Текст книги "Heartache on the big screen (СИ)"

Автор книги: Miss Alex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Эмбер…

– Чтобы меня не бросили, – она закрывает лицо ладонями – единственная слабость, которую она себе позволяет за все часы «приключений». И это отрезвляет Дэвида, напоминает, что перед ним сидит девушка, которая сегодня чуть не стала очередной жертвой больного на всю голову человека, а не язвительная и безрассудная актриса, с которой он каждый день препирается так, что съёмочная группа делает ставки: кто кого первым доведёт. Пока счёт был одинаковым, но что-то подсказывало Тарино: после сегодняшнего Эмбер вырвется вперёд. – Я…

– Эмбер, я с тобой.

Наблюдающий за ними Джефф закатывает глаза, глядя на то, как Дэвид отнимает ладони Эмбер от лица и заглядывает ей в глаза. Та слабо улыбается, и в этот раз – искренне. «Как же слащаво», – думает мужчина и решает прервать их единение:

– Тарино, твоя актриса – конченая! Впрочем, такая же, как и ты! Проверяй, кого на работу принимаешь!

– Если в полиции не смотрят, кого берут на работу, то чего ожидать от киностудии? – задаёт вопрос Дэвид, что выводит из себя Джеффа. Он вновь начинает кричать, говоря о том, как его бесит кино, актрисы и режиссёры.

Эмбер прикрывает глаза.

***

Она c собранными в пучок волосами сидит в ванне, прижав колени к груди и наблюдая за тем, как Дэвид, закатав рукава чёрной рубашки, приносит ей чистые вещи (свою рубашку), полотенце и тёплый махровый халат. Он хочет уйти, но Эмбер, вытянув руку, касается его запястья.

– Останься.

– Что-то нужно?

– Мне холодно, Дэвид.

Эта фраза возвращает его в дом Вуда, когда они оказались в гардеробной и были настолько близко друг к другу, что он пальцами ощущал каждый её позвонок, когда она прижималась и с жадностью отвечала на поцелуи.

Но тогда это была вечеринка.

– Тебе нужно принять ванную и лечь спать, Эмбер. Адреналин спал, и ты начинаешь понимать, что произошло.

– Я – большая девочка. Я понимаю, что говорю и делаю, пусть и командую в твоей квартире. Но я прошу тебя остаться.

В её голосе появляются властные оттенки (прямо как у его мамы), и Дэвид подчиняется, опускается на колени перед ванной, берёт Эмбер за руку и целует её пальцы.

– Довольна?

– Почти, – Эмбер пододвигается ближе, прижимаясь грудью к бортику ванной и задавая мучающий её вопрос: – Джефф сказал, что я пропала?

– Да. Удивительно, но он даже забыл назвать меня наркоманом и припомнить мне, что «я бездарный режиссёр, а друзья и актёры у меня ещё бездарнее»

– Тоже мне, ценитель кино нашёлся, – усмехается она. – Дэвид, а что будет дальше с этим Роном? Или Ником, я уже запуталась, кто он там.

– Посадят, наверное. Думаю, что капитан полиции просто так это не оставит. Поймали этого ненормального – будут работать дальше.

– А мы? Когда возвращаться на съёмки?

– Тебе нужно прийти в себя, – он скользит пальцами по её щеке. Эмбер довольно улыбается, прикрывая глаза, – иначе я останусь без своей музы.

– Музы?

– Один из гостей на вечеринке у Вуда назвал тебя «муза Тарино».

– И как? Я похожа на музу? – она гордо вздёргивает подбородок и ухмыляется. Дэвид качает головой и, подавшись вперёд, шепчет ей на ухо:

– Умеешь же ты вскружить голову.

Эмбер усмехается и накрывает его губы своими. Они начинают целоваться, Эмбер обвивает его шею руками, как Дэвид, вспомнив, что она сегодня пережила, спрашивает:

– Ты уверена, что хочешь?..

– Мне холодно.

Тарино ухмыляется так, словно получил доступ ко всем сокровищам мира. Он вновь наклоняется к ней, целует за ухо и что-то шепчет, от чего Эмбер запрокидывает голову и смеётся.

Комментарий к Холодно

Вариант раскрытия Рона.

Пишите, о чём хотели бы почитать.

========== Пари ==========

Ежегодный приём у Картеров – то место, где собирается элита кинематографа. Эмбер не знает, из-за чего она нервничает больше: то, что она приглашена, или то, что на этот приём она идёт в компании Дэвида?

Они встречаются несколько недель. Пятнадцатилетняя она хотела бы рассказать, прокричать всему миру, что они вместе, но взрослая Эмбер себя останавливает: в Голливуде полно недоброжелателей, да и как часто любит повторять Эрик: «Счастье любит тишину» Поэтому она рассказывает о своих отношениях только Алекс и Саманте, решив сохранить всё в тайне. Сэм, узнав, улыбается и интересуется у актрисы: «Пригодилась ли услышанная от неё информация?», на что она усмехается и отворачивается.

Вечером Эмбер спрашивает, в чём идти на приём.

– К Картерам в чём попало идти нельзя, – заявляет Дэвид. Эмбер приподнимает бровь, и он продолжает: – Собираются влиятельные люди, и в простом чёрном платье туда не заявишься.

– Но другого у меня нет. А все эти роскошные магазины… Там одно платье стоит как моя полугодичная зарплата.

– Тебе повезло, что я знаю одного хорошего дизайнера, – он улыбается и встаёт с дивана, протягивая ей руку. Обернувшись (мало ли кто решил задержаться на съёмочной площадке в столь поздний час) и убедившись, что они вдвоём, Эмбер хватается за протянутую руку.

Дэвид закатывает глаза.

– Ты как школьница, Эмбер.

– Я не хочу афишировать наши отношения.

– Как и я, но я не дёргаюсь каждую минуту как испуганная лань.

– О, так я похожа на лань?

– Ты скачешь как коза на своих каблуках, какая из тебя лань.

– Я не очень высокая, поэтому приходится как-то выкручиваться с такими высокими мужчинами, – Эмбер пихает его в плечо, на что Тарино улыбается и кладёт ладонь ей на талию, подводя к припаркованной машине.

До салона Алистера Уорда они добираются за каких-то полчаса. Их встречает высокий мужчина (почему же мужчины в её окружении такие высокие?) с пронзительными карими глазами и…

– Эмбер, дорогая, рада тебя видеть.

– Здравствуйте, миссис Тарино.

– Нет-нет, никаких «миссис», просто Карла, – Карла улыбается и, приобняв Эмбер, направляется к Дэвиду. – Собираетесь на мероприятие?

– Да, – отвечает он, наклоняясь и целуя маму в щеку. – Картеры прислали приглашение. Зачем ты приехала?

– Проведать тебя и навестить старого друга, – кивок в сторону мужчины, который уже мысленно одевал Эмбер в различные наряды.

– Раз Картеры, то всё серьёзно, – Алистер приглаживает тёмные волосы и поправляет очки. – Эмбер, я – Алистер Уорд, твоя палочка-выручалочка не только на этот вечер, но и на все последующие.

– Алистер, я…

– Благодарности потом, когда я увижу, что мою работу оценили по достоинству, – мужчина улыбается и закатывает рукава рубашки. – Что ж, кажется, я знаю, что нам нужно.

Эмбер кажется, что она идёт не на приём, а собирается на свадьбу, потому с ней обращаются так, словно сегодня самый важный день в её жизни. Алистер предлагает такое количество цветов и фасонов, что у неё разбегаются глаза, пока он делает наброски карандашом и пытается понять, в чём должна быть Эмбер, чтобы выход был успешным.

Они решают остановиться на классике: ничего лишнего, официально, но в тоже время и красиво, поэтому выбор падает на чёрное узкое платье длиною в пол с открытыми плечами. Последний штрих – Уорд забирает её волосы в пучок, оголяя изящную шею и выпирающие ключицы, удовлетворенно хмыкает и отступает.

– Осталось волосы только поаккуратнее собрать и сделать макияж, но с этим Карла поможет. Нравится?

– Да… Это… Это не я, – Эмбер осторожно касается ткани и замирает перед зеркалом. На неё смотрит не она, а кто-то другой. Алистер хмыкает.

– Ты. Как раз-таки. Долго думал, какой цвет выбрать: красный или чёрный, но решил остановиться на чёрном. Хорошо оттеняет твои волосы и делает кожу бледнее. Но фасон платья простой, ничем непримечательный, поэтому ты – его главное украшение.

– Алистер, это…

– Прекрасно? Я знаю, – он усмехается. – А знаешь, что ещё лучше? Голливуд не испортил тебя, поэтому, даже сняв его с тебя, мы увидим девушку, приехавшую его покорять: честную и искреннюю.

Эмбер чувствует, как глаза начинает щипать. Как же это… Не так! Спасать свою карьеру и себя рассказом журналистке о Тарино, шпионить за ним же, чтобы, опять же, спасаться. И даже сегодня, когда она будет танцевать с Дэвидом, Джефф будет стоять возле стены и наблюдать за ними: его и ещё нескольких полицейских попросили обеспечить безопасность, о чём капитан полиции любезно ей сообщил в сообщении.

– Спасибо, Алистер. Я заплачу за…

– Не стоит. Считай его моим подарком, – Уорд становится рядом и, наклонившись, тихо произносит: – Всегда мечтал увидеть Дэвида с девушкой. Думал, что уже не доживу до этого дня, но ты воплотила мою мечту в жизнь. Спасибо.

– Уже закончили? – раздаётся голос Карлы, до этого помогавшей Дэвиду с запонками, и она улыбается, увидев Эмбер. – Ты просто прекрасна, Эмбер! Напоминает то платье, в котором я была на своём первом «голливудском вечере». Теперь-то я могу ею заняться?

– Да, – кивает ей Алистер. – Сделай всё в лучшем виде.

– Сколько у Вас ещё талантов, о которых я не знаю? – интересуется Эмбер, когда Карлу ведёт её за столик. Она с улыбкой пожимает плечами.

– Когда ты жена писателя, то обладать разнообразными талантами просто необходимо, ведь ты не только жена, но ещё и лучший друг, советчик и придирчивый критик в одном лице. И даже человек, с которого списывают персонажа. И потом… Надо же мне чем-то заниматься, когда с карьерой не сложилось.

– Я могу спросить, что случилось?

– Я была подающей большие надежды балериной, – начинает свой рассказ миссис Тарино, открывая небольшой сундучок. – И лет мне было столько же, сколько и тебе сейчас. Приехала покорять вершины, а встретила Теодора, ворчливого писателя, который пишет о любви, но, при этом, в неё не верит. Удивительно, правда?

– Я бы не сказала, – пожимает плечами Эмбер. – Есть люди, которые занимаются делом, преуспевают, но не проникаются тем, что пишут. Не верят, как Вы сказали.

– Ты права, – соглашается с ней Карла и улыбается. – Прямо как Дэвид до встречи с тобой.

– Не самый удачный пример.

– Почему?

– Я рассказала журналистке про то, как…

– А, ты про это, – отмахивается от неё женщина. – Я знаю, Дэвид мне всё рассказал.

– И почему Вы так спокойно приняли меня в своём доме, зная, что я сделала?

– Ну, благодаря этой истории Дэвид окончательно понял, что наркотики – зло, – Карла приподнимает голову Эмбер за подбородок и прищуривается, начиная красить ей глаза. – Прими за это мою благодарность.

– Не стоит, миссис… Карла.

– Уже лучше, Эмбер, продолжай в том же духе, – она улыбается.

– И чем закончилась Ваша история?

– Мы поженились, а потом я узнала, что жду ребёнка. Теодор… Он готов был понять и принять мой выбор, если бы я решила продолжить подниматься на вершину карьеры балерины. Но… Ребёнок от любимого мужчины – дар, от которого не нужно отказываться. И я сделала свой выбор: поменяла пуанты на фартук, свет прожекторов – на мягкий свет ночника в детской комнате, а сама стала домохозяйкой. Признаюсь, что поначалу было непросто: я привыкла, что мною восхищаются, приглашают на вечеринки и говорят обо мне. Но потом… Потом уже я начала восхищаться тем, что имею, и стала страшно гордиться, что у меня прекрасные муж и сын. Только Теодору не говори, что я считаю его самым лучшим и невероятным, а то ещё начнёт думать, что ему всё можно.

Эмбер улыбается. У её родителей, сколько она себя помнит, таких отношений никогда не было. Мама постоянно ворчала и ругалась на папу, который мог несколько суток провести на ногах и, возвращаясь домой, явно не хотел слушать крики и упрёки жены. Они жили не очень богато; иногда приходилось «потуже затягивать пояса», как любила говорить бабушка, и жить от зарплаты до зарплаты. И даже в это время мама умудрялась обвинять отца во всех грехах и выставлять его виноватым.

– Готова?

– Минутку, – Карла заканчивает приводить волосы Эмбер в порядок и забирает их в аккуратный пучок, выпустив несколько прядей так, чтобы они обрамляли лицо, как и хотел Алистер. – Чудесно выглядишь, дорогой.

– Спасибо, – Дэвид усмехается и задерживает взгляд на актрисе. Та сияет, и ему кажется, что она стала ещё красивее, чем была. Попрощавшись, миссис Тарино уходит, оставляя их вдвоём. – Если хочешь, то можем не идти туда.

– Ну уж нет, – Эмбер поднимает голову. – Грех надеть такое дорогое платье и остаться дома!

– Ты прекрасна, – неожиданно произносит мужчина, и это её удивляет. Она подходит, придерживая подол платья, и становится перед Дэвидом. Он неотрывно смотрит на неё, а затем, вспомнив, достаёт что-то из внутреннего кармана пиджака. Приглядевшись, актриса видит, что это – небольшой бархатный футляр.

– Нет.

– Расслабься, это не то, что ты думаешь, – Дэвид закатывает глаза в своей излюбленной манере и открывает футляр, в котором лежит тонкий бриллиантовый браслет. – Всего лишь браслет. Моральная компенсация за твои потраченные нервы. Я порой бываю невыносим.

– Порой? Ты хотел сказать «всегда»?

– Сейчас останешься без браслета.

– Прости, – она протягивает правую руку, и Дэвид, коснувшись запястья, застёгивает его. Эмбер не сводит с бриллиантов глаз.

– Браслет не исчезнет, Эмбер. Можешь не смотреть на него так пристально.

– Просто… Мне никогда не дарили ничего подобного, – тихо признаётся она, продолжая смотреть на свою руку. – Хотела такой на день рождения, но родители не могли позволить. Спасибо, Дэвид.

Вместо ответа он наклоняется и целует её в лоб. Эмбер зажмуривается, вцепляясь пальцами в ткань дорожащего пиджака, и замирает, наслаждаясь секундным поцелуем.

***

Приём у Картеров – Джона и Софи – ей нравится. И даже хмурый Джефф, подпирающий стену у входа, нисколько не портит впечатление от атмосферы окружения. Смех, красивые платья, дорогие смокинги и светские разговоры – к этому она стремилась, и всё это окружало её сейчас.

– Что мне делать? Я же совсем не знаю, как… – шепчет Эмбер, вцепившись в локоть Дэвида до побеления пальцев. Дэвид поворачивает к ней голову и негромко произносит:

– Расслабься и наслаждайся вечером.

И мягко разжимает её пальцы, оставляя её одну. Актриса вздыхает и, взяв с подноса у официанта бокал шампанского, направляется к столику, решив ни во что не ввязываться, даже в разговоры, чтобы не найти приключений. Эмбер вздрагивает, когда мужской голос произносит:

– Присяду?

– Конечно, мистер Картер, – Эмбер забывает, как дышать, когда смотрит на легенду кино. Джон занимает место напротив неё и улыбается, подпирая щёку рукой и не сводя с неё взгляда. – Я рада с Вами познакомиться.

– Я тоже, мисс Андерсон, – он кивает. – Мне и Софи очень понравился «Город Грёз» с Вашим участием. Давно я не смотрел фильмы с начинающими актёрами, получая от этого удовольствие. Лучшая работа Дэвида за последнее время.

– Это мне повезло сниматься у него в фильме.

– Другого ответа от «музы Тарино» я и не ожидал, – актёр смеётся, и она чувствует, как щёки заливает краска. – Я шучу, не воспринимайте близко к сердцу.

– И не думала. Между нами только рабочие отношения.

Но Джон, кажется, с ней не согласен, поскольку он наклоняется вперёд и негромко произносит:

– Влюблённая женщина сияет ярче любимых алмазов.

– О, нет-нет, – Эмбер мотает головой, чувствуя, как её подводит не только актёрская игра, но и голос. – Нет, я не влюблена.

– Нет? Значит, я ошибся?

– Нет, не в смысле… Мы знакомы несколько месяцев. Не думаю, что за такой срок… – она начинает путаться в словах.

– Что ж, Дэвиду повезло, – Картер улыбается и встаёт, извиняясь: – Прошу меня простить.

– Мистер Картер, прошу, не говорите! Не говорите ему, пожалуйста!

– Унесу с собой в могилу, – обещает ей мужчина, напоследок целуя руку. Она прикусывает губу и закрывает лицо ладонями.

***

– Нет, даже не пытайтесь оправдать этот кошмарный фильм, Дэвид! «Французским балладам» вообще не стоило появляться на свет божий.

– Софи, это хороший фильм.

– Вам в силу своего возраста он кажется хорошим. Я же смотрю его и хочу плакать.

– А что думает Джон?

– Ему нравится каждый фильм, в котором я снимаюсь. Даже если я буду рекламировать собачий корм.

Диалог Дэвида и Софи прерывается появлением Джона. Он нежно целует супругу в щеку, и, она, увернувшись, говорит, что ненадолго отойдёт. Когда её красное платье исчезает из виду, Джон обращается к Тарино и произносит:

– Девушка по уши влюблена в тебя. Не разбивай ей сердце, Дэвид.

– С чего Вы взяли, что…

– Вот ты где, Дэвид!

К ним подходит Энтони, держа в руке стакан с виски. Джон говорит, что они продолжат разговор позже, и уходит.

– Как тебе приём?

– Лучше, чем в предыдущем году.

– Это потому, что ты пришёл не один? – интересуется Энтони, ухмыляясь. Дэвид хмурится.

– Это потому, что в этом году есть, на что смотреть. Новые лица, новые работы и новые темы.

– Да, верно. Слушай, а что это ты пришёл с Эмбер и не подходишь к ней?

– Она должна научиться вести себя в этом обществе, – Дэвид не сводит глаз с Эмбер, которая, кажется, уже нашла себе компанию актёров, и сейчас смеялась над шуткой одного из них. – И, кажется, она справляется.

– Ещё бы, – Вуд фыркает. – У таких, как она, это в крови.

– У каких «таких»?

– Дэвид, я понимаю, что ты влюблён и окрылён, но нельзя же не замечать очевидного, – он закидывает руку ему на плечо и начинает разглагольствовать: – Она же тобой пользуется, втеревшись к тебе в доверие. А ты даёшь ей лучшие роли, наряжаешь в платье от кутюрье, приглашаешь на приём. А она что? Ничего, кроме потребительского отношения. А знаешь, что ещё?

– Энтони, остановись.

– Эта сучка натравила на нас полицейских! – припечатывает Вуд, словно не замечая, как бледнеет Дэвид. – Да, в тот раз, когда полиция приехала на нашу вечеринку!

– Что ты несёшь?

– Сам посмотри – она притащила его сюда, чтобы он всё разнюхивал, – такого разочарования на лице Тарино он ещё никогда не видел. – Да я тебе отвечаю, что они заодно действуют! Видел я, как они мило ворковали, когда он как-то подбросил её до студии.

И пусть в тот момент Эмбер и Джефф совсем не «ворковали», а выясняли отношения (Эмбер отказывалась продолжать шпионить), Дэвиду этого хватает. Огрызнувшись Вуду, что это не его дело, он хватает с подноса бокал и теряется в толпе присутствующих.

Вуд удовлетворенно хмыкает и, развернувшись, направляется к столику, за которым Эмбер вновь сидела в гордом одиночестве и думала о том, что сказала мистеру Картеру.

– Привет, дорогуша.

– Здравствуйте, мистер Вуд.

– Я перейду сразу к делу: скоро к тебе обратится мистер Картер. И ты уж пожалуйста… Веди себя так, словно ничего не знаешь о пари.

– О пари? Каком пари? – она приподнимает бровь.

– Дэвид и Джон поспорили на то, что Дэвид не сможет влюбить в себя девушку. Если выигрывает Дэвид, то Джон без вопросов снимается в нашем с Дэвидом фильме. Так что, куколка, постарайся внушить ему, что действительно влюблена. Что ты не притворялась.

– Это…

– Так и знал, что ты поймёшь и поддержишь, – Вуд хлопает её по плечу, и Эмбер вздрагивает. Она вскидывает голову и осматривается: Тарино нигде не видно.

– Прошу меня простить, – и не дожидаясь ответа Энтони, она срывается с места и направляется на поиски Дэвида. Заметив её, он, гневно сверкнув глазами, направляется к выходу.

Но Эмбер была бы не Эмбер, если бы всё так просто оставила.

***

– О, нет-нет-нет! Постой, Дэвид Тарино, мы не разобрались!

Они оказываются на улице, и Эмбер хватает его за руку. Дэвид разворачивается и смотрит на неё так, что она удивляется, как ещё не превратилась в ледяную скульптуру. Руку он выдёргивает.

– Ты… Ты использовала меня ради карьеры!

– Это я-то? – она издает нервный смешок. – Невоспитанный и чёрствый сухарь!

– Не тебе это говорить: ты втёрлась ко мне в доверие, чтобы сливать информацию своему дружку-полицейскому!

– Это не так!

– Ты его даже на приём с собой притащила! Это говорит красноречивее всяких слов!

– А ты… Ты поспорил, что можешь влюбить в себя любую, и всё проверил на мне! – Эмбер удивляется словам Дэвида про Джеффа, но задетая гордость требует отмщения. – Попользовался и бросил – всё, как вы, режиссёры, любите!

– Но я, по крайней мере…

– Что? Станешь отрицать, что спора не было? Не отрицай – честнее будет!

– Кем я был для тебя, Эмбер? Подопытным кроликом, на котором ты оттачивала все свои навыки обольщения? Пробным режиссёром?

– А я? Кем была я? Актрисой, с которой ты решил поразвлечься и выбросить, как ненужную вещь? – голос подводит, и она срывается.

– Именно! – едко отвечает ей Дэвид и хватает за руку, когда Эмбер хочет развернуться. – И куда ты собралась? Искать очередного режиссёра?

– Используешь этот сюжет в своём фильме? – она выдёргивает руку, используя весь свой сарказм.

– Хорошая идея, – Тарино щурится. – Давай поспорим.

– Давай. Споры как раз по твоей части.

– А знаешь, ты сделала своё дело.

– Да, знаю, – глухо произносит актриса, больше не в силах выслушивать Дэвида с его оскорблениями и фразами, что ранят как нож в сердце.

– Хотела потерять? Поздравляю! Ты сделала это с блеском, Эмбер, всё, как актрисы и любят!

– Нет, Дэвид! Нельзя потерять то, чего нет, – она качает головой и, развернувшись, направляется в противоположную сторону, размазывая слёзы, тушь и подводку по лицу. Пройдя несколько кварталов, Эмбер опускается на тротуар, распускает волосы и обхватывает себя руками за плечи.

«Я бы не был так уверен. Вряд ли вы сможете добиться больших успехов в Голливуде»

Бешеный успех «Города Грёз», сияющее лицо актрисы и загадочная ухмылка режиссёра. Глаза в глаза и промелькнувшая мысль: «Может, в тебе что-то есть?»

«Эмбер, будь осторожнее с Дэвидом»

Стоило, наверное, прислушаться к совету Карен, но когда это Эмбер кого-то слушала? Она предпочитает сама совершать ошибки и разочароваться в себе, в людях; предпочитает доверять себе, а не другим людям.

«– Думаю, Дэвид к тебе испытает другие чувства, противоположные ненависти.

– Ты нравишься Тарино»

И она это знает, как и то, что произошедшее между ними было настоящим. Проведенные вместе утра, когда Эмбер пыталась приготовить что-то помасштабнее яичницы или омлета; когда они, чтобы сэкономить время, принимали душ вместе, а после, приведя себя в должный вид, отправлялись на студию, где ещё с порога начинали ругаться.

Она опускает голову, и её плечи подрагивают.

Сказка заканчивается.

========== Занятие любовью ==========

Эмбер впервые чувствует себя настолько паршиво. Такого ощущения у неё не было после расставания ни с одним из парней. Зато сейчас… Сейчас ей казалось, что в её душе потоптались, хорошенько вытерев ноги. И даже хорошие моменты, которые были с Дэвидом, не могут пересилить это чувство безысходности и тоски.

Приехавший поддержать её папа (для мамы он просто приехал проведать, как там их дочь в Голливуде, решив воспользоваться заслуженным отпуском) сообщает ещё одну «приятную новость» – после почти четверти века, проведённого вместе, её родители принимают решение развестись. Эмбер кажется, что это известие окончательно выбивает почву из-под ног, поэтому она ложится на диван в гостиной и утыкается лицом в подушку. Она, в общем-то, понимает и не отрицает, что всё к этому давно шло, ведь её родители – слишком разные люди. Для неё до сих пор остаётся загадкой то, как они смогли жить в браке столько лет и не убить друг друга. Это странно, когда ты умом понимаешь, что они принимают правильное решение, но сердце не согласно.

Глупое сердце!

Папа садится рядом и касается волос дочери, пропуская через пальцы светлые пряди. Это движение до боли напоминает ей Дэвида, которому нравилось так делать, когда она лежала, прижавшись к его телу, разгорячённая и улыбающаяся.

– Я не эксперт в делах сердечных, – начинает Дилан Андерсон, – и, наверное, лучше бы сейчас справилась мама, но…

– Нет-нет, – Эмбер поднимает голову от подушки и садится, кутаясь в серый кардиган. – Пап, спасибо, что приехал именно ты. Я бы не вынесла маминых нотаций. А они бы обязательно были.

– Пустяки, – мужчина улыбается, обнимая дочь одной рукой. – Я, сразу тебе признаюсь, не силён в том, что нужно говорить и как, вдруг ещё хуже сделаю. Может, стоит позвонить твоим подругам?

– Папа, я хочу видеть тебя, а не их. Я… Я потом позвоню им. Но сейчас я хочу, чтобы именно ты выслушал меня.

– Хорошо. Рассказывай, что случилось.

– Я. Ты был прав, пап, когда говорил, что в большом городе тяжело оставаться собой. Голливуд ослепил меня, я отступилась и сделала больно человеку, который мне небезразличен. Наговорила кучу гадостей, да и себя позволила обмануть. А мама… Мама говорила, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, что Голливуд – тёмное болото, а я… Я – ещё одна посредственность, возомнившая, что мне всё будет легко даваться.

Дилан качает головой и, подняв руку, вытирает пальцами слезы на щеках дочери. Эмбер шмыгает носом.

– Нет. Это не так.

– Что?

– Это не так, – повторяет он, словно Эмбер – маленькая пятилетняя девочка. – Дочка, смотри, у каждого есть мечта. Мечта, к которой он стремится. И чтобы она сбылась, ты должен приложить усилия, но в тоже время усилия прикладываются и к тебе. Тебе говорят: «Ты не справишься», «Ты не достигнешь», «Остановись, не смеши нас», тем самым убивая веру, прежде всего, в твои силы. И ты начинаешь сомневаться, думать, что тебе не дано, что ты недостойна, но всё это, Эмбер… Всё это – чушь собачья. Так что ты должна держать голову высоко и продолжать пытаться. На пути всегда будут встречаться неприятности, какие-нибудь нелепые и обидные, но всё это ерунда. Иногда, – Дилан целует её в лоб, видя, что Эмбер начинает улыбаться, – иногда тебе придётся проигрывать. И всё дело не в том, как быстро сбывается мечта, не в том, что тебя ждёт, а в самом подъёме.

– И что мне делать?

– Продолжать идти, Эмбер. Есть мечта – иди к ней. Ты хотела быть актрисой – будь актрисой. У тебя есть талант, Эмбер, не позволяй никому зарывать его. Не позволяй себе зарывать его. Голливуд – «тёмное болото», как любит говорить твоя мама, но кто сказал, что нельзя пользоваться помощью фонаря, чтобы его пройти?

Эмбер всхлипывает и обвивает руками шею отца, утыкаясь носом ему в щеку. Папа… Кажется, ни один мужчина не будет понимать её так, как понимает папа, спокойный и рассудительный папа. Он – её тихая гавань, в которой она может переждать бурю и залечить раны и разбитое сердце. Он никогда не будет её осуждать, потому что даёт ей самой набить шишки.

– Спасибо, пап. Кажется, я знаю, что я должна теперь делать.

***

Когда она появляется в его кабинете в донельзя коротком платье и надушенная так, что нос тут же закладывает, Джефф понимает – довели. И вряд ли это сделал её режиссёр: он бы её из дома в таком виде не выпустил.

– Дорогая, притон на другой улице через дорогу.

– Я к тебе с деловым предложением.

– Переход на «ты» и «деловое предложение» совершенно не сочетаются, но я заинтригован, продолжай.

– Вы же теперь переключились на Вуда, верно? Будете ловить его, а не Дэвида?

– Да, к сожалению, твой режиссёр оказался не удел, но, не переживай, всё равно не отвертится, – Джефф усмехается. – Слышал я ваш эпичный диалог. Решила Тарино карьеру попортить? Женская гордость взыграла?

– Да, взыграла, – она фыркает. – И нет, я не собираюсь портить ему карьеру. Джефф, я хочу помочь вам с поимкой Вуда.

Джефф присвистывает.

– А мне что с того? Решайте ваши любовные дела без моего участия.

– Останетесь при должности?..

– Эмбер, я серьёзно.

– Джефф, я тоже, – Эмбер наклоняется и с расстановкой произносит: – Я хочу это сделать.

– Это ударит по твоей карьере, даже если не уничтожит, ведь Вуд не дурак, знаешь же, что он в курсе того, что у нас за дела. Не подумай, что я очень переживаю за твою карьеру, но ты мне все уши прожужжала о ней, когда я просил тебя следить за Тарино. Что сейчас изменилось, что ты готова пожертвовать самым дорогим для тебя? Уже не… – он замолкает. Догадка осеняет его, и он начинает смеяться. – Да ладно?! Неужто втрескалась в своего наркомана по уши?

Эмбер не отвечает, продолжая смотреть Джеффу в глаза. Вчера, когда папа её обнимал, она поняла одну простую вещь: ничего важнее любви в жизни нет. Любви семьи, которая любит тебя такой, какая ты есть; любви друзей, которые готовы сорваться посреди ночи и забрать тебя с чёртового приёма, на котором ты потеряла часть себя. Любви, в конце концов, любимого человека, благодаря которой ей казалось, что она может и Эверест покорить.

– Я помогу, и ты не будешь привлекать его к делу о наркотиках, – подождав, пока Джефф закончит смеяться, продолжает актриса. – Даже в качестве свидетеля. Идёт?

– И как ты планируешь всё это провернуть?

– О, не переживай, я назначила встречу. Через час в «Вавилоне». Буду действовать, как все женщины – нахваливать, чтобы потерял бдительность.

– А из тебя получилась бы отличная девушка наркомана, – комментирует Джефф её план, поднимаясь из-за стола и хватая куртку. – Подкинем к нему наркотики, изъятые из его же дома, а там его и полиция сцапает. Глядишь, управимся к ужину.

– А так можно?

– Дорогая, друг моего врага – мой враг.

Философски произнеся последнюю фразу, Джефф выталкивает Эмбер из кабинета и закрывает за собой дверь.

***

Чтобы очаровать и вскружить голову Энтони Вуду, Эмбер решает взять всё от женщин, которые есть в её жизни: чуть-чуть истеричности от Кристи, мягкую улыбку от Карлы, мелодичный смех от Джессики, взмах рукой от мамы и вложить себя – новую, которая появилась за время отношений с Дэвидом.

– Привет, Энтони.

– Здравствуй, Эмбер. Рад, что ты решила скоротать вечер в моей скромной компании.

«Только не съезди ему по лицу, – наставляет её Джефф в машине. – Я понимаю, что тебе будет этого хотеться, но на рукоприкладство мы не договаривались»

– Спасибо, что принял моё приглашение, – она ослепительно улыбается. Когда они перешли на «ты», уже неважно, Эмбер этого не помнит, все её мысли заняты их с Джеффом заданием.

– Эмбер, это тебе спасибо, что позвонила. Подумала над тем, что я написал тебе?

– Да, – она вздыхает, поднимает руки и взъерошивает свои светлые волосы. Энтони с жадностью ловит каждое её движение, и она мысленно усмехается – попался. – Ты совершенно прав, Энтони. Ты…

«Льсти ему! – поучает её Джефф. – Таким мужикам, как Вуд, важно и нужно слышать, какие они прекрасные и чудесные! Ляпни что-нибудь, чтобы он окончательно растаял!»

– Продолжай…

– Дэвид тебе и в подмётки не годится, – Эмбер изображает самую обольстительную улыбку и подсаживается ближе, касаясь пальцами пиджака Энтони. – Я поняла это на приёме у Картеров. Дэвид – ревнивая посредственность, – «Дэвид, прости, но я должна дожать его!» – Вообще не понимаю, как могла им восхищаться и сниматься у него в фильмах.

– И встречаться, – Энтони победно ухмыляется.

– И встречаться, – она соглашается.

– Я же тебе ещё когда сказал, что мы должны быть вместе. Прости, детка, что пришлось рассказать тебе про пари…

«Которого не было, – мысленно добавляет актриса, связавшись при помощи Алистера с Джоном Картером и расспросив, – но это уже неважно, ведь дело сделано»