Текст книги "Save Me (СИ)"
Автор книги: Miss Alex
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
И как тут цинично себя не вести, когда каждый день на твоих глазах убивают людей, которые только-только начали жить и наслаждаться этой жизнью. Ты невольно привыкаешь ко всему этому и начинаешь вести себя цинично, потому что ты сталкиваешься с этим каждый день.
Ханджи думает, что ей нужно было бы поговорить с Леви (это было бы правильно), потому что это нужно, но Леви сейчас черт знает где, потому что Эрвину приспичило отправить его далеко и надолго, на одни чрезвычайно важные политические разборки. Леви как бы тоже принимал участие в появлении ребёнка и, в отличие от Ханджи, он не так подвластен эмоциям и чувствам (была уверена Ханджи).
Но ещё она знала, что Леви ей доверяет. Безгранично и уверенно.
«Я, может, не доверяю кучке подростков, но тебе я доверяю, Ханджи. И я приму любой твой выбор. И пойду за тобой», – на ум некстати пришёл «разговор по душам», когда речь зашла о близких и родных людях.
Ханджи зажмуривается.
Как же сложно сделать правильный выбор.
Но она знает, что она сделает.
– Ханджи, так что по поводу подарка? – кричит ей Эрвин, когда они готовят лошадей. Ханджи осторожно спускается с крыльца и подходит к нему. Она уверена.
– Я написала. Вот, держи, – впихнув ему в руки листок, она разворачивается и направляется в свою комнату, у которой её ждёт уставший и измученный долгой дорогой Леви.
«Книга для будущих мам»
Выведено уверенно и крупно.
И выведено рукой Ханджи.
Эрвин замирает.
И когда Леви прижимает к себе заплакавшую Ханджи и обнимает её крепко-крепко, она понимает, что сделала правильный выбор.
И когда Ханджи срывающимся голосом рассказывает ему про ребёнка, Леви говорит, что она сделала правильный выбор.
И когда Леви держит на руках маленькое и прелестное создание с синими глазищами (именно глазищами), перепачканное в крови. Ханджи, с усталой улыбкой откинувшись на подушки, понимает, что сделала правильный выбор.
И когда раздаётся первый крик Габриэль Аккерман, Леви и Ханджи лишь только понимают правильность своего выбора.
========== Do you remember? ==========
Комментарий к Do you remember?
А вот и новая глава. Да, я сдала обществознание, осталось ещё несколько предметов и… Свобода.
Снова глава про детей персонажей, почему бы и нет.
Taylor Swift – Blank Space.
– Что у тебя с Кристофером?
– Что?
– Уточню. Что у тебя с Крисом? – повторяет Карен, и от удивления Габриэль роняет нож на пол, которым ещё пару минут назад чистила картошку на ужин.
– А что у меня должно с ним быть? – интересуется Аккерман, поднимая нож и возвращаясь к своему прерванному занятию, иначе отряд сегодня останется без ужина, а ей не хотелось получать выговор от начальства.
– Не знаю, вы просто всё время таскаетесь вместе, вот я и предположила.
– Карен, я с детства с ним таскаюсь.
– Но сейчас это выглядит по-другому. Да у вас однозначно роман!
– Конечно, – согласилась с ней Габриэль, используя фирменное выражение лица своего отца.
– Блин, Габри! – взвыла дочка Саши и Жана. – Когда ты делаешь такое выражение лица, я не могу понять, о чем ты думаешь, врешь ты мне или нет!
– Не вру я тебе, Карен. Успокойся. Если ты хочешь знать моё мнение, то мне всё равно. Хочешь подбить клинья к Крису – подбивай. Я желаю Крису счастья, и я хочу, чтобы ты тоже была счастлива.
– Я просто спросила, чего ты так завелась? – Карен с наслаждением уплетала клубнику, предназначавшуюся для начальства. – К нему, кстати, Никки крылья подбивает.
«Крылья подбивает» стала переделанной фразой их разведотряда и ходила в узких кругах. И выражала крайнюю степень абсурда и невозможности.
– Кирштайн! Кухня сама себя не вычистит! Швабру в зубы и пошла! – Габриэль усмехнулась, когда услышала фразу Леви. Она рассмеялась в голос, когда поняла, что эта фраза не была произнесена папой, а принадлежала…
– Да-да, капитан! – нараспев протянула девушка, хватая со стола яблоко. – Уже мчусь на всех крыльях, капитан Спрингер! Ладно, до вечера, иначе капитан сожрет!
– Какой я тебе капитан! Я тебе дядя, дядя Конни! – раздался в ответ звонкий и весёлый голос Конни. – Идём, вдвоём быстро справимся!
Габриэль улыбнулась, когда шаги подруги затихли. Встав со стула, она отложила нож и подошла к окну, закрывая глаза.
Их столько связывало, связывает и будет связывать.
Она знала Кристофера Йегера с детства.
Кристофер Йегер знал Габриэль Аккерман с детства.
Габриэль помнила его маленьким, вечно взъерошенным, но таким напористым и боевым. Помнила его разбитые коленки и нос, когда он влезал в разборки и искал правды.
Кристофер помнил её вечно собранной, но с такой страстью к жизни в глазах, что эта жизнь наполняла её до краев. Он также помнил разбитые губы и исцарапанные руки, потому что Габриэль тоже не сиделось на месте.
Габриэль помнила его всяким: и грустным, и весёлым, и задумчивым, и сдержанным. Она помнила его невыносимый крик отчаяния и боли, когда он думал, что его отец погиб. Она помнила его сияющие ярко-зеленые, как два изумруда, глаза и обаятельную улыбку, видя которую, Габриэль сдавалась и не могла наорать по поводу перепутанных отчётов.
Кристофер помнил её всякой: и сдержанной, и страстной, и волнительной, и гневной. Он помнил её воодушевляющие речи, которыми она вдохновляла солдат на подвиги. Он помнил её испуганные темно-синие (её глаза были хамелеонами: меняли цвета от темно-серого до темно-синего) глаза, когда она поняла, что Тэдди крупно вляпался со своими изобретениями, потому что он поставил все их жизни на кон.
Габриэль помнила его крепкие и нежные объятия, когда она УПМ подвёл её, и она стала падать с дерева, а Кристофер поймал её, и они вдвоём свалились на изумрудную траву, смеясь с облегчением. Он держал крепко и надежно, не давая вырваться и упасть.
Кристофер помнил её мягкую кожу, помнил татуировку в виде стаи птиц (три птицы, олицетворяющие семью, друзей и свободу) на левой лопатке. Кристофер помнил её удивительно бархатные губы и таинственную тень на взволнованном лице от заката. Помнил, как подался вперёд и поцеловал Габриэль, а она отстранилась и совершенно серьёзно заявила, что не собирается завязывать никаких отношений, потому что она не идеальна и не подходит для них, а Кристофер согласился с ней, потому что не ощутил никаких бабочек в животе. Никаких чувств.
Габриэль помнила…
– Аккерман, я могу Вам помочь?
– Конечно, Йегер, – поворачивается к нему Габриэль, а когда Кристофер подходит к ней слишком близко, впихивает в руки миску с картошкой. – Для начала начните с этого.
– Чего не сделаешь, чтобы откосить от нотаций мамы, – Кристофер сел рядом и занялся чисткой картошки.
– Опять?
– Снова.
Габриэль помнила эти беззаботные моменты, когда её вроде бы начальник помогал ей с ужином, когда Кристофер становился обычным парнем, а не капитаном Йегером.
Кристофер помнил эти чудесные моменты, когда его правая рука становилась обычной девушкой, а не сильным капитаном Аккерман, дочкой сильнейшего воина человечества.
Они оба помнили.
И бережно хранили эти воспоминания.
========== The breath ==========
Комментарий к The breath
Bea Miller – Young Blood.
Обрывки в главе, выделенные курсивом – отрывки из жизни Габриэль и немного воспоминаний от Леви и Ханджи.
Да, поздравляйте меня, я наконец-то сдала все экзамены.
– Габриэль!
– Крис… Я не думаю, что это поможет…
– Нет! Даже не думай! Габриэль!
Манеры, кроткость и послушание – добродетели юной леди.
– Но я же не леди, тётя Криста.
– Ты – леди, Габри, маленькая, но леди, – Криста мягко улыбнулась пятилетней Габриэль и опустилась перед ней на одно колено, поправляя тонкий платок на шее девочки. – В этом я ни капельки не сомневаюсь. Станешь старше – мальчишки будут за тобой толпами бегать.
– Кристофер, послушай меня, – попытался воззвать к другу Тэдди Арлерт. – Габри не сразу успели вытащить. Она наглоталась воды, и…
– Заткнись, Тэдди, иначе я за себя не ручаюсь, – рыкнул Кристофер, тряся безвольное тело девушки на пару с Карен.
Габриэль пятнадцать лет. Она стоит перед родными и друзьями в красивом белом платье, подчеркивающим её тонкую талию и аккуратную грудь. На шее поблёскивал кулон – подарок папы на самый первый день рождение. Подлетевшая к ней Ника закрепляет в волосах девушки белый пышный цветок.
– Как я выгляжу? – интересуется Габриэль с улыбкой на губах, не сводя взгляда с Кристофера.
– Просто божественно, – признаётся юноша и сглатывает, глядя на эту неземную богиню. Богиню, что может убить человека голыми руками. И голыми ногами, просто восхитительными голыми ногами, судя по разрезу платья.
– В таком виде я могу прийти на празднование твоих пятнадцати лет? Или недостаточно женственно?
– Ты можешь прийти в чем угодно.
– Нас убьёт капрал. Убьёт. Закопает и скажет, что так и было, – Никки безутешно рыдает, пока Карен и Крис пытаются привести в чувство девушку. – Хотя, нет. Он сдаст нас тёте Ханджи на опыты. Это ещё страшнее. Боже!
– Твоя дочь в очередной раз потрясла старых маразматиков. У одного инфаркт.
– Почему, Леви, когда Габри влипает во что-нибудь, то она моя дочь? Замечу, что ты тоже участвовал в её появлении, – Ханджи скрещивает руки на груди и фыркает.
– Не стану отрицать, но она, в отличие от меня, подвластна эмоциям. Это у неё от тебя. Слава богу, что хотя бы по титанам с ума не сходит. А вот это у неё от меня.
– Ей пятнадцать лет, – напомнила ему Ханджи. – У неё сейчас нежный и волнительный период в жизни. И эмоции ей как никогда нужны. Вспомни себя в пятнадцать лет.
– А ты какой была в пятнадцать лет?
– Я первая спросила.
– Ханджи.
– Я была очень хорошенькой в пятнадцать лет.
– Ничего не изменилось.
– Габриэль, если ты сейчас не откроешь глаза, то я клянусь, что я назначу тебе тридцать дежурств на кухне!
– Как это воодушевляет очнуться, – заметила Карен.
У Кристофера красивые волосы цвета каштана и яркие зеленые глаза, которые он постоянно щурит. Когда он смеётся, то запрокидывает голову, и солнце красиво очерчивает его профиль. Кристофер смеётся красиво.
– То есть, ты хочешь вступить в отряд?
– Хочу, – кивает Габриэль, стоя с идеально ровной спиной. Чертова Аккермановская осанка и выправка.
– Насколько я в курсе, твой отец не в восторге от этой идеи. И твоя мать тоже.
– Кристофер, нам нужно что-то делать. Нам нужно что-то спасать, пока ещё есть что спасать. Пожалуйста, Крис. Я хочу быть полезной, а не быть как принцесса всю жизнь и не видеть мир.
– Если честно, то отряда, как такового, нет. Я не создал его. У меня нет людей. И теперь я думаю, что нет смысла его создавать и пытаться что-то доказывать.
– Мы создадим его вместе. И доказывать тоже будем вместе.
– Габри! – рычит Кристофер и наклоняется, прижимаясь губами к губам девушки, на которых отчётливо ощущался вкус соли.
– Дыши, Габриэль! Дыши! Это всего лишь поцелуй!
– Боже, – шипит Габриэль, брезгливо вытирая рот тыльной стороной ладони. – Никогда больше… Никогда я больше не буду играть роль приманки! Сам целуйся с незнакомыми мужчинами! Опозорил меня на весь округ со своими методами расследования…
– Дыши, Габри. Не волнуйся, найдётся рыцарь, который возьмёт тебя замуж. А если не найдётся, то я всегда к твоим услугам. Я же всегда рядом.
Дыши!
Габриэль резко открывает глаза и начинает откашливаться, судорожно цепляясь за Кристофера. Она кашляет и кашляет, выплёвывая солёную воду и надрывая лёгкие. Кристофер счастливо улыбается и обхватывает лицо девушки ладонями, когда она приходит в себя. Она часто-часто дышит, и в глазах читается потрясение.
– Ты жива! – позади на песке сидят счастливые Ника, Тэдди и Карен.
– Крис, что ты делаешь…
– Мы так испугались, ты не представляешь, – Кристофер не отпускает Габриэль из своей хватки. – Никогда, никогда больше так не делай!
– Но я должна была спасти ребёнка, во-первых, это же ребёнок, а во-вторых, это был твой приказ, – отзывается Габриэль. – Слушай, ты же сам говоришь, что «ты же Аккерман, ты в любом случае выживешь».
– Прости, я подверг тебя опасности. Хреновый из меня командующий. Я так испугался, что могу тебя потерять. Из-за моей импульсивности и глупости… Обещай мне, Габриэль! – Кристофер убрал ладони с лица Аккерман и вцепился в её плечи.
– Крис, я только что вернулась с того света благодаря тебе… Не надо меня снова туда же возвращать.
– Обещай мне, что будешь дышать. Ты всегда будешь дышать. Дыши, Габриэль. Дышишь – живёшь, а ты должна жить, Габри. Пожалуйста.
– Ты…
– Да, я обещал тебе это. Обещал. А теперь я прошу тебя об этом, – Крис прижал к себе Габриэль, которая осторожно обняла его и уткнулась носом в шею, как всегда делала, когда была помладше. Крис обнимал её крепко и надёжно, как обнимал папа, в объятиях которого она чувствовала себя в безопасности.
– Обещаю.
– После таких слов и объятий ты должен на ней жениться, – замечает Карен, прерывая затянувшуюся тишину.
– Вот только женитьбы с этим мне ещё и не хватало, – заворчала Габриэль. Кристофер с облегчением рассмеялся, когда Габри пихнула его в бок, опрокидывая его на песок.
Она дышит и ворчит – уже неплохо.
========== The hatred ==========
Комментарий к The hatred
Hatred – ненависть.
Небольшой такой рейтинг.
Безответная любовь, все дела. Может, она и не такая безответная, но пока так.
Песня: OneRepublic – Let’s Hurt Tonight.
Габриэль Аккерман сидела на подоконнике, прикрыв глаза. Девушка обожала проводить время на старом чердаке, ведь только там она могла побыть наедине со своими мыслями и не слушать вопли взрослых по поводу очередного изобретения Тэдди Арлерта.
В руках девушка держала медицинский справочник. Эрен подарил его девушке на Рождество, зная, что Габриэль обожает биологию.
Каким бы красивым и интересным справочник не был, мысли Аккерман занимал явно не он. Девушка усиленно соображала, пытаясь собрать пазл из кусочков воедино.
Она не понимала, зачем Криса назначили главнокомандующим их отрада, если изначально у них уже был кандидат на эту роль. Да и вообще, с появлением в их жизни сына покойного Эрвина Смита всё пошло кувырком.
Если раньше никто не делал акцент на том, что Кристофер – сын Эрена, являющегося титаном, то теперь на это начали обращать внимание. Раньше Кристофера считали идеальным сыном идеальных родителей, зато сейчас военная полиция и гарнизон с явной настороженностью стали относиться к юноше.
Для Кристофера это не стало смертельным ударом. «Крис – волевой парень, я даже не сомневаюсь в том, что он справится со всем этим. И потом, мы же рядом. Отряд не даст своего командира в обиду», – в голосе Карен звучала стальная уверенность, и Габриэль не могла не согласиться с ней.
Настоящим же ударом для Кристофера Йегера стало смещение с должности главнокомандующего. Габри и остальные не могли понять, в чем незнакомый им Натаниэль Смит оказался лучше Криса.
– Я не знаю, Габри, – честно признался дочери Леви. – Я не всегда понимаю мысли королевской семьи. Твоя мама тоже не знает. Мы оба не можем понять. Как Крис?
– Это не тот Крис, которого я знала, – решила ответить честностью на честность Габриэль. – Пап, я боюсь, что всё это сильно ударило по нему. Он закрывается, замыкается в себе, а мы ничего не можем с этим поделать.
– Просто будьте рядом с ним, – посоветовала подошедшая к мужу и дочери Ханджи. Женщина села рядом с Габриэль на кровать и погладила её по волосам. – Любовь творит чудеса, милая.
Габриэль так и сидела с закрытыми глазами. Теперь она принялась вспоминать себя маленькой девочкой.
Она помннила, что воображала себя принцессой, которая томилась в заточении и ждала, когда прекрасный принц спасёт её. Как и любой принцессе, Габриэль полагался собственный принц. К сожалению, она была не принцессой. Не принцессам принцы не полагаются.
Тихий скрип половиц заставил Габриэль открыть глаза и повернуться. В тени чердака стоял Крис, и он не сводил с неё взгляда. Аккерман не знала, сколько времени он стоял и наблюдал за ней, но чувствовала, что долго.
Девушка поняла это, когда он заговорил, перед этим прочистив горло, и его голос зазвучал хрипло и низко:
– Ты похожа на фею из сказки, сидя здесь вот так вот. Лунный свет придаёт тебе серебристо-голубое сияние, и я сквозь одежду вижу соблазнительные изгибы твоего тела.
Аккерман открыла рот и тут же закрыла его, с нескрываемым потрясением смотря на Криса.
Ещё никогда он не говорил ей таких вещей. Она знала его с самого детства, и ещё ни разу не слышала ничего подобного в свой адрес от него. Если подумать, то ей такого вообще никто не говорил.
Забавно осознавать, что наступил тот момент, когда дети уже не дети, но и не взрослые. Подростки делают первые шаги в сторону взрослой жизни, медленно и уверенно отодвигаясь от детской реальности.
Некстати на ум пришёл тот поцелуй в ванной, когда Габри обрабатывала раны на спине Криса. Габриэль казалось, что она никогда не забудет, как он посмотрел на неё. Таким взглядом не смотрят на подругу детства, нет; таким взглядом не смотрят на названную сестру. В его взгляде читалось что-то, чего Аккерман не могла понять.
Ханджи говорила, что любовь означает не только страстные поцелуи, знойные ночи и признания в вечной любви. Любовь – это то, что лежит намного глубже; то, что можно прочитать в душе и глазах человека. Любовь видно в глазах. Только теперь Габриэль поняла, что именно читалось в глазах Йегера.
– Как сходила на ковёр к Смиту?
Габриэль открыла рот, чтобы ответить, но вместо этого сдавленно вскрикнула, когда Кристофер дико схватил её за плечи и пару раз сильно встряхнул.
– Черт возьми, Габри! Какого черта ты пошла к Натаниэлю и разговаривала с ним про меня?! Я просил тебя не влезать в это дело и дать мне разобраться самому!
– Крис, ты делаешь мне больно! – Габриэль попыталась вырваться, но Крис держал больно и крепко.
– Я даже думать не хочу о том, что ты сделала, чтобы вернуть меня в команду! У него на лице отчётливо читались намерения насчёт тебя! – пронзительно закричал Крис, снова встряхивая девушку. Габри замолчала, с потрясением смотря на своего друга, который всегда так контролировал свои эмоции.
Крис стащил Габри с подоконника. Его трясло как при лихорадке, и Аккерман зажмурилась, ожидая пощёчины. Кристофер никогда не поднимал на неё руку, хотя Габриэль, в силу своего характера, давала ему достаточно поводов.
– Что?! Остановись, Крис! Ты же знаешь, что Натаниэлю ничего не светит! Знаешь!
– Я знаю, Габри, потому что ты – моя! Моя! Ты всегда будешь моей! Неважно, кто у тебя будет в будущем, ты всегда будешь принадлежать мне! Я сделаю тебя своей… сегодня… сейчас же!
Это говорил не Крис. Это говорил кто-то, кто вселился в него.
Аккерман и Йегер упали на пол, потому что Габриэль начала отпихиваться и использовать приёмы, которым её обучил отец. Только была одна проблема – Кристофер слишком хорошо знал Габри, поэтому блокировал все её удары.
– Крис, остановись! – они боролись, перекатываясь по полу. У Аккерман были натренированные ноги, зато у Криса было преимущество в росте и весе. И он намеревался воспользоваться преимуществами, чтобы получить желаемое.
Как и любая девушка, Габриэль представляла свой первый раз романтичным, со всей полагающейся для этого атрибутикой: цветами, свечами, шёлковыми простынями (последнее отпадало сразу, стоило лишь вспомнить, в каком мире они жили). Её партнёр должен быть нежным и чувственным, ни за что не причиняя Аккерман боль. Ещё бы Габриэль надела свою самую красивую одежду и даже бы накрасилась, чтобы её принц потерял голову.
И уж никак Габриэль не могла поверить то, что её «принцем» окажется Кристофер Йегер. Ей казалось нереальным то, что сейчас происходило; то, что сейчас вытворял Крис.
Они остановились на старой кровати, на которой уже до этого много чего произошло: здесь Карен рыдала из-за первого убитого ею зверя; здесь Крис прятался от чрезмерной опеки своей матери; здесь Никки и Габри лежали, болтая о всякой девчачьей ерунде.
Крис и Габриэль отпрянули, пристально смотря в лицо друг другу. Их лица были бледными от шока и потрясения. Аккерман знала, что Кристофер сожалеет. Это было видно по его трясущимся рукам и подрагивающим плечам. Это читалось в его глазах, пока он одевался. Он, не глядя на Габриэль, поднялся с кровати и сел на подоконник, прикрывая глаза.
Аккерман осторожно встала с кровати через некоторое время и надела небрежно брошенную на пол Крисом свою рубашку.
От скрипа половиц Крис дёрнулся и открыл глаза, сталкиваясь взглядом с Габриэль.
– Мне нет прощения. Даже не пытайся меня оправдать.
– Я…
– Ты этим сейчас и занимаешься. Я же вижу по твоему взгляду. Пожалуйста, не оправдывай.
– Я думаю не об этом, – она села напротив него на подоконник.
– Не злись на меня, пожалуйста. Ради Бога, Габри, не злись! Этого больше не произойдёт! Я скорее отдам себя на съедение титанам, чем снова прикоснусь к тебе! – эмоции вечно спокойного Криса снова взяли над ним верх. – Мне нет прощения! Я изна…
– Прекрати корить себя. Разве изнасилование может считаться таковым, если оба участника процесса получили удовольствие? Его, по сути, и не было. Я могла ударить тебя, но этого не сделала. Не вини себя, – Габриэль накрыла его ладонь своей. – Пожалуйста, Крис. Это рано или поздно бы произошло. Я не виню тебя.
– Прости, я чудовище. Просто… Я потерял всё, ради чего жил, ради чего меня тренировали. Я не мог потерять ещё и ребят, тебя. А потом, когда я увидел то, как Натаниэль на тебя смотрит, и услышал, какие у него на твой счёт мысли. Я не смог свыкнуться с мыслью, что ты можешь быть не со мной. Прости, я жуткий собственник. Я не смог представить тебя с ним, не смог представить тебя такой, какой ты была сегодня со мной ночью.
– Крис…
– Я знаю, что ты не чувствуешь ко мне того же, что я чувствую к тебе. Мы пытались несколько раз, и я всегда видел в твоих глазах отсутствие ко мне романтического интереса, – он приложил палец к её губам и жестом попросил замолчать. – Ты видишь во мне друга, названного брата, но не парня.
– Крис…
– Спасибо, Габриэль, за то, что не оттолкнула меня и позволила мне быть с тобой этой ночью. Я буду вспоминать это с благодарностью, – Кристофер наклонился и поцеловал костяшки пальцев Габриэль.
– Почему это звучит так, словно ты прощаешься?
– Потому что я уезжаю.
– Что?
– Я уезжаю, – снова повторил он. – Я уезжаю на Стену Розу.
– Но… Там же обитают титаны, – Аккерман поперхнулась воздухом. – Зачем? Зачем ты туда едешь?! Кто тебя вообще туда отпустил?!
– Габри, пойми, нужны люди, которые будут защищать эту стену. Им нужны ответственные и сильные люди.
– Ты погибнешь! Это верная смерть!
– Пусть и так! Но я умру, зная, что сделал доброе дело! Моя жизнь будет хоть чего-то стоить!
– Защита этой чертовой стены ничего не стоит! Даже жизни! – Гарри отшатнулась от Кристофера. – Неужели… Это сделал Натаниэль?
– Нет, я сам попросил меня туда направить.
– Твои родители…
– Знают. Мама со мной не разговаривает и постоянно плачет, а папа сказал, что это моя жизнь. И мне решать. Не плачь, моя прелестная Габриэль Аккерман, – Крис нежно коснулся пальцами щеки девушки. – Я уж точно не стою твоих слез.
– Ребята…
– Они не знают. Если честно, то я не хотел никому говорить. Но потом понял, что не смогу. Я решил сказать тебе первой, потому что ты всегда поддерживала меня, всегда была рядом. Пожалуйста, не плачь из-за меня.
– Как я могу отпустить тебя на верную смерть? – Габри шмыгнула носом. – Я не могу, Крис. И ребята не смогут, когда узнают.
– Мне невыносимо быть для тебя лишь другом. Я так сильно люблю тебя, что задыхаюсь от этой любви. Так будет лучше для нас обоих, Габри. Вдали от тебя я начну жить, а ты будешь свободна от моих чувств.
Габриэль уткнулась лицом в колени. Кристофер улыбнулся и мягко, как папа, поцеловал её в макушку и встал с подоконника. Он тихо прикрыл за собой дверь, и Габриэль всхлипнула.
Кристофер Йегер не сказал ей «прощай», потому что любит.
Габриэль Аккерман не сказала ему «прощай», потому что это слово окончательно убьёт безумно влюблённого в неё Кристофера.
Габриэль Аккерман ненавидит себя. Она ненавидит себя за то, что причиняет боль близкому ей человеку. Она ненавидит себя за то, что безумно красива. Она ненавидит себя за то, что не может любить Криса так, как он любит её.
Габриэль Аккерман ненавидит Кристофера Йегера за то, что он своими чувствами причиняет ей больше всего страданий.
И от ненависти до любви всего один шаг.
И, кажется, Габриэль уже сделала этот шаг.
========== The sin ==========
Комментарий к The sin
Sin – грех.
Katy Perry – Unconditionally.
Эта часть не связана с предыдущей (вроде как). Независимая часть, так сказать. Натаниэль – сын покойного Эрвина Смита – ещё пока не появился, почти обычные будни.
– Не волнуйся, до свадьбы заживёт, – Карен улыбнулась, обнажая ямочки на щеках. Тэдди закатил глаза и попытался устроиться поудобнее, но каждое движение отзывалось болью в теле. Особенно беспокоила голова.
– Правильно, Карен. Не ему же череп проломили, а значит, заживёт, – Никки сверкнула голубыми глазами и теснее прижалась к брату, лежащему на кровати. Габриэль и Карен переглянулись.
Все в отряде знали, что Тэдди не силён в бою. По правде говоря, он вообще не был силён в бою. Когда они тренировались, то Теодор больше сидел в стороне, чем пытался сбить с ног сестру или Карен.
«Папа говорит, что Тэдди достались мозги и волшебные руки, а не сила. Знаете, я думаю, что это хорошо. Я знаю, что вы будете рядом, чтобы защитить нас», – Никки тогда с таким восхищением посмотрела на друзей, когда Эрен и Леви спасли парня от смерти в пасти титана.
«У нас есть выбор: либо умереть от рук титанов, либо умереть от безумных изобретений Тэдди», – жалобно выла Карен, прижимая пакет со льдом к левому глазу, когда собранный Теодором робот заехал ей в лицо рукой.
– Жалко, что Бог подарил ему мозги, но совершенно забыл научить его пользоваться этими мозгами, – шепнула Кирштайн Габриэль на ухо, касаясь затылка и болезненно охая. – Боже, у меня земля вращается.
– Садись в кресло, – морщась от боли из-за каждого вздоха, Габриэль усадила подругу в кресло. – Я уверена, что это так просто военной полиции с рук не сойдёт.
– К сожалению, сойдёт, – раздался голос Эрена. – Как вы? Я принёс вам поесть. Здесь немного, потому что вас может вырвать, если сотрясение.
– Мы легко отделались. Спасибо, – Габриэль благодарно ему улыбнулась. Эрен улыбнулся в ответ и направился к лежащим на кровати близнецам.
– Можно я посмотрю твою рану, Карен? – на пороге комнаты появилась Ханджи. – Она даже с порога не внушает мне доверия. Габри, ты как? Ты ранена? Тебя тоже били по голове?
– По рёбрам, но они не сломаны, просто сильный ушиб, мам. Не переживай. Ребята пострадали больше, – Габриэль отошла от кресла, чтобы не мешаться матери.
– Я хотел бы тебя попросить найти моего сына, Габри, – Эрен поднял голову и посмотрел на Аккерман-младшую. – Микаса уже с ног сбилась, нигде не может его найти. Я знаю, что его пороли на площади, поэтому его нужно найти и обработать ему раны.
– Конечно, – кивнула Габриэль, беря куртку и выходя из комнаты, оставляя покалеченных друзей на попечение взрослых.
Она обошла все комнаты, заглянула в кабинет, прошлась по библиотеке и даже пошла в мужские душевые. Кристофера нигде не было. На ум пришло ещё одно место, где юноша мог быть. Уверенной походкой Габриэль направилась на чердак, на который так редко поднимались взрослые, но который так облюбовали дети.
Когда Аккерман поднялась на чердак, то застала там Кристофера. Он стоял перед зеркалом, пытаясь снять рубашку, чтобы обработать свои раны. Он дёрнулся, когда увидел в отражении Габриэль.
– Я помогу, не дёргайся лишний раз, – Габриэль бросила куртку на кровать и подошла к Йегеру, останавливаясь позади него. – Будет больно, но потерпи, пожалуйста, я постараюсь сделать это как можно быстрее.
– Хорошо, – Кристофер откинул голову назад и застонал, вцепляясь пальцами в раму зеркала.
– Прости, – Габри виновато посмотрела на него, продолжая осторожно снимать с него рубашку, которую он смог всего лишь расстегнуть. Когда окровавленная рубашка упала на пол, Аккерман зажала рот себе ладонью, чтобы не закричать. Пусть от Леви ей и достался хвалебный контроль, в данный момент он отключился.
Почти вся спина Кристофера была исполосованной. Вдоль и поперёк. На его спине почти не было ни одного участка, не пострадавшего от рук военной полиции.
– Боже… – Габриэль подняла руку и осторожно коснулась пальцами плеча Кристофера. Юноша часто и прерывисто дышал, он чувствовал себя так, словно свалился в костёр.– Это… чудовищно. Я и не знала, что тебя эта старая маразматичка била с особой жестокостью.
– Ерунда, Габри. До свадьбы заживёт, – он попытался улыбнуться, но лишь дёрнулся и крепче вцепился в раму.
– Сомневаюсь, что такое заживёт до свадьбы, – Габриэль с трудом вздохнула, сжимая ладони в кулаки. Как же она ненавидела эту старую начальницу военной полиции! Она была слишком консервативной, порой даже настолько, что совсем не верилось, как она может жить в настоящем мире, а не в прошлом. – Ты бы это видел. Хотя, лучше не надо.
Кристоферу Йегеру недавно исполнилось семнадцать. Из маленького мальчика, который недавно бегал по двору и улыбался беззубым ртом, Кристофер превратился в высокого, статного и жутко обаятельного молодого человека. Пусть он и был высоким и сильным, он не мог сопротивляться военной полиции, решившей устроить расправу прямо на площади. Он казался маленьким и худым, когда над ним, как коршун, нависла старуха с плетью в руке; старуха, которая была намного больше и выше его. И он отпихнул в сторону друзей, чтобы принять весь удар на себя.
– Это ерунда, – снова упрямо повторил он, выпрямляясь, когда Габриэль принялась обрабатывать спину. – Я не мог не вмешаться. Когда причиняют боль близким тебе людям, ты не можешь стоять в стороне.
– Она била тебя с явно наслаждением, – вспомнила Габриэль выражение лица главы военной полиции. – Почему? Крис, скажи мне.
– Боже, как же это глупо будет звучать вслух.
– Скажи. Я знаю тебя достаточно долго, чтобы вынести все твои глупости.
– Она считает меня порождением дьявола. Считает, что я грешен.
– Что?
– Эта ведьма считает меня слишком красивым и обаятельным. Она считает, что я – проклятье для всех молоденьких девушек в этом месте. Я затягиваю их в свои коварные сети, и они теряют голову.
– И как ты это делаешь?
– А вот так.
Крис медленно обернулся и оказался вплотную к Габриэль. Он улыбнулся своей обольстительной улыбкой, неотрывно глядя Аккерман в глаза сверху вниз. Габриэль запрокинула голову и тоже смотрела ему в глаза.
– Пробуй свои методы обольщения на других девушках, Кристофер, – Габриэль непроизвольно облизнула почему-то резко пересохшие губы и мягко, но уверенно развернула его обратно к зеркалу. – Я знаю тебя наизусть. Я не согласна со словами этой старухи.
