Текст книги "Укрощение невесты (ЛП)"

Автор книги: Минк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 10

Тирнан

Когда она обмякает, изнемогая от чистого удовольствия, я поднимаюсь вверх по ее телу и покрываю поцелуями всю ее поверхность. Ее гладкая кожа такая нежная, дразнящая, и я хочу отметить языком каждый ее дюйм.

– Ты сохранила для меня эту сладкую маленькую киску. Я вижу. – Я завладеваю ее губами и запускаю руку в ее рыжие волосы.

Она выгибается навстречу мне, и мой член напрягается в боксерах. Я должен войти в нее, и не буду ждать больше ни секунды.

– Она чистая, как и ты. И я собираюсь испачкать все это, сделать тебя грязной и полной спермы. – Я кусаю ее за горло, когда она стонет.

– Папочка, – хнычет она.

Я ухмыляюсь, опускаясь к ее груди и втягивая в рот ее сосок.

Она вцепилась в мои волосы, ее пальцы перебирают пряди, пока я сосу и покусываю ее твердые соски. Ее сиськи идеальны, не больше горсти, и усыпаны веснушками, как и ее нос. Я пробую каждую из них на вкус, проводя по ней языком и оскверняя ее шелковистую кожу своими грубыми руками.

Когда я поднимаюсь и снимаю штаны и боксеры, ее взгляд устремляется прямо на мой член. Это так возбуждает, что ощущается как прикосновение, и мой член подпрыгивает от этого взгляда. Она облизывает губы.

– Ты хочешь этого, Рыжая? – Я медленно поглаживаю себя, глядя на свою добычу, на ее влажную киску и напряженные соски, на то, как она смотрит на меня, словно я больше Бог, чем мужчина. Черт, такая женщина – мечта для такого мужчины, как я.

Ее взгляд скользит от моего члена к груди. Она смотрит на татуировку в виде кроличьей лапки, а затем ее взгляд скользит к моему фамильному гербу над сердцем.

Я почти останавливаюсь. Я почти напрягаю мозги, чтобы затормозить все это. Но я этого не делаю, потому что тут она снова смотрит на мой член, садится и обхватывает его своей маленькой ладошкой.

– Черт. – Я отпускаю ее, позволяя поглаживать себя, когда она придвигается ближе, ее язык снова облизывает губы. – Хочешь попробовать, Рыжая? Хочешь узнать, какова на вкус моя сперма на твоем невинном язычке?

Она наклоняется вперед и слизывает остатки спермы с моей головки, и я думаю, что вот-вот выйду из своего гребаного тела. Затем она обхватывает мой член губами и поглаживает его языком.

Я издаю стон и толкаюсь, не в силах удержать бедра на месте, когда врываюсь в ее горячий, мягкий рот. Она принимает меня, хотя на глазах у нее выступают слезы, и она не уверена, что делать со своими зубами. Мне все равно. Ее рот – это рай, и я не знаю, как долго смогу продержаться, когда она смотрит на меня так, словно хочет проглотить целиком и попросить еще.

– Хорошая, черт возьми, девочка, – хвалю я и, схватив ее за волосы, провожу ее ртом по моему члену. Это так приятно, чертовски приятно, и я не выпущу ее из этой комнаты, пока ее вишенка не окажется на моем члене.

Со стоном я вынимаю свой член у нее изо рта и наклоняюсь, чтобы схватить ее и усадить в центре кровати.

Она смотрит на меня дикими глазами.

– Испугалась, Рыжая?

В ответ она раздвигает ноги, приглашая меня ближе, войти внутрь. Черт возьми, она же ангел.

– Хорошая девочка. – Я завладеваю ее ртом, крепко целуя ее и проводя головкой члена по ее влажной киске. Она обвивает мою шею руками, ее поцелуй такой же страстный, как и мой, когда она прижимается ко мне бедрами.

– Пожалуйста, – она задыхается напротив моих губ. – Ты нужен мне.

– Тебе это нужно? – Я прижимаю головку своего члена к ее входу и совсем немного проталкиваюсь внутрь.

Она стонет и впивается ногтями мне в плечи.

– Да, пожалуйста, папочка.

Я грязный ублюдок, раз мне нравится, что она называет меня папочкой. Но мне все равно. Это заводит нас обоих, и я собираюсь проследить, чтобы она больше никогда никого так не называла.

– Ты будешь хорошей девочкой для папы? – Я кусаю ее за горло и просовываю головку чуть глубже, давление настолько чертовски сильное, что я не знаю, как я собираюсь трахнуть ее, не кончив.

– Да. – Она выгибается, пытаясь вобрать в себя как можно больше моего тела.

– Хорошая девочка. – Я вхожу глубже, потом еще, пока не погружаюсь в нее полностью. Я едва могу дышать, едва могу двигаться. Я так сильно хочу ее. Я хочу трахнуть ее так сильно, что она не сможет выпрямиться, но также хочу, чтобы ее первый раз был чем-то особенным. Чем-то мягким и сладким, но с изюминкой. Таким, как она.

Поэтому я медленно отстраняюсь и наполняю ее снова. Она стонет.

– Тебе больно, Рыжая? – Я прикусываю ее нижнюю губу.

– Нет. – Она извивается подо мной. – Мне просто нужно больше.

Я не могу ей отказать. И погружаюсь в нее снова, мои мышцы уже дрожат от желания разрядиться. Но я этого не делаю. Я двигаюсь медленно и плавно, пока она не впивается в меня ногтями, ее тело просит еще и еще. Я делаю это с ней, и пот выступает на наших телах, когда звуки соприкосновения нашей кожи разносятся по комнате.

Я целую ее и посасываю ее горло, поглаживаю ее грудь и шепчу ей на ухо непристойные слова похвалы. Она – все, чего я когда-либо хотел.

– Так хорошо, – восклицает она, ее ноги дрожат.

И я вгоняю в нее до упора так глубоко, стараясь, чтобы ее клитор получил максимально возможное трение.

Из нее вырывается гортанный звук.

– Кончи для папочки, Рыжая. Кончи на мой член. – Я двигаюсь сильнее и понимаю, в какой момент она кончает.

Ее тело напрягается, а затем ее киска сжимает меня в ритмичных объятиях. Я проглатываю ее крик удовольствия и продолжаю двигаться, пока не могу удержаться от оргазма. Отдаваясь своему освобождению, я теряюсь в ней, наполняя ее своей спермой, в то время как мое тело получает то, что хочет, и она стонет, повторяя мое имя снова и снова.

Теперь она моя, и что бы ни случилось, я ее не отпущу.

Глава 11

Дафна

Я растягиваю все мышцы, медленно просыпаясь, наслаждаясь сладкой болью, напоминающей мне о том, сколько раз Тирнан брал меня в течение ночи. Мое тело чувствует себя любимым. Я открываю глаза. Любимым. Так вот что это такое?

Наша ночь прошла в диапазоне от сладкого до грубого и всего, что было между ними. На моем теле не было ни одного места, где бы не побывал рот Тирнана. Он не мог оторваться от меня ни ртом, ни руками. Впервые в жизни я почувствовала себя по-настоящему желанной. Я перевернулась на спину и обнаружила, что другая сторона кровати пуста. Меня переполняет разочарование.

Я сажусь и оглядываю комнату. Дверь ванной открыта, и сквозь нее проникает свет. Я делаю глубокий вздох облегчения, когда понимаю, что он все еще здесь. Я встаю и иду в ванную, но, заглянув внутрь, снова испытываю разочарование. Его нет.

Тем не менее, я замечаю свое отражение в зеркале. Я наклоняю голову в сторону и провожу пальцами по маленьким любовным укусам от них к груди. Я дотрагиваюсь до легкого синяка на бедре, зная, что тот появился от его хватки, когда он входил в меня. Я начинаю заводиться, глядя на то, что он со мной сделал.

Где он сейчас? Я сглатываю комок эмоций, который я испытываю из-за его отсутствия. Возможно, его позвали или что-то в этом роде. Я беру зубную щетку и немного прихожу в себя. Мне нужно принять душ, но я все еще чувствую на себе запах Тирнана, и пока не хочу его смывать. Время до отъезда на исходе, поэтому я хочу насладиться этим как можно дольше.

Я беру кое-какую одежду из шкафа, прежде чем вернуться в постель. Почему у меня такое чувство, будто в груди пустота? Несколько часов назад я никогда не чувствовала такой сильной связи с другим человеком. Может быть, я путаю любовь и вожделение? Должно быть, так оно и есть. Я не могу говорить за Тирнана, когда дело касается меня, но знаю, что влюблена в него.

Казалось, он понял какую-то глубокую внутреннюю потребность, о существовании которой я и не подозревала. Он вытащил ее на поверхность, показав мне то, о чем я никогда не подозревала. В этом разница между нами. Я раскрылась перед ним, но Тирнан даже не сказал мне своего настоящего имени. Он не доверяет мне. Даже после всего, что мы сделали вместе прошлой ночью. Я знаю, что так не должно быть, но эта мысль ранит меня до глубины души.

– Что случилось, Рыжая? – Звук его голоса отвлекает меня от моих мыслей. Его пальцы берут меня за подбородок и приподнимают его, чтобы наши глаза встретились.

– Я думала, ты ушел.

– Я приготовил тебе завтрак. Собирался оставить его для тебя. Я был уверен, что достаточно хорошо поработал с тобой за ночь, чтобы ты проспала еще как минимум несколько часов. – Он одаривает меня дерзкой улыбкой, от которой я закатываю глаза. – Ешь, или я отшлепаю тебя по попке за то, что ты закатываешь глаза, глядя на меня. – Он наклоняется и целует меня в губы. – Думаю, в следующий раз мне придется постараться, чтобы измотать тебя.

Я протягиваю руку и беру тарелку с едой.

– А где твоя? Или мне тебя покормить? – Я встаю на колени, чтобы взять кусочек бекона. Он откусывает кусочек, затем забирает тарелку у меня из рук и ставит ее на тумбочку.

– Ты слишком искушаема, Рыжая. Я должен дать тебе отдохнуть. – Произнося эти слова, он опускается на меня. Он целует меня, прежде чем провести губами вниз по моему телу, направляясь прямо к промежности. Этот мужчина слишком хорошо знает мое тело. Ему не требуется много времени, чтобы довести меня до оргазма. Но на этом он не останавливается. Он продолжает поглощать меня, пока меня не настигает новый оргазм.

Мое тело становится слишком чувствительным, и я пытаюсь вывернуться, но он сжимает мои бедра, давая понять, что мне никуда не деться.

– Я не могу! – Мои пальцы впиваются в простыни. – Папочка. Пожалуйста. Я не думаю… – Оргазм застает меня врасплох. Перед глазами пляшут черные точки, а все тело обмякает. Я закрываю глаза, когда Тирнан сильнее прижимает меня к кровати и заключает в объятия. Все мое тело гудит от удовольствия. Я не уверена, что когда-нибудь снова смогу двигаться, поэтому даже не пытаюсь.

Я резко просыпаюсь и тут же сажусь, понимая, что, должно быть, потеряла сознание. И снова я нигде не вижу Тирнана. Какого черта? Я подползаю к краю кровати, подбираю с пола свою одежду и начинаю одеваться. Какая-то часть моего мозга подсказывает мне, что он сделал это нарочно. Когда он вернулся в комнату, он сказал, что думал, что вырубил меня на более длительный срок. Поэтому он пришел и сделал это снова.

Я закрываю лицо руками. Это мой шанс. Я могла бы уйти прямо сейчас. Я могла бы уйти и избавить это место от угрозы. И свое сердце тоже. Чем дольше я провожу с Тирнаном, тем больше я буду влюбляться в него и превращать нас в то, чем мы не являемся. Я натягиваю толстовку и выхожу из комнаты.

Я вижу, как Аврора и Диего целуются на диване, как старшеклассники. Я никогда не видела более влюбленного мужчину, чем Диего. Можно подумать, Аврора собрала звезды на небе только ради него. Я иду на звук голосов в сторону кухни и вижу, что Бэллс и Барроу тоже дурачатся. Мне кажется, Барроу слизывает шоколад с ее шеи.

– Извините, – говорю я, когда Бэллс видит меня.

– Барроу. – Она смеется, толкая его в грудь.

– Я же сказал, что хочу съесть что-нибудь сладенькое.

– Тебе не обязательно уходить, – говорит Бэллс, когда я поворачиваюсь, чтобы выйти из кухни.

– Вообще-то, я искала Тирнана. – Бэллс смотрит на Барроу в ожидании ответа.

– Аа. Я думаю, он пошел прогуляться по периметру, а потом сказал, что собирается в спортзал.

– Спасибо. – Я улыбаюсь им и ухожу. Я отскакиваю в сторону, когда вижу Чарльза, несущего Кловер на плече. Уверена, что он направляется в их спальню. Я борюсь со слезами, которые наворачиваются на глаза. Я рада за них всех, но не могу не завидовать их отношениям.

Тирнан со мной только потому, что я осталась последней? Та же мысль приходит мне в голову снова. Я чертовски уверена, что не понравилась ему, когда только приехала. Не могу сказать, что виню его, поскольку формально я вторглась на их территорию, но это к делу не относится. Для меня не осталось незамеченным, что он старается избегать меня, если только мы не в спальне вместе.

Даже сейчас, после всего, что мы сделали вместе, он все еще избегает меня. Я могла бы понять, что ему нужно было проверить периметр, но неужели ему действительно нужно было идти в спортзал? Он всегда вызывался выходить на улицу. Он не мог в кои-то веки попросить кого-нибудь другого сделать это? Боже. Я кажусь такой чертовски навязчивой.

Я возвращаюсь в спальню и беру свою сумку. Я провожу пальцами по подкладке, оттягиваю ее, чтобы достать поддельный паспорт и удостоверение личности, которые я сделала, а также предоплаченные карты и наличные. Я запихиваю все это в карман, жалея, что у меня все еще нет телефона. Я хватаю свои ботинки и натягиваю их. Для всех будет лучше, если я уйду отсюда. Так они все будут в безопасности. И мое сердце тоже.

Я выскальзываю из спальни и, опустив голову, направляюсь в гараж. К счастью, я ни на кого не натыкаюсь. Оказавшись внутри, среди машин, я замечаю ключи, торчащие в замке зажигания снегохода.

– Бинго. – Я бросаюсь к нему, чтобы убедиться, что знаю, что на нем написано, прежде чем открыть дверь гаража. Я хватаю шлем и куртку с вешалки, а затем нажимаю кнопку открытия гаражных ворот. Как только я слышу, что дверь начинает открываться, я возвращаюсь к снегоходу. Я быстро надеваю шлем и куртку и протягиваю руку, чтобы повернуть ключ, но у меня ничего не получается.

Я вскрикиваю, когда меня снимают со снегохода, снимают шлем и отбрасывают в сторону. Я запрокидываю голову только для того, чтобы встретиться взглядом с Тирнаном. У меня на кончике языка вертится саркастический вопрос, как он сходил в спортзал, но выражение его глаз заставляет меня сдержаться.

Если я думала, что разозлила его раньше, то я обманывала себя. Потому что взгляд, которым он одарил меня сейчас, говорит о том, что это не так. Я сглатываю.

– Прости? – Я пытаюсь.

– Ты сожалеешь? – Он закрывает глаза и качает головой.

– Я просто ухожу. Знаешь, пора отправляться в путь, – пытаюсь сказать я небрежно. – Ничего особенного. Спасибо, что оберегал меня и все такое. Особенно за «все такое». – Я пытаюсь высвободиться из его объятий. Он продолжает сверлить меня взглядом. – Я не собиралась красть его. Просто одолжу. Клянусь.

– Ты просто злишь меня еще больше, Дафна. – Ой. Почему меня задело, когда он назвал меня моим настоящим именем?

– Я тебя злю? Это ты меня злишь. – Я тычу пальцем ему в лицо. – Ты хорошо повеселился со мной. Мне пора. – Я держу остальные слова при себе. – Подумай о том, сколько у тебя будет свободного времени для посещения тренажерного зала и всех проверок безопасности, которые ты сможешь пройти без меня. – Мне не следовало говорить последнюю часть, но я явно не в духе.

– Рыжая! – кричит он. Я задыхаюсь, когда Тирнан двигается. Только что мы стояли, а в следующую секунду я уже на полу гаража, а Тирнан нависает надо мной.

– Что ты… – я замолкаю, когда вижу, что в его руке теперь пистолет. Он поднимает его и стреляет. Я поворачиваю голову и вижу, как мужчина во всем белом опускается на колени прямо перед гаражом. Его глаза широко раскрываются. Из раны у него на лбу сочится кровь, прежде чем он падает лицом в снег.

Тирнан поднимает меня на ноги и торопит обратно к внутренней двери. Он заталкивает меня внутрь. Я хватаю его, желая, чтобы он пошел со мной.

– В шкаф, – приказывает он. – На этот раз включи свет. – Он хватает меня и крепко целует.

– Нет, – говорю я, когда он отталкивает меня. – Не ходи туда! Им нужна я.

– Чертовски жаль, потому что ты уже моя. – Он захлопывает дверь. Я пытаюсь взяться за ручку, но она не открывается. Я слышу еще несколько выстрелов.

– Потайная комната. – Бэллс хватает меня за руку и тянет за собой. – Кловер! – кричит она. Кловер выбегает из комнаты.

– Что мы делаем?

– Что нам сказали. – Когда мы заворачиваем за угол, ведущий к комнате Авроры, я останавливаюсь, увидев, что стена открыта. – Входи. – Бэллс вталкивает меня внутрь. Аврора уже там. Кловер запрыгивает внутрь. Бэллс тихо присвистывает. Леонард проскальзывает в комнату за секунду до того, как дверь захлопывается.

Я смотрю на всех девушек в маленькой комнате. Аврора не выглядит ни капельки испуганной. Единственное, о чем я молюсь, так это о том, чтобы я только что не испортила их счастливую жизнь.

Глава 12

Тирнан

С таким же успехом я мог бы переименовать наш дом в «Вечеринки для убийств». Я вижу мертвого убийцу. На его тупом лице все еще застыло удивленное выражение. Хорошо. Это означает, что люди, которые приходят за нами, понятия не имеют, с кем они связались. Преимущество на нашей стороне.

– Еще? Что, черт возьми, все это значит? – Чарльз врывается в гараж, Барроу и Диего следуют за ним по пятам.

– Дафна. – Я указываю на останки дрона. – Я отследил. Куплен у нелегального торговца оружием, базирующегося на севере, а затем модернизирован специальным подразделением секретных операций в Лос-Анджелесе.

– Подпись есть?

– Не хуже. – Я закрываю гараж и жду, когда появится второй убийца. Там, где один, есть и другие. – Я сделал все, что мог, работал над этим всю ночь и сегодня утром. Похоже, двое из мужчин, упомянутых в статье Дафны, заплатили за беспилотник, и я готов поспорить, что наемников посылают те же самые придурки.

– Сколько их? – Диего подходит к оружейному шкафчику и начинает перебирать набор снайперских винтовок.

– Пока не знаю. Но достаточно сказать, что у этих парней полно денег, и они хотят смерти моей девушки. – Я стискиваю зубы от этой мысли, от гребаной наглости этих говнюков. Никто не тронет мою Дафну. Ни-бдядь-кто.

– Какой у тебя план? – Спрашивает Чарльз. – Я имею в виду, кроме как убить их всех?

– Убьем их всех, а потом мы с Дафной поедем в Голливуд. – Я пристегиваю кое-какое оружие к бедрам и вокруг груди. – Эти мужчины скоро поймут, что причинять боль женщинам больше нельзя.

Барроу кивает мне, Диего направляется к лестнице, а Чарльз сжимает мое предплечье.

– Давай убьем этих ублюдков, а ты пойдешь и объяснишь все их боссам. Но не высовывайся, – говорит Чарльз.

– У них не будет шанса сдать меня. – Я готов замарать руки, когда дело дойдет до Дафны. Но я понимаю, что он имеет в виду, что поставлено на карту, если кто-нибудь в преступном мире узнает, что я все еще жив. Но я рискну. Я должен это сделать ради Дафны. Она должна знать, что я всегда буду поддерживать ее, всегда защищу ее. Если она хочет написать еще двадцать статей о грязных ублюдках, она должна это сделать. И должна быть в состоянии сделать это без страха.

Раздается выстрел. Диего уже прикончил одного из наемников.

Чарльз, Барроу и я начинаем действовать. Мы не можем позволить Диего получать все удовольствие, не так ли?

***

– Я знаю, что это не совсем твой частный самолет. – Я провожу нас над облаками на «Cessna» (прим. американский производитель самолётов – от малых двухместных до бизнес-джетов), который перестроил, пока работал в домике. Возле Фрозен-Фоллс есть небольшая полоса, которую мы используем, когда нам нужен быстрый транспорт.

– Это не так, но мне нравится. – Она улыбается, глядя в лобовое стекло.

– Да? Мне показалось, что ты пыталась уехать отсюда.

– Нет. – Она хмурится. – То есть, да. Я собиралась, чтобы больше никто не искал меня в домике.

Я качаю головой.

– Разве ты не поняла, что я могу справиться с любой возникшей проблемой? Я уже справился со многими. – Я улыбаюсь при воспоминании о настоящей бойне. У нас с ребятами постоянный спор о том, кто убил больше наемников. Конечно, это был я, но Диего пытается заявить, что он застрелил последнего, в то время как парень явно умер от моего ножа в спине.

Она склоняет голову набок.

– Почему ты так улыбаешься?

– Без причины. – Я прочищаю горло. – Но суть в том, что ты пыталась уехать.

– Чтобы обезопасить тебя.

– Больше так не делай. – Я поворачиваюсь к ней и беру ее теплую руку. – Обещай мне. – Я не могу выразить словами это чувство, ощущение полного шока и потери, когда я увидел, что она пытается уйти.

– Ты имеешь в виду… – Она приподнимает брови.

– Я хочу сказать, чтобы ты осталась. – Я сжимаю ее пальцы. – Не уходи. Хорошо, Рыжая?

Она улыбается, и улыбка достигает ее прекрасных глаз и озаряет все лицо. Сияет.

– В таком случае, я этого не сделаю. Ты никогда не сможешь избавиться от меня.

Я притягиваю ее руку к своим губам и целую.

– От твоих губ до собора Святого Петра за спиной.

Она смеется.

– Я думаю, это должно было звучать как «Твои слова да Богу в уши», но твои слова мне нравятся больше.

Был ли я когда-нибудь так счастлив? Женщина, которую я люблю, только что пообещала, что останется со мной, и я не собираюсь ее отпускать. Я бы взлетел до верхушек деревьев, если бы уже не витал в облаках.

Ее щеки раскраснелись, губы все еще улыбаются, она берет ручку перед собой и лукаво спрашивает:

– А я могу на ней летать?

– А ты можешь? – Я приподнимаю бровь, глядя на нее.

Она потирает ладони друг о друга, затем дует на них, как будто собирается сделать сальто.

– Могу.

Я щелкаю несколькими переключателями и отпускаю ручку.

– У тебя получилось. Не убивай нас.

Она визжит от удовольствия, заставляя мой член возбуждаться.

– Я лечу!

Я делаю мысленную пометку начать учить ее летать, как только мы вернемся в дом. В конце концов, теперь она будет жить там. С помощью Wi-Fi она может целыми днями копаться в Интернете. Со мной она в безопасности и может писать обо всем, о чем захочет.

Потянувшись, я помогаю ей взяться за ручку управления.

– Просто смотри на горизонт, чтобы оставаться на одном уровне. У тебя отлично получается.

Она кивает, широко раскрыв глаза.

– Конечно, я играла во множество авиасимуляторов, но это реально.

– Очень. – Я не могу удержаться от улыбки, глядя на то, как она счастлива. Хотя она знает, для чего эта поездка. – Просто держи нас на одном уровне.

– Да, да, капитан. – Она сияет.

Мне следовало оставить ее в доме в целости и сохранности, но я не мог вынести мысли о том, чтобы уйти от нее. Я знаю, что все там защищали бы ее ценой своей жизни, но, думаю, я просто практичный парень, когда дело касается Дафны.

– Так красиво. – Она смотрит вниз на заснеженный пейзаж, когда мы направляемся на запад. – Похоже на рождественскую деревню.

Я позволяю ей спокойно лететь в течение часа, а затем беру управления, когда мы попадаем в неровный воздух.

– Просто расслабься, Рыжая.

– Ты знаешь… – Она прикусывает губу. – Мои родители живут там. В Лос-Анджелесе.

– Знаю. – Я протягиваю руку и беру ее за руку. – Я все знаю о тебе, Дафни, но ты многого не знаешь обо мне. – Должен ли я говорить это через наушники, пока мы летим в Лос-Анджелес? Наверное, нет. Но я все равно собираюсь это сделать?

– Расскажи мне. – Ее глаза блестят в лучах заходящего солнца.

Почему мне кажется, что слова застряли в горле? Она может осуждать меня, ненавидеть, никогда больше не захотеть меня видеть. Но она не может выпрыгнуть из самолета. Итак, я рискну.

Я с трудом сглатываю и начинаю.

– Давным-давно меня звали Макс Лучано.

Даже сквозь шум двигателя и легкое гудение в наушниках я слышу, как она вздыхает.

– Вот почему ты такой знакомый! Ты коварный Капо, остроумный и мудрый парень, тот самый…

– Да. – Я пожимаю плечами. – Я был таким. Но потом у меня возникли кое-какие проблемы с…

– Давинчи! Я написала статью обо всем этом, когда ты исчез. Я имею в виду, она была в моем блокноте, который я хранила у себя под кроватью до того, как начала вести блог, но я знала, что ты не умер! У меня просто было такое чувство. Боже мой. – Она подпрыгивает на своем сиденье так сильно, как только может, пока пристегнута ремнями безопасности. – Ты пропавший мафиози.

– Значит, ты все обо мне знаешь. Ты знаешь, что я нехороший парень. – Это странное облегчение – мне не нужно рассказывать ей обо всех своих грехах, потому что она и так знает большинство из них.

Когда я снова встречаюсь с ней взглядом, ее глаза широко распахиваются.

– Кампанелли – это был ты?

– Братья? – У меня пересыхает во рту. Откуда, черт возьми, она узнала об этом? – Да. Это я.

– Я так и знала! – восклицает она. – Почему ты их убил и где тела?

– Они занимались торговлей детьми, и, – ухмыляюсь я, – я никогда не расскажу.

– Боже! – Она снова подпрыгивает, заставляя маленький самолет слегка покачиваться. – Видишь? Я была права. Я нарисовала в своем блокноте огромную сеть из всех событий, связанных с мафией, которые происходили вокруг тебя за годы до твоего исчезновения, потому что я пыталась раскрыть это дело. Я знала, что ты причастен к исчезновениям Кампанелли, хотя и не знала почему. А потом ты разозлил Давинчи.

– Да. – Я потираю челюсть. – Если Ник поймет, что я все еще дышу, мне конец. – Я бросаю на нее многозначительный взгляд.

У нее отвисает челюсть.

– Так вот почему ты скрывал все это от меня? Ты думал, я тебя сдам?

– Ну, я подумал, что ты, возможно, захочешь рассказать историю, которая…

– Ты шутишь? – Она вскидывает руки. – Я бы никогда тебя не выдала! Разве ты не знаешь, что я люблю тебя? – кричит она.

Я всего на мгновение остолбенел, затем отстегнул ремень безопасности, наклонился и поцеловал свою женщину, до смерти любящую меня.

– Я тоже люблю тебя, Рыжая. Я так сильно тебя люблю.

В этот момент мне больше не нужен был этот гребаный самолет, я мог бы улететь в Лос-Анджелес с ней на руках, не имея ничего, кроме любви, которую она вложила в мое сердце.