Текст книги "В шаге от заговора (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

От постоянного напряжения у Даниэля началась аллергия, по крайней мере, в медблоке именно так и решили. Он послушно пил таблетки, но противный зуд стихал ненадолго, донимая в самые неподходящие моменты – например, когда на мостик заходил адмирал. Даниэль понимал, что это нервное и что успокоительное возымело бы больший эффект, но корабельный врач был непреклонен: аллергия!

Он убеждал себя, что вот-вот все прекратится. Комиссия закончит работу, во всем разберется, и можно будет вздохнуть свободнее. Долгожданный миг настал, но охрану никто убирать не торопился. Даниэль уже не понимал, кого от кого охраняют и, главное, зачем. Ко всему прочему, после отбытия следователей к ним зачастил адмирал. Его визиты нервировали уже всех, кто был в этот момент на дежурстве. Капитан Синдри сжимал губы особенно плотно и молчал, кидая гневные взгляды на Даниэля. Чего добивался адмирал и зачем почти каждый день являлся на мостик, проводя в молчании и неподвижности не меньше часа, оставалось загадкой. Кожа у Даниэля в это время чесалась особенно сильно, а основание шеи он просто хотел разодрать ногтями… Но приходилось сидеть ровно, делая вид, что с головой погружен в расчеты и карты. Ему казалось, что взгляд адмирала прожигает насквозь, но это была всего лишь нечистая совесть – Даниэль никогда не лукавил перед самим собой. Да и остальные не преминули бы обсудить столь странный интерес, но они точно так же терялись в догадках.

В пятницу врач, качая головой, обколол покрасневшее плечо лекарством, оно онемело, и стало гораздо легче.

– Если и это не поможет, то придется делать полное сканирование организма, – брюзгливо сказал он.

Даниэль кивнул. С его точки зрения это сканирование нужно было сделать давно – армейская страховка позволяла и более серьезные обследования, но медики слыли прижимистыми ребятами. Наверное, получали процент от экономии средств, другого объяснения Даниэль найти не мог.

На мостике царило нездоровое веселье. Адмирала еще не было – он никогда не являлся так рано, и, пользуясь моментом, четверо лейтенантов перемывали ему кости. В тишине, нарушаемой лишь слабым гулом вентиляции, Даниэль против воли слышал все.

– Говорят, Ланге вернулся.

– Кто бы сомневался, у него дядя в Совете Империи заседает. Заступился за племянничка. А нашему еще холку намылят…

– Намылишь ему, та еще сволочь!

– Да уж, я бы понаблюдал, кто кого сожрет. Я бы поставил на Гайра.

– Ставки?

– Смысла нет, наверху не позволят избавиться от обер-квартирмейстера, даже если он налажал. Вот если бы он лажал и дальше, но не дурак же он? Должен тихо сидеть.

Даниэль мог бы поспорить: дурак – не дурак, но задетое самолюбие могло сыграть с Ланге дурную шутку и толкнуть на самые невероятные поступки в желании уничтожить или низвести до самого низкого уровня предмет ненависти. В том, что этот предмет именно адмирал, а не кто-то из комиссии, сомневаться не стоило. Сослуживцы тоже склонялись к такому раскладу. За спиной продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию, еще сильнее понизив голоса, перейдя практически на шепот. Даниэль переключился на заполнение журнала и перестал прислушиваться к разговору. Делать ставки все равно не позовут, хотя он бы поставил на адмирала – против него и дядя в Совете казался слишком слабым противником.

Плечо начало зудеть с новой силой. Даниэль едва сдержал разочарованный стон – ненадолго же хватило хваленого лекарства! Сзади, как назло, послышался шум, и хор голосов поприветствовал адмирала. Даниэль встал, отдал честь и, повинуясь взмаху руки, снова сел и попытался вернуться к прерванному занятию. В ушах шумела кровь, ладони взмокли, а кожа чесалась, как будто от укусов сотни москитов. Малейшее движение вызывало новый приступ зуда. Даниэль скрипел зубами и мечтал о той минуте, когда пытка закончится, адмирал уберется по своим делам и можно будет совершенно по-свински почесаться. На сослуживцев ему было плевать, а выставлять себя в еще более невыгодном свете перед высшим чином не хотелось. Плечо наливалось огнем. Даниэлю казалось, что еще чуть-чуть – и его китель загорится от жара, который распространялся все ниже, захватывая уже и лопатку. «Наверное, нужно идти в медотсек, – вяло думал Даниэль, – это ненормально». Но мысль о том, что его могут просто-напросто признать негодным к военной службе, не давала покоя – армейские врачи не горели желанием лечить простые болячки…

Он положил ладонь на плечо. Надавил сильнее, стало немного легче – рука через ткань кителя казалась прохладной. Сбоку раздалось покашливание. Даниэль скосил глаза – на него осуждающе смотрел лейтенант Маккормик. Пришлось поспешно отдергивать руку, чтобы не выглядеть слишком вольно.

– Прошу прощения, – пробормотал он, решив добежать до туалета, там можно было уединиться на пару минут и вздохнуть свободнее.

После мягкого освещения рубки в коридоре показалось нестерпимо ярко, глаза заслезились как от лихорадки, и Даниэль вытер их тыльной стороной ладони, совершенно позабыв и про носовой платок, и про салфетки, которые обычно лежали в уборной. Он закрыл за собой дверь. В тесном закутке едва заметно пахло освежителем – дозатор работал, исправно насыщая воздух хвойным ароматом. Даниэль глубоко вдохнул, потом еще раз. Достал из диспенсера влажную салфетку, протер шею и лицо – легче не становилось; тогда он непослушными пальцами расстегнул китель, обнажая раздраженную и нестерпимо зудящую кожу. Едва заметный утром след от давнишнего засоса сейчас налился нездоровой краснотой и припух – лекарство не пошло на пользу. Даниэль взял сразу несколько салфеток и, сделав подобие компресса, положил на плечо, придерживая рукой. Пропитанные антисептиком, они принесли минутное облегчение, скорее мнимое, чем реальное.

Он прикрыл глаза и прислонился лбом к прохладному зеркалу, остро жалея, что здесь не было обычной воды, она могла бы помочь. Сзади едва слышно щелкнул дверной замок. Даниэль вздрогнул, выпрямился и открыл глаза. Оборачиваться не было нужды – в отражении на него смотрели непроницаемо черные глаза адмирала. Даниэль попытался привести себя в порядок, застегнуть китель, но был пойман за запястье. Молчаливая борьба за право выглядеть пристойно, возможно, при других обстоятельствах рассмешила бы Даниэля, но лицо адмирала, которое он все так же видел в зеркале, к шуткам не располагало. И пугало. Его случайные прикосновения вызывали нервную дрожь, Даниэль чувствовал противную слабость в коленках, и если бы адмирал захотел, то одержал бы победу гораздо быстрее. Где-то в глубине сознания Даниэль понимал, что это игра, но нечто, похожее на панику, мешало думать, он чуть замешкался, и адмирал сдернул ткань с многострадального плеча… Увиденное его потрясло, Даниэль успел заметить дрогнувшие губы, прежде чем плотно зажмуриться. Под сомкнутыми веками плясали белые сполохи, он ждал, когда же щелчок закрывающейся двери даст знать, что его, наконец, оставили в покое: горевать о своей нелепой и такой короткой карьере лучше в одиночестве, – а потом идти собирать вещи. Даниэль оказался совсем не готов к прохладной ладони на своей разгоряченной коже и мягким, почти нежным прикосновениям. Он шарахнулся в сторону, налетел на стену и тут же был перехвачен поперек груди:

– Тише, тише, прости…

Даниэль почувствовал на своей коже прохладные влажные губы. Острое, как клинок кинжала, удовольствие пронзило его насквозь, он задохнулся в немом крике и распахнул невидящие глаза. Ощущения были слишком сильными, слишком близкими по интенсивности к оргазму, чтобы в голове родилась хотя бы одна здравая мысль. Он шарил руками по слегка шершавой ткани чужого мундира, натыкался пальцами на колючее шитье, вряд ли понимая, что делает, и подставлялся под поцелуи, наслаждаясь новым для себя опытом.

Когда властные губы добрались до его рта, Даниэль вцепился в чужие плечи в попытке то ли притянуть поближе, то ли оттолкнуть, то ли просто удержаться на ногах…

Он позорно кончил в штаны от простого поцелуя, замерев и безвольно опустив руки – в голове было пусто до звона.

– Пойдем отсюда, – сказал адмирал и как само собой разумеющееся стал приводить одежду Даниэля в порядок.

В зеркале отражалась эта невероятная картина, и Даниэль потряс головой, пытаясь прогнать наваждение. Попытался сам застегнуть китель, но наткнулся на другие, более ловкие пальцы, получил невесомый поцелуй в ладонь и растерялся окончательно. На языке крутилась уйма вопросов, но ни один так и не слетел с плотно сомкнутых губ – Даниэль боялся, что ответы ему не понравятся, если, конечно – может быть – до этих ответов снизойдут.

Адмирал приоткрыл дверь и выглянул в щелку как нашкодивший школяр, опасавшийся строгого учителя. Даниэль прикусил губу – забавно, но его почти сразу вытолкали в коридор и, крепко держа за руку, поспешно повели куда-то на высокие уровни, туда, где простому лейтенанту делать было совершенно нечего. Он едва поспевал за быстрыми шагами адмирала, сзади почти неслышно скользил охранник, и Даниэль почувствовал, как загорелись уши: ведь тот все время стоял рядом, за дверью, и наверняка догадался обо всем, что происходило за тонкой преградой.

– Можешь быть свободен пока, – произнес адмирал, глядя куда-то в сторону.

Даниэль не сразу догадался, что слова были обращены не к нему, и успел почувствовать разочарование и обиду. Охранник ответил на незнакомом языке, в его голосе проскользнуло что-то похожее на веселье. Даниэль быстро обернулся – слишком невероятно прозвучала такая фамильярность, но увидел только спину.

– Проходи, – адмирал почти впихнул Даниэля в просторный холл и запер дверь. – Да, это мои апартаменты, личные. Не сбежишь.

– Я…

– Ты очень упрямый мальчик. Пойдем, – адмирал потащил его куда-то вглубь апартаментов, через круглый зал с разнокалиберными креслами, через кабинет с одиноким столом – в спальню.

Эта комната выглядела обжитой. Огромная кровать, с легкой небрежностью застеленная коричневым покрывалом, намекала на то, что создана не для одинокого сна, и Даниэль почувствовал глухое раздражение: сколько таких лейтенантиков перебывало уже в ней?!

– Тише, тише, – адмирал каким-то образом понял его состояние, прижал к себе и гладил по спине, успокаивая. – Все хорошо, все хорошо, – повторял он как заклинание, и Даниэль с удивлением поймал себя на том, что злость уходит.

Он позволил себя раздеть, уложить на прохладные простыни и почти без стеснения наблюдал, как адмирал избавляется от своей одежды.

– Поговорим?

Даниэль прикусил губу: стоило ли ради разговора раздеваться и укладываться в постель? Даниэль лежал на спине, борясь с желанием расхохотаться, но все равно не выдержал – лицо адмирала, лежащего рядом, было слишком серьезным, с таким выражением дикторы в новостях сообщают печальные новости о трагически погибших героях. Адмирал терпеливо ждал, и он не выдержал, запрокинул голову и от души рассмеялся – напряжение последних дней нашло выход.

– Кажется, это была не очень хорошая идея, – по голосу было слышно, что адмирал улыбается. – Оставим разговоры на потом, – он лег сверху.

Даниэль послушно развел ноги под напором чужого колена. Соприкасаться кожей оказалось очень приятно, как и целоваться, как и цепляться за обнаженные плечи – в голове мутилось от новых чувственных ощущений. Ожидание боли отодвинулось на второй-десятый план и стало неважным на фоне нестерпимо острого желания. Но в этот раз все было иначе – долгожданное проникновение он встретил, захлебнувшись восторгом и удовольствием…

– Ты зачем тогда сбежал?

Даниэль скосил глаза на адмирала, тот лежал, подперев одной рукой голову, а второй задумчиво выводил завитушки у него на груди.

– Нет, это было весьма благородно с твоей стороны – заплатить за одежду, но сам факт…

Задавать глупые вопросы или, того хуже, отпираться Даниэль счел ниже своего достоинства, но и придумать внятное объяснение в состоянии расслабленной неги не смог. Он вздохнул: надо же было все так испортить!

– С другой стороны, – задумчиво продолжал адмирал, – возможно, что твоя непредсказуемость спасла тебе жизнь. А может быть, и не только тебе. На моей родине существует теория, что две половинки души непременно встретятся, их притянет друг к другу, даже если они на разных концах вселенной. Но раньше такого не случалось, чтобы соулмейтом был кто-то другой, не мерегернец. Мы с тобой войдем в историю.

– Что? – Даниэль попытался сесть, потому что лежа не понимал и половины сказанного адмиралом. Знакомые слова, каждое из которых имело вполне определенный смысл, вместе образовывали какую-то кашу. – Мерегерн?

– Да, я оттуда. Разве ты не знал? Это же не секрет, – адмирал сел рядом, скрестив ноги.

– Выгнали? – Даниэль вспомнил ходившие по сети сплетни. Про закрытую планету ходило множество сплетен, а правды не знал никто – на Мерегерне чужаков не жаловали, в контакты вступали неохотно, да и то только в деловые.

– Да за что меня выгонять, помилуй? Сам уехал. Надоело быть объектом жалости.

– Я не понимаю!

– У каждой души есть своя половинка. Предназначенный. Соулмейт. На Мерегерне есть центры, где есть сведения обо всех, так что встретиться со своей половинкой может каждый, но иногда что-то идет не так. Изредка бывает, что у человека на всей планете нет соулмейта.

– Почему? И что тогда делать?

– Например, ждать. Вдруг твой предназначенный просто не попал в базу? А может быть, он умер в детстве или погиб в катастрофе, или его просто нет… Можно попытаться соединить судьбу с таким же бедолагой, а кто-то посвящает жизнь науке или становится смотрителем маяка. Но нас таких на самом деле мало. Я не смирился и просто сбежал и, как видишь, не прогадал.

Даниэль удивился необычной мягкости в голосе адмирала и мечтательному выражению лица.

– Я не знаю, как так получилось, – пробормотал он. – Я же простой парень из приюта, у нас ни про каких соулмейтов не слышали. Это получается, что каждый может найти свою половинку, так что ли?

– Мерегернец – да.

– Но я с Арнидора! Ваша теория не годится.

– А ты знаешь, кто были твои родители?

– Нет, – буркнул Даниэль, помрачнев.

– Уверен, что мы с одной планеты. Если хочешь, проведем небольшой тест чуть позже, но мне и так ясно.

– Но почему?!

– Типаж слишком выразительный. Разве ты не обратил внимание на наше сходство? Мы одной расы.

Где-то под кроватью противно запищал коммуникатор, адмирал поморщился и свесился вниз, выставляя на обозрение покрытые темным пушком ягодицы. Даниэль прикусил фалангу большого пальца, чтобы побороть искушение погладить соблазнительную задницу, но не смог удержаться. Рука сама потянулась, пальцы накрыли выпуклость, адмирал вздрогнул и съехал на пол, заканчивая короткий деловой разговор уже сидя на прикроватном ковре.

Даниэль зажмурился, понимая, что перешел допустимые границы и что сейчас будет разбор полетов, но время шло, и ничего не происходило. Он осторожно приоткрыл один глаз, адмирал разглядывал его с интересом, положив голову на матрас.

– Кхм, – откашлялся Даниэль, собираясь каяться и просить прощения.

– Кхм, – передразнил его адмирал и молниеносным движением стащил вниз, навалился сверху: – Согласен, совершенно не вовремя позвонили, но постарайся так больше не делать. – Он чмокнул Даниэля в нос и нехотя отстранился: – Через полчаса сеанс связи с Советом. Вернусь как только смогу, отдыхай. Кстати, как метка? Все нормально?

– Метка? – Даниэль сел и непонимающе уставился на адмирала, тот что-то пробормотал и указал на свое плечо, на котором ярко проступал засос.

Даниэль не мог вспомнить, когда успел его поставить, а потому кусал губы и хмурился.

– Прости, что доставил столько неудобств, но я не был до конца уверен, мне нужно было убедиться. Прости, – еще раз извинился адмирал и отшвырнул мятую рубашку. – Когда один из соулмейтов отрицает связь, метка дает понять, что он не прав. Ты должен был ощущать мое присутствие и хоть как-то себя выдать, но…

– Я терпел до последнего, – пробормотал Даниэль. – Сегодня не выдержал, чесалось зверски, – пожаловался он.

– Сейчас все нормально? – адмирал выглянул из-за дверцы шкафа, убедился, что Даниэль кивнул, и стал поспешно одеваться. – Отдыхай, можешь поспать, – сказал он уже у двери.

В спальне сразу стало пусто и неуютно. Отсутствие адмирала – а Даниэль так и не придумал, как обращаться к нему даже в мыслях – чувствовалось как-то особенно остро. Пустота давила. Он попытался устроиться в кровати, заматывался одеялом по самый нос, но ни сон, ни спокойствие не приходили. Было очень странно и непривычно. Даниэль попытался для себя определить, что такое соулмейт и как теперь с этим жить дальше. Метка. Он потрогал основание шеи, но кожа была как кожа, словно и не было никакой «аллергии». Даниэль разыскал зеркало, которое пряталось с обратной стороны платяного шкафа – след давнего засоса никуда не делся, был хорошо различим, напоминая немного выцветшую татуировку.

Он вспомнил про дежурство, но времени прошло так много, что возвращаться, наверное, смысла не было. Адмирал о службе не напоминал, возможно, как-то объяснил отсутствие… Даниэль оделся, еще немного послонялся по спальне – заняться было совершенно нечем – и решил уйти к себе. В своей комнате есть хотя бы выход в сеть и доступ к вирт-библиотеке.

Даниэль немного постоял у выхода, собирался с силами – дверь могла быть и заблокирована, но обошлось – она поддалась легкому касанию. Задумываться о причинах он не стал, а тихонько выскользнул в коридор и тут же наткнулся на обер-квартирмейстера Ланге.

– Так-так, – довольно произнес он. – Какая приятная неожиданность!

– Я не…

– Не вор? Даже не сомневаюсь в этом, – почти ласково сказал Ланге. – Думаю, что вы просто не решились отказать адмиралу. Кто бы мог подумать, что он у нас любитель неуставных отношений?

Внутри у Даниэля все похолодело от предчувствия грядущих неприятностей, но сопротивляться железной хватке старшего по званию он не мог.

– Вот, полюбуйтесь, кого я застукал выходящим из комнат нашего дорогого главнокомандующего! – Ланге вытолкал сопротивляющегося Даниэля на середину овального конференц-зала, где шло видео-совещание с Советом.

– Вы забываетесь! – процедил адмирал.

– Вывожу на чистую воду, – парировал Ланге. – На словах-то вы за неукоснительное соблюдение буквы Устава, а на деле пользуетесь служебным положением!

– В чем дело? – сухо поинтересовался Первый Советник, и, несмотря на качество дальней связи, было хорошо видно, насколько он недоволен.

– Господину обер-квартирмейстеру Ланге было мало одного раунда по выявлению его несоответствия должности и званию, он решил продолжить. Думаю, его дядя наконец-то прозреет и перестанет защищать убогого племянника, который демонстрирует прискорбное нежелание не только чтить Устав, но даже и читать его, – голос адмирала источал сарказм, как поврежденный еловый ствол живицу.

– Но-но! – Ланге вышел из себя.

– Аккуратнее, господин Ланге. Субординацию никто не отменял. Что там у вас произошло? – Первый Советник проигнорировал шепотки у себя за спиной и решил разобраться сам.

– Принуждение к неуставным отношениям! – огорошил всех обер-квартирмейстер.

– Нет! – выкрикнул Даниэль и замотал головой.

– Мы назначим комиссию…

– Нужно сразу запись с камер видеонаблюдения приобщить к протоколу, – подсказал кто-то из Совета, сидящий с левого края стола.

– Какому протоколу? – Первый Советник выглядел уже не просто недовольным, а разъяренным.

– Я требую отстранить адмирала от командования флотом!

– Господин Ланге, не думаю, что вы вправе чего-либо требовать. Господин адмирал?

– Я прошу об отставке.

– На основании чего? – устало спросил Первый Советник.

– Я не могу командовать космофлотом, когда даже высшие чины не в состоянии воспринимать Устав как закон.

– Вот Устав, давайте вместе прочтем, – обер-квартирмейстер указал на подставку с уникальным изданием воинского Устава Империи, приуроченного к празднованию двухсотлетия объединения Миров.

– Читайте, – согласился адмирал и даже подошел ближе.

Ланге выпустил руку Даниэля, которой тут же за его спиной завладел адмирал и ободряюще пожал.

– «…запрещены любые отношения между высшими и низшими чинами, не обусловленные нуждами службы», – прочел Ланге и торжествующе посмотрел на присутствующих. – Доказать, что имели место именно неуставные отношения, легко, достаточно провести врачебное освидетельствование.

– Итак, господин обер-квартирмейстер только что доказал свое полное несоответствие занимаемой должности. Он оказался неспособен даже полностью прочитать параграф Устава.

Даниэль остро жалел, что стоит далеко и не может прочитать это проклятое положение, он чувствовал холодную ярость адмирала и был уверен, что тот размажет подлеца Ланге, но хотелось бы заранее знать как, чтобы сердце не так сильно выпрыгивало из груди.

– Вторая часть параграфа не имеет к вам никакого отношения!

– Отчего же?

– Вы хотите сказать, что, – подал голос Первый Советник и немного запнулся, прежде чем продолжить: – Женаты?

– Да.

– Нет! Я проверил! – Ланге торжествующе улыбнулся.

– Когда вы успели? – Первый Советник не обратил внимания на эти слова и смотрел только на адмирала.

– В последний отпуск на Джутирьяне. Сегодня перед совещанием подано прошение о признании свершившегося факта в регистрационную палату Мерегерна с кратким описанием ситуации. Хотя это формальность, по законам нашей планеты такое подтверждение необязательно. Законность удостоверяется меткой, – адмирал медленно расстегнул китель и рывком обнажил плечо.

Даниэль нервно сжимал повлажневшей ладонью руку адмирала, скорее чтобы удержать себя и не вцепиться в шею обер-квартирмейстера. Он избегал даже смотреть в его сторону, чтобы только не сорваться.

– И я вынужден повторить свою просьбу об отставке.

– И чем вы собираетесь заниматься? Насколько я помню, вся ваша жизнь была связана с военной карьерой?

– Мы будем выращивать капусту, сэр.

– Капусту?! – Первый Советник не справился с изумлением.

– Исключительно полезный овощ, сэр, – адмирал склонил голову. – И, главное, никаких заговоров на грядках ждать не приходится.

– Я тоже очень люблю полезные овощи, но с отставкой придется повременить. К сожалению, обстановка такова, что вот-вот будет объявлено военное положение. Остаться в такое время без лучшего за последние двести лет командующего флотом Империя не готова. Так что по законам военного времени передаю решение судьбы обер-квартирмейстера Ланге в ваши руки. В качестве утешительного приза закажите себе каталог овощных культур за казенный счет, – Первый Советник странно дернул щекой, и связь прервалась…

– Я не понимаю, – Даниэль почти бежал за размашисто шагавшим по коридорам жилого уровня адмиралом. Мужем!

– Не здесь! – в тишине ответ прозвучал резко.

Они, наконец, добрались до дверей, секундная задержка перед считывателем показалась вечностью. Адмирал привалился плечом к матовой обшивке холла, в безжалостном свете холодных ламп сразу стало заметно, как он осунулся и устал.

– Безумный день. Как ты? Прости за цирк.

– Про капусту ты же не всерьез? – осторожно спросил Даниэль и опустился у его ног, прижался щекой к бедру; так показалось правильно.

– Святые праведники, нет, конечно! Но я был в шаге от того, чтобы возглавить заговор против Империи. Хорошо, что Первый Советник очень умен, и хорошо, что я ценный военный кадр – Ланге сдали, чтобы меня задобрить, а его дядю слили. Наверное, давно хотели, а тут случай такой удобный. Как насчет поужинать и распить бутылочку вина? Мы заслужили.

Даниэль принял протянутую руку и поднялся. Слишком много событий произошло за день, голова шла кругом. Он облизнул губы и согласился:

– Заслужили.