Текст книги "Двое под прикрытием (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

На следующий день Рэйчел попросилась на приём к Директору.

– Альбус, кажется у нас проблемы, – она с порога взяла быка за рога, – я не могу проникнуть в сны Амбридж.

– С чем это связано?

– Она ставит какой-то барьер. Я всё время чувствую эту преграду, пытаясь заглянуть в её сны. Но я не знаю её природы. К тому же, у меня есть нехорошее подозрение. Если она выставляет эту преграду сознательно, значит, она знает о возможности проникновения в сознание во сне. А раз знает, возможно, сама активно этим пользуется.

– Хм. Мне бы не хотелось, чтобы профессор Амбридж внедрилась в моё сознание. Как и в сознание любого обитателя Хогвартса, – Дамблдор озабоченно прошёлся по кабинету. – Рэйчел, вы понимаете, что противостоять ей в этом не сможет никто, кроме вас. На вас вся надежда.

– Понимаю. Но пока ничего придумать не могу.

– Я верю в вас, Рэйчел.

– Благодарю за доверие, господин Директор.

Каждую ночь Рэйчел засыпала с мыслями об Амбридж. Это было нетрудно, поскольку эта женщина страшно бесила Рэйчел. Она мысленно спорила и ругалась с Долорес перед сном, а уснув, снова и снова натыкалась на эту невидимую, но явственно ощутимую преграду. За месяц Рэйчел извелась, похудела и чувствовала себя полностью опустошённой. Северус знал об этой проблеме, но ничем помочь не мог. Понимая всю важность её решения, он старался на людях поменьше отвлекать мисс Хаксли на пикировки и игру в непримиримых врагов, дабы не отнимать у неё силы, которые и так уже были на исходе. Оставаясь с Рэйчел наедине, Снейп старался быть нежным и страстным одновременно, чтобы отвлечь любимую от навязчивых мыслей.

Однажды, побывав в кабинете у Амбридж и насладившись созерцанием её «кошачьей галереи», Рэйчел подумала: «Если она так помешана на кошках, может быть, стоит попытаться проникнуть в её сон в образе котёнка? Но как это осуществить технически?»

Рэйчел всегда попадала в чужие сны в собственном обличье, а уже оказавшись внутри сновидения, могла менять свой облик или облик персонажей сна. Проникать в сновидения в каком-то ином качестве она ни разу не пробовала. Ей нужна была практика. А на ком ещё она смогла бы потренироваться?

– Северус, мне нужна твоя помощь.

Рэйчел объяснила ему суть проблемы. Разумеется, он согласился. И началось… Теперь его сновидения были заполнены разномастными кошками и котятами. Они то жалобно мяукали, то ластились, то мило играли, то злобно царапались. Рэйчел пыталась сначала принять кошачий облик, а затем проникнуть в сны Северуса, но у неё ничего не получалось. Она всякий раз оказывалась в его снах в человеческом образе и уже там превращалась в кошку. Они оба чувствовали себя измученными. Снейп уже до тошноты ненавидел кошек. Он не говорил об этом Рэйчел, но она и сама всё понимала. И вот однажды она, засыпая, представила себя маленьким жалким котёнком, голодным и несчастным. Она дрожала, прячась в кустах под струями холодного осеннего дождя и чуть сама не разрыдалась от жалости к себе. Такой и возникла она в сновидении Северуса. У него сердце сжалось от её жалобного мяуканья, он взял в руки дрожащий, мокрый и грязный комок, спрятал его на груди и притащил домой.

Это была первая маленькая победа. Потренировавшись ещё несколько ночей кряду, Рэйчел довела Северуса до белого каления, зато научилась легко и непринуждённо врываться в чужие сны в кошачьем облике. Обкатав это умение ещё на нескольких обитателях Хогвартса, Рэйчел решилась наконец на ночной визит к Амбридж.

Её внедрение в сон профессора ЗОТИ прошёл на удивление легко. Хорошенький пушистый котёнок сразу понравился Долорес, и она с удовольствием впустила его в своё сновидение. Первым делом Рэйчел постаралась выведать, каким образом Амбридж защищается от проникновения посторонних в собственные сны. Всё оказалось очень просто. Перед сном она всегда мысленно брала на колени и гладила своего патронуса. Поскольку патронусом её был огромный пушистый кот, удовольствие от этого процесса было взаимным, впрочем, как и польза. Рэйчел задумалась. Её патронусом была лошадь. Интересно, ей обязательно брать её на колени, или достаточно будет просто погладить гриву? Может быть, вдобавок стоит угостить её воображаемым сахаром или куском хлеба с солью?

Следующей задачей было понять, умеет ли Амбридж проникать с чужие сны так же, как это делает Рэйчел. Хвала Мерлину, её опасения оказались напрасными. Совершенно случайно открыв способ защиты своего сознания от проникновения в него посторонних, Амбридж ничего не знала о возможностях магии сновидений. Рэйчел поработала над её сознанием, убирая из него проявления любого интереса к этой области знаний. На это у неё ушла вся ночь.

Утром по усталому, но довольному лицу Рэйчел Снейп понял, что не зря он столько времени промучился с «кошачьими» снами. Результат был, и это его радовало. Однако, его надежды на то, что эпопея с Амбридж окончена, не оправдались. На следующую ночь Рэйчел проникла в сновидение Амбридж в виде великолепного персидского кота. Покопавшись в тёмных уголках её сознания, Рэйчел испытала чувство отвращения и гадливости. Единственным её желанием по возвращении из сна, было вымыться и поскорее забыть всё увиденное. Но забывать она не имела права. Рэйчел понимала, что именно ей придётся заниматься корректировкой этого уродливого, мерзкого сознания ради безопасности всех обитателей Хогвартса.

Снова и снова засыпая с мыслями об Амбридж, Рэйчел изводила себя, стараясь исправить её уродливые принципы и искривлённые понятия, изменить систему ценностей и жизненные приоритеты, но у неё ничего не получалось. То ли психика Амбридж мутировала под влиянием каких-то телесных недугов, то ли защита патронуса не позволяла посторонним вторгаться в её сознание. Потратив на ночную борьбу с Амбридж огромное количество сил и времени, Рэйчел вынуждена была отступить.

Плюсами этой борьбы оказалось осознание того, что Амбридж не владеет даром проникновения в чужие сны, а также полученный от неё способ защиты от посторонних вмешательств с помощью патронуса. Впрочем, проверить эффективность этого способа не представлялось возможным, поскольку никто не пытался проникнуть в сны Рэйчел.

***

Рождественские каникулы прошли на удивление спокойно. Лишь однажды Рэйчел, придя вечером в комнату Снейпа, заметила, что он взволнован. Внешне это никак не проявлялось, но уж она-то научилась чувствовать его настроение. Северус был преувеличенно, нарочито спокоен, а значит, внутри него бушевал гнев либо крайнее раздражение. Он сидел в кресле с книгой на коленях. Рэйчел привычно уселась на широкий мягкий подлокотник, обняла его за плечи и слегка взъерошила волосы. Он чуть откинул голову назад и прижался щекой к её руке.

– Что случилось, Сев?

– Ничего. Всё в порядке.

– Кого ты хочешь обмануть? Ты взволнован, я же вижу.

– Ты и впрямь ведьма, – он поцеловал её ладонь, – вот как ты это делаешь?

– Что именно?

– Как ты узнаёшь моё настроение?

– Если я скажу, что просто люблю тебя, ты мне не поверишь?

– Нет, конечно. Я ведь тоже тебя люблю, но не могу так безошибочно угадывать твоё состояние.

– Ты мужчина. Мужчины в этом смысле менее чуткие. Так что же произошло?

– Да правда, ничего особенного. Просто встретился с Блэком.

– С Блэком? Где? Когда?

– Сегодня у него в доме на площади Гриммо. Дамблдор счёл нужным послать меня туда уведомить Поттера о том, что ему предстоит заниматься со мной окклюменцией.

– А сам он не мог уведомить об этом Поттера?

– То же самое спросил у меня Блохастый.

– И что ты ответил?

– Что привилегия директора – поручать наименее приятные дела другим.

– Вот же старый хрен! – возмутилась Рэйчел, – Видимо, ему доставляет удовольствие стравливать вас в присутствии мальчишки. И что было дальше?

– Дальше я сказал ему всё, что думаю о его «храбрости», «полезности» и об уровне его интеллекта, – при этом воспоминании губы Снейпа побелели, а лицо приобрело землистый оттенок.

– Вы не подрались? – Рэйчел приобняла Северуса, прижимая его голову к себе.

– К сожалению, нет. Между нами встрял Поттер, а потом появилось семейство Уизли и нам пришлось прервать нашу милую беседу, – руки Снейпа непроизвольно сжимались в кулаки. Ах, как он жалел, что продолжения не последовало!

Рэйчел тихонько поглаживала его волосы. После недолгого молчания она произнесла:

– Знаешь, почему все без ума от Блэка, несмотря на то, что он тупой, пустоголовый, абсолютно бесполезный бездельник? К тому же, по отношению к тем, кто не проявляет к нему обожания, ведёт себя, как мразь?

– Почему?

– Потому что он – как ёлочная игрушка. Снаружи яркий и блестящий, а внутри пустой. Всем нравятся ёлочные игрушки. И, практически, все, выбирая между ёлочной игрушкой и настоящей шишкой, выберут первую. Такова человеческая природа.

– Тогда почему ты выбрала обычную унылую шишку? – Снейп поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Потому что я у тебя не только красавица, но и умница. И вообще – ведьма! Значит, ведаю то, чего другим не ведомо. А именно, что Северус Снейп – самый лучший человек на свете, – Рэйчел тихонько рассмеялась, целуя его губы.

– Да тут все ведьмы и колдуны, – губы, которые она целовала, искривила горькая усмешка, – но в эти глупости веришь только ты.

Рэйчел поняла, что он хотел сказать, но не произнёс вслух. «Лили тоже была ведьмой. Почему же она не увидела того, что видишь ты?»

– Дело в том, что я не просто ведьма. Я – влюблённая в тебя ведьма. А это в корне меняет дело.

– И ведь не поспоришь! – он стащил её с подлокотника к себе на колени, – придётся тебя за это зацеловать до смерти!

После этого настроение Северуса мгновенно улучшилось, и он напрочь выкинул Блэка из головы.

***

После каникул обстановка в школе постепенно накалялась. Амбридж в кабинете директора вызывала у Рэйчел приступы бессильной ярости к ней и злости на себя, за то, что она не в состоянии вправить мозги этой мерзкой жабе. Безупречная вежливость, с которой мисс Хаксли разговаривала с этой женщиной, самообладание Минервы, холодное презрение Северуса и показное добродушие Флитвика как никогда ранее спаяло профессорско-преподавательский коллектив, который не смог отказать себе в удовольствии поиздеваться над новоиспечённым директором во время фейерверка, устроенного в замке близнецами Уизли.

Шёл к концу обычный поздний вечер, когда студенты уже должны были находиться в своих спальнях. Рэйчел, как всегда, наложив на себя дезилюминационное заклятие, пробралась в комнату Снейпа. Он, сгорбившись, сидел в кресле у камина. Комната освещалась только огнём в очаге, и странная игра света и тени на лице Северуса делала его похожим на безжизненную маску. Рэйчел тихонько подошла к нему и обняла сзади. Он медленно выпрямился, разнял сцепленные пальцы и взял её руки в свои.

– Что-то случилось?

– Да, – он понимал, что отпираться бесполезно. Она всё равно почувствует его состояние и будет переживать за него. Лучше уж признаться самому. – Я больше не буду давать Поттеру уроки окклюменции.

– Почему?

– Сегодня этот щенок, пользуясь моим отсутствием, заглянул в Омут памяти, куда я прятал воспоминания, для него не предназначенные. И, разумеется, увидел там… – Снейп замялся. Рэйчел похолодела от догадки.

– Увидел там ту самую сцену у озера, – закончил он.

Рэйчел инстинктивно склонилась над ним, обвив его руками, как будто пыталась укрыть собою, защитить от всех бед, обид и несчастий, прошлых и будущих. Ему вновь довелось пережить это унижение, теперь уже на глазах сына собственного врага. Она сжалась, остро ощутив его боль и стыд, вонзающиеся в сердце, как раскалённый нож, несмотря на долгие годы, отделяющие их от этого события. Независимо от возраста, в душе он оставался всё тем же мальчишкой, которого по-прежнему жгли насмешки и издевательства, пережитые в детстве и теперь ставшие достоянием кого-то ещё.

– Знаешь, Северус… Гарри в детстве достаточно натерпелся от своего кузена и его дружков. Думаю, он был не в восторге от поведения своего отца. Может быть, то, что он увидел, пойдёт ему на пользу и поможет вам лучше понять друг друга.

– Откуда ты… Ах, да. Ты же проверяла его во сне. Но, скорее всего, он найдёт оправдание Джеймсу и компании. Ведь это его отец.

– А я уверена, что он сумеет дать правильную оценку увиденному. Я могу сегодня ночью покопаться у него в мозгах.

– Нет! Сейчас он по ночам видит сны с участием Волан-де-Морта. Ещё не хватало вам там встретиться!

– А почему бы и нет? Нам всё равно доведётся с ним встретиться, рано или поздно, так или иначе. По крайней мере, я хотя бы буду знать, с кем имею дело. Всё-таки, сны – это моя территория.

– Твоё упрямство сравнимо только с твоим нахальством, – рассердился Снейп.

– И с твоей вредностью, – парировала Рэйчел.

Среди ночи Северус проснулся от резкого толчка. Рэйчел сидела в постели с широко раскрытыми глазами. Её била крупная дрожь, по лицу струился холодный пот. Коснувшись её руки, он почувствовал, что она холодная, как у мертвеца.

– Рэй! Рэй! Очнись! Что с тобой? – потряс её Снейп, уже догадываясь, что произошло. Она медленно приходила в себя, озираясь по сторонам всё более осмысленным взглядом. Он прижал её к себе, согревая своим теплом. Через какое-то время её руки потеплели, дрожь прошла. Рэйчел откинулась на подушку и заговорила:

– Мы действительно встретились с ним. Ну и мерзкая харя! А какой от него холод идёт – просто жуть. А ещё он почему-то был одновременно и человеком, и змеёй. И эта змея кого-то убивала… – Рэйчел перевела дух. – Да, если Гарри видит такие сны, ему можно только посочувствовать. Так и с ума сойти недолго.

– Он видел тебя? Говорил с тобой? – Обычные интонации его спокойного низкого голоса не могли обмануть Рэйчел. Он не просто тревожился о ней, он боялся за неё. Он, который вообще ничего не боялся в своей теперешней жизни – Рэйчел знала это наверняка – боялся за неё так, что скулы сводило. Она почувствовала себя виноватой. С её появлением в его жизни он стал более уязвим, это она понимала. «Зато он узнал, что значит – быть любимым. Я ведь тоже до потери сознания боюсь за него. Так что мы квиты».

– Он не говорил со мной. Но, наверное, видел. Мне трудно об этом судить, – Рэйчел помолчала, – Северус. Не бойся. Мы справимся, – она повернулась к нему и порывисто обняла.

– Мне бы твою уверенность… – протянул Снейп, прижимая её к себе.

– А по поводу Гарри… Он расстроен и выбит из колеи. И отнюдь не потому, что на него наорали и швырнули в него банку с тараканами, – Рэйчел посмотрела на него с иронией. – Он понимает, что ты чувствовал тогда и не одобряет поведение своего отца.

– Сама придумала? – усмехнулся Снейп.

– Можешь не верить. Если бы я это придумала, мне не нужно было бы рисковать и лезть к Поттеру в сновидения.

– Ладно, не дуйся, – примирительно произнёс Северус, чувствуя какое-то странное удовлетворение от её слов.

***

Известие о гибели Сириуса застало их обоих врасплох.

– Северус, что ты чувствуешь сейчас? Радость? Удовлетворение? Безразличие? – Рэйчел сидела на своём любимом месте – на подлокотнике его кресла – и, как обычно, обнимала Снейпа за плечи. Он медленно покачал головой.

– Усталость, – медленно произнёс он. Только усталость и ничего больше. А ты?

– Не знаю. Пожалуй, ничего. То есть, абсолютно, – Рэйчел помолчала, как бы прислушиваясь к себе, – Во всяком случае, у меня нет никакого желания станцевать победный танец на могиле погибшего врага.

– У меня тоже, – заметил Снейп.

Рэйчел взмахнула палочкой, тихонько прошептала заклинание, и на столе появилась бутылка огневиски и два стакана. Она разлила янтарную жидкость, взяла один стакан себе, другой молча подала Северусу.

– Вот пьянь, – усмехнулся он. – Привыкла все проблемы решать с помощью алкоголя, – но, тем не менее, отпил из своего стакана.

– Это иногда помогает. Поверь опыту старой алкоголички, – Рэйчел сделала хороший глоток и едва не задохнулась, почувствовав, как обжигающая жидкость разливается у неё внутри успокаивающим теплом.

– Эх ты, «алкоголичка», – Северуса, кажется, тоже отпускало.

Она подняла стакан, рассматривая на свет огненный напиток, потом решительно произнесла:

– Покойся с миром, Сириус Блэк. Ты всё равно до конца жизни так и не понял бы, за что тебя презирает Рэйчел Хаксли. Некоторые люди не в состоянии чувствовать чужую боль и ставить себя на место того, над кем они привыкли издеваться. Может быть, это не их вина, просто они так устроены. И, может быть, благодаря этому они счастливы.

Рэйчел решительно осушила стакан до дна. Снейп молча последовал её примеру. Она не помнила, как он на руках отнёс её в постель и, не раздеваясь, рухнул рядом.

========== Глава 7 ==========

Это было худшее лето в их жизни. Дамблдор снова запретил Рэйчел покидать пределы Хогвартса, и она безвылазно просидела там целых три месяца. Если бы Снейп, как в прошлом году, мог приходить к ней каждый вечер, она согласилась бы на пожизненное заключение в замке. Но он был вынужден проводить каникулы в своём доме под присмотром Хвоста, назначенного Волан-де-Мортом следить за каждым его шагом. Снейп, и без того ненавидевший этого предателя и бывшего Мародёра, прихвостня Джеймса, теперь, при виде него, каменел от ненависти и едва сдерживался, чтобы не задушить это мерзкое отродье. Борьба с собой отнимала у него много душевных сил, а тоска по Рэйчел делала его существование невыносимым.

Снейп иногда наведывался в Хогвартс по делам. Но эти визиты были редкими и кратковременными. Они с Рэйчел успевали перекинуться мимолётными взглядами, иногда невзначай коснуться друг друга, но не более. Они жадно всматривались в каждую чёрточку любимого лица, отмечая и новые морщинки, и горькие складочки, и круги под глазами от бессонных ночей, и тоску, затаившуюся в глубине глаз. После этих встреч Рэйчел запиралась у себя в комнате и лежала неподвижно, свернувшись в клубок, вспоминая каждое его движение, жест, взгляд, интонацию. Северус хотя бы мог писать ей письма. Она ему –нет из боязни, что Хвост перехватит её послания. Его письма были немногословными. В них не было милых ласковых словечек и обычных глупостей, которыми грешат послания влюблённых. Он лаконично описывал ей свою жизнь, в конце добавляя лишь одно слово «Скучаю». Но за каждой буквой его мелкого чёткого почерка сквозила такая нежность, что Рэйчел едва сдерживала слёзы, перечитывая его письма по сто раз. Она выучила их наизусть, но вновь и вновь вчитывалась в дорогие строчки, как будто разговаривала с любимым. Впрочем, она тоже писала ему письма. Целые свитки неотправленных писем заполняли её стол. Она писала их, когда хотелось выть и биться головой о стену от невозможности увидеть его, услышать его голос, прикоснуться к нему…

Дамблдора в замке по большей части не было. Флитвик жил там постоянно, остальные преподаватели разъехались по домам. Правда, Минерва вскоре вернулась. Но Рэйчел после нескольких попыток сблизиться с ней, оставила эту затею. Некоторые высказывания Мак-Гонагалл в адрес Снейпа покоробили Рэйчел, а открыто возразить ей она не могла без риска выдать себя. Поэтому ей оставались лишь письма Северуса да прогулки в одиночестве. Ну и, конечно, библиотека Хогвартса.

Уже через месяц Рэйчел накрыла жестокая депрессия. Она несколько дней провалялась в постели, уставившись в одну точку на стене и не могла заставить себя съесть ни крошки. Первым забил тревогу профессор Флитвик. Он заглянул к Рэйчел чтобы поболтать о том – о сём, увидел её состояние и тут же призвал Животворящий эликсир, чтобы добавить энергии своей любимице. Рэйчел выпила зелье, бодро встала с кровати, бодро поблагодарила Флитвика, напоила его чаем, а когда он ушёл, бодро заметалась по комнате, как тигрица в клетке, не в состоянии прилечь и успокоиться от переполнившей её энергии, но продолжая корчиться от тоски и душевной боли.

Промучившись так вечер и половину ночи, Рэйчел навсегда зареклась пить Животворящий эликсир, как средство от депрессии. Впрочем, эта встряска пошла ей на пользу. Рэйчел сообразила, что она должна есть, пусть и через силу, чтобы не исхудать до состояния мощей, увидев которые Северус сойдёт с ума от беспокойства и, не дай Бог, наделает глупостей. Теперь Рэйчел хорошо питалась и много гуляла, чтобы во время следующей встречи с Северусом обмануть его тревогу своим цветущим видом. Она бродила в окрестностях замка до изнеможения, стараясь устать так, чтобы после свалиться в постель без сил и спать без сновидений.

Вернувшись в очередной раз в Хогвартс, Дамблдор мельком взглянул на Рэйчел, ничего ей не сказал, но вызвал к себе Снейпа. Обсудив с ним насущные дела, он помолчал, взглянул на него поверх своих очков – половинок и изрёк:

– Северус, мне нужно, чтобы ты сварил мне несколько зелий. Какие – выбирай сам. На их изготовление я даю тебе, допустим… неделю. Так и передашь Петтигрю – директор распорядился приготовить зелья, так что тебя неделю дома не будет.

Северус вопросительно уставился на него:

– Альбус? Объясните толком, какие зелья вам понадобились? Мне нужны чёткие и конкретные задания, а не эти намёки.

– Северус, мальчик мой, по-моему, ты совсем заработался и нуждаешься в отдыхе. Где твоя обычная сообразительность? – Дамблдор смотрел на него, хитро щурясь. Снейп поначалу не мог поверить своему счастью. Неужели это правда? Неделя! Целая неделя в Хогвартсе рядом с Рэйчел!

– Ну, наконец-то, – облегчённо вздохнул Дамблдор, – ты понял, чего я от тебя хочу.

– Альбус… – Снейп задохнулся от нахлынувших на него чувств, – Спасибо…

– Ну что ты, Северус. Я же не изверг и, несмотря на преклонный возраст, кое-что понимаю в этой жизни.

Снейп развернулся и быстрым шагом покинул директорский кабинет. Рэйчел, каким-то звериным чутьём угадывавшая его присутствие в замке, уже стояла в коридоре рядом с горгульями, в ожидании мимолётного свидания с любимым, этого безмолвного обмена взглядами, мучительного и сладкого одновременно.

– Добрый день, мисс Хаксли, – обратился он к Рэйчел своим обычным официальным тоном, едва сдерживая бушевавшее внутри ликование.

– Добрый день, мистер Снейп, – Рэйчел не отставала, сдобрив своё приветствие максимальным количеством иронии и сарказма. Рядом никого не было, но правила конспирации никто не отменял.

– Мисс Хаксли, не будете ли вы столь любезны и не поможете ли мне в поиске ингредиентов, необходимых для приготовления зелий? Я вижу, делать вам всё равно нечего, – по части сарказма Снейп мог дать любому сто очков вперёд. Рэйчел, моментально сообразив, какие перспективы открывает перед ней это предложение, тем не менее, скорчила недовольную гримасу и презрительно фыркнуа:

– Вот ещё! Такая погода, я собралась прогуляться, а вместо этого вы предлагаете тащиться к вам в подземелья. От них цвет лица портится. Впрочем, раз вы сами не в состоянии разобраться в собственных ингредиентах, придётся всё-таки оказать вам посильную помощь, – и Рэйчел прошествовала мимо него в сторону подземелий.

– Зараза…– тихонько проворковал Снейп, догоняя её.

Как только дверь его кабинета отделила их от всего остального мира, они молча кинулись друг другу в объятия и долго-долго стояли неподвижно, не в силах разомкнуть руки и оторваться друг от друга. Он лихорадочно покрывал её лицо поцелуями, бессвязно шепча:

– Рэй, Рэй, любимая… Как же я соскучился…

Он зарывался лицом в её волосы, пьянея от их запаха. От её близости у него кружилась голова и учащалось дыхание. Она так же исступлённо гладила его по лицу и осыпала его потоком нежных слов вперемешку с поцелуями и слезами:

– Северус… Любимый… родной… Единственный мой….Я так скучала… Счастье моё…. Как же мне плохо без тебя… Сееев….

– Рэй, он дал нам неделю! Я уведомлю Хвоста, что Дамблдор попросил меня остаться в Хогвартсе и приготовить ему несколько зелий. Рэй! Неделя! У нас с тобой есть неделя!

Она снова крепко прижалась к Северусу, вся отдавшись этому изумительному чувству – быть рядом с ним, в кольце его сильных любящих рук, вдыхать его запах и ощущать его, как неотъемлемую часть самой себя. Она вдруг поняла, что причиной её депрессии была потеря себя, той части своего существа, которая находилась в нём, в её любимом человеке и что без него она не в состоянии ощутить полноту и целостность своего естества. Он нужен ей, как воздух, как вода, как солнце, и к чёрту умников, твердящих, что такая любовь ведёт к потере личности. Её личность немыслима без него, это она теперь знала точно.

Забыв обо всём, они бросились в жаркий омут поцелуев, объятий, прикосновений и ласк, не думая о мерах предосторожности и не дожидаясь ночи. По счастью в замке почти никого не оставалось, а те, кто остались, были заняты собственными делами и не лезли в чужие.

Поздно ночью, устав от исступлённых ласк и взрывов страсти, не в состоянии уснуть от пережитого возбуждения, они лежали в обнимку, исходя нежностью, как земля в летний вечер исходит жаром после знойного дня, до краёв переполненные близостью друг друга и бесконечно счастливые.

– Сев, скажи, ну вот как он это делает? Откуда он узнал? Я ведь изо всех сил скрывала, как мне плохо без тебя.

Северус пожал плечами:

– Он не только могущественный волшебник, но и старый, опытный человек. Думаю, он знает, что такое любовь.

– Как бы там ни было, но я ему за это чертовски благодарна, – Рэйчел уткнулась лицом в его тощую грудь и тихонько засопела, усталая и счастливая. Северус ещё какое-то время лежал без сна, по-прежнему безмерно удивлённый, что нашлось живое существо, в котором он смог вызвать столь горячую любовь. «А я благодарен тебе, – думал он, обнимая Рэйчел и ощущая рукой приятную гладкость её золотистой кожи, – за то, что ты у меня есть. Хоть это и делает меня уязвимым. Раньше я ничего не боялся. Мне нечего было бояться. А теперь… Интересно, почему она ничего не спросила о руке Альбуса? Неужели не заметила?» – Снейп вздохнул и провалился в глубокий тревожный сон.

***

А Рэйчел, погружённая в свои переживания, действительно не замечала изменений в облике Дамблдора. Впрочем, ей очень редко приходилось видеться с ним. Если он выходил из кабинета в обществе Снейпа, Рэйчел, разумеется, смотрела не на Директора. На протяжении той счастливой недели, когда Северус был в Хогвартсе, ей тем более было не до Дамблдора. Впервые она обратила внимание на его руку только в августе. Странная тревога охватила её при виде этой руки. Она, как предчувствие, как знак беды, стояла у Рэйчел перед глазами. Рэйчел терзалась множеством вопросов. Как назло, Дамблдор в этот день больше ни разу не встретился ей в коридорах Хогвартса. Не идти же ей было к нему на приём! «– Господин Директор, я пришла узнать, что у вас с рукой. – А с какой стати вас это интересует?» И что она ему ответит? Северуса рядом не было, беспокойство росло, и Рэйчел решилась.

Она не позволяла себе проникать в сны Дамблдора, отчётливо осознавая, что есть секреты, знание которых может отравить жизнь. Как говориться – меньше знаешь, крепче спишь. К тому же, она слишком уважала Дамблдора и безоговорочно признавала его право на неприкосновенность сознания. Кто она такая, в конце концов, чтобы обшаривать потаённые уголки его психики? Так было всегда. Но сегодня Рэйчел не находила себе места от неясного, но тяжёлого предчувствия. Поэтому, засыпая, она думала о Директоре.

Проснувшись поутру, Рэйчел поняла, что её жизнь никогда уже не станет прежней. Не даром, ох, не даром она так долго не решалась посетить Дамблдора в его снах. Крестражи, Гарри Поттер, древние проклятия, Волан-де-Морт – чего только не узнала она за эту ночь! И среди всего этого клубка тревожных и пугающих фактов – Северус Снейп, её Северус, одна из ключевых фигур в этой жестокой, страшной, беспощадной шахматной партии. Вот теперь был смысл проситься на приём к Директору. Им было о чём поговорить. Тщательно одевшись и причесавшись, Рэйчел отправилась к Дамблдору.

Альбус не играл с ней в прятки, не изображал неведение, говорил просто и без намёков. Да, он знает, что сегодня ночью Рэйчел порылась в его мозгах. Он давно ожидал этого. Ему не хотелось первому заводить с ней этот разговор. Слишком многое пришлось бы объяснять. Зато теперь Рэйчел знает всё, и они могут говорить на равных. Да, Снейпу в этой партии отведена одна из ключевых ролей. Да, он рискует, и рискует очень серьёзно. Но он, Дамблдор, как и обещал, сделает всё возможное, чтобы Северус остался жив. И на неё, Рэйчел, у него тоже есть планы. Готова ли она участвовать в этой игре?

Разумеется, Рэйчел была готова участвовать во всём, в чём замешан Снейп. И сделать всё возможное и даже невозможное, чтобы сохранить ему жизнь. Поэтому Дамблдор, разумеется, может рассчитывать на неё. Со своей стороны, она, Рэйчел Хаксли, просит у него прощения за самоуправство и несанкционированное проникновение на запретную территорию.

– Рэйчел, ты и так проявила достаточно терпения. Я бы на твоём месте залез в мои мозги гораздо раньше, – Дамблдор безмятежно улыбнулся, – Нам всем предстоят суровые испытания. У вас с Северусом хватит сил и мужества выйти из них победителями. Я верю в вас. Подробности мы обсудим позже, вместе с Северусом.

***

С началом нового учебного года Рэйчел напряжённо ждала, когда же Дамблдор, наконец, исполнит своё обещание и раскроет ей свои планы в присутствии Северуса. Снейп тоже был тревожен, напряжён, но говорить об этом с Рэйчел категорически отказывался.

В первую же ночь по просьбе Альбуса Рэйчел побывала в снах Драко Малфоя. Разумеется, на следующее утро она помчалась к Директору, чтобы предупредить его об опасности. Он сдержанно поблагодарил её и попросил заглянуть в сновидения Гарри. У Рэйчел создалось впечатление, что принесённая ею новость о намерениях Драко не была для Директора новостью. Рэйчел включилась в работу, обследуя сознание студентов. На сны Северуса у неё просто не было времени.

Вскоре их небольшое совещание состоялось. Слушая Дамблдора, Рэйчел отчётливо понимала, почему Северус отказывался говорить с ней на эту тему. Он знал. Он знал всё, что ему предстоит по замыслу Дамблдора и хотел как можно дольше уберечь Рэйчел от этого знания. По мере того, как Альбус говорил, у Рэйчел внутри всё сжималось, замерзало и превращалось в тяжеленную ледяную глыбу. Она слушала, не возражая, но в её мозгу, как раскалённый гвоздь, засела мысль: «Северус… Убить… Но ведь он не убийца! Совсем не убийца! Ему ведомы и ненависть, и злость, но убить человека, одного из немногих, кто ему доверял? Сев, как же ты вынесешь эту ношу?» Рэйчел в отчаянии подняла на него глаза. Он встретил её взгляд и чуть прикрыл веки, как бы говоря: «Ничего, малыш, прорвёмся». Она едва удержала слёзы, готовые брызнуть из её глаз. Ей было жаль обоих, и его, и Альбуса. Собственное бессилие и невозможность ничего изменить вызывали у Рэйчел желание взвыть в голос. Дамблдор, видя этот немой диалог, сделал паузу. Когда Рэйчел пришла в себя и смогла осознанно воспринимать действительность, он продолжил.