Текст книги "Просто Мари (СИ)"

Автор книги: Matilda_Am

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Лорд Фисэмар – главнокомандующий армии Лихолесья, а по совместительству

ещё и мастер по оружию; хороший друг Трандуила.

Сэллиан – лучший друг Леголаса; один из капитанов разведки.

Амариэль (Мари) – дочь Трандуила, младше Леголаса приблизительно на полторы-две сотни лет.

Как бы я не любил этот отдалённый уголок Средиземья, необходимость находиться здесь для трибунала над моими же воинами не особенно прельщала. И стоя в кругу более чем напряжённых следопытов севера и нескольких лесных эльфов, я почему-то не мог сосредоточиться на окружавшей меня потрясающей природе.

Суровым, командирским голосом сэр Хальбарад, предводитель отряда следопытов что-то выговаривал моему королю и его отпрыскам. Честно говоря, я не особенно слушал, потому как и просто краткого, безэмоционального описания того, что учинили Амариэль, Леголас и Сэллиан, мне хватило, чтобы выйти из себя. Однако, взглянув на Трандуила, я обнаружил, что он моей позиции не разделял.

За его спиной мой принц и его лучший друг стояли, чуть ли не дрожа, оба серовато-бледные. И совершенно правильно. Что же касается Амариэль… Казалось, каждая частичка всего существа её была напряжена в ожидании приговора. Слова «Пожалуйста, не делайте этого» было слишком легко прочитать в её глазах, когда она осторожно взглянула на отца. И Трандуил заметил этот взгляд. Но предпочёл его проигнорировать.

– Поскольку Амариэль является зачинщицей всего совершённого, – невозмутимо сказал он. – Я не испытаю особенных угрызений совести, если покорно попрошу сэра Хальбарада разобраться с ней самому, в то время как Леголас и Сэллиан оба будут – поверьте – примерно наказаны по возвращении в Зеленолесье.

Сэллиан и Леголас дружно поморщились и за спиной короля оба показали ему по неприличному жесту. В этот момент я понимал, что они беспокоились не за свои задницы в первую очередь, а потому просто проигнорировал их невежество, оставив выговор на потом.

Поскольку я стоял ближе прочих эльфов к моей принцессе, ощущение искрящегося вокруг неё языками пламени воздуха настигло меня первым. Я взглянул на неё, безмолвно успокаивая и усмиряя, она взглянула в ответ, и в её глазах я увидел бесконечное смущение и страх, которые она ни за что не открыла бы кому угодно другому.

– Мой король, – тем временем почтительно и твёрдо произнёс Хальбарад. – Я нахожу ваше решение справедливым, и мои люди на самом деле настаивают на этом. Вы не стали бы возражать против беседы с принцессой Амариэль сию минуту – из соображений не мучить её долгим ожиданием?

Трандуил тихо усмехнулся, но оставался совершенно серьёзным.

– Действуйте по своему разумению.

– Как прикажете, мой король. Леди Амариэль, – Хальбарад обернулся к ней, глядя спокойно и строго. – Идёмте со мной.

Я видел, как испуганно расширились на мгновение изумрудные глаза Амариэль, как губы её сжались в тонкую линию, и между бровей пролегла напряжённая складка. Но очень многие обстоятельства – и люди вроде меня – давно уже научили её мгновенно восстанавливать самообладание, и в следующую же секунду принцесса лесных эльфов была практически невозмутима. Она склонила голову и решительно подошла к Хальбараду.

Несмотря на то, что Мари была – и по сей день остаётся, – одной из самых высоких эллет в Лихолесье и за его пределами, этот человек всё же был значительно выше, что, я абсолютно уверен, в тот момент раздражало её невероятно. С вопросом, которого я не расслышал, Хальбарад предложил ей руку, и они удалились вглубь леса без лишних слов и сцен.

В меру нервные эльфы быстро рассеялись по лесу, более-менее в пределах досягаемости их короля; Сэллиан и Леголас, правда, поспешили совсем раствориться в воздухе, от греха подальше. А я подошёл к Трандуилу и приземлился на поваленное дерево рядом с ним.

– Это было непросто, верно?

– Как будто может быть просто отдавать дочь на расправу вполне праведно разгневанному человеку, – тихо фыркнул он. Мы не смотрели друг на друга: так всегда было проще. – Конечно, я мог бы наказать её сам и возможно даже строже, но… Это было бы значительно менее справедливо.

– А ты у нас теперь олицетворение справедливости? – усмехнулся я, слегка толкнув его локтем в бок. Его Величество сделал вид, что падает с валуна.

Мы постарались рассмеяться. Иногда и к этому нужно прикладывать усилия.

***

Этому человеку не нужно было объяснять, что он намерен был делать. Я итак знала – по крайней мере, когда он, протащив меня полмили по лесу, нашёл очередное поваленное дерево достаточно подходящим для своих целей, приземлился на него и поставил меня перед собой, зажав мои ноги между колен, хотя он конечно понимал, что никуда я не убегу. Это был скорее жест, призванный ярче выразить его недоверие, которое я за несколько недель путешествия уже умудрилась заработать.

– Полагаю, леди Амариэль, вы понимаете, что я выполню просьбу вашего отца со всем возможным усердием.

Я не могла ничего ответить. Если бы я попыталась открыть рот сейчас, то, вероятно, задохнулась бы – или заплакала, что было бы в разы хуже. Думаю, Хальбарад верно расценил моё молчание, потому как строгий голос его не стал ни на каплю жёстче, когда он продолжил:

– Я очень немного эльфов встречал в своей жизни – и, как показывает практика, это к лучшему… Миледи, я знаю, что это может быть трудно, но постарайтесь отвечать. Знакомы вы с такой формой дисциплины, как порка?

Я стояла прямо перед ним, буквально в нескольких дюймах, но смотрела, слегка откинув голову, вглубь леса. Ком в горле мешал очень сильно.

– Ближе, чем хотелось бы, сэр.

Почему-то называть его как-либо по-другому было теперь нельзя; он казался настолько старше, опытнее и сильнее меня – что, разумеется, ни в одном аспекте не могло быть правдой…

– Ах, – он тихо усмехнулся. – Так я и думал. Уж не обессудьте, но я полагаю, что это именно то, чего вы заслуживаете после того, что устроили с вашими друзьями. Прошу вас, моя принцесса.

Молясь Валар, чтобы только он не заметил, как я дрожу, я как можно быстрее заняла причитающееся мне место на его коленях – и не могла не вздрогнуть, когда холодный ветер коснулся моей внезапно обнажённой кожи.

– Итак, леди Амариэль, – вздохнул Хальбарад, без лишних прелюдий нанося первый резкий и хлёсткий шлепок. Я чуть не вскрикнула, но тут же закусила губу, вспомнив, что наказание моё ещё едва ли началось; а он продолжал методично и не слишком быстро отвешивать точно такие же удары, параллельно говоря то, что я могла воспринимать с трудом: – Всё, что вы делали в последние несколько дней, было явным и намеренным пренебрежением к моим приказам. Я знаю, что в вашем положении вполне естественно время от времени забывать, что такое приказы вообще, и не в эльфийских традициях слушаться смертных, но вам прекрасно известно, кто командует этим конкретным отрядом, к которому вы пожелали присоединиться. Так или иначе, вы научитесь уважать мои приказы.

Мой характер никогда не был таким уж покладистым, и я привыкла к боли от порки, но по какой-то причине его слова… Его слова били больнее. И мне пришлось вспомнить о том, что я всегда искренне ненавидела: я умею плакать.

– Однако, вы ведёте себя удивительно тихо, – пробормотал Хальбарад через некоторое время. Не знаю, был ли он в курсе того, что уже минут десять как из глаз моих неудержимо катились слёзы, но если был, этого ему явно не хватало. Прервав порку на несколько мгновений, он вытащил что-то по-видимому из-за пояса, и в следующую секунду это что-то коснулось гладкой – вероятно, деревянной, – поверхностью моих и без того пылающих ягодиц.

Я вскрикнула изумлённо ещё до того, как он нанёс первый удар. Смотреть чем не хотелось вовсе – вероятно, это было что-то вроде линейки, однако укус она оставляла ужасный, и у меня не возникло сомнений в том, что эта штука оставит очень яркие полосы, по крайней мере на завтрашний день… Однако, долго думать Хальбарад мне не позволил, обрушив ещё несколько быстрых, хлёстких ударов и заметив:

– Витаете в облаках, принцесса? Это не самое подходящее место и время.

– Н-нет, нет! – вскрикнула я, напрягаясь, как натянутая тетива, и пытаясь заставить свои собственные ноги не двигаться; ноги, однако, не соглашались и силились пнуть воздух позади. Всё моё тело сопротивлялось отчаянным крикам сознания о том, что мне нужно выдержать это наказание, и нужно выдержать его достойно – хотя бы сколько-нибудь достойно. – П-простите!

– Будьте здесь и физически, и мысленно.

Удары сыпались на меня градом, оставляя такие сильные ожоги, отзываясь такой жалящей болью в каждой клеточке моего тела, что скоро я не могла сдержать ни криков, ни слёз, ни даже собственных рук, отчаянно пытавшихся закрыть окончательно истерзанные бёдра. Я несла абсолютную чепуху, поминутно извиняясь, и по сей день благодарна Валар за то, что Хальбарад вовсе меня не слушал.

– Амариэль, – он прекратил порку так резко, что внезапное отсутствие ударов причинило мне даже большую боль, чем их твёрдое постоянство.

– Д-да, сэр? – пробормотала я, чувствуя, как невероятно жалко звучит мой голос. Я тяжело дышала, и каждый звук из саднящего от рыданий горла выходил хриплым.

– Вы мне мешаете, – невозмутимо прокомментировал моё позорное поведение Хальбарад.

– Поверьте, я… Я н-не нарочно.

– Это вполне понятно. Но, миледи, я не хочу случайно причинить вам вред, поэтому будьте так любезны, постарайтесь держать себя в руках.

Он мгновенно возобновил порку; удары сыпались теперь значительно быстрее, и время от времени несколько ударов один за другим приземлялись на одно и то же место… Это было больно. Вполне соразмерно с тем, что я натворила, но Эру, как же больно!.. Так же, как прежде на тренировках я из раза в раз приказывала себе бежать, когда на это не оставалось никаких сил, сейчас я наконец сумела приказать себе не шевелить ни единой частью напряжённого, пылающего тела, пока деревянная поверхность нещадно жалила мою кожу. А громкость моих рыданий ни меня, ни, тем более, Хальбарада уже не интересовала.

– Вы справляетесь лучше очень многих воинов, – это замечание я восприняла не сразу.

– С-спасибо, сэр?..

– Взгляните, – он замедлил удары, чтобы я могла его слушать и слышать, но не облегчил их совершенно. – Я полагаю, наказание скоро должно быть завершено. Если вы сумеете чётко считать вслух, я дам вам ещё двадцать ударов. Если нет – стало быть, мы ещё даже не близки к концу.

Я тихо застонала, вытирая со щёк слёзы: считать было бы совершенно невозможно сейчас, со сбитым дыханием и такой болью, какую оставляло Хальбарадово жало… Но, учитывая, что он уже снова занёс руку, мне оставалось только испуганно выпалить:

– Я счи… Считаю, сэр!

– Прекрасно.

Удар, превосходивший по силе все предыдущие, обрушился на меня, и я взвыла ничуть не хуже раненого зверя, но, взяв себя в руки, сумела прошипеть:

– Один!

А затем – два, три, четыре, пять… Срываясь порой на крик, я досчитала до двадцати, и однозначно, к этому моменту на моих ягодицах и бедрах не осталось ни единого живого места. Всё, что я могла делать в следующие долгие минуты – лежать на коленях Хальбарада, тихо рыдая и беспрерывно прося прощения, пока он гладил меня по спине удивительно ласковой рукой и говорил мягко слова утешения:

– Всё хорошо, принцесса… Всё закончилось. Тссссс, больше никакой боли, больше никаких страданий, я обещаю. Ты приняла это очень храбро и красиво. Очень.

– О!.. – рвано выдохнула я и, медленно сдвинувшись, сползла на холодную землю, положив голову ему на колени, как сделал бы лесной зверёк. – Х-хальб’рард… Хальрб… Хэл…

– Всё, перестань пытаться, – мягко усмехнулся он и коснулся рукой моих растрёпанных волос… И хотя он не был эльфом, а от смертных я никогда такого не замечала, я вдруг почувствовала тепло, исходившее точно из его fea. – Можно оставить меня Хэлом. Теперь, Амариэль, нам следовало бы поговорить несколько минут, верно?

Я поспешила опустить пристыженный взгляд, хотя подобного рода эмоциональность совсем мне не свойственна.

– Да, сэр.

– Хорошо. В таком случае, за что вы были наказаны, моя принцесса?

Где-то внутри моей головы мгновенно был отдан приказ говорить чётко, искренне и без пауз, причём отдан был совершенно точно голосом лорда Фисэмара.

– Я ослушалась вашего приказа и подвергла смертельной опасности воинов вашего отряда. Разумеется, я не ожидала, что так получится, но мне очень жаль. Правда… Мне жаль, сэр.

– Я и не сомневаюсь. У вас совершенно холодная и стойкая, но благородная fea, Амариэль… Знаете, когда вы и ваши братья присоединились к моему отряду, все вы трое мне очень понравились. Сильные, ловкие, знающие лес так хорошо, как ни один человек не знает собственный дом… Вы умеете командовать, но умеете также и подчиняться. И только представьте себе, как я был разочарован, когда вы сбежали из лагеря и умудрились попасть в такую переделку, что половина моих воинов едва не полегла, пытаясь вас вытащить.

Это я знала и раньше – отчётливо видела разочарование на красивом, суровом лице Хальбарада, – но его слова всё же умудрились пронзить моё сердце отравленным клинком безграничного ужаса и стыда. Он говорил тихо и почти даже ласково, но это, пожалуй, было хуже всего. Этого я не заслужила.

Стыдливо уткнувшись в колени Хальбарада, я очень долго пыталась сдержать слёзы. Признаться, я множество вещей в жизни ненавижу, но больше всего терпеть ненавижу плакать.

***

Костёр передо мной догорал. Меня давно уже клонило в сон, когда на противоположной стороне поляны появилась бледная, уставшая и заплаканная, но моя Мари.

– Фисэмар… – пробормотала она и, подойдя, уткнулась носом мне в грудь сонно, намочив мою рубашку всё ещё заплаканным лицом. -…устала… И так больно…

– Немудрено, маленький капитан, – фыркнул я и из чистого любопытства, которое не оставляло меня даже сейчас, на мгновение развернул её, чтобы взглянуть на тёмные полосы, пересекавшие алую непослушную попку моей ученицы. Насмешливая улыбка на мгновение вспыхнула на моём лице: – Ai! Моя бедная принцесса…

Мари зашипела недовольно, пытаясь вырваться, и я отвесил ей лёгкий подзатыльник:

– Амариэль. Будь так любезна, никогда мне не мешай.

– Как прикажете, – буркнула она, но всё же выскользнула из моей хватки и опять свернулась клубочком у меня на груди.

– Чувствую, нам понадобится множество масел, мазей и прочей ерунды, иначе ты ещё месяц в разведку выбраться не сможешь.

– Это… – моя принцесса широко и крайне невежественно зевнула, но это её нисколько не интересовало. – Это точно. О! А где Adar?..

– Он спит, Мари. Ты очень его обеспокоила, знаешь?

– Знаю… Эру, как же я ненавижу это!

– Что? – полюбопытствовал я.

– Когда Ada расстроен. И особенно когда я являюсь причиной того, что он расстроен.

– Но ты так любишь находить разного рода приключения, мой своенравный капитан…

– Когда-нибудь я исправлюсь. Обещаю, – уже совсем сонно хмыкнула Мари.

Нельзя было больше сохранять невозмутимое выражение лица, и я смешливо улыбнулся, а затем поцеловал её в лоб.

– Но не сейчас, конечно?

– Нет, совершенно точно не сейчас…

Хм… Фисэмар?

– М-м-м?

– Спойте мне что-нибудь… Пожалуйста.

В последний раз она просила об этом, когда ей было десять лет… Я не мог не улыбнуться снова. Я не мог не спеть тихую балладу под аккомпанемент веток, догоравших в костре, и падающих звёзд.

***

Я выспалась превосходно, несмотря на то, что Фисэмар растормошил меня и прочих своих воинов за час до рассвета, и вполне готова была отправиться в обратный путь, в Лихолесье. Ada хотел было для ещё более запоминающегося наказания усадить меня в седло, не зная, что творится у меня на заднице, но даже Фисэмар признал это невозможным физически, и в итоге я тащилась за отрядом пешком.

В какой-то момент Хальбарад замедлил, а затем и вовсе остановил своего скакуна, чтобы дождаться меня.

– Леди Амариэль, – вежливо сказал он, – вы в порядке?

Я подумала пару секунд, прислушалась к откровенно горящей заднице, нехотя отмела все возможные варианты язвительных ответов и коротко откликнулась, не глядя на него:

– Вполне, спасибо, – а затем припомнила и добавила: – И прекратите, во имя Эру, так меня называть.

– Почему вдруг? – насмешливо вздёрнул бровь Хальбарад. – Это ведь официальное обращение…

– Во-первых, сэр, все границы официальности были вчера вами собственноручно стёрты. А во-вторых, – я соизволила даже поднять взгляд и наградить его широкой ухмылкой, – я чувствую ваш скрытый смех каждый раз, когда вы называете отвратительно непослушного эльфёнка, которого вам пришлось выдрать, леди Амариэль.

Очевидно, это действительно было достаточно забавно, потому как суровый человек весело фыркнул.

– И как прикажешь называть тебя в таком случае, эльфёнок?

Я задумалась на мгновение. Стоило ли ему даже знать об имени, которое в моём отношении употребляла только семья и никто более?.. Возможно, его красивая открытая улыбка поспособствовала тому, чтобы я со вздохом предложила:

– Мари. Просто Мари.