Текст книги "Замок черных стрижей (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Это как?
– Человек с таким именем и фамилией внешне не похож на моего нового учителя, даже если сделать скидку на возможную пластику. Этот Каулитц говорит по-немецки слишком чисто, хотя, судя по исходным данным, должен постоянно жить в Магдебурге. Ты ведь слышал, как говорят в Магдебурге?
– Далеко от чистой речи…
– И у меня навязчивое ощущение, что я его где-то уже видел, именно в колледже. Я обязательно его найду. Я должен знать, почему этот парень возник в нашем замке под чужим именем. И почему его волос не идентифицируется в моей базе данных.
– Но, Стриж… Ведь коды твоих волос тоже не находятся в общей базе.
– В том-то и дело, Энди.
***
Следующим утром, за общим завтраком, Уильям созерцал сонную мордашку своего ученика. Томас лениво пощипал виноград из вазы, отказался от салата и овсянки, выпил чашку эспрессо-романо, от одного крепкого запаха которого альфе свело челюсти, стянул пластинку сыра с тарелки Мишеля, вышел из-за стола и облокотился на широкие перила высокого окна, повернувшись ко всем присутствующим задом. На тихое замечание воспитателя и приветствие опоздавшего учителя математики мальчишка отвечал презрительным молчанием и соизволил повернуться, только когда Уильям поблагодарил появившегося с мороженым шеф-повара.
– Хватит жрать, – заявил омега. – У нас, кажется, урок истории, герр Каулитц?
– Томас! – с негодованием всплеснул руками Мишель.
– Раньше начнем – раньше кончим, – Томас скорчил смешную гримаску.
Уильям понял, что парень искал, на ком сорвать скверное утреннее настроение, и сделал приглашающий жест. На секунду на привлекательном лице омеги промелькнуло выражение досады, но Томас быстро опомнился и первым вышел из столовой.
В благоухающем саду двое рабочих подстригали розы. Над фонтанами распыляемой по газонам воды висели прозрачные радуги.
Томас стоял на песчаной дорожке с засунутыми глубоко в карманы брюк руками и угрюмо поджидал Уильяма. Сегодня омега был в обычной белой футболке с ярким принтом и разодранных на коленках узких джинсах. Фиолетовые кеды с распущенными неоново-оранжевыми шнурками поражали смелым цветовым решением. Честно признаться, Уильяму нравился ультра-молодежный стиль Томаса, и он чуть было не сделал комплимент мальчишке, но вовремя спохватился, вспоминая утомительные напутствия китайского психолога – чтобы добиться наилучшего результата, альфа должен был изображать из себя серьезного мужчину-бету, с классическими манерами и поведением. Впрочем, что-то в придуманной китайцами системе уже давало сбой.
Томас подметил замешательство Уильяма и вызывающе расправил плечи.
– Тебе не нравится, как я выгляжу?
– Ты невероятно привлекательный юноша, – искренне начал Уильям. – И футболка твоя отличная… по сравнению со вчерашней. Правда, джинсы могли быть… целее.
Альфе самому начала надоедать та роль, которую приходилось играть. Томас вдруг весело оскалился.
– И кеды, наверное, тоже слишком яркие, да?
– Угу, – не понимая, к чему ведет омега, согласился Уильям.
– Я сегодня такой послушный ученик! – вдруг хихикнул юноша, быстро скинул с узких ступней фиолетовую обувку, закинул на газон, только шнурки мелькнули оранжевыми змейками.
Альфа молча наблюдал, как омега стаскивал с тонких бедер джинсы. Под джинсами не было белья. Белая футболка едва доходила до талии. Пылающему взору Уильяма открылся гладкий пах и аккуратный, чуть приподнятый член, а когда Томас повернулся к застывшим с секаторами в руках садовникам – то и округлая смуглая попка с заметной родинкой на правой половинке.
– Эй, парни, – радостно обратился к невольным свидетелям стриптиза Томас. – Одолжите ножницы?
Один из рабочих отмер и подал садовый инструмент. Омега потянулся через колючий куст, оттопырив привлекательную часть тела, подхватил ножницы и ловко отхряпал свои джинсы аккурат над модными дырами. Медленно надел получившиеся шорты и покрутился на месте перед потерявшим дар речи Уильямом.
– Так лучше?
Альфе показалось, что яркий монстр с принта на белой футболке Томаса смеялся именно над ним.
Уильям не стал скрывать, что омега произвел нужное впечатление, и довольный парень повеселел, оживился, его движения наполнились ленивой грацией, а в насыщенно-карих глазах появился интерес. Альфа решил пожертвовать полноценным уроком истории в пользу сближения с учеником. Омега кокетливо шел на контакт, внезапно задавал неудобные вопросы, смеялся остроумным ответам, а вскоре, когда молодые люди нашли скрытую от посторонних глаз беседку, и вовсе закинул свои голые ровные ноги на колени Уильяму, из-под длинных ресниц наблюдая за реакцией. Почувствовав молчаливое одобрение, альфа погладил изящную щиколотку. Томас выпятил нижнюю губу.
– Не соблазняйте меня, учитель, – заметил он почти ласковым тоном.
– Я остановился на признании империи Карла Великого, – попытался продолжить учитель. Омега потер свои аккуратные ступни одна об другую.
– А мы не могли видеться раньше в стенах моего колледжа? – внезапно спросил Томас. – Твоя манера речи, Билл, кажется мне удивительно знакомой…
– Не думаю, – медленно отозвался Уильям.
И тут же, яркой вспышкой в голове, вдруг пришло осознание, что мальчик прав. Два года назад молодой человек действительно посещал престижный колледж с продолжительной лекцией по истории Древней Англии – в школе готовилась большая ролевая игра в стиле эпохи короля Артура.
Томас внимательно посмотрел в лицо учителя, улыбнулся и застенчиво накрутил дредину на тонкий пальчик.
– А ты точно бета, Билл?
– Альфа вряд ли остался бы спокойным в твоем присутствии, Том, – засмеялся Уильям, поглаживая острую загорелую коленку. – Ты слишком секси и ведешь себя так… приглашающе.
Урок истории закончился слишком быстро. Томас вскочил с места, чмокнул учителя в середину губ и выскочил из беседки.
Молодой альфа остался один, но не торопился покинуть удобную скамейку, так подходящую для размышлений. С одной стороны, Уильям начал понимать своего ученика, омега оказался интереснее, чем его презентация, дерзким, своевольным, умным и проницательным, с потенциалом развития и тайнами. В своем успехе как учителя Уильям был уверен – мальчишка быстро увлекался и внимательно слушал. А вот эротический интерес Тома к альфе несколько напрягал, ведь омега не мог почувствовать характерного доминантного аромата, китайский спрей сделал свое дело. Вел себя Уильям безукоризненно, не возбудившись даже от сеанса неожиданного стриптиза. Впрочем, в этом была виновата акклиматизация и проклятый запах цитрусов, которым был наполнен сад и дом. От ароматических составляющих лимонной цедры у Уильяма началась аллергия, которая вызвала воспаление маленького органа на нёбе, отвечающего за восприятие интимных запахов. Альфа предполагал, что юный омега пах восхитительно, но в соответствие с выбранной ролью, реагировал только на внешнюю красоту и выходки юноши.
И все же Уильям решил поговорить с бетой-психологом. Когда над «Виллой аль маре» ярко зазолотился серп месяца, молодой человек набрал оставленный азиатом номер.
***
– Что-то ты зачастил мне звонить, Стриж. Я ведь могу подумать, что ты скучаешь в своей изолированной компании учителей и омег.
– В нашей компании учителей оказался альфа.
– Да ты что? Не тот ли подозрительный бета с приятным запахом?
– Именно, Энди. Я подслушал его разговор с каким-то советчиком. Билл говорил, что из-за спрея и лимонов не чует моего запаха и поэтому не реагирует как альфа, что я оказался не таким, как ему заочно презентовали, и что его перестала устраивать ситуация.
– Ну надо же! Стриж, тебе всегда везет на приключения!
– Я и сам уже догадывался, что он фальшивый бета. Пожалуй, мне нравится его сопротивление неизвестным обстоятельствам. Надо будет приготовить пару стрессов.
– Зачем это все, Стриж?
– Энди, не тупи. Меня хотят продать подороже, а купить подешевле. Я пока не знаю покупателей и продавцов, но уверен, что создам им форс-мажор!
========== Глава 3 ==========
Уильяму снилось, что его лицо гладили нежные тонкие пальчики – легко огибали скулу, повторяли рисунок ушной раковины, всей ладонью прочесывали по волосам, от виска до затылка. Темно-карие, прозрачно-медовые глаза внимательно и ласково следили за реакцией альфы. Белые зубы прикусывали полную нижнюю губу, а кончик языка постоянно возвращался к маленькой золотой подковке пирсинга. Уильям блаженно улыбнулся и открыл глаза.
Омега был увлечен работой, сосредоточенно сопел и действительно, помогал себе кончиком языка, теребя сережку в губе. В руке омега держал большие ножницы. Уильям услышал звук соединения лезвий прямо у своего уха и резко отпрянул. В нежных пальчиках осталась прядь светлых волос.
– Что это такое? – грозно спросил охрипшим голосом Уильям.
В бесовских раскосых глазах промелькнули золотые искры.
– Терпеть не могу блондинов, да еще с длинными волосами, – невинным тоном отозвался Томас. – Решил сделать тебе сюрприз, – он пощелкал ножницами.
Уильям слетел с кровати, в следующее мгновение сильно сжал кисть вскрикнувшего омеги – инструмент со звоном упал на плиточный пол, а сам юноша оказался прижат к стене. Твердые пальцы разъяренного учителя больно впились в хрупкие плечи.
– Если ты, мелкий сучёныш, еще раз позволишь себе что-либо подобное, – медленно и зло выдохнул Уильям, смотря прямо в темнеющие от расширяющихся зрачков глаза, – то я…
– То что? – попытался сопротивляться омега.
– Выебу тебя так, что месяц сидеть не сможешь! – неоригинально пригрозил альфа и, не выдержав близости припухших влажных губ, припал к ним жадным поцелуем.
Губы оказались мягкими и послушными, с готовностью и неожиданным желанием подчинившиеся агрессии. Уильям понял, что сейчас сдуреет и наделает глупостей, отскочил от обалдевшего омеги, подхватил первую попавшуюся на глаза футболку и брюки, сунул босые ноги в кроссовки. Томас очнулся, выбежал за дверь и шумно понесся по коридору.
Спешно одеваясь, Уильям огляделся – на полу, рядом с ножницами, валялись блондинистые пряди, разной длины и пушистости. Альфа схватился за голову и бросился к зеркалу. Истерически рассмеялся – мелкий поганец все-таки вывел его из себя. Приличная прическа из длинных прямых волос превратилась в нечто невообразимое, торчащее в стороны, совершенно кинковое.
Порывшись в сумке, Уильям выудил бейсболку и в таком виде попался на глаза Мишелю.
– Я должен на несколько часов покинуть замок, – посчитал нужным объясниться Уильям. – Мне необходимо побывать в городе.
– Что-то случилось? – вежливо поинтересовался Мишель.
Молодой человек молча стянул с головы непафосный головной убор. Мишель выронил корзинку с персиками.
– Томас?
– Угу. Выразил свое отношение к моей прическе.
– Я могу распорядиться насчет шофера, – тактично помолчав, предложил омега.
Уильям вернул бейсболку на место.
– Не нужно, благодарю. Я прогуляюсь, проветрюсь, посмотрю город. Мне надо подумать. А урок истории перенесем на вечер.
Альфа быстрым шагом покинул виллу. С анфилады второго этажа за ним пристально следил младший герцог фон Мауерзеглер, поглаживая через ткань тонкой футболки наливающиеся черным синяки на плечах.
Городок Рокка-Империале располагался на соседнем холме, будто обнимая его каменными объятиями домов и мостовых. Уильям резво пробежался по крутым ступеням улиц. Как принято на юге, у каждого дома располагались маленькие горшки с розмарином и базиликом, и огромные – с цветущими олеандрами и вездесущими цитрусами. Приветливые жители с удовольствием направляли бегло говорящего по-итальянски Уильяма вверх по выложенным плитами песчаника улицам. Увидев, наконец, подходящую вывеску, альфа приуныл – старинное обозначение ножниц и опасной бритвы не вдохновляло. Впрочем, пройдя в средневековое здание, молодой человек оказался в светлом, кондиционированном, вполне себе цивилизованном салоне « Л’ореаль». Милый омега в униформе пригласил клиента в кресло, поцокал языком от увиденного безобразия на голове и заверил, что все на свете поправимо.
В течение следующих двух часов Уильям лениво наблюдал за слаженной работой персонала престижного салона, слушал рекламу разнообразных продуктов индустрии красоты из включенного телевизора и размышлял о том, что ему все равно чертовски нравился Томас фон Мауерзеглер. Омега оказался вовсе не нежным хрупким цветком, а закаленной колючкой с яркой индивидуальностью, но именно это привлекало и манило к строптивому мальчишке. К тому же, Томас был редким красавчиком. Пусть Уильям не чуял его запаха, но и человеческого обаяния, природной грации, изящества и теплоты смуглого тонкого тела, кокетливого блеска лукавых глаз хватало, чтобы всерьез и искренне идти к поставленной цели.
Мастер-омега развернул кресло к зеркалу. Уильям взглянул на себя и чуть не рассмеялся: сотрудник салона расстарался, подобрал вместо прежнего невнятно-светло-русого цвета платиновый благородный оттенок и сделал стильную стрижку, с длинной челкой впереди и коротко выбритыми висками и затылком. Но теперь молодой человек выглядел, как стопроцентный альфа, без вариантов. Гармоничные черты лица словно заострились, глаза приобрели хищный разрез и властное выражение, чувственные губы воина и любовника не оставляли омегам ни единого шанса избежать сетей страсти. Уильям был высок и обладал незаметной в одежде сухой мускулатурой легкоатлета, но именно сегодня обтягивающая простая футболка и тонкие летние брюки выдавали его жилистое превосходное сложение, с прямыми плечами, узкой талией и длинными ногами. Омега-мастер судорожно сглотнул, коротко вдохнул ртом, будто смакуя воздух. От юноши отчетливо запахло сладким желанием. Уильям не понял, как он почуял это – то ли из-за постоянной вентиляции помещения обоняние пришло в норму, то ли омега так резко среагировал на понравившегося мужчину.
Чужой запах оказался приторным и неприятным, поэтому альфа быстро расплатился, чуть не вприпрыжку покинул салон, запутался в незнакомых улицах и вышел к маленькому кафе, где на открытом огне жарились сардинки и грибы с щедрым добавлением красного тропейского лука. Молодой человек продегустировал одуренно пахнущие деликатесы, а затем и калабрийскую пасту с местным овечьим сыром пекорино, запивая приятным белым вином. От знаменитого лимонного ликера он отказался и необыкновенно довольный отправился в обратный путь.
К счастью, в вызывающе брутальном виде красавца-альфу никто в замке не увидел – время сиесты разогнало обителей по прохладным помещениям. Уильям скрылся в своей комнате, переоделся в темно-бордовый костюм-двойку и аккуратно зачесал назад короткие волосы цвета благородной платины.
Мишель изумленно уставился на возникшего в столовой Уильяма и неосознанно поднял верхнюю губу, мелкими глотками втягивая воздух. Не ощутив запаха альфы, он расслабился и знакомой улыбкой ответил на размышления преображенного молодого человека о соседнем городке.
Томас притащился, лениво подволакивая ноги и всем своим видом демонстрируя сонное безразличие, скользнул ничего не выражающим взглядом по строгому лицу учителя истории, по обыкновению утащил что-то из тарелки своего воспитателя и прислушался к тихому разговору педагогов об актуальных политических событиях.
Уильяма душил смех – пусть и неосознанно, Томас фон Мауерзеглер его переиграл, облачившись в гигантскую спортивную футболку и такие же бесконечные джинсы, в недрах которых окончательно терялись все его юные прелести. Но с рассыпавшимися по плечам длинными дредами и отстраненно-мечтательным лицом омега выглядел, как будто всю сиесту занимался страстным сексом, а потом впопыхах напялил вещи альфы, не по своему росту и размеру. По случайному совпадению, в сумке учителя истории лежала майка с похожим футбольным принтом.
На протяжении всего ужина Уильям Спенсер, в своем красивом костюме и со свежей строгой прической, зависал над тарелкой с остывшими спагетти и мучительно отгонял фантазии на тему обнаженного Томаса, изгибающегося в пояснице, с дрожащими длиннющими ресницами и приоткрытым в стоне страсти ртом.
Однако альфа не позволил себе ни капли эмоций, когда на свершившемся после ужина уроке истории Томас начал виновато теребить пальцами подол длинной одежки и скороговоркой бормотать невнятные извинения.
– Твои поступки иногда могут приводить к печальным последствиям, Том, – с суровым лицом выговорил Уильям после того, как парень справился с не особенно искренними оправданиями.
– Ага, – омега кивнул копной дредов и посмотрел мимо плеча Уильяма, на дальнюю спортивную площадку.
– Я не буду говорить отвлеченно, но еще в недалеком историческом прошлом лишение альфы и воина кос, к примеру, было символом порабощения, в том числе и физического.
Уильям надеялся своими словами устыдить и преподнести урок легкомысленному мальчишке, но реакции омеги ожидал совсем другой. Томас внезапно громко фыркнул и захохотал. Альфа смотрел на ржущего парня в легком недоумении. Омега смахнул слезы с мокрых ресниц.
– Мне чертовски повезло, что ты бета…
Он хохотнул напоследок и привычно помчался прочь, приминая гибкие ветки гибискуса. Уильям несколько секунд держал лицо, а потом весело рассмеялся.
– Тебе повезло, что у меня аллергия на лимоны, дурачок.
***
– Ох, Энди ты не представляешь, как я сегодня чуть не влип!
– Я уже радуюсь, что нахожусь так далеко от тебя, Стриж. Чего ты натворил?
– Я своему прекрасному историку волосы подстриг, пока он спал.
– Зачем?
– Он мне надоел со своим притворством – такой скучный и занудный, просто идеальный бета, да еще прическа – волосок к волоску, фу. Взял и обкромсал блонд его. Почти успел…
– Как это он тебя не выебал, когда увидел?
– Ха-ха, он пригрозил. И был так по-настоящему зол, что я даже испугался…
– Не верю своим ушам.
– Честное слово, в бешенстве этот альфа просто охуенный. Надо обязательно развести его на ярость еще раз. И на секс.
– Ты так опасно циничен, Стриж. Неужели влюбился?
– Замолчи, болван. Если этот альфа активен только когда дает уроки истории или в стрессе, то он со мной не справится. Хотя… Я начинаю чуять его запах… И этот запах превосходен, Андреас. Билл определенно не тот, кем пытается притворяться.
***
Уильяму все больше нравились часы, проведенные с юным омегой. Томас перестал провоцировать и дурить, и альфа получил превосходного ученика, вдумчивого и увлекающегося. Юноша запоминал все с первого раза, сам задавал вопросы и по-умному анализировал события.
Они расположились в дальнем уголке парка, у дорожки, ведущей к высокому обрыву. Совсем недалеко шумно дышало море. Учитель и ученик играли в шахматы. Переставляя белые фигуры, Уильям повествовал об одном из грандиозных сражений в истории, превратив обычную партию противостояния белых и черных в театр былых боевых действий. Томас моментально включился в игру, почувствовал себя полководцем бесчисленного войска, следил за ходом рассказа и вместе с талантливым учителем проходил все этапы сражения.
Увлекательный урок истории длился вдвое дольше запланированного. Партия была закончена в соответствии с исторической достоверностью, Томас искренне радовался за победу своего короля. Уильям был уверен, что память омеги удержит эту великую битву надолго. Альфа расправил плечи и посмотрел в ослепительное голубое небо.
– Пойдем на обрыв? – предложил Томас. – Почувствуешь себя вольной птицей над морем. Альбатросом, к примеру.
Уильям кивнул – надвигалась полуденная жара, ощущение свежего влажного бриза было бы сейчас очень уместно. Томас, подскакивая, как веселый щенок, побежал вперед. Альфа почувствовал в кармане брюк вибрирующий сигнал мобильного телефона, бросил тревожный взгляд на отдаляющегося омегу и ответил на звонок.
Азиатский психолог Ри весьма не вовремя желал узнать у Уильяма о положении дел.
– Ты звонишь днем, чтобы я при мальчишке давал отчет по соблазнению?
В телефоне неприятно задребезжало – альфа насмешил собеседника.
– Если бы мальчик был рядом, ты бы ответил по-другому, Уильям. Прошу прощения за несвоевременный звонок, я нахожусь на другом континенте и не сориентировался в часовом поясе.
Альфа кивнул, поняв причину.
– Мои успехи были бы заметнее, если бы ты не морочил мне голову своими выкладками. Том совсем не такой, каким ты пытался его представить, я уже об этом говорил…
– Ты не психолог, Уилл. Молодым омегам свойственно изображать из себя противоположность. Мои выводы следуют из работы с серьезными тестами, я не опираюсь на внешнее поведение личности, а говорю то, какой мальчик есть на самом деле.
– Не буду спорить, – Уильям взмахнул рукой, не позволяя себе повысить голос. – Мальчик сам сказал мне, что не любит блондинов, а ведь ты категорически утверждал обратное. Но прическа – это ерунда. Я чувствую, он реагирует на нормальную агрессию альфы, а не на приличного серьезного учителя, роль которого мне приходится здесь вымучивать, и это уже совсем другое дело. Я банально упускаю время, Ри.
– У меня не бывает ошибок, – холодно отозвался психолог. – Твое мнение субъективно. Ты говоришь о физической реакции омеги, но не ощущаешь его запаха из-за аллергии, поэтому все, что ты считаешь по этому поводу – домыслы. Томас – сложная личность, и тебе все-таки лучше довериться профессионалам.
Ощущая острое недовольство, Уильям быстро закончил разговор с бетой и скорым шагом направился вверх по вытоптанной тропинке, поросшей жесткой травой и кустарником, к небольшой, относительно ровной каменистой площадке над морем, на которой, притоптывая и размахивая руками, гарцевал юный Томас фон Мауерзеглер. Альфе оставалось преодолеть несколько десятков метров, когда юноша вдруг рискованно отпрыгнул, неловко забалансировал на краю, коротко вскрикнул и пропал из виду.
В мгновение ока Уильям подскочил к обрыву. Только спортивная выдержка спасла его от того, чтобы тотчас же не броситься вниз. Альфа заметил, что море было спокойно, будто в него несколько секунд назад не нырнуло с высоты примерно пятнадцати метров сто тридцать три фунта живого омежьего веса. Глубина казалась порядочной, но вода была настолько прозрачной, что Билл видел незамутненную синюю толщу. Альфа присел на корточки, пытаясь усмирить выпрыгивающее из груди сердце. Он ждал, зверея с каждым мгновением все больше.
Вскоре под ногами раздался шорох песка и камешков, цепкая ладошка ухватилась за жесткий куст и над ровной поверхностью каменной площадки показалась слегка припыленная любопытная мордочка. Уильям в один прыжок подскочил к парню и легко, как котенка, вытащил его наверх. Томас попытался поставить бровки домиком и сделать жалостный вид, дернулся в сильных руках.
Уильям молча встряхнул его еще раз.
– Отпусти! – вскрикнул Томас и брыкнул своего учителя кроссовком. – Ничего бы с тобой не случилось! Там глубоко и песчаное ровное дно…
– Ничего бы не случилось?! – уже не сдерживаясь, зарычал альфа, закинул сопротивляющегося омегу на плечо и поволок по тропинке, от особенно громких воплей прилаживая ладонью по удобно расположенной заднице.
Таким образом он промчался по парку, от нахлынувшей ярости не видя окружающий мир, не ощущая ударов кулачками по своей спине и не слыша мата и угроз.
Мишель, два педагога-беты, литератор-омега и парни-садовники молча наблюдали всю сцену издалека.
– Надеюсь, Билл навешает ему по полной, – одобрил невозмутимый учитель химии и уткнулся в книгу.
– Наконец-то нашелся смелый, кто взялся за воспитание нашего избалованного недоросля, – выдохнул Мишель. – Давно пора.
Цвели розы. Благоухали зреющие лимоны.
В увитой плющом беломраморной беседке Уильям ловко перекинул огрызающегося парня через колено, сдернул огромные джинсы и звонко шлепнул, на пробу, по смуглой округлой попе. Томас взвизгнул, нецензурно выражая свое отношение к ситуации, и попытался вывернуться из-под крепко прижавшей его руки. Альфа был намного сильнее, это ощущалось и в его чистой ярости, и в силе громких ударов. Уильям и сам не заметил, как увлекся. На голых половинках отпечатывались розовые следы от ладоней, звуки резкого прикосновения к упругой заднице отдавались в голове. Томас уже не матерился, а всхлипывал, подрагивая ногами, до онемения вцепившись пальцами в холодную скамейку. Наконец Уильям опомнился и ослабил хватку. Ладонь гудела. Длинная футболка скользнула вниз, прикрывая нашлепанную покрасневшую попку. Омега так и оставался лежать поперек чужих колен, громко посапывая. Уильям осторожно, но решительно развернул парня лицом к себе. От вида растрепанных дредов, слипшихся длинных ресниц, мокрых дорожек по пунцовым от стыда щекам и распухших губ альфу накрыла волна умиления, и он неожиданно для себя с бесконечной нежностью погладил ладонями обиженное личико, коснулся губами накусанных губ, таких сладких и манящих. Томас сразу подчинился, принял ласку, огорченно всхлипнул и прижался тонким горячим бедром. Уильям позволил себе страстный поцелуй, с удовольствием обнял мальчишку за плечи. От накатывающего удовольствия затуманило голову – альфа вдруг почувствовал вкус поцелуя омеги, когда шустрый язычок начал исследовать его рот, как предчувствие чего-то невообразимо восхитительного, неизведанного, пока лишь будущей ноткой восторга, словно легкий ветерок, принесший с моря аромат приближающейся каравеллы с дивными фруктами и специями. Томас зажмурился, тихо простонал и оторвался от властных губ. Уильям ощутил его напряженную плоть через материал летних брюк. Юноша уткнулся носом в открытую шею альфы, пряча покрасневшее лицо, а руки Уильяма начали исследование под бесформенной футболкой. Мешковатые штаны лежали на плитке, так и не надетые после наказания. Омега часто и громко дышал, открытым ртом вдыхая запах мужчины, и ритмично толкался в умелую руку. Его член был твердым и скользким от запредельного возбуждения. Уильям ощущал стремительное биение чужого сердца у своей груди, щекотное трепетание длинных ресниц по шее, горячее дыхание и страстное движение бархатистого и твердого органа в ладони. Томас застонал в сильную шею, напрягшись бедрами, дернул Уильяма за светлую рубашку, испачкал темные брюки своим семенем. Альфа словно впитал в себя первый стон омеги – он растворился в крови, в каждой клетке его тела, отравил навсегда своим ядом и сладостью.
Томас раскрыл опьяненные удовольствием глаза.
– Я, собственно, прошу прощения…
Уильям поднял взгляд к своду беседки, стараясь не расхохотаться от находчивости своего ученика.
***
– Я решил, что ты про меня забыл, Стриж. Не звонишь, не рассказываешь.
– Я не обязан перед тобой отчитываться, Энди.
– Чего это такой злой? Неужели альфа оказался «не альфой»? Или, наоборот, стал «супер-альфой» и наконец укротил тебя, такого гордого и неприступного?
– Заткнись.
– Немногословно. Мне не нравится наш разговор. Совсем ничего не расскажешь?
– Я расскажу, Энди, честно. Только… потом. Я иногда бываю таким… невыносимым.
– Ты что, плачешь? Томи?
========== Глава 4 ==========
– У меня вообще каникулы! – неожиданно выступил Томас за завтраком. – Сегодня пятница, так что объявляю свободу от уроков до понедельника!
Уильям переглянулся с Мишелем. Учителя улыбнулись.
– Пожалуй, я соглашусь с герцогом, – высказался химик и уткнулся в тарелку.
Уильям вышел в парк. Ветерок растрепал не уложенные белые пряди – альфе до чертиков надоело ощущение лака на волосах. Томас в компании невесть откуда взявшейся молодежи оживленно размахивал руками.
– Эй, Билл! – громко крикнул он. – Пойдешь с нами на пляж?
Оказалось, что молодые люди собирали команду для игры в пляжный волейбол и сейчас намеревались отправиться к морю, к обустроенной для этого площадке. Уильям не мог отказать – взгляд карих глаз буквально умолял присоединиться к развлечению.
Быстро обсудив все вопросы, молодежь двинулась по дорожкам парка к пляжу. Томас отстал, подождал Уильяма.
– Я не буду играть, – сразу предупредил альфа, не объясняя, что по силе ударов и реакции в игре его сущность будет моментально выявлена. Юноша молча кивнул.
– И пожалуйста, Том, – Уильям остановился и проникновенно взглянул в ставшие тревожными восточные глаза. – Без блядства, хорошо?
Томас радостно ухмыльнулся и побежал за товарищами, встряхивая длинными дредами.
Уильям не торопился присоединиться к шумной компании. Действие китайского спрея заканчивалось, и молодой человек старательно забывал о применении его во второй раз. Накануне вечером альфа плотно закрыл все окна в своей комнате и включил кондиционер. Утром он почти обрел обоняние и потому старался держаться подальше от Томаса. Умный омега разгадал в своем учителе альфу, Уильям был в этом почти уверен, как и в том, что юноша не выдаст. Они внезапно зазвучали на одной волне, стоило лишь ненадолго скинуть маски. Уильям решил, что проигнорирует наставления китайского психолога относительно модели поведения и дальше будет общаться так, как ему покажется уместным.
На ухоженном пляже компания привычно поделилась на двойки – площадки позволяли одновременно играть двум парам. Бета-химик вызвался быть судьей. Один из рабочих, оказавшийся довольно высоким и спортивным омегой, вопросительно посмотрел на Уильяма. Тот развел руками.
– Я пас.
– У него такое плохое зрение, ну ничего рядом не видит, а сегодня как раз жаловался, что пора менять контактные линзы, – протараторил Томас, мстительно наблюдая за учителем. – Пусть на море любуется, оно что в линзах, что без них – одинаковое.
Уильям согласно покивал головой. Парни отошли на разминку.
– Это же не считается за блядство? – прошептал Томас и вовремя отпрыгнул, повернувшись к альфе боком.
Уильям угрожающе рыкнул, сверкнул клыками, пытаясь не дышать слишком глубоко. Цитрусовые деревья остались в парке, с моря дул свежий ветер, и альфа, наконец, почуял Томаса. Запах оказался настолько невероятен, что Уильям изо всех сил сдерживал слезы восторга. Аромат нетронутого омеги, как первые робкие волны ночного прибоя… как теплые капли чистого летнего дождя, как роса, как радуга… если все это имело свой тонкий и потрясающий запах, впечатление, предвкушение. Уильям часто сглатывал и кусал щеку изнутри, стараясь болью отвлечься от головокружительного желания.
Он щурился, поддерживая экспромт Томаса, и издалека наблюдал за ходом игры. Мальчишка отлично играл, сильно подавал, ловко отбивал и ни разу не попал ни в аут, ни в сетку. К тому же, явно рисовался красивыми позами. Уильям ощущал, что все эти нагибания, выпячивание пострадавшей накануне попки, быстрые потягивания изящного тела, зацелованного солнцем до золотистой смуглоты – для него одного. Альфа отворачивался к морю и улыбался собственнической улыбкой – еще чуть-чуть и омега станет желанным трофеем.
Уильям почувствовал приближение Томаса за несколько секунд то того, как услышал вкрадчивое:
