Текст книги "Замок черных стрижей (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Глава 1 ==========
– Еще один коктейль, красавчик?
Омега нехотя перевел взгляд на дерзнувшего. Незнакомый парень сказал какой-то восторженный комплимент, но в это время из динамиков раздались первые аккорды популярного хита, зал моментально наполнился музыкой, пришел в движение, засвистел одобрительно и замельтешил руками. Омега хмыкнул, поднялся с нагретого места и молча вытянул из рук новоявленного поклонника-беты стакан с красивым, черно-белыми слоями, алкогольным коктейлем. Подтанцовывая, юноша проскользнул к противоположной стене, точно выдернул из подпевающей толпы мелкого возбужденного блондина.
– Ты чего, Стриж? – обиженно спросил школьный друг. – Только шоу началось…
– Да скукотища же, – отозвался омега, состроив уморительную гримаску. – Пойдем к выпускникам-альфам.
Блондинчик испуганно выпучил блекло-голубые глаза, тщательно накрашенные ради Весеннего Бала, знаменующего окончание учебного года в одной престижной гимназии Великобритании.
– Какой ты трус, Энди, – улыбнулся омега, правильно истолковав подавленное молчание друга, встряхнул небрежно уложенными длинными волосами. Русые волнистые пряди прихотливо разметались по узкой спине. Энди завистливо проследил взглядом за изящным движением прямых плеч и пробормотал:
– Ну… Стриж, опасно ведь… Пьяные они там все… К тебе же и начнут приставать.
– Да ладно?! – развеселился омега и хлопнул друга по тощей заднице в модных брюках. – На тебе же надеты эти обязательные… «стоп-трусы»! – он презрительно усмехнулся. – В нашей тухлой школе вряд ли найдется хоть один рисковый, который полезет к недозрелым омегам. Не тормози, хоть развлечемся.
Не слушая нервного бормотания, высокий тонкий юноша потащил одноклассника к выходу из танцующего зала.
Старинный парк был освещен китайскими фонариками. Недалеко, у дорожки, ведущей к каменной ограде, разговаривали три крепких охранника. Омеги быстро свернули на боковую тропинку, стараясь не привлекать мужчин, и остановились под цветущим кустом чайных роз, нервно дыша и сверкая возбужденными глазами. Из распахнутых окон первого этажа «клуба альф» доносилась совсем другая музыка – жесткий хард-рок. Нетрезвые выкрики и общий шум большой вечеринки наводили на мысли о том, что веселье давно перетекло за рамки контролируемого.
Энди зябко передернул плечами.
– Боишься? – чуть слышно, одними губами выдохнул Стриж.
Хрупкий блондин кивнул. Омега положил изящную ладонь на плечо друга.
– Мы только немножко потусим. У тебя ведь течка нескоро?
Энди покачал головой, прислушиваясь к хриплым от алкоголя голосам. Стриж тем временем воровато оглянулся и выдавил себе на язык порцию тягуче-медовой субстанции из фольгированного маленького пакетика. В воздухе резко запахло анисом.
– Что ты делаешь? – отпрянул от друга Энди, принюхиваясь и широко раскрывая глаза. – Зачем тебе возбудитель? Совсем рехнулся?
Довольный проделкой омега не успел ответить. Из окна высунулся темноволосый альфа, закурил и заметил два силуэта около розовых кустов.
– Парни, у нас гости! – крикнул он в комнату.
К окнам тут же привалило полтора десятка молодых самцов.
– Да это Стриж! – с ноткой веселого удивления узнал кто-то. – Заходите, мальчики, мы вас не обидим!
Энди с укором в накрашенных глазах посмотрел на друга. Стриж расправил плечи и моментально придал своему прелестному личику настороженно-любопытное выражение щенка, впервые попавшего на игровую площадку.
– Если только ненадолго… – будто размышляя, отозвался он на приглашение. – И если вы гарантируете моему другу безопасность.
Альфы одобрительно зашумели и распахнули перед юношами дверь в полутемное помещение. Омег бережно усадили на лучший диван и принесли по стакану с виски – от знакомых сладеньких коктейлей Стриж отказался, презрительно сморщив идеальный нос. Супер-популярные альфы колледжа, составляющие баскетбольную команду и десятку самых успешных выпускников, расселись рядом, образовали плотное кольцо из сильных тренированных тел. Оглушительно гремела музыка. Немного поудивлявшись смелому поступку двух омег, остальные альфы вернулись к прежнему режиму празднования. В многочисленных стаканах заплескался алкоголь, возобновились громкие споры и смех. Кто-то подпевал знаменитым рокерским хитам. Энди затравленно озирался по сторонам и осторожно касался кончиком языка жгучего напитка, мечтая вернуться на попсовую безопасную вечеринку. Близость к разгоряченным, почти взрослым альфам его очень напрягала.
Стриж глубоко дышал, чуть приоткрывая выразительные губы. Запахи вокруг были настолько упоительны, что омега пожалел о прошедшей месяц назад течке. Тогда бы его уж точно не остановили даже, по его же меткому выражению, «неблядские трусики», обязательные для всех омег колледжа, реагирующие на пот и выделения альф, и по легенде, то ли бьющие током, то ли подающие громкие сигналы при прямом контакте… За все время существования средства защиты никто не рискнул проверить его в деле. Слабый медово-анисовый возбудитель наложился на естественный темперамент омеги и быстро дал эффект. Запах здоровых альф кружил голову – терпкие мускусные нотки пота, древесные ароматы кожи и волос, у всех разные, но одинаково волнующие, пробуждающие изнутри странную вибрацию, сладкую дрожь по напряженному телу. Омега прогнулся в пояснице, когда по ней прошлись осторожные сильные пальцы, подставил нервную длинную шею ласкающим теплым губам. Другие губы – крупные, с привкусом горького алкоголя, сначала несмело, словно ожидая подвоха, а потом и решительно коснулись чувственного рта с золотой подковкой пирсинга на словно припухшей нижней губе. Стриж отдавался поцелую, ощущал всем телом безумное желание этих молодых самцов, будто наэлектризованные руки, блуждающие по его груди, по соскам, по ребрам к впадинке пупка. Мужские пальцы гладили волосы, незнакомые губы целовали лицо. Он чувствовал шершавые языки на своей шее. Кто-то настойчиво сжимал через ткань модных узких брюк напряженный член омеги. Стриж тихо простонал в чужой рот, в слишком долгий поцелуй с альфой, имя которого не помнил. Ему было хорошо, так безумно хорошо быть объектом безудержной страсти, многочисленного желания в стремлении хоть ненадолго приблизиться к невозможной мечте. Омега позволил ласкать себя между ног через тонкую джинсу, сам оглаживал чьи-то горячие бедра, восхищаясь каменным возбуждением и размерами настоящих альф…
Яркая полоска света из открывшейся двери резанула по глазам. Своим острым обонянием Стриж моментально вычислил двух старших педагогов и личного камердинера и засмеялся, так комично выглядели их нелепые возмущенные жесты. Кажется, он сопротивлялся, когда его за шкирку вытаскивали из переплетенных объятий пяти альф…
Действие возбуждающего препарата отпустило уже в автомобиле. Омега пригляделся к проносящемуся за окном пейзажу. Машина ровно шла по трассе, уже далеко за городом, в наступающем серо-розовом рассвете. Юноша полулежал на заднем сидении роскошного авто люкс-класса, рядом ровно сидел Мишель – воспитатель, сопровождающий омегу за пределами учебного заведения. Напряженная шея немолодого спутника выражала крайнюю степень неодобрения.
– Чудесное утро, – начал разговор Стриж.
Мишель повернул голову, внимательно посмотрел на подопечного, заметил насмешку в темно-карих миндалевидных глазах и вздохнул:
– Через час мы прибудем домой, милорд. Как прикажешь объяснять твое поведение на сей раз?
– От тебя потребуется лишь чуть сгладить острые углы при отчете отцу, – пожал плечами омега. – За свои поступки я отвечу сам.
Мишель покачал головой.
– Безрассудство – твое второе имя.
– Мое второе имя – Стриж, – тряхнул нечесаной с праздничной ночи гривой омега. – Не изображай из себя святошу, Мишель. Ты сам в юности сбежал из родного дома с любовником, когда родственники привели в твою спальню не того альфу. Ты, кажется, скитался по кемпингам хиппи?
– Откуда ты это знаешь? – пораженно выдохнул слуга, а в его всегда спокойных глазах промелькнули яркие искры.
– Стрижи начирикали, – отозвался юноша и отвернулся к окну.
Дальнейший путь прошел в тишине. Воспитатель не решился расспрашивать юного омегу об источнике информации. Несмотря на ангельскую внешность, младший герцог Томас фон Мауерзеглер был знатным манипулятором, хитрецом и аналитиком, способным делать удивительные и точные выводы из крупинок разрозненных фактов, разговоров, строчек в виртуальных сообществах, и хладнокровно использовать полученные сведения в свою пользу.
***
Герцог Дитрих Гюнтер фон Мауерзеглер опустился на мраморную скамейку белокаменной беседки. Пьянящий запах из цветущего розария – гордости лучшего ландшафтного дизайнера Баварии, струился широкой сладкой волной, окутывая так любимые герцогом античные статуи героев. Высокий стройный альфа нетерпеливым жестом взъерошил короткие белокурые волосы, потянул носом воздух, поморщился. Розы, розы везде. Невозможность почувствовать приближение сына слегка раздражала. Впрочем, герцог сам распорядился насчет встречи в этом уголке обширного парка. Волнующий запах девственного омеги еще в прошлом году сильно мешал отцу общаться с младшим сыном. Определенно, в лишь недавно отмененном законе, по которому подросших детей-омег воспитывали отдельно от родственников-альф, имелся глубокий смысл, слишком часто в больших семьях случались инцесты. А в результате – бесплодное потомство, так называемые «беты», отстоявшие свои гражданские права как равные альфам и омегам только в середине прошлого века. Почти в каждой семье были беты, но только не в роду герцогов фон Мауерзеглер.
Легкие шаги по гравию отвлекли Дитриха от посторонних мыслей. В беседке появился юноша – тонкий и гибкий, как лоза, юный, грациозный. Альфа ласково улыбнулся, протянул руки для объятий. У грозного успешного бизнесмена и аристократа фон Мауерзеглер имелись только две слабости – любимый супруг Джамаль – чернокудрый лотос из катарского эмирата, и младший сын Томас, так похожий лицом и манерами на обожаемого мужа-принца.
– Здравствуй, дорогой мой чертенок, – сияя голубыми глазами, выговорил герцог, целуя прелестное создание в душистую копну медово-русых волос.
Томас потерся нежной щекой о твердую скулу. Он всегда ощущал волны любви от герцога, знал о безнаказанности, умело манипулировал, хотя и искреннее восхищался этим сильным и красивым альфой, своим отцом.
Стараясь придать лицу строгое выражение, Дитрих выразил порицание отвратительному поведению сына в школе и отсутствию интереса к постижению наук. Томас задумчиво смотрел в цветущий сад по-восточному раскосыми глазами, капризно поджав нижнюю губу с золотой подковкой пирсинга. Тонкие длинные пальцы обрывали лепестки с ближайшей чайной розы. Герцог засмотрелся за нервное движение юного омеги и упустил конец сердитой фразы, хотя ему и так все было понятно – мальчик вырос, гормоны и страстная натура отвлекали любимого сына от учебы и придавали дерзости его поступкам.
– Я обалдел от альф, – внезапно заявил Томас, повернувшись к отцу. – Они преследуют меня в колледже, они навязываются дома, как только я оказываюсь на каникулах, а ты хочешь примерного поведения и прилежания. Да если я начну изображать паиньку, меня просто завернут в ковер и умчат в горы.
Дитрих прищурился – обиженное лицо омеги выглядело вполне искренне.
– Хорошо, мой дорогой. Я отправлю тебя на все лето в Италию, в наш южный замок Мауерзеглернест. Там не будет альф, обещаю.
***
Мощный седой мужчина с удовольствием взглянул на появившегося в кабинете старшего сына. Высокий, красивый, одетый с безупречным вкусом молодой человек вежливо поздоровался с отцом, коротко кивнул незнакомому азиату-бете, свободно сел на привычное место у дубового старинного стола и приготовился внимательно слушать.
– Я напомню о нашем разговоре трехлетней давности, Уильям, – сразу начал отец. – Тогда я сказал, что до поры до времени не собираюсь интересоваться твоей личной жизнью.
Альфа сделал паузу. Уильям посмотрел в его светло-карие глаза.
– Я помню.
– За это время я ни разу не спросил, почему у тебя два беты на контракте для эскорта или отчего еще ни один омега не получил от тебя метку…
– Я еще молод для серьезных отношений, – заметил Уильям. – Ты сам так говорил.
Мужчина кивнул.
– Разумеется. Но время пришло, тебе скоро двадцать пять.
Молчаливый азиат пересел поближе к разговору. Молодой человек никак не показал своего неудовольствия, и взрослый альфа едва заметно улыбнулся, поощряя безукоризненное поведение сына.
– Наша семья владеет крупным пакетом акций в большой нефтеперерабатывающей компании. Это хороший доход, но и огромные риски. Конкуренция в нефтебизнесе жесткая.
– Не надо прелюдий, отец, – усмехнулся Уильям.
Мужчина поднялся, прошел от стола к распахнутому окну.
– У герцога фон Мауерзеглер подрос сын-омега. Сам герцог является нашим бизнес-партнером, а у его супруга нефтяная вышка в Катаре. Ты сам знаешь, Уилл, настоящих омег мало, а такие, как потомок древнего германского рода со струей свежей арабской крови – на вес золота. Очень скоро за благосклонность этого мальчика начнутся нешуточные бои. Уже сейчас мне нелегко общаться с коллегами, у которых есть взрослые сыновья-альфы.
Уильям едва заметно поморщился – вступительная речь отца ему не нравилась. Он с первых слов понял, в чем дело, и не имел намерений отказывать и спорить, поскольку подобные варианты рассматривались на семейном совете еще тогда, когда юный альфа достиг своего шестнадцатилетия. А значит, все было не так-то просто.
Отец продолжал, смотря на цветущие деревья старого парка:
– Пять лет назад старшему сыну-омеге этой фамилии, Кристоферу, исполнилось восемнадцать. Мы тогда проигнорировали «битвы самцов», ты был еще слишком молод, учился и приобретал ценный опыт. Кристофера взял замуж наследник кувейтского шейха. Второго сына герцог Дитрих обещал отдать европейцу. Томасу фон Мауерзеглер остался один год в колледже. А потом… – мужчина многозначительно замолчал.
Уильям поднял бровь. Он не стал спрашивать, почему бы прямо не заявить о желании породниться с герцогами и честно вступить в борьбу за любовь юного омеги. Все шло к тому, что сейчас ему озвучат сложный хитроумный план. Молодой человек уже давно знал – его отец-альфа, Джозеф Альберт Спенсер, потомок аристократов и политиков – феноменальный интриган.
Бета-азиат развернул к Уильяму монитор ноутбука, демонстрируя репродукцию восхитительного, мастерски созданного портрета маслом.
Молодой альфа увидел самое пленительное лицо в своей жизни – нежное, выразительное, с необычными миндалевидными глазами цвета благородного коньяка, прямым носом и светло-розовыми, по-детски припухшими губами. Длинные русые волосы теплого медового оттенка вызывали желание коснуться и приласкать. Общительный Уильям Спенсер часто знакомился с омегами, в том числе необыкновенно красивыми. Но тут было другое. Сердце сжалось от осознания – мой и ничей больше.
Азиат незаметно улыбнулся.
– Это твой омега, Уильям, – безапелляционно заявил, смотря прямо в глаза альфе. – Мы проводили психологическое исследование на выявление идеального супруга для Томаса фон Мауерзеглера, и им оказался ты. Твой внешний вид, твой образ жизни, твой запах полностью ему подходит. Ты и сам это почувствовал – мгновенно, едва взглянув. Но конкуренция действительно высока, потому уважаемый Джозеф заинтересовался нашим предложением.
Уильям повернулся к отцу. Он не сомневался в компетентности китайского специалиста – репутация у них как психологов и маркетологов была безупречной. Мужчина почувствовал пристальный взгляд сына и кивнул, не отвлекаясь от созерцания сада. Азиат уверенно продолжил:
– Герцог Дитрих фон Мауерзеглер отправил Томаса на все лето в родовой замок на юге Италии. Омега останется там один, под строгим присмотром. Никаких альф поблизости, мальчик должен отдохнуть от колледжа.
Уильям пожал плечами – он еще не понял, к чему этот долгий разговор. По его мнению, взрослые сильно запутывали ситуацию.
– Однако… – бета сделал паузу. – Томас в последнее время сильно отстал по успеваемости, и герцог нанял на период каникул лучших учителей по математике, химии и литературе. Остался педагог по истории. По нашей рекомендации ему предложили кандидатуру одного талантливого молодого человека с блестящими задатками ученого историка и умением заинтересовать самого ленивого ученика.
Наверное, Уильям должен был почувствовать себя польщенным, но отчего-то ощутил, как словно тонкие и скользкие путы охватывали его по рукам и ногам. Он вздрогнул и отозвался:
– Я альфа. Ты, кажется, сказал, что альфам нет доступа в замок?
Азиат хитро улыбнулся.
– Ты блестящий дипломат, Уильям Спенсер, и умеешь производить нужное впечатление. Я слышал, однажды ты крайне убедительно притворился бетой, чтобы добиться участия в экспедиции на Арабский Восток?
Уильям усмехнулся.
– Тогда я был моложе. Беты, конечно, бывают разные, но изолированный юный омега в разгар гормонального стресса наверняка почует запах альфы.
– Мы предоставим спрей, который приглушит доминантную составляющую. На время, разумеется. Ближе к концу лета у омеги начнется течка, и он, конечно, поймет, что ты альфа. У тебя будет месяц-полтора, чтобы расположить юношу к себе, очаровать, влюбить. Ты ведь знаешь, что значит первая проведенная с альфой течка?
– Это почти гарантированно заключение супружеского союза, – Уильям посмотрел на портрет юного омеги. В сказочных карих глазах он вдруг прочитал иронию.
– А почему же младший герцог так плохо учится в колледже? – спохватился альфа, замечая несоответствие и пытаясь отвести взгляд от монитора. – Он нормальный вообще?
Бета обиженно нахмурился, словно речь шла о собственном сыне.
– Томас фон Мауерзеглер был лучшим учеником на своем курсе и снизил успеваемость лишь в последний год. Это связано с бурным взрослением, у омеги случались перепады настроения, он пропускал уроки и не относился ответственно к выполнению заданий. Все естественно.
Уильям хмыкнул.
– Томас – милый, воспитанный, неиспорченный мальчик, – продолжал умиляться азиат. – У тебя не будет с ним проблем, Уилл. К тому же, ты – его типаж, и роль учителя очень в тему, Томасу нравятся серьезные эрудированные мужчины, спокойные и уверенные в себе. Только… придется изменить цвет волос. Омега предпочитает блондинов.
Уильям провел рукой по длинным темно-каштановым прядям, снова посмотрел на отца. Весь вид Джозефа Спенсера выражал крайнюю степень упрямства.
Молодой альфа был, действительно, прирожденным дипломатом. Он не стал спорить с отцом и делиться с бетой-психологом своими соображениями. Согласившись для видимости участвовать в авантюре, Уильям решил действовать по обстоятельствам и собственному усмотрению. Интуиция вопила об опасности, что-то во всей затее настораживало и пугало. Уильяму решительно не нравилась собственная реакция на портрет Томаса фон Мауерзеглера, слишком резким и внезапным было желание обладать незнакомым юношей и заявить о своих правах.
В задумчивости молодой человек прошел в комнату.
– Ты долго разговаривал с отцом, – услышал он родной голос и тут же увидел на фоне окна темный силуэт с выразительно скрещенными на груди руками.
– Разве ты не должен быть в пути на Бремен? – Уильям присел на кровать.
– Решил подождать результатов беседы. Мы оказались правы?
– Да, речь об омеге. Сложная комбинация, даже с подключением китайского интеллекта.
Уильям усмехнулся и быстро пересказал суть встречи с отцом, систематизируя в голове полученные сведения.
– Значит, герцог, – послышался вывод из наступивших сумерек. – Поздравляю.
– Не иронизируй, – устало попросил альфа. – Мне не нравится ситуация. Не могу понять, в чем причина, но что-то не сходится.
– Потом поймешь, Билл. Сейчас тебе наверняка не нравится, что придется перекраситься в блондина.
Уильям вздохнул и улыбнулся:
– Это точно.
Он почувствовал совсем близко знакомый запах сигарет, лаванды и полыни. Сердце сладко и привычно толкнулось от ощущения мягких губ на щеке. Быстрый поцелуй, и легкая тень выпрыгнула в открытое окно.
– Ровной дороги, – прошептал Уильям в темноту.
der Mauersegler (нем) – черный стриж
das Mauerseglernest (нем) – гнездо черных стрижей
========== Глава 2 ==========
Величественный замок Mauerseglernest, называемый местными жителями «Villa al mare», находился в регионе Калабрия недалеко от городка Рокка-Империале, на Ионическом побережье.
Паром остановился у живописного нагромождения слоистых камней, образующих естественный причал. Уильям спрыгнул на белый песок, перекинул на правое плечо походную сумку, перевел взгляд с бирюзового моря на далекий архитектурный комплекс из песчаника, возвышающийся на поросшей оливами и цитрусами горе. К замку вела широкая ухоженная дорога.
Теплый бриз растрепал длинные светло-русые волосы. Настроение стремительно повышалось. Солнце, вкусный воздух, напоенный ароматами южной природы, и окружающий средиземноморский ландшафт моментально настроили на отдых, несмотря на сложную задачу по завоеванию еще незнакомого омеги. Молодой человек заботливо отряхнул от мелких песчинок серые брюки и посмотрел на большой чемодан, раздумывая, не взять ли такси до замка.
– Вильгельм Каулитц? – обратился вдруг к нему по-немецки симпатичный омега лет сорока с внимательными синими глазами. Альфа приветливо улыбнулся – именно под этим именем он был отправлен на побережье в качестве учителя истории.
– Мишель Грюн, воспитатель младшего герцога фон Мауерзеглер, – представился омега и протянул ладонь для рукопожатия, а после кивнул в сторону припаркованного черного «VW Tiguan». – мне поручено сопроводить вас до виллы.
Уильям искренне улыбнулся – такое отношение к учителю характеризовало герцогов как людей исключительно воспитанных и порядочных. Заодно он порадовался, что не поленился заранее вжиться в отведенную роль, взять приличный тон в общении и облачиться в классические брюки и белую легкую рубашку, на время позабыв про любимый «casual style».
По дороге в гору альфа разговорился с Мишелем и вскоре полностью расположил к себе симпатичного воспитателя. Омега одобрительно смотрел на опрятно одетого красивого молодого человека, слушал его правильную речь и сам с явным удовольствием рассказывал о старом замке и городке.
Автомобиль остановился перед чугунными воротами, над которыми помещался герб герцогов, изображающий зеленый холм и трех мелких птиц, и витиевая кованая надпись-девиз: «Durch den Monsun». За воротами обнаружился ухоженный парк с песчаными дорожками и всевозможными цветочными композициями, а вдоль ограды росли лимонные деревья. Воздух был наполнен освежающим ароматом зреющих цитрусов.
– Надеюсь, ты найдешь общий язык со своим учеником, Вильгельм, – вздохнул Мишель, бросив взгляд на монументальное светлое строение.
– Билл, – решил перейти на дружеское обращение Уильям.
Омега улыбнулся.
– Удачи, Билл. Младший омега рода фон Мауерзеглер – сущий дьяволенок. Будь с ним осторожен.
Уильям удивленно кивнул – к такому напутствию он не был готов.
Они не торопясь, любуясь на парк, прошли к замку. Самая величественная его часть с высокими башнями, несущая раньше оборонительную функцию, располагалась в дальнем крыле, над морем. Жилой дом представлял собой двухэтажную постройку из светлого песчаника в средиземноморском стиле, с высокими окнами и общим балконом вдоль верхнего этажа. На выложенной каменной плиткой площадке перед парадным входом активно спорили несколько человек. При появлении Мишеля и Уильяма бурное обсуждение поутихло, а от группы отделился юноша и легкой танцующей походкой двинулся в сторону подошедших.
Томас фон Мауерзеглер был невероятно похож на свой чудесный портрет. Высокий для омеги, изящный, темно-золотистый от долгого пребывания на солнце. Впрочем, впечатление от фигуры портила странная одежда – бесформенные широкие штаны, удерживающиеся на тазовых косточках и словно подранная дикими зверями белая майка. Тень от кепки не давала рассмотреть лицо, но полуоткрытые губы так и притягивали взгляд. Заметив, как незнакомый блондин заглядывал под головной убор, омега одним решительным движением перевернул большую бейсболку козырьком назад, открывая восточные томные глаза, густые прямые брови и маленький ровный нос. Русые волосы, выглядевшие на портрете такими послушными и шелковистыми, сейчас были скручены в длинные жесткие дреды, которые придавали юноше вызывающей экзотики. Омега усмехнулся. Уильяма неприятно удивила эта ухмылка, так не похожая на нежное обещание ласковой улыбки на дивном портрете. Альфа глубоко вздохнул – дополнительным неудобным «бонусом» оказался навязчивый запах лимонов, который отбивал тонкое обоняние. Уильям не чуял ни малейшего оттенка аромата омеги.
– Ты подрался с кем-то, милорд? – поинтересовался в это время Мишель.
Томас передернул плечами, от чего одна порванная лямка сползла на загорелое предплечье.
– Нет, конечно. Это мне Алекс прислал, из выпускного класса. Он начинающий дизайнер, успешный, кстати. И ко мне свои волосатые шары подкатывает уже давно. Ему, разумеется, не обломится ничего, но майка классная, в тренде.
Юноша окинул ироничным взглядом аккуратную одежду собеседников.
– Вам не понять, зануды, – он повернулся и побежал в дом, перепрыгивая по широким каменным ступеням.
– Милый неиспорченный мальчик, – пробормотал Уильям, в очередной раз поминая недобрым словом весь грандиозный замысел отца.
Томас фон Мауерзеглер почтил нового учителя своим присутствием во время прогулки по обширному дому, знакомства с персоналом и другими педагогами, а также последующего ланча. Юноша окончательно сбил Уильяма с толку, акварельный образ идеального омеги рассыпался на глазах – Томас дерзил, позволял себе пошлые шуточки, демонстрировал наплевательское отношение к приличиям, причем все это он проделывал, так тонко балансируя на грани, что альфа с удивлением признавался – придраться, в общем-то, не к чему. Все это казалось превосходной игрой, то ли со скуки, то ли от скверного характера, и Уильям быстро оценил ум и сообразительность высокородного ученика.
Каникулы обещали стать чрезвычайно увлекательными.
Молодого альфу не зря называли дипломатом – он мастерски избегал провокационных тем, ни разу не сбился с дружеского тона, никак не реагировал на нарочно эротические позы и демонстрационное принюхивание юного омеги. Проверив новичка на «прочность», Томас слегка сбавил обороты, словно подустал от собственной наглости, и ко времени первого урока истории превратился в заинтересованного ученика. Впрочем, Уильям уже не верил в эту ангельскую невинность, быстро свернул разговор о самом себе, позволив омеге узнать лишь минимум информации для размышлений, и обратил внимание на девиз рода, выложенного красной гранитной крошкой по идеально подстриженному газону.
– Ты знаешь, откуда это выражение – «Durch den Monsun»? – спросил Уильям. Они с учеником уже решили перейти на «ты» – так было удобнее общаться.
Томас покачал головой, убрал за спину перекинувшиеся через плечо дреды.
– Какая-то скучная семейная легенда… Мне рассказывали воспитатели, но, боюсь, я ее не воспроизведу.
Уильям чуть заметно улыбнулся уголками губ – мальчишка попался в первую же западню. Присел на ближайшую удобную скамейку, закинул ногу на ногу. Томас бочком пристроился рядом и смешно покосился на странного учителя. Альфа прищурился на ясное небо в легких облачках. Неторопливо, будто вспоминая, начал приглушенным голосом.
– Армия герцога терпела поражение под стенами собственного замка…
Уильям Спенсер обожал историю. Интересовался с детства, в гимназии участвовал во всех семинарах, а в вузе вел специальный факультатив. Отец-альфа сначала неодобрительно смотрел на хобби сына, желая развивать деловые и дипломатические способности, но быстро понял, сколько выгоды можно извлечь из открывшегося таланта. Уильям был златоустом – начиная рассказывать о событиях давно минувших дней, он настолько увлекался, что уводил своих слушателей в другие эпохи, заставляя живо переживать и чувствовать прошлое. Он понижал голос до доверительного шепота, словно обсуждая альковные тайны, или с огнем в ярко-карих глазах нагромождал слова и предложения, усиливая динамику сражений, перебивал серьезные размышления меткими сравнениями или анекдотом об известных личностях, грустил о неудачах и потерях, бурно радовался победам. Слушатели не замечали времени, полностью абстрагируясь от реальности.
Сейчас Уильям делился с младшим герцогом фон Мауерзеглер историей его рода, когда в одной из эпических битв героический предок поднял немногочисленное войско на заведомо невыгодное сражение, увидев, как смелые стрижи прорывались сквозь порывы ветра и грозу к родным местам. Битва была выиграна, враг отброшен от стен города, а тяжело раненый герцог оставил потомкам девиз: «Через муссон» и красивую легенду.
Томас слушал, почти не дыша, по-детски приоткрыв рот, распахнув темно-карие, блестящие от слез глаза, и боялся упустить хотя бы слово. Уильям давно закончил свой рассказ, откинулся на спинку деревянной скамейки и наслаждался прекрасной погодой и тихим шорохом деревьев, когда омега очнулся, потряс дредами.
– Наконец-то нормальный учитель, – на припухлых губах заиграла лукавая улыбка. – А то я уже успел соскучиться на химии и математике. Кстати, ты красивый. Даже обидно, что бета.
Дерзкий мальчишка вскочил с места и помчался, хохоча и припрыгивая, по песчаной дорожке. Уильям задумчиво посмотрел ему вслед. В голове вновь появились мысли о каком-то большом фарсе.
Поздним вечером, когда новый учитель истории, после недолгого совещания по поводу учебного плана с коллегами, разбирал вещи в своей уютной комнате и обдумывал дальнейшую стратегию поведения, Томас фон Мауерзеглер сидел на широком подоконнике второго этажа, смаковал уворованное с кухни белое вино из редкого сорта розового винограда с легким оттенком померанцевых цветов и болтал по телефону со школьным другом Андреасом Бройлером. Энди проводил каникулы с родителями на жарких марокканских пляжах, и ему было достаточно скучно, чтобы с интересом выслушивать трескотню самого популярного омеги курса.
– Как проходят каникулы в родовом гнезде, Стриж?
– Не думаю, что мне веселее, чем тебе, Андреас.
– Ты сам виноват. Зачем жаловался отцу на притязания альф?
– Отец придумал отправить меня на побережье еще до нашего разговора, слишком быстро среагировал на мои претензии и оправдания. Зато у меня сейчас четыре новых учителя. Из них – два симпатичных беты. А один даже слишком хорош для беты.
– Что ты хочешь сказать?
– Пока ничего, Энди. Он красивый. Пахнет приятно. Я чувствую тщательно скрываемую силу, но этого мало для выводов. А еще – его не существует.
