Текст книги "Родная кровь - не вода (СИ)"

Автор книги: Max.Rockatansky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

–Не думай об этом, – заполнил паузу Бескостный.

Ивар разглядывал сестру, он знал каждый сантиметр ее кожи, каждую морщинку на ее лице. Знал когда и что выражает ее взгляд, даже когда она умело, скрывала это от других. Но что-то было сейчас не так, в ней что-то изменилось, и он не понимал что именно. Она будто стала уязвимее.

Кая осознавала, что брат прав, просто не хотела это признавать. Раньше они никогда не расставались так надолго, это пугало. Вся ситуация казалась странной, в душе, девушка уже была готова выйти за ярла, лишь бы с Иваром ничего не случилось. Приносить себя в жертву ради друг друга, для них стало чем-то обыденным.

Бескостный проводил шершавой рукой по волосам сестры, они словно водопад струились по ее плечам. Девушка смотрела на него большими синими глазами, в которых читалась детская наивность и страх. Викинг понимал, что не может умереть, не имеет права. Не может оставить ее одну в этом мире. Никто и никогда не позаботится о Кае, лучше, чем он.

Кая думала о том, что не полюбит ни одно мужчину так же сильно, как любит родного брата. Разумом она понимала, что эти чувства противоестественны, все, что происходит между ними неправильно, она была уверена, что у многих это бы вызвало омерзение. Но сердце упорно твердило об обратном. Одна лишь мысль о нем, разжигала пламя в груди и приятно тянула живот.

Пальцы голубоглазого, словно змеи блуждали по ее затылку и зарывались в волосы. Он притянул сестру к себе и легко касался губами ее лба, в этом не было чего-то пошлого, скорее это была забота. Кая прижималась к груди брата, вслушиваясь в удары его сердца, спокойнее и уютнее, чем здесь, ей уже не будет нигде.

Время пронеслось со скоростью стрелы, выпущенной из лука. И пришла пора провожать в путешествие Рагнара и Ивара.

Сигурд неустанно подшучивал над братом и его походом вместе с отцом, чем зарабатывал неодобрительные взгляды матери. Уббэ было не до шуток, в отсутствие отца и Бьорна, бремя правления ложилось на него. Аслауг не скрывала недовольства и волнения за сына, но не препятствовала его желанию. Ее помимо этого беспокоило ночное видение, в котором она видела нападение на Каттегат, но старалась не придавать этому значения. И только Кая бледной тенью старалась не выделяться из общей массы. Темные круги под глазами и нездоровый цвет лица, говорили об ее переживаниях в предыдущей бессонной ночи. Девушка куталась в теплую накидку, словно в защитный кокон, прячась от ветра и взглядов окруих.

Гуннар украдкой поглядывал на свою невесту и ее брата близнеца. Его терзало любопытство, правдиво ли то, что он о них слышал, или это лишь слухи. В каждом ее взгляде на брата, ему виделось нечто запретное. Когда Ивар обращался к сестре, в его жестах и касаниях, ярл старался разглядеть что-то пошлое, неправильное. От самого себя скрывать было бессмысленно, ему нравилась его невеста, он желал ее. К собственному удивлению, Гуннар отметил, что его подозрения по поводу противоестественности их с братом отношений, должны казаться ему омерзительными, но на самом деле эти мысли лишь распаляли желание владеть ею. Ярл не делился своими домыслами ни с кем, даже с Рагнаром.

В его голове уже зрел план, как расправиться с Иваром, и покончить с этим безумием. Оставалось лишь дождаться удобного момента.

Аслауг обняла на прощание сына, прося лишь об осторожности и благоразумии. Он сотню раз ей повторял, что один день с отцом, стоит всей его жизни, что это шанс показать себя перед Богами. Кая в мыслях молила Фрею, чтобы она берегла ее брата, и благоволила ему. Смахивая скупые слезы, срывавшиеся с ее ресниц, девушка гордо держалась. Будто мраморная статуя, она стояла неподвижно, не сводя глаз с Ивара. Ей было все равно, что кто-то заметит ее задержавшийся взгляд на близнеце, пусть видят и знают, что они с Иваром одно целое, неделимы. Кая боялась даже на секунду допустить мысль, что видит его в последний раз. От нарастающего волнения ноги становились слабыми, руки не слушались, тошнота подступала, а в глазах понемногу темнело.

Бескостный обнял сестру, поцеловал в лоб и незаметно под скрывающей их накидкой, положил ладонь на живот Каи, сам не понимая зачем. Девушка вскинула на брата испуганный взгляд. Близнец не стал долго задерживать сестру в объятиях, чтоб не привлечь ненужного внимания.

Гуннар не упустил этот момент, но сделал вид, что не заметил. Мужчина бережно взял будущую жену за руки, девушка смирила его безразличием.

–Невеста моя, я женюсь на тебе, как только вернусь из Англии, и сделаю тебя самой счастливой, – хриплым голосом обратился он к Кае.

–Буду ждать твоего возвращения, – вежливо ответила она, во избежание лишних вопросов.

Рагнар и Аслауг тоже попрощались, но никто не слышал, о чем он ей говорил. На глазах кюны лишь проступили слезы.

Погрузившись в драккары, войско Рагнара и Гуннара, отправилось в путь.

Кая долго вглядывалась в горизонт, смотря на Ивара. Она хотел запомнить его, страшась будущего и принимая неизбежное настоящее.

========== Две кюны ==========

Комментарий к Две кюны

Друзья, прошу меня простить за долгую публикацию. Я много путешествую и работаю, поэтому главы так редко выходят. Надеюсь Вам понравится, приятного прочтения!

Каттегат

Туман белый как молоко, обволакивал все вокруг. Тягучей массой, он, то рассеивался, то снова сгущался. Аслауг находилась, словно в центре этого эфемерного мира. Ощущения времени, не существовало, как и многих других чувств. Женщина не могла двигаться, или говорить, не могла на что-либо повлиять. Она могла лишь созерцать и запоминать, что позволили ей увидеть Боги. Кюна не могла выбирать, чьё бы ей хотелось увидеть будущее. Видения приходили к ней во сне, и совершенно разного характера.

Туман клубился, словно это было нечто живое, материальное. Он извивался и закипал, поднимаясь и вытягиваясь в длинную дугу, и снова сжимаясь в сплюснутое облако. Менял цвет, переходя из молочного, в белесо-серый.

В этом бледном, сером тумане, словно рукой художника, вырисовывались видения. Сначала это были непонятные и размытые образы, которые со временем, принимали более четкие границы, и Аслауг могла различать в них фигуры людей, знакомые лица, и обстоятельства, которые в скором времени, их настигнут, в редких случаях, это было прошлое.

Клубы вырисовывали очертания людей с оружием и щитами, подходивших к воротам города. Туман расплывался, картинка становилась бледной и пропадала. Серость, извивалась словно змея, переплывая и меняя собственное состояние в новое видение.

Мужчина и женщина целовались, он прижимал ее, держа за талию, она гладила его лицо. В них кюна узнавала, своего супруга и его бывшую жену. Ею овладела злость, слезы обиды душили, но не могли вырваться наружу. Только самой себе, она могла признаться, что до сих пор, любит Рагнара, так же сильно, как и в молодости. А он, так же сильно, любит Лагерту…

Туман снова рассеивался, рябью, размывая их образы. Серость клубилась, сменяясь новыми видениями. Теперь это была вода, по которой плыли драккары, везущие воинов, многотысячную армию.

Видение вновь расплылось, вода и корабли, сменились на темную комнату с маленьким окошком, сквозь которое пробивался свет. В темном помещении, Аслауг различала Ивара и Рагнара. Сын сидел на деревянном стуле, и, опустив глаза, о чем-то говорил, лицо Рагнара было суровым и удивленным. Смена видений, произошла как обычно, резко. Женщина не смогла разобрать эмоции мужа, как бы не старалась.

Теперь она видела Рагнара сидящим в подвесной клетке, это ее шокировало. Взгляд словно загнанного зверя. Толпа ликующих людей. Змеи… Все смешалось воедино, образы и картины, смешивались в водоворот. Сознание кюны, пыталось ухватиться, хотя бы за один эпизод, но он тут же сливался в другой. Уже было не разобрать. В сумасшедшем вихре образов и видений, женщина смогла различить свою дочь. Лицо ее прекрасной дочери, исказила гримаса боли, глаза были зажмурены, а рот, черной дырой зиял в крике.

Картинка снова утекала в общую белесо-серую массу. В новом видении она видела Ивара, уверенно стоявшего у трона Медового зала.

Все снова смешивалось, картинки переплетались, образы перетекали друг в друга. Серый туман становился темнее, окутывая темнотой ее сознание. Чернота поглощала все вокруг.

Белая вспышка света, как волна нахлынула женщину. Резкая и точечная боль в спине, пронзила тело женщины, и Аслауг невольно вскрикнула, распахивая кошачьи глаза.

Прежде такого не было, физическая боль никогда не присутствовала в ее прогулках по мирам.

Кюна встала с кровати, расправляя подол ночной рубашки. То, что она видела во снах, сильно ее тревожило. Видения были бессвязными и путанными. Она никак не могла их трактовать. Как правило, после таких ночей, проведенных в блуждании среди миров, Аслауг приходила в себя день, а то и два.

***

Кая, уже который час примиряла украшения матери, крутясь перед большим зеркалом в ее покоях. Еще с детства она любила наряжаться в платья Аслауг, представляя себя кюной Каттегата. Длинные подолы и рукава, путались и не давали ей и шагу ступить, они были велики для нее, но это не останавливало малышку. Она гордо красовалась перед зеркалом, воображая себя взрослой и властной. Ивара это забавляло, он все время подшучивал над сестрой. Сам же Бескостный восседал на троне отца, хоть мать и запрещала это делать, и тогда уже сестра смеялась над ним.

Сохранившаяся привычка, вновь привела Каю в покои матери. Когда-то она называла их спальной родителей, но не теперь.

Девушка сидела перед зеркалом, в просторной комнате украшенной дорогой мебелью и многочисленными вазами, фресками и прочими трофеями, привезенными Рагнаром из набегов.

Она надевала по очереди, то массивные золотые цепи с камнями на шею, то изящные серьги, то витиеватые заколки на волосы. Подбирая очередную пару серебряных сережек, украшенных светло-голубыми камнями, девушка почувствовала прикосновение к волосам.

Аслауг аккуратно убрала волосы дочери, и надела на ее шею толстую цепочку с овальным медальоном.

–Он отлично будет смотреться, с этими серьгами, – сказала кюна, глядя на отражение девушки в зеркале.

Кая взяла в руки медальон, тяжелое и холодное серебро, блестело в ладонях. Ворон, изображенный на нем, сверкнул алмазным глазом.

–Ворон – символ знамен нашей семьи, – улыбаясь, говорила девушка, не отрывая глаз от подарка.

–Я знаю, как Вы с Иваром не любите золото, поэтому для тебя серебряный, – кюна прижималась щекой, к щеке наследницы. Ей нравилось видеть восторг в глазах дочки.

–Спасибо, мне очень нравится, Ивару ты подарила такой же, перед отъездом, – интересовалась Кая.

–Ему я подарила серебряный перстень с вороном, – ответила женщина, присаживаясь рядом.

–Не расстанусь с ним никогда, – девушка любовалась украшением, разглядывая свое отражение. – Даже если стану женой ярла, и придется носить символ его семьи.

–Это мы еще посмотрим, – задумчиво ответила кюна.

–В детстве, ты бранила нас, когда я брала твои вещи и украшения, – перевела тему Кая.

–В детстве, ты постоянно что-то теряла из моих драгоценностей, – отшутилась Аслауг. Девушка рассмеялась в ответ.

Королева, до этого сжимавшая руки дочери, отпустила заботливую хватку и перевела ладони на ее лицо.

–Ты моя любимая дочка, и я ради тебя сделаю все на свете, лишь бы ты была счастлива, – длинные пальцы гладили юное лицо, убирая непослушные пряди волос.

Безопаснее, чем в руках мамы, Кая чувствовала себя, только в объятиях близнеца.

–Боги обещали твоему отцу много сыновей, а я всегда мечтала о дочке. И когда Вы с Иваром появились на свет, я была безмерно счастлива, – кюна говорила с улыбкой самой искренней. – Ивар плохо спал, из-за болезни, поэтому его приходилось укачивать часами, и все это время я разглядывала тебя в колыбели, ища в тебе свои черты. Сигги и Хельга, приходили каждый день и предлагали мне свою помощь, им я позволяла помогать только с твоим братом. Я очень тебя ревновала, – усмехнулась Аслауг. – Видеть свое сокровище в руках чужой женщины, выше моих сил.

–Когда-нибудь у меня появятся свои дети, наверное, тогда я смогу тебя понять, – отозвалась Кая.

–Теперь твой отец вернулся и думает, что может продать тебя чужаку, словно скот. Не позволю никогда, – твердо проговорила королева.

На долю секунды, в голове Каи проскользнула мысль, рассказать маме о них с Иваром. Но идея тут же была подавлена, здравым смыслом.

–Лучше, чем твоя семья, о тебе никто не позаботится. Когда-нибудь нас с отцом не станет, к счастью у тебя есть братья.

–Давно хотела тебя спросить, что ты думаешь о Маргрэт, – перевела разговор в другое русло девушка.

–Недоразумение, – ответила Аслауг, закатывая глаза. – Но она нужна нам, для продолжения рода.

Женщина тяжело вздохнула и потерла виски пальцами.

–Ты устала, – поинтересовалась девушка.

–Немного, не волнуйся об этом, – Аслауг по-доброму улыбалась, ласково проводя пальцами по волосам дочери.

Кая положила голову на плечо женщины. Мысли об Иваре, уже давно протаранили стены ее разума, и прочно обосновались в мозгу.

–Ты любила отца, – неожиданный вопрос, застал женщину врасплох.

–Да, – сухо ответила Аслауг, не подавая вида, что не готова была к такому вопросу.

–А сейчас любишь, – продолжала девушка.

Молчание кюны, было яснее любого ответа.

–Когда будете в Хедебю, следи пожалуйста за братьями, чтоб они при Лагерте, ничего лишнего не сболтнули, – Аслауг улыбнулась, целуя дочь в лоб.

В такие моменты, Кая прикрывала глаза, и снова оказывалась в далеком детстве, когда все было легко и просто.

***

Яростно бьющаяся до этого толпа стояла молча, окружив двух женщин. Никто не смел, проронить и слова.

–Хитрый ход Лагерта, пригласить моих детей к себе и взять их в плен, – королева в упор разглядывала воительницу, будто они были тут одни.

–Они не пленники, я лишь заботилась об их безопасности. В конце концов, они дети Рагнара и мне не хотелось, чтобы кто-то из них пострадал при осаде города, – с безразличием отвечала она.

Ярл Ингстад, передала свой щит воительнице, стоявшей позади нее, кюна Аслауг же, держала меч, но не как воин, а на вытянутых руках, словно собиралась его отдать.

Аслауг обвела толпу взглядом, остановив его на деве щита.

–Как странно Лагерта, что тебе выпало стать захватчицей, одна женщина против другой, неподходяще, для твоей репутации.

–Я никогда не была захватчицей, это меня всегда всего лишали, – отвечала она, убирая меч в ножны. – Ты лишила меня моего мужа, моего мира и моего счастья, и мне не важно, что ты женщина.

–Я не лишала тебя мужа, он сам выбрал меня.

–Он не выбирал, ты – ведьма и околдовала его, – серьезно и жестко, произнесла ярл.

–Если хочешь в это верить, твое право, я согласна с тем, что женщины имеют власть над мужчинами, но она не всегда колдовская, верно Лагерта? В любом случае, Рагнар в плену, – произнесла она громче, обращаясь к толпе.

–Ты этого не знаешь, – подавляя ком, образовавшийся в горле, отвечала воительница.

–Мне это приснилось.

–Но ты этого не знаешь, – с трудом подавляла слезы Лагерта.

–Нет, наверняка не знаю, это был лишь сон, – поразмыслив пару секунд, ответила кюна.

–А мне снился сон, в котором я возвращаю себе дом, и снился очень давно. И если мне придется сразиться за него, я сражусь.

–Не беспокойся, я бы не смогла сразиться с тобой Лагерта, мне не победить, – с ухмылкой пренебрежения, королева бросила меч, к ногам девы щита.

–Но свою судьбу я исполнила, Боги предсказали, что у Рагнара будет много сыновей, и я подарила ему их, а еще подарила чудесную дочь, заменяя ту, что ты не смогла уберечь, – давила на самое больное Аслауг, наслаждаясь болью, что причиняет Лагерте.

Ярл Ингстад сдерживая слезы, думала о том, что было бы куда лучше ей сразиться и получить многочисленные побои, нежели слушать, как Аслауг рвет ее старые раны.

–Я часть его саги, как и ты Лагерта, – королева смаковала каждое слово, произнося их небыстро, чтобы смысл лучше доходил и оседал в ее сознании. – Но теперь я от всего отрекаюсь, – гордо обратилась Аслауг, стараясь держать позицию, словно это она владеет ситуацией. – И прошу лишь дать мне уйти, прошу лишь позволить мне и моей дочери покинуть это место. И отправиться туда, куда решат Боги, а ты вернешь себе дом и домашний очаг, с моим благословением, а сыновья мои, узнав как все это случилось, будут признательны тебе и не станут мстить, – обращалась кюна к Лагерте, ища взглядом в толпе Каю.

–Я понимаю, но теперь кюна я, и Каю я не отпущу, тем более она обещана ярлу Гуннару, – твердо ответила воительница.

Лагерта сделала шаг назад, давая понять, что уступает дорогу уже бывшей кюне. Аслауг все так же надменно смиряя взглядом женщину, двинулась вперед.

Стрела попала в то самое место, что так болело у вельвы после видения. Легкая, едва уловимая улыбка, коснулась ее губ, толи от понимания, что ее дети отомстят Лагерте за нее, толи от того, что все видения сложились в ее голове.

Окрестности Уэссекса

После тяжелого путешествия к берегам Англии, войско Гуннара разбило лагерь в чаще леса. Викинги понимали, что перед битвой им стоит отдохнуть и набраться сил.

Воины старались вести себя тихо, чтобы не быть обнаруженными, королевскими отрядами разведчиков.

В центре лагеря горел костер, на вертеле которого, разливаясь приятным ароматом, пеклась тушка кролика. Треск горящих веток и тихие разговоры, создавали некий уют, к которому привык Ивар, когда бывал с братьями в охотничьем домике.

Языки пламени завораживали, и он не сводил с них глаз. Вглядываясь в огонь, ощущая его тепло, он мысленно возвращался в полуразрушенный домик в лесу у болот, в котором они проводили много времени с Каей. Бескостный вспоминал как свет от камина, блеском отражался в больших глазах сестры, как он придавал ее коже нежный теплый оттенок.

Как согревал их убежище, не давая им замерзнуть в темном и мрачном лесу.

Мысли о Кае так глубоко затянули, что молодой викинг перестал слышать окружающие его звуки. Вместо них, он слышал шелест ее одежды, когда она раздевалась, ее томное дыхание, сладкие стоны. Бескостный любил сестру так сильно, что любой элемент, мог заставить его забыть обо всем, отвлечься от чего-то важного и думать только о ней, так сильно, что закрыв на мгновенье глаза, он видел ее лицо. Кая его слабое место, и к счастью только она об этом знает.

–Ивар, – уже громче обратился к нему Рагнар.

–А, ты звал, – безразлично отреагировал Бескостный.

–Я зову тебя уже в пятый раз, – хитро улыбался конунг.

–Задумался, не слышал тебя, – ответил парень, наматывая ремни на ноги.

–О чем думал, – рассматривая его из-под бровей, встрял Гуннар.

–О любимой женщине, – не заставляя ждать, ответил Ивар, устремив взгляд на оппонента.

Гуннар лишь усмехнулся, продолжая вырезать фигурку из кусочка дерева.

–Ты мне не рассказывал о ней, – с неким азартом, обратился конунг к сыну.

–Да Ивар, расскажи о ней, нам будет интересно узнать, кто же твоя избранница, – провокационно вопрошал ярл, давая понять Бескостному, что он уже давно догадался, что происходит между ним и его невестой.

–Моя женщина, это мое дело и Вас не должно беспокоить с кем я сплю, Вам будет достаточно знать, что она очень умная, красивая и верна мне, – на последнем, молодой викинг сделал акцент, пристально смотря на Гуннара, ожидая, что их взгляды пересекутся.

–Надеюсь это не Маргрэт, – пошутил Рагнар, отпивая из рога.

–Я же сказал, верная мне, а не всем твоим сыновьям, – теперь шутил Ивар.

Гуннар, молча продолжал вытачивать фигурку маленькой куколки, иногда поглядывая на Бескостного. Мысль о них с Каей, никак не давала ему покоя. Почему так, как это произошло, сколько это уже тянется? Вопросов было слишком много.

Костер еле тлел, тишина и мрак окутывали лес и лагерь засыпал.

========== Правда ==========

-Она опять не вышла к завтраку, – обратилась Лагерта к Астрид, вращая ложку в правой руке.

–Скажу больше, ее с самого раннего утра нет в доме, – не глядя на кюну, ответила темноволосая.

–Мне расценивать это как знак неуважения, – раздраженно прошипела воительница.

–Скорее всего, она в доме Уббэ и Сигурда, я поговорю с ней, – заверяла Астрид, сжимая руку любимой.

–Нет, я сама с ней поговорю, – женщина бросила тряпичную салфетку на пол, резко встав из-за стола.

Брюнетка проводила грустным взглядом деву щита, скрывшуюся за входной дверью длинного дома. Лагерта не рассматривала детей Рагнара, как чужих. Пусть они и были от другой женщины, но они были детьми ее бывшего мужа, которого она все еще любила.

Нет, она не пыталась вернуть Рагнара, через его детей, но верила, что они вновь будут вместе.

Кюна нашла Каю у охотничьего домика. Девушка в очередной раз натягивала тетиву и, щуря один глаз, целилась в мишень. Ветер трепал ее волосы, тем самым, выдергивая прядки из ее косы.

Длинные тонкие пальцы плавно скользнули по тетиве, словно по струне. Она выдохнула, опустив глаза, опять промахнулась.

Рядом раздался свист, разрезая воздух, мимо Каи пролетела стрела, вонзившись ровно в цель.

–Отпускай резче, тогда выстрел будет точнее, – воительница опустила лук, и подошла ближе.

– Ты-то в этом деле мастер, особенно когда целишься в спину, – холодно ответила брюнетка, доставая стрелу из колчана.

–Почему не спишь в доме, – перевела тему женщина.

–Сплю, просто рано ухожу, – все так же, не глядя на собеседницу, отвечала она.

–Я слышала, что тебе нездоровилось, – отчаянно пыталась наладить разговор Лагерта.

–Пустяки, – слегка дрогнувшим голосом, ответила девушка, нервно поправляя корсет.

–Я не смогла уберечь нашу с Рагнаром дочь, и не хочу, чтоб с тобой что-то случилось, не хочу, чтоб он переживал это вновь, – произнесла женщина, усаживаясь на пень, у которого располагалось оружие.

–Ты мне не мать Лагерта, и тебе никогда ею не стать, как и кюной Каттегата. Так что не стоит здесь разыгрывать сожаление, ты убила Аслауг из честолюбия, напала со спины, ни я, ни мои братья, никогда тебе этого не простим, – переходя на крик, возвышала свою речь Кая.

Задыхаясь в собственных словах, у девушки закружилась голова и подступила тошнота. Бледнея, она осела на землю, жадно хватая воздух. Кюна мгновенно оказалась рядом с ней, помогая ей встать. Согнувшись пополам, брюнетка обеими руками держалась за живот, ее рвало…

Догадываясь в чем дело, Лагерта взяла ее под руку и повела в сторону дома. В любой другой момент, Кая по своей обыденности оттолкнула бы женщину, накричала бы на нее, но не сейчас. В этой ситуации ей правда было очень плохо, голова кружилась, что значительно затрудняло ее передвижение.

–Распорядись нагреть воду для купания в комнате Каи, – бросила Лагерта, усаживая девушку за обеденный стол, даже не взглянув на Астрид.

***

Сидя в кадке с горячей водой, девушка прижимала колени к груди, обнимая ноги. Подбородок упирался в колени, а глаза смотрели прямо в огонь. Пар окутывал ее, создавая приятное облако. Тут, в своей комнате, она могла хоть немного расслабиться. Слезы, так долго сдерживаемые ею, наконец, нашли выход и текли, словно две реки. Мысли, словно птицы в запертой клетке, порхали и бились крыльями в ее голове. Страх и отчаяние подступали все ближе. В моменты волнения, Кая сама не замечая этого, клала руку на, округлившийся живот. Ей казалось, что она осталась одна в этом мире. Ивар был где-то далеко, братьям она не могла раскрыться, а мать была мертва. И что ей делать теперь, она совсем не представляла. Еще пара лун, и она уже не сможет скрывать живот, и что тогда делать. Она даже не допускала мысль об избавлении от ребенка. Потому что, он был от Ивара, а его она любит больше собственной жизни.

Девушка даже не знала, смогла бы она признаться во всем этом матери, будь та жива. От этого становилось только страшнее.

Дверь в комнату открылась и в нее медленно вошла Лагерта. Жестом, дав знать рабыням остаться за дверью. Она взяла в руки маленький стульчик, и, расположив его у огня, присела.

Ее глаза внимательно изучали юное и прекрасное лицо девушки. Кюна была спокойна, ее губы были слегка поддернуты улыбкой, а голос был очень тихим. Женщина старалась не волновать девушку, так как понимала, что скандал, это наименьшее, чем может закончиться ее визит.

–Как давно ты узнала о своем положении, – ласково обратилась Лагерта к девице.

Кая лишь волком глядела на нее, все так же сжавшись комочком в воде.

–Я тоже была напугана когда узнала о своей первой беременности, – старалась разрядить обстановку воительница. – Ярл Гуннар хороший человек, он будет рад, узнав о наследнике, пусть даже и до свадьбы, – женщина налила себе в бокал вино, из серебряного кувшина, что стоял на столе.

–Я не выйду за него, – вспылила девушка. – Это не его ребенок, – разрыдалась Кая. Стойкая крепость равнодушия и хладнокровия рухнула.

Лагерта изменилась в лице, она отставила бокал, и быстро подошла к кадке, присев рядом с ней. Уцепившись руками за бортик, дева щита широко распахнула глаза.

–Чей он, кто отец, – вторила она.

Девушка ничего не отвечала, лишь всхлипывала, сильнее сжимая колени.

Кюна провела ладонью по мокрым волосам, та дернулась как от огня.

–Кая прошу, скажи мне кто отец ребенка, которого ты носишь, обещаю, я никому не скажу, я должна знать, твой отец должен знать. Пойми, ты обещана мужчине, Рагнар обещал… – не успела она договорить, как девушка резко встала.

Вода стекала по стройному и подтянутому телу девушки. Сейчас, без одежды, Лагерта могла разглядеть небольшой животик, так тщательно скрываемый под корсетом. Девушка обмоталась большим полотенцем.

–Я не скажу, чей он, не выйду за ярла и попрошу тебя покинуть мои покои, – успокоившись, как можно холоднее ответила девушка, указывая рукой на дверь.

–Не перетягивай живот корсетом, навредишь ему, – ответила воительница, понимая, что дальнейшего диалога не получится и ее присутствие только приведет к ругани.

Дверь за Лагертой закрылась, и слезы хлынули с новой силой, не в силах больше стоять, Кая осела на пол и взвыла как раненый зверь.

Уэссекс

О конунге Рагнаре ходили легенды. Люди из уст в уста, передавали истории о набегах, битвах и храбрости Лодброка. О том, как своей хитростью он захватил Париж, о том, как искусно он владел оружием и каким мудрым был правителем.

Но, как известно, все в этом мире рано или поздно заканчивается, так и происходил закат его славы. Рагнар переоценил войско Гуннара, слишком положившись на его деньги.

Англичане были готовы, за прошлые набеги на их земли, они вынесли много уроков. Вот и сейчас, выработав другую стратегию, они смело давали отпор язычникам. Безусловно, викинги бились словно дьяволы, не боясь ни смерти, ни плена … войско короля, брало числом и дисциплиной.

Стоя по колено в грязи и крови, среди трупов, происходящее вокруг словно останавливалось, утопая в тягучем болоте. Рагнар видел, как разрубленные тела падают на землю, гримасы ужаса и боли, лица искаженные криком, кровь, огонь, смерть и поражение…

Понимание того, что они проигрывают, постепенно возвращало его к реальности. Крик и замах меча воина, окончательно отрезвил мужчину. Конунг перехватил руку противника, вонзая свой меч, в не защищённую латами область шеи. Так же резко выдернув оружие обратно, он отпустил парня, захлебывающегося кровью, даже не глядя на него. Отражая удары, и нанося свои, конунг думал о сыне, жив ли он еще. Расталкивая и попутно убивая, среди огня и дыма, он искал Ивара.

Завидев недалеко Гуннара, конунг двинулся к нему. Толпа мельтешила перед глазами, ярл то появлялся, то снова пропадал из виду. Расталкивая бьющихся, Рагнар увидел, как его союзник повален на землю, Бескостным.

Ускоряя шаг, попутно убивая врагов, он отчетливо видел, как его собственный сын вновь и вновь наносит удары ярлу. Удары Ивара были очень точными, резкими и незамедлительными.

Схватив Бескостного за шиворот, одним резким движением, Рагнар стянул его с уже мертвого ярла и швырнул в сторону.

Резкая боль в затылке, разлетелась огнем по всему телу, вплоть до кончиков пальцев. Падая на колени, а затем лицом о землю, последнее, что помнил конунг – бледное лицо Гуннара, и широко раскрытые стеклянные глаза, устремившие мертвый взгляд в серое небо.

***

Холодный каменный пол, крошечное окно под самым потолком, через которое еле пробивался свет и тяжелые железные кандалы, все в лучших традициях саксов.

Тяжелая дверь открылась, издавая противный скрип. Двое охранников, придерживая Ивара, усадили его на деревянный стул, что стоял напротив конунга.

Бескостный слегка ссутулившись, опустил лицо вниз, не смея смотреть на отца. Рагнар же, с минуту рассматривал сына, не моргая. Затем, прикрыв покрасневшие от усталости глаза, откинулся на спинку стула.

–Зачем Гуннара убил, его люди станут мстить, если узнают, – выдыхая воздух из легких, спросил он с интонацией, будто так, промежду прочим.

Медленно, словно прося разрешения, Ивар поднял голову, но продолжал смотреть из-под бровей.

–Обещал.

–Кому, – с усмешкой интересовался конунг, зная ответ.

–Кае, – слегка виновато отвечал парень.

–Она тебя попросила?

–Нет, я сам так решил, – уже смелее вел себя Ивар.

–Ей до старости в девках сидеть, потому что тебе не нравятся… – не успел Рагнар договорить.

–Дело не в этом, – перебил Бескостный.

–А в чем, – нервничал конунг, усмехаясь в своей привычной манере.

–Я люблю Каю, люблю так сильно… никому не позволю к ней прикоснуться, – как змея шипел молодой викинг. – Она моя, принадлежит только мне, чужой род она не продолжит, носить чужую фамилию не будет.

Губы Рагнара замерли, в ранее растянутой улыбке, а вот глаза были широко раскрыты. От услышанного, тошнота поднялась к горлу, будто сдавленному чьей-то железной хваткой.

Конунг быстро заморгал, тряся перед лицом сына указательным пальцем.

–Повтори, что ты сейчас сказал, – хрипло произнес мужчина, повернув голову в пол оборота, подставляя ухо, чтоб получше расслышать еще раз его слова, смысл которых никак не укладывался в голове.

–Давно, мы очень давно вместе, и никто не встанет между нами, мы большее, чем брат и сестра, роднее нас никогда никого не будет, – добивал Бескостный.

Рагнар молчал, долго, напряженно. Пытаясь понять, почему так произошло, как, когда, кто тому виной?

Крепко сжимая кулаки, до побелевших костяшек, конунг закричал… Зажмуривая глаза, просто задрав голову высоко вверх.

Ивар лишь смотрел перед собой.

–Кто еще знает, – отчаянно вопрошал отец.

–Никто, – уверенно отвечал викинг.

–Мать?

–Никто, – медленно по слогам произнес Бескостный.

–Ваш союз проклят Богами, – хрипит мужчина, от удушающих слез.

–В пекло Богов, в пекло всех, я люблю ее, она моя, – вторил Ивар.

Рагнар Лодброк, великий конунг, воин, завоеватель, легенда. Не знает, что происходит в его семье. Удушающие слезы отчаяния текли из его глаз.