Текст книги "Мистер Клёвый (СИ)"

Автор книги: Michelle Youmans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Песенка под настроение: Vodka Rain – Dreamlike

Мы были обычными соседями. Он на год старше, с успешными родителями, занимающимися семейным бизнесом. Умный, красивый, добрый и общительный. Я могла бы перечислять его качества целую вечность, но проще сразу обозвать его чёртовым идеалом.

Его квартира находилась прямо напротив моей. Входная дверь – обычная, деревянная, выкрашенная прозрачным лаком, с металлической ручкой цвета серебра. Её центр разделял одинокий глазок, который всегда был закрыт с другой стороны. Эта семья всегда была открытой и дружелюбной, они не проверяли, кто пришёл, выглядывая в глазок или отгораживаясь тонкой дверной цепочкой. Открывали сразу, спустя пару трелей звонка.

Я знаю его уже очень давно и не знаю о нём ничегошеньки. Мы всегда были по разные стороны стен и ограничивались короткими фразами, не имеющими ничего общего с дружбой.

Другие соседи часто удивлялись, почему мы так откровенно избегаем контакта друг с другом… Ведь нам бы дружить и наслаждаться молодостью… Хотела бы и я знать, почему.

***

Переключившийся на зелёный цвет светофор дал сигнал к движению. Все ринулись по своим делам, и только я, задумчиво остановившись посреди дороги, подняла лицо к небу.

Солнце ярко светило прямо в глаза, обжигая радужку, заставляя щуриться и часто моргать от выступивших слёз. Непривычно вот так смотреть ввысь. Но мне хотелось. Хотелось запомнить каждое мгновение своей жизни.

Запечатлеть быстро истекающие мгновения, которые с каждой секундой исчезают навсегда.

По правде говоря, у меня редко возникают подобные «депрессивные» мысли, но уж когда они позволяют себе поглотить мой разум, становится трудно противиться этому. Особенно если это случается утром по понедельникам…

– Долго ещё дорогу загораживать будешь? – последовал негромкий вопрос у самого уха.

Я неловко дёрнулась и посмотрела на виновника своего испуга. Сегодня он был особенно красив, и мне захотелось заехать своей сумкой по его красивому лицу. Смазать знакомую ухмылочку, стереть тень самодовольства.

Злобно закусив нижнюю губу, я заставила себя посмотреть ему прямо в глаза, цвет которых знала наизусть. Цвет, дарящий каждому оттенки тепла, как свежеприготовленный горячий кофе в зимнюю стужу. Каждому, но не мне.

– Обойди, если я тебе мешаю, – мой голос полностью скрывал душевное смятение. Приятно прятать настоящие чувства за словами, от этого кажется, что ты знаешь чуточку больше остальных.

Он улыбнулся. Не так, как в универе, когда разговаривал с друзьями и однокурсниками, по-другому улыбнулся. Презрительно изогнутый уголок губ давным-давно принадлежал только мне, потому что я иногда могла довести этого парня до состояния, когда, приложив что-нибудь к его коже, оно тут же сгорало от жуткого пламени гнева.

– Ты не мне мешаешь, а машинам, что двинутся через пару секунд, – насмешливо сказал он и, развернувшись ко мне спиной, отошёл на пару шагов, чтобы, ещё раз оглянувшись, убедиться, что я, как обычно, упорно стою на месте только потому, что хочу хотя бы единожды «победить».

В подтверждение его словам, со сменой светофорного цвета, машины принялись сигналить мне, прогоняя с чётко выкрашенных полосок перехода. Я мысленно отсчитала ещё несколько секунд и, удостоверившись в исчезновении загадочной улыбки с его лица, оторвала, казалось бы, затёкшую стопу от распечённого асфальта. Добравшись до конца дороги, я не остановилась для того, чтобы отпустить пару едких замечаний, но услышала его адресованное мне слово: «Глупая».

После чего он обошёл меня и устремился вперёд. Снова. Как обычно.

Я следовала на расстоянии в десять шагов, буравя взглядом его затылок. Представляю, что он думал обо мне… мелкая, странная, злобная… или вообще не думал. Думала только я.

***

Помню, как один парень мне заявил:

– Ты красивая!

Я постаралась избежать лишней эмоциональности и, просто легко улыбнувшись, сказала первое, что пришло на ум:

– А толку-то?

Конечно же, он не понял меня. Я бы очень удивилась, если бы понял.

Неоднозначная гримаса исказила его симпатичное личико, а я в который раз подумала о том, что его слова, как и многих парней до этого, не затронули ни одной струны в моей душе.

Моя внешняя привлекательность и гроша ломаного не стоит, когда закрытый ото всех характер упрямо строит глухую стену между мной и людьми. Почему-то я не могу никому доверять. Почему-то… когда я одна, мне очень уютно и не хочется что-либо менять в себе.

Мне проще спрятаться в собственной раковине и углубиться в выдуманную мной иллюзию счастливой жизни, в надежде, что родители не оторвут меня от этого «очень интересного» занятия, позвав к обеду или по другой, преувеличенно важной, причине.

Я люблю укрываться в своей комнате с чашкой горячего чая, устроившись с ногами на низком подоконнике. Медленно потягивая кипяток, с трёхметровой высоты смотреть на проезжающие внизу машины и вечно спешащих людей. В этом мире проще всего быть странной, тогда никто не станет тобой интересоваться. А значит, и не надо ожидать, что тебя используют или предадут.

Зачем дарить человеку сердце, если он всё равно ответит тебе болью?

Как-то однажды, на одной из университетских перемен, короткий тычок в область плеча заставил меня раздражённо поднять голову на нарушителя моего покоя. Если бы это был не Сехун, то я бы послала его на три, четыре, пять, а то и больше весёлых букв и с интересом наблюдала бы, как он туда доберётся.

Но это был Сехун, человек, из-за которого неполадки в моём сознании, наверное, никогда не обретут исправность.

– Чего тебе? – сухо спросила я, вынимая правый наушник-капельку.

– У тебя шнурки развязались, – ровным голосом ответил он, глядя мне прямо в глаза.

– И ты только поэтому меня отвлёк?

– Если не завяжешь, пожалеешь.

Я закатила глаза и демонстративно впихнула наушник обратно в ухо, но Сехун и не думал уходить, он устроился напротив меня, чуть оперевшись о подоконник и сложив руки на груди.

До конца перемены оставалось чуть меньше двух минут, и я была совершенно уверена, что по звонку он вынужден будет уйти, а значит, и обращать внимание на него не стоит.

Но, как я полагала, после звенящей трели он не спешил уходить и, только когда я убрала наушники, ожидая прихода преподавателя, он нарочито медленно оторвался от своего места и, склонившись к моему лицу вплотную, прошептал:

– У тебя трусы видно, дурочка.

Я моментально вспыхнула и опустила взгляд на ноги. Он оказался прав. Моя короткая юбчонка зацепилась о булавку на длинной рубашке и пошло открывала прелести моих трусов в горошек.

– Чёрт, – прошипела я, быстро поправляя её и мысленно проклиная Сехуна на чём свет стоит.

– Я же говорил тебе, что пожалеешь, – улыбнулся он и, легонько подмигнув, зашагал прочь под удивлённые взгляды моих однокурсников.

И как он заметил это? С коридора что ли выглядывал меня?

Естественно, шнурки были в норме.

***

– Отнеси это маме Сехуна, – заявила мне мама, протягивая завёрнутый в пакет свёрток.

– Почему я?

– Потому что я немного занята. Когда отдашь, поблагодари её за формочки для печенья, которые она любезно предоставила нам на той неделе, – не терпящим возражения тоном ответила мама.

Посверлив меня ещё немного суровым взглядом, она покачала головой и удалилась, скорее всего на кухню, дальше колдовать над ужином.

Тяжело вздохнув, я взяла свёрток и, сунув босые ноги в домашние тапочки, пошлёпала к выходу. За каких-то полминуты пересечения пространства между нашими квартирами и тридцатью секундами ожидания после звонка в дверь, я перебрала в голове тысячи, а то и больше мыслей, среди которых были нервные, оправдываемые, пугающие и непонятные даже мне.

Я честно пыталась понять, почему сердце так нервно дёргается, а по кончикам пальцев скользит странный зуд. Это же просто встреча с мамой Сехуна! Вполне вероятно, самого его я не увижу, так почему же хочется просто взять и провалиться тотчас под землю или оказаться на месте совершенно другого, незнакомого человека, в другой жизни, в другом времени или пространстве…

Мои далеко спрятанные опасения оправдались, когда в проёме двери появился Сехун собственной персоной.

– Привет, – неловко выговорила я, переминаясь с ноги на ногу и нервно теребя переданный мамой свёрток.

– Привет, – спокойно ответил он, пристально глядя мне в глаза.

– Вот, – я протянула пакет и отвела глаза в сторону. – Это мама просила передать.

– Ты только поэтому пришла? – негромко спросил он, все ещё сверля меня своими тёмными глазами, от которых странным образом насквозь прошивало всё тело, словно разрядом тока.

– Зачем же ещё? – раздражённо качнула плечами я, неосознанно закусив нижнюю губу, что сразу же заметил парень, стоящий передо мной.

– А я думал, ты ко мне пришла, – хмыкнув, сказал он, и я попыталась поймать хотя бы намёк на шутку в его взгляде. Бесполезно. Его невозможно разгадать или понять. Это словно ковырять твёрдый камень, в надежде расколоть и найти что-то внутри него.

– Проходи, – коротко ответил Сехун и, развернувшись, проследовал вперёд.

– Но я не…

Он не стал слушать, а просто молча шёл к дальней двери вперёд по узкому коридорчику.

Мне внезапно стало не по себе, потому что ещё никогда прежде Сехун не вёл себя подобным образом. Но, с другой стороны, мне было любопытно, что хочет показать этот странный парень, с которым, тем не менее, у нас частенько происходили вражеские стычки.

Я тихо вошла, закрыв за собой дверь, разулась и последовала за ним, рассматривая красивые, золотистые обои и белоснежный подвесной потолок коридорчика.

Дальняя дверь вела в комнату Сехуна и, едва оказавшись внутри, я изумлённо застыла на месте, неприлично открыв рот. Высокие стены были полностью обклеены фотографиями. Моими фотографиями.

Как я иду в школу, как сижу за партой, как смотрю в окно, сидя на подоконнике в школьном коридоре… В столовой, спортзале, за школой… Моменты, которые я и сама никогда бы не запомнила. Моменты, которые он сохранил, но для чего?

В универе Сехуна именовали «Мистер Клёвый», потому что он мог найти общий язык абсолютно с каждым. Он эдакий клёвый парень, всегда готовый помочь, поддержать любого, кто в этом нуждался, и единственным сильным звеном была я. Та, кто всё это время его недолюбливала. Та, кто злила его простыми ответами на ленивые придирки. А теперь я совершенно точно не понимала его.

– Нравится? – ухмыльнулся он, привалившись спиной к стене.

– Что это? Почему здесь мои фотографии? – растеряно спросила я, то рассматривая многочисленные снимки, то встречаясь взглядом с полным загадок соседом.

– Разве ты сама не догадываешься? – всё так же лениво улыбаясь, переспросил Сехун.

– А должна? – немного резко ответила я и, положив свёрток на краешек его кровати, проследовала к самой большой фотографии, которая висела над его рабочим столом.

Конечно же, мне удалось вспомнить момент, запечатлённый на снимке. Это было после занятий, когда я ехала домой на автобусе, вместо привычной прогулки пешком. Дело в том, что тогда я надела новые туфли и ужасно натёрла ноги, отчего появилась сильная, зудящая боль, не позволяющая нормально идти.

Я кое-как доковыляла до автобуса и, усевшись на место у окна, надела наушники, прислонившись к прозрачному стеклу, ощущая тепло места, нагретого солнцем.

Потрясающе. Я не могла произнести ни слова, потому что мысли будто гусеницы разбежались по тёмным уголкам сознания, упрямо не собираясь в кучу.

Внезапно Сехун оттолкнулся от стены и быстрым движением стянул белую футболку через голову, оставшись в одних джинсах.

– Что ты делаешь? – удивлённо спросила я, усиленно отводя взгляд от его обнажённого торса.

Но парень молча откинул предмет одежды и, буквально в два шага сократив между нами расстояние, вполне громко произнёс:

– Можешь делать всё, что захочешь.

– Ч-что?! – я отступила на шаг, и его лицо озарила короткая улыбка.

– Ты боишься меня?

– Н-нет… – конечно же, я боялась. Парень, который открыто заявлял мне о моих же недостатках, внезапно раздевается и предлагает «делать всё, что захочу» … Кто ж не испугается?!

Сехун в очередной раз ухмыльнулся:

– Знаешь, тогда… Это был я.

– К-когда?

И тут меня осенило: в тот же день, когда была сделана эта фотография в автобусе, чуть позже, я уступила место пожилой женщине, оставшись стоять, цепляясь за петлю для удерживания равновесия. Тогда, на одной из остановок, вошло очень много людей и началась толкучка, в которой я оказалась прижатой каким-то парнем к стенке автобуса. Я не видела его, потому что он был сзади, но чувствовала его тело, вжимающееся в моё.

Стыдно признаться, но в этом было что-то возбуждающее. Я, не имевшая до этого никаких отношений, никогда не ощущала себя так… Отчего-то жутко хотелось прижаться к нему ещё сильнее, и, слишком задумавшись об этом, я сделала внезапное движение, подавшись назад.

От неожиданности, парень схватил меня за талию и получилось нечто похожее на объятие со спины. Не знаю, что ощутил он, но на мне можно было смело жарить яичницу.

На следующей же остановке, не дожидаясь, пока все выйдут, я вылетела из автобуса, усиленно стараясь скрыть пунцовое лицо за волосами. Именно поэтому я так и не узнала, что это был он.

– Ты жестокая, – сказал Сехун, приблизившись на шаг. – Не знаю, когда ты окажешься со мной наедине снова, поэтому предлагаю тебе делать всё, что захочешь сейчас.

Я столбом застыла на месте, очумело рассматривая острые ключицы и широкую грудь. Чёрт подери, мне словно перерезали провода, лишили кислорода и вырубили свет. В глазах потемнело, в ушах зашумело, дыханье перехватило.

Я даже перестала ощущать силу сердцебиения и испугалась, что грохнусь вот так в обморок, прямо посреди его комнаты.

– А если я не буду?.. – словно со стороны услышала я свой охрипший голос.

Он покачал головой и ответил:

– Каждый имеет право на выбор.

Прошло каких-то две или три минуты, или полчаса, которые погрузили меня в своего рода вакуум, запечатавший все ощущения. В тот момент я задумалась, что, должно быть, так себя чувствуют тайно влюблённые, которые ничего не могут сделать. Лишённые сил и воли собственными эмоциями. Была ли я тайно влюблена в него? Что мне было нужно от него? Я правда не знала.

Но ответ пришёл почти сразу, как только Сехун, быстро выдохнув, отвернулся от меня, протянув ладонь к футболке, свисающей со стула.

Будто встроенные в уши барабаны забили тревогу, и я снова стала слышать, ощущать, видеть… Я смогла определить, что сердце вот-вот вырвется из удерживающих его многочисленных вен, что мои уши давным-давно горят, будто подожжённые огнём, что застывшее дыхание в груди – это не признак физической слабости, а показатель моего отношения к этому человеку.

– Подожди, – сипло сказала я, и парень сразу же остановился, не поворачиваясь ко мне лицом.

Немного помедлив и ещё раз проанализировав свои ощущения, я тихонько приблизилась к нему и едва коснулась поверхности правой лопатки. От прохлады моих пальцев Сехун немного дёрнулся, а его дыхание значительно ускорилось. Проследив самими подушечками путь от затылка до самой поясницы, я почувствовала странное возбуждение внутри себя.

Мне понравилось касаться его.

Он медленно развернулся ко мне лицом, но я, упрямо не поднимая голову, просто подошла к парню вплотную, доверчиво прикоснувшись ладонью к углублению его ключицы. Вот уж что всегда меня привлекало в нём. Возможно, мне стоило признаться себе раньше, что где-то глубоко внутри, я мечтала ощутить эту хрупкую, тонкую косточку под своими пальцами. И не только под ними…

Подтверждая свои мысли, я неловко двинулась вперёд:

– Я правда могу делать всё, что захочу?

– Да, – едва различимо прохрипел он, и я даже улыбнулась этой ужасно милой реакции с его стороны.

Преодолев сомнения, быстро сглотнула и накрыла мягкими губами поверхность его ключицы, чувствуя тёплую, чуть солоноватую на вкус кожу. Сехун шумно сглотнул, явно никак не ожидая подобного с моей стороны. Я и сама не ожидала этого, но почему-то мне хотелось коснуться его именно таким образом.

Он поднял мой подбородок, легко коснувшись большим пальцем нижней губы, и, слегка нахмурившись, сказал:

– А ты, оказывается, та еще извращенка.

Я хотела ему ответить в привычной дерзкой манере, но в следующий миг почувствовала тёплые губы на своих губах и настойчивый язык, с нажимом скользнувший по зубам. Его широкие ладони проследили внешнюю линию моих бёдер, тем самым заставляя качнуться их себе навстречу.

Проворные пальцы чуть натянули влажную ткань нижнего белья, и сладкая судорога заставила трепетать моё тело.

– И это я извращенка? – мой вопрос ещё больше раззадорил Сехуна, и он, чуть склонив голову набок, нежно проследил губами беснующийся от волнения пульс, отчего мне захотелось закрыть глаза и просто насладиться ощущением, вдохнуть аромат его кожи, пропитаться им и потом носить на себе…

В какой-то момент, меня будто переключило. Когда осознанные чувства обухом сваливаются на голову, это становится трудно преодолеть, и внутренне я не готова была отдать своё сердце Сехуну. Но большая часть меня тянулась к нему уже тогда, готовая отбросить все предрассудки.

Это напоминало сказку. Было ею. Или просто оказалось… Сном.

========== Часть 2 ==========

Я очнулась, резко сев на кровати. То, что просто взорвало мою нервную систему, и правда оказалось странным сном. Глупым, неуместным, пугающим… Но почему-то, оказавшись, в казалось бы, спасительной реальности, я чувствовала горечь разочарования, что только подтверждало мои сонные доводы.

Я, глупая девчонка, запала на своего странного соседа. До колючих иголок по телу, до дрожи в острых коленках, до сковывающего жёсткими путами страха и совершенно неожиданных, озабоченно-эротических снов.

Стараясь избавиться от наваждения и всё ещё непривычно зудящего тела, которое будто помнило все те касания из сна, я выскользнула из кровати, направляясь к окну, в котором сквозь складки занавесок жадно проникал дневной свет. Беспощадное солнце жаркими лучами нагревало мою комнату, заполняя утреннюю прохладу летним зноем.

Протянув руку, я хотела было плотнее закрыть занавески, но мой взгляд выхватил идущего по безлюдной улице Сехуна, рядом с которым безмятежно шествовала симпатичная девчонка моего возраста.

Она смеялась, жестикулировала, говорила что-то, заставляющее его смотреть на неё чаще, чем когда-либо он смотрел на меня.

Сердце предательски дрогнуло, и я нервно сглотнула.

Ну и к чёрту. Плевать. Подумаешь, большое дело, приснился какой-то бред, и на секунду я приняла свои сомнения за нечто важное и стоящее. Нужно же было просто списать на мой личный сдвиг по фазе и забыть об этом придурке. В конце концов, а что я собиралась делать? Не стану же бежать к нему с признаниями в том, что мне снятся эротические сны с его участием? Тогда он решит, что я вообще сумасшедшая. Да и без этого вряд ли он думает обо мне лучше.

Мучить себя мыслями о своём соседе и его новой пассии я собиралась в самую последнюю очередь, потому что бессмысленно тратить своё время на такие неоправданные глупости.

Натянув рубашку в глупую и раздражающую меня клеточку, а также застегнув на боку короткую юбку, заставившую меня ранее опозориться перед Сехуном, я вздохнула полной грудью и, гордо выпрямившись, посмотрела вперёд.

Главное – не сдаваться и не показывать, что чем-то обременена. Никаких мыслей, никаких поступков, никаких пустых фраз. Он не должен узнать, что под обычным штилем прячется сумасшедший душевный шторм.

***

– У нашего «Мистера Клёвого» девчонка появилась, видели? – громко донесла до всех свежайшую по её мнению новость главная сплетница универа Мин Рё.

К сожалению, эта особа училась именно в моей группе, и пресечь её тирады мне не удалось. Поэтому, чтобы не привлекать к себе внимания, я просто отвернулась к окну и опустила взгляд на университетскую террасу, где, наслаждаясь переменой, прогуливались студенты.

– Правда? И какая она? – тут же подхватили самые любопытные девочки, расталкивая друг друга локтями, чтобы оказаться поближе к сплетнице и буквально свободно ловить каждое её слово.

– Говорят, она новенькая! Приехала по обмену! Учится в одной группе с ним и сидит за тем же столом! Слышала, что когда она пришла, его соседа не было в универе, потому что он заболел, и её посадили рядом с Сехуном! Наверно, тогда она и попросила его показать ей все здесь, или что-то вроде того! – затараторила Мин Рё, явно обрадовавшись повышенному вниманию к ней.

Я почти до боли сжала зубы и раздражённо закатила глаза. Чёртовы сплетницы.

Резко открыв сумку, я достала любимые наушники и, воткнув проводок, сунула капельки в уши, делая звук на всю возможную громкость.

Не хочу слушать эти пустые разговоры. Не хочу ничего знать ни о нём, ни о его новой подруге. Хочу лишь, чтобы эти болезненные мысли оставили меня в покое, и грызущая сердце боль растворилась в глухой обыденности.

Я испытала чувство дежавю, когда, открыв глаза, увидела на площадке перед универом Сехуна, за которым снова следовала та девушка. Он так же улыбался, обнажая свои красивые белые зубы. Шёл чуть сгорбившись, спрятав ладони в карманы пиджака, тем самым натягивая голубую ткань. Его спутанные ветром светлые волосы, прядка за прядкой, развевались при ходьбе, словно листочки открытой книги. Я зачарованно уставилась на него, совершенно позабыв обо всём. Так сильно увлеклась, что даже не заметила, как он внезапно поднял голову, выхватывая меня взглядом, прижавшуюся лицом к стеклу и беззастенчиво разглядывающую его с ног до головы.

Когда же разум, скинув меня из мечты в реальность, дал понять, что я замечена, отворачиваться уже не было смысла. Задержав дыхание и игнорируя выпрыгивающее сердце, я продолжала смотреть ему в глаза, которые, по сути, находились далеко от меня, но мне казалось, будто они смотрят впритык.

Я ожидала увидеть ленивую ухмылку или ошарашенное недовольство, но ничего из этого не было. Сехун просто спокойно глядел на меня, чуть щурясь от светящего в его сторону солнца и не говоря ни слова девочке, которая весело щебетала, двигаясь рядом с ним.

– А ты как считаешь? – наглые женские пальцы с силой рванули моё плечо на себя, заставляя развернуться лицом к их хозяйке. Я недовольно подняла глаза, встречаясь взглядом с Мин Рё, которая, в общем-то, скорее всего, даже не знала моего имени, несмотря на то, что была моей однокурсницей.

– Чего тебе? – буркнула я, замечая, что очень многие из класса пожирают меня любопытным взглядом.

– Ну, ты же его соседка! Наверняка, тебе приходилось замечать, как он приводит эту девицу к себе домой! – произнесла девушка таким тоном, словно это же очевидно, что я должна просто подтвердить факт их связи.

– Я ничего не видела, – соврала я, не желая рассказывать о том, как видела их утром из окна, шагающих от нашего дома.

Мин Рё недовольно покачала головой и разочарованно отвернулась от меня, как от бесполезного предмета, не оправдавшего надежд.

Я привыкла к этому. Поэтому у меня нет друзей.

***

Холодный пот покрыл меня с ног до головы, когда я осознала, что в сумке нет ключей. Как же я не вовремя их потеряла-то! И что теперь делать?

В городе у меня нет знакомых, а родители ещё утром, после моего ухода в университет, поехали к бабушке на дачу, оставив дом на меня. Не очень-то радует перспектива ночевать в подъезде…

Лихорадочно размышляя над своей проблемой, я заметила открывшуюся входную дверь, в проёме которой появился Сехун. Хорошо, что он был один, потому что мне меньше всего хотелось вот так встретить его новую пассию.

– Привет, – спокойно обратился он ко мне, будто ещё днём мы не видели друг друга в окно.

Что ж, это уже стало привычным. Его поведение было вполне обыкновенное, и удивляться уж точно нечему.

– Привет, – глухо отозвалась я, отводя глаза в сторону.

– Что стоишь? – спросил он, открывая свою дверь маленьким, железным ключом.

– Ничего, – довольно грубо отрезала я и, не дожидаясь дальнейших фраз, устремилась к выходу на улицу. Сердце, будто подгоняемое плетью, вырывалось изнутри, а дыхание и вовсе перехватило, как только он вошёл в подъезд. Нет уж, я не должна себя вести подобным образом. Только не перед ним. Только бы он не узнал о моих, местами даже мне не понятных, чувствах.

На протяжении нескольких часов я просто сидела на лавочке у дома и горько размышляла о том, что мне делать с приближением ночи. Попроситься к кому-нибудь на ночёвку? Или пристроиться на коврике у собственной двери? В общем-то, и лавочка вполне себе подойдёт как временное местечко для сна. Однако вряд ли оно будет укромное, и есть вероятность, что ночью ко мне кто-нибудь пристанет.

Чёртова память. И почему я такая глупая? Почему такая невнимательная? Но самое обидное, что потеря ключей произошла именно сегодня, когда родители уехали. Я не могу ни позвонить в посёлок, где даже связь отсутствует, ни поехать к ним ввиду отсутствия денег.

Попросить кого-нибудь одолжить? Кто это сделает? Вокруг нас все соседи замкнуты и необщительны, кроме семейства О, но просить маму Сехуна или его самого… это просто выше моих сил.

Я всё так же сидела под домом, пока солнце окончательно не скрылось за горизонтом. Люди вяло возвращались домой, кто с работы, кто с прогулки, но никто из проходящих мимо соседей не поинтересовался, почему я сижу как истукан всё ещё в университетской форме и с сумкой.

Видимо, судьба у меня такая, ночевать сегодня на улице.

Внезапно моё внимание привлекла открывающаяся дверь подъезда. Из дома вышел Сехун, и я почувствовала, как мышцы тут же свело от напряжения. Хотелось поспешно куда-нибудь спрятаться или превратиться в невидимку. В этот момент я кошмарно жалела, что являюсь человеком, а не каким-нибудь временным дымом от костра, который в доли секунды может раствориться в потоке ночного воздуха.

– Привет ещё раз, – услышала я девичий голос откуда-то из темноты.

Прищурившись, я попыталась разглядеть возникшую из ниоткуда фигурку, но увидела её, только когда под невысоким фонарём появился Сехун. К нему медленно подошла та самая девушка, которая целый день преследовала моего соседа. И мне стало вовсе не по себе.

Оказаться замеченной вовсе не хотелось, а незаметно ускользнуть не получится. Пришлось смириться и затихнуть, наблюдая за разворачивающейся передо мной сценой.

– Зачем ты пришла? – привычным голосом спросил Сехун, глядя на девушку.

Та смутилась, опустив глаза и с усилием скрывая глупую улыбку, которую я, конечно же, заметила. Всё-таки со стороны влюблённые девушки выглядят ужасно!

– Я просто хотела спросить… Ты, наверное, слышал слухи о нас?..

– Слухи? – приподняв одну бровь, переспросил он.

– Д-да… Что мы с тобой якобы пара… – хрипло ответила девушка, нервно перебирая пальцами складочки своего лёгкого платья.

– И кто-то ещё в это верит? – лениво улыбнулся Сехун, прислоняясь спиной к чёрному столбу фонаря. Я затаила дыхание, потому что, несмотря на все мои отговорки, правду услышать хотелось уж очень сильно. Причём, из первых уст.

– Представь себе, – как-то странно хохотнув, произнесла девушка.

– И что? Тебя что-то беспокоит в данной ситуации? – проникновенно спросил парень, пронзая её тёмными глазами. Кажется, я сильно сжала угол скамейки, потому что пальцы руки уже начали странно побаливать.

– Ну знаешь… ты … – она запнулась, а затем, тряхнув головой, словно сбрасывая тяжёлые мысли, выпалила, – Ты бы не хотел встречаться взаправду?

Сехун молча рассматривал девушку, всё ещё держа руки в карманах. Я заметила, что он не показывает их, когда находится в обществе новой знакомой. Значит ли это, что он зажат или скован? Или, может, он просто стеснителен?

– Я не хочу ни с кем встречаться, – наконец, ответил Сехун и, чуть помедлив, добавил, – к тому же, ты слишком незрелая для меня.

– Что? – вспыхнула девушка. – Что это значит? Мне девятнадцать лет, как и тебе!

Парень ухмыльнулся и, выровнявшись, сказал:

– Возраст не показатель. Мне не нужны отношения с ежедневными свиданиями, где парочки ходят за ручку и целуются только в щёки.

– А что же тебе нужно? – с сарказмом спросила она, сузив свои красивые глаза.

Сехун обворожительно улыбнулся и, запустив длинные пальцы в свои волосы, встряхнул их, рассыпая продолговатую чёлку на лоб.

– Мне нужен горячий секс в кровати, в раздевалке, в подворотнях и общественных местах. Нужны поцелуи взасос, откровенные объятия, касания и возможность выражать это, где захочу. Но, самое главное, я хочу умную девушку, а не дурочку вроде тебя.

Девушка в ужасе уставилась на него, открыв рот словно рыба. Хватая воздух и метая глазами молнии, она раздражённо махнула рукой и, резко развернувшись, устремилась прочь, явно сожалея о своём поступке.

Я же просто обалдело рассматривала профиль полностью расслабленного Сехуна и думала, думала, думала… О чём я только не думала, но точно не о девушке, которую только что отшили.

Парень медленно развернулся в сторону дома и, конечно же, как по закону подлости, заметил словно прилипшую к лавочке меня. На мгновение его брови высоко взметнулись, показывая крайнее удивление, но уже в следующую секунду выражение лица стало прежним, а значит, абсолютно непробиваемым.

Он неспешно приблизился ко мне и, что я отметила в первую очередь, вынул руки из карманов, складывая их на груди.

– Всё-таки ты не можешь попасть в квартиру, – словно обращаясь к самому себе, сказал Сехун, скользя по мне своими тёмными глазами. А я тупо вперилась в него взглядом, то и дело мысленно прокручивая его последние слова: «Мне нужен горячий секс…»

– Эй, склерозник! – щёлкая в воздухе пальцами, воскликнул он, призывая меня очнуться от «втыкания». Я дрогнула и быстро заморгала:

– Что?

– Спрашиваю, на улице ночевать собралась? – насмешливо спросил Сехун, изогнув уголок красивых губ.

– А… да… то есть, нет! – моя гордость как-то запоздало проснулась, заставив меня отвлечься от мыслей о «сексе в подворотнях». Не то, чтобы меня это сильно впечатлило… Просто было весьма странно вдруг узнать, что милый, любимый всеми парень предпочитает такие вещи…

Хотя я когда-то думала об извращениях, и похлеще озвученных им, так что, наверное, это просто типичные подростковые потребности растущего организма.

– Так да или нет? – проникновенно спросил парень, чуть склоняясь ко мне.

Я мрачно покосилась в сторону, мысленно смирившись со своей незавидной участью. Каков смысл скрывать то, что мне придётся торчать ночь на улице?

– Да… Я потеряла ключи.

Сехун негромко рассмеялся и покачал головой:

– Это так непохоже на нашу правильную отличницу!

– Я очень рада, – чуть ли не стреляя ядом, ответила я, отворачивая голову от дерзкого соседа.

Он замолчал, продолжая стоять рядом, а затем, словно обдумав что-то, легонько пожал плечами и снова обратился ко мне: