Текст книги "Лекарство от скуки (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Я скучал. Скука въелась в меня как уличная пыль в дорожную мантию. Умение проигрывать, как и другие таланты, от одиночества меня не спасло. Начать все заново мешала досадная мелочь: я не знал, что именно следует изменить. Проиграв по всем фронтам, оставшись практически ни с чем… Нет, лучше быть честным с самим собой: оставшись практически никем, потеряв дружбу, уважение и доверие немногих оставшихся в живых соратников и так и не убедив новую власть в собственной лояльности, я вынужден был вести затворнический образ жизни. Малфой-менор быстро стал тюрьмой, а родные – тюремщиками.

Сын, которому я собирался передать на попечение род, придавал слишком много значения этому факту. При каждом удобном и неудобном случае напоминал мне об этом. Наглый щенок слишком быстро забыл о почтении к отцу и вел себя чересчур надменно. Выглядело это презабавно: он копировал не только мою манеру поведения, но и пытался выглядеть так же. Отпустил волосы, зачесывал их назад, носил щегольский костюм-тройку, чтобы добавить себе возраста и солидности. За столом садился на место хозяина, обводил тяжелым – как он думал – взглядом присутствующих и благосклонным кивком дозволял приступить к трапезе.

Было смешно наблюдать за этими потугами казаться старше, умнее, представительнее. Получалось у него из рук вон плохо, будто вырос и не в чистокровной семье. Казалось, Драко с молоком матери должен был впитать соответствующую манеру поведения и приобрести лоск. Он же играл в лорда. Пожалуй, даже в труппе захудалого бродячего цирка его закидали бы гнилыми яблоками.

Со временем я перестал спускаться к столу, предпочитая коротать бесконечные унылые дни в одной из дальних гостиных или библиотеке.

– Люциус, ты спиваешься!

Жена была как всегда категорична и прямолинейна. Давно минули те времена, когда она пыталась изображать лесную нимфу: опускала глаза при разговоре и робко улыбалась. Я делал вид, что верю, хотя все время гадал, надолго ли ее хватит: горячая кровь Блэков когда-никогда должна была прорваться сквозь ледяные оковы.

– Я велела Драко запретить домовикам подавать тебе спиртное.

Я насмешливо отсалютовал бокалом и демонстративно сделал большой глоток. Нарцисса поморщилась и с хрустом сжала пальцы в замок перед грудью.

– Ты невыносим! – прошипела она. – Скатываешься все ниже и ниже, пока мы из сил выбиваемся, чтобы удержаться на плаву!

– Прошу прощения, дорогая, но каким образом, – я неспешно поднес к носу тонкостенный бокал, вдохнул аромат выдержанного коллекционного виски, к которому мне только что перекрыли доступ, – я мешаю вам плавать?

– Люциус… – Нарцисса покачала головой. – Я не собираюсь поддаваться на провокацию и пересказывать текст обвинительного заключения. Если от пьянства у тебя начались провалы в памяти, ты можешь найти в библиотеке нужный номер «Пророка» и освежить воспоминания. Мне пора. Сегодня прием в Министерстве, и мы с Драко приглашены.

Я поднялся и поцеловал ей руку – вежливость превыше всего.

– Не смею задерживать.

– Если бы… – она запнулась и с минуту смотрела на меня, прикусив нижнюю губу.

– Да-да? – Похоже, Нарси нуждалась в небольшом толчке к продолжению беседы.

– Ничего. До встречи, и не скучай.

Ее каблучки застучали по паркету слишком быстро, выдавая неуверенность и нервозность хозяйки. Нарцисса достаточно умна, чтобы понимать, зачем их привечают власть предержащие. Деньги, еще раз деньги и ничего кроме денег. За то и терпят. Жаль Драко. Как бы ни относился я к сыну, но он моя плоть и кровь. Ему бы вести себя иначе: предложить помощь в восстановлении магического мира, завести дружбу с “министерскими”, а не строить из себя сноба-аристократа. Увы, увы… Даже комбинации в два хода Драко никогда не давались. Свое же мнение навязывать я не собирался: хочет быть взрослым – пусть учится на собственных ошибках.

Бутылка опустела. Я с сожалением отставил ее в сторону. Следовало проверить, отлучили меня от винного погреба окончательно и бесповоротно или всего лишь запретили эльфам подавать виски. Наверняка понадеялись, что я уже слишком стар, чтобы лично тащиться за выпивкой.

Погреб встретил той особой атмосферой, которая всегда привлекала меня в старинных винных хранилищах. Я обошел его, дотрагиваясь кончиками пальцев до шершавых каменных стен, когда-то побеленных, а сейчас потускневших от времени. Запасов стало меньше. Сын, по всей видимости, щедро снабжал дорогими сортами виски, коньяка и вина всех, кто имел хоть какое-нибудь отношение к власти. Олух! Да среди чиновников с Люмосом не найти того, кто способен оценить качество напитка! Налей в бутылку из-под элитного вина любое пойло – будут пить и нахваливать.

– Хозяин. – Рядом возник домовик. – Вам нельзя здесь находиться.

Неужто наследничек-таки предусмотрел, что его престарелый papa решится пойти за выпивкой сам?

– Хозяин Драко сказал… – Домовик чуть не плакал от страха.

– Что сказал хозяин Драко? – нарочито ласково поинтересовался я.

– Гнать хозяина Люциуса взашей из погребов. – Никчемное создание прикрыло ладонями лысую макушку.

– Взашей так взашей, – покладисто согласился я, внутренне закипая: если бы Драко не хотел, чтобы я узнал, как именно он выразился, то домовик бы подобрал словечки попроще.

Похоже, я был по-настоящему зол, раз потерял всякую способность мыслить здраво и, как есть, в поношенной мантии и без плаща, аппарировал из мэнора.

Меня вынесло на Диагон-аллею, туда, где она упиралась в Лютный переулок. Мимо спешили люди, я чудом не впечатался ни в кого из них. А ведь могло бы расщепить. Ругая себя за излишнюю эмоциональность, я направился к одному из веселых домов. Шлюхи меня не интересовали, хотя, как и в любом притоне, их было достаточно. Мне нужна была самая дурная компания, которая могла сыскаться во всем Лютном. И я был уверен, что заведение хромого Питера меня не разочарует.

Внутри ничего не изменилось. Сколько прошло лет? Пятнадцать, не меньше.

– И что понадобилось важному сиятельству от старого Питера?

– Брось, Питер! Какой ты старый? Ты на год старше меня, а слухи о моей важности сильно преувеличены.

– Что, изрядно потускнела сиятельность-то? – не преминул поддеть тот.

– И не говори. Покрылась пылью и плесенью.

– Это патина, – с серьезным видом изрек Питер, поднял грязноватый указательный палец вверх и расхохотался над собственной шуткой.

Я прохладно улыбнулся в ответ, давая понять, что оценил тонкий юмор, но больше говорить на эту тему не намерен.

– Сегодня уголок поукромней или?.. – Питер чрезвычайно умен и всегда понимает намеки.

– Или.

Я оглядел слабо освещенный зал. Свечи парили только над одним столом, где резалась в карты компания из шести человек, которая показалась мне вполне подходящей. Как раз в этот момент один из картежников бросил несколько монет на стол и встал.

– Я пас.

– Эй, так нечестно! Дикон, вернись сейчас же!

Нетвердо стоящий на ногах Дикон набычился и упрямо помотал головой. Такой шанс терять было нельзя. Я сдернул с пальца кольцо и сунул Питеру. Тот ухмыльнулся и уточнил:

– Как всегда?

Я усмехнулся в ответ: приятно, когда тебя понимают без слов, и нарочито громко сказал:

– Господа, если вы не против… – И подошел к столу.

– Ух ты, кто пожаловал! – фыркнул кто-то и тут же замолчал, получив локтем в бок. Правильно, в таких местах не принято обсуждать посетителей. Судьба порой сбрасывала с пьедесталов и королей – история знала много тому примеров.

– Хозяин! Выпивку господам за мой счет! – Я решил склонить чашу сомнений в свою пользу.

– Садись, нам все равно нужен еще один игрок.

Темный эль, который притащил Питер, сыграл свою роль. Я сел, произнес стандартную формулу картежника – обещание не применять в игре магию – и стал ждать, пока раздадут карты, разглядывая разношерстную компанию. Знакомых не было, если не считать моего напарника. Джордж Уизли выглядел очень недовольным, что меня изрядно позабавило – мы не слишком часто сталкивались с ним или его семьей. А моё прошлое… Что ж, Уизли можно было понять.

Игра шла с переменным успехом. Первые два раза мы выиграли, и у моего локтя появилась скромная кучка монет. Потом проигрались почти подчистую, вызвав едва сдерживаемые смешки. Я снова заказал выпивку для всех. Сидевший напротив Уизли был жутко недоволен, и я решил внимательнее к нему присмотреться. Все же его воспитание не подразумевало умения виртуозно владеть лицом. Но спустя несколько провальных партий, нам внезапно стало везти.

Наблюдать за тем, как разглаживалось лицо Уизли, было познавательно. Видимо, ему настолько требовались деньги, что проигрыш приравнивался к потере волшебной палочки, а от выигрыша словно зависела жизнь.

– Я пас! – Сидящий по правую руку от меня маг поднял вверх ладони. – А то совсем без штанов останусь. Некоторым очень уж везет.

– Госпожа фортуна – дама капризная, но сегодня я на нее не в обиде, – согласился я и отложил карты.

– Если бы не знал, что сжульничать почти невозможно, непременно бы решил, что дело нечисто, – пробурчал кто-то из покинувших игру.

Я улыбнулся и еще раз заказал выпивку. Подсластим господам проигрыш.

Золотые и серебряные монеты тускло мерцали на поверхности видавшего вида стола. Выигрыш не принадлежал мне целиком: его предстояло поделить с напарником. Уизли стоял напротив и тоже разглядывал монеты. Его губы кривились в какой-то странной усмешке, иногда шевелились, но он молчал.

Хлопнула входная дверь, мы остались одни. Не считая Питера, но его можно было не брать в расчет. Он никогда не лез в дела клиентов или успешно притворялся, что не лезет. В глубине души я был уверен – у него в надежном месте припрятаны доказательства грешков каждого, кто хоть раз имел неосторожность переступить порог заведения. Но это были лишь догадки – бармену в таком месте следовало держать туз в рукаве. Проверять, разумеется, я бы не стал.

– И где же это мистер Малфой научился так беззастенчиво жульничать? – негромко и с заметной издевкой спросил Уизли.

– Полагаю, там же, где и вы, – парировал я.

Питер гремел стаканами за стойкой и даже не смотрел в нашу сторону, словно до происходящего в зале ему и дела нет.

Лицо Уизли скривилось: то ли усмешка, то ли отвращение. Я беззастенчиво разглядывал его, отмечая ранние морщины в уголках глаз, скорбные складки возле рта, неухоженные тусклые волосы и пятна веснушек на носу, больше похожие на отметины от проклятий.

– Чего пялишься, Малфой? Не нравлюсь?

– Скверно выглядишь, Уизли. Сходи в Мунго, проверься. Денег должно хватить.

– А не пошел бы ты, – без огонька, больше по привычке, огрызнулся тот.

Я пожал плечами: лезть к нему себе дороже. Поделим выигрыш и разойдемся в разные стороны.

– Из-за тебя… Из-за таких, как ты, погиб Фред, – монотонно продолжил он. – А ты живешь… И тебе не понять, каково это – быть живым только наполовину. Он мне снится, каждую ночь снится. Приходит, тормошит, пытается что-то сказать. Я как будто схожу с ума… Хочу ритуал провести, чтобы успокоился и больше не донимал. А-а! – Уизли махнул рукой. – Тебе не понять!

Я перестал считать монеты. Что-то в словах этого олуха настораживало.

– Ритуал? Питер! – рявкнул я. – Тащи сюда нормальную выпивку!

Я грубо усадил Уизли на стул.

– А сейчас ты мне все расскажешь…

Перед нами возникли два стакана с огневиски. Уизли поднял на меня несчастные глаза – было видно, что в нем борются два противоположных желания: послать меня ко всем мантикорам или рассказать. Наверняка родня не горела желанием выслушивать его излияния.

– С какой стати я должен?.. – начал было он. – Ай, да ладно! Хуже уже не будет! – И, проглотив залпом крепчайший виски как простую воду, начал рассказывать.

С его слов выходило, что брат начал являться далеко не сразу – прошло не меньше месяца. Понятное дело, что между магами-близнецами, существует сильнейшая связь. Часто если один из близнецов умирал, то второй недолго задерживался на этом свете. Поначалу у Уизли дело к тому и шло. Курица-мамаша вместо того, чтобы трясти сынка, занимать его делами и оставлять как можно меньше свободного времени, кудахтала над ним, ограждая от любого волнения. Магазином стал заниматься младший брат – как же, Джорджу будет тяжело находиться там, где все напоминает о Фреде. Помогать по дому? Нет-нет, мама сама справится, отдыхай, сыночек! Предоставленный самому себе, Уизли закономерно чах и хирел от тоски, а окружающие только ходили вокруг на цыпочках. Не идиоты ли?

– Я лежал на кровати и думал: ну когда ж сдохну-то, – продолжал он рассказ. – Пил, конечно, сильно. Это помогало не думать о Фреде. А потом он вдруг мне приснился. Я обрадовался: думал, за мной пришел…

Я подлил ему еще виски. История интриговала, хотелось найти разгадку.

– …Фред разошелся. Побил посуду, раскидал вещи. Мать орала – думала, что это я. Ничего слушать не хотела. Они все решили, что я сошел с ума. Представляешь, я – и сошел с ума! Хотя не знаю… – Уизли тоскливо посмотрел на дно пустого стакана. – Может, и сошел. Я хотел поговорить с братом, но он молчал. Корчил рожи и молчал. Руками размахивал и молчал. Однажды на зеркале что-то принялся выводить. Цифры вроде какие-то. Стучал пальцем по лбу и на меня показывал, мол, дурак ты, Джордж… Я и правда дурак. Надо ритуал провести.

– Что за цифры?

– Дату смерти, наверное. Похоже было: два и пять, а дальше не понял. Разбудило что-то.

– Хм… Зачем брату в твоем сне показывать то, что всем известно? Странно.

– Для него это важно, – запротестовал Уизли. – Мы же на могильной плите дату не выбили. Хотели на памятник деньжат набрать, да и власти обещали подсобить, но не вышло. Я сам потом нацарапал. Все решили, что я совсем умом двинулся…

Мне не давали покоя эти цифры. Они могли быть игрой подсознания или предупреждением потусторонних сил, а могли обозначать что-то совсем иное. Сомнениями я поделился с Уизли. Возможно, зря, но тот азарт, который охватил все мое существо, невозможно было удержать в узде. Хотелось начать действовать незамедлительно. Вот что делают с человеком безделье и скука!

– Что-то я уже ничего не соображаю. – Уизли с усилием потер лицо, пытаясь привести себя в порядок.

Я, наоборот, чувствовал себя отвратительно бодрым и готовым к свершениям. Пришлось умерить порывы и предложить встретиться завтра, чтобы продолжить обсуждение. Мы рассовали деньги по карманам и расстались довольные друг другом. И только дома, прихватив из библиотеки парочку фолиантов, чтобы пролистать перед сном, я обнаружил, что совершенно забыл про кольцо.

Утром случился скандал. Я имел неосторожность спуститься к завтраку и, конечно, Нарцисса обратила внимание на мои руки.

– Ну и где твое обручальное кольцо?

Я посмотрел на безымянный палец, на едва заметный след, который за двадцать с лишним лет оставил тонкий ободок.

– Отдал ювелиру укрепить камень и почистить. Вечером заберу.

– Не лги мне!

– А мне кажется, он пропил кольцо, – процедил Драко. Жалость, смешанную с изрядной долей брезгливости, – как же, отец-то конченый пьянчужка – он даже не пытался скрыть.

– Ты переходишь всякие границы, сын. – Я скомкал льняную салфетку и бросил на стол.

– Люциус!

– Не собираюсь продолжать разговор в таком тоне. – Я встал. – Сказал же: вечером…

– Мама, я буду сегодня вечером в Лондоне и сам заберу. Хоть и сомневаюсь, что кольцо у ювелира. Пусть отец сидит дома, хватит ему потакать!

– Какая забота! – Мне едва удалось совладать с гневом, а то разнес бы столовую спонтанным выбросом, как неумелый подросток.

– Люциус, ты куда? – Нарцисса явно волновалась и не отводила встревоженных глаз.

– Прогуляюсь, – отрезал я и вышел. Нужно было спешить, потому что ждать до вечера смерти подобно – не обнаружив кольца, Драко поднимет скандал. Мало он мне нотаций прочитал!

За спиной повисло молчание. Ненадолго, надо думать.

Я вышел в парк. Можно было пройти по ухоженной центральной аллее к воротам, но она слишком хорошо просматривалась из окон. Пришлось пробираться между цветущими кустами азалий по мокрой от росы траве к полуразрушенной пожирателями беседке. Снести ее рука не поднималась, слишком нравилась мне она – увитая плющом, заросшая травой.

Я поднялся на ступеньки, оглянулся – никого, и аппарировал.

У Питера вполне ожидаемо оказалось безлюдно, лишь на банкетке в углу, скрючившись в позе эмбриона, спал Уизли. То есть Джордж.

– Так и не пошел домой, – зевнув, сказал Питер. – И номер заказывать не стал.

– А ты по доброте душевной не стал выгонять, – хмыкнул я.

– Да пускай спит, – пожал плечами Питер. – Не буйный же. Неужто лучше было бы ему расщепиться по пьяни? Мне не жалко, пусть спит пока.

– А? Что? – Джордж сел и посмотрел на нас осоловевшим взглядом и потер заросшие рыжей щетиной щеки. – Я не сплю. Сколько времени?

– Утро уже. Довольно позднее. – Я подошел ближе.

– А-а…

– Питер, сделай нам кофе покрепче и пару сэндвичей. – Я-то есть не хотел, но Джорджу подкрепиться не мешало.

– Спасибо. – Он прикрыл глаза и прислонился спиной к стене.

– Вечером посмотрел кое-что в библиотеке, – я понизил голос, хотя в зале никого, кроме Питера не было, а он самозабвенно гремел посудой и не обращал на нас никакого внимания. – Есть основания полагать, что это координаты аппарации.

– Что?! – Джордж вскочил и выхватил волшебную палочку. Пришлось отнимать ее и усаживать его силой обратно, чтобы донести мысль о пагубности излишней спешки.

Пришлось разориться на антипохмельное, и только тогда он начал адекватно воспринимать мои слова. Внимательно слушал, когда я повторял раз, наверное, в пятый то, что удалось вчера раскопать в книгах, и молчал, все ниже опуская голову.

– Значит, шанс все-таки есть?

– Шанс на что? – Я рассердился. – Еще раз повторить?

– Шанс на то, что Фред жив, – терпеливо повторил Джордж, – я понял про один на миллион, но он все же есть, да?

– Он не может быть живым, вы же его похоронили. Забыл? Рассчитывать можно лишь на возвращение духа, и, как я уже сказал, этот шанс…

– Да-да, я понял. – Джордж отмахнулся. – Но проверить все равно надо. Можно аппарировать куда-нибудь рядом с…

– Чему вас учили? Не понимаю! – Я смотрел на склоненную макушку и ругал себя последними словами: вот зачем мне все это надо? Связался на свою голову.

Джордж выпрямился и взглянул на меня. Он почти сразу отвернулся, но я успел заметить в его глазах безумную надежду пополам с горечью и отчаянием.

– Судя по координатам, это Франция. Иностранцам запрещена аппарация на территорию другого государства.

– За нарушение полагается Азкабан? – неловко пошутил Джордж и неуверенно улыбнулся.

– Приличный штраф. Но не это главное. Согласись, перемещаться куда-то вслепую опасно. Лучше заказать международный портключ.

– Угу, и дать объявление в газете. Тогда только ленивый не увяжется следом. А я не готов выставлять напоказ… – Джордж уставился куда-то в угол. – …свое разочарование. Лучше уж маггловский паром.

Я вздохнул свободнее: все же конченным идиотом он не был. Услышал и понял, что всё это может быть как сложным мороком, так и результатом работы опытного легилимента.

– Нет-нет, – он как будто услышал мои мысли, – мы… я неплохо умею защищать разум. Перед войной это было необходимо.

– Нужно запланировать поездку.

– Вы же поедете со мной? – Джордж взял меня за локоть и развернул к окну. – Поедете? Пожалуйста.

Не знаю, что он надеялся прочесть в моем взгляде. Возможно, они с братом когда-то делали успехи на поприще физиогномики, но наблюдать его попытки сейчас было забавно, ведь контролировать мимику Малфоев учат раньше, чем высаживают на горшок.

Выдержав подходящую для случая паузу, я кивнул. В самом деле, не говорить же бедняге, что избавиться от меня было бы гораздо сложнее, чем получить согласие – дома я совсем закис. Душа требовала приключений, а тут такой случай подвернулся. Авантюрная жилка, запрятанная глубоко внутри, внезапно вынырнула на поверхность и теперь, как яркий поплавок, манила возможностью неплохого улова.

Мы стали обсуждать детали предстоящего путешествия. Нужно было сделать кое-какие приготовления, в том числе посетить банк и наведаться к знакомому артефактору, который по сходной цене мог добыть международный портключ. И, главное, получить его официально, но не привлекая внимания. Джордж оказался упрямым и своенравным типом, так что мы потратили уйму времени и нервов, чтобы прийти к согласию. Радовали его щепетильность и желание взять на себя все экспедиционные расходы, но я был вынужден отказаться. Быть иждивенцем? Увольте!

Питер посмеивался в бороду, но не вмешивался – не его это дело. Однако исправно ставил перед нами кружки с элем. Промочив горло, мы принимались спорить с новыми силами.

– Отец! До чего ты докатился! – Драко возник рядом совершенно неожиданно. Он судорожно стискивал кулаки, за ним застыла безмолвным изваянием моя супруга.

Я обернулся. Молли Уизли в идиотской шляпке и аляповатой вязаной кофте тоже спешила в нашу сторону и тащила за собой группу поддержки в лице мужа, младшего сына и невестки.

Надо же, мы так увлеклись, что в пылу спора не заметили их появления. Ладно Джордж, но я-то, старый стреляный воробей…

– Люциус, я не ожидала от тебя, – начала Нарцисса, – такого непристойного поведения.

– И ты снова пьян! – вторил Драко.

– Довольно! – Мне совершенно не хотелось выяснять отношения на людях так, как это делала Молли, с криками и причитаниями.

– Что с тобой сделал этот мерзавец? – Трясла она сына, который беспомощно смотрел на меня. – Идем домой, мы тебе поможем! Я приготовлю горячий шоколад…

– Он его опоил какой-то дрянью. – Младший Уизли сплюнул на пол. Вот оно, плебейское воспитание.

– Я говорила, что у Джорджа посттравматический синдром и шок от потери брата. Ему необходима госпитализация, – влезла Грейнджер.

– Как ты мог, сынок? Почему не пришел ко мне?

– Я вызываю целителей…

– Люциус, где кольцо?

Все говорили одновременно. Разобраться в этом гомоне было невозможно. С кольцом все понятно – Нарцисса и я непроизвольно взглянули на Питера, тот опустил глаза… Этой пантомимы супруге оказалось достаточно, чтобы сложить два и два.

– У ювелира, значит? – Решительно отодвинув Питера, она заглянула под барную стойку. – У ювелира?

Кольцо в ее тонких пальцах осуждающе поблескивало.

– Дорогая… – Терпеть не могу оправдываться, но сейчас это было необходимо.

– Не хочу ничего слушать, – отрезала Нарцисса и забросила злополучное кольцо в ридикюль.

Я восхитился ее выдержкой.

– Дома поговорим, – процедила она и добавила свистящим шепотом: – о разводе.

Драко оттопыривал губу, демонстрируя презрение, негодование и еще какие-то отрицательные эмоции, которые не способен был выразить иначе.

Семейство Уизли сноровисто связало Джорджа и передало его магам в мантиях целителей Мунго. Джордж слабо сопротивлялся и жалобно смотрел на меня. А что я? Не идти же с палочкой наперевес против двух героев войны: неправильно поймут и упрячут в Азкабан. Поэтому я лишь кивнул Джорджу, которому уже влили в глотку какое-то зелье, так что он совсем обмяк. В целом все окружающее напоминало балаган, и мне казалось, что я не участник бездарного шоу, а случайный неудачливый зритель, которому достался билет в первый ряд.

– Дома поговорим, – сквозь зубы произнес Драко, переполнив и без того не бездонную чашу моего терпения.

Я смерил его презрительным взглядом:

– Не зарывайся, щенок, – и аппарировал, со злости едва успев мысленно подкорректировать координаты.

Очутившись на берегу моря, я вознес хвалу Мерлину – заданные наспех координаты оказались довольно точными: меня не занесло ни в воду, ни на крышу маггловской постройки. И спасибо предкам, которые когда-то оставили своим детям недвижимость во Франции. Иметь двойное гражданство всегда было удобно. Драко же придется побегать, получая портключ. Остальным придется не легче, даже доблестному аврорату. В свое время я успешно обошел стороной вопрос владения недвижимостью на континенте, допуская не самое радужное развитие событий. Разумная предосторожность, как оказалось.

Я прошелся вдоль кромки прибоя. Ноги вязли во влажном рыхлом песке – невольная аналогия моей теперешней жизни. Скоро совсем утону в рутине бессмысленного существования. Я хмыкнул: оставалось только начать себя жалеть и на самом деле удариться в запой. Над головой с резким криком пронеслась чайка, отвлекая от самобичевания. Итак, что я имею? Во-первых, свободу. Неожиданную и абсолютную, пьянящую как молодое вино, сладкую свободу. То, чего я был лишен на столько лет. Во-вторых, волшебная палочка тоже при мне, но пользоваться ею без крайней необходимости не стоит, иначе можно очень быстро лишиться пункта первого. В-третьих, во Франции я могу устроиться с комфортом – друзья всегда восхищались отсутствием акцента, за что спасибо матушке и абсолютному музыкальному слуху. Если еще сменить внешность, то найти меня будет практически невозможно.

Я прищурился и посмотрел на горизонт. Синева неба сливалась с синевой моря, делая линию их разделения незаметной. Рука сама потянулась к медальону на груди, где хранились локоны жены и сына. Хм, если достать оборотное, то можно легко сменить внешность, и по дорогам Франции будет путешествовать… Драко Малфой. Почему нет? На облик Нарциссы я не покушался, прекрасно понимая, что изобразить леди мне не по силам. От мысли, что я подложу наследнику небольшую свинью, настроение устремилось ввысь, норовя догнать и перегнать крикливых чаек. Нет, воздух свободы определенно влиял на меня сильнее веселящего зелья.

На волне эйфории я решил не аппарировать к своему убежищу. Не из-за того, что меня могли отследить, а потому что захотелось настоящего приключения, пробы сил, адреналина, в конце концов! Уже сейчас, выбираясь из прибрежной полосы и вступая под своды леса, я чувствовал себя необыкновенно живым и свободным.

– Эй, уважаемый, – окликнул я какого-то крестьянина, который левитировал перед собой вязанку хвороста.

Тот вздрогнул, потерял концентрацию, и небрежно увязанные сухие ветки рассыпались у его ног.

– Простите, не хотел пугать, – повинился я и попытался без палочки собрать хворост обратно. – Неудачная аппарация, едва не расщепился. Не подскажете, куда меня занесло?

– Жардин-о-Мер, месье, – мужчина, куда более молодой, чем казалось на первый взгляд, смотрел на меня выжидающе, без страха.

– Благодарю, – со вздохом произнес я, обдумывая дальнейшие планы, – далековато занесло.

Проще всего было оглушить доверчивого малого, забрать волшебную палочку и сотворить с ее помощью парочку не слишком одобряемых в цивилизованных государствах заклятий, значительно упростив себе жизнь. Но воспоминания о судах и не ко времени проснувшееся благородство склонили чашу весов в другую сторону.

– Месье, вы кажетесь мне человеком достойным доверия, – неуверенно начал я, – меня зовут Люсьен Майолор и…

– С женушкой повздорили?

Я опешил:

– Как вы догадались?

Ведь по большому счету мы действительно поссорились с Нарциссой.

– Да что тут гадать. – Он взмахнул рукой. – На пальце, вон, след от обручального кольца, который вы потираете и морщитесь. Привыкли его крутить, а когда не находите, вспоминаете что-то неприятное. Тут уж сразу ясно – с супругой разругались вдрызг и аппарировали кое-как.

– Позвольте выразить вам восхищение, – искренне сказал я, – мсье…

– Николя Паризо, к вашим услугам. И если я что понимаю в семейных ссорах, то вы, мсье Майолор, захотите переждать где-нибудь и дать мадам немного остыть.

Я молча поклонился, дивясь про себя житейской мудрости случайного знакомого.

– Был бы безмерно благодарен за приют.

Несколько дней, проведенные в небольшом коттедже мсье Паризо, позволили спокойно оценить ситуацию и наметить план действий. Спешить я не собирался, возвращаться домой тоже. Здесь, на побережье, на меня снизошло умиротворение. Я получал истинное наслаждение от неспешных прогулок, нескончаемых баек доброго хозяина, скучавшего по разлетевшимся по миру детям. После некоторых сомнений я все же поделился с ним своей проблемой. Не называя имен, разумеется, и обиняками дал понять, что оказанное доверие надо ценить.

– Люсьен, уверен, что вам стоит отправиться туда и своими глазами посмотреть, что там происходит. В моей практике бывало разное. – Он помолчал, слепо глядя куда-то вдаль. – Надо съездить.

– Возможно, ваш опыт пригодился бы, – закинул я удочку, но Николя замотал головой.

– Вы слишком высокого мнения о таком старике, как я.

Я покачал головой: этот «старик» родился едва ли на десять лет раньше меня.

– С год назад я участвовал в одном деле как раз в тех краях, – нехотя сознался он. – Местные вряд ли успели забыть.

– Оборотное?

– Хм, вам так нужна моя компания?

– С напарником веселее, – отшутился я.

– Я мог бы страховать вас здесь… – Он все еще сопротивлялся, но уже не так решительно. Чувствовалось, что идея поехать со мной его зацепила и возражает он для проформы.

– Сыграем в карты? – провокационно предложил я. – Если выиграете, оставлю вас в покое.

– Доверимся судьбе? Только, чур, магию не применять!

Конечно, я согласился. Но это не значило, что я собирался оставить такое важное решение на волю слепого случая. Мне обычно неплохо удавалась роль судьбы.

Милейший Николя развил бурную деятельность, готовясь к поездке. Даже снабдил на время волшебной палочкой, бог весть как оказавшейся у него в сундуке. Я не спрашивал, кому она принадлежала раньше: некоторые вещи лучше не знать.

– Надеюсь, я не пожалею о своем альтруизме. – Николя пристально посмотрел на меня, давая понять, что в противном случае пожалеть – и гораздо сильнее – придется мне.

Лошади, основа для оборотного, деньги и кое-какие припасы в дорогу (ехать нам предстояло около полутора сотен миль) были за его счет.

По поводу оборотного я испытывал некоторые сомнения. С одной стороны, искать какого-то маггла было рискованно, с другой – позволить постороннему человеку использовать волосы Нарциссы или Драко… После долгих колебаний я решился примерить на себя женскую роль – не смог смириться с мыслью, что к ее телу прикоснется кто-то другой. Пришлось разжиться костюмом для верховой езды: наша одежда ужасающе смотрелась на хрупкой фигуре и привлекала ненужное внимание.

Николя, глотнув оборотного с волосом Драко, ничего не сказал, но в зеркало старался не смотреть до тех пор, пока действие зелья не закончилось.

– Женщина из тебя получилась не очень, – вынес он вердикт, понаблюдав за мной некоторое время.

– Будем считать, что я эмансипированная женщина. – Я и так знал, что леди из меня не выйдет, но кто, дьявол побери, в этом Мерлином забытом уголке Франции может знать, как говорит и двигается Нарцисса Малфой? – И можешь называть меня мамой.

– Маман, – Николя покатал на губах это слово, примериваясь и привыкая. – Ну что ж, отлично. Не придётся звать друг друга по имени, да?