Текст книги "Дорожная история (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4
Лестер получает предложение, от которого сложно отказаться.

 Было странно заниматься этим с почти незнакомым человеком в чужой гостиной. Здравый смысл пытался возобладать над инстинктами, но его хватило только на то, чтобы обратить внимание на наличие презерватива. Все. На этом Лестер как разумный человек кончился, отдаваясь опытному любовнику со всей страстью, которой даже не предполагал у себя обнаружить.

– Это было невероятно, – едва отдышавшись, произнес он.

Майк в ответ самодовольно улыбнулся, но, слава богу, от комментариев воздержался. Лестеру стало неловко за свой порыв – как знать: принято ли благодарить за секс, или как там предполагалось себя вести после? Он попытался встать, но был прижат к дивану рукой. Для верности Майк перекинул через него и ногу:

– Куда бежишь, Джер-ри?

– Я… Мне надо…

– Брось, – Майк пресек возражения поцелуем, – потом вместе сходим.

Его палец чертил на коже непонятные узоры, попадал в лужицу остывающей спермы, размазывал и скользил дальше. Почему-то это казалось очень интимным, почему-то возбуждало. Майк опустился на пол и заменил палец языком, при этом умудряясь почти не отрывать глаз от лица Лестера. Тот сначала честно пытался как-то контролировать выражение, но потом плюнул – невозможно думать о чем-то еще, когда губы и язык творят с тобой такое. Самым подходящим словом, которое крутилось у него в голове, оказывалось «непотребства», но как-то на самом деле оно не вязалось с происходящим. Оно, происходящее, было каким угодно: будоражащим, восхитительным, нереальным, но не непотребным. Все, что проделывал с ним Майк, нравилось Лестеру без меры. И думать, что будет потом, он не собирался, тем более мозг был полностью подчинен удовольствию, как будто его центр разросся и занял все пространство в черепной коробке. И все, на что Лестер был способен сейчас, – это только шептать:

– Еще… Еще…

Он не понимал, почему Майк тянет. Попытался поторопить, намекнуть, что готов и хочет. Майк усмехнулся как-то особенно понимающе-пошло и взял в рот. Лестера выгнуло, и он зашипел от неожиданности: пара минут – и обкончался, как школьник, который увидел первую в жизни порнушку.

Сказать Майку, что он невероятен, во второй раз Лестер не рискнул. Просто лежал, пытался отдышаться, чувствуя во всем теле необычную легкость. Лохматая голова Майка давила на бедро приятной тяжестью и была там удивительно на месте.

– В душ? – спросил Майк, улыбаясь.

– Да, наверное, – ответил Лестер, не уверенный, что сможет не то чтобы дойти до ванной, но хотя бы просто встать.

Майк потерся щекой о его кожу – немного щекотно, но без подтекста. Просто ласка. Лестеру было странно видеть чужую голову у себя на бедре, буквально в паре-тройке дюймов от густой поросли на лобке. Стесняться, конечно, было нечего, но непривычно.

– Пойдем, а то не удержусь и…

– Что? – Лестер в притворном изумлении поднял брови.

– Что-что, – хмыкнул Майк, – ходить завтра не сможешь, – он встал и с хрустом потянулся, демонстрируя себя во всем великолепии.

Лестер тоже встал и сразу направился в ванную, предоставляя право самому Майку решать, идти ли за ним или ждать своей очереди, потому что сам бы никогда не смог сделать такой сложный выбор. Побоялся бы показаться навязчивым. Майк, похоже, не мучился сложностями выбора. Появился в ванной комнате спустя пять минут с охапкой полотенец в руках и халатом – второй висел здесь же на крючке.

– Двигайся, – он шлепнул Лестера по заднице и встал под душ рядом, – справляешься? Или потереть тебе спинку?

– Может, лучше я тебе?

– Желание гостя – закон для хозяина, – Майк повернулся спиной и чуть наклонился вперед, упираясь руками в стену.

«Роскошная задница», – чуть не сказал вслух Лестер, но вовремя прикусил язык и начал поглаживать мыльными руками округлые половинки. Про губку он даже не вспомнил.

Майк расставил ноги шире. Приглашение понял бы и дурак, а Лестер дураком не был, но спешить не хотел. Не воспользоваться возможностью и не исследовать тело Майка было бы глупо. Мытье грозило затянуться…

– Кондомы на полке, – прерывисто выдохнул Майк, и Лестер поразился, как он смог выговорить что-то связное – у самого него были бы проблемы, однозначно.

Лестер некстати вспомнил бывшую подружку, с которой они пытались заняться сексом в ванне. Там все оказалось нелепо, неудобно и в целом не понравилось ни одной стороне, несмотря на ухищрения в виде розовых лепестков и шампанского. Нет, шампанское было как раз самым приемлемым в той истории, а вот остальное…

Сейчас все было иначе. Никаких дурацких лепестков в воде, никаких свечей, но степень возбуждения зашкаливала все мыслимые пределы, как будто у них сгорели все предохранители. Майк опустил голову на сложенные руки и подавался назад с хриплыми выдохами в такт. Лестер же крепко держал его за бедра, помогая и направляя.

– Хорошо-о, – протянул Майк и опустился на колени, приваливаясь спиной к стене и прижимаясь щекой к ноге Лестера, – хорошо-о, – повторил он и обхватил ногу руками.

– Угу, – согласился Лестер и попытался сесть рядом.

– Да, в хорошем росте есть свои преимущества, – заметил Майк и с трудом встал, – но не тогда, когда нужно поместиться в одной душевой кабинке.

Лестер засмеялся и выключил воду.

– Да, пойдем лучше в спальню, – одобрил его действия Майк, – что-то меня ноги не держат.

Он замотал голову полотенцем – дреды напитались водой, и с них текло – и потащил Лестера в комнату, где стояла огромная кровать.

И как-то так получилось, что до самого вечера они из нее не вылезали… Ночь ожидаемо тоже прошла в ней, и только на следующий день Майк вспомнил, что не заказал нужную деталь.

Два дня до ее доставки они провели, не выходя из дома и практически не вылезая из кровати. Майку несколько раз звонил компаньон, пытался добиться каких-то вразумительных ответов, но ему постоянно не везло.

– Не пойму, у него датчик, что ли, стоит, раз звонит в самый неподходящий момент?! – возмущался Майк.

Лестер же прикусывал губу, чтобы не смеяться – условно подходящими моментами можно было бы назвать только время завтраков и обедов, которые опять же выпадали на разные часы. Майк почему-то не перезванивал сам. Лестер пытался найти ответ на этот вопрос и даже как-то раз спросил, но получил лишь красноречивое пожатие плечами. Действительно, почему? Не помнил? Или не хотел вести дела в присутствии гостя? Но из своей спальни, тем не менее, не выпускал. Сумка Лестера так и валялась на втором этаже, куда он так больше и не поднимался.

– Майк! Ты где, скотина?!

– Итан, свинья такая, пошел вон! – Майк заорал в ответ и сел в кровати, тщательно прикрыв Лестера одеялом.

– Майк! – дверь спальни распахнулась от удара невысокого крепыша в твидовом, подумать только, костюме. – Понятно! Ты был слишком занят, чтобы уделить две минуты своего драгоценного времени старому другу. Я тебе что, по своей прихоти, что ли, названивал?! Поднимай свою задницу и…

– Итан, вали на кухню и свари кофе. Дай одеться!

– Ути-пути, какие мы стеснительные!

Лестер следил за перепалкой и не знал, как себя вести. Наверное, нужно было что-то сказать, поздороваться, но влезать в чужой и такой эмоциональный разговор он не стал. Кажется, вежливость и этикет тут были бы неуместны.

– Итан, – прорычал Майк и откинул свою часть одеяла, – когда-нибудь я сверну тебе шею!

– Я волновался, – внезапно сказал тот совершенно серьезно, мгновенно растеряв дурашливость и браваду. – Два чертовых дня, Майк. Два дня. Что я должен был думать?

– Прости, – тихо ответил Майк, поспешно натягивая джинсы.

– Извини, парень, за представление, – обратился Итан к Лестеру, – я просто переживал за этого сукиного сына.

– Это Джерри, – представил его Майк, – мы подождем тебя на кухне, – сказал он Лестеру, вывел за руку несопротивляющегося Итана из спальни и прикрыл за собой дверь.

Лестер поспешно встал и надел джинсы с рубашкой. Итан показался ему нелепым в этом своем костюме из коричневого твида, будто выходцем из колониальной Англии. И кстати, он совсем не удивился присутствию в постели Майка мужчины… Мысль вызвала горечь – не слишком приятно осознать, что ты один из череды подобных. Но, с другой стороны, никто никому ничего не обещал и не должен. Как встретились, так и разбежались. Лестер не стал спешить на кухню, решив дать людям спокойно поговорить. Наверняка есть такие темы, которые не предназначены для его ушей. Поэтому он сначала зашел в ванную, побрился и почистил зубы, лениво поразмыслив, не стоит ли для пущего затягивания времени еще и принять душ.

– Джерри, ну что ты копаешься? Идем, кофе и яичница стынут, – Майк буквально вытащил его из ванной, и Лестер приготовился к неловкости, которая неизбежно возникла бы при общении столь разных людей.

Но Итан уже ушел. На кухне в мойке сиротливо стояла грязная чашка, а еще две исходили паром на столе. Майкл был непривычно тих и как будто чем-то расстроен. И только доев яичницу, он сказал:

– Посылка пришла. Пойдем ставить?

В ангаре все осталось так, как и было. Майк, снова надевший свой комбинезон, выглядел знающим специалистом и никак не походил на того парня, с которым они кувыркались в постели почти три дня. Лестер смотрел, как он сосредоточенно работает, на выверенные, несуетливые движения и плыл: перед глазами стояли эти руки, занятые совсем другими делами, обнаженная спина или лицо, искаженное страстью.

– Готово, – сказал Майк и отложил тряпку, которой вытирал руки. – Прокатимся?

– Прокатимся, – согласился Лестер и сел за руль.

«Тойота» завелась с одного оборота. Майк устроился рядом и, не мигая, смотрел перед собой, пока машина катилась по улицам сонного городка. Лестер сделал круг вокруг квартала и затормозил у знакомого дома. Следовало поблагодарить за гостеприимство, забрать сумку и ехать дальше. Настроение испортилось. Непослушными пальцами он отстегнул ремень безопасности, рядом послышался синхронный щелчок – Майк тоже освободился от ремня и вдруг положил руку на плечо Лестера.

– Останься, – попросил он. – Пожалуйста, останься.

Остаться? Предложение звучало заманчиво. Пальцы на плече давили приятной теплой тяжестью, настраивая на умиротворенный лад. Как-то все сразу встало на свои места – ведь уезжать вот так внезапно совсем не хотелось, и все внутри сопротивлялось этому решению. Еще несколько дней позволят утолить вспыхнувшую страсть и дадут возможность после жить своей жизнью. Он подсчитал оставшиеся дни до начала съемок и согласился:

– Неделя. Потом отпуск закончится.

Майк с силой вдавил его в спинку сиденья и поцеловал как всегда нетерпеливо и жадно.

Глава 5
Лестер кое-что понимает.

 Время летело незаметно. Вот только, кажется, началась неделя... Лестер едва вспомнил, что должен позвонить родне и предупредить. Разговор с мамой вышел сумбурный, он так боялся сказать лишнее, что почти не обратил внимания на ее осторожные вопросы. И только положив трубку, сообразил: она все поняла. За всеми положенными словами и сожалениями о поломке как-то незаметно прозвучало, что мальчик-то вырос, и у него теперь своя жизнь. Он не стал думать на эту тему, отложил на время. До тех пор, пока не останется один в своем привычном мирке, где нет места безумным страстям и вездесущим любовникам. В Энтауне все было иначе. Лестер четко проводил черту между собой здешним и тамошним. И которым он был настоящим, он затруднился бы ответить сам, но рядом с Майком однозначно более живым.

Сначала Лестер боялся заскучать. Постель замечательное место, и в ней можно довольно долго развлекаться, но не ею же единой… На деле им оказалось просто некогда разговаривать. Они не могли насытиться друг другом, расстаться, разлепиться хотя бы на какой-нибудь паршивый час. Итан приходил ругаться. Его усы смешно шевелились над тонкой верхней губой, а вот смысл слов ускользал, растворялся в эйфории близости. Майк смущенно улыбался и пытался уверить компаньона, что вот завтра обязательно… Что нужно было Итану от Майка, Лестер не понимал. Честно пытался отправить того в ангар, не представляя, как будет убивать несколько часов кряду, но Майк и сам не горел желанием куда-то идти.

– Будем считать, что у меня отпуск, – постановил он и нырнул под одеяло.

Минет выбил глупые мысли из головы Лестера. Майк, Итан… Разберутся, не маленькие.

Возвращаться домой не хотелось. Он отчаянно изыскивал причину остаться, находил, и не одну, но с сожалением отбрасывал очередной вариант – себя не обманешь. Отношений как таковых и не было. Собираясь, Лестер утешал себя тем, что ему теперь есть что вспомнить. Майк молчал. Хмурился и молчал, наблюдал, как он складывал вещи в багажник. Тишина была вязкой и противно давила на барабанные перепонки.

Лестер сел в машину. Сквозь опущенное стекло посмотрел на Майка. Хорош, стервец! Прощание затягивать не хотелось – и так тошно. Можно, конечно, вылезти, сказать пару банальностей, обняться, наверное, даже урвать поцелуй… Но горло перехватило соленым спазмом, и он просто опустил глаза. Нужно всего лишь повернуть ключ в замке зажигания и нажать на газ. На колени лег белый лист бумаги. Не визитка, нет. Просто небрежно выдернутая страница из блокнота.

– Джерри, если вдруг… Я буду рад.

Лестер сглотнул. Кивнул, но так и не поднял глаза на Майка. Мотор взревел неожиданно громко, и «Тойота» сорвалась с места. Листок под порывом ветра улетел куда-то вправо. Это было неважно, совсем неважно. Звонить он никому не собирался. Дорожные приключения должны оставаться коротким ярким воспоминанием, они для того и нужны, чтобы разнообразить скучную обыденность.

Через день после возвращения Лестер окунулся с головой в съемки. Через пять – отыскал застрявший под сиденьем листок. На десятый день, вечером, кляня себя последними словами, – позвонил. Отдавая себе отчет в нелогичности и непоследовательности собственного поведения, набрал написанные синими чернилами цифры. И чуть не бросил трубку, исходящую унылыми долгими гудками. Невозможно!

– Хелло, – раздался вдруг в ухе голос Майка.

– Привет, – все, что смог выдавать из себя Лестер. Сердце заполошно металось по грудной клетке, воздуха в легких не хватало.

– Джерри! Джерриджерриджерриджерри! – кричал Майк и вдруг почти жалобно сказал: – Я чуть с ума не сошел… Зачем я тебя отпустил? Альтруист хренов.

– Майк, – произнес Лестер и улыбнулся, все как будто встало на свои места. – Майк! Я скучал.

Он напрасно боялся, что говорить им будет не о чем, что они слишком разные, и из общего у них только постель. Никогда еще Лестер так не радовался своей ошибке. С Майком можно было говорить обо всем. Никто, ни один человек не смог бы назвать его ограниченным. Они болтали часами обо всем. Это стало почти традицией: после тяжелого дня устроиться на диване, потягивать сок или колу и говорить обо всем. Лестер плавился от его голоса и время от времени позволял себе некоторые вольности, пока не был пойман самим Майком на горячем. С тех пор вечера стали гораздо интереснее.

На работе коллеги пытались зазвать Лестера на вечерники, но менять общение с Майком на бессмысленное времяпровождение он не собирался и всегда отказывался. Как ни странно, такое поведение хорошо работало на имидж одиночки и затворника. И режиссер был им очень доволен. Картина, по его словам, обещала выйти отличной.

Лестер сомневался. К роли он был почти не готов. Едва успевал учить слова, вел себя на площадке по меньшей мере странно – то страдал по Майку, не желая звонить, то впадал в эйфорию от общения с ним. Камеру не обманешь, зрителя тоже. Он опасался, что эта роль станет для него самым крупным провалом, но изменить ничего не мог – слишком сильные чувства испытывал сейчас, и никакое мастерство, никакие ухищрения не могли этого скрыть. Подумать только, до этого момента он считал себя профессионалом, умеющим отделять личное от всего остального. Наивно верил, что может справиться с любыми обстоятельствами, просто задвинув их на задний план. Но жизнь расставила все по своим местам. Лестер смирился: что еще оставалось делать?

Едва закончились съемки, он рванул в Энтаун. Несколько сумасшедших дней, снова проведенные в койке, немного привели в чувство, и он вернулся обратно более собранным и неплохо отыграл в антрепризе. Критики сдержанно хвалили. Самооценка медленно, но верно поползла вверх.

Вскоре должна была состояться премьера дорожной истории. Лестер сомневался в успехе, но контракт обязывал присутствовать там и там. Пришлось снова оставлять Майка одного… И как ни странно, такая жизнь начала нравится. Появился некий якорь, некая константа, человек, к которому хотелось вернуться всегда. С которым можно было поговорить обо всем, кроме собственно съемок и ролей, но, черт побери, именно это в Майке и притягивало больше всего! Актеру всегда трудно найти кого-то, кто бы интересовался исключительно его личностью, всегда где-то в глубине сидит крохотный червячок сомнения: а я ли нужен? Да и слишком часто люди проводят знак равенства между актером и его ролями. С Майком такого быть не могло по определению.

До Рождества все дни были расписаны по минутам. Вырваться хотя бы на день – Лестер готов был нанять даже частный самолет – не удавалось. Удивительное дело, но премьера фильма, где у него была главная роль, восторги зрителей и похвалы прессы почти не радовали, а воспринимались досадными помехами. Отчаянно хотелось перестать бежать по кругу, выскочить из надоевшего цикла и не ощущать себя, наконец, хомяком в колесе. Хотелось к Майку. Он бы лежал рядом и рассказывал про очередную тачку, которую Итан увел из-под носа конкурентов. Эти истории можно было слушать бесконечно. Приправленные здоровой иронией, сдобренные изрядной порцией юмора, их можно было бы записывать и издавать. Сам процесс реставрации Майк освещал скупо, понимая, что «Джерри» будет сложно понять. Лестер был благодарен за такую чуткость и понимание. Услышав как-то раз их с Итаном обсуждение ремонта, он проникся уважением к обоим. Майк был высококвалифицированным инженером-механиком и знал о своих тачках, наверное, все. Начиная от истории создания и биографии конструктора. Восстановленные машины, от которых порой невозможно было оторвать взгляд, слету находили новых владельцев среди коллекционеров и просто очень богатых людей. Лестер иногда задумывался: не приобрести ли одну из них? И с сожалением понимал, что такие игрушки не для него. Отдать сто-сто пятьдесят тысяч за редкое авто и затем поставить его в гараж, чтобы любоваться, изредка выезжая? Лучше просто любоваться. И наблюдать, как из груды ржавого железа рождается чудо.

К концу декабря разговоров с Майком стало катастрофически не хватать. Да, они болтали каждый вечер и иногда даже больше чем по часу. Да, они почти в совершенстве освоили виртуальный секс, но на одном суррогате продержаться три месяца ой как сложно. Как ни представляй, что это чужая рука скользит по телу, но тактильные-то ощущения никто не отменял. До одури хотелось живых прикосновений.

Он заранее поговорил с мамой, предупредил, чтобы на это Рождество его не ждали. Сказал, что купил подарки всем и передаст при первой возможности, имея в виду в общем-то почтовую доставку. Не верил, что сможет доехать сам – в отсутствие времени он бы все равно выбрал Майка. Мама поняла все правильно.

– Сынок, – сказал она, – я рада за тебя. Наконец, у тебя появился кто-то, с кем ты можешь проводить праздники. Признаться, меня уже начало беспокоить твое одиночество. Кто она? Вы бы могли приехать вместе, пусть не на само Рождество, чуть позже… Как раз у отца день рождения.

– Мама, – Лестер прижал трубку к уху. Ладонь взмокла, и он боялся, что телефон просто выскользнет из нее, – мама…

– Милый?

– Не она, – Лестер все-таки решился, – он.

– Да? Тогда приезжай с ним. Надеюсь, он достойный человек, раз делает счастливым моего сына. Отцу я сама скажу. Не переживай.

– Спасибо.

Радость от разговора с мамой была так велика, что Лестер едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть на месте или выскочить из дома и пробежать пару раз вокруг. Энергия била ключом и требовала выхода. Он взглянул на часы – звонить Майку было еще рано, не стоило пока его отвлекать. Иногда возня с железками требовала предельной сосредоточенности, и потому Лестер пошел в душ. Там можно было всласть помечать о скорой встрече, расслабиться под теплыми струями и представить, что это руки Майка путешествуют по намыленному телу.

Он уже вытирался, спешно промакивая воду полотенцем и торопясь поскорее спуститься вниз – миссис Донован обычно косо смотрела на опоздания к обеду, – когда вдруг нащупал под мышкой, ближе к спине, небольшое уплотнение. Оно ощущалось под кожей небольшим шариком и не было ни болезненным, ни хоть как-то заметным другим способом. Хотя в зеркале – Лестер повернулся спиной и обнял себя руками, чтобы было лучше видно – уже была заметна выпуклость. Для человека, у которого оба деда умерли от рака, это было почти приговором. Он непослушными пальцами повернул дверную ручку и вышел. Несмотря на теплый махровый халат, Лестеру все равно было холодно. Он невидяще посмотрел на миссис Донован, сообщил ей, что обедать не будет, и поднялся в кабинет. Нужно было позвонить врачу и договориться насчет обследования.