Текст книги "Точка невозврата"

Автор книги: Мелиса Йорк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Питеры, Вас приглашают к общению. Прошу Вас пройти, – произнёс голос, исходящий из ниоткуда.

Джексоны отпрянули назад и увидели, как двери с невыносимым скрипом начали открываться с обеих сторон кирпичной стены. В это время Питер в кресле продолжал наблюдать за ними и за всем происходящим по телевизору.

Питеры Джексоны стояли друг напротив друга. Поглазев на самих себя какое-то время, они принялись осматриваться. Красивейшая комната с высоким потолком открылась их взору. Оригинальная лепнина, изящная хрустальная люстра, двенадцать белых колонн, мраморный пол украшали просторный зал. На стенах висели полотна величайших мастеров изобразительного искусства. Среди них были «Мона Лиза» Леонардо да Винчи, «Сикстинская мадонна» Рафаэля Санти, «Девятый вал» Ивана Айвазовского, «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли, «Последний день Помпеи» Карла Брюллова, «Апофеоз войны» Василия Верещагина, «Тайная вечеря» Сальвадора Дали, диптих «Адам и Ева» Альбрехта Дюрера, «Чёрный квадрат» Каземира Малевича, «Даная» Рембранта, «Распятие» Рубенса, гравюра «Рыцарь, смерть и дьявол» Альбрехта Дюрера.

Китайские фарфоровые вазы располагались по обе стороны дверей. Посередине комнаты стоял стеклянный стол овальной формы на хромированных ножках. Зал потрясал своей роскошью и богатством убранства.

– Ну что! Так и будете стоять и таращиться друг на друга? – услышали Питеры.

Они посмотрели в направлении голоса и увидели Кёртиса, сидящего в кожаном кресле. Джексоны спокойно начали подходить к столу. Питер, сидящий перед телевизором продолжал наблюдать, и его изумлению не было предела, для него было странным наблюдать за собой, да ещё в двух воплощениях.

– Может, сядете, наконец, – сказал Джим, вздыхая.

Питеры посмотрели назад и увидели, как позади них появились роскошные кресла из дорогой чёрной кожи. Они быстро расположились в них.

– Повторяю свой вопрос. Вы готовы общаться?

– Да, – ответили Питеры, посмотрев друг на друга.

– Давай рассказывай, что тебя волнует? – спросил Джим, смотря на Питера в костюме, сидящего справа.

– Почему Вы смотрите на меня? Пусть он начинает? – с явным возмущением ответил Питер.

Стоило ему это произнести, как небольшая дрожь сотрясла всю комнату, и пыль с песком посыпались сверху.

– Рассказывай, что вы там не поделили? – произнёс Джим спокойно.

Джексон в деловом костюме недоумённо смотрел на них. Джим и другой Питер терпеливо и спокойно продолжали ждать. Поняв, что от него не отстанут, Питер в костюме уже хотел начать отвечать, как в нём поднялась старая обида.

– Пусть он отвечает. Это он всё затеял, – произнёс Питер справа, пытаясь перевести огонь на другого себя, одетого в джинсы. Когда он понял, что номер не пройдёт, он гневно произнёс, показывая на Джексона, сидящего напротив.

– Почему он мне мешает?

Послышался скрип и треск, люстра содрогнулась. Песок посыпался на стол.

– Ты затеял опасную игру? Я сделаю всё, чтобы не допустить этого, – раздражённо ответил Джексон, сидящий слева.

Дрожь начала усиливаться. Одна из картин упала со стены.

– Тихо! – крикнул Джим. – Мы здесь не для того, чтобы ругаться, а для того чтобы решать проблемы.

– Да с ним бесполезно разговаривать. Я ему и так объяснял, и эдак. А он упёрся рогом. И всё тут. И начал стену возводить. Если он хочет войны, он её получит. Да мне такую стену разрушить ничего не стоит. Делов-то, один раз пальцем щёлкнуть, – сказал это Джексон справа.

Послышался громкий треск и стук, всё вокруг начало трястись, на одной из стен появилась большая трещина, она быстро начала продвигаться к потолку. Люстра содрогнулась и повисла, немного покосившись. Штукатурка посыпалась с потолка.

– Хватит! – сказал грозно Кёртис, – Вы и так тут дел наворотили. Посмотрите, во что вы превратили мир. Вы сеете зло, вы его разрушаете. Сколько можно?

– Ну ладно, хватит, так хватит, – произнёс Питер в костюме. Только он сказал это, как всё прекратилось.

– Может, всё-таки поделишься. Или ты лгал, когда соглашался на общение, – спросил Джим.

– Нет, я говорил правду. Я устал и хочу поставить точку в этой истории, – ответил Джексон в костюме.

– Рассказывай в чём дело.

– Я хочу быть счастливым. Вот и всё. Неужели я так много прошу?

– А в чём проблема? Что тебе мешает?

– Он мешает.

– Почему ты ему мешаешь? – спросил Кёртис, смотря на второго Джексона.

– То, что он мне предлагает опасно. Я отвечаю за сына. Я всё сделаю для него. Если надо, я пожертвую собой. Я не могу его потерять. Я приложил столько усилий, столько времени, чтобы обеспечить нынешнюю жизнь. Я не могу принять то, что предлагает он. Это огромный риск. Я не могу пойти на это.

– А я не могу согласиться с нынешней жизнью. Она меня не устраивает, мне приходится быть тем, кем я не являюсь. Я сюда пришёл не для того, чтобы быть простым оператором моста. Я хочу большего. Я здесь совсем для другого. Он знает для чего. Я ему тысячу раз твердил об этом. Такая жизнь меня убивает, она делает меня несчастливым. Я знаю, что я достоин большего, я знаю, что могу получить это. Тогда зачем я должен соглашаться на меньшее? Зачем я должен себя лишать того, что предназначено мне? Какой в этом смысл? – практически кричал Джексон в костюме.

Воздух в комнате стал плотным и невыносимо жёстким. Послышался ужасный треск. Трещина на потолке ещё больше увеличилась. Огромные куски штукатурки полетели вниз в разных частях комнаты.

– Что тебе нужно? – продолжил орать Питер в костюме. – Я тебе дам это. Тебе нужны деньги? Возьми, – только он произнёс это, деньги посыпались с потолка зелёным дождём. – Тебе нужен дом? Выбирай, – и на стол свалился увесистый каталог недвижимости. – Скажи мне, что ты хочешь, и я дам тебе это.

Джексон в джинсах брезгливо смёл с поверхности стола банкноты, он раскрыл каталог, обстановка в зале тут же изменилась.

– Посмотри вокруг, – обратился Питер в деловом костюме к своему противнику. – Разве твой сын не достоин этой красоты? Ведь ты хочешь дать ему всё самое лучшее.

Окинув беглым взглядом обновлённое помещение, Питер в джинсах перевернул ещё пару страниц, и каждый раз при этом комната разительным образом преображалась. Единственное, что оставалось постоянным, так это роскошь и богатство интерьера. Джексон, сидящий слева, внимательно изучал происходящие перемены в зале. На его лице читалось негодование вперемешку с удивлением. Он грубым движением закрыл каталог, и все трое вновь оказались в полуразрушенном зале.

– Здесь одни дворцы и огромные особняки. Как ты можешь мне дать это? Откуда? Это пустые слова. Я тебе не верю, – возмущённо выкрикнул Питер в джинсах, швырнув каталог в сторону другого Джексона. Каталог так и не успел долететь до места назначения, развалившись на отдельные клочки бумаги, а зелёная валюта, падающая с потолка и лежащая повсюду, пожухла, превратившись в сухие жёлтые листья.

– Вот видите! Своим неверием в меня он ограничивает мои силы, связывает меня по рукам и ногам. Я ничего не могу сделать в таких условиях. Все мои начинания разрушаются, все мои старания упираются в его невежество и близорукость, – произнёс Питер в костюме, смотря в сторону Кёртиса. Джексон выглядел несколько разочарованным и поникшим.

– А причём здесь кошмары и видения? – поинтересовался Джим.

– Такая жизнь меня убивает, она угнетает меня, уничтожает. Я не могу и не хочу так больше жить. Это не жизнь, это существование, выживание какое-то, это жалкое подобие жизни. И если нужно будет, я пойду на большее. Эти кошмары – не угрозы, а предупреждение. Я ставлю тебя перед фактом. У тебя осталось слишком мало времени. Счётчик запущен: тик-так, тик-так.

– Что это значит? – спросил гневно Питер слева.

Огромный кусок с потолка упал на стол, вдребезги разбив его.

– Ты боишься потерять нынешнее благополучие. Ты держишься за стабильную жизнь. Зачем? Ты можешь получить намного больше, значительно больше. Дай мне свободу действий. Ты понимаешь, что, мешая мне, ты делаешь хуже себе? Ты понимаешь, что, отказываясь помочь мне, ты самолично лишаешь себя многого?

– Это огромный риск, я не могу пойти на это. На мне ответственность за сына.

– Тогда я выбью почву из-под твоих ног. Хочешь ты того или нет, но в твоей жизни произойдут изменения, и тебе придётся их принять, – Питер в костюме вскочил с места, громко крича.

Громоподобный гул наполнил комнату, картины посыпались со стен как листья с деревьев, одна из колонн, пошатнувшись, упала с грохотом, развалившись на несколько частей.

– И долго вы собираетесь препираться между собой? – прокричал Кёртис, пытаясь достучаться до обоих Питеров.

– Мне не о чем с ним договариваться. Он знает, что мне нужно. Когда он будет готов к переменам, тогда я с ним и буду разговаривать, – произнёс Джексон в костюме и тут же направился к выходу. Как только он переступил порог, двери за ним моментально захлопнулись.

Питер Джексон сидел, вжавшись всем своим телом в старое кресло. Везде летали сухие листья. Песок, осколки стекла, несколько увесистых кусков штукатурки медленно перемещались повсюду по беспорядочной траектории. Жидкокристаллическая панель показывала комнату. В ней уже никого не было, и от её былой красоты ничего не осталось.

Противоречивые мысли, чувства и эмоции наполняли Питера, они мелькали с огромной скоростью. Ему стало плохо, голова пошла кругом, в глазах его померкло, и он провалился в глубокую пучину.

Вскоре послышался обратный отсчёт. Слова становились более чёткими и громкими. Питер узнал голос. Это был Джим Кёртис. Он медленно открыл глаза.

– Как самочувствие?

Питер хотел было присесть на кушетке, но не смог. Перед глазами резко всё закружилось, он почувствовал дикую боль, как будто его голову сжимали тиски.

– Голова ужасно гудит.

Глава седьмая

Шёл проливной дождь. Питер Джексон сидел в машине. Голова жутко болела. Она была тяжёлой, словно налита свинцом. Он не был способен думать даже о самых простых вещах. Питер хорошо знал себя. Ему срочно нужен был отдых – крепкий и здоровый сон.

Питер посмотрел на часы. Было 13.45. Жизнь за окном кипела полным ходом. Опустив штору, он завёл будильник на семь вечера. Таблетки от головной боли не помогали. Голова продолжала сильно трещать. Джексон, потирая виски, лёг в кровать. Глаза медленно и верно, начали закрываться, он почувствовал, как начал проваливаться в глубокий, крепкий сон.

Питер оказался в зале. Это была та комната, которую он сегодня лицезрел на сеансе. Чувствовал он себя безмятежно и уверенно. У него было такое ощущение, что знает это место хорошо, как свои пять пальцев, как будто он здесь и раньше много раз бывал. Джексон начал неспешно ходить, осматривая всё вокруг. Песок и грязь скрипели под его ногами, нарушая тишину. «Почему здесь так темно?» – пробормотал Джексон себе под нос и посмотрел на потолок. Не найдя там ничего, он опустил голову вниз. Люстра лежала в середине разбитого стола.

«Не помешало бы включить свет», – сказал он вслух. Тут же по периметру комнаты начали одна за другой загораться настенные светильники, рассеивая полумрак. «А как насчёт чистоты и порядка?», – ради интереса спросил он. Его изумлению не было границ: в комнате всё начало возвращаться на свои прежние места, выглядело это так, будто включили кнопку обратного воспроизведения.

Всё произошло очень быстро. Питер оказался в роскошном зале, вновь блистающем своей красотой, богатством и великолепием. Сначала Джексон не хотел верить своим глазам. Он не понимал, как такое может быть. Он начал подходить к окружающим предметам и трогать их. Его ощущения говорили ему, что эти вещи реальны.

– Значит, это мой мир и здесь возможно всё, – произнёс он громко, обращаясь к кому-то.

– Совершенно верно, – послышалось со всех сторон.

– Я сейчас сплю.

– Да.

– В состоянии бодрствования я могу сюда попасть?

– Если твой разум позволит тебе сделать это? – донеслось отовсюду эхом.

– Это я восстановил комнату?

– Да.

– Значит, я могу восстановить свой мир?

– Да, можешь.

– Что мне нужно для этого сделать?

– Быть честным с собой.

– Я могу поговорить с собой в костюме? – произнёс Питер и сел в одно из кресел, готовый к переговорам.

– Нет, он не хочет с тобой разговаривать. Он считает, что ты ещё не готов? – послышалось со всех сторон одновременно.

– Как я могу разобраться в себе, если он не хочет со мной видеться?

– Доверяй себе. Придёт время, и он сам выйдет на связь. Внимательно следи за знаками.

– За какими знаками?

– Всё то, что привлекает твоё внимание, будит в тебе эмоции, является знаком. Оно несёт полезную информацию для тебя.

– Расскажи мне обо всём сейчас. Я готов выслушать.

– Нет. Ты не готов. Это слишком опасно для тебя. Мы не можем так рисковать. Если ты узнаешь всю правду сейчас, ты не сможешь жить. Всё твоё мироздание рухнет.

– Почему?

– Если на умирающее от жажды растение, вылить тонну воды, что с ним будет?

– Оно погибнет.

– Теперь ты понимаешь, почему мы вынуждены давать тебе информацию малыми порциями.

– И что мне делать?

– Доверяй себе. Позволь событиям развиваться. Перестань сопротивляться им.

– И что тогда будет?

– Увидишь.

Раздался пронзительный и раздражающий писк будильника, он заполнял собой всё пространство. Питер сильно зажмурился и закрыл уши руками, пытаясь спастись от режущих слух звуков, но они продолжали пищать и изводить его. Будильник явно был недалеко. Джексон открыл глаза и осознал. Он был в своей комнате и лежал в кровати, уставившись взглядом в потолок.

Питер Джексон встал и открыл форточку. Чувствовал себя он превосходно. Он быстро принял душ, поужинал и начал готовиться к работе. Сон, сеанс у Джима Кёртиса казались ему нереальными. Как будто это происходило не с ним, а с кем-то другим. Он чётко ощущал произошедшие в нём перемены. Что-то очень сильное, мощное блокировало его недавние воспоминания, создавало обманчивое ощущение их иллюзорности. Буквально утром таких ощущений у него не было.

«Почему это происходит со мной?» – подумал Питер. «Главное – это сын. Всё остальное ерунда», – пронеслась молнией мысль в его голове. Питер попытался вспомнить свой сон, утренний сеанс, но не смог. Всё было как в тумане.

Питер ехал на работу, он всё ещё предпринимал попытки вспомнить своё сновидение и сеанс гипноза. Но тщетно. Чем больше он пытался вспомнить, тем быстрее они уходили в небытие, как будто внутри него кто-то старательно и методично стирал эти события из памяти. Он ясно понимал, что забыл что-то важное. Питер не знал, как вернуть утраченные воспоминания. Ему ничего не оставалось, как прекратить свои бесполезные попытки и вернуться в реальный мир к своим текущим заботам.

– Привет, Чарли! – произнёс Питер, увидев знакомое лицо.

– Привет.

– Как дела?

– У меня всё замечательно. Кстати, в это воскресенье ты меня заменяешь. Ты помнишь? – произнёс невысокий, плотного телосложения мужчина, давая возможность Питеру вспомнить об оказанной ему услуге.

– Да, я помню о нашей договорённости. Ты можешь на меня рассчитывать.

– Вот и замечательно. Ладно, я поеду домой, – пробормотал коллега, озабоченно посмотрев на часы.

– Удачно добраться домой.

– Спасибо.

Наступила тишина. Джексон посмотрел в окно, темнело. Солнце быстро опускалось за горизонт, уступая свои права луне. Повеяло лёгкой прохладцей. Раздался длинный визгливый гудок. Капитан туристического судна предупреждал о скором прибытии к разводному мосту. Питер посмотрел сначала на мост, затем на оборудование. Мост был готов пропустить приближающийся корабль.

Питер вышел на улицу, он подошёл к обрыву практически вплотную. Лёгкий ветерок неназойливо трепал его волосы. Он посмотрел вниз и увидел роскошный корабль, медленно и грациозно плывущий по тёмным водам спокойной реки. Вскоре послышалась музыка, изредка доносились отголоски смеха, хлопушки и прочие звуки, свидетельствующие о весёлом торжестве на корабле. Атмосфера безмятежности и размеренности царила вокруг, в воздухе было что-то волшебное и завораживающее.

Корабль неспешно и величественно продвигался вперёд, всё ближе и ближе приближаясь к мосту. Питер продолжал наблюдать за этой картиной.

Когда судно сравнялось с мостом, Джексон почувствовал что-то неладное, сердце сжалось в его груди. Он смотрел на проплывающий корабль, и чувство страха охватило его. Боль в сердце разрасталась и становилась сильнее. Ему стало казаться, что грудная клетка не выдержит нагрузки и разорвётся на части, давая свободу бьющемуся сердцу.

Инстинктивно Питер отошёл на несколько шагов назад, опасаясь под наплывом чувств, упасть в пропасть. Он продолжал смотреть вслед удаляющемуся кораблю. Слёзы накатились на его глаза, ему стало плохо, он ощутил чувство, которое говорило ему о предстоящей трагедии.

Джексон отказывался что-либо понимать. В его голове смешались разные мысли, возникающие ниоткуда и пропадающие вникуда. Мысли пролетали мгновенно, так что Питер не успевал даже осознавать их. Он развернулся и направился обратно в свою коморку. До него донеслись два коротких громких гудка. Они вещали, что корабль удалился на безопасное расстояние, и что мост в случае необходимости можно было опустить.

Раздираемый нахлынувшими на него чувствами и находящийся в состоянии полного замешательства, Питер подошёл к пульту управления. Он посмотрел на настенную панель. Там горели пять голубых лампочек, говорившие о том, что поезд стоит перед светофором в ожидании его разрешения двигаться дальше. Питер глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и прогнать прочь свои страхи и предчувствия. Он посмотрел расписание. И действительно, сейчас должен был проехать поезд. Быстро отложив в сторону документ, Джексон нажал кнопку, опускающий мост. С улицы донёсся скрип металла. Дождавшись характерного щелчка и получив подтверждение на пульте управления, он нажал на переключатель светофора.

Закрыв глаза, Питер еле сдерживал свои внутренние переживания. Ему было невыносимо больно, его сердце разрывалось на части. Джексон, обуреваемый страшными предчувствиями, ещё раз посмотрел на расписание движения поездов. Скоро должен был проехать ещё один состав с противоположной стороны моста.

Питер сел на стул и откинулся на спинку, сильно потирая вспотевшими ладонями о джинсы. Кинув свой взор на улицу, он увидел, как поезд быстро переправлялся по мосту. Ритмичный стук колёс наполнял всю комнату.

Чувства и эмоции переполняли Питера. «Сначала поезд, теперь корабль. Что дальше? Самолёт, а может космическая станция?» – пробурчал Питер себе под нос с явной долей самоиронии. Тем временем поезд благополучно переправился на другую сторону. Питер заполнил журнал и отложил его в сторону. Он не спешил поднимать мост, так как ожидал следующий состав, который должен был проехать в скором времени.

Питер Джексон слегка мокрый от дождя и несколько взъерошенный зашёл в приёмную Джима Кёртиса. Погода капризничала, показывая свой непостоянный характер. Именно по этой причине Питер не очень любил осень. Промозглый дождь, слякоть, сырость и холодный ветер были ему не по душе, они навевали на него тоску и лень.

Джексон был записан на очередной сеанс. На последней встрече Джим и Питер обсудили произошедшее во время гипноза. Кёртис откровенно признался: он не ожидал, что проблема будет настолько сложной. Оптимальным и естественным в этой ситуации было увеличение количества сеансов, что собственно и предложил Кёртис своему другу. Обсудив возможные варианты, они сошлись на трёх сеансах в неделю.

– Здравствуйте, Питер Джексон, – послышался мягкий голос.

– Добрый день, – ответил он миловидной девушке.

– Сегодня вы пришли пораньше. Располагайтесь на диване.

– Хорошо, – ответил Питер вежливо.

– Чай или кофе?

– Кофе, пожалуйста.

Пока девушка готовила чашку кофе, Питер достал из внутреннего кармана куртки носовой платок и вытер им лицо. До сеанса оставалось более двадцати минут. Питер медленно, небольшими глотками пил горячий напиток. Минуты шли медленно и монотонно. Он сидел и внимательно наблюдал за девушкой, отслеживая каждое её движение, каждый её жест. При этом чувствовал он себя неловко. Ему казалось, что секретарша сейчас не выдержит и накричит на него, требуя от него перестать сверлить её глазами.

Питер понимал, что ему обязательно нужно чем-то занять свой разум, потому что как только появлялась минутка свободного времени, страшные мысли и назойливые страхи начинали одолевать его. Для него было более приемлемым поругаться с секретаршей, чем встретиться с ними наедине.

Зайдя в кабинет Джима Кёртиса, Питер поприветствовал друга, крепко обнял его. После чего сел в уютное кресло. Сеанс начинался как обычно.

– Рассказывай, какие изменения произошли, – спросил Джим.

– В понедельник днём я чуть-чуть подремал. Мне приснился сон. Правда, я его не помню. Я знаю, он имеет важное значение. Я пытался его вспомнить, но ничего не вышло. Могу сказать точно, что это был не кошмар. Кроме того, я ничего не помню, что было во время гипноза.

– Это нормально, – спокойно сказал Джим. – Эти видения травмируют твою психику. Включаются защитные механизмы. Поэтому ты их забываешь. Начни вести дневник, записывай в него все свои странные ощущения, сны и видения. Носи его всегда при себе. Так ты всегда сможешь их записать. Поверь, с ним тебе легче будет разобраться в себе.

– Если честно, я не очень хорошо отношусь к дневникам. Ведь их кто-то может найти и прочитать. А там личное. Потом будут ходить и подкалывать. Или ещё хуже: используют против меня в своих корыстных интересах.

– Да, такая опасность существует, – кивая головой в знак согласия, начал Джим. – Ты его не подписывай, не пиши в нём личной информации, адрес, телефон, например. Люди часто для дневника выбирают ежедневники, красивые тетради в твёрдой обложке. А ты возьми для этого неприметную обычную тетрадь, листов 48 или 60 тебе хватит. Будь немного осторожней и всё. Когда проблема решится, ты сможешь его уничтожить. Дневник поможет тебе быстрее разобраться в себе. Только найдя причину видений, ты сможешь от них освободиться. А как ты найдёшь причину, если ты всё забываешь, и каждый раз тебе приходится начинать всё сначала? А так у тебя есть записи, и ты всегда можешь обратиться к ним.

– Да, ты прав.

– А кошмары или видения у тебя были?

– Нет, не было.

– Тебя что-нибудь ещё беспокоит? – спросил Джим.

– Да, беспокоит. Мне не даёт покоя одна вещь. На работе, когда через мост проплывал круизный лайнер, меня снова посетило плохое предчувствие. Я вообще ничего не понимаю. Сначала поезд, теперь корабль. Что всё это означает?

– Опиши своё предчувствие.

– А что тут описывать? Страх, что произойдёт нечто плохое. Вот и всё. Никакой конкретики.

– Что общего между ощущениями, связанными с поездом, и ощущениями, связанными с кораблём? – поинтересовался Кёртис.

– Я не знаю. Хотя нет, их объединяет предчувствие беды. В этом общее заканчивается.

– Между ними определённо есть ещё что-то общее. Ты поищи, подумай, – настаивал Кёртис.

«Что общего между этими ощущениями?» – начал повторять про себя Питер Джексон. Он закрыл глаза, пытаясь заглянуть внутрь себя. «Не имеет значения. Главное – это сын», – получил он ответ. Ему стало жутко холодно. Он почувствовал, как упёрся во что-то противное, жёсткое и грубое. Питеру не нужно было смотреть на преграду, он и так знал, что это была кирпичная стена.

– Я опять упёрся в эту стену. Она мешает мне, – ответил Джексон, открыв глаза.

– Ты помнишь, кто её выстраивает? – спросил психотерапевт.

– Нет. А кто?

– Её строит часть тебя, таким образом она защищает твой образ жизни, твоё нынешнее благополучие.

– И от чего она меня защищает? – спросил Питер удивлённо.

– От тебя, вернее от другой части, которая хочет получить то, что предназначено ей.

– Я защищаюсь сам от себя. Подумать только! – воскликнул Питер изумлённо. – А что она хочет получить?

– Этого она не сказала. Кстати, это она создала кошмары и видения. Судя по тому, что она говорила, это только начало и у тебя осталось мало времени.

– Мало времени для чего? И что должно произойти?

– Не знаю. Твои части говорили весьма абстрактно. Понятно то, что между ними идёт война, и они решительно настроены друг против друга. Нужно найти причину их конфликта. Найдём причину, найдём решение.

– И как это сделать?

– Тебе следует прекратить пить таблетки. Правда, это несколько опасно. Видения и кошмары вернутся. Они и есть ключ к решению проблемы. Тебе самое главное нужно перестать их боятся. Прими их, прочитай их. Они хотят тебе что-то сказать, донести какую-то информацию. Предоставь им такую возможность. Только ты способен понять смысл своих видений, только так ты сможешь наладить мир в себе.

– А если у меня не получится?

– Это ты создал эти кошмары, значит, сможешь и разобраться в них. Если не получится у тебя, ни у кого не получится. Я могу лишь помочь тебе, подсказать и направить. А разобраться в себе должен ты сам.

– А другой путь есть? – спросил Питер неуверенно.

– Гипноз сейчас будет малоэффективным. Твои части обижены друг на друга, и неохотно идут на контакт. Они друг друга осыпают придирками, обвинениями. Я думаю, что во время гипноза повторится то же самое, что и в прошлый раз. И мы ничего нового не узнаем.

– Должен же быть выход? Если есть вход, значит, есть выход.

– Перестань пить таблетки. Это и есть выход. Таблетки – это временная мера. Тебе рано или поздно придётся от них отказаться. Ты же не будешь всю свою жизнь их принимать? – настаивал психотерапевт.

– Но тогда вернутся кошмары.

– Да, вернутся. Твоя часть вынуждена действовать жёстко. Я так понимаю, что у неё просто нет другого способа донести до тебя эту информацию, раз она пошла на такие радикальные меры. Другая часть тебя блокирует эту часть. Вспомни стену. Что ей остаётся делать? Она не знает другого способа получить желаемое, вот и мучает тебя кошмарами? А ты таблетками лишаешь её и этой возможности, а значит, сам откладываешь решение проблемы, самолично загоняешь её в угол.

– Нет, я не могу пойти на это.

– Окончательное решение за тобой. Это твоя жизнь, тебе её жить. Решай сам, – говорил Джим Кёртис. – Если ты хочешь жить в согласии с собой, тебе придётся встретиться со своими частями, придётся с ними поговорить и выслушать их. Только так ты сможешь понять суть проблемы. А таблетки здесь однозначно мешают. Если ты боишься, что не сможешь работать, возьми отпуск.

– Какой отпуск? Мне нужно работать.

– И ещё, ты забываешь про один факт.

– Какой? – поинтересовался Питер Джексон.

– Если будет всё очень плохо, ты сможешь продолжить принимать таблетки. Дай возможность своим видениям донести до тебя информацию. Если ты лишишь часть себя этой возможности, она будет искать другие способы. И кто знает, может, другие способы будут ещё хуже и опаснее.

– Ты так думаешь? – неуверенно спросил Питер.

– Да, такое часто встречается в моей практике. Ты подумай хорошенько об этом на досуге. Взвесь, прикинь все за и против, и принимай решение. Только не откладывай в долгий ящик.

– Хорошо. Я подумаю.

– Вот и ладно. В пятницу в одиннадцать приходи вместе с дневником.