я не хочу привязывать к себе человека помимо его воли. Не хочу и не буду!
При этих словах что-то царапнуло Снейпа по сердцу. Она не хотела использовать приворот.Не хотела заставлять любить себя насильно. Точно так же, как он когда-то…
– Вам только кажется, что я сломал вам жизнь, – значительно мягче произнёс Снейп. – Я не дал вам её сломать замужеством с магглом, только и всего.
– По какому праву вы вообще вмешиваетесь? – возмущённо воскликнула Надя. Слёзы в её глазах высохли. Она с негодованием смотрела на Снейпа. – Кто вы такой, чтобы рассуждать, что для меня лучше, а что хуже?
– Я – полукровка. Человек, рождённый в браке волшебницы и маггла. И кому, как не мне, знать, к чему приводят подобные браки!
– Ну, и к чему же они приводят?
Северус помолчал, будто вспоминая что-то. Когда он заговорил, голос его был глухим и ровным. Слишком ровным и бесцветным.
– Сколько я себя помню, мои родители постоянно ссорились. Отец постоянно орал на мать. А она молчала и терпела. Поначалу я пугался и плакал. Потом привык. Мне кажется, отец боялся мою мать и жалел, что женился на ней. А уйти от неё не мог из страха, что она заколдует его, причинит ему вред. А мать….– Северус замолчал. Надя смотрела на него во все глаза, затаив дыхание и боясь пошевелиться. – Мать не уходила от него и терпела все оскорбления. Я не понимал – почему? Однажды я спросил её об этом. Она ответила: «Мы не можем от него уйти. Он мой муж и твой отец». Я тогда так и не понял, что удерживало её рядом с этим магглом.
– А сейчас поняли? – тихо спросила Надя.
Снейп пожал плечами:
– Возможно, она продолжала любить его всю жизнь. Любить и ждать, что он снова станет таким же, каким был во время влюблённости в неё. Она не понимала или не хотела понять, что маггл никогда не простит волшебнице её магию. Мужчина-маггл никогда не простит женщине её превосходства над ним. Он будет бояться и ненавидеть её. Вы хотите этого для себя?
– Но… Не у всех же так? – неуверенно возразила Надя. – Бывают ведь случаи, когда маги счастливы в браке с магглами.
– Не знаю. Не встречал, – мрачно изрёк Снейп. Тем более, не в вашем случае. Вы же видите, как он боится вашей магии и мечтает лишить вас этого дара. Вы будете вынуждены постоянно скрывать от него магию, душить её в себе. А такое насилие над собой даром не проходит. Оно обязательно обернётся бедой. Неужели вы не можете найти себе мужа из числа волшебников? Вы ведь сами говорили, что их у вас в стране даже слишком много.
– Я… пыталась… – Надя низко опустила голову. – Не получилось.
– Вы никогда не были замужем? – в голосе Снейпа появилась несвойственная ему мягкость, отчего он показался Наде таким волнующе-бархатистым, что мурашки побежали под кожей.
– Была. Наполовину.
– Это как? На какую половину?
– А так. Встречались два раза в неделю. В течении десяти лет. А по субботам и воскресеньям я оставалась одна. С той поры я не люблю ни суббот, ни воскресений.
Вообще, праздников я не люблю.
– Он был женат?
– Он и сейчас женат. Он – чистокровный волшебник. И жена у него тоже из хорошей чистокровной семьи. Он говорил, что любит меня, но не может бросить жену и жениться на грязнокровке. Его семья проклянёт его, и он навсегда станет для неё изгоем.
– И поэтому вы решили больше не иметь дело с волшебниками и с магией, а жить простой маггловской жизнью?
– Да. И поэтому тоже.
– Вы его до сих пор любите?
– Нет, – качнула головой Надя. – Нет, – повторила она решительно.
– А Ипполита? – Снейп не знал, зачем он это спросил. Надя опустила голову и пожала плечами.
– Надя. Я хочу вас кое о чём попросить.
– О чём же?
– Позвольте, я выну из шкафа фотографию Ипполита и порву ее?
– Нет, нельзя.
– Вы всё-таки надеетесь, что он вернётся и женится на вас? Примет вас вместе с вашей магией? Простит вам её, как некую вашу постыдную тайну, о которой не говорят вслух в приличном обществе?
В Снейпе снова закипал гнев. Надя сидела перед ним, низко опустив голову и ничего не отвечала. Наткнувшись на стену её молчания, Снейп тоже умолк. Он встал со стула, подошёл к окну и вперился взглядом в темноту, скрестив руки на груди. Они оба не знали, сколько времени прошло до того момента, пока Надя тоже поднялась из-за стола и сказала своим обычным, будничным голосом:
– Пойдёмте на кухню пить кофе.
Снейп молча отвернулся от окна и пошёл за ней. Он неотрывно наблюдал за Надей, пока она возилась с туркой, доставала чашки и наливала в них готовый напиток. Усевшись напротив него со своей чашкой, Надя спросила:
– А вы сами, Северус… Вы женаты?
– Нет.
– И никогда не были?
– Никогда.
– А почему?
Снейп пожал плечами и неохотно проговорил:
– Девушка, которую я любил, вышла замуж за моего врага. А потом они оба погибли от руки того, кому мне приходится служить. И причиной её гибели стал я. Я сам.
Слова давались ему с большим трудом. Слушая его, Надя побледнела. Её сердце сжалось от неожиданной жалости к нему. Повисшая пауза была столь тягостной, что выносить её стало трудно обоим. Чтобы прервать её, Надя спросила первое, что ей взбрело в голову:
– А кто это – тот, кому вам приходится служить.
– Лорд Волдеморт. Не слышали о таком?
– Нет, – задумчиво покачала головой Надя.
И тут Снейп совершенно неожиданно для себя выложил ей всё и о Волдеморте, и о том, как он стал его сторонником, а после приближённым, вошедшим в узкий круг избранных – Пожирателей смерти. О страшных делах, творимых ими и о своём участии в этих делах. Он не щадил себя, словно препарируя свою жизнь и свою душу перед ней. Надя слушала, затаив дыхание, о том, что стало причиной якобы, гибели Волдеморта и о его возрождении. Когда Снейп безжизненно-ровным голосом рассказывал о гибели Лили, сердце Нади болезненно сжалось, а из глаз брызнули слёзы.
– И вы продолжаете служить этому чудовищу? – воскликнула она.
– Да. У меня нет выбора. Либо я служу ему, либо он убивает меня. Третьего не дано.
Не говорить же ей, в самом деле, что он – двойной агент и в действительности служит Дамблдору. Мало ли, что у неё на уме? Пойдёт и выложит его откровения Тёмному Лорду. Порыв откровенности прошёл, и Снейп уже пожалел, что рассказал Наде всё это. «Ничего, – подумал он. – Обливэйт всё исправит».
– Северус, – робко произнесла Надя. – Можно вас кое о чём попросить?
– Попробуйте, – криво усмехнулся он.
– Не стирайте мне память, пожалуйста. Я никому не расскажу то, что услышала от вас.
«Драккл, – мысленно выругался Снейп, – она что, легилимент? Но я ведь даже не почувствовал её проникновения в своё сознание!» А вслух поинтересовался:
– Зачем вам нужно помнить об этом?
– Не знаю, – Надя опустила голову. – Только чувствую, что для меня это очень важно.
– Важно запомнить, какой я негодяй, чтобы при случае взять меня за жабры? – усмехнулся Снейп.
– Нет. Мне хочется запомнить не только вас, но и те эмоции, которые вы во мне вызвали.
– И что же такое я у вас вызвал?
– Сочувствие, – серьёзно ответила Надя. – И сострадание. Так вы не сотрёте?
– Нет.
– Почему?
– Мне приятна мысль, что где-то за тысячи миль от меня будет кто-то, кто запомнит меня не как Пожирателя смерти, приспешника Волдеморта, не как жуткое хогвартское чудовище, от одного вида которого студентов трясёт от страха и ненависти, а просто как человека. Обыкновенного человека со своими слабостями и ошибками. Вы – единственная, кто знает меня таким.
Горячая волна нежности окатила Надю с головы до ног, приятным теплом разлилась по телу, заставила её сердце биться чаще.
– А в случае необходимости, память вам стереть я всегда успею, – продолжил Снейп своим обычным, бесстрастно-холодным голосом. – Я знаю, где вас найти.
Надю будто окатили ведром ледяной воды. «Вот сволочь!» – подумала она.
***
От резкого настойчивого звонка в дверь они оба вздрогнули. Надя с обречённым видом пошла в прихожую. Она удивилась, почувствовав, что ей сейчас не хочется видеть Ипполита. Надя открыла дверь. Перед ней стояла толпа подвыпивших незнакомых людей. Мужичок впереди всех наяривал на гармошке. Рядом с ним выплясывала девица в белой меховой шапке с ушами, завязывающимися под подбородком.
– Синицины здесь живут? – весело спросила она.
– Нет, не здесь, – сердито ответила Надя.
– Опять не туда попали! – радостно сообщила девица своим спутникам, и они с шумом и песнями убрались восвояси.
Пока Надя разбиралась с непрошенными гостями, Северус вынул из-под стекла в шкафу её фото. Когда она вернулась, он разглядывал его, держа в руках.
– Красивая у вас фотография.
– Мне она тоже нравится. Хотя ей уже почти десять лет.
– Десять лет? – недоверчиво протянул Снейп. – Вы совсем не изменились.
– Врёте? – улыбнулась Надя.
– Почти нет, – Снейп оставался серьёзным. – Надя, вы позволите мне взять это фото себе на память?
– Зачем оно вам?
– Не знаю. Наверное, за тем же, зачем вам воспоминания о моём рассказе.
– Я рада, что у вас останется моя фотография, – задумчиво произнесла Надя.
***
Они оба напряглись, услышав звук поворачиваемого в замке ключа.
– Это мама, – тихо сказала Надя.
Входная дверь открылась и захлопнулась вновь. Кто-то повозился в прихожей у вешалки.
– Надюша, ты дома? – донёсся оттуда женский голос.
– Да, мама. Проходи, – Надя распахнула дверь в гостиную.
Пожилая женщина с седыми волосами, аккуратно причёсанными и собранными в пучок на затылке, чем-то неуловимо похожая на Надю, вошла в комнату и огляделась. Заметив Снейпа, женщина вздрогнула и уставилась на него. Глаза её открывались всё шире и шире. Не отводя взгляда от незнакомца, женщина обратилась к дочери:
– Надежда, кто это?
– Это мой знакомый, мама. Его зовут Северус. Он совершенно случайно оказался в Питере. У него здесь никого нет, поэтому он пришёл ко мне.
Снейп пристально вглядывался в лицо Надиной матери. Не зная языка, он, однако, понимал, что речь сейчас идёт о нём.
– А где же Ипполит? – женщина на всякий случай обвела взглядом комнату.
– Он… Он ушёл.
– Он что, приревновал тебя к этому твоему… знакомому? – подозрительно поинтересовалась Надина мама.
– Ну-у… Почти.
– Надежда, – в голосе матери послышались металлические нотки. – Ты опять за своё? Снова связалась с волшебником? Или ты думаешь, я не понимаю, кто он? – дёрнула она подбородком в сторону Снейпа. – Неужели ради этого… – она замялась, подбирая подходящее слово, – этого… страшилища ты пожертвуешь Ипполитом?
– Мама, успокойся, – голос Нади звучал твёрдо. – Я же говорю тебе, что этот человек утром уедет к себе в Англию. Не выгонять же мне его на ночь на улицу! А Ипполит… Если захочет – вернётся. Мне не в чем перед ним оправдываться.
– Ну, ладно, – вздохнула Надина мама. – пойду-ка я к Любе продолжать встречать Новый год. А ты, Надежда, смотри, чтоб к моему возвращению здесь не завёлся кто-нибудь третий.
Она вышла в прихожую. Хлопнула входная дверь.
– Она интересовалась, где Ипполит? – спросил Снейп.
– Да, – устало вздохнула Надя.
– И что вы ей сказали?
– Правду. Что он приревновал меня к вам и ушёл. Если захочет – вернётся.
– А вы? Вы хотите, чтобы он вернулся?
Северус смотрел на неё в упор. Казалось, эта бездонная чернота затягивает её куда-то в самые потаённые глубины его души. Надя потупилась, не в силах вынести этот взгляд.
– Не знаю, – еле слышно прошептала она.
– А я знаю, – жёстко ответил он.
Переведя взгляд на фото Ипполита, Снейп заставил его выплыть из-под стекла и повиснуть в воздухе.
– Что вы делаете? – воскликнула Надя. – Не смейте его трогать! Что вы…
Она не успела договорить. Тихое «Инсендио», произнесённое Снейпом, заставило фотографию вспыхнуть и мгновенно превратиться в кучку пепла, осевшего на пол. Снейп взмахом волшебной палочки рассеял этот пепел, и от него не осталось и следа.
– Вы… вы… – Надя не находила слов от возмущения. – Вы негодяй!
– Разумеется.
– Вы мерзавец!
– Бесспорно.
– Вы наглец!
– Конечно.
– Вы… вы алкаш! Чёртов пьяница!
– Несомненно.
– Вы… обалдуй…
– Да, да…
С каждым словом Снейп подходил к Наде всё ближе и ближе, неотрывно глядя ей в глаза. Каждое последующее Надино ругательство звучало тише и неуверенней предыдущего. Последние слова она произнесла почти шёпотом, утонув в бездонных чёрных пропастях, приблизившихся к ней почти вплотную. Их губы встретились, и они оба на долгое время забыли обо всём на свете, целуясь жадно, судорожно, взахлёб, словно нетерпеливые подростки. Голова у Нади кружилась, и в ней сейчас металась одна-единственная мысль о том, что так хорошо ей ещё никогда в жизни не было. Похоже, что эта мысль была у них с Северусом одной на двоих. Он и не представлял себе, что поцелуи могут быть настолько пьянящими и потрясающе приятными.
Они могли бы целоваться так до утра, но внезапный резкий звонок в дверь заставил обоих вздрогнуть. Впрочем, они не отстранились друг от друга и не разомкнули объятий.
– Не будем открывать, – тихонько сказала Надя.
– Нас нет дома, – прошептал Северус ей на ухо. От прикосновений его губ по её телу побежали мурашки.
В дверь звонили настойчиво. Каждый новый звонок был длиннее предыдущего.
– Кто бы ни был – не откроем, – решительно сказала Надя.
– Идиоты, – прокомментировал Снейп очередной затяжной звонок. – Если не открывают – значит, никого нет дома.
– А если мы дома и не открываем, значит, мы никого не хотим видеть –продолжила Надя его мысль.
Звонок продолжал разрываться истошными, действующими на нервы трелями.
– Какая наглость, – шептал ей на ухо Снейп.
– Какая невоспитанность, – соглашалась Надя. – Это уже просто хулиганство!
Отвратительный резкий звон разрывал ей мозг.
– Назло теперь не откроем! – возмутилась она.
– Крепитесь, Надя, – Снейп держал её в объятиях, всё крепче прижимая к себе.
Человек за дверью теперь не только неотрывно давил на кнопку звонка. Он стал колотить в дверь свободной рукой, а, судя по звуку, ещё и ногами.
– Да что они там, рехнулись? – Надя напряглась, прислушиваясь к звукам за дверью.
– Будьте мужественной, – Северус продолжал крепко держать её, но она отстранилась:
– Придётся открыть, – обречённо вздохнула она, – иначе они выломают дверь.
– Ну, тогда это сделаю я, – решительно ответил Снейп. Он вынул из кармана мантии свою волшебную палочку и направился в прихожую. Надя бросилась за ним.
– Северус, держите себя в руках, – тревожно воскликнула она. – Не забывайте – нам нельзя колдовать при магглах!
Снейп зло сверкнул на неё глазами, но палочку спрятал и рывком открыл многострадальную дверь. На пороге, покачиваясь на нетвёрдых ногах и глупо улыбаясь, стоял Ипполит. Он был совершенно пьян. Его пальто было застёгнуто на одну пуговицу, шарф размотался, шапка была лихо сдвинута набекрень.
– Ребята! А это я ломаю дверь. Я пришел… Поздравить вас с Новым Годом, с новым счастьем. Примите… и прочее.
Надя со Снейпом в немом изумлении взирали на шатающегося Ипполита, который прошёл мимо них в комнату со словами:
– Ой, как есть хочется. Я голодный, как зверь.
Надя бросилась за ним.
– Ипполит! Ипполит! Я тебя первый раз в таком виде вижу! – в отчаянии произнесла она.
– А я именно первый раз в таком виде. И я себя в таком виде первый раз вижу.
Он, не раздеваясь, уселся за стол, подвинул к себе блюдо с заливной рыбой, налил в рюмку вина, продолжая при этом говорить:
– «Шел по улице малютка,
Посинел и весь продрог».
Но, нашлись люди, нашлись… Приютили, подогрели, обобрали… То есть, подобрали, обогрели.
Снейп с Надей, стоя в дверях, молча наблюдали, как Ипполит опрокинул рюмку в рот, откусил кусок хлеба и стал ковырять вилкой заливную рыбу, продолжая при этом говорить с набитым ртом:
– Все-таки жизнь удивительная штука. Полна неожиданностей. И это, между прочим, прекрасно! Жизнь полна чудес, магии и волшебства. А мы отмахиваемся от этого, стараемся не замечать… Господи, как скучно мы живём! В нас пропал дух авантюризма. Мы перестали лазить в окна к любимым женщинам. Мы перестали делать большие, хорошие глупости…
И тут же, без переходов и пауз:
– Какая гадость! Какая гадость эта ваша заливная рыба!
Снейп с Надей переглянулись. Ипполит говорил по-русски, и Снейп не понимал ни слова. В Надиных глазах стояли слёзы. А Ипполит, брезгливо оттолкнув от себя тарелку, продолжил уже по-английски:
– Сколько людей в детстве ощущают в себе что-то такое… такое… Непонятное. Какую-то силу, вызывающую странные явления вокруг них. Они же не принимают эту силу всерьёз! Не тащатся к чёрту на кулички учиться «магии»! И со временем всё это у них проходит, как подростковые прыщи. Люди взрослеют и забывают о детских глупостях. Но, как видно, не все. Некоторые верят в свою исключительность, особенность, пытаясь дешёвыми фокусами убедить окружающих, что они «волшебники». Надюша, ты считаешь, это плохо – что я повзрослел? Неужели ты предпочтёшь взрослому, серьёзному, ответственному человеку этого мрачного клоуна в непонятных тряпках, размахивающему, словно ребёнок, «волшебной палочкой»?
