Текст книги "Большие огни, маленькие огни (СИ)"
Автор книги: Мина У.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
========== Большие огни, маленькие огни ==========
Уже неделю было тепло и снежно. В одном месте снег оседал над городом, на Юго-Восточном воздушном потоке, самом холодном из всех, что продувал зимние небеса, и теперь днем на небосклоне виднелся ледяной мост, обрастающий причудливыми наростами.
– Власти должны что-то сделать, – проворчал старик, занявший очередь перед Рей. – Я читал во вчерашнем выпуске, что с «моста» откололась сосулька и пробила крышу джипа, припаркованного в центре. Такая свалится на голову – и привет!
И поскольку его никто не слушал, его ворчание обратилось к Рей.
– А они и не чешутся! – заключил старик. Она вымученно улыбнулась.
Очереди в супермаркете в преддверии праздников были огромными. Обидно, конечно, что со своими нехитрыми покупками, уместившимися в корзину, ей приходится стоять вместе с теми, кто забил тележку доверху, но кассы для небольших покупок предусматривали наличие банковской карты, а ее у Рей не было.
– Ты-то видела «мост»? – снова обратился к ней брюзжащий старик.
Рей кивнула и отвернулась. Она не привыкла грубить старикам.
А «мост» она видела. Все его видели. Он висел над городом, как странная зимняя радуга. А еще он протянулся аж до крыши именно ее дома, и однажды она наблюдала, как на него взбиралась шпана. Они так громко кричали, что поглазеть на дураков сбежалась вся округа.
Наконец-то подошла ее очередь, и Рей выложила товары на ленту.
– Это все? – с сомнением спросила женщина за кассой.
Рей поглядела на покупки. Праздновать ей не с кем, поэтому сегодня на ужин у нее была фасоль с консервированным тунцом. Правда, в полночь она хотела выпить бокал шампанского, но ей было жаль тратиться на целую бутылку ради одного бокала.
– Да, это все, – дрогнувшим голосом подтвердила она.
Покупки были пробиты быстрой, проворной рукой, и Рей выложила на кассе очень скромную сумму. Как и рассчитывала.
Пока она закупалась, на улице уже успело стемнеть. Снег все так же продолжал валить, и хоть его большие мягкие хлопья холодили кожу лица, снегопад казался ей чем-то теплым, навевая мысли о пуховых подушках, на которых она так никогда и не спала.
Рей не сразу пошла домой, а прогулялась по проспекту. В ней не было и толики того праздничного настроения, что царило кругом, но она надеялась, что, бродя вдоль фасадов магазинов, украшенных огнями и хвоей, наблюдая за лицами прохожих, спешащих домой к любящей семье, видя в чужих окнах мигание разноцветных огней, она тоже проникнется. Рей даже забрела на новогодний базар, где люди толклись перед прилавками с еловыми ветками, игрушками ручной работы и домашней выпечкой.
Но это не помогло.
Это был ее первый праздник в собственном доме – пускай квартира съемная, а елка у нее маленькая и искусственная, – и Рей думала, что он будет для нее особенным. Просто потому, что она теперь сама по себе, просто потому, что она ждет чуда.
До этого она знала только традиции детского дома и семьи попечителей, и ни то ни другое не было похоже на то, что она видела по телевизору: вся семья вечером в полном сборе, сидит на ковре в свете разноцветных огней и разворачивает подарки, обмениваясь пожеланиями, объятиями и поцелуями.
Ей казалось, что, хоть ее семья по-прежнему состоит из нее одной, она все же почувствует легкость и тепло, как будто ее поздравляют близкие люди. В худшем случае – не почувствует ничего.
Но Рей не была готова к тому, что надежда и вера в чудо так быстро обернутся опустошением и отчаяньем. Наверное, еще никогда в своей жизни она не была так зла, так обижена и так предана бросившими ее родителями.
Они задолжали ей всю любовь и все эти семейные праздники, которых у нее никогда не было. Они были где-то там и, может быть, даже обменивались каждый год подарками на полу перед елкой: друг с другом ли или с другими людьми.
Еще никогда в жизни ее так не одолевала мысль: почему ее бросили?
– Книгу Жизни купить не желаешь? Вижу, тебе она необходима! Только сегодня предпродажа, завтра цена будет уже совсем другой.
Рей даже не сразу поняла, кто это разговаривает с ней, и, лишь оглядевшись по сторонам, увидела низенькую желтолицую старушку в огромных очках и меховых наушниках, кутающуюся в шаль. В руках та держала большую корзину с книгами.
– Книгу жизни? – переспросила Рей хоть и упавшим голосом, не в состоянии быть дружелюбной и улыбчивой, но все же не пройдя мимо молча.
– Твоей жизни. Заглянешь в конец – узнаешь, как и когда умрешь, заглянешь в начало – прочтешь все о своем детстве.
Старушка улыбалась ей как родной, и решимость Рей дрогнула.
– А сколько стоит?
– Так в том-то и дело, – улыбка женщины стала еще проницательнее. – Ты сама назначаешь цену. Сколько дашь – столько и возьму.
Рей посмотрела на книги, на их алеющие обложки и на золотое тиснение незамысловатых виньеток поверх. Вообще-то, у нее была еще кое-какая наличка в кармане.
– Много не дам, – призналась она с сожалением.
Старушка согласилась одними глазами и пожала плечами.
Рей купила книгу.
*
Бен сидел в кресле, в темной комнате, в тишине.
На коленях лежала Книга его жизни, но он все не решался ее открыть. Пролистывал, не заглядывая в страницы, откладывал в сторону, уходил на кухню, но все же возвращался, садился все в то же кресло и клал книгу на колени.
По традиции он должен был присоединиться на праздниках к семье, но остался дома, в пустой и напрочь лишенной любых атрибутов праздника квартире, ведь он мог думать только об одном: его дед не погиб на службе и не был похоронен с почестями. Он был безумцем, совсем слетевшим с катушек в преклонном возрасте и заточенным в своем доме собственными же детьми, боявшимися, что его запрут в психлечебнице или он кого-нибудь покалечит.
– Это наследственное, – сконфуженно пояснила мать, когда неудобная правда всплыла наружу. Этим утром – аккурат накануне праздника. – Мы с братом проверялись…
– А меня? – спросил Бен, затаив дыхание и даже перестав на миг злиться и ненавидеть свое лживое семейство.
– Не было причин: тебе ведь почти тридцать, и все в порядке.
Но эти слова звучали как отговорка в душе глубоко напуганной старой женщины. Значит, она так и не решилась.
Бен снова взял Книгу в руки. Хочет ли он узнать, что закончит жизнь выжившим из ума стариком, не узнающим собственных детей, или безвестность лучше?
А может, он выяснит, что его жизнь оборвется в результате несчастного случая? Может быть, смерть уже поджидает его в новом году?
Хочет ли он знать, как закончит свое существование?
Его руки едва заметно дрожали, а сердце подскакивало к горлу. Уж лучше было не покупать ее вовсе!
Но он был расстроен, разгневан, раздосадован. Бен целый вечер бродил по городу, по большей части прослеживая путь «моста», возведенного снегом и воздухом: он нашел, где начинается ледяная дорога, но не нашел ее конца. А потом долго сидел на скамейке в центре города, складывая, как головоломку, все то, что он знал о себе и своей семье, – и впервые этот пазл сложился верно.
Поэтому, когда очкастая старушка, появления которой он, крепко задумавшись, не заметил, принялась всучивать ему Книгу, знающую ответы на все вопросы в его жизни, Бен решил, что это провидение. Он щедро заплатил за такую возможность покончить разом со всем своими метаниями, но его решимость не выдержала проверку временем – спустя полчаса, когда его нога переступила порог квартиры, Бен уже не был так уверен.
С книгой в руке он подошел к окну, посмотрел на город: на проезжающие мимо машины, на мигающие вдалеке билборды, на фонари и увенчанные огнями телевизионные башни – на то, какое это прекрасное созвездие жизни на земле.
И открыл книгу – не в начале, не в конце, – Бен открыл ее на той странице, на которой должен был быть запечатлен настоящий момент.
В тусклом свете луны и ночных огней он начал читать.
*
Сейчас в других домах люди накрывали на стол, звали домашних собраться вместе, приветствовали своих друзей и родных, решивших провести эту ночь с ними, открывали шампанское, дарили друг другу подарки.
Рей сидела около елки, разглядывая в свете маленьких огоньков каждую игрушку, но это все было пустым, не оставляющим в душе ни волнения, ни счастья. И тогда она обратила внимание на Книгу, дожидавшуюся ее внимания на подоконнике.
Осмелится ли она заглянуть в начало и узнать правду?
Рей встала и подошла к окну.
А что, если окажется, что родители ее вовсе не любили? Вдруг ее появление было случайностью, и она никогда, даже младенцем, не знала ни ласки, ни любви?
Не открыв Книгу и не узнав правду, Рей всегда может утешить себя, что у родителей не было иного выхода, что они отказались от нее, чтобы спасти: от голода или от самих себя.
Рей провела пальцами по обложке и приподняла ее, но тут же опустила обратно.
Может быть, если она прочтет про то, что происходит с ней прямо сейчас, она обретет решимость? Или же, наоборот, поймет, что лучше жить в неведении. В любом случае, ее раздумьям будет положен конец.
Рей взяла и пролистала Книгу, найдя в верхнем углу страницы пометку, соответствующую сегодняшней дате.
Уняв взволновавшееся сердце, она вчиталась в строчки, оказавшиеся ни мелкими, ни крупными. Они гласили, что после покупки продуктов, прогулки по городу и приобретения судьбоносной Книги Рей решила подняться на ледяную дорожку «моста», чтобы полюбоваться городом с высоты, а еще узнать, как высоко устремляется его серебристая дуга.
Рей нахмурилась и перечитала абзац дважды. Но она и не думала подниматься на ту наледь…
Только в это мгновение, оторвав взгляд от страницы, Рей глянула на улицу и заметила, что снега нападало столько, что прямо у окна образовалась дорожка, ведущая к «мосту», – снежные ступеньки, поднимающиеся к крыше.
Вот и приглашение.
Рей обулась, оделась наспех и с волнением открыла створку окна. Книгу она тоже взяла с собой, сунув в безмерно большой передний карман пуховика.
*
Бен не удивился тому, что сказала Книга. Он решил прогуляться по снежной наледи высоко над городом – и что в этом удивительного? Он и впрямь лелеял мальчишескую фантазию о том, как бы пройтись по ней, вот только все спонтанное и беспечное давно уже было вытравлено из его повадок.
Но раз Книга сказала…
Он без труда нашел тот дом, у крыши которого начиналась ледяная дорога. Это даже хорошо, что он здесь: скоро ее разрушат по приказу мэрии, чтобы здоровью и имуществу горожан ничто не угрожало.
Бен без труда отыскал путь на крышу по пожарной лестнице и с волнением замер, выдыхая облака белого морозного пара, глядя на сверкающую свежевыпавшим снегом дорогу, уходящую вдаль – в прояснившееся зимнее небо.
Снег перестал, город прихватил ночной мороз, и воздух застыл, прозрачный и хрусткий. Бен сделал первые несколько шагов без оглядки на землю: ему даже стараться не пришлось, взгляд так и льнул к выглянувшей из-за разбежавшейся хмари луне. Дальше он пошел уверенней.
Дорога была крепкой, широкой, по ней можно было прогуливаться без тревог, сунув руки в карманы куртки, и так бы он и сделал, если бы в один из карманов не была неимоверными усилиями засунута Книга его жизни.
Город сиял огнями, большими огнями. Небо тоже сияло, но его огни были едва видны, крохотные и напуганные таким блестящим соседством.
– Кроме нас, других безумцев нет?
Бен поспешил обернуться на звук осипшего женского голоса. Вопрос прозвучал шутливо, но в нем было больше неловкости, чем веселья, а в ее глазах было слишком много грусти, чтобы он поверил ему.
Девушка не спеша нагоняла его, натягивая клетчатый шарф на нос, наверное, поэтому Бен и заприметил первым делом именно ее глаза: в них было много того, что он назвал бы пронзительной тоской. Такие глаза бывают только у тех, кто ищет и не находит, кто ждет, но всегда обманывается. И, тем не менее, не перестает верить.
Вот как он понял, что этой ночью они будут гулять вместе.
*
Рей не хотела показывать, как рада она была встретить кого-то посреди неба, снега и огней, поэтому она спрятала лицо за шерстяным шарфом. Пусть видит лишь ее глаза – они ее не выдадут.
Он представился Беном, а Рей не соврала, назвав свое имя, и они пошли дальше бок о бок, словно так и было задумано, словно они договаривались о встрече.
У Бена не было шапки, он обходился одним капюшоном, и Рей не могла не оглядываться время от времени, чтобы проверить, не мерзнет ли он, – было бы обидно, если бы из-за этого он повернул обратно.
Но Бен держался и даже не показывал виду, если ему было холодно.
– Куда ты идешь? – спросил он, скосив на нее глаза.
– Вперед, – уверенно ответила Рей, сама дивясь своей беззаботности. – Если верить одной Книге, сегодня ночью я должна быть здесь.
Бен задержал на ней взгляд дольше обычного.
– Все как у меня.
Они поднялись уже достаточно высоко, а дорога все не заканчивалась, и тут внизу раздались взрывы. Рей остановилась первой, а после притормозил и Бен, и они смотрели, как повсюду – близко и далеко – в воздух поднимаются юркими извивающимися змейками цветные огни, чтобы рассыпаться искрами и лепестками не дольше, чем на миг, а затем оставить после себя развеивающийся тут же на легком ветру дымок.
– Это, наверно, весело, – предположила Рей, оглядываясь в попытках угадать, где запустят следующий фейерверк.
– Не так весело, как смотреть отсюда, – Бен улыбнулся, хоть и кривовато. – У нас с тобой лучшие места. Кстати, – он посмотрел прямо ей в глаза, и теперь Рей могла рассмотреть его лицо: его хотелось разглядывать, изучать, возможно, даже трогать, – забавно, что ты назвала меня безумцем. Я, видишь ли, гадаю, не сойду ли с ума через год или через десять лет, – Бен с трудом выудил из кармана свой экземпляр Книги.
Рей вздохнула, усмехнулась и полезла в свой карман, являя на лунный свет точно такую же Книгу.
– А я боюсь узнать, за что меня бросили в детстве, – призналась она.
– Еще не готова смотреть?
Рей покачала головой.
– Я тоже, – согласился Бен. – Но может, если мы еще немного пройдемся, то решимся?
Да, это звучало разумно, и они пошли дальше – выше, иногда спрашивая друг друга о чем-то, иногда затягивая молчание на минуты.
Огни города оставались далеко внизу, а вот звезды, напротив, разгорались ярче.
– Я могу назвать несколько созвездий, – Бен нарушил очередную паузу, хотя с ним молчание совсем не тяготило.
– Покажи.
Рей уже порядком подмерзла, но это было лучше, чем квартира, в которой ее ждали только искусственная елка и банка тунца.
Обняв себя руками, чтобы согреться, она следила за его рукой в черной перчатке, очерчивающей созвездия иссиня-черного, как бархат, зимнего неба.
– Вот Дракон… – движение руки. – А здесь Кассиопея, – еще одно движение. – Их легче найти от «ковша».
Когда они двинулись дальше, Рей не могла перестать думать о том, как плавно и уверенно двигалась его ладонь, ласкающая изнанку неба.
*
Он так и не заметил, как это случилось, но вот огни города сделались маленькими, мигающими точками у них под ногами, а звезды над их головами засияли в полную силу, празднуя свой триумф. Они знали, что, когда свет на земле гаснет, их свет всегда побеждает.
Рей так смотрела на небо, так задирала голову, что и не заметила, что шарф сполз с ее носа. Бен удержался от того, чтобы мягко тронуть его кончик, подтрунивая над ней.
Они продолжали идти. Прямо в объятия к полной луне, налившейся белым сиянием. Еще чуть-чуть, и они непременно бы достигли цели, но тут их дорога оборвалась.
Перед ними виднелся край, развеивающийся ледяным крошевом, а они стояли посреди звездного неба, полного самых праздничных на свете огней.
Миг, требующий от каждого решимости.
– Кажется, я готова, – произнесла Рей. Бен не мог знать наверняка, отчего так тих ее голос: из-за страха или потому, что она пробубнила слова прямо в шарф.
– Думаю, что я тоже, – его слова дались ему с тяжелым вздохом.
– А может… – Рей вскинула на него блестящий взгляд, – пускай каждый посмотрит Книгу другого? И будет не так страшно.
Бен подумал и кивнул. Идея была хороша: если его и ожидают плохие новости, пусть приговор озвучит она. Все лучше, чем собственный голос в голове.
Они обменялись Книгами, стоя прямо друг перед другом.
– Готова? – спросил Бен, заложив палец на первых страницах.
– Готова!
Они распахнули Книги одновременно и замолчали, вчитываясь в строчки. Стояла абсолютная тишина.
Бен прикусил губу изнутри и захлопнул Книгу, совершенно по-новому глядя на Рей. Она тоже закрыла Книгу и подняла на него глаза, и в этот раз он не хотел ничего читать по ее взгляду.
– Ну что? – выдавила она.
Бен не отрывал от нее взгляда.
– Там сказано, что тебя оставили, потому что только так ты могла сегодня оказаться здесь, напротив меня.
Рей молчала.
– А что у меня?
Она прочистила горло и произнесла, все так же – в шарф:
– А ты встретишь старость счастливым, окруженный большой крепкой семьей.
С высоты птичьего полета Бен скинул на землю бремя своих переживаний и сделал шаг к Рей.
– Тогда могу я снять этот шарф?
Рей улыбалась – он видел это по глазам: она тоже понимала, что целоваться сквозь шерсть неудобно.
