355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Mindell » Синяки (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Синяки (ЛП)
  • Текст добавлен: 16 августа 2019, 05:00

Текст книги "Синяки (ЛП)"


Автор книги: Mindell



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Глава 1 ==========

– Маринетт, у тебя на руке синяк, – вдруг говорит Алья лучшей подруге. – Ты где-то ударилась?

Сидящая рядом с ней Маринетт бросает удивленный взгляд на правое предплечье. На молочной коже красуется безобразная сине-фиолетовая, почти пурпурная отметина. Большие глаза распахиваются от изумления, а щеки нежно краснеют.

– А… э… да, – бормочет она. – Я… Я поскользнулась в ванной сегодня утром. На лужице. Должно быть, я ударилась, когда пыталась удержаться… Я такая неуклюжая! – заключает она, немного слишком скованно пожимая плечами, чтобы это выглядело естественно.

– Опять? – настаивает Алья, подозрительно приподняв бровь. – На прошлой неделе ты упала на лестнице. Перед тем ты запуталась в ковре в своей комнате… слишком много падений, тебе не кажется? – подозрительным тоном заключает она.

– Ха-ха, что ты хочешь, я правда очень неуклюжая, – возражает Маринетт с нервным смешком.

Алья нисколько не убеждена жалкими объяснениями подруги. Далеко не убеждена. Очень, очень, ОЧЕНЬ далеко. Она прекрасно знает: Маринетт умная девочка. Но решительно жалкая лгунья.

Испустив легкий вздох, Алья наклоняется к ней.

– Если бы я тебя не знала, я бы поклялась, что ты что-то от меня скрываешь… – тихонько шепчет она.

Маринетт резко подпрыгивает, словно получив электрический разряд.

– Я? Скрываю от тебя что-то? – отвечает она немного слишком высоким голосом. – Нет. Нет, нет, нет. Что… Что я могла бы от тебя скрывать, ха-ха… О! – восклицает она, демонстративно размахивая своим телефоном у Альи перед носом. – Ты видела, сколько времени? Я обещала родителям помочь им в магазине! Я опоздаю! До завтра!

Не теряя ни секунды, Маринетт поспешно засовывает вещи в сумку. Карандаши, книгу, тетради – она всё сбрасывает вперемешку, ни на мгновение не задерживаясь, чтобы убедиться, что ничего не повредила, быстро бормочет «пока», и кидается прочь из комнаты.

Алья провожает ее озабоченным взглядом. И как только Маринетт скрывается из вида, испускает еще один вздох.

Она гордится своими отличными журналистскими способностями, вопреки юному возрасту. Мало что на свете увлекает ее так, как обнаружение сенсаций – за исключением разве что вмешательства в личную жизнь лучшей подруги. Она обожает находить симптомы, скрупулезно разбирать их, анализировать, вертеть и переворачивать во всех направлениях, пока не придет к выводу.

Отныне для нее всё ясно.

Маринетт что-то от нее скрывает. Это очевидно. Алья размышляет над вопросом уже несколько недель, и у нее не остается никаких сомнений. С достойным восхищения упорством она тщательно разобрала каждое слово подруги. Каждое колебание, каждое несоответствие, каждую ложь. Она сопоставила факты, проанализировала то, как Маринетт реагировала на некоторые замечания, под лупой изучила малейшее событие, которое казалось ей выходящим за пределы обычного.

Тайна Маринетт словно пазл.

Алья отыскала малейшие его кусочки, внимательно их изучила, прежде чем собрать один за другим. А потом перед ней быстро нарисовалась ясная картина.

И результат этих размышлений ей совсем не нравится.

Десять дней спустя Алья замечает новую отметину на руке Маринетт. На этот раз на левой. Этот синяк не настолько четкий, как предыдущий, однако достаточно заметный, чтобы не ускользнуть от бдительного взгляда.

Алья протягивает к подруге руку и легонько стучит по ее коже кончиком пальца, на сантиметр ниже новой раны.

– Еще синяк? – язвительно бросает она.

– А? – подпрыгивает Маринетт, прежде чем быстро опустить взгляд на свою руку. – О, я даже не заметила…

– Маринетт, ты уверена, что всё хорошо? – настойчиво продолжает Алья. – Ты знаешь, что можешь обо всем мне рассказать. Если у тебя проблемы, я помогу.

– Проблемы? – машинально повторяет Маринетт. – Какие проблемы? У меня нет проблем. Совершенно никаких. Я просто…

– Неуклюжая, – заканчивает Алья вместо нее, сдерживая раздраженный вздох. – Я знаю, ты постоянно это повторяешь. Но не думай, что я не заметила…

– Ой, мы всё болтаем, но мы же опоздаем на физкультуру! – обрывает ее Маринетт, резко вставая. – Я пойду вперед!

Подкрепляя слова делами, она пересекает класс так быстро, словно за ней гонится стая бешеных собак, едва не запинается за сумку Адриана, восстанавливает равновесие и, тяжело дыша, бросает через плечо:

– Видишь?

Алье хочется взвыть.

Она обожает Маринетт.

Честно.

Но иногда подруга сводит ее с ума.

Нет. Не совсем. Не только подруга заставляет ее терять здравый рассудок. Но и то, что она обнаружила насчет нее. Единственное логичное объяснение ее странному отношению, нежеланию общаться и этим синякам, покрывающим ее руки.

Адриан невольно следил за странным диалогом со своего места. Не то чтобы ему прямо хотелось шпионить за разговорами соседок сзади, но голос Альи имеет тенденцию повышаться, когда она говорит о том, что принимает близко к сердцу. Ее маленький допрос явно относился к этой категории. Таким образом, сам того не желая, Адриан мог слышать каждое слово одноклассницы.

Ее слова интригуют. Даже беспокоят.

Он обменивается с Нино быстрым взглядом. Учитывая озадаченное выражение, появившееся на лице друга, он не единственный заинтересовался тем, что происходит. Между мальчиками устанавливается молчаливый разговор, подкрепленный вопросительным пожатием плечами, изгибанием бровей и почти смешной мимикой.

Потом, больше не в силах сдерживаться, они разом поворачиваются к Алье.

– Эй, всё в порядке? – спрашивает Адриан, одарив ее обеспокоенным взглядом.

Он не любит вмешиваться в чужие дела, но сейчас ситуация слишком его тревожит, чтобы он закрывал глаза. Алья явно волнуется за лучшую подругу и ее беспокойство заражает Адриана.

Тем более, что он сильно привязан к Маринетт.

Она – первая, в ком он увидел друга, к тому же – талантливый начинающий дизайнер, чьими творческими способностями он бесконечно восхищается. Если бы не его Леди, возможно, он даже рассматривал бы ее в ином ключе.

– Проблема с Маринетт, – отвечает Алья, нервно крутя в пальцах телефон. – Это… С ней сейчас сложно.

– Мы подозревали, – тут же отвечает Нино. – Между вами уже несколько недель чувствуется напряжение.

– Да, – тяжело вздыхает Алья, бросая полный сожалений взгляд на пустое место рядом с собой.

А потом в ее взгляде зажигается решительный свет. Алья слегка приподнимается на стуле, неосознанно хватается за парту и наклоняется к мальчикам.

– Я думаю… Нет, я знаю, Маринетт что-то от меня скрывает, – заговорщицким тоном шепчет она. – Что-то важное. И думаю, я знаю, о чем речь, но она отказывается говорить со мной.

– Ты уверена, что не напридумывала себе всякого? – возражает Нино, заинтересованно приподняв бровь.

– Абсолютно, – отвечает она шокированным тоном, явно оскорбленная тем, что кто-то может подвергнуть сомнению ее умозаключения. – Я кое-что обнаружила насчет нее. Кое-что серьезное. Очень, очень серьезное. И я… Я не уверена, что делать с этой информацией. Каждый раз, когда я пытаюсь поднять эту тему, она сбегает.

– Если хочешь, можешь сказать нам, – предлагает Адриан, а Нино подтверждает энергичным кивком.

Пока Адриан не знает, что так беспокоит Алью, он не знает, сможет ли действительно помочь.

Но неважно. У него полно возможностей – и как у Адриана, и как у Черного Кота, – и самое меньшее, что он может сделать – предложить подруге поддержку. Тем более, что судя по отчаянному выражению на ее лице, поддержка ей явно необходима.

Алья бросает нервный взгляд на дверь, машинально поправляет на носу очки и, наконец, немного наклоняется вперед. Ее взгляд светится странным светом, и решимость теперь смешивается в нем с гневом.

– Я думаю, Маринетт кто-то бьет, – наконец, выдыхает она.

Если бы ситуация не была столь драматична, Алья могла бы рассмеяться на ошеломленное выражение лиц своих друзей. Но у нее совершенно нет настроения для веселья.

Она хотела бы ошибаться. Она так, так хотела бы ошибаться. Однако…

На краткое мгновение Алья теряется в воспоминаниях. С ясностью, без которой охотно бы обошлась, она снова видит залитое слезами лицо Маринетт, когда прошлой зимой подруга призналась, что случайно услышала разговор между Нино и Адрианом.

Разговор, в котором избранник ее сердца признался, что влюблен в какую-то девушку.

Когда Алья попыталась утешить подругу, заверяя, что, может быть, Адриан говорил про нее и что очень даже возможно, что их чувства взаимны, Маринетт разрыдалась еще сильнее. Между рыданиями она объяснила Алье, что, к несчастью, не может быть никаких сомнений. Парализованная потрясением, Маринетт могла лишь беспомощно присутствовать при разговоре, и когда Нино попросил друга уточнить, тот прямо сказал, что завладевшая его сердцем девушка – коллега по работе.

Модель, конечно же, предположила Маринетт. Или фотограф, гримерша, дизайнер, стажерка – неважно.

Точно не она.

Это всё, что ей нужно знать.

Это всё, что требовалось, чтобы разбить ей сердце.

Алья слишком хорошо помнит долгие часы, которые она провела, подбадривая Маринетт. Много разговаривая с ней, пытаясь ее отвлечь, делая всё, чтобы помочь ей залечить раненое сердце. Мало-помалу Маринетт стало лучше. Она снова начала улыбаться, смеяться. Даже разговаривать с Адрианом, не сбегая через несколько минут, чтобы спрятаться и удариться в слезы.

И однажды Маринетт объявила Алье, что снова влюбилась.

В другого мальчика, объяснила она. В одного друга, который питал к ней чувства с их первой встречи, но которому она никогда не давала шанса, пока была помешана на Адриане. В одного друга, на которого в итоге начала смотреть иначе.

Радость жизни осязаемо звучала в ее голосе, когда Маринетт долго объясняла Алье, насколько этот парень необыкновенен в ее глазах. Как он смешит ее, насколько она всегда может рассчитывать на него, что бы ни случилось, как он стал центром ее вселенной.

Потом, придя однажды утром с красными щеками и сверкающим радостью взглядом, Маринетт сообщила подруге, что начала, наконец, встречаться с мальчиком, для которого отныне билось ее сердце.

Алья с горечью вспоминает, как она была счастлива, что Маринетт, наконец, перевернула страницу.

Конечно, она всегда находила странной таинственность, которой подруга окружала свои новые отношения. И до сих пор Маринетт отказывается рассказывать что бы то ни было о том парне, который вошел в ее жизнь. Имя, возраст, школу… Алья абсолютно ничего о нем не знает. И не потому, что не искала. Эти тайны подогревают ее журналистский азарт, подталкивают ее копать, копать и копать.

Но Маринетт порой бывает еще упрямее нее.

Сколько бы Алья ни умоляла. Сколько бы ни придумывала окольных вопросов. Сколько бы ни корчила обиженных мин и ни взывала к кодексу чести между подругами. Маринетт отказывается сообщать что бы то ни было. Со временем Алья сдается. Тем хуже, сказала она себе. Маринетт счастлива, и это главное.

По крайней мере, Алья так думала до того, как на улице потеплело.

До тех пор, пока Маринетт не начала носить футболки и другую одежду с короткими рукавами, и Алья обнаружила синяки, слишком регулярно украшавшие кожу подруги.

Даже покопавшись в глубинах памяти, Алья не могла вспомнить, чтобы видела подобные кровоподтеки на руках Маринетт прошлой осенью.

Алья хотела бы ошибаться. Она так, так хотела бы ошибаться.

Верить, что Маринетт ничего от нее не скрывает.

И однако… Эти раны, эти расплывчатые, если не откровенно абсурдные, объяснения, эта любовь, о которой она упрямо отказывается говорить… Все эти странные факты слишком многочисленны, чтобы не быть связанными. В жизни Маринетт слишком много тайн, слишком много лжи, чтобы Алья сочла их простым совпадением.

Напрашивается единственный вывод.

Один и тот же секрет прячется за синяками подруги и молодым человеком, с которым она теперь встречается. И если эти два факта действительно связаны друг с другом, Алье, увы, остается лишь одно умозаключение. Кем бы ни был тот таинственный парень, это явно кто-то вспыльчивый, не гнушающийся поднимать на нее руку.

На месте подруги Алья уже заставила бы пожалеть того, кто хоть раз ее ударил. Но Маринетт явно отказывается видеть правду. Слишком влюблена в этого типа, чтобы решиться его бросить.

– Бьет… – пораженно повторяет Нино, резко вырывая Алью из мыслей. – В смысле… бьет – как супружеское насилие?

– Именно, – подтверждает Алья, в тревоге заламывая руки. – Вы знаете, что у нее уже пару месяцев есть парень? – друзья кивают, и она продолжает: – Так вот, она отказывается мне рассказывать о нем что бы то ни было. И будто случайно ТОЧНО в то же время у нее начинают появляться синяки, происхождение которых она не желает мне объяснять. Наверняка, тот тип виноват, – взволнованно заключает она с блестящими от слез глазами.

– Ты точно уверена, что не ошибаешься? – глухо настаивает Адриан. – Что Маринетт…

Адриан не договаривает, яростно сжав кулаки.

Маринетт – одна из самых милых, самых очаровательных девушек, что он знает.

Одна только мысль, что кто-то может причинить ей боль, вызывает у него отвращение. Вызывает желание найти этого типа и объяснить, что он о нем думает, вдарив катаклизмом в лицо.

– Другого логичного объяснения нет, – дрожащим голосом говорит Алья. – Я уверена, что он ее бьет, но она его покрывает, потому что влюблена. Вы же знаете Маринетт, – со вздохом продолжает она. – Она из тех, кто убежден, что в каждом есть добро, что бы ни случилось. Возможно, она убеждена, что он изменится, возможно, она остается с ним по какой-то другой причине, но… Я не собираюсь сидеть сложа руки!

– Что мы можем сделать? – тут же спрашивает Нино, тогда как Адриан согласно кивает.

– Не знаю… – вздыхает Алья. – Я собираюсь побольше разузнать о парне, с которым она встречается… Может, она даже согласится рассказать мне о том, что происходит между ними. А если она будет продолжать отказываться говорить со мной, я перейду к следующему этапу.

Алья резко выпрямляется. Беспокойство на ее лице сменяется неумолимым гневом, а взгляд сверкает решимостью, от которой ее друзей пробирает дрожь.

– И для этого типа лучше, чтобы она бросила его раньше, чем я узнаю, кто он, – заключает она полным угрозы тоном. – Поскольку в противном случае, клянусь, я заставлю его заплатить за всё, что он с ней сделал. Очень, очень, ОЧЕНЬ дорого.

========== Глава 2 ==========

Алья решительно настроена помочь Маринетт.

Ситуация серьезная. Слишком, слишком серьезная, чтобы она сидела сложа руки. Конечно, синяки Маринетт такие легкие, что речь скорее идет о чересчур сильно сжатой руке, чем об ударе. Но это уже много. СЛИШКОМ много. Алья не выносит насилия, но сейчас, если бы она поймала того, кто набрасывается на ее подругу, она, не колеблясь, воздала бы ему за всё сторицей.

Алья решительно настроена помочь Маринетт. Согласна та или нет.

Но, увы, гораздо проще сказать, чем сделать.

Она не знает даже имени таинственного незнакомца, который завладел сердцем подруги, а без дополнительной информации она в тупике. Короткий разговор с родителями Маринетт подтверждает, что они ничего не знают о личной жизни дочери, и Алья не может продолжать расспросы, не вызвав подозрений.

Мгновение она всё-таки рассматривала возможность поговорить с Томом и Сабиной о Маринетт и о насилии, которому та подвергается.

Увы, она слишком хорошо знает подругу. Маринетт – самая восхитительная девушка на свете, но с ее личной жизнью не шутят. Алья точно знает, что, если вздумает ввести ее родителей в курс дела, тут же навлечет на себя молнии.

Если она посчитает необходимым, Алья всё же поговорит с ними, без малейшего колебания.

Но пока она думает, что еще есть время.

Маринетт не выглядит находящейся в критической ситуации. Напротив – если бы не тревожные отметины, усеивающие ее кожу, Алья даже сказала бы, что подруга расцвела, как никогда. Насчет родителей она посмотрит позже. На данный момент ее главная задача – попытаться самой вырвать Маринетт из пагубных отношений.

– Маринетт, – невинно замечает она, – как, говоришь, зовут твоего парня?

Подруга тут же бросает на нее подозрительный взгляд и, наконец, отвечает:

– Я ничего тебе не говорила.

– Но почемууууу? – стонет Алья. – Маринетт, ты не говоришь о нем абсолютно ничего. Не показываешь мне фотографий, даже не говоришь, сколько ему лет… Мы же подруги, разве нет? Почему ты не рассказываешь мне о нем?

– Я тебе уже говорила, – вздыхает Маринетт, явно решившая игнорировать ее жалобы. – Это сложно…

– Что тут такого сложного? – настаивает Алья, наклоняясь к ней. – Маринетт, ты знаешь, что можешь мне доверять. Можешь всё мне рассказать. Клянусь, я никому не скажу.

– Знаю, знаю, – отвечает Маринетт, пожимая плечами. – Просто… Алья, мне жаль.

Удобно усевшись на вершине крыши, Ледибаг рассеянно созерцает расстилающийся у ее ног город.

Солнце лениво садится над столицей, украшая ее золотыми отблесками и придавая домам, которые вырисовываются на горизонте, вид сверкающей короны. Улицы внизу всё еще оживленно кишат. В воздух поднимается гудение моторов, а пешеходы торопливо шагают по улицам, даже и не подозревая, что их героиня находится так близко.

Но и подняв голову, они не смогли бы ее заметить. Ледибаг благоразумно выбрала себе насест, остановившись на месте, откуда она могла бы оглядывать окрестности, спокойно оставаясь вне поля зрения.

Ледибаг испускает раздраженный вздох, машинально постукивая пальцами по ноге. Она устала лгать Алье. Устала без конца уклоняться от ее вопросов, устала от напряженности, которая царит между ними уже некоторое время. Она хотела бы иметь возможность свободно говорить с ней о своей личной жизни, как любая другая девушка.

Но она не любая другая, и человек, с которым она встречается, настолько же, как она, выбивается из обычного.

Ледибаг вдруг вскидывает голову. Она услышала что-то позади. Легкий звук от того, что кто-то мягко приземлился на шифер, а потом звук медленно приближающихся шагов. И в ее поле зрения появляется рука в перчатке, чтобы осторожно коснуться ее щеки.

Ледибаг не может не улыбнуться на это нежное прикосновение, которого ей так не хватало весь длинный день.

– Добрый вечер, моя Леди, – мягко мурлычет Черный Кот.

– Добрый вечер, Кот, – отвечает она, поднимая к нему голову.

Черный Кот наклоняется к ней, чтобы оставить на губах легкий поцелуй, а потом садится рядом. Плавным привычным жестом он обнимает ее за талию и нежно притягивает к себе. Ледибаг опускает голову на плечо Кота, немного ерзает, чтобы лучше свернуться рядом с ним, и тихонько удовлетворенно вздыхает.

Уже несколько месяцев эта нежная физическая близость между ними не представляет собой ничего необычного, но каждый раз Ледибаг чувствует пробегающую по позвоночнику восхитительную дрожь. Она не сразу дала шанс напарнику, но ни капли об этом не сожалеет.

Черный Кот заключает в себе всё, на что она могла надеяться, и даже больше.

Он ее напарник и лучший друг. Тот, кому она абсолютно доверяет; тот, кто знает ее наизусть, даже если ему неизвестно ее имя.

Тот, кто заставляет ее смеяться. Улыбаться.

Тот, кого она могла бы целовать, пока не начнет задыхаться, и просить еще.

В радостях и в невзгодах этот парень решительно стал центром ее вселенной. Он понемногу проник в ее сердце, вопреки всем страхам или колебаниям, которые могли у нее быть. Ледибаг ни мгновения не сомневается, что отношения с Черным Котом – лучшее, что с ней когда-либо случалось. Он вызывает у нее чувство принадлежности чему-то большему, чем она сама, ощущение, что она нашла свое место в мире.

Он делает ее счастливой. Просто-напросто.

– У тебя был хороший день? – спрашивает Черный Кот, наклоняясь к ней, чтобы нежно поцеловать в висок.

– Ну, так, – устало отвечает Ледибаг.

Черный Кот почти неощутимо вздрагивает, и Ледибаг чувствует, как в груди разливается волна нежности к напарнику.

За замашками фанфарона у этого парня прячется самая предупредительная личность, какая только может быть. Он всегда замечает, если у нее подавленное настроение – вопреки усилиям, которые она порой прикладывает, чтобы это скрыть, – и никогда не оставляет ее грустить, не использовав все средства, чтобы вернуть ей улыбку.

Ледибаг с глубочайшей уверенностью знает, что он всегда будет рядом. Чтобы поддержать ее, подбодрить, быть опорой в малейшие мгновения слабости.

– Но стало гораздо лучше с тех пор, как ты здесь, – продолжает она с полной нежности улыбкой.

Черный Кот немедленно расслабляется. Его лицо освещается, а пронзительно зеленые глаза начинают искриться радостью.

– А у тебя? – спрашивает Ледибаг.

Кот мгновение колеблется.

– Тоже – так, – наконец, отвечает он и с лукавой улыбкой заключает: – Но стало гораздо лучше с тех пор, как ты здесь.

Ледибаг смеется, и хрустальный звук ее смеха приводит в восхищение ее напарника. С широкой улыбкой на губах она слегка поворачивается, чтобы быть лицом к Коту, обнимает его за шею и притягивает к себе, чтобы нежно поцеловать.

Все ее заботы, временно забытые, немедленно улетают.

У Ледибаг будет полно возможности подумать о трудностях с Альей позже. Сейчас она пользуется моментом, наслаждаясь нежными поцелуями с Черным Котом на крышах Парижа.

Проходят дни, и Алья отчаянно пытается разузнать побольше о таинственном парне, с которым встречается Маринетт.

Но напрасно.

К ее великому несчастью, лучшая подруга с таким упорством защищает свои секреты, с каким даже сама Алья не пытается их узнать. Маринетт избегает малейших вопросов, делает вид, будто ничего не понимает, сбегает, когда допросы становятся слишком настойчивыми.

А хуже всего, Алья с бессилием видит, как на руках подруги появляются новые синяки. Каждый раз она пытается добиться от Маринетт ясных и четких объяснений этим синякам. И каждый раз подруга дает ей всё более и более абсурдные оправдания.

Однажды она поскользнулась на бутерброде.

В другой раз ударилась рукой о низкий столик.

Потом на нее упал больной голубь. Два раза.

Это слишком для Альи. Устав безрезультатно крутиться вокруг проблемы, она решает спросить подругу напрямую.

– Маринетт, твой парень бьет тебя? – без предисловий спрашивает она.

Маринетт резко подпрыгивает. Удивление на ее лице не могло бы быть более очевидным, но оно быстро исчезает, уступая другому выражению. Маринетт хмурит брови, краснеет, а потом направляет на Алью сверкающий гневом взгляд.

– Что ты такое болтаешь? – глухо рычит она.

– Маринетт, – увещает Алья, мягко кладя ладонь на ее руку. – Я не слепая… Этот парень, о котором ты отказываешься рассказывать, эти синяки, для которых у тебя нет никаких объяснений… Может, ты и влюблена в него, но это ни в коем случае не оправдывает, что он…

– Он не бьет меня! – раздраженно восклицает Маринетт.

Алья с трудом сдерживает глубокий вздох.

Отрицание, конечно.

Она должна была этого ожидать, особенно когда речь о ее лучшей подруге.

Маринетт одновременно упряма, слишком милосердна и слишком оптимистична. А хуже всего, у нее есть досадная склонность терять всякий здравый смысл, когда она влюблена.

Опасный коктейль. Опасный для нее.

Тем хуже. Маринетт может прятать голову в песок сколько угодно, но она должна открыть глаза на ситуацию. И для этого у Альи есть план.

Адриан может только восхищаться упорством Альи.

Почти каждый день он слышит, как она расспрашивает Маринетт о парне, с которым та встречается. Иногда она задает прямые вопросы, спрашивая о имени и возрасте. В других случаях проявляет больше коварства – или тонкости, как она предпочитает говорить – и пытается вытянуть информацию обходными путями, в случайном разговоре, не имеющем к этому никакого отношения.

– Эй, а у исторички симпатичный новый цвет волос, – слышит он немного слишком воодушевленный, чтобы звучать естественно, голос Альи. – Я всегда обожала рыжие волосы. А ты, Маринетт?

Адриану даже не надо поворачиваться, чтобы догадаться, что происходит у него за спиной. Слыша молчание, которое служит ответом Маринетт, он без труда представляет, как та испепеляет взглядом лучшую подругу.

– Хорошая попытка, Алья, – наконец, устало парирует она. – Я не скажу тебе, рыжий он или нет.

В течение следующей недели Адриан замечает у Маринетт новые привычки. Она больше не остается поболтать с подругой наедине, но всегда устраивает, чтобы с ними был кто-то третий.

Эта стратегия, конечно, предназначена для избежания новых допросов и бесчисленных внушений. Вероятно, Маринетт надеется, что Алья не станет касаться темы ее таинственного молодого человека в присутствии других одноклассников.

Но она явно недооценила Алью.

Однажды в обеденный перерыв, когда Нино и Адриан едят в обществе подруг, Алья поворачивается к Маринетт.

– Послушай, – бросает она, – я знаю, ты не любишь, когда я затрагиваю эту тему, но думаю, что мы должны поговорить о твоем парне.

Маринетт тут же сильно краснеет. От смущения? От гнева? Адриан не мог бы сказать. Зато, учитывая едкий взгляд, который она бросает на Алью, у нее явно нет никаких сомнений в том, в каком направлении двигается разговор.

И у нее явно нет ни малейшего желания его продолжать.

– А я думаю, что не следует особо о нем говорить, – возражает она почти злобно. – Кроме того, я уверена, это будет скучно Нино и Адриану, – и она указывает рукой на обоих мальчиков.

– Вовсе нет, – отвечает Алья, прежде чем друзья успевают открыть рот. – Кроме того, мы с ними уже говорили об этом.

– Алья! – возмущается Маринетт, краснея еще больше.

– Маринетт, – успокаивающим тоном говорит Алья. – Я думаю – МЫ думаем – что надо…

– Алья, – рычит Маринетт. – Сейчас не время.

– Знаю, ты отказываешься признавать, – невозмутимо продолжает Алья. – Но ты находишься в губительных отношениях. Ты не можешь позволять причинять тебе боль и не…

Маринетт сжимает кулаки, и Адриан инстинктивно немного отодвигается. Обычно его одноклассница – настоящее сосредоточие хорошего настроения и оптимизма. Всегда улыбающаяся девушка, чья радость жизни заразительна.

Но сейчас ее громадные лазурные глаза напоминают грозовое небо. Они темнеют, сверкают яростью, угрожают испепелить Алью на месте, если она осмелится произнести еще хоть слово. Со стиснутыми зубами и агрессивно вздернутым подбородком, Маринетт, кажется, готова превратиться в настоящую фурию.

– Алья, – отчеканивает она дрожащим от гнева голосом, – НИКТО не причиняет мне боль. И меньше всего ОН. Это недоразумение.

– Тогда откуда? – тут же отвечает ее подруга. – Откуда все эти синяки?

– Я тебе уже говорила, – вздыхает Маринетт. – Я просто…

– Неуклюжая? – договаривает Алья, осторожно приподняв бровь.

– ОЧЕНЬ неуклюжая! – подтверждает Маринетт, явно выведенная из себя. – Честное слово, Алья, доверяй мне хоть немного!

Алья на мгновение прерывается и испускает легкий вздох.

– Я очень хотела бы, – наконец, говорит она со страдальческим выражением на лице. – Но Маринетт… Почему ты никогда не говоришь мне точно, откуда эти синяки? И почему ты никогда не рассказываешь мне о своем парне, если между вами нет ничего странного?

Явно исчерпав аргументы, Маринетт открывает рот, закрывает его, снова открывает, снова закрывает, не произнеся ни слова.

Адриан, со своей стороны, сидит, онемев от удивления. Он ни разу еще не был свидетелем подобной перепалки между подругами и, честно говоря, не желает повторять этот опыт. Зато он серьезно начинает задаваться вопросом, не стоит ли немедленно вмешаться и попытаться урегулировать ситуацию.

В поисках одобрения он бросает на Нино короткий взгляд и вопросительно приподнимает бровь. На лице друга тут же появляется выражение ужаса. Явно поняв послание Адриана, Нино энергично мотает головой, приказывая ему не вмешиваться в ссору.

Пока Адриан готовится продолжить переговоры с помощью новых гримас и знаков бровями, Алья снова начинает говорить.

– Маринетт, – настаивает она, наклонившись к подруге. – Тебе нужна помощь…

– Мне. Не. Нужна. Помощь, – шипит Маринетт сквозь зубы. – И мой парень НИКОГДА не причинил бы мне боли, – ее взгляд сверкает от гнева. – Наоборот! Если бы ты знала, Алья… Это… Это самый чудесный на свете человек. Самый храбрый, самый необыкновенный… Это… Знаешь, я очень им восхищаюсь. Он в каком-то смысле мой герой, – она с нежностью улыбается. – Скорее я боюсь, что однажды он пострадает, пытаясь меня защитить, – добавляет она более мрачным тоном. – Не то чтобы я нуждалась в защите! Вовсе нет! Но он не причиняет мне боли, уверяю тебя.

– Маринетт… – обеспокоенно говорит Алья.

– Ладно, я больше не голодна! – внезапно восклицает ее подруга с явным желанием прекратить разговор.

Маринетт живо встает, хватает свой рюкзак и вешает на плечо.

– Воспользуюсь этим, чтобы доделать упражнения по математике, я не успела закончить их вчера, – продолжает она со слабой извиняющейся улыбкой, которая никого не убеждает. – До скорого!

Не отрывая взгляда от опустевшего стула Маринетт, Алья машинально крутит между пальцами карандаш. Звонок, возвещающий окончание занятий, едва успел замолкнуть, а подруга уже далеко. Она вскочила со стула, как срываются от стартовой колодки, пронеслась через несколько метров, отделявших ее от выхода из класса, и исчезла раньше, чем Алья успела сказать ей хоть слово.

Кто угодно на месте Альи уже, наверное, опустил бы руки. Особенно после фиаско, которым стал обед.

Но Алья упорная. Очень, очень, очень упорная.

Пусть Маринетт не желает слышать голос разума, Алья не собирается, ничего не предпринимая, позволять ей цепляться за потенциально опасные отношения. Во второй половине дня Алья долго размышляла. О своей лучшей подруге, о том, с кем она встречается, об этой ситуации, гораздо более тревожащей, чем хочет признавать Маринетт.

Она должна открыть подруге глаза. Заставить ее понять, что она непременно должна расстаться с этим парнем, пока события не приобрели драматический характер. И у нее есть еще один план. Но на этот раз ей непременно нужна посторонняя помощь.

– Эй, – внезапно бросает она двум соседям спереди. – У вас есть несколько свободных минут? Вы мне будете нужны кое для чего.

========== Глава 3 ==========

Солнце едва поднимается над Парижем, а Маринетт устала.

Устала без конца оправдываться перед Альей. Устала ей лгать. Устала скрывать от нее личную жизнь, о которой так хотелось бы ей рассказать. Устала переносить свидания с Черным Котом из страха, что подруга застанет ее – Маринетт знает, Алья уже пыталась проследить за ней. Подруга считает себя незаметной, но для героини проверять окрестности в поисках малейшего нежелательного свидетеля – вторая натура. Пусть Алья и старается изо всех сил, Маринетт всегда с легкостью замечала ее.

Но больше всего Маринетт устала от почти постоянного напряжения между ней и Альей.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю