Текст книги "So desperately (СИ)"
Автор книги: MasyaTwane
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Обещаю, я не причиню тебе вреда.
– Где все остальные? – Луи встаёт на оба колена на край кровати, возвышаясь над сидящим мистером Стайлсом и прижимает его голову к своему животу, мягко поглаживая короткие волосы на затылке. – Другие мужчины, что были до меня.
– Не здесь, – шепчет Гарри в его кожу. Он не может совладать с мурашками, которые бегут по позвоночнику от ощущения беспокойных пальцев в своих волосах.
– Вы убили их, – выдыхает Луи обречённо, но мужчина тянет его к себе, усаживает на свои бёдра, чтобы сжать лицо в ладонях.
– Они не в стране, Луи, хорошо? Я не настолько жесток, чтобы убивать, когда наиграюсь, – он целует доверчиво подставленные губы, скользит языком по линии челюсти, чтобы чуть прикусить нервно вздрагивающий кадык.
– Хорошо, – мальчишка придвигается ближе на его бёдрах, задевая собственной эрекцией возбуждённый член мужчины, и просительно стонет. – Купите мне билет в Ирландию, когда я надоем. Мы с Найлом всегда хотели уехать.
Он шепчет что-то ещё, лопочет, будто ребёнок, а Гарри уже нетерпеливо освобождает его горячее послушное тело от одежды. Луи скулит, когда остаётся голым, и мужчина оборачивает руку вокруг влажного возбуждённого члена, превращая этот звук в протяжный хриплый стон.
– Так ты остаёшься? – спрашивает Гарри. – По собственной воле?
Яркие голубые глаза Луи впиваются в него взглядом, сканируют лицо, и над верхней губой выступают капельки пота от того, как сильно мальчишка пытается противиться удовольствию, что доставляет ему гангстер.
– Как же я могу уйти, когда Вы так крепко держите меня? – шепчет он, толкаясь бёдрами.
Кожа под ладонями мистера Стайлса горит, как если бы он ласкал солнце незащищёнными руками. Ему кажется, должны оставаться ожоги от каждого прикосновения к телу мальчишки.
– Ты такой глупый, Луи, – качает мужчина головой.
Мальчишка лишь фыркает в ответ, приподнимается выше, чтобы впиться ладонями в плечи, скользнуть по спине пальцами, поглаживая вмёрзшую в кожу рябь шрамов подушечками.
– Замолчите, мистер Стайлс, и продолжайте ласкать меня, – просит Луи, и мужчина не может ему отказать, послушно сжимает член, надавливая большим пальцем на сочащуюся влагой головку.
Этот парень с открытым дерзким взглядом подчиняет его желания себе, одним плавным изгибом тела заставляя гангстера дышать через раз, сжимая зубы в тщетных попытках не потерять контроль. А когда Гарри кладёт свободную руку на нежную щёку, Луи доверчиво льнёт, будто котёнок, к ласке. Несмотря на вчерашнее убийство и бушующий внутри страх, мальчишка выказывает привязанность и желание.
– Я думаю, пора, если Вы не хотите остаться без своего удовольствия, – произносит он сквозь прерывистое дыхание. – Потому что я уже близко.
Гарри целует вместо ответа, напористо и жёстко, сминая сладкие губы. Он тянется в сторону, но Луи отстраняется, коротким движением руки возвращает его на место, сам изгибается и достаёт масло. Мужчина не в силах устоять наклоняется, ведёт носом по выгнувшемуся боку, чуть сжимает кожу зубами. Заливисто смеясь, Луи выпрямляется, шутливо отталкивает его прочь.
Не пытаясь возражать, мистер Стайлс расслабляется, принимая ласки Луи, его желание. Он больше не напуганный котёнок и не холодно-безразличный. Теперь желание плещется в голубых глазах, заставляя их сверкать, как звёзды.
Живые, шустрые пальцы расправляются с его бельём, и Луи не раздумывая выливает пригоршню масла на член мужчины, тут же растирая блестящую густоту по всему стволу, с упоением прикусив нижнюю губу. Гарри стонет, сжимает его плечи, стараясь проглотить всё это удовольствие разом, но оно слишком большое, слишком неожиданное для ситуации, в которой они оказались.
– Детка, я должен подготовить тебя, – говорит мужчина, но Луи перехватывает его запястья, оставляя там влажный масляный след, и сквозь сдерживаемую из последних сил маску приличия проглядывает совершенно дикое желание.
– Вы трахаете меня достаточно часто, сэр, чтобы не повредить.
– Всё равно будет больно, – Гарри едва держится: каждый удар его сердца отдаётся звоном в ушах, а член пульсирует желанием.
– Возможно, это то, чего я хочу, – шепчет Луи, сжимает член у основания, чтобы в следующую секунду мягко опуститься на него.
Тугой жар обволакивает гангстера, кажется, не только в паху, всё тело шипит и плавится от избытка температуры. Он замирает, ошеломлённый, а Луи кладёт влажные масляные руки на сильные плечи, дёргает бёдрами чуть вперёд. Голоса звучат одновременно и сливаются вместе, наполняя комнату, когда пара стонет.
– Детка, – выдыхает Гарри, опуская руки на ягодицы мальчишки. Он мнёт их, тянет в разные стороны, насаживая Луи сильнее, вбиваясь так глубоко, насколько только позволяют тела.
Луи одуряюще пахнет океанским бризом, едва заметным послевкусием шоколадных конфет с кокосом. Мужчина впивается в незащищённую хрупкую шею, слизывает капли пота с кожи. Мальчишка двигается медленно, позволяет большим ладоням гангстера управлять собой, мягко опускать вниз, чуть поддерживать при движении вверх.
Сладость его удовольствия растекается вокруг подобно шоколаду на языке. Поднимающееся над горизонтом солнце золотит крыши домов, заглядывает в окно. Волосы Луи вспыхивают в его свете, и Гарри перемещает в них руку, тянет за мягкие прядки.
– Ещё, мистер Стайлс.
Он просит, умоляюще заглядывает в глаза гангстеру, и тот даже помыслить не может о том, чтобы отказать. Он двигается резче, вбиваясь в хнычущего на его бёдрах Луи, оставляя краснеющие полосы от сильно вдавленных пальцев на его золотистой коже, покусывая острые ключицы, пока мальчишка не отталкивает его голову прочь. Мутный от удовольствия взгляд, будто в нём клубится туман раннего утра, плёткой проходится по сильному телу гангстера. Луи приподнимается выше, упираясь ладонями в плечи, чтобы ему было видно каждое движения Гарри под ним.
Ритм плоти готов соперничать в скорости с грохотом сердец, когда Луи теряется, отпускает себя, и Гарри кладёт руки на острые лопатки, прижимает кричащего мальчишку к себе, продолжая вытрахивать из него оргазм мелкими толчками. Сперма заливает напряжённый пресс гангстера, а острые ногти впиваются, оставляют следы-полумесяцы, вызывают дикое жжение. Но Гарри терпит боль, зная, что получив свой оргазм, Луи хочет остановиться, но внутри мужчины закручивается и пульсирует тугой ком, кожа будто разбухает от этих ощущений. Удовольствие требует выхода, и Гарри не может остановиться. Уже не отдавая себе отчёта в том, что кулаки Луи упираются ему в грудь, а из его горла вырываются измученные всхлипы, он продолжает двигаться, пока яркий фейерверк не взрывается в голове, вылетая из горла диким рыком.
Обессиленный Луи прижимается к его груди щекой, громко хрипло дышит, и Гарри чувствует тонкую нитку слюны, вытекающую из уголка его губ. Он склоняет голову, чтобы поцеловать пульсирующую на виске венку, когда Луи произносит:
– Такими темпами вы убьёте меня раньше, чем я успею надоесть.
Мистер Стайлс смеётся, приподнимает его голову за подбородок и, игнорируя укол между рёбрами при виде этих прикрытых длинными ресницами глаз, целует влажный открытый рот.
– От такой смерти ты бы не отказался, правда?
Вопрос не требует ответа. Мужчина поднимается, чтобы привести себя в порядок: впереди ждёт действительно тяжёлый день, но часть давящих воспоминаний Луи забрал в себя, позволив не сойти с ума от навалившегося груза ответственности.
Обернувшись уже у двери в ванную, Гарри видит глубокую складку между выразительных бровей мальчишки. Голова бессильно покоится на подушке, а ноги запутались в одеяле. Его спина почти светится в лучах утреннего солнца, и Гарри не понимает, почему он возвращается лишь для того, чтобы оставить целомудренный поцелуй в растрёпанных волосах.
– Всё будет хорошо, – обещает он.
========== Ноябрь ==========
Ноябрь, 1, 1949 год.
В серых предрассветных сумерках Гарри неожиданно просыпается. Ведомый инстинктом, внутренней природой, он открывает глаза, уставившись на сверкающих серебром в полутьме бабочек. Тихое дыхание Луи рядом успокаивает, и Стайлс хмурится от собственного чувства комфорта рядом с ним. Медленно, но эта привязанность перерастает секс, и теперь всё чаще хочется не овладеть юным телом с жаром и пылкой отдачей, а разбудить утром прикосновением, чтобы почувствовать лёгкое потягивание под одеялом.
Но дела не ждут, и, каким бы соблазнительным ни был мальчишка с приоткрытыми губами цвета клубничного мороженого, гангстер приподнимается, перекладывая его голову со своей руки на подушку. Будто замерзавший, Луи жался всю ночь, скидывал одеяло, но прижимался к Гарри горячим боком, обхватывал худой рукой поперёк мощной груди. Его близость усыпляла, избавляла от кошмаров, нажитых за годы гангстерской власти.
Некоторое время Стайлс разглядывает его, впитывает каждую деталь изящного тела, россыпь волос цвета жжёного сахара на подушке, но вовремя осекает себя, отворачивается. Укрепление связи, эмоции, которых не должно было возникнуть, вносят смуту в его жестокую душу, лишают нужного покоя и уверенности. Гарри теряет себя и, несмотря на понимание, что обретает нечто большее, всё равно боится.
Луи, сам о том не подозревая, превращается в проблему. А мистер Стайлс не привык закрывать глаза на проблемы: он решает их в своей особой жёсткой манере. Проводя кончиками пальцев по нежной щеке, Гарри откладывает это на потом: сейчас его внимания требует запоровший работу Нортон. Но очередь Луи и всех этих ненужных эмоций придёт. И очень скоро.
Закрывая дверь, Стайлс намеренно хлопает, ломая утреннее марево сна. С приглушённым стоном за дверью просыпается Луи, а гангстер стряхивает мысли о нём с плеч, будто дворняга – дождевую воду. К своему возвращению домой он надеется не застать там мальчишку.
Нужен перерыв.
Влажный запах осени – сгнившие листья и мокрая грязь – оседает на полях шляпы, а закручивающийся в вышине ветер несёт с собой тучи, полные дождя. Возможно, снега. К моменту, как Стайлс добирается до притона, в котором обитает Нортон, великолепный белый Мерседес покрыт грязными каплями. Настроение Стайлса такое же хмурое, как и небо над головой.
– Сэр, я… – подскакивает Фрэнсис, стоит Гарри появиться в помещении. Будто голем, высокий и несокрушимый, несгибаемый, он пугает. Парни с «томпсонами» рассредотачиваются по комнате, добавляя напряжения сцене.
– Ты облажался, Нортон, – ледяным тоном произносит гангстер. – Я не прощаю ошибок, и тебе как моему палачу это известно.
– Мистер Стайлс, – кулаки убийцы сжимаются, и это не ускользает от внимания Гарри. – Выслушайте, прошу…
Дуло нескольких автоматов утыкается в его худощавую фигуру, когда мужчина пытается шагнуть ближе к гангстеру. Гарри даже не моргает: безразличное бледное лицо всё так же спокойно, и лишь стоящий за правым плечом Лиам чувствует напряжение, несвойственное своему боссу.
– Она учится за границей. Я отправил человека в её школу, он вернулся лишь сегодня. Её там нет, но, мистер Стайлс, я задействовал лучшую ищейку в штате, девушку найдут со дня на день, клянусь вам.
– Не найдут, – отрезает гангстер. Зелёные глаза угрожающе прищуриваются, когда он смотрит на своего личного чистильщика с лёгким разочарованием в жестоком взгляде. – Лиам позаботился об этом после того, как мне пришлось лично убить её.
Пейн гулко сглатывает за спиной, и напряжение сгущается. Жизнь Нортона висит на волоске, и Гарри пока не принял окончательное решение. Он выжидает, ждёт того знака, по которому станет ясно, что его палач – отработанный материал. Но мужчина берёт себя в руки, выпрямляется: несгибаемая спина, а подбородок вздёрнут вверх.
– Я ошибся, сэр, – он смотрит Стайлсу в глаза, не отрываясь и не моргая. Гангстер отвечает на взгляд, чуть ухмыляется смелости своего подчинённого. Потерять такое подспорье в делах будет крайне печально, но, чтобы дать второй шанс, Гарри должен быть уверен – Нортон больше не подведёт.
– Очень крупно, – расслабленно соглашается он, а через секунду уже прижимает убийцу к стене, передавливая предплечьем горло. Шорох одежды и металлический лязг стволов не способны заглушить скачущее в горле Нортона сердце. – Я не даю вторых шансов.
Тёмные глаза на миг прикрываются – Гарри совсем близко, чувствует дыхание Фрэнсиса, внимательно впитывает выражение его лица – а когда мужчина их открывает, то Стайлс видит в радужке цвета кварца смирение.
Люди Нортона жмутся по углам, словно крысы на тонущем судне: мечтают выжить, но спасения нет. Запах страха и отчаяния расползается по комнате, закручивается вокруг лодыжек, сбивая испуганных людей с ног. Некоторые не выдерживают давления, устало опускаются в кресла и на стулья, принимая участь вслед за своим шефом.
Но не все: есть среди людей Нортона и те, кто сосредоточенно следит за противостоянием короля мафии и профессионального убийцы. Готовые выхватить собственное оружие по одному мало заметному знаку Фрэнсиса и устроить кровавую резню, продав собственную жизнь за кровь людей Стайлса.
Гарри улыбается, холодно и жёстко, и поворачивается к Нортону спиной. Один короткий миг, которого профессиональному киллеру с лихвой могло бы хватить, чтобы убить или взять в заложники, но он бездействует. И гангстер доволен его преданностью, Стайлс мысленно смеётся над теми из его людей, кто судорожно сжимает пистолеты за пазухой, и небрежно отряхивает и без того безупречное пальто.
– Случившееся, без сомнения, неприятно ударило по твоей репутации, – медленно, с расстановкой произносит он, – но я надеюсь, что мы сможем это пережить. Какое-то время тебе придётся доказывать своё право на моё доверие, но в целом… – Гарри поднимает внимательный взгляд на своего человека, стараясь вложить в него это последнее предупреждение. – Не повторяй ошибок, Нортон. Я не умею прощать.
В окружении своих людей, не опускающих «томпсоны» ни на секунду, Стайлс покидает помещение, игнорируя недовольные взгляды людей Фрэнсиса. Он запахивает пальто, не позволяя ветру проникнуть под него. Заморозить. Ярость клокочет внутри, и впервые за много лет Гарри не в силах унять этот огонь, струящийся по венам.
– Позволено ли мне будет спросить, сэр?
Лиам останавливается в шаге от босса, протягивая сигару. Стайлс берёт её, сжимает между губ, пока ассистент делает последний шаг, и, оказавшись в дюймах, прикуривает. Только выпустив тугую струю дыма, тут же унесённую резким порывом ветра, гангстер кивает.
– Мальчишка мешает вашему спокойствию, или это смерть Виктории? – на хмурый взгляд Стайлса он не опускает привычно глаза, напротив, уверенно впивается взглядом в ответ. И Гарри чуть улыбается настойчивости ассистента.
– Не могу контролировать гнев, – честно признаётся он.
– Я это заметил, сэр, – Лиам кивает, приоткрывает дверь автомобиля для гангстера. – Главное, чтобы этого не заметили ваши враги, мистер Стайлс.
Гарри опускается на сиденье, снимает шляпу. Прокручивая её в замёрзших пальцах, он кивком останавливает Пейна, прежде чем тот успевает захлопнуть дверцу.
– Найди Луи. Скажи, чтобы не приходил, – мужчина откладывает шляпу на сиденье рядом и трёт уставшие глаза. – Хочу отдохнуть.
Ассистент кивает. Дверь захлопывается с неприятным звуком, но отрезает ветер и начинающийся осенний дождь. То, что отдохнуть Гарри хочет именно от мальчишки, он оставляет при себе.
***
Избегая подозревающего взгляда ирландца, Луи оказывается на многолюдном проспекте в центре города. Обычно он не суётся в эти места: большое скопление вечно спешащих людей, которые лишь изредка бросают на него презрительные взгляды, кривят нос от застиранного вида одежды. Несмотря на количество людей, эти улицы приносят мало дохода.
Солнце клонится к западу, окрашивая серое осеннее небо в золото, наполняя осень богатством. Луи сжимает под мышкой пачку утренних газет, насвистывает любимый мотив одной из песен Сони, стараясь им заглушить настойчивые вопросы друга, что засели в голове подобно жукам-паразитам.
Чёртов проницательный Хоран и его желание помочь. Луи кривится как от зубной боли, вспоминая грязные пальцы, обхватывающие рубашку, когда друг прижал его к стене типографии, требуя ответы.
Ответов не было.
Луи с ужасом думает о том, что вернуться всё равно придётся. А также придётся извиниться перед приятелем за то, что сорвался. Почти затеял драку. С другом.
Со стоном Луи зажмуривается. Извиниться – не проблема, но вот как объяснить Найлу всё, что происходит между ним и мистером Стайлсом, не потеряв при этом друга?
– Эй, парень!
Луи оборачивается на зов, удивлённо вскидывая бровь. В этот час проспект заполнен сигналящими авто и разодетыми богатыми прохожими, спешащими развлечься в клубах и театрах. Время новостей и газет – утро.
– Леди нужна пресса, – рослый мужчина делает жест в сторону автомобиля, припарковавшегося недалеко, и что-то в его лице, в глубокой складке между бровями подсказывает Луи, что у него нет выбора.
Осторожно он подходит ближе к авто, надеясь лишь, что там не сидит аналог Гарри Стайлса: с двумя властными, непредсказуемыми мужчинами сердце Томлинсона не справится.
– Хей, красавчик, – улыбается Соня, чуть склонив кокетливо голову, и манит его внутрь салона наманикюренным пальчиком.
– Мисс Фернандез! – восклицает Луи, тут же забывая все свои сомнения и тревоги.
Он оказывается в автомобиле, который тут же трогается с места, но это не вызывает отклика, никакого волнения. Без зазрения совести Луи пялится на звезду в тесноте авто, разглядывая тёмные глаза.
– Больше не заглядываешь в клуб, – картинно дуется она, кладёт тёплую сухую ладонь поверх его руки. – Всё в порядке?
Вопрос в корне отличается от начала предложения: интонации теряют высокую капризную ноту. Звезда звучит приглушённо и авторитетно. По-настоящему. Луи пожимает плечами в ответ.
– Что может случиться с кем-то вроде меня? – спрашивает в свою очередь он. – Жив, сыт. Я в порядке.
Минуту певица внимательно разглядывает его лицо и, кажется, видит там то, что рассеивает беспокойство из её глаз. Соня верит в его напускную браваду.
– Я рада, что ты в порядке, – похлопывает она его по колену, а потом вновь хмурится. – А… а мистер Стайлс? Он в порядке?
Будто током по оголённым нервам имя разносит вдребезги спокойствие Томлинсона. Он вздрагивает, отворачивается к окну.
– Откуда же мне знать?
Вечернее солнце нагревает красную обшивку сидений, Луи чувствует кожей тепло, и хочется, подобно коту, зажмуриться и позволить лучам ласкать себя, пока сон не поглотит сознание, спрятав беспокойные мысли в пелене тёмного забвения. Но жизнь сурова, она не даёт мальчику передышки. Соня вновь сжимает его колено, теперь уже настойчиво, и произносит:
– Знаешь, в чём прелесть горящих софитов? Они ослепляют людей. С высоты сцены я замечаю мелочи: брошенные из-под ресниц взгляды, подрагивающие пальцы, замершие на губах выдохи.
Луи непонимающе оборачивается, вглядывается в спокойное, с налётом меланхолии лицо Сони, пытаясь понять, к чему она клонит, а внутри пузырится лава дурного предчувствия.
– Он смотрел на тебя, и было что-то такое в глазах, – от волнения в речи певицы проступили мурлыкающие нотки родного языка, навевая воспоминания о Франции и ранних годах детства, когда Томлинсон был совсем малышом, а впереди ждала целая жизнь. Но мамы не стало слишком рано, сразу после переезда в Америку, и всё сложилось, как сложилось. – Луи, не потеряй ту связь, в которую тебе удалось затянуть мистера Стайлса.
Реальность за стеклом автомобиля вдруг приобретает контрастность, яркие цвета и текстуры. Мир меняется лишь от одной внезапно возникнувшей мысли – он может оставить Гарри себе. Слова Сони разбивают его безразличие, источают самообман до тонкой алой нити, которая вот-вот порвётся, оставив правду болезненно обнажённой.
Отгоняя дальше опасные мысли, Луи поворачивается к звезде, сжимает ладонями собственную голову, позволяя себе секунду слабости под напором всех этих сомнений.
– Моя жизнь превратилась в бардак с его появлением, – беспомощно стонет он.
– Мне жаль, мой дорогой, – ласковые пальцы певицы гладят его голову, перебирают запутанные прядки. – С такими людьми, как мистер Стайлс, нелегко, но ведь оно того стоит?
Луи поднимает голову, лишаясь этого по-матерински тёплого прикосновения, но ему нужно видеть её глаза. То, что он собирается сказать, требует смелости, а также доверия. И пусть они с Соней едва знакомы, сердечность её отношения к уличному мальчишке подкупает юную душу.
– Я хочу удержать его.
Женщина кивает, скорее себе, чем ему. В последних лучах почти скрывшегося за горизонтом солнца её тёмные волосы отсвечивает чуть рыжеватым, а на коже чётче проступают морщины. В глубине мудрого взгляда Луи видит запрятанный страх.
– Может, если тебе удастся докопаться до всего, что скрыто под маской безразличия и жестокости, он сможет открыться и впустить тебя глубже. Несмотря на то, кем является Гарри Стайлс, несмотря на всё, что он сделал ради гонки за власть, внутри него всё равно бьётся сердце. И, кажется, оно похоже на твоё гораздо больше, чем кто-либо из нас мог предполагать.
Её рука касается свитера на груди, ведёт чуть в сторону. Луи ощущает биение собственного сердца где-то в горле и боится захлебнуться этим неистовым стуком.
– Чтобы спасти мою жизнь, ему пришлось стереть с лица Земли целую семью. Семью, которая была рядом с ним на протяжении долгих трудных лет. И теперь я волнуюсь за него, Луи.
Автомобиль останавливается недалеко от типографии, и Луи понимает, что разговор окончен, остальное Соня оставляет на его усмотрение. Перед глазами стоит расплывающееся на белой ткани платья алое пятно и смерть в глубине тёмно-зелёного взгляда гангстера. Страх всё ещё присутствует, каждый раз, когда Луи идёт в комнаты над бильярдной, но день ото дня он бледнеет всё сильнее, растворяясь в ворохе других, новых эмоций.
Уже покинув салон, Луи вдруг оборачивается, наклоняется ниже, чтобы лишь Сониных ушей коснулись его слова, и спрашивает, уже зная ответ:
– Он спас вашу жизнь, ведь так? Эти убийства… Они были не ради смерти, верно? Ради жизни.
В сгустившемся сумраке лицо Сони печально, будто высечено из мрамора талантливым скульптором древности. Она молча тянется, вытаскивает газету из зажатой под мышкой Луи пачки. Долгие мгновения её глаза бегают по строчкам, женщина собирается с духом, вдыхает больше прохладного осеннего воздуха в грудь.
Кивок подобен финальной точке во всех сомнениях и страхах Луи. Он вдруг видит Гарри другим. Не королём гангстеров, но мужчиной. Одиноким.
Томлинсон захлопывает дверь, и автомобиль трогается с места. Секунды сливаются вместе, утягивая за собой минуты. Вечер опускается всё ниже на город. Луи продолжает смотреть вслед давно исчезнувшему автомобилю, подбирая слова, выстраивая из них признание, которое он обрушит на Гарри завтра, но тяжёлая рука опускается на его плечо, и запах печёных яблок, а также отголоски дорогого табака Гарри окутывают вокруг.
– Здравствуй, Лиам, – спокойно произносит Луи, не предполагая, насколько плохие вести принёс Пейн. Его голова целиком занята Гарри Стайлсом.
Гарри Стайлсом, который больше не желает его видеть.
***
Ноябрь, 5, 1949 год.
Хоть и разгорячённая опасной смесью портвейна и аплодисментов Соня остаётся собой. Блеск её глаз не могут затмить даже самые яркие софиты. Гарри сжимает протянутую ему ладонь, любуясь силой этой женщины, её жаждой жизни.
Ночь подходит к концу, концерт отыгран, и публика разбредается по домам, почтительно кивая спустившейся со сцены звезде. Но мисс Фернандез смотрит лишь на своего покровителя. Шея и линия кожи вдоль волос блестят от пота в неясном свете клуба, и для Гарри легко представить себе, как меньше часа назад она стояла на сцене, обхватив пальцами микрофон. Дарила всю себя слушателям.
Сейчас она принадлежит лишь Гарри. И впервые мысль об этом продиктована не жадным эгоизмом и желанием обладать, а глубокой потребностью защитить.
– Идём, – мужчина осторожно берёт запястье в кольцо пальцев и тянет к дальнему столику. – Как ты?
Скрип отодвигаемых стульев дополняет умиротворяющую тишину зала. Помещение отдыхает от громкой музыки и будоражащих эмоций, тихо дыша вместе последними немногими людьми, заканчивающими свою работу.
– Я в порядке, мистер Стайлс, – кивает Соня.
Гангстер подаёт едва заметный знак, и они оба молчат, пока на столике не появляются запотевшие стаканы. Лиам кивает, двигает терпкое виски в сторону босса, в то время как певице достаётся высокий стакан воды.
Пока ассистент мистера Стайлса удаляется, чтобы занять своё место у дверей, сам мужчина следит за крупными каплями на стенках стакана Сони.
– А вы?
Мужчина молча смотрит на неё, не торопясь отвечать на поставленный вопрос. Металлические пуговицы на его пальто гордо поблёскивают, придавая всему виду тайны. Соня склоняет голову в знак согласия – ответа на свой вопрос она не получит.
– Ты удивительная женщина, – медленно говорит Гарри без тени смущения в голосе. Его комплимент не кажется неловким, но едва уловимое напряжение в поведении Фернандез присутствует. – Ну давай, спроси. Тебя ведь интересует, зачем я здесь сегодня?
Тёмные глаза, будто наполненные до краёв сладким падевым мёдом, округляются. Певица облизывает губы, пересохшие в волнении, и кивает. Кричащие заголовки газет об ужасной резне в доме Хорнов мелькают перед её внутренним взором.
– Вы убили его, чтобы обезопасить меня, – тихо произносит она, перебирая беспокойными пальцами дерево столешницы. – Его… и других.
– Я здесь, чтобы сказать тебе, что я ни о чём не жалею, – Гарри приподнимает стакан, взглядом указывая на её воду. Она следует примеру, и спустя секунду стекло звонко соприкасается, когда они чокаются. – Ты не должна жалеть, как не жалею я.
Порядком нагревшийся виски дерёт горло, но встряхивает голову. Мистер Стайлс медленно поднимается из-за столика, дружески касаясь её плеча. Эта женщина стоит жизни всех, кого пришлось отправить на тот свет.
И тонкий писк совести о том, что Виктория могла бы стать такой, подсознание душит в зародыше, не позволяя сожалению вырваться из-под контроля. Гарри закрывает глаза, забывая девушку, погибшую от его руки, а когда открывает, то обнаруживает полную преданности улыбку.
– Спасибо, мистер Стайлс, – говорит певица, накрывая ладонью его руку на своём плече. – Я рада, что и у вас есть человек, способный защитить.
Гарри бегло осматривает её лицо, пытаясь понять ускользающий от него смысл её слов. Кажется, мисс Фернандез чувствует тонкие нити замешательства, натянувшиеся между ними, потому что поясняет.
– В этом мире каждому нужна поддержка со спины, даже столь крупному хищнику, – она указывает на него пальцем, а потом поднимается.
Рука Гарри скользит по её предплечью и бессильно повисает вдоль тела. В голове шумит от волнения: через секунду она скажет что-то важное. Что-то, что гангстер гнал от себя всё это время.
– Я рада, что есть Луи. Он сможет защитить вас.
***
С грустью глядя в мутное стекло, отделяющее его от сгущающегося тёмного тумана, наползающего с Миссисипи, Луи думает лишь о мистере Стайлсе, об опасной жизни короля луизианской мафии и своём месте в этом жестоком мире криминала. В голове застрял торопливый выговор Лиама, будто на повторе мозг прокручивает его слова о том, что мистер Стайлс не нуждается пока в его обществе.
Луи сжимает пальцами голову, оттягивая волосы, но боль от количества разрывающих на части мыслей пульсирует в висках лишь сильнее. Он даже не вздрагивает, когда в комнате, которую они делят с Найлом, хлопает дверь.
Наверное, видя его опущенные плечи, друг не спешит набрасываться с обвинениями. Он молча встаёт рядом, устремляя взгляд в заполненную туманом пустоту.
– Не хочешь поделиться?
Отрицательно качая головой, Луи вовсе не ожидает почувствовать холодную от промозглого осеннего ветра руку друга на свой пояснице. Он вздрагивает, поджимает покусанные губы, но Найл настойчиво поворачивает к себе. Обнимает. И Луи теряет остатки своих сил, утыкаясь другу в плечо носом.
– Я так вляпался, Ни, – шепчет он, на что ирландец чуть слышно хмыкает.
– Мистер Стайлс?
Луи выпрямляется, недоверчиво смотрит в светлые понимающие глаза друга.
– Откуда знаешь?
– Видел вас на улице пару недель назад, – пожимает плечами Найл. – Целующихся.
Стон Луи полон отчаяния и безнадёги. Тяжесть последних месяцев обрушивается подобно лавине, погребая под слоем камней и льда, но Найл внезапно сжимает плечи, отстраняет его от себя, чтобы заглянуть в лицо.
– Что волнует тебя?
– Разве тебе не противно? – спрашивает Луи, избегая смотреть в глаза. Его расфокусированный взгляд застывает над правым плечом друга. – Это же неправильно. Потому что он мужчина. Потому что старше. Потому что Гарри Стайлс, в конце концов.
Смех Найла рассеивает тьму, охватившую сознание. По первым звонким нотам, звучащим в его ответе, Луи понимает, что друг на его стороне. Томлинсон ощущает поддержку, которой так не хватало всё это время.
– Ты это ты, Луи. Кого бы ни выбрало твоё сердце.
Они молчат какое-то время, оба занятые собственными мыслями. Первым тишину нарушает Хоран, и, хотя голос его звучит довольно равнодушно, он поощряет Луи взглядом, полным интереса.
– Как получилось, что ты оказался в постели самого опасного человека в штате?
Луи морщится, как от зубной боли, вспоминая постыдный первый раз, и отрицательно качает головой, не произнося ни слова.
– Полагаю, я был прав, когда говорил, что наши временные неприятности связаны с мафией?
– Да.
Взволнованность слышно по хриплому низкому тембру, так не свойственному Луи. Он нервно откашливается, стараясь убрать из голоса смятение, и Найл даёт ему передышку, отворачивается к комоду, в котором они хранят спички. Ночь опускается на город, и в сумраке больше не видно лиц. Луи предпочел бы продолжить этот разговор в темноте, но друг зажигает свечу, подсвечивая стены золотом огня.
– А как обстоят дела сейчас?
– Прямо сейчас я хотел бы оказаться там, – Луи кивает за окно, в разливающуюся чернилами ночь, подразумевая комнаты над бильярдной. – Но, похоже, меня ждёт билет в Ирландию.
Найл удивлённо приподнимает бровь, услышав о своей родине.
– Ты хотел вернуться домой, помнишь? – поясняет Томлинсон. – Нас с тобой ничто не держит в этой стране. И мистер Стайлс любезно предложил оплатить нам дорогу, когда во мне отпадёт надобность.
Горечь легко спрятать за саркастичной ухмылкой, и он надеется, что радость Найла сгладит его боль. Она рождается из пустоты под рёбрами от мысли, что ночей в круглой кровати больше не будет. После разговора с Соней чувства Луи меняют оттенки, становясь глубже, доверие проникает в кровь, тянет за собой привязанность. И именно в этот момент мистер Стайлс обрывает связь.
