Текст книги "Секс лишь после свадьбы (СИ)"

Автор книги: Mia_Levis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Не испугался?

– Нет, кто это еще может быть, кроме тебя?

– И то верно, – хмыкнул Бен: – У тебя все хорошо?

– Конечно. Все хорошо. Я долго, да? Извини, я… – Тони замялся, пытаясь подобрать слова. Что сказать? “Думал”? “Готовился”? “Собирался с духом”? Это все было не то, не передавало истинных ощущений, не объясняло ровным счетом ничего. Да и что вообще стоило объяснять? Тони бы не удивился, если бы оказалось, что Бен понимает его чувства значительно лучше, чем он сам. Для него-то все было проще, он давно избавился от шелухи общественного мнения, научился принимать себя таким, каков он есть. Но, наверное, когда-то и он чувствовал себя так же неуверенно, как и сам Тони. Хотя это было сложно представить – уж слишком Бен был самодостаточным, не зависел от других людей и сам определял для себя границы “хорошо” и “плохо”. Оставалось лишь надеяться, что со временем и сам Энтони научится этому. А пока…

Договаривать он не стал. Все равно получилось бы неуклюже, так какой тогда смысл? Он просто развернулся к Бену лицом, несколько мгновений всматриваясь в льдисто-голубые глаза, но вскоре отвел взгляд: уж слишком непривычно было видеть восхищение и понимать, что это он вызывает такие сильные эмоции. Вместо этого Тони аккуратно убрал со лба Бена мокрые черные пряди, кончиками пальцев провел по виску, где отчетливо проступила темно-синяя жилка, по контуру скулы и, замешкавшись мгновение, едва касаясь огладил мягкую плоть нижней губы. Стер мелкие капельки воды, чувствуя, как участилось дыхание Бена от такой незатейливой ласки. И в этот момент почувствовал робкую радость – она кольнула раскаленной иглой, растеклась по крови восторгом. Этот прекрасный мужчина хотел его! Готов был ради него, Энтони, если не на все, так на очень-очень многое! И осознание своей власти было, черт возьми, потрясающе приятным!

– Пойдем… в комнату, – голос прозвучал неестественно хрипло – шелестом осенних листьев на порывистом холодном ветру. Тони кашлянул, пытаясь совладать с голосом, и уже намеревался убрать руку, но Бен оказался проворнее – перехватил, удерживая за запястье, лизнул подушечку пальца, а потом и вовсе обхватил его губами, не переставая ласкать языком. Тихий всхлип потонул в шуме льющейся воды, но скрыть дрожь, прошедшую по телу, словно электрический разряд, Тони не удалось. На ватных ногах стоять было почти невозможно, он вот-вот был готов грохнуться, когда Бен заключил его в крепкие объятия, позволяя почти повиснуть на нем безжизненным грузом.

– Все-все, тихо! Чувствительный мальчик… Идем, Тони, все хорошо, – он продолжал еще что-то говорить – монотонно выстраивая из слов ту опору, которая позволяла Энтони вернуться на грешную землю. Тщательно закрутил краны, снял огромное махровое полотенце с крючка, заворачивая в него мальчишку, словно куколку в хитиновую оболочку. Поднял на руки, бережно прижимая к себе.

– Я могу и сам идти. Что за привычка постоянно таскать меня? – проворчал Тони, впрочем, не предпринимая интенсивных попыток вырваться.

– Да, я вижу, – Бен скептически приподнял бровь, – едва в обморок не грохнулся.

– Это все ты виноват! Со своими… провокациями.

В ответ Бен только рассмеялся, ногой захлопывая дверь, отрезая их с Тони от яркого света и теплого пара ванной комнаты и погружаясь в прохладный полумрак спальни. Настольная лампа возле кровати мягко освещала постель, оставляя большую часть комнаты в темноте, и в этом было что-то такое ненавязчиво интимное, правильное что ли. Никаких романтических атрибутов, если, конечно, забыть о клумбе на полу, и это позволяло чувствовать себя свободнее, не зажиматься в рамки навязанных кинематографом представлений об обязательной особенности и даже какой-то пафосности первой брачной ночи. В конце концов, меньше всего Тони хотелось походить на испуганную краснеющую девственницу в слезливой мелодраме. Мужественным, правда, пока тоже особо быть не выходило, но это же ничего, это еще придет с годами. А пока… Пока можно было опустить взгляд, спрятаться за густыми ресницами и тихо радоваться тому, что в полумраке вряд ли можно разглядеть, как пунцовым полыхают щеки, уши и даже шея. Хотя об этом, наверное, не стоило переживать, уж от Бена-то что-то скрыть – заранее провальная идея.

– Замерз? Давай-ка я вытру тебя, – Тони поежился, только теперь осознав, что и правда чуточку замерз из-за контраста температур. Бен посадил его на край кровати, с трудом вытряхнув из полотенца, тщательно промокнул плечи, бережно вытер грудь и живот, отстранено по-деловому провел мягкой тканью по внутренней стороне бедер. Привычное “я и сам могу” едва не сорвалось с языка Энтони, но в последнее мгновение он все же прикусил язык, решив не разрушать это хрупкое хрустальное мгновение своим упрямством. Это было приятно, такая домашняя, родная забота, и, наверное, к ней нужно было начинать привыкать. Бен тем временем вытер его ноги, уверенными и быстрыми движениями растирая щиколотки и ступни, согревая окоченевшие за несколько минут конечности в горячих больших ладонях. С лукавыми смешинками в голубых глазах лизнул коленку Тони, игриво выводя на коже какой-то сложный узор.

– Ты как-то странно… вытираешь меня.

– Мне нравится этот способ, – Бен подмигнул, выпрямился в полный рост, небрежно провел полотенцем по своей шее, плечам и влажным смоляным прядям. И ни на мгновение не отвел взгляда от лица Тони, вынуждая того чувствовать себя бабочкой, наколотой на булавку – не отвернуться, не скрыться. Да и не хотелось, это гипнотическое воздействие было пьяняще-приятным, заставляло так сладко-сладко кружиться голову и сбиваться дыханию в порывистый ритм. – У тебя еще спина мокрая. Сиди.

Мысли ослушаться не возникло. Возражать – тоже. Тони так и не уловил то мгновение, когда все в этой комнате незримо изменилось, когда он окончательно вверил себя в руки чужого – хотя какого же чужого? – человека. Не испугался, когда Бен встал на колени позади него, осторожно, но твердо удержав от попытки тоже обернуться, сесть лицом к лицу. И весь мир теперь был в этих бережных прикосновениях: уверенных рук – по плечам, по каждому позвонку – острому, словно морская галька. В каждом касании теплых губ – к трогательно выступающим лопаткам, к плавному изгибу плеча. А еще в голосе, конечно… Плавные, тягучие, точно патока, слова не всегда удавалось различить, но от них болезненно скручивало низ живота и было одновременно и так мучительно-плохо и так блаженно-хорошо.

– Хороший мальчик… С первого взгляда, знаешь… Словно дикий зверек с этими своими колдовскими глазами. У меня уже тогда не было никакого выбора… Люблю тебя…

Бен привлек Тони к себе, вынуждая лечь спиной себе на грудь, прикусил тонкую кожу на шее, с удовлетворением осознавая, что завтра на этом месте обязательно останется алая метка. Погладил живот, ощущая, как часто сокращаются под его руками мышцы, огладил бока, кончиками пальцев пересчитывая ребра. Обвел тазобедренные косточки и снова лениво дразняще скользнул вверх: ладонями погладил грудь, задевая напряженные соски, очертил тонкие ключицы. Тони шумно втянул носом воздух, обмякнув в объятиях, и инстинктивно повернул голову вбок, молчаливо прося поцелуя. Бен улыбнулся, намеренно покрывая чередой коротких поцелуев все лицо, – лоб, скулы, подбородок, но не касаясь губ.

– Пожалуйста… – прохрипел Тони, пытаясь развернуться в кольце сильных рук.

– Тшш… Сейчас-сейчас. Думаю, это можно убрать, – Бен вытащил зажатое между их телами полотенце, небрежно бросая в темный угол. Обхватил Тони за талию, укладывая на мягкие подушки, убрал темные, все еще влажные прядки со лба и, нависнув над ним, наконец-то накрыл его губы своими. Осторожно, легко, почти не касаясь, словно пытаясь приручить испуганного зверька, Бен просто ждал ответного отклика. И отклик этот последовал мгновенно: Тони приоткрыл пересохшие губы, что было более чем достаточным приглашением и даже попытался перехватить инициативу. Сам неуверенно скользнул языком в рот, осторожно исследуя и лаская. Положил слегка дрожащие ладони на плечи Бена, погладил рельефные, перекатывающиеся под горячей кожей, напряженные мышцы спины. Еще мгновение – и Тони запустил пальцы ему в волосы, привлекая еще ближе к себе, заставляя почти лечь сверху, и целуя с той особой жадностью, свойственной юности.

Бен покорно перенес вес на локти, накрывая собой хрупкую фигурку, лаская языком жаркую глубину рта, сминая напором мягкую плоть губ. Потерся пахом о бедро мальчишки, позволяя тому почувствовать насколько он возбужден и ловя протяжный глухой стон, который Тони не удалось сдержать. Отстранился немного, давая сделать глоток спасительного воздуха, ощутимо прикусил тонкую кожу на ключице, мгновенно успокаивая боль поцелуем. Шелковистая кожа под губами была горячей и немного соленой, грудь часто-часто вздымалась, и Бен точно знал, как мучительно-сильно Тони хочется наконец-то кончить, прекратить дрейфовать в этом раскаленном море удовольствия на грани с мукой. Наверняка хватило бы просто сжать его член или обхватить губами сочащуюся смазкой головку, чтобы мальчишка окончательно “улетел”. И именно поэтому Бен старательно игнорировал невольные реакции тела супруга – и призывно раздвинутые ноги, и хриплые стоны, и пальцы, судорожно сжимающие шелк простыней. Иначе просто бы не сдержался, взял его слишком быстро, предал бы такое робкое, совсем детское доверие.

Нескольких глубоких вдохов хватило, чтобы немного взять себя в руки и даже тихо прошептать “потерпи” на умоляющий взгляд широко распахнутых темно-зеленых глаз. Он снова склонился над мальчишкой, провел по шее языком, прижимая безумно бьющуюся жилку, оставляя череду алых следов на светлой коже, возле изгиба плеча. От пряного запаха молодого здорового тела и просительных “пожалуйста” темнело в глазах, и Бен больше не смог сдерживаться. Последний раз погладил выступающие ребра, тонкую талию, сжал губами затвердевший сосок и наконец-то опустил руки на соблазнительные ягодицы. Тони прохрипел что-то невнятное, подкидывая бедра вверх – в пьяных глазах невозможно различить ни единой разумной мысли.

– Я тебя люблю, – тихо прошептал Энтони и вновь потянулся за поцелуем. На этот раз нежным и медленным, успокаивающим и теплым, как будто таким образом давая молчаливое одобрение Бену на любые действия.

– Я тоже, детка, я тоже люблю тебя, – выдохнул мужчина, разрывая поцелуй. Спустился губами к доверчиво подставленному горлу, оставил мокрую дорожку на груди, зацеловал впалый живот, языком забираясь во впадинку пупка. В другое время Бен бы вылизал его всего – с ног до головы, заставляя скулить и умолять трахнуть его немедленно, но сегодняшней выдержки для этого явно было мало: от неудовлетворенного желания судорогой сводило живот и болезненно тянуло в паху. Терпения хватило лишь на то, чтобы подложить одну из подушек Тони под бедра и дрожащими непослушными пальцами достать из прикроватной тумбочки лубрикант.

Бен видел, как настороженно Энтони наблюдает за его манипуляциями из-под густых черных ресниц. Хотелось успокоить его нервозность, но все слова казались какими-то неправильными, не теми. В конце концов, действия – лучшее доказательство. Бен выдавил смазку на ладонь, растирая прохладный гель между пальцами, другой рукой немного оттянул одну ягодицу, открывая себе лучший доступ. Погладил сжавшееся отверстие, растирая смазку по каждой складочке, позволяя немного свыкнуться с непривычными ощущениями и совладать со жгучим стыдом. Уж слишком всего было много для его Тони, эмоции в безумном водовороте сменяли одна другую, заставляя то умоляюще упрашивать, то испуганно сжиматься в один маленький нервный комок. Бен успокаивающе улыбнулся и в следующую секунду, облизнувшись, поймал губами багровую влажную головку.

– Что ты… Б-Бен!

Отвечать тот, конечно же, не стал. Такой способ отвлечь Энтони оказался идеальным: он настолько расслабился под умелыми ласками жаркого рта и ловкого языка, что даже не дернулся, когда в него протиснулся первый палец. Бен осторожно погладил мягкие стенки, не прекращая ласкать член, то пропуская его почти полностью в горло, то целуя лишь головку, собирая губами пряные капельки смазки. Тони же давился стонами, водил вспотевшими ладонями по скомканному шелку простыней и хотел одновременно и поскорее прекратить эту адскую пытку и растянуть ее на долгие часы. Впрочем, он был слишком молод, а ласки Бена чересчур отличались от привычных – скудных и сдержанных – нежностей девушек, с которыми он был близок прежде. Оргазм накатил громадной волной, перекрыл дыхание, и Тони только придушенно застонал, прогибаясь в пояснице и выплескиваясь Бену в рот. На какое-то время он вовсе отключился – перед веками было темно, во рту сухо, а тело и вовсе казалось лишенным костей. Только потом ощутил, что его, оказывается растягивает уже два пальца – осторожно и бережно. Боли почти не было, разве что немного саднили растянутые мышцы, но Энтони чудесно осознавал, что член его супруга значительно больше, а значит…

Парень резко оборвал мысль, распахнул затуманенные глаза со слипшимися ресницами, впутал пальцы в густую шевелюру у Бена на затылке, вынуждая того приподняться и целуя влажные губы, такие странные сейчас на вкус. Только спустя мгновение понял – это же его, Тони, вкус на языке. Было стыдно от этого осознания. И сладко тоже. Странно. А еще в груди разливалась щемящая нежность от понимания того, насколько же ему повезло стать половинкой такого человека – терпеливого, понимающего и самого-самого родного.

– Хватит уже. Я хочу сейчас. Давай, – с трудом произнес парень, разрывая поцелуй и отчаянно краснея.

– Не геройствуй, – хмыкнул Бен, разводя пальцы, максимально растягивая узкое отверстие и наблюдая, как вновь заинтересованно дергается член Тони после прикосновения к чувствительной простате.

– Бе-е-ен, пожалуйста… Мне нужно… Я хочу, чтобы ты был… со мной, понимаешь?

И то ли просительные нотки в голосе, то ли решительный взгляд сделали свое дело – Бен согласно кивнул, с тихим хлюпаньем вытаскивая пальцы. Быстро раскатал по члену презерватив, щедро смазал себя, подхватил Тони под колени, вынуждая максимально раскрыться и уложить ноги на плечи. Сделал последний глубокий вдох в безуспешной попытке хоть как-то совладать с безумным стуком сердца и сбившимся от возбуждения дыханием. Ласковым взглядом еще раз окинул распятое под ним тело: и впалый живот, и проступающие под кожей ребра, и тонкие ключицы, и искусанные до синевы губы, и зажмуренные веки…

– Открой глаза, мальчик. Пожалуйста, верь мне, – и столько было нежности – щемящей и умиротворенной – в этой просьбе, что ослушаться просто не получилось. А потом стало и вовсе невозможно, будто пойманная на крючок рыбешка: дергайся-не дергайся – спасения все равно нет.

Тони всхлипнул, когда растянутого входа коснулась крупная головка члена. Даже попытался уйти от пугающего прикосновения, но сильные ладони крепко держали его за бедра и уверенный льдистый взгляд успокаивал, очаровывал. В нем было обещание, не верить которому не было никакой причины. А потом Бен толкнулся внутрь. Мышцы с трудом поддались, растягиваясь, расступаясь, принимая внутрь горячую плоть – больно, хорошо, сладко и снова больно…

– Тш-ш-ш, ты умница. Дыши, хороший мой, дыши. Дальше будет легче, потерпи. Не бойся только, все правильно. Постарайся не сжиматься, – часто забормотал Бен, склоняясь на вытянутых руках, целуя мальчишку в висок и слизывая крупные бисеринки пота над его верхней губой. Перед глазами плыли разноцветные круги, настолько сильно хотелось войти до упора, взять бешеный ритм и втрахивать Тони в матрас до тех пор, пока тот не потеряет сознание. Но на деле позволить себе такую вольность, конечно, было нельзя, поэтому Бен короткими толчками медленно погружался в невероятно узкое и жаркое, с трудом подавляя готовое сорваться с губ утробное звериное рычание. И только когда весь член оказался внутри Тони позволил себе перевести дух: – Как ты, принцесса?

– Нор-рмально, – вымученно улыбнувшись, пробормотал Тони, наконец-то решаясь разжать судорожно стиснутые зубы. Прислушался к себе: было все еще больно, но, стоило лишь выровнять дыхание и усилием воли перестать сжимать мышцы, как стало хотя бы немного легче.

Бен улыбнулся, слизывая набухшую на прокушенной нижней губе алую каплю крови и толкнулся на пробу. Тони зашипел, но тут же был вовлечен в поцелуй – страстный, жесткий, мокрый. Пальцы на бедрах сжались до боли, натягивая мальчишку на плоть еще сильнее, до влажных хлопков тяжелых яиц о пах. Толчки с каждым мгновением становились все более частыми – член почти полностью выскальзывал из растраханной дырки и резко возвращался внутрь до основания. А потом головка проехалась по чувствительному бугорку простаты, и Тони закричал в поцелуй, впился короткими ногтями в потные плечи мужа и сам поддался вперед. Это было странно – тянуло, пульсировало, растекалось по венам жидким полыхающим пламенем, отдавало ноющей, почти приятной болью, в позвоночнике… Член снова стоял, почти прижимался к животу, сочился смазкой, и Тони так невыносимо хотелось кончить. Бен как будто почувствовал: задвигался еще интенсивнее, уже не сдерживая себя, позволяя желанию обладать этим мальчишкой вырваться наружу во всей своей сокрушительной мощи.

А потом Тони провалился куда-то, рассыпался на атомы, ощущая только, как сокращаются внутри него мышцы, как скручивает мучительным спазмом живот, поджимаются пальцы на ногах и саднит горло от сдавленного вскрика. Он весь превратился в сплошной оголенный нерв – чувствовал каждый синяк, каждый алеющий след от поцелуев. И когда спустя несколько фрикций и Бен кончил, тяжело навалившись сверху, Тони казалось, что и чужой оргазм он пережил, как свой собственный. Несколько секунд он просто счастливо, совершенно по-дурацки, улыбался куда-то в темный потолок. Но уже совсем скоро усталость навалилась бетонной плитой, и Тони уже не реагировал ни на попытки Бена растормошить его, ни на прикосновения мокрой ткани к испачканному спермой животу и между ягодиц, ни на россыпь ласковых поцелуев. Только когда почувствовал теплоту родного человека рядом, повернулся, устроив голову на плече, и вновь сладко засопел, не тревожимый ни единой мыслью. Он был счастлив. Теперь он точно был уверен, что сделал правильный выбор.

========== Часть 22 ==========

Год спустя

– Бен, быстрее давай. Что ты возишься? – возмущенно прошептал Тони, с опаской осматриваясь по сторонам.

– Не паникуй, Энтони. И не шуми, пожалуйста, – Бен прижал палец к губам, в последний раз окинул комнату внимательным взглядом. Щелкнул выключателем, погружая спальню в кромешный мрак и, не дав Тони выскользнуть в коридор, обхватил его за талию, впечатывая спиной в дверь. Поцеловал – яростно, почти до боли, прикусывая полную нижнюю губу и сразу же зализывая ноющую ранку. Хмыкнул, когда Тони поддался вперед, потираясь пахом о его бедро – за последний год его мальчик стал значительно раскованнее, больше не стыдился своих желаний. Да и адреналин в крови сейчас зашкаливал, невероятно разжигая желание. – Эй, Бонни, так мы идем или вернемся в постель, м?

– Какая я тебе Бонни? Уж тогда Клайд, на худой конец, – сердито прошипел Тони, с сожалением разрывая объятия и в темноте пытаясь нашарить дверную ручку. – И вообще, будь я Бонни, то не сбегал бы от этого демона, а просто пристрелил бы ее, не думаешь? Кстати, за последнюю неделю я думал об этом о-о-очень часто.

– Злюка ты, муженек, – Бен весело хмыкнул, звонко шлепнув Тони по ягодицам, чем заслужил неодобрительное шипение и болезненный тычок острым локтем под ребра. – Ай! За что?

– Не шуми. Может, ты и не против устроить из нашей годовщины театр абсурда, а я как-то не горю таким желанием. Я многое еще был готов вынести, но в этот раз Синтия и вовсе свихнулась. Я не хочу! А ты можешь оставаться, пожалуйста, – Тони тихо выскользнул в коридор, на цыпочках двинулся по направлению к лестнице и удовлетворенно улыбнулся, услышав за своей спиной мягкую хищную поступь Бена. Конечно, он не оставит его одного, не стоило сомневаться.

Началось все вполне ожидаемо: за несколько недель до первой годовщины их свадьбы Синтия стала фонтанировать массой идеей – начиная смешными и заканчивая откровенно шокирующими. Она, словно опытный жонглер, с бешеной скоростью меняла планы, и вскоре Тони уже не мог уследить за этим цветастым круговоротом. Конечно, в день церемонии он обещал ей сделать все в ее вкусе, но тогда-то Синтия еще в полной мере не проявила всю жуткость этого своего “вкуса”. Можно было вынести многое – пафосность, вычурность, празднество в готическом замке, который она облюбовала еще во время подготовки к свадьбе. Но устраивать этакое театрализованное представление в лучших традициях старых голливудских ужастиков – увольте! Тони искренне не понимал, почему на собственном празднике должен подрабатывать актером и развлекать гостей. И, в конце концов, он смог убедить Бена, что единственный выход – сбежать. Тот, конечно, долго отнекивался, мол, негоже ему в таком возрасте скрываться от молоденькой девчонки, но в итоге сдался, в свойственной ему манере переиначив ситуацию в свою пользу. В конце концов, провести несколько дней наедине с Энтони – прекрасная идея и грех было бы не воспользоваться ею. Для проформы он, правда, периодически жаловался, но на самом-то деле давно смирился и даже проникся этим планом. Так что теперь оставалось только тихонько выбраться из дома, не разбудив их персональное чудище, которое накануне празднества решило ночевать здесь. Тони и вовсе встал на цыпочки, проходя мимо двери в спальню Синтии, и, кажется, даже задержал дыхание. А потом, отойдя немного, рванул вперед, кубарем скатился с лестницы, едва не упав, и только там наконец-то перевел дух.

– Детский сад, – проворчал Бен, осторожно спускаясь следом. – Шею свернуть решил?

– Ничего я не свернул, – фыркнул Тони, откидывая упавшую на глаза челку и пристально всматриваясь в угольный мрак вверху лестницы. – А ты поторопись. Нам еще несколько часов ехать.

– Успеем, паникер, – успокоил Бен, подхватывая Энтони под локоть и неспеша направляясь к двери. Осенняя ночь встретила их промозглой прохладой и противной холодной моросью, мелко оседающей на коже и волосах. Тони зябко передернул плечами, еще теснее вжимаясь в бок мужа и позволяя крепко обнять себя за талию.

– А год назад погода была хорошая, – тоскливо заметил Тони, приноравливаясь под широкий шаг Бена.

– Ничего, к утру еще, возможно, прояснится. А если и нет, то мы найдем, чем заняться. Садись, давай, – в машине было тепло, пахло кожей и немного табаком, и вскоре Тони сморило. Он прижался щекой к оконному стеклу и провалился в безмятежный сон.

***

– Принцесса, вставай, – тихий шепот ворвался в размытое сновидение, разрывая сюрреалистические образы и наполняя сознание приглушенным шумом мотора и смесью пряных запахов. Тони поморщился, потирая болезненно ноющую шею, сонно осмотрелся по сторонам и хриплым со сна голосом поинтересовался:

– Приехали уже?

– Ага, скоро начнет светать. С годовщиной, Энтони, – Бен улыбнулся и, склонившись, легко поцеловал приоткрытые губы.

– И тебя с годовщиной, – шепотом ответил Тони, кончиками пальцев погладив щеку мужа с начинающей проступать щетиной. Обвел контур губ, крылья носа, высокий лоб и улыбнулся. Год… Вроде бы и совсем немного, но в то же время было так сладко и важно осознавать, что ни разу он не пожалел о своем выборе. Ни в горячности редких ссор, ни в холодной сдержанности нечастых недомолвок он не сомневался в Бене. Был уверен, что все обязательно решится, вернется на круги своя, в то правильное течение жизни, где они понимают друг друга, любят и готовы бороться за это чувство.

– О чем думаешь?

– О том, как мне повезло с тобой, – честно признался Тони, а потом уткнулся лбом в крепкое плечо Бена, тяжело вздохнул и прибавил: – А вообще, если ты не против, то пойдем еще поспим, а? У нас же еще весь день впереди, так?

– Так, – Бен согласно кивнул, подавляя зевок, широко распахнул дверцу со стороны водителя, запуская в салон автомобиля холодный воздух и тяжелые капли дождя. – Кроме того, сегодняшняя погода явно не способствует прогулкам, так что, предполагаю, мы все равно весь день проведем в кровати.

– А ты и рад, как я посмотрю, – с лукавыми смешинками в зеленых глазах подразнил Энтони, неуклюже выбираясь следом и придирчиво осматривая маленький приземистый домик. – Слушай, я как-то в прошлый раз не замечал, что он такой крошечный.

– Изба-а-аловался, – со смехом протянул Бен, выхватив из машины спортивную сумку. – Ничего, это всего лишь на пару дней. Кроме того, здесь ты сделал мне предложение, помнишь?

– Ничего я не делал, – нахохлился Тони, сложив руки на груди. – Мы вообще поженились с тобой по стечению обстоятельств. Хотя, не спорю, что обстоятельства эти сложились удачно.

– Ну, хоть это ты признаешь. Пойдем, муженек.

В доме было пыльно, но хотя бы тепло и сухо. Тони раздвинул тяжелые бархатные шторы, уткнулся лбом в стекло, по которому медленно стекали дождевые струйки, в попытке рассмотреть пристань. Впрочем, было все еще темно, небо затянуто плотными сизыми облаками, поэтому ни построек на верфи, ни самой Темзы было не различить. Разве что ярко вспыхивающие сигнальные огни, словно светлячки на черной глади, напоминали о близости реки.

– Передумал спать? – Бен встал рядом, скрестив руки на груди.

– Нет, просто интересно было бы посмотреть город, в котором ты вырос. В прошлый наш визит я же даже из дома не выходил.

– Посмотришь. Хотя особых достопримечательностей здесь нет, но все же… Ладно, идем. Все успеется, – пообещал Бен и, подхватив Тони под локоть, направился к спальне.

***

– Что это? – Тони заинтересованно покосился на коробку в руках Бена. Обернутая яркой подарочной бумагой и перетянутая большим алым бантом она смотрелась чуждо в маленьком домике.

– Подарок, предполагаю, – пожал плечами Бен, водружая коробку на центр стола. – Нашел его на заднем сидении. Подписан “для голубков, от Д.”. Интересно, что это за “Д” может быть? – мужчина хмыкнул, присаживаясь напротив и потирая заспанные глаза. Поспать удалось всего лишь несколько часов, на улице разбушевался ливень и звонкий перестук тяжелых капель по металлическому карнизу, наверное, мог бы разбудить и мертвых.

– О, не-е-ет, опять Дин… Я же просил его ничего не дарить! После тех стрингов, которые он подарил мне в день свадьбы… – страдальчески протянул Тони, смотря на коробку так, словно в ней находилась бомба. Чувство юмора у его друга было специфическим, поэтому, с одной стороны было любопытно, но с другой – просто-напросто боязно.

– А мне понравился тот подарок. Все эти стразы… – засмеялся Бен. – Да и ты так мило смущался, когда все же согласился их надеть.

– Ох, заткнись, пожалуйста, – Тони закатил глаза, чувствуя, как лицо заливает жаром. За последний год, конечно, они многое испробовали, и смущаться по любому поводу Энтони перестал, но все же иногда Бен умудрялся вывести его из равновесия. Особенно, когда в этом ему помогал Дин, с которым его муженек чудесно спелся. – И вообще ты планируешь посмотреть, что там?

– А сам не хочешь? Ладно, давай тогда я, – согласился Бен, притягивая к себе коробку и аккуратно снимая с нее подарочную бумагу. Тони напротив нетерпеливо ерзал, хотя, заметив насмешливый взгляд голубых глаз, поспешил демонстративно отвернуться к окну, притворившись, что сплошная стена ливня за стеклом интересует его гораздо больше, чем подарок. – Здесь есть открытка, – привлек внимание Бен, – слушай. Так как третьим вы меня не берете, то я решил подарить вам прототип самой важной части моего тела. Наслаждайтесь!

– Самой важной части его тела? – нахмурившись, переспросил Тони. – И почему мне кажется, что там отнюдь не мозг…

– Ну-у-у, не совсем, – подтвердил Бен, а потом откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что если кому-то хочется узнать, а вернее просто подтвердить свои догадки, то придется встать и посмотреть самому. Подавив тяжелый вздох, Тони таки поднялся из-за стола, с опаской приблизился, заглянул внутрь…

– Пффф, Дин явно себе льстит. Его-то самая важная часть поменьше будет, – фыркнул парень, с почти детским любопытством рассматривая вибратор. Сразу вспомнился тот вечер, когда Дин с его ноутбука изучал ассортимент секс-шопов, с восторгом комментируя наиболее заинтересовавшие его игрушки. Вот это огромное чудовище, помнится, тоже заслужило свою порцию дифирамбов. Уже тогда у Тони противно засосало под ложечкой, в странном предчувствии… Как оказалось, не зря. – И вообще это было предсказуемо. Нужно ему сказать, чтобы старался лучше. Ну, честное слово…

– Лучше не говори. Не направляй все еще миролюбивую фантазию твоего друга в кровожадное русло, – заметил Бен, выразительно изогнув бровь. – Кроме того, – добавил он, – подарок очень даже любопытный. А ты как думаешь?

– Я думаю, что вполне обойдусь без резины в заднице. Даже не предлагай! – Энтони возмущенно надулся, развернулся на носках и направился в спальню. Говоря откровенно, ему было интересно, но не признаваться же в этом, честное слово? Пусть уж Бен поупрашивает, у него это ох как хорошо получается…

***

Тони сдался ровно через два часа, после нескольких бокалов красного вина и дюжины жарких поцелуев. Разомлевший, он позволил избавить себя от одежды и заласкать каждый дюйм обнаженной кожи. Все звуки тонули в шуме дождя, да и услышать здесь их не мог никто, поэтому Бен вновь и вновь, вырывал из груди Тони то придушенные всхлипы, то громкие стоны. Он пил его дыхание, смотря в потемневшие шальные глаза и именно здесь, в крошечном домике, на скрипучей кровати чувствовал себя невообразимо счастливым. Счастливым от близости любимого человека, от терпкого вкуса его поцелуев, от крепких объятий и сбивчивых жадных просьб. Ему нравилось смотреть на Тони, отмечать каждый мельчайший нюанс в те моменты, когда его накрывал оргазм, когда рот распахивался в безмолвном крике, а по телу волнами проходила дрожь. Именно поэтому идея с игрушкой ему понравилась: понаблюдать, не отвлекаясь слишком на собственные эмоции, было очень заманчиво. И он точно знал, что и сам Энтони любит все эти маленькие шалости, просто не признается еще пока.

Бен вобрал головку возбужденного члена, слизывая выступившие капельки смазки, лаская чувствительную шелковистую кожу. Тони подкинул бедра вверх, понукая взять плоть глубже, до основания, но это явно не входило в нынешние планы – кончать ему было еще слишком рано, у Бена были большие планы. Поэтому он выпустил член изо рта, пережимая его у основания. Облизал пальцы под пристальным взором Тони и надавил ими на сморщенный анус, осторожно проникая внутрь, растягивая податливые мышцы.