Текст книги "Мы с тобой знакомы, незнакомка...(СИ)"
Автор книги: Миравия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– «Гермиона» слишком тяжеловесно, – хмыкнул он. – «Мисс Грейнджер» – отдаёт излишним официозом, жёсткостью. «Герми», уж простите, и вовсе глупо звучит. А мой вариант идеально подходит, отражая вас такой, какой вижу я.
Не сдержавшись, девушка хмыкнула: характеристика имён была точна, во многом повторяя её мысли. Она тоже считала, что «Герми» звучит глупо, именно поэтому отчаянно протестовала против подобных сокращений. Вот только Мионой её до сих пор не называл никто. Этот вариант был лишён агрессии, был мягким и женственным, однако такой она позволяла себе быть исчезающе редко. О чём иногда, наедине с собой, сожалела.
– Если не раскрываете настоящего имени, то скажите хотя бы, как к вам обращаться? – поинтересовалась она. – Любопытство оказалось моей слабостью, ваш эксперимент удался, но взамен я хочу узнать про Сферы великого Салазара, о которых вы знаете больше меня.
– Ну хоть так! – расхохотался мужчина. – Впрочем, что ещё от вас, дорогая, ожидать! Однако не обещаю, что ограничусь только рассказом, если решитесь провести здесь вечер: не требуйте от мужчины слишком многого. А звать… можно звать меня Бардом. Мне нравится такой вариант, – всё ещё смеясь, сознался он. – В нём есть толика истины. И я к нему привык.
Фраза прозвучала двусмысленно, вновь заставляя зардеться щёки молодой волшебницы, но никаких ассоциаций с именем Бард у неё не возникало. Лишь смутное ощущение чего-то давным-давно знакомого, но слишком далекого от нынешней ситуации…
– Раз я решилась на такое безрассудство, как эта встреча, то глупо уходить сразу, – стараясь казаться равнодушной, пожала плечами она. – Надеюсь, аппарировать отсюда я могу?
– Знал, что вы этот вопрос зададите, – последовал мгновенный ответ, – и снял щит, обычно скрывающий этот дом. Так что можно в любой момент. Хотя надеюсь, он наступит нескоро.
Гермиона растерялась. Он снова умудрился её обескуражить: она почему-то ждала слов о защите, о невозможности перемещёний иным способом, кроме портала. А так – полная свобода, но уходить не хотелось.
– Не стоит ждать от меня подвоха, – тихо проговорил незнакомец. В его голосе вдруг послышался какой-то странный акцент. – Вспомните тот вечер. Свои ощущения. Эмоции. Разве от меня исходила угроза?
Горячее дыхание коснулось её шеи, заставив вздрогнуть всем телом. Гермиона отчётливо осознала, что хочет снова почувствовать его сильные руки на плечах, его губы, способные погрузить весь окружающий мир в негу, разжигая в обоих отблески страсти. Ощутив нахлынувшую слабость в ногах, она опёрлась о невысокие перила. Гладкая поверхность отполированного камня показалась ледяной, даря передышку и успокаивая.
– Не бойся, Миона, – в голосе звучала непонятная мольба. – Я не сделаю и шага против твоего желания. И никогда не смогу причинить тебе вреда.
Она чувствовала его спиной, совсем близко. Сильное мужское тело, делившееся с ней теплом. Дыхание мужчины шевелило волосы Гермионы: ростом он превосходил её. Хотелось откинуться назад, прижаться, скрыться от мира в его объятии…
Через просвет между деревьями виднелось чистое небо, на котором постепенно зажигались первые звёзды. На севере медленно поднималось созвездие Дракона, выше которого уже сияла Полярная звезда. Всё вокруг дышало умиротворением. Казалось, суета мира не властна над этим местом, а река времени обтекает его стороной.
– Где мы? – тихо спросила Гермиона. – Дом кажется старым… Такой красивый сад…
– Этот дом построен много лет назад одним из моих предков для любимой жены, – тут же послушно принялся рассказывать мужчина. – Последней здесь долгое время жила моя бабушка после смерти деда. До этого тут попеременно жили или наследник с женой, не желавшие жить в поместье с родителями, либо вдовы, уставшие от суеты. Миона, я ступаю на опасную тропу: не хочу лгать, однако слишком много давать ключей в твои изящные ручки не готов. Я слишком хорошо знаю твой ум, чтобы допустить мысль о твоей недогадливости.
– Откуда вы меня знаете? – всё-таки задала давно мучавший вопрос она. – Что прячете за чарами невидимости от меня? Даже голос, думаю, не ваш, иначе я могла узнать его.
– Голос мой, – возразил её собеседник. – Обычно я говорю иначе. Привычка. В остальном ты угадала, знакомы, если можно сказать, мы давно. Больше ничего не скажу. Мне хочется пообщаться с тобой, Миона. Просто мы. Ты и я, без влияния мира вокруг.
– Если я обернусь? – спросила она. – Если попытаюсь снять чары?
– Ничего не получится, – в голосе заискрилась улыбка. – Зная тебя, я принял все меры. Слишком многое зависит от этого вечера… Хотя не сомневаюсь, ты попытаешься. И даже не слишком удивлюсь, если преуспеешь когда-нибудь, но не сегодня.
– Почему?
– Я расскажу, – пообещал он. – Подари нам время, чтобы по-настоящему узнать друг друга. А пока ты, кажется, хотела услышать про Сферы? Мы пойдём в дом или останемся тут?
Гермиона вздохнула и передёрнула плечами: этот мужчина невозможен. Он столь тщательно следил за словами, что даже некоторые оговорки не сильно сужали круг подозреваемых. Дом принадлежал его семье. Тем не менее пока ни единая деталь не намекнула, была ли та семья волшебниками или маглами! Бард вырос, нужды ни в чём не зная, будучи наследником то ли состояния, то ли титула, то ли того и другого вместе. Получил отличное образование, был умён и начитан. Только таких было множество среди знакомых разной степени близости! Снова тупик.
– Я бы осталась на этой террасе, – ответила она. – Здесь так легко дышится…
– Как пожелает прекрасная дама, – улыбнулся он. – Полагаю, что сидя разговаривать удобнее.
Незнакомец провел её за угол дома и бережно устроил в большом кресле-качалке, укутав плечи пледом. Сам же уселся напротив: его присутствие снова выдавали лишь сгустившиеся тени.
– Прости, но за рассказ я попрошу небольшую плату – хочу видеть твоё лицо, – произнёс хозяин. – И лишу тебя взаимной любезности, как понимаешь. Может быть, вина? Или кофе?
Гермиона лишь покачала головой, продолжая безуспешно всматриваться в темноту. Их разделял всего лишь низкий столик, но ей казалось, что намного больше, настолько острой была жажда его прикосновений, мешающая сосредоточиться. Однако магия голоса рассказчика всё-таки заставила девушку забыть обо всём.
– Сфер изначально было четыре, вот только творения свои Салазар не унёс в изгнание, как написано во всех сохранившихся манускриптах, но передал трём доверенным семьям, – принялся рассказывать Бард. – А самую сильную оставил своим потомкам. Слава Мерлину, что Сфера Власти потерялась в веках: если бы ею обладал Тёмный Лорд, кто знает, как сложились бы события последней войны. Всё-таки предмет этот обладает немалой силой. Да и другие ему не так уступают – ты могла это ощутить совсем недавно. Следы чудесных артефактов можно отыскать в истории волшебного мира: то одна, то другая сфера временами всплывали на изломах времени, в решающие моменты человеческой истории смущая умы, когда незаметно, а когда – ярко, как комета, пересекающая ночное небо. По слухам, последний раз Сфера Власти явила себя во времена войн Наполеона, но после нигде о ней не было упоминаний. Я долго изучал все проявления её действия, так что вряд ли ошибаюсь. Опознать зрительно сферы легко – шары словно наполнены каждый своей стихией. Как ты знаешь, эмоции стали огнём, телепатия – ярким светом, сфера сна будто наполнена до краёв водой, ну, а воздух – это власть, конечно. Мне рассказывали, что последняя сфера абсолютно прозрачна…
– Откуда?.. – не выдержала Гермиона. – Я много источников пересмотрела, но нашла лишь редкие упоминания!
– Мне везло: я имел возможность читать редкие книги, – усмехнулся из пустоты мужчина, явно не планируя раскрывать всех секретов своей осведомлённости. – Читать я всегда любил, в этом мы схожи. Это был способ убежать от реальности, и я нередко им пользовался, когда уставал от масок…
Они говорили долго, и темы не иссякали. Гермиона получила собеседника столь внимательного и понимающего, что о таком и не мечталось никогда. Иногда его фразы звучали двусмысленно, иногда он замолкал, бережно храня свои тайны, а пустота напротив вызывала приступы раздраженного любопытства, но когда Бард начинал рассказывать, всё это забывалось. Он успел много где побывать, умел увлечь собеседника, периодически соединяя волшебный мир с обычным человеческим, мешая их в сложный коктейль настоящей жизни. Разговор утекал от чудесных сфер и возвращался к ним, тонул в глубинах истории и пытался заглянуть в будущее.
Девушка опомнилась, когда часы где-то в доме пробили полночь.
– Мне пора, – поднялась она из кресла. – Я и не думала, что так поздно.
– Золушка? – засмеялся он, но в голосе слышалось явное огорчение. – В двенадцать карета превратится в тыкву?
Гермиона покачала головой, невольно улыбаясь. Она подошла к балюстраде, глубоко вдыхая ночной воздух, столь удивительно тёплый для начала мая. Лёгкий ветерок тут же окутал её ароматом весенней ночи. Уходить не хотелось, но задерживаться дольше не стоило: слишком волнительным было присутствие Барда рядом.
– Я не хочу тебя отпускать, – прошептал он, мгновенно оказавшись за её спиной. – Ни на минуту.
Она стояла, закрыв глаза, откинув на его плечо голову, всем телом ощущая его близкое присутствие, замерев от предчувствия наступающего чуда. Руки легли на плечи и развернули, ладони нежно сжали лицо.
– И если бы тебя мог поцеловать я, а не моя тень, – с ясно слышимым сожалением прошептал он в самые губы, – но не могу…
Волшебнице показалось, что она вновь коснулась Сферы Эмоций, настолько усилились ощущения, когда хозяин дома коснулся её приоткрытых губ. Потеряв остатки контроля, Гермиона ответила на поцелуй, издав сдавленный стон. Она по-прежнему видела лишь тень, но ощущения говорили об ином: пальцы касались мягких волос и трогали лицо, губы сплетались в пылком поцелуе, заставляя стонать от истомы, сильные руки вжимали её в мужское тело.
– Мерлин, Миона! – проговорил он глухо, внезапно оторвавшись от неё через несколько нескончаемо долгих мгновений и отступая на шаг. – Ты способна свести с ума. Уходи, пожалуйста. Иначе я натворю глупостей, о которых буду жалеть: никуда тебя не отпущу. Хуже того, жалеть будешь ты, а на такое я пойти не могу. Иди уже! Я хочу быть с тобой, но сам, а не моя тень.
– А как же…
– Иди!
Невероятным усилием Гермиона шагнула назад, отвернулась, а потом аппарировала к своему дому. Палочка дрожала в руках, когда девушка снимала запирающее заклинание. Остатки сил ушли на то, чтобы дойти до спальни и рухнуть на кровать, до сих пор ощущая незнакомца рядом.
***
Утром прилетела всё та же сова, принеся записку и белоснежную розу.
«Это был лучший вечер в моей жизни. Я буду счастлив, если ты когда-нибудь согласишься его повторить, надеюсь, мне ещё найдётся что поведать интересного», – гласили ровные строки. Мягко улыбнувшись, Гермиона поставила цветок в наколдованную вазу, и только тогда заметила, что на сей раз птица ждала ответ, недовольно переступая с лапы на лапу.
«В этом мире всё возможно…» – вывела она на обратной стороне записки, удивляясь охватившему её ощущению, близкому к эйфории. Казалось, мир обрёл иные краски, селя в душе несвойственную девушке беззаботность. Хотелось петь, танцевать…
Всё-таки Бард был прав, упрекая её в любопытстве: больше всего Гермионе хотелось узнать, кто скрывается за чарами тени. И отказываться от идеи раскрыть секрет собственными силами она не желала, рано или поздно планируя достичь успеха.
Понимая, что домашняя библиотека скудна и вряд ли поможет в поисках, волшебница быстро собралась и отправилась в Министерство. Внушительное книгохранилище отдела тайн содержало немало информации, собираемой столетиями, а за прошедшие годы работы она неплохо научилась ориентироваться в нём.
К удивлению, зайдя в библиотеку, она обнаружила за ближайшим столом Малфоя. Тот сидел, заняв её любимый столик, и увлечённо читал, закрывшись большим фолиантом. На звук шагов слизеринец поднял лицо от пожелтевших страниц старинной рукописи. Взгляд оказался настолько пристальным, даже тяжелым, что Гермиона споткнулась.
– Доброе утро, – наклонил голову он, привставая и демонстрируя безупречные манеры. – Некоторые вещи никогда не меняются…
– А какие-то, похоже, вполне, – усмехнулась Гермиона. – Доброе.
Боясь, что старый враг может подпортить радужное настроение, она спешно удалилась вглубь, разыскивая необходимый стеллаж с книгами. Вот только к величайшей её досаде, на месте нужного тома зияла дыра. Тихо ругнувшись, девушка взяла несколько других книг и, быстро миновав Малфоя, по-прежнему погруженного в чтение, выскользнула прочь, направляясь к себе в кабинет. В библиотеке, без сомнения, было бы удобнее, однако такое соседство приятным не представлялось.
Поиски заняли несколько часов, и очнулась Гермиона, когда ощутила явственное чувство голода. Неудобство того стоило, ведь она наткнулась на упоминание о редком заклинании тени, чьё действие, как две капли воды, походило на способ, применяемый Бардом для сокрытия своего облика. Книга содержала подробное описание заклинания. Вот только о снятии, как назло, там не было ни слова. Его можно было накладывать лишь на себя, и самому избавиться от чар достаточно было одного взмаха. Вот только Гермиону волновало иное.
Изобретено заклятие было давным-давно, чуть ли не во времена Основателей, однако пользовались им нечасто: гораздо проще применить чары полной невидимости или воспользоваться мантией-невидимкой, пусть даже не столь совершенной, как у Гарри. Тень можно было заметить, но невозможность снять заклинание с другого оставалось неоспоримым преимуществом, и именно оно стало проблемой Гермионы. Не зря Бард упоминал, что всё предусмотрел, в очередной раз подтверждая, что был достойным соперником.
***
Гермиона и дальше не бросала исследований, тем более что шансы испробовать новые варианты предоставлялись раз за разом: пёстрая сова зачастила в её дом, а волшебница теперь нередко коротала вечера в небольшом особняке белого камня, скрытом зеленью сада.
Встречи стали подобны наркотику, и каждый раз, когда приближался конец недели, Гермиона неосознанно ожидала приглашения. Теперь ей казалось, что дом, пребывавший в двух мирах одновременно, был воплощением мечты. Если бы её спросили, где она хотела бы жить, то Гермиона принялась бы описывать его комнаты, жаркий огонь в камине, тёмное дерево стен, вязь перил на крутой лестнице, ведущей на второй этаж. Большую библиотеку в мансарде. Запущенный сад, не потерявший ни капли прелести, маленький пруд, затянутый тёмно-зелёной тиной, в котором устраивали оглушительные концерты лягушки, стремясь перекричать живущего в кустах благоухающей сирени соловья. Массивные дубы, кронами уходящие в небо.
Вот только думать о том, насколько очарование места зависело от его хозяина, Гермиона старалась реже. Он по-прежнему скрывал лицо, и в большинстве моментов старательно сдерживался, признаваясь в чувственных порывах, однако не желая их исполнять под чарами тени, пусть иногда действия Гермионы казались провокационными.
Никакие уговоры не могли заставить Барда сменить решение. Зачастую он называл себя трусом, умоляя об одном – о времени. Гермиона соглашалась, и неизвестность затягивалась на неопределённый срок.
Лишь в начале августа девушка улучила шанс раскрыть тайну того, кто постепенно стал ей ближе всех на свете. В отдел тайн доставили артефакт, схожий по действию с глазом Грозного Глаза Грюма. Устройство с виду походило на обычную лупу и позволяло рассеивать чары невидимости, легко проникало под мантии-невидимки. Проклятий на нём никаких не оказалось, и волшебное стекло, как и многие вещи до того, остались в распоряжении невыразимцев. Не зря говорили, что попавшее в отдел тайн никогда не возвращается в мир…
Затратив немало усилий, Гермиона смогла в один из вечеров забрать стекло из Министерства. Сжав маленькую сову, девушка переместилась на знакомые до малейшей трещинки камни террасы: портал теперь оставался у неё, хотя срабатывал лишь в известные часы.
– Миона, – родной голос тут же раздался из глубины дома.
Занавеси шевельнулись, пропуская тень в неверный сумрак позднего вечера. Девушку окутало мягкое покрывало – маг постоянно экспериментировал над своей маскировкой, и она, казалось, временами жила своей жизнью.
– Привет, – через силу улыбнулась гостья.
– Что случилось? – мгновенно уловил настроение он.
Место чар тут же заняли тёплые руки, стремясь успокоить. Глубоко вдохнув, Гермиона ощутила еле слышный аромат, который теперь, казалось, преследовал её повсюду, даже на работе. Тенёта страха снова коснулись сердца, рождая сонмы сомнений: она собиралась поступить против его желаний.
Пусть Бард был с ней всегда мягок и ласков, но сложно было за время тесного общения не учуять под покровом иные качества: непререкаемую волю, способность идти вперед до конца и гордость. Такую, которую воспитывают в себе с детства, а не прививают извне, истинную и настоящую. Такую, которая предательства не прощает.
Внутренний голос вновь принялся уговаривать подождать, подарить вечер себе и ему, но Гермиона понимала: так она лишь усугубит ситуацию. Или шагать в пустоту прямо сейчас… или никогда. Ждать, пока он сочтёт срок достаточным для раскрытия тайны. Девушка давно уже не верила в малодушие, но так и не смогла объяснить себе причин, которые заставляли Барда молчать. Все приходившие на ум идеи были слишком банальны.
Закусив губу, Гермиона отступила, избегая столь желанных объятий. В ней боролись страх и стремление узнать правду, и схватка была не из простых. Вот только она не была бы Гермионой Грейнджер, если, получив в руки шанс, не воспользовалась бы им. Кто-то иной, наверное, смог бы. Жизнь научила Гермиону не упускать возможностей узнать новое.
Подняв руку с волшебным стеклом, показавшуюся невероятно тяжёлой в тот миг, девушка перевела взгляд на хозяина дома, замершего в ожидании ответа. Тени медленно расступились.
Светлые волосы. Высокий лоб. Серые глаза, в первый миг сверкавшие от переживаемых эмоций, но постепенно леденевшие, как вода от сильного мороза. Высокие скулы. Правильно вылепленные, полные достоинства и врожденного аристократизма черты, которые она привыкла видеть искажёнными гримасой презрения.
– Нет, – пробормотала Гермиона, ощущая, как подгибаются ноги. Лупа вывалилась из онемевших пальцев и покатилась по полу, звонко стукаясь о камни. – Этого не может быть! Нет, пожалуйста…
– Может, – кивнул Драко Малфой, мановением палочки снимая чары с себя, выходя на свет. – Вижу, ты нашла способ. Поздравляю. Я опасался, что так будет, когда услышал об артефакте, найденном мистером Илстоуном. Хотя надеялся, что мне провидение подарит ещё немного времени…
Странная, совершенно непривычная для Малфоя грустная улыбка преобразила знакомое с детства лицо. Гермионе вспомнились все слова, что звучали на этой террасе долгими летними вечерами, нежность и сила рук, укрывающих её от мира, и на краткий миг ей захотелось поверить. Потом на Гермиону лавиной нахлынули воспоминания: оскорбления, попытки задеть побольнее, неприятности, причинённые друзьям и ей лично, наконец, сцена из бесконечно повторяющегося кошмара, когда он бесстрастно наблюдал за её мучениями. И пепел былого накрыл не пропускающим и луча света покровом надежду, душа её.
– Зачем? – Слова дались с трудом, грудь защемило от почти непереносимой боли, воздуха не хватало. – Зачем тебе это понадобилось, скажи? Что ты хотел доказать, разыгрывая весь этот спектакль?
– Я сказал при первой встрече: тяжело жить с зашоренным взглядом. – Холодно ухмыльнулся он, ни на секунду не спуская с Гермионы глаз и внимательно наблюдая за переменами, ясно читаемыми на лице девушки. – Теперь ты в этом убедилась. Не так ли?
– Ты… ставил на мне опыты? – споткнувшись на полуслове, выдавила Гермиона. – Проверял, как долго презренная грязнокровка будет разгадывать твои тайны?
– Конечно же, – буквально выплюнул он. В глазах на краткое мгновение полыхнул яростный огонь, мигом затушенный потоком ледяного безразличия. – Только этим и занимался последние несколько недель. Каждую секунду. Я же не на что иное не способен. Сын Пожирателя, Пожиратель, приспешник Темного Лорда… Вариантов нет, не так ли? Клеймо…
Гермиона молчала, разглядывая знакомые черты, и никак не могла взять в толк: как? Как холодный, полный пренебрежения к окружающим Малфой мог оказаться Бардом? Нежным, ласковым, самым чутким человеком на свете? Чувства метались внутри девушки подобно диким зверям, застигнутым лесным пожаром, забиваясь в дальние углы в попытках спастись от нарастающей боли утраты.
Потребовалось несколько бесконечно долгих минут, чтобы заставить голос повиноваться и не дрожать, а слезы – остаться где-то в глубине глаз. Он достаточно видел её слабости, и больше такого подарка не получит.
– Что ж… – уронила девушка, – твой эксперимент удался: я тебя не узнала. Надеюсь, что теперь ты оставишь меня в покое.
– Без сомнения, – наклонил голову Малфой. – Знаешь, если эксперимент и был, он как раз провалился. Вот Поттер – да, с ним получилось, а с тобой – нет. Не волнуйся, завтра я вернусь во Францию. Прощай… Да будет уютным твой мир. Он хорошо укрыт ото всех…
Маг развернулся и ушёл, оставив девушку на террасе. Плотные занавеси упали за его спиной, перекрывая путь. В глуби дома хлопнула дверь, подводя черту под событиями вечера.
Не понимая, как действовать дальше, Гермиона медленно спустилась по ступенькам в сад. Ноги почти не слушались, только она упрямо шагала всё дальше и дальше, не ощущая ничего, кроме боли и растерянности. Зачем? Мстить за что-то спустя столько лет… мелко даже для Малфоя. И какой эксперимент удался с Гарри? Какая причина заставила слизеринца тратить вечера на общение с ней, на разговоры и рассказы?..
Пройдя с десяток шагов, Гермиона ткнулась лбом в ствол раскидистого дуба. Ей хотелось исчезнуть навсегда, намертво срастись с деревом, впитывая его умиротворение и мудрость. Слёзы хлынули водопадом, вымывая боль, хотя и не облегчая, не давая ответов на мучавшие вопросы. Ослабевшие ноги подогнулись, и Гермиона рухнула в траву, теряя опору…
Лишь через час внезапно полившийся дождь выдернул её из небытия, заставив переместиться к родному порогу. Стоило ей зайти, как из складок мантии выпала фигурка совы. Вряд ли она когда-нибудь теперь засветится, приглашая переместиться в гости… Взмахом палочки волшебница превратила бывший портал в миниатюрную подвеску, а затем прикрепила к цепочке на шее: птица не виновна в произошедшем.
***
Ночь Гермиона провела без сна, не даря кошмарам и шанса наведаться в гости. Она раз за разом прокручивала воспоминания, и поразительно: стоило потоку эмоций утихнуть, уступая дорогу здравому рассуждению, как возникло странное чувство, скребущее изнутри острыми когтями, больше всего похожее на вину.
Хотелось отмотать назад последние часы, расспросить, узнать, а не обвинять… Вот только сделанного не воротишь, шанс был утерян, значит, искать ответы на мучавшие вопросы оставалось самой.
Совсем некстати пришло воспоминание о первом вечере. Она же чувствовала тогда истинные эмоции окружающих, в том числе Малфоя. Коктейль был непростым, но в нём не было ни презрения, ни тем более ненависти.
«Тяжело жить без шор», – кажется, так он тогда сказал? Тяжелее жить в них…
Перебирая события последних недель в памяти, Гермиона вспомнила о Гарри. Помнится, когда она расспрашивала его о Малфое, он пытался его обелить. Тогда она отмахнулась… Похоже, пришло время подробно расспросить друга.
Утро застало волшебницу над омутом памяти, она в мельчайших подробностях, старательно не обращая внимания на терзающую боль разочарования и потери, вспоминала беседы, по каплям сращивая в сознании два образа. И с каждым вздохом убеждалась, что на этот раз эмоции сыграли с ней злую шутку. Как и нежелание взглянуть на людей под другим углом, о чём не раз её просил Бард. Пока он оставался для неё именно Бардом. Что тоже подтверждало его слова: она настойчиво пряталась от истины.
Поттер появился на пороге дома буквально через двадцать минут после получения совы, и лицо его выражало сонливость и крайнюю тревогу.
– Что-то случилось? – в дверях поинтересовался он. – Мы не виделись больше недели, а тут срочный вызов. Твоя сова едва меня не заклевала, требуя скорее прочитать послание.
Гермиона молча потянула его в гостиную, вручила чашку горячего кофе, взяла такую же, а затем, внимательно глядя на друга, потребовала:
– Расскажи мне о Малфое. Не о том, каким его помню я, а о том, каким его знаешь ты. Почему-то сейчас мне кажется, что это разные люди. Ты, помнится, как-то уже пытался, но я большую часть пропустила мимо ушей.
– Гермиона, зачем тебе Малфой? – поднял брови Гарри. – Он полчаса назад покинул Англию и, насколько понял его я, возвращаться не планирует.
– Вы виделись? – с трудом заставив голос звучать ровно, уточнила она. – Сегодня?
– Да, в Министерстве, – кивнул Поттер. – Я, честно говоря, думал, что он и вовсе останется, а тут сорвался внезапно, словно стряслось что. И вот, только я вернулся домой, как прилетела сова от тебя.
– Подожди, – перебила его девушка. – Ты говоришь о Малфое? Драко Малфое?
– Угу, ты ещё про титул вспомни, – ухмыльнулся друг, но взгляд его оставался настороженным. – Да, я говорю именно о лорде Малфое, Драко Люциусе. Всё верно.
– Когда вы успели подружиться? – прищурилась Гермиона. – Ты никогда не рассказывал. Максимум, упоминал об эпизодическом общении.
– А зачем? – пожал плечами Гарри. – Я всегда знал о твоей обиде. Ты, может, и забыла, но не простила – это уж точно. Мы с ним потрепали друг другу немало нервов, много натворили глупостей и гадостей… Не перебивай, выслушай, раз просила, – поднял мужчина руку, заметив порыв Гермионы заговорить. – Да и взаимные попытки отправить на тот свет за нами числятся. Вот только в итоге жизнью я во многом обязан его матушке.
– Ты же их потом спас!
– Долг платежом красен, – развёл руками Гарри. – Так что ещё на седьмом курсе мы внезапно осознали, что перестали быть врагами. Нас многое объединяет, что неудивительно. Может, мы и не друзья, но давно уже хорошие приятели. К тому же совместных дел немало. Зная твоё отношение, я ничего не рассказывал. Понимал, что именно ты в праве на своё мнение. И не моё дело пытаться переупрямить тебя.
– Неужели он мог так измениться? – задала самый волнующий вопрос молодая волшебница.
– А я остался таким, как был в восемнадцать? – хмыкнул Гарри. – А ты? Малфой сильно тебя обидел, и не раз. С тех пор много воды утекло. Он не стал ангелом, упаси Мерлин! Просто в нём прибавилось, так сказать, человечности и убавилось дурацких предрассудков. От них, знаешь ли, война неплохо лечит. Ну и возраст, конечно.
– Ты его уважаешь, – тихо заметила Гермиона и упрямо продолжила: – Но это же Малфой. Заветы чистокровных и всё такое…
– Да, – согласился Поттер, – Малфоем он остался и далеко не все привычки откинул. Иногда бывает редкостным гадом, вот как сегодня, когда поднял меня в полшестого утра. Однако зачем родовое имя превращать в клеймо? Хотя бы за профессионализм ты могла ему отдать должное. Вы же коллеги, я думал, ты читала его книги? Неужели не впечатлило?
– Книги?
Девушка подняла брови, лихорадочно в уме перебирая яркие публикации последних лет и не находя среди авторов знакомой фамилии. Уж такое она бы точно не пропустила.
– Бард Дестин – это псевдоним Драко, – засмеялся Поттер. – Ты, правда, не знала? Именно поэтому его позвали к нам в Министерство. Он о книгах на первой встрече с коллегами рассказывал.
– Я не была на ней… – поражённо покачала головой волшебница, поражаясь собственной слепоте.
Как можно было такие вещи не услышать? Наверняка их обсуждали в коридорах министерства, и не раз…
– Помнится, я над ним похихикивал, узнав о выбранном псевдониме: Бард – победитель дракона… Тогда Малфой меня порядком удивил, когда понял причину моих насмешек, – Поттер улыбнулся старому воспоминанию. – Оказывается, гадкие слизеринцы иногда тайком почитывают магловскую литературу. Не припомню, чтобы так веселился!
«А читать я всегда любил, в этом мы похожи. Это был способ убежать от реальности, и я нередко им пользовался, когда уставал от масок…» – всплыли в памяти Гермиона слова Малфоя.
Девушка перевела взгляд на полку с любимыми книгами. Часть её занимали труды профессора Толкиена, а среди магических книг в лёгкую отыскались бы два исследования по редким артефактам и зельям, которые она считала чуть не лучшими за последнее время. На корешке обоих числилось то самое имя: Бард Дестин.
Да уж… Эксперимент, если то был он, в чём теперь Гермиона очень сомневалась, с треском провалился, не поспоришь. Все ключи к загадке лежали в её руках, Малфой дал ей предостаточно подсказок, наводя правильную мысль. Однако она, как правильно было замечено, так и не смогла снять шоры с глаз. И ни разу за всё время, перебирая близких и дальних знакомых, примеряя их на роль Барда, не вспомнила о Малфое.
Да что там! Даже сейчас глубоко внутри она искала повод не верить Гарри. Ведь его всегда было легко обмануть, он до сих пор умудрялся верить в лучшее в людях… Такой вариант принять было проще, чем признать свою неправоту. Ведь куда горше становится потеря, когда понимаешь, что всё совершено не по чьей-либо вине, а собственными руками.
Гарри давно ушёл по своим делам, а она всё сидела на диване, сжимая кружку с остывшим кофе и, глядя в одну точку, вспоминая все пережитые с Бардом моменты. Беседы, объятия, поцелуи… и почти упиваясь чувством невосполнимой потери. Гермиона достаточно узнала Малфоя, чтобы понимать простую истину: он не придёт. С самого начала в его словах звучала эта надрывная нотка безнадёжности. Гермиона слышала её, но только теперь смогла понять, откуда она возникла. Похоже, он знал всё наперёд. Он изучил её куда лучше, чем она его, поэтому его выводы не содержали ошибок. Гермиона Грейнджер действительно оказалась до зубного скрежета предсказуема.
***
Потянулись недели. Гермиона пропадала на работе, уматываясь до такой степени, что, приходя домой, просто падала на постель и забывалась сном. Она по-прежнему занималась исследованиями Сферы Слизерина, всё-таки добившись разрешения от мистера Илстоуна на личный доступ к артефакту, и, как и предсказывал Драко, постепенно в её магическую ауру вплелась способность ярче ощущать чужие эмоции, а тех, кто касался сферы, она теперь стала отчётливо видеть. Вот только ни с кем она ни разу не смогла уловить даже толику испытанного рядом с Малфоем. Точно мир скрыла серая завеса, плотно укутывая реальность в обыденность и скуку.
