Текст книги "Мир твоими словами (СИ)"

Автор книги: Mia_Levis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Но сейчас ему было интересно понять Андрея, узнать о скрытых желаниях, о планах и стремлениях, ведь для Жени этот человек был едва ли не святым. Другом. Первым и единственным. Именно поэтому он увлеченно рассматривал умиротворенное во сне лицо, освещенное солнечными лучами, отмечая каждый нюанс. И черные волосы, слегка вьющиеся, насколько Женя помнил, у Андрея на затылке, и тонкие, но четко очерченные губы, и едва заметный шрам на подбородке, и густые ресницы, и складку между бровей, которая появлялась, когда Андрею, видимо, снилось что-то не слишком приятное. Но все это было на поверхности, а внутри, Женя почему-то был уверен, тоже скрывался замечательный человек. Не идеальный, конечно, но разве в идеальности есть что-то настоящее и прекрасное?

Размышления Жени неожиданно были прерваны Андреем, который начал ворочаться во сне и, пытаясь занять более удобное положение, перевернулся на живот, закидывая на своего гостя одну ногу, привлекая как можно ближе к себе под бок и утыкаясь сухими губами куда-то в уголок губ Жени. Парень немного нахмурился, пытаясь обнаружить в голове какие-либо знания касательно степени приличия подобного положения. Его мать никогда не утруждала себя общением с сыном, поставив крест на своем “отсталом” ребенке, поэтому Женя часто казался совершенно социально не адаптированным, не знал тех граней, которые устанавливало общество. Но никакого дискомфорта он не испытывал, поэтому так и остался лежать, ощущая теплое дыхание на своей щеке и рассматривая солнечные зайчики, пляшущие на белом потолке.

***

Андрей просыпался медленно, чувствуя себя до необычного уютно и тепло. Когда он наконец-то открыл глаза, то не сразу понял, к чьей щеке прижимается своей, но потом поднял взгляд и, осознав, что чуть ли не сверху лежит на своем госте, резко отшатнулся. Сначала Андрей хотел сказать какую-то грубость, потому что, в конце концов, этот мальчишка явно перешел все допустимые грани – мало того, что пришел в его постель ночью, так и еще и лежит с ним в обнимку. Хоть бы отодвинулся, честное слово. Но Женя улыбнулся. Этой своей детской улыбкой, в которой было слишком много искренности для одного человека. Да и смотрел он уже знакомым Андрею восторженным взглядом, поэтому язык не поворачивался обидеть мальчишку. По сути, он на многое странно реагировал, поэтому неудивительно, что и в этой ситуации не нашел ничего противоестественного. А вот Андрей, как любой взрослый человек, конечно же, нашел, и его, естественно, смущал факт того, что он чувствовал себя волнующе, держа этого паренька в объятиях, хотя и не осознавал, кто рядом с ним.

– Доброе утро, Женя, – пробормотал Андрей, когда пауза стала неприлично долгой. – Эм… Как спалось? Хорошо? – Женя энергично закивал, и Андрей мысленно дал себе подзатыльник: какого хрена он это спросил? Еще не хватало, чтобы парень расценил это, как предложение и в дальнейшем спать в одной кровати. Последняя мысль заставила нахмуриться, ведь “дальнейшие ночи” никак не входили во вчерашний план Андрея, но, как он и предполагал, с приходом утра проблема уже не казалась столь легко разрешимой. Ведь действительно мало было просто накормить несчастного и дать ему приют на одну ночь, невозможно было прогнать его сейчас. Андрей тяжело вздохнул, понимая, что вчерашнее приключение затягивается.

– Ладно, иди в ванную. А потом на кухню, – пробормотал Андрей, и Женя послушно выпутался из одеял и, прошлепав босыми пятками по паркету, скрылся за дверью. Андрей же запустил пальцы в волосы, провел пересохшим языком по губам и, тяжело вздохнув, направился готовить завтрак.

***

Женя с аппетитом сжевал подгоревший омлет, улыбнулся и, обхватив ладонями чашку с дымящимся чаем, вопросительно посмотрел на Андрея, который рассеянно ковырял вилкой в тарелке. Тот, почувствовав взгляд, кашлянул и сказал:

– Мне сейчас нужно на работу. Я оставлю тебя здесь. Можешь посмотреть телевизор, почитать. В общем, чувствуй себя как дома. Я зайду в магазин и куплю тебе одежду твоего размера. И еще нам нужно будет обсудить, что делать дальше, Женя, – парень сразу сжался и опустил взгляд на деревянную поверхность стола. Неужели Андрей прогонит его? Ведь он так нужен Жене, с ним хорошо и тепло, и нестрашно совсем-совсем. Он ведь друг, один-единственный, и Бог не может забрать его. Видимо, на лице Жени отразилась вся гамма испытываемых им эмоций, потому что Андрей поспешил добавить: – Эй, парень, ты что? Я не собираюсь тебя прогонять. Будем думать, как поступить. Ясно? – И, поддавшись порыву, Андрей потрепал Женю по шелковистым рыжим волосам, ласково улыбнулся и, дождавшись от мальчишки кивка, встал из-за стола.

***

Андрей вернулся домой поздно. Он так и не решил, как поступить, поэтому настроение у него было не из лучших. Женю он нашел в его комнате, тот спал, свернувшись в клубочек. Волосы упали на лоб и глаза, делая лицо мальчишки еще более юным. Андрей, стараясь ступать бесшумно, подошел ближе, накрыл Женю одеялом и присел возле кровати на корточки.

– И как нам теперь быть, несчастье? – на этот вопрос Андрей не знал ответа, поэтому только вздохнул, еще несколько минут понаблюдал за спящим Женей и наконец-то вышел в коридор.

Через мгновение в кармане завибрировал телефон, и Андрей, чтобы не разбудить гостя, прошел на кухню, прикрыл двери, а только потом ответил:

– Алло, привет, Наташа.

– Привет, Андрюша! Ты дома? Я целый день не могла до тебя дозвониться, – озабоченно поинтересовалась девушка.

– Много работы было, не имел возможности говорить, – устало пробормотал Андрей, садясь за стол.

– Бедненький мой. Ты завтра встретишь меня? У меня рейс в три часа.

– Конечно, встречу, – ответил Андрей, думая о том, ел ли что-нибудь Женя. Он был готов поспорить, что нет. Вот глупое дитя!

– Я соскучилась, дорогой, – послышалось на другом конце провода, и Андрей поморщился. Вот как завтра он будет объяснять наличие в его квартире парня, о котором он знал лишь имя и возраст, да и то, возможно, ненастоящие? Наташа, конечно, добрая девушка, но этого странного порыва Андрея она однозначно не поймет. Как можно понять, если он и сам не понимает себя?

– Я тоже, Ната. Я тоже. Ладно, я очень устал. До завтра, хорошо? Спокойной ночи, – Андрей нажал на “отбой”, даже не дождавшись ответа.

Приняв душ, он зашел в свою комнату. Несколько мгновений подумал, а потом закрыл дверь на щеколду. Жене стоит понять, что нельзя спать в одной кровати. Андрей не мог объяснить лично, ему было жаль обижать парня, было сложно видеть непонимание и боль в глазах этого светлого и чистого ребенка. Легче было просто захлопнуть дверь у него перед носом…

========== Часть 6 ==========

– Мама, не уходи, пожалуйста, – ребенок, которому было не более четырех лет, обхватил ручонками ногу худой, болезненно бледной женщины. По щекам мальчика стекали крупные слезы, лицо покраснело, а голос жалко дрожал, пока он снова и снова повторял свою просьбу. – Я боюсь оставаться один.

– Женя, прекрати! Отстань от меня, проклятый! – мать разжала детские пальцы, оттолкнула сына так, что он упал на грязный пол и, пока тот пытался подняться, захлебываясь рыданиями, вышла из дома, звонко хлопнув дверью.

– Мамочка! – Женя громко крикнул, надеясь, что она услышит, вернется. Действительно, услышала. Через мгновение в замочной скважине повернулся ключ, и послышались удаляющиеся шаги.

Женя ворочался на кровати, сжимал пальцами одеяло, боролся с невидимыми тенями. И плакал. Беззвучно плакал, безуспешно пытаясь выбраться из оков очередного сна о своем прошлом. Подобное ему снилось редко, эти сновидения были, как из прошлой жизни, той, в которой он еще умел говорить. Иногда Женя даже думал, что, возможно, это просто плод его воображения, а не настоящие воспоминания. Но боль от этого не становилась меньше, а слезы менее горькими. Через какое-то время картинки исчезли, сменились блаженной темнотой, но вскоре Жене начал сниться новый сон – тот, который уже долгие годы был для него наибольшим кошмаром, его личным адом.

Женя снова сидел на подоконнике, дрожа, как осиновый лист на ветру, всматривался в черноту, пытаясь различить в темноте хоть что-то, какой-то источник света, что помогло бы ему не чувствовать себя одиноким и испуганным. За его короткую жизнь можно было насчитать сотни ночей, которые он проводил у окна, сжимая пальцы в кулачки. Но в этот раз он лишь безвольно прижимался горячим лбом к прохладному стеклу, не трудясь стирать соленые капли слез. Он болел уже несколько дней, сегодня ему было особенно плохо, и он так надеялся, что мама останется с ним, обнаружив, что у него жар. Но она лишь равнодушно прижала ладонь ко лбу сына и велела ему спать, мол, “сон – лучшее лекарство”. И плевать ей было, что один он спать не может, что он всего лишь перепуганный ребенок, который нуждается в родительской любви и обычном человеческом тепле. Она ушла, как уходила всегда.

А потом возле двери раздался шум, послышались приглушенные смешки и пьяное бормотание. Женя сразу же оказался возле порога, бросился к маме, крепко обнял ее за ноги и прошептал:

– Ты пришла. Мамочка, мне так плохо.

– Женя, какого хрена ты не спишь?! – она привычно отстранила его, и мальчик смог заметить силуэт высокого мужчины, маячащий за материнской спиной. – Быстро в кровать!

– Это твой сын? Совсем на тебя не похож, – с противным смехом произнес мужчина, присев перед Женей на корточки и больно сжав пальцы на его подбородке. От него неприятно пахло дешевым пойлом и горьким сигаретным дымом, поэтому мальчик недовольно поморщился, что, видимо, было замечено, потому что мамин “друг” больно дернул Женю за кудряшки на затылке и, сузив глаза, прорычал: – Что, пацан, противно? Ишь ты, какая неженка… Слышал, что мать сказала? В кровать иди, и только попробуй шуметь. Я тебя еще воспитаю по-мужски.

Женя бросил полный надежды взгляд на мать, но она лишь указала кивком головы в угол, где стояла его постель. Пытаясь не заплакать, ребенок прошел в указанном направлении и, укрывшись тоненьким покрывалом, закрыл глаза. От матери его ограждала неряшливо висящая вдоль всей комнаты ткань, поэтому Женя не видел ни ее, ни гостя, зато отчетливо слышал звуки, происхождение которых он, конечно же, не понимал, но и заснуть из-за них не мог.

А потом все затихло, и Женя почти уснул. В такие моменты ему было хорошо, ведь любимая мама рядом и неважно, что она ругает его и оставляет одного, ведь главное, что она всегда возвращается, и, Женя верил, обязательно защитит своего сына от всех монстров, прячущихся в темных углах. Но он так и не заснул: судорожно закашлялся и не мог остановиться, хотя и слышал проклятия и брань, доносящиеся с маминой половины комнаты.

– Дьявольское отродье, ты что творишь? Разбудил меня, сучонок! Я тебе, ублюдок, покажу небо в звездах! Я за это плачу деньги твоей мамаше-шалаве? – и он больно ударил Женю ладонью по щеке. Мальчик заплакал, обиженно надул губы. Ведь он не хотел, правда не хотел никого будить!

– Мамочка! – испуганно позвал ребенок. Но она была глуха к его крикам и мольбам. Ничем она не дала знать, что рядом, что любит, что защитит свое дитя. В ту ночь Женя понял, что никто и никогда не будет защищать его от чудовищ, сколько бы они не терзали его тело и душу. Мужчина долго бил Женю, из раза в раз повторяя одно-единственное “заткнись”. Удары прекратились лишь когда ребенок потерял сознание, а утром, когда Женя пришел в себя, он больше не звал мать. Не мог. Уже никогда не мог.

Женя открыл глаза, провел ладонями по мокрым от слез щекам и быстро скатился с кровати. Ему было необходимо к Андрею, иначе он сойдет с ума, потому что снова ощущал себя ребенком – беззащитным и одиноким. И монстры скалили острые клыки, царапали когтями стены, тянули свои длинные лапы, чтобы ухватить Женю, лишить его рассудка, ввергнуть его в ту адскую агонию первобытного ужаса, которая с годами так и не становилась меньше.

Он оказался возле знакомой двери через несколько секунд, повернул дверную ручку, но она не подалась. Еще несколько раз попытавшись, но не достигнув результата, Женя опустился на холодный пол, прижался спиной к двери, положил голову на дрожащие колени и позволил себе заплакать. Перед ним снова выросла стена отчуждения, он в очередной раз оказался ненужным, и не было сил бороться, не хватало веры мечтать о будущем. Снова было темно и холодно. Так всегда.

***

Андрей так и не заснул. Покурил на балконе, перечитал свою новую статью, посмотрел файл с картинами очередного художника-пейзажиста – одного из возможных претендентов на “честь” красоваться на первой странице журнала, потом все же выключил ноутбук и попытался уснуть. Ворочался из стороны в сторону, пытался считать овец, наизусть прочел несколько стихотворений Пушкина, но сон упорно не желал приходить.

Когда часы показали два, Андрей услышал, как поворачивается дверная ручка. Он задержал дыхание и зажмурился, сам не понимая, зачем прикидывается спящим, ведь Женя вряд ли сможет увидеть его сквозь стены. После нескольких попыток открыть дверь, все звуки прекратились. В доме было спокойно, Андрей убеждал себя, что поступил правильно, дал пареньку один из основных законов приличий, свойственных обществу. Но где-то глубоко в душе ехидный голосок нашептывал, что Женя не виноват, это Андрей боится странной нежности и трепетности, которые испытывает к этому едва знакомому ребенку. Женю действительно хотелось утешить, защитить от всех трудностей жизни, но в тоже время он не был родственником, другом. Он был просто мальчишкой с улицы. И эта привязанность не имела логики, была слишком болезненной и извращенной по критериям Андрея.

Еще через полчаса Андрей сдался. Убедив себя, что всего лишь выпьет стакан воды, встал с постели.

“Черт возьми, ты просто свихнулся, дружище!” – мысленно укорив себя, он все же распахнул дверь и потрясенно замер… Женя лежал на пороге, свернувшись в клубок, и дрожал так, что было слышно, как стучат зубы.

– Да какого черта?! Вставай немедленно! – Андрей и не заметил, что повысил голос, зато Женя моментально отреагировал на такой тон: глаза, которые и так можно было спокойно назвать черными, расширились до такой степени, что даже радужки не было видно, и наполнились слезами уже в который раз за эту ночь, полные губы мелко задрожали, и весь он сжался, как-будто ожидал удара. – Перестань! Я никогда не причиню тебе вреда. Женя, не плачь. Ну-ну, что ты, глупый?

И Андрей обнял его, прижал худое тело к себе, позволил мальчишке сжать пальцы на его плечах. У него была мертвая хватка, завтра будут синяки, но в тот момент Андрею было плевать. Важно было лишь согреть этого ребенка, показать, что он не одинок. Впервые Андрей осознавал, что нельзя пустить все на самотек, просто молча ждать, пока в Жене найдутся внутренние силы для борьбы со своими личными бесами, а необходимо помочь, потому что паренек заслуживал быть счастливым.

– Входи, ты замерз. Что за глупость спать на пороге, Женя? – Андрей уложил парня, накрыл одеялом. – Необходимо было постучать. И… прости, что я запер дверь. Я… не могу объяснить.

Последние фразы дались Андрею тяжело, ведь он действительно и сам не понимал мотивов своих поступков, настолько глубоко это скрывалось в подсознании. Но он чувствовал потребность извиниться и, успокоившись, лег рядом. А Женя прижался к нему крепко-крепко, ткнулся губами Андрею в подбородок, положил ладони на обнаженную грудь мужчины, и Андрей перестал дышать, замер каменной статуей, только чтобы не сойти с ума, не перейти грани, которые еще несколько дней назад были такими четкими, и вдруг, под воздействием этого странного ребенка, размылись, стерлись почти полностью. Часы громогласно отбивали секунды, Андрей уже решил, что Женя уснул, но тот неожиданно приподнял голову, просто хотел взглядом выразить всю степень своей благодарности. Лунный свет проникал в комнату, падал на их лица, которые сейчас были так близко, и губы всего в сантиметре – такая призрачная и неощутимая преграда.

“Что ты делаешь со мной, глупое дитя?” – Андрей не озвучил свой вопрос. Просто немного поддался вперед, накрывая губы Жени своими.

========== Часть 7 ==========

Женя не закрыл глаза, ведь он еще никогда и ни с кем не был настолько близко. Было невообразимо чарующе находиться в теплых объятиях человека, которого любишь. А Женя, конечно же, любил Андрея с самого первого момента: быть может по-настоящему, а, возможно, лишь путая благодарность с любовью. И он смотрел на дрожащие ресницы, на причудливые тени на щеках Андрея, просто наслаждаясь теплотой, которая переполняла все тело и концентрировалась в губах, к которым своими губами приник Андрей. Но спустя мгновение мужчина провел языком по мягкой плоти, и Женя тяжело выдохнул, ощущая, как обычная нежность сменяется чем-то незнакомым, слишком жарким, слишком острым. Он приоткрыл губы, и Андрей мгновенно воспользовался этим, проник в рот, медленно лаская язык мальчишки, проводя по ровной линии зубов, скользя по деснам, по небу и внутренней поверхности щек. Андрей понимал, насколько дико сейчас поступал, но и поделать со своим желанием ничего не мог, особенно, когда Женя робко и совсем неумело ответил на поцелуй, прижимаясь своим худым телом, которое била крупная дрожь, к обнаженной груди мужчины.

– Женя, прости. Прости, пожалуйста, – Андрею стоило неимоверных усилий все же отстраниться, произнести слова, которые необходимо было произнести. В лунном свете он видел, как блестели Женины глаза, как соблазнительно были приоткрыты влажные после поцелуя губы, и ему оставалось только сцепить зубы и, как мантру, повторять “так нельзя, нельзя, нельзя”. Но Женя, конечно же, не понял, почему Андрей извиняется. Как можно извиняться за то, что он сделал Женю счастливым, подарил ему его первый поцелуй, заставил чувствовать себя так необычно, но вместе с тем невероятно прекрасно? Он яростно замотал головой из стороны в сторону, не зная, как объяснить, что извиняться не стоит, поэтому поддался вперед, обхватил ладонь Андрея, поцеловал запястье и прижался щекой к теплой руке.

– Женя, глупый, спи давай. Поздно уже. Ну же, – Андрей улыбнулся, потрепал мальчишку по рыжим волосам, поцеловал в лоб и закрыл глаза. Он убеждал себя, что поступил правильно, старательно игнорировал болезненное возбуждение, настолько сильное, что выть от отчаяния хотелось. Андрей не понимал, что происходит, не знал, как вести себя дальше. Ведь поцелуй уже был, а значит, как прежде уже ничего не будет…

***

Утром Андрея разбудило легкое касание шероховатых губ к его рту. Он открыл один глаз и, еще не окончательно проснувшись, резко перевернулся, прижимая Женьку к кровати. Черные глаза мальчишки расширились, но потом он счастливо улыбнулся. Ребенок ребенком. Андрей не сдержался, чмокнул его в мягкие губы и, отодвинувшись, пробормотал:

– Доброе утро, чудо. У меня сегодня выходной. Хочешь погулять? – Женя энергично закивал, и Андрей, усмехнувшись, кивнул в сторону двери: – Тогда в душ, завтракать и идем. Одежда твоего размера в ванной.

Когда Женя вышел, Андрей снова откинулся на подушках и уставился в потолок. Ситуация становилась все более странной: он не мог и не хотел отрицать, что испытывает странное, не поддающееся логическому обоснованию, влечение к едва знакомому, совсем юному мальчику. Он, взрослый человек, у которого есть девушка и устоявшиеся принципы титаническим усилием воли сдержался ночью от того, чтобы забить на всю свою “натуральность” и, как последний моральный урод, воспользоваться наивностью Жени. Нужно было принимать решение. Нужно было найти его семью, пока не поздно. А если родственников нет, то обратиться в социальные службы, занимающиеся заботой о подобных неподготовленных к жизни детях. Иначе рано или поздно Андрей перейдет черту, за которой уже не будет возможности возврата.

Андрей тяжело вздохнул и направился на кухню. Быстро приготовил бутерброды, которыми привык завтракать, и сел за стол, дожидаясь Женю. Тот вышел спустя десять минут, с кончиков волос капала вода, теряясь за воротником просторной водолазки.

“Да уж, стоило покупать одежду в детском отделе”, – рассеянно подумал Андрей, заметив, что и эти джинсы, и кофта висят на пареньке. Но это было лучше, чем вещи Андрея, в которых Женя тонул, поэтому мужчина быстро выкинул эти мысли из головы, тем более, что он уже отвлекся на наблюдение за капелькой воды, которая собралась на слипшейся прядке волос, упала Жене на лоб и медленно скатилась вниз – по щеке, а потом замерла в уголке губ, откуда мальчишка быстро слизал ее кончиком языка. Андрей сглотнул моментально образовавшийся в горле ком, неловко кашлянул, пытаясь прогнать видение розового язычка, которое сразу вызывало желание наброситься на Женю и поцеловать его. Кое-как справившись с эмоциями, Андрей произнес:

– Садись, ешь, – Женя снова благодарно улыбнулся, быстро расправился с бутербродами и чаем, и вопросительно посмотрел на молчаливого Андрея. – Женя, а теперь я задам несколько вопросов, а ты ответь мне честно, хорошо? Мы ведь друзья, мне хочется знать о тебе больше. Договорились?

Андрей заметил, что Женя немного напрягся, но парень все же согласно кивнул, с опаской поглядывая на листок бумаги и ручку.

– У тебя есть родители?

Женя вздрогнул, в глазах отразилась такая острая боль, что Андрей уже пожалел о вопросе. Какая, к чертям собачим, разница? Он не хотел причинять этому ребенку боль, а наоборот желал защитить его, уберечь, и плевать, что подумают люди. Но порыв прошел в то мгновение, когда Женя начал медленно выводить на листке буквы. Нельзя отступать. Нельзя!

“Есть мама”, – прочитал Андрей. Он сцепил пальцы в замок и продолжил.

– Хорошо. Она живет в Москве?

В этот раз Женя не писал, просто молча кивнул и перевел взгляд в окно. Несколько минут в кухне царила абсолютная тишина. Лишь Бог знает, какая буря сейчас бушевала внутри этого немого мальчика, но Андрей терпеливо ждал пока тот справится с эмоциями.

– Жень, посмотри на меня, – молчание затянулось, Андрей волновался, поэтому обхватил подбородок Жени пальцами и заставил того повернуть лицо к себе. Склонился к нему вплотную, обжег мягкие губы горячим дыханием, сбивчиво заговорил: – Я не заставлю тебя вернуться туда, где тебе плохо. Я тебя не предам. Я помогу, ты заслужил быть счастливым. Просто верь мне, ладно?

Женя кивнул, обхватил руками Андрея за шею, мазнул неловким, детским поцелуем по чужим губам, ресницами кожу на щеке Андрея задел. Посмотрел жалобно, как будто просил не спрашивать сейчас, и Андрей уступил, сдался, прижался на несколько минут к желанным губам. Просто касание, просто ласка, как убеждал себя Андрей. Но он все же отстранился, запустил пальцы в разметавшуюся прическу и, вставая из-за стола, произнес:

– Потом поговорим. Идем гулять.

***

Небо затянули свинцовые тучи, нависшие над шумным городом однообразным покрывалом. Люди быстро шагали куда-то, вжав голову в плечи и смотря лишь под ноги. На лицах этой человеческой массы читалась лишь печать каждодневных забот и страх выбраться из своей скорлупы. Андрей перевел взгляд от сплошного потока прохожих, которые хаотичной толпой двигались по тротуару, на единственное яркое и светлое создание, которое здесь находилось. Женя сидел на лавочке, запрокинув голову вверх, морщил нос и что-то рассматривал в сером небе. Андрей уже несколько раз пытался последовать его примеру, всматривался, щурился, пытался найти хоть какой-то оттенок в сплошном сером, поворачивал голову и так, и этак, но так и не обнаружил ничего любопытного.

– Женька, не замерз? – в конце концов, поинтересовался Андрей, лишь бы только привлечь к себе внимание. Женя отрицательно помотал головой и вопросительно приподнял темные, в отличие от волос, брови. Сначала Андрей не мог понять, что мальчишка хочет спросить или сказать, но потом озарение затопило приятной волной тепла. Ему нравилось ощущать заботу со стороны Жени, поэтому мужчина усмехнулся и сказал:

– Нет, я тоже не замерз. Но давай зайдем в кафе. Дома снова нечего есть, ты уже заметил, что готовлю я неважно. Хоть накормлю тебя нормально, – улыбнувшись, Андрей кивком головы указал на небольшое помещение, в котором располагалось ближайшее кафе. Женя лишь пожал плечами, мол, “как знаешь” и, бросив последний взгляд в небо, направился за Андреем.

***

Спустя полчаса, пообедав и заказав кофе для себя и горячий шоколад для Жени, Андрей неожиданно спросил:

– Ты любишь рисовать? – он и сам не знал, почему задал именно этот вопрос, вместо сотни намного более важных, но ему хотелось, чтобы сегодня Женя улыбался, а значит и беседа должна была быть на “легкие” темы. Но такого энтузиазма Андрей не ожидал: Женя закивал головой и руками показал на огрызок карандаша, который у Андрея по профессиональной привычке всегда был с собой, и который сейчас лежал на столике. Протянув его Жене, Андрей начал наблюдать, как парень быстро что-то царапает на белоснежной салфетке.

“Очень люблю. Я даже однажды ходил на урок в художественную школу”.

– Серьезно? Почему же больше не пошел? – с интересом поинтересовался Андрей, прочитав короткое послание. Женя сразу понурился, молчаливо давая понять очевидное: немой ребенок из неблагополучной семьи, насколько бы он ни был талантлив, всегда остается обузой, которую не возьмет на себя никакая государственная школа. – А знаешь что, Женя. Я ведь журналист, работаю в журнале, беру интервью у известных и не очень художников. Некоторые из них откровенно бездарны, но есть и очень талантливые. Я бы мог договориться о нескольких уроках для тебя, если ты хочешь, конечно.

Женя несколько мгновений смотрел на Андрея, и мужчина уже подумал, что сказал какую-то глупость, невольно обидел мальчишку. Но неожиданно Женя улыбнулся. Господи, как же он улыбнулся! Как будто ему подали звезду с неба на тарелке или подарили единорога. Парнишка кивнул, и Андрей не нашел, что сказать. Просто сжал его руку, лежащую на столе, провел по венке на запястье и опустил взгляд на пустую тарелку, потому что был уверен, что взгляни на него сейчас любой посторонний – сразу поймет, как стал за несколько дней дорог для него этот мальчик.

***

Часы показывали уже начало третьего, когда Андрей с ужасом вспомнил, что ему необходимо в аэропорт, встречать Наташу. Домой они уже не успевали, поэтому перед Андреем встала дилемма: с одной стороны он боялся отпускать Женю одного, хотя и понимал, что это нелепо, ведь ему, в конце концов, не пять лет, но по готовности к трудностям он был совсем ребенком, это стоило признать, а, с другой стороны, – что ему говорить? “Жень, знаешь, давай встретим мою девушку?”

Андрей впервые почувствовал всю катастрофичность ситуации, в которой оказался: Наташа возвращалась, а у него дома мальчик, с которым он целовался и который ему определено нравился. Тяжело вздохнув, Андрей произнес:

– Женя, поехали в аэропорт. Мне нужно встретить, – он замялся, всмотрелся в любопытные глаза парня, скользнул взглядом по контуру столь привлекающих его губ и, смалодушничав, закончил: – подругу.

В зале ожиданий Андрей не находил себе места. Он все порывался сказать правду, признаться Жене, что они ждут далеко не подругу, а девушку, которая считалась едва ли не невестой Андрея. Хотелось как-то оправдаться, объяснить, что это не предательство, что он просто запутался сильно-сильно. Но Женя жадно впитывал каждую мелочь, впервые в своей жизни оказавшись в аэропорту, и улыбался так радостно, что Андрей продолжал откладывать момент откровения еще на секундочку… А потом еще на одну. И еще.

А потом уже было поздно, пассажиры вышли в зал, Наташа маленьким метеоритом пронеслась сквозь толпу, цокая каблуками по кафелю и с восторженной улыбкой остановилась перед Андреем.

– Андрюшенька, родной мой, как же я соскучилась! – а потом она поцеловала его, на носочки встала, прижалась вплотную, пальцы запустила в черные завитки на затылке. – Как ты?

Андрей не мог ни пошевелиться, ни ответить на поцелуй, ни сказать хоть что-то. Он чувствовал взгляд Жени, сидящего на одном из стульев позади. Давно он не чувствовал себя таким отвратительным трусом, последней сволочью. Он снова пустил все на самотек, и теперь все стало насколько плохо, что выхода не было видно. Он продолжал смотреть в голубые глаза Наташи, но вместо этого видел чарующую черноту других глаз – таких необычных и необходимых.

– Хорошо, – наконец-то пробормотал он, пытаясь совладать с голосом. Андрей все не решался повернуться. Было страшно видеть разочарование и боль на лице человека, который тебе доверял.

– Андрюшенька, что такое? Ты бледный такой! – Наташа сразу заботливо приложила тыльную сторону ладони к его лбу, пытаясь определить нет ли температуры.

– Нет, Наташа, все хорошо, перестань, – Андрей отвел руку девушки и, тяжело вздохнув, произнес: – Я хочу познакомить тебя кое с кем.

Андрей взял Наташу за запястье, медленно повернулся к сидениям и… потрясенно замер. Жени не было.

– Наташа, ты не видела здесь паренька? Невысокий, худой, волосы рыжие у него?

– Нет, а что за паренек? Андрей, ты объяснишь, что здесь вообще происходит? – Наташа говорила что-то еще, но он ее уже не слышал. Господи, что же делать теперь?!

========== Часть 8 ==========

Небо стремительно темнело; серость становилась все гуще, насыщеннее, пока не превратилась в аспидную черноту – без звезд и месяца на небосклоне. Холодный северный ветер шелестел пожелтевшими листьями, горестно завывая порой. В окнах квартир загорался ярко-желтый свет, там было тепло и уютно. А вот Жене оставалось лишь смотреть на этот блеклый, кажущийся таким далеким свет, и жалко ежиться, когда порывы ветра становились особо сильными.

В конце концов, он присел на лавочку у одного из подъездов, опустил голову на колени и запустил пальцы в рыжие пряди. Женя не понимал, что с ним происходит, почему так больно. Почему ему снова больно? Ведь он так долго учился безразличию, старался просто любить мир целиком, не впуская в свою жизнь никого конкретно. Потому что один дорогой человек зачастую делает значительно больнее, чем чужая толпа. Было так легко восторгаться свободой, забывать о голоде и холоде еще несколько дней назад. До появления Андрея…

Женя не знал, что значит тот комок, который образовался в горле в момент, когда он увидел, как красивая блондинка поцеловала Андрея. Поцелуй – это ведь хорошо. Это проявление любви и нежности. Значит она любит Андрея, и Женя должен уже за одно это относиться к ней дружелюбно, ведь и он любит его. Но что-то в этой логической цепочке не сходилось. И это “что-то” заставляло сердце болеть, а глаза наполняться предательскими слезами обиды и разочарования. Именно из-за этого чувства, Женя и сбежал сразу же, только чтобы не встречаться взглядом с синими глазами Андрея – такими родными. Интуитивно Женя знал, что так боль станет невыносимой, а предательство – очевидным.