Текст книги "Мир твоими словами (СИ)"

Автор книги: Mia_Levis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Женя, мне нужно работать. Давай потом, хорошо? – мальчишка положил ручку на стол и отвернулся к окну. Дождь пошел. Он грустно барабанил по стеклу, а Женя считал капельки. Одна… Вторая… Третья… Когда счет дошел до ста, Женя остановился. В глазах почему-то обидно защипало. Это все дождь, наверное.

***

Казалось, что день длился вечно. Настроение было отвратительное, как у Андрея, так и у Жени. Один сожалел о своем опрометчивом решении взять его на работу, другой – о том, что не умел сдерживать порывы и разозлил любимого человека. Когда с работой наконец-то было покончено, Женя немного оживился и даже вновь с удовольствием рассматривал здания, дороги, а позже людей в метро.

– Устал, Женьк? – с улыбкой поинтересовался Андрей, заметив, как мальчик зевнул, запоздало прикрыв рот ладошкой. Женя улыбнулся в ответ и пожал плечами. Не хватало только жаловаться. За семнадцать лет это были самые счастливые дни его жизни. Усталость и огорчение слишком жалкие чувства, чтобы говорить о них.

– Ничего, мы почти приехали. Ужин, душ и хороший сон. Завтра я позже еду на работу. Но все же думаю, что тебе лучше остаться дома, – уголки губ Жени мгновенно опустились, но потом он серьезно кивнул и постарался сделать вид, что эта то ли просьба, то ли приказ Андрея его не кольнула. Нельзя навязываться!

Через полчаса, когда они уже стояли возле двери квартиры, и Андрей пытался извлечь из глубоких карманов пальто ключ, произошло последнее неприятное событие в череде сегодняшних проблем. Андрей, обрадованный возвращением домой и донельзя уставший от необходимости сдерживать желание прикоснуться к Жене, еще на пороге, не закрыв дверь, обхватил его за талию и притянул в себе, увлекая в жадный, голодный поцелуй. Тот встал на носочки, запустил пальцы в черные завитки на затылке мужчины и неумело ответил. Увлеченные друг другом, скрежет ключа в замочной скважине они услышали уже в последнее мгновение, и Андрей успел оттолкнуть от себя Женю за секунду до того, как широко распахнулась соседская дверь. На пороге возникла полная женщина за сорок, просканировала обстановку взглядом заправской сплетницы и только потом пропела:

– Здравствуй, Андрюшенька, – сама же уставилась на Женю, однозначно сгорая от желания узнать, что же это за незнакомый мальчик. Тот же прятал взгляд и неловко переступал с ноги на ногу, не зная, что ему делать.

– Здравствуйте, Екатерина Викторовна, – Андрей кивнул и взялся за дверную ручку. Великолепно! Только этого ему и не хватало!

– Андрюшенька, подожди! – соседка подошла ближе, шаркая комнатными тапочками. – Как там Наташа? Она ведь уже вернулась? Что-то я ее не вижу, – Андрей поджал губы, ощущая, как начинает клокотать в нем раздражение, и потом выдавил:

– Да, вернулась. С ней все хорошо. Она пока у себя.

– О, – Екатерина Викторовна округлила губы и состроила огорченную мину. Только глаза возбужденно сверкали, было видно, что она уже жаждет обсудить с подругами все подробности. – А это что за молодой человек?

– Племянник моего друга. Живет пока у меня, – проскрипел Андрей и, предупреждая дальнейшие расспросы, резко добавил: – Нам пора. Всего доброго.

Захлопнув дверь перед носом шокированной соседки, он еще несколько мгновений упирался в деревянную поверхность лбом, с ужасом думая, что бы произошло, если бы они с Женей попались. Чем он, черт возьми, думал? Как мог вообразить, что эти отношения реальны? Один день вне квартиры, и вся смелость и решительность сошли на “нет”, сменились обреченным пониманием, что все это нереально. Женя робко положил руку мужчине между лопаток, тот же вздрогнул, обернулся и тихо произнес:

– Я пойду приготовлю что-то. Позову тебя потом, – Андрей ушел, Женя же присел на корточки, взялся за шнурок, но потом уткнулся лицом в ладони, зажал голову между коленей и тихо заплакал. Он все испортил. Разочаровал любимого человека. Потерял его. И как же теперь жить дальше?

Той ночью они спали в разных комнатах. Вернее, Андрей курил сигарету за сигаретой, а Женя просто лежал, свернувшись в клубок. Темнота больше не пугала мальчишку, потому что страх потерять Андрея, услышать из его уст, что он, Женька, ему больше не нужен перекрывал все остальные. Больше всего он боялся снова остаться один…

***

– Женя, сегодня мы едем в больницу. Оля будет ждать нас, – через три дня, за завтраком, сообщил Андрей. Это была самая длинная фраза, которую он произнес после того неудачного визита на работу. В остальное время все сводилось к пожеланиям доброго утра и спокойной ночи и дежурному “как дела?” Андрей видел, что Женя страдает. Мальчик и правда таял на глазах, стал совсем бледным и осунувшимся, почти не ел и мало спал. Андрею было так жаль, хотелось заключить его в объятия, утешить, объяснить, что они отдалились не потому, что так хочется, а для благополучия самого Жени. Но ничего этого он не сделал. Просто знал, что одно прикосновение – и он уже не сдержится: вновь будет целовать желанные губы и ласкать гладкую кожу. Потом будет только сложнее.

“Я не хочу”, – Женя подвинул к нему блокнот, с которым теперь постоянно носился, давая прочитать написанное.

– Женя, возможно, ты сможешь говорить! Это ведь замечательно. Давай попробуем, мы ведь ничего не теряем, ну? – мальчишка прикусил губу, отвернулся к стене, и Андрей наконец-то понял. – Ты врачей боишься?

Женя резко обернулся, подтянул к себе блокнот и быстро написал:

“Не боюсь. Просто не люблю”.

– Ясно, – Андрей скрыл снисходительную улыбку и уверенно добавил: – Никаких иголок и болезненных процедур сегодня не будет. Думаю, в основном тебе придется писать. Не бойся.

“Ты будешь со мной?” – новая запись оказалась совсем неразборчивой. Было ясно, что Женя очень боится услышать отказ. Андрей даже не мог предположить, что сейчас творится в этой рыжеволосой голове и что напридумывал себе мальчишка. Наверное, думает, что Андрей не любит его. Господи, как же объяснить ему…

– Конечно. Я буду с тобой… – хотелось добавить “всегда”, но Андрей прикусил язык. Он обещал не врать хотя бы себе, не стоило строить такие далеко идущие планы. Необходимо жить настоящим. Сегодня он точно не бросит своего Женьку. Не сегодня…

========== Часть 14 ==========

Не вычитано.

***

Сегодня Женя задерживался у врача, и Андрей принялся нервно расхаживать под дверью кабинета, то и дело посматривая на наручные часы. Месяц… Вот уже месяц, как в его жизни появилось рыжеволосое чудо, перевернув устоявшийся образ жизни на сто восемьдесят градусов. Теперь в каждодневном графике появилась больница, нудные часы, которые приходилось просиживать на жестком стуле у кабинета невролога, психиатра, психолога, логопеда или еще какого-то специалиста. В квартире теперь царил полнейший хаос: кисточки, карандаши, краски, наброски и готовые картины находились повсюду. Иногда Андрей злился, не в силах найти свои собственные вещи в этом беспорядке. Несколько раз он даже подумывал пригрозить, что выбросит все художественные принадлежности Жени к чертовой бабушке, если он не научится аккуратности, но стоило ему увидеть счастливую улыбку, прикушеную в задумчивости губу или цветастый мазок краски на гладкой щеке мальчишки, и вся злость мгновенно испарялась. Как можно злиться на него – искреннего, светлого и такого теплого – из-за пустяков? Кроме того, он, Андрей, и так обижал Женю холодностью и отстраненностью, не хватало еще сильнее отдалиться из-за бытового скандала. После того злополучного дня, когда они вместе ездили на работу, их отношения стали прохладными. Женька, конечно, сначала пытался по привычке спать в одной кровати, выжидательно подставлял губы для поцелуя, но получив несколько неловких отказов, сводящихся к неразборчивому бормотанию, прекратил свои попытки. Он стал задумчивым, тихой тенью скользил по квартире, почти не выходил из комнаты, мало ел и, судя по темным кругам под глазами, плохо спал. И только рисование оживляло его; в такие моменты Женька весь светился, щеки покрывались румянцем, а в темных глазах загорались восторженные искорки. Именно поэтому Андрей всячески потакал этому увлечению: экскурсии, выставки, занятия с художниками, лекции и семинары по живописи теперь тоже входили в обязательный распорядок. С каждым днем “культурная программа”, как называл это мужчина, становилась все более разнообразной, и не раз уже после насыщенного дня Женя засыпал, как только его рыжеволосая голова касалась подушки. В такие мгновения можно было поправить ему одеяло, коснуться плеча, пробежаться кончиками пальцев по ключице и шее, где спокойно бился пульс. Иногда Андрей даже целовал его спящим – аккуратно, едва касаясь приоткрытых губ, чтобы не разбудить, но и этого хватало, дабы в ушах начинала шуметь кровь, а в паху предательски тяжелеть. В такие моменты было противно, возникало ощущение, что еще чуть-чуть, и он воспользуется беззащитным положением Жени – отбросит одеяло в сторону, стянет с худых бедер белье и, не заботясь о чувствах партнера, начнет жестко вколачивать его в матрас. Боже, да он ведь настолько беспомощен! Даже закричать не сможет, а сломать сопротивление почти ребенка – проще простого. Мысли были такими отвратительными, что Андрея начинало подташнивать, и он стремительно выходил из комнаты мальчишки, долго потом сидя на кухне, куря сигарету за сигаретой. Или же иногда запираясь в ванной, в глупой попытке избавиться от наваждения с помощью банальной дрочки.

Позавчера же произошло и вовсе неприятное происшествие. Женя уснул просто перед телевизором, неудобно устроившись на небольшом диванчике. Сначала Андрей посчитал, что стоит разбудить парня, но во сне тот выглядел настолько расслабленно и умиротворенно, что мужчина не решился тревожить его. Вместо этого осторожно поднял на руки, перенес в комнату, бережно накрыл одеялом, коснулся целомудренным поцелуем мягких губ… и мгновенно потерял голову. Возбуждение вспыхнуло, словно электрический импульс, растекаясь по венам, скручивая внутренности в узел и лишая последних крупиц разума. И Андрей “поплыл” – толкнулся языком в жаркий рот, тисками сжал мальчишечью талию, резким рывком задрал свитер вверх, оголяя живот и грудь. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Женька не дернулся испуганно, забившись в стальных объятиях загнанной птичкой. Шальной взгляд Андрея переместился на глаза парня – тот проснулся, и теперь был насторожен и явно в смятении, а еще у него мелко дрожали зацелованные губы. Вид его произвел эффект ушата ледянной воды: мужчина резко отстранился, поправил небрежно отброшенное одеяло, пробормотал “извини, пожалуйста” и выскочил в коридор. А потом, накинув на плечи куртку, и вовсе ушел из квартиры. Было необходимо остыть, чтобы не совершить чего-либо, о чем потом Андрей сожалел бы всю оставшуюся жизнь. В итоге, он напился в ближайшем баре и трахнул какую-то пышногрудую девицу в кабинке туалета. И самое неприятное, что даже получая разрядку, он сожалел, что барышня настолько фигуриста и на ее месте уж никак не представишь хрупкого Женьку. Впрочем, основная цель была достигнута – теперь он не боялся, что изнасилует паренька при следующей встрече.

В квартиру Андрей вернулся на рассвете. Скинул ботинки и куртку, пошатываясь прошел на кухню за стаканом воды, но на пороге замер. За столом сидел Женя, положив голову на сложенные руки. Первым порывом было трусливо сбежать в комнату, но Андрей не успел. Мальчишка то ли услышал, то ли просто почувствовал чужое присутствие, но резко вскинул голову. Улыбнулся – тепло и искренне. В глазах отразилось облегчение и радость, и, видит Бог, больше всего в тот момент Андрею хотелось заключить свое рыжеволосое чудо в объятия и целовать, целовать, целовать до нехватки воздуха, до белых пятен перед веками и дрожащих пальцев. Но пока Андрей был погружен в мечтания, выражение лица Жени изменилось: улыбка медленно угасла, уголки рта опустились, и он часто-часто заморгал, как будто пытаясь не расплакаться. Андрей что-то спрашивал его, не помнил, что именно, но парень проигнорировал все вопросы и тихо выскользнул из кухни, оставляя мужчину в недоумении. Не мог он ведь догадаться о том, что произошло? Или мог? Выяснить это так и не удалось, но отношения их стали еще хуже. Теперь Женя демонстративно игнорировал Андрея, лишь неопределенно пожимая плечами в ответ на любые вопросы. Господи, как же сложно все это…

Андрей тяжело вздохнул, потер глаза и вновь обеспокоенно посмотрел на часы. Почему же так долго? Усевшись на стул, он принялся прожигать взглядом дверь, уже начиная волноваться. Может, зайти и убедиться, что с Женькой все хорошо? Вначале на приемах Андрей был вместе с мальчишкой, но через несколько недель тот заявил, что в состоянии посещать врачей и без сопровождения. По сути, самостоятельность Жени радовала: он потихоньку становился увереннее и больше не спрашивал разрешения даже на самое безобидное действие. Но полностью “отпустить вожжи” Андрей не мог, уж слишком беспокоился о благополучии своего рыжеволосого чуда. Впрочем, вломиться в кабинет ему не позволила сестра, тихо подошедшая сзади и положившая руку Андрею на плечо.

– Оль? Ты чего здесь? У тебя ведь смена закончилась?

– Может, для начала поздороваешься, нет? – сварливо поинтересовалась она, садясь рядом. Мужчина покорно поцеловал подставленную щеку и вопросительно изогнул бровь. Знал, что Оля сама заговорит, когда посчитает нужным. И правда, спустя несколько секунд она заговорила – сосредоточенно и серьезно: – На самом деле я хотела поговорить о мальчике. Я обсуждала его ситуацию с коллегами, ты же знаешь, что его проблемы исключительно психологические. Физически он здоров, и поэтому, учитывая смену условий и образа жизни, а также лечение, которое он проходит, можно предположить, что его шансы вновь заговорить велики. Честно говоря, возможно, он бы уже говорил, если бы не некоторые нюансы.

– Нюансы? – Андрей недоуменно нахмурился. Он, казалось, делал все, что в его силах, дабы Женя поскорее поправился. Чего же еще не хватает?

– Андрей, какие у вас… отношения?

– Я не понимаю причем тут…

– Андрей! Просто ответь! – Оля повысила голос, но сразу же взяла себя в руки. Покосилась на дверь кабинета, потом склонилась к брату ближе, взяла его ладонь в свою и зашептала: – Я это говорю не для того, чтобы устроить тебе скандал. Я никогда бы не подумала, конечно, что у тебя такие… предпочтения… В общем, это мы обсудим как-нибудь в другой раз. Сейчас речь идет о мальчике, Андрюша. Ты, быть может, не видишь, но он же смотрит на тебя глазами преданного щенка. Ты взрослый уже и должен понимать, какую ответственность на себя возложил. Будь с ним честен, хорошо? Думаю, Женя достаточно умный мальчик, чтобы понять все правильно. Главное, чтобы ты сам понимал, чего хочешь и как будешь строить свое собственное будущее.

Оля хотела еще что-то сказать, но не успела. Дверь открылась, и Женя наконец-то вышел из кабинета.

– Наконец-то! Все хорошо? – Андрей поднялся навстречу, пряча взгляд от сестры. Было неловко сейчас смотреть ей в глаза. Неужели все так очевидно? Так легко понять, что Женя для него кто-то значительно больший, чем случайный знакомый, нуждающийся во временной помощи? Решив, что об этом он подумает позже, Андрей перевел внимание на Женю. Тот утвердительно кивнул на его вопрос, улыбнулся на Олино приветствие и немного нахмурился, когда всмотрелся в лицо Андрея. Как-то интуитивно ему всегда удавалось улавливать чужое душевное состояние, и вот сейчас Женя ощущал, что Андрей напряжен. Снова из-за него? Настроение как-то сразу испортилось, и всю дорогу домой Женька старательно отводил взгляд. За последние недели он слишком устал быть обузой. И с этим явно нужно было что-то делать.

***

Женя спал плохо. Впрочем, это было совсем неудивительно, потому что крепкий сон в его жизни всегда был чем-то недостижимым, исключая те несколько волшебных ночей, когда Андрей позволял ему спать вместе с ним. Вот тогда было спокойно, никакие сновидения, навязчивые образы и тяжелые воспоминания не терзали, а человеческое тепло рядом умиротворяло и успокаивало. Но, к сожалению, после того неудачного совместного визита на работу, Андрей стал совсем другим. Нет, он, конечно, заботился о нем: возил по врачам и художественным выставкам, покупал одежду, кормил, позволял жить с собой – его помощь невозможно было переоценить. Но все же это не было то, в чем Женька больше всего нуждался. Сейчас уже и не верилось, что еще совсем недавно казалось, будто Андрей любит его. И неважно, в чем проявлялась эта любовь – в теплом взгляде, искренней улыбке, одобряющем похлопывании по плечу, мягких поцелуях или жарких ласках. Теперь не было ничего. Только сострадание и напряжение, насквозь пропитавшее воздух в небольшой квартирке.

Сначала Женя ждал. Думал, что, возможно, что-то сделал не так, обидел или огорчил. Если бы можно было спросить! Ведь писать о таком – так неловко и нельзя потом сказать, что оговорился или что-то перепутал. Написанные фразы проявили бы все скрытые страхи и потаенные мечты, а Женя не знал, имеет ли право мечтать или перекладывать свои опасения на чужие плечи. Поэтому он молчал, лишь иногда неловко прижимаясь щекой к плечу и утыкаясь носом в шею, словно нашкодивший щенок, который не может извиниться иначе. Но Андрей не обнимал, не прижимал замерзшего Женьку поближе к своему горячему боку, а наоборот напрягался, выпрямлялся, словно Женя опасный и может чем-то навредить. А потом Андрей говорил, что на плите что-то не выключил (хотя Женька-то знал, что все он выключил!) и уходил. Сидел потом на кухне, курил и пил свой черный горький кофе, дожидаясь, когда Женя уснет.

Со временем Женя заставил себя принять непреложный факт – он обуза. Так же, как это было с мамой. И значит ему нужно перестать мучить человека, который стал дорог, и уйти, не вынуждая Андрея озвучивать эту просьбу. И всякий раз он откладывал тяжелый момент. То ждал понедельника, то оправдывал задержку новой выставкой, уроком, приемом у врача, очень интересным фильмом по телевизору и еще десятками более нелепых причин. Позавчера же произошло и вовсе странное событие: он проснулся от поцелуя – глубокого, сильного, настоящего поцелуя. Конечно, Женя испугался и первые несколько секунд не мог понять, почему это вообще происходит, и значит ли это, что Андрей сменил гнев на милость? Но пока Женя собирался с мыслями, Андрей ушел и из комнаты, и из квартиры. А когда вернулся… Лучше и вовсе не вспоминать! Взъерошенный, с шальными глазами, зацелованными губами и алыми метками на шее. Женя видел мать в таком состоянии десятки раз, и как бы мало о жизни он не знал, понять, что Андрей был с кем-то оказалось несложным.

Даже тогда Женя не ушел. Страдал, отводил взгляд, кусал губы, чтобы не расплакаться от отчаянья и обиды, но не уходил. И чего ждал, спрашивается? Каких-то перемен? Серьезного разговора? Окончательной точки? Наверное, просто надежда еще теплилась где-то глубоко в сердце, вынуждая остаться еще хотя бы чуть-чуть. А вдруг все переменится? Вдруг…

Но сегодня что-то в Жене сломалось. Напряженный взгляд Андрея на сестру, задумчивость и уже привычная отстраненность – все это сыграло роль соломинки, под весом которой вся надежда рассыпалась. Скоро ему восемнадцать, и он сможет жить сам. Даже если не заговорит, даже если никогда больше не сможет верить людям – какая разница? Ведь тысячи людей живут – существуют! – так, а значит и он сможет, куда денется? Выбора ведь нет. Он – обуза. И ничего с этим не поделаешь.

***

Андрей задумчиво кусал кончик карандаша, вновь и вновь перечитывая наброски новой статьи. Результат его не удовлетворял, в последнее время вдохновение обходило Андрея стороной и то, что раньше давалось легко, теперь требовало титанических усилий. Именно поэтому, когда Женя положил на стол перед ним записку, Андрей раздраженно нахмурился.

– Что, Жень, срочное что-то? Я же работаю! – мальчишка в ответ лишь пожал плечами и обиженно поджал губы. Ресницы дрогнули, скрывая выражение темных глаз, и Андрей почувствовал, как болезненно кольнуло сожаление. Ведь подсознательно он чудесно осознавал, что его дурное настроение и натянутые отношения с Женей – следствие сдерживаемых чувств и желаний. Он ведь не виноват, это все его, Андрея, вина. Как говорила Оля, это именно ему необходимо решить, каково их будущее – будет ли оно совместным или раздельным. Но, черт возьми, сколько же смелости нужно было иметь для этого! И, наверное, именно поэтому Андрей все также безвольно плыл по течению. Ждал, когда судьба сама либо принесет его к берегу, либо бросит на острые подводные камни, силой вынуждая принять решение.

Женя вышел из комнаты, Андрей проводил его задумчивым взглядом. Стоило ли остановить? Объяснить отстраненность, которая образовалась между ними в последние недели? Конечно, стоило! И не обязательно словами, ведь можно было просто схватить Женьку в охапку, сжать в объятиях до хруста в ребрах, зацеловать до нехватки воздуха. Все это сказало бы столько же, сколько и любые слова, если не больше, но и ведь дороги назад после этого не было бы. Нельзя играть чувствами человека, который доверяет. Поэтому Андрей решил ждать – пинка судьбы, знака свыше, удачного расположения звезд, еще черти знает чего – просто ждать.

Тяжело вздохнув и потерев виски, он взял листок, мимоходом удивившись объему текста. Такие опусы Женька обычно писал только после уроков или выставок, когда его захлестывали впечатления. Но это письмо явно было другого содержания, и Андрей интуитивно напрягся, садясь ровно и с опаской приступая к чтению.

“Андрей, спасибо тебе. Сейчас, уже спустя месяц, я понимаю, что в тот вечер, когда ты привел меня к себе, произошло чудо. Знаешь, я тогда не думал, что так не принято, и что чужих людей не водят в дом. Я больше боялся, что что-то испачкаю, сломаю или разозлю тебя. Это уже потом я как-то понял, что я все-таки тебе чужой и это просто неправильно, что я слишком задержался. Ты очень добрый и хороший, и я всегда буду помнить все, что ты сделал для меня. Ты появился тогда, когда я был совсем один и помог мне поверить, что все будет хорошо.

Знаешь, я очень мало знал о мире. О том, как надо себя вести в обществе. О том, что можно, а что нельзя. Спасибо тебе, что разговаривал со мной. Благодаря этому, я теперь многое понимаю и смогу вести себя правильно.

Теперь я могу уйти. Врач говорит, что я способен говорить, что все проблемы у меня в голове, ты ведь и сам знаешь. Так вот, я их, эти проблемы, решу, и все будет хорошо. И тогда я буду молиться за тебя уже вслух, так же, как молюсь сейчас про себя. Я тебе это обещаю.

Еще я… В общем, спасибо за все и извини. С уважением и благодарностью, Женя”.

Андрей задумчиво разгладил листок, выборочно перечитывая некоторые фразы. Хотел пинка? Получай! Теперь-то нужно что-то делать с этим глупым ребенком, который явно напридумывал себе что-то лишнее. Выбор невелик: либо отпустить уже навсегда, выкинуть из головы и жить как прежде, либо удержать, осознавая, что Женя расценит это, как обещание.

Андрей бы, наверное, еще долго раздумывал, сомневался и анализировал – так ведь правильно, нужно действовать взвешенно и рационально, а не поддаваться инстинктам, – но грохот в соседней комнате вынудил поторопиться. Андрей вовсе не удивился, увидев опрокинутый мольберт, палитру красок и несколько набросков на полу. У Женьки такие маленькие катастрофы происходили десятки раз на дню, совершенно случайно, и всякий раз он жутко огорчался и пытался все исправить, как можно скорее. Вот и сейчас Женя стоял на коленях и старательно тер ковер рукавом собственного свитера, пытаясь устранить акварельное пятно.

– Давай помогу, – Женя вздрогнул, неловко развернулся и мгновенно покраснел, закатывая перепачканный рукав. Андрей подавил улыбку, сейчас точно не время для веселья и иронических комментариев. Вместо этого он медленно пересек комнату, тоже сел на ковер и принялся собирать листы вокруг себя в аккуратную стопку. – Значит, ты уходишь?

Женя опустил длинные ресницы, вновь пряча выражение глаз и коротко кивнул.

– Ты хочешь уйти, Женя? – сейчас Андрей не знал, как себя вести. Не было ни подготовленной речи, ни заученной модели поведения. Оставалось лишь отпустить себя – поступить так, как хочется, спросить о том, что поистине важно.

Женя прикусил нижнюю губу и кивнул. Врать, правда, он совершенно не умел. Румянец стал еще ярче, алыми пятнами расползся не только по щекам, но и по шее. Женя нервно дернул ворот свитера и весь напрягся в ожидании. Андрей бы многое сейчас отдал за возможность читать мысли и понять, что творится в Женькиной голове.

– Посмотри на меня. Женя, посмотри! – Андрей отложил наброски, придвинулся ближе и, мягко обхватив мальчишку за подбородок, вынудил-таки взглянуть ему в глаза. – Ты хочешь уехать? Ты устал от моего общества? Я надоел тебе?

Женя недоуменно расширил глаза и отрицательно покачал головой. Что за чушь! Это ведь он, Женька, надоел и именно он является обузой, но никак не наоборот.

– Нет, – Андрей перехватил тонкое запястье, когда Женя потянулся к бумаге, – я не хочу, чтобы ты писал. Объясни так. Ты хочешь уехать или остаться? Чего ты хочешь, Жень?

Несколько долгих секунд ничего не происходило. Андрей все также держал руку, чувствуя, как отчаянно колотится под его пальцами пульс, а Женя смотрел в синие глаза, едва не до крови кусая губы. Когда молчание стало звенящим и напряженным почти до физической боли, Женя все-таки решился – поддался вперед, прижимаясь поцелуем-касанием к чужим губам. И этого оказалось достаточно, чтобы наконец-то сделать правильный выбор.

***

– Никуда ты не пойдешь, – Андрей резко дернул на себя Женю, вынуждая перебраться к себе на колени. – Что ты выдумал, глупый мальчишка? Ты нужен мне. Прости меня, Женька, прости, я вел себя, как последняя сволочь. Мне жаль.

Андрей уже сам не понимал своего бессвязного шепота – все растворилось в поцелуях: мягких в одну секунду, яростных – в другую. Единственной связной мыслью было “не отпущу”, даже если мальчишка попросит. Но Женька мелко дрожал, неумело толкался языком в чужой рот, оглаживая, приглашая, давая согласие. И именно он принялся расстегивать мелкие пуговицы на рубашке Андрея – путаясь, дергая одеревяневшими пальцами мягкую ткань.

– Тшш, не торопись так. Нам некуда спешить, – перехватывая руки и целуя запястья, пробормотал Андрей. – Можно и вовсе подождать с этим, если ты хо… – Женька не дал договорить. Поддался вперед, вжался, вцепился, словно от этого жизнь его зависела, поцеловал пересохшие губы, глотая конец чужой фразы. Не нужно им этих ожиданий больше, ведь не во времени дело, а в выборе и в желании держаться вместе, несмотря ни на что, как бы там ни было.

Андрею оставалось только ответить, сжать мальчишку до хруста в ребрах, сминая колючий свитер на спине в пригоршни. И целовать, целовать, целовать – и в лоб, и в ямочку на подбородке, и в гладкие по-детски щеки, и в мягкость податливых губ. И не важно, что до красноты эти поцелуи, до синяков и меток – ведь нечего скрывать, потому что плевать, что мир скажет. Важно только, что Женька его, а он, Андрей, Женькин – и в этом истина, в этом все самое важное заключается.

Вскоре Андрей мягко уложил Женю на ковер. Как-то отстраненно вспыхнула мысль, что на полу это неправильно, ведь это их первый раз и стоило бы перебраться на кровать, на гладкость шелковых простыней – снежно-белых, словно символ самой невинности. Но Женька был, кажется, абсолютно счастлив и так – среди своих набросков, на ковре, пропитаном горьковатым запахом акварели. Он смотрел шальными пьяными глазами, счастливо раскидывал руки и приоткрывал зацелованные влажные губы. На какое-то мгновение показалось, что вот сейчас он заговорит – как в любой сказке, где в момент кульминации все проблемы исчезают по мановению волшебной палочки. Но Женя лишь улыбнулся, потянулся вперед, обхватывая Андрея за затылок, привлекая к себе. Ничего, все еще будет хорошо. Как же иначе, если выбор сделан, если они теперь вместе?

Больше Андрей не останавливал Женьку, наоборот принялся помогать ему с пуговицами на своей рубашке – сталкиваясь пальцами, мешая друг другу, небрежно стягивая ткань с плеч и отбрасывая ее куда-то в темный угол. Еще через секунду туда же последовал и Женин свитер. Мальчишка мягко заскользил ладонями по спине Андрея, кончиками пальцев очерчивая каждый позвонок, оглаживая поясницу. Сейчас он был совсем другим – смелым до безрассудности, отчаянным в своих желаниях. Он сам широко раскинул ноги, притянул Андрея ближе к себе, вынуждая прижаться бедрами, ощутить возбуждение друг друга. А потом и вовсе поерзал, задевая член Андрея через джинсы и срывая с губ первый протяжный стон.

– И где ты этому научился, чудо? – выдохнул Андрей. Женька лишь пожал плечами, мол, “само как-то получается” и послушно запрокинул голову, позволяя поцеловать себя в беззащитно подставленную шею, лизнуть ярко-синюю венку, прикусить тонкую кожу на ключице. Он блаженно прикрыл глаза, когда влажный язык прочертил дорожку по груди, нырнул во впадинку пупка и замер возле пояса джинсов. Андрей пощекотал бока, поцеловал живот – спрашивая разрешения, в последний раз. И Женька понял – конечно, понял! – потому что впутал пальцы в темные волосы, погладил затылок и приподнял бедра.

– После этого ты уже никуда не денешься, Женя, ясно? – Мальчишка медленно кивнул, и Андрей, ловко справившись с молнией, спустил и джинсы, и белье вниз. Женя на мгновение отвел взгляд, но потом упрямо поджал губы и прямо встретил взгляд напротив. Смотрел напряженно, из-под разлета темных бровей, ведь такая близость, до конца, между ними впервые, и ему жизненно необходимо было одобрение и признание, что он не разочаровал ожиданий. Но, видимо, восторг в глазах Андрея успокоил, потому что Женя шумно втянул воздух носом и подался вперед, целуя колючий подбородок и расслабленно прикрывая глаза.

– Женя, все хорошо, – ласково пригладив рыжие волосы, пробормотал Андрей. Он и сам волновался, хотел, чтобы все было правильно, чтобы не причинить своему чуду лишней боли. Но, смотря на Женьку, – хрупкого, напряженного, но полного решимости дойти до конца – он не мог показать свой страх. Поэтому он решительно раздвинул худые ноги, спустился вниз, опираясь руками по бокам от тела парня, в мягкий ворс ковра, и легко подув на живот, наконец-то склонился над возбужденным членом Жени. Лизнул влажную розовую головку, слизывая несколько солоноватых капелек, провел языком по всей длине, мягко сжал губы на яичке. Женя дернул бедрами вверх, впился ногтями в плечи Андрея, приоткрыл рот в безмолвном крике. Ободренный реакцией, Андрей снова вернулся к члену, обхватил губами головку, осторожно посасывая. Отсутствие опыта окупалось огромным желанием сделать Жене приятно, поэтому вскоре Андрею удалось почти полностью погрузить член в рот. Женька завозил ногами по полу, вцепился сведенными судорогой пальцами в ковер, выгнулся в пояснице, подсознательно стараясь получить еще больше, еще… И Андрей не разочаровал: нескольких энергичных движений хватило, чтобы мальчишку затрясло в оргазме. Проглотив сперму, мужчина приподнялся, осмотрел разгоряченное, взмокшее тело под собой и жадно облизнулся, собирая последние вязкие капли с губ. Трахнуть Женьку хотелось до головокружения, но Андрей все же подождал, пока тот придет в себя, сфокусирует на нем взгляд и только потом прошептал: