Текст книги "I figured it out (СИ)"
Автор книги: MasyaTwane
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Мелкие пуговички рубашки поддавались проворным пальцам, расстёгиваясь мгновенно. Словно даже эти неживые куски пластика вдруг почувствовали могущество Луи. Гарри дрожал всем телом, стараясь подавить страх, но, будто кролик перед удавом, он чувствовал себя в смертельной ловушке.
Когда с пуговицами было покончено, и Луи попытался распахнуть полы рубашки Гарри, тот намертво вцепился в края бледными пальцами, сводя их вместе. Луи нежно провёл носом между лопаток Гарри, вдыхая родной запах, а потом рванул ткань так, что она затрещала. Гарри всхлипнул от ужаса, когда порванная рубашка полетела на пол.
Зейн откашлялся, привлекая внимание Луи.
– Нам выйти?
Гарри уставился в отполированную поверхность стола, молясь о том, чтобы супруг попросил их удалиться. Все трое: Найл, Зейн, Лиам – были его лучшими друзьями, людьми, которых Гарри любил, которых безмерно уважал. И тем ужаснее было думать о том, что Луи подвергнет его этому унижению у них на глазах.
– Нет, парни. Вы останетесь, – Гарри закусил нижнюю губу, стараясь сдержать крик бессилия. – Просто для того, чтобы мой супруг понял – мы не будем заниматься сексом ради удовольствия одного из нас, это всего лишь способ показать Гарри истинное положение вещей и его место.
Луи осторожно коснулся трясущихся плеч и повернул мужа к себе лицом. Его горячее дыхание прошлось по оголённой груди, вызывая рой мурашек, по нежной шее, обжигая и пугая, и замерло у губ. Между ними были жалкие миллиметры, когда Луи дотронулся пальцами до подбородка Гарри, оттягивая его немного вниз.
– Поцелуй меня, – прошептал он супругу.
Гарри задержал дыхание, замер. Он не хотел выполнять просьбу Томлинсона. Луи повторил громче, добавляя в голос металл, и Гарри, вздрогнув, отвернулся в сторону.
– Детка, ты же никогда не был таким глупым, – угрожающе произнёс Томлинсон.
Рука опустилась вниз, сжимая член сквозь плотную ткань брюк, и Луи удовлетворённо хмыкнул – муж был возбуждён. Щеки Гарри залил алый румянец, он судорожно вздохнул, и всхлип вырвался изо рта помимо воли. Гарри был на грани истерики. Внутри было слишком много разных, крайне противоречивых чувств. Знакомый запах и тепло от ласкающих рук супруга заставляли кожу гореть страстью, а член – наливаться кровью в ожидании удовольствия. И Гарри не мог совладать с этим. За три года Луи приучил его тело реагировать именно так. Но холодный взгляд и полный жестокости голос внушали трепетный ужас.
– Зачем? Ты же не плохой человек, Лу. Я знаю это!
Но Томлинсон лишь сильнее сжал ладонь, заставляя Гарри болезненно заскулить от боли.
– Всё различие между плохими и хорошими людьми состоит в том, что у первых корысть личная, в то время как вторые жертвуют своим собственным благом ради общества, – произнёс шатен в губы Гарри. – А теперь поцелуй меня, дурак.
И Гарри раскрыл губы, несмело касаясь ими уст супруга. Они были вместе давно и имели сотни разных поцелуев, но ни один не был похож на этот. Ни один не был таким особенным. Гарри коснулся языком губ Луи, слегка лаская, осторожно и пугливо. Томлинсон застонал от этого потрясающего чувства господства над разумом и телом человека, что значил для него весь мир. Рукой он обнял Гарри за талию, прижимая его голый торс к своей окровавленной рубашке, и, с силой раздвигая зубы мужа языком, просунул его глубже.
Тело Гарри сотрясало крупной дрожью, когда он слабо пытался вырваться, отклоняясь назад. Ему не хватало воздуха. Поцелуй был сильным, агрессивным, Луи никогда не дарил ему таких прежде. И Гарри вдруг подумал, что ему это нравилось. Нравился такой Томлинсон, от которого кровь стыла в жилах, совершенно непредсказуемый и опасный. Гарри неосознанно толкнулся вперёд, в сжатый на его члене кулак, и Луи оторвался от поцелуя для того, чтобы засмеяться.
– Ты всё же решил побыть сегодня хорошим мальчиком?
Гарри слабо кивнул, а Луи уже мог разглядеть туман возбуждения, застилающий яркие зелёные глаза, превращающий их в два мутных болота, в которых Луи тонул день за днём в течение нескольких последних лет. Он опустил голову, прикусывая кожу на шее, вырывая у супруга жалостливый стон, затем ключицу и ниже, к бусине соска. На каждый лёгкий укус Гарри выдавал низкий грудной стон и толкался в руку мужа всё сильнее.
– Я буду хорошим, Лу. Прости, что я пытался сбежать, – прошептал Гарри наконец, самостоятельно дотрагиваясь до супруга.
Он приподнял руку и коснулся дрожащими пальцами изгиба брови, так, как он привык делать последние три года. Несмотря на всё это жестокое и кровавое безумие, чувства между ними остались прежними. Они, Гарри и Луи, остались прежними. Луи поймал губами кончик указательного пальца супруга, когда Гарри вдруг дёрнулся, убирая руку, и аккуратно поцеловал.
Гарри самостоятельно расстегнул пуговицу на собственных брюках, небрежно стянул туфли с ног и выпутался из остатков одежды, оставаясь абсолютно обнажённым перед Луи. Обнажённым не только физически. Гарри, наконец, понял, каков был его муж на самом деле. И, несмотря на чувство ужаса, что возникло в первый момент, сейчас, когда дыхание выровнялось и страх больше не застилал глаза, он мог признаться себе, что его любовь никуда не делась и осталась прежней. Гарри всё ещё хотел быть с Луи. Поэтому он медленно повернулся к мужу спиной и покорно лёг на деревянную поверхность стола грудью, предлагая Томлинсону себя вновь. Как в первый раз.
Луи упёрся в край стола по обе стороны от Гарри и прижался эрекцией, скрытой под тканью брюк, к голым ягодицам супруга. Он зарычал, когда Гарри начал выписывать мелкие круги задом, создавая трение между ними. Луи кусал губы, стараясь не сорваться, потому что единственным, чего он хотел сейчас, было уничтожить, сломать своего прекрасного нежного супруга. Он хотел в первый раз за их долгие отношения, не сдерживая себя, вытрахать из него душу, заставить извиваться и рыдать, задыхаясь от просьб остановиться.
– Гарри, ты хочешь, чтобы я показал, какой станет твоя жизнь с этого момента? – не свойственным себе, слишком низким голосом прошептал Томлинсон.
Гарри кивнул, потому что у него больше не было ни одной мысли в голове. Он больше не был разумным существом, тем, кто осмысливал реальность и принимал решения. Он являлся одним сплошным сгустком ощущений и желаний. Его кожа горела, член пульсировал, а всё внутри скручивалось в одну тугую спираль, сжимающую внутренности напряжением и заставляющую кровь течь по венам медленнее.
– Найл, – требовательно произнёс Луи, и до сконфуженного, замутнённого сознания Гарри дошло, что они были не одни.
Он вздрогнул, повернул голову к источнику шума и столкнулся с голубыми глазами лучшего друга. Найл смотрел на него, не моргая, а по выражению лица совершенно ничего нельзя было понять. Блондин поставил на стол маленькую баночку лубриканта и медленно, демонстративно протащил её по столешнице мимо лица Гарри к нетерпеливым пальцам Томлинсона.
– Спасибо, – произнёс Луи, и Найл медленно моргнул, бездумно, словно зомби, отворачиваясь от Гарри и возвращаясь на своё место.
Гарри провожал его задумчивым взглядом, пытаясь понять, когда он упустил этот огонь подчинения в глазах своих друзей. Всегда ли они смотрели на Луи так, будто он был Божеством во плоти? Был ли Гарри так слеп, или они все были слишком хорошими актёрами, скрывая правду от него?
Внезапная боль обрушилась на него, заставляя лицо искривиться, а напряжённые пальцы – впиться в поверхность стола. Луи, не предупреждая, вогнал в него сразу два пальца по вторые фаланги и начал интенсивно двигать ими внутри, вздёргивая вверх тело Гарри при каждом толчке, усиливая и без того резкую боль.
– Первое, малыш. Боль приходит внезапно. Мир – враждебное, опасное место, – правая рука Томлинсона растягивала его жёстко, болезненно, игнорируя точки, доставляющие истинное наслаждение. Луи проводил воспитательную работу и готовил тело для чего-то более грубого. Не для удовольствия. – Ты должен всегда оставаться начеку. От этого будет зависеть не только твоя жизнь, Гарри. Моя тоже. Их жизни, в конце концов.
Луи прижал голову Гарри к твёрдой поверхности, вжимая его щекой в древесину, чтобы парень смотрел на своих друзей, пока муж так болезненно растягивал его. Но Гарри это не было нужно. Он и так понял всю серьёзность своего положения. Он – то, что давало Луи силы, но в то же время он – его самое слабое место.
Луи оставил контрастно-нежный поцелуй на каждой впадинке в нижней части спины, а потом его жёсткие пальцы покинули тело Гарри, оставляя после себя ощущение пустоты. Гарри заскулил от того, насколько одиноким и брошенным он себя чувствовал под тремя парами безразличных глаз. Он услышал металлический звук расстёгиваемой молнии, а потом горячая возбуждённая плоть мужа коснулась его замёрзших бёдер. Луи медленно вёл влажной жаркой головкой по правой ягодице Гарри, отмечая количество мурашек на бледной коже и вставшие дыбом волоски на напряжённых руках.
– Правило номер два: подчинение превыше всего. Ты не смеешь ставить под сомнение мой авторитет. Приказы выполняются без раздумий, Гарри, – ловкие пальцы проскользнули между ягодиц, слегка разводя их в стороны. Гарри подался назад, навстречу, когда Луи протолкнул член внутрь него. Медленно, мучительно, только головку, не позволяя ни себе, ни Гарри большего. – Однажды твоя решительность и отсутствие сомнений во мне спасут жизнь нам обоим, детка.
Гарри что-то нечленораздельно простонал, соглашаясь. Он выгибался в спине, словно кот, шипел и скрёб дерево под собой короткими ногтями. Ему было отчаянно мало. Он желал, чтобы Луи грубым толчком вошёл до конца, чтобы бёдра пошло шлёпнулись друг о друга, чтобы внутри всё вспыхнуло от чувства наполненности.
И Томлинсон не разочаровал. Он наклонился к Гарри, впиваясь зубами в девственно белое плечо, размашисто входя на всю длину. Гарри закричал, рванулся прочь, но властные пальцы впились в его бёдра и волосы, фиксируя непослушное тело на столе. Кровь потекла из раны, окрашивая губы и зубы Луи алым, придавая ему дьявольский вид. Он слегка отстранился, плавно толкаясь в скованное болью тело супруга. Пальцы в волосах резко дёрнули голову вверх и немного в сторону. Луи провёл окровавленным языком по линии челюсти Гарри. Как он любил этот изгиб! И видеть кровавый след от языка на светлом изгибе лица было выше его сил. Луи замер на секунду лишь для того, чтобы продолжить вколачиваться в мужа в два раза яростнее, вовлекая того в кровавый поцелуй.
Как только металлический вкус собственной крови коснулся языка Гарри, он почувствовал, что плывёт. Его тело разрывалось на части от сладкой боли, которую причинял Томлинсон. Возбуждение достигло предела, требуя скорейшей разрядки, грозя свести с ума. Разум отказывался контролировать организм, единственным, о чём мог думать Гарри, было то, что, если Луи продолжит эту пытку, он просто отключится, потеряет сознание.
Но Луи, всегда отличающийся стальной выдержкой, три года не позволяющий своей агрессивной натуре прорываться, сейчас сам едва сдерживался. Разбитый, хныкающий под ним Гарри с влажными от слёз щеками, с вымазанными в собственной крови губами, лишал остатков самообладания. И Луи просто вытянул руку в сторону Зейна, не прекращая грубо трахать покорно дрожащее под ним тело.
Малик, не задумываясь, достал пистолет из-за спины и протянул его Луи, держа за ствол. Кожаная рукоять мягко легла в ладонь, даря чувство уверенности и власти.
Гарри почувствовал, когда пальцы мужа выпутались из его волос, а потом с ужасом услышал металлический щелчок передёрнутого затвора. Патрон ударился о стол рядом с Гарри и покатился к краю.
– Просто доказываю тебе, что пистолет заряжен, малыш, – произнёс Луи, прижимая дуло к кудрявым волосам на затылке мужа. Гарри окаменел, в то время как Луи продолжал медленно двигаться в нём. – Последнее правило в нашей новой жизни – доверие. Оно значит для меня всё. Без него ничего не получится. Все мои люди разные и относятся ко мне по-разному: кто-то со страхом, кто-то с восхищением, кто-то с безграничным уважением. Но всех их объединяет одно – абсолютное доверие ко мне и принятым мной решениям.
Дуло пистолета скользнуло ниже, упираясь в мокрую от пота шею. Гарри не смел двинуться, хотя отчётливо чувствовал внутри себя горячий пульсирующий член, и всё, чего хотелось —
это толкнуться назад, прочувствовать, наконец, это лишающее воли удовольствие до конца.
Луи взвёл курок, отчего глаза Гарри в ужасе распахнулись, мокрые от слёз ресницы затрепетали, а дыхание замерло на искусанных губах. Спусковой крючок пистолета в таком положение срабатывал даже от лёгкого касания – это знал даже такой неискушённый в криминальных делах Гарри.
– Кончи для меня, детка, – произнёс Томлинсон, водя холодным металлом дула по напряжённой спине Гарри. Его сладкий, нежный голос тёк по коже Гарри, контрастируя со смертельно опасными прикосновениями пистолета.
Осознание всего происходящего ударило Гарри в голову: наблюдающие за ними друзья, новый опасный Луи, правила и жёсткие приказы, отданные любящим голосом, взведённый пистолет где-то под лопаткой. Гарри гортанно застонал, когда почувствовал, как срывается с этой грани в сильный, захлестывающий, будто высокая волна, оргазм. Он дёрнулся назад, протянув своим уничтоженным голосом имя супруга, и Луи просунул руку с зажатым пистолетом Гарри под подбородок, прижимая того к своей груди.
Всего несколько толчков в узкий сжимающийся жар, и Луи кончил глубоко внутри мужа, всё также прижимая холодный ствол к подбородку Гарри, и лишь чудом во всём этом безумии удовольствия ему удалось сохранить остатки разума и убрать свой палец со спускового крючка.
Неторопливо и уверенно Луи положил пистолет на стол и вышел из тела Гарри. Губами он прижался к всё ещё кровоточащему укусу на плече, нежно поглаживая измученного мужа ладонями. Именно поэтому ему вовремя удалось подхватить обмякающее растерзанное тело, когда Гарри всё же не смог удержаться в этой реальности и потерял сознание.
Сильные руки удержали его, не давая рухнуть на пол. Лёгкая улыбка коснулась губ Томлинсона, когда он сдул несколько прядей со лба и, лишь одним кивком отказываясь от помощи, осторожно донёс Гарри до дивана. Оставив несколько лёгких поцелуев на измождённом лице, Луи обернул супруга пледом и покинул комнату вместе с друзьями, оставляя своё главное сокровище в темноте беспамятства.
***
Тёмная сторона жизни – всего лишь тень от светлой.
Гарри очнулся резко. Вздрогнул и открыл глаза. Ему даже не пришлось напрягаться, чтобы вспомнить все события прошедшего времени, они ни на секунду не покидали его голову. Он осмотрел комнату и понял, что был один. Лу не было рядом.
Пальцы коснулись плеча, где Томлинсон, словно животное, пометил свою пару. Укус ныл и пульсировал лёгкой болью под коркой запёкшейся крови. Подняться удалось с трудом: всё тело отдавало неприятными болезненными ощущениями, будто Гарри попал под поезд, но каким-то чудом остался жив.
Его вещи валялись на полу у стола, там, где Томлинсон сорвал их с его тела. Гарри поднял брюки и осторожно натянул их на покрытые россыпью синяков бёдра. Он мечтал об этом, о метках страсти, оставленных на его теле мужем, и вот мечта исполнилась, как в лучших традициях восточных джинов: ты просишь что-то хорошее, но твоё желание выворачивается наизнанку и превращается в нечто ужасное.
Рубашка оказалась порванной, но Гарри всё равно натянул её на плечи. Он пренебрёг носками и туфлями и отправился искать мужа босиком. В этом огромном пугающем доме Луи по-прежнему ассоциировался с безопасностью и защитой, несмотря ни на что.
Тихий голос, что-то мерно объясняющий сидящим за столом мужчинам, замер на полуслове, когда Гарри вошёл в приоткрытую дверь. Головы присутствующих повернулись к нему, и щёки обдало жаром от такого пристального внимания. Луи кинул короткое «продолжай», и замолчавший на несколько секунд парень продолжил свой отчёт.
Гарри старался не прислушиваться к словам незнакомца, потому что совершенно не горел желанием вдаваться в подробности этой части жизни Луи. Он уже смирился с тем, каков был Луи на самом деле, но погружаться с головой в эти убийства сам не спешил. Он смотрел, не отрываясь на мужа, пока обходил комнату по кругу. Голубые глаза следили за каждым его неловким болезненным движением, практически не моргая, отмечая для себя тень боли на бледном, всё ещё немного испуганном лице.
Томлинсон сидел на таком же непримечательном стуле, что и другие, но сама его аура выдавала лидера. Гарри казалось, что перед ним был король, жестокий и скорый на расправу. Король, не подчиниться которому было просто невозможно. И поэтому, когда Луи слегка отодвинулся на стуле от края стола и приглашающе кивнул на свои колени, Гарри опустился на них, не раздумывая. Правая рука мужа знакомо обвилась вокруг талии, страхуя от падения, в то время как в левой был зажат гранёный стакан, наполненный крепким алкоголем до половины.
Гарри потянулся руками, и Луи привычно отдал ему посуду. Горький глоток. Сморщенное лицо. Руки обвились вокруг шеи мужа, а губы прижались к виску. Всё повторилось как в то безмятежное утро, отчего сердце Гарри болезненно сжалось, а потом пустилось галопом.
Луи вопросительно посмотрел на мужа, скривив губы в слегка насмешливой ухмылке, но Гарри видел затаённую нежность в глазах.
– Ты быстро принял правила игры. Что, даже никаких терзаний или попыток к бегству?
– Они всё равно обречены на провал, – тихо вздохнул Гарри, погладив щёку мужа. – От тебя не уйти, Лу. Даже не потому, что ты из-под земли достанешь, если захочешь. А просто потому, что ты пустил корни слишком глубоко в моём сердце. Ты – часть меня.
Луи кивнул, принимая ответ Гарри, внутренне ликуя. Чувство победы, сладкой и многообещающей, разлилось внутри его груди, вытесняя надоедливое беспокойство и неуверенность последних дней.
А потом Гарри сделал то, что было самым правильным во всей этой ситуации. Он соскользнул с коленей мужа на пол, не обращая внимания на окружающих людей, и, будто делал это уже тысячи раз, потянулся к ширинке Луи. Молния тихо вжикнула, освобождая член шатена из плена одежды, и прежде, чем Гарри обхватил его губами, доказывая Луи свою любовь и преданность, он тихо произнёс:
– Нас заставляет страдать страх ошибиться в выборе, но, когда выбора нет, нет и страданий.
