Текст книги "Отягчающие обстоятельства (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Нормально, – просипел я, хотя на самом деле чувствовал себя обдолбанным по самое не могу.

– Отлично! – обрадовался доктор. – Просто великолепно! Мы заменили вам участок прямой кишки, но более плотный имплантат ставить нельзя. Я объяснил вашему супругу некоторые нюансы, но вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь.

– Спасибо, – саркастически поблагодарил я. Не знаю, понял ли док иронию, но он заткнулся и перестал улыбаться, как будто ему платили за рекламу зубных протезов.

– Ваш супруг волнуется. Я приглашу его? – тон доктора стал сух и деловит.

Я кивнул, удивляясь в душе, что его до сих пор тут не было. Не пускали, что ли?

– Я очень виноват перед тобой, – муженек остановился у окна, против света. Пришлось щуриться и пытаться заставить работать непослушные после наркоза глазные мышцы в попытке навести резкость.

– Я очень виноват, – повторил он, – и пойму, если ты захочешь разорвать контракт.

– Нет, – выдавил я из себя, холодея от перспективы оказаться вновь на пороге газовой камеры, да и привык я уже к своему скрейлу. Не так все плохо, на самом деле, в лазарете я и раньше был частым гостем, разве что характер повреждений несколько поменялся.

– Но…

– Воды дай и подойди ближе.

Я прикрыл глаза, вслушиваясь в звуки: шаги, звон стекла, видимо, снимал крышку с графина и наливал воду в стакан, снова шаги.

– Помочь напиться?

Я с благодарностью принял помощь и сделал несколько глотков.

– Сядь, – смотреть из положения лежа вверх было неудобно. Матрас прогнулся под тяжестью тела, и почему-то сразу стало спокойнее. – Мы очень разные, поэтому недоразумения и происходят. Нужно будет просто обсудить кое-что на досуге и продолжить наше взаимовыгодное сотрудничество.

– Я могу покалечить тебя случайно. Ты второй раз по моей вине в клинике.

– Ерунда, – отмахнулся я, – мне и раньше частенько доводилось валяться в больничке. Служба располагает, знаешь ли.

– И о чем, по-твоему, мы могли бы договориться? – голоса скрейлов бедны интонациями, но я уже научился почти безошибочно улавливать тонкости.

– Например, о том, что сначала ты получаешь удовольствие, а потом пытаешься доставить его мне. Потому что после оргазма само соитие для человеческого организма гораздо менее приятно, чем могло бы быть.

– Почему ты раньше не сказал?!

– Никто не спрашивал, – хмыкнул я в ответ на его возмущение, – а теперь я решил воспользоваться чувством вины мужа и выбить себе преференции.

– Они твои, – по голосу я чувствовал, что он улыбается.

– Скрепим договор рукопожатием?

Он накрыл мою руку своей и легонько сжал, я ответил тем же, и почему-то никто из нас не стремился разорвать это рукопожатие, давно вышедшее за рамки формального подтверждения намерений.

Я лежал и думал: как странно, что в такой элитной клинике где-то шуршит мышь. Этот звук привлекал внимание и заставлял напрягаться, хотя к мелким грызунам я совершенно равнодушен. И только спустя довольно много времени я догадался, что звук шел из штанов дорогого супруга. Я даже приподнялся на локте и уставился на то место, где под свободной черной накидкой должен был быть пах. Нет, ошибиться было нельзя – шуршание раздавалось оттуда! Я положил свободную руку поверх слегка шевелящейся ткани и погладил.

– Не волнуйся, маленький. Все хорошо!

Скрейл поперхнулся воздухом и закрыл ладонью глаза. Вот что опять не так? Правда, руки моей он так и не выпустил.

Из чистого исследовательского интереса я погладил половой орган супруга еще раз, тот замер под моими пальцами, а потом, будь я проклят, стал тереться, как будто ласкаясь. Интересная реакция, однако. Имеет ли муженек к ней какое-то отношение, или это чисто выходки излишне самостоятельного члена?

– Я тут подумал, что с точки зрения нашего плана по добыче некого полезного ископаемого, – на всякий случай я не называл вещи своими именами, – данная ситуация очень хороша.

– В смысле? – муж убрал руку от глаз и посмотрел на меня.

– Смотри, допустим, из-за жестокого обращения я нарушаю контракт и сбегаю на известный астероид. Ты обращаешься за помощью в поисках блудного супруга, скажем, недели через три-четыре. Потом прилетаешь в сопровождении ответственного лица и возвращаешь меня домой. А за это время я разбираюсь с охраной, сигнализацией, особенностями хранения и так далее.

– Это риск.

– Ерунда, все будет хорошо. Я уже и документы сделал, и справки навел. Это был просто недостающий штрих для убедительности придуманной истории. А то выглядело странно – наниматься в охрану на месяц и возвращаться потом к мужу. Нет, так уж точно никто не догадается.

– Ты не сможешь сбежать на самом деле, – тихо сказал Ай-Лау, – в твоей крови микрокапсулы, которые настроены на уничтожение при нарушении контракта.

– Но я же его при озвученном раскладе не нарушаю?

– Нет.

– Хорошо. С остальным разберемся потом.

***

С побегом вышло все достаточно удачно. Прямо из клиники, практически в чем был, я отправился в район, где обретались нужные люди. Мой видок сначала вызвал смех, а после рассказа о моем житье-бытье – горячее сочувствие, которое вылилось в новые документы, экипировку, выемку чипа и нужный контракт. Слупили за помощь, конечно, неслыханные деньжищи, которых у меня не было, так что пришлось писать долговые расписки, но дело того стоило – через день я уже был в космпорте на борту нужного корабля.

Внутри все дрожало от предвкушения, я чувствовал себя важной шишкой, крутым шпионом, работающим под прикрытием. Адреналин зашкаливал. Хотя, конечно, в глубине души было немного ссыкотно, а ну как чертовы капсулы рванут? Но я старательно отгонял от себя эту мысль – годоний скрейлам был нужен как воздух, так что пока я придерживаюсь буквы договоренности, случиться со мной ничего не должно.

Астероид J-T-742 мало чем отличался от тех, что я уже видел. Разница была, пожалуй, только во внешнем виде казармы – ее, как и другие службы, явно проектировал какой-то поклонник шарообразных форм, и внешне все выглядело, как мыльные пузыри на поверхности воды. Но с другой стороны, вроде как достаточно продуманно, можно, не выходя на поверхность, пройти от жилого блока до охраняемого объекта.

– О, парни, новенький! – заорал какой-то недоумок из тех, которые, как правило, появляются в каждой казарме и начинают вести себя как крутые пацаны на зоне.

Я поморщился, скинул с плеча рюкзак с вещами и отодвинул его ногой, освобождая место для маневра.

– Пожалуй, возьму его под свое крылышко! – не унимался придурок.

– Маловаты они у тебя, не выросли еще, – я двинул ему ногой по яйцам и, заломив руку, уронил на пол. – Птенчик, взрослые дяди не любят выскочек и нахалов, а также намеков на их неумение постоять за себя. Понял?

Для того чтобы до него получше дошло, я поставил ногу в армейском ботинке ему на шею.

– Если скажешь, что нет, ты меня разочаруешь. Очень.

В полной тишине его согласное мычание было хорошо слышно всем. Я убрал ногу и дал пинка вставшему на четвереньки теперь уже бывшему главному.

– А теперь я хотел бы занять свободную койку.

В том же молчании один из парней проводил в нужный угол. Я кивком поблагодарил, но потом поймал за руку повернувшегося было уходить старожила казармы и тихо сказал:

– Передай другим, что мне терять нечего.

Он кивнул и отошел, а я стал обустраиваться. Служба теперь не доставит мне хлопот, потому что, зная такого рода шакалов, был уверен: демонстрация силы решает все. Они затаятся, но тявкать побоятся. Слишком свежи в памяти новостные сюжеты, когда списанные из элитных подразделений ребята разбирали таких молодцов на запчасти. Для моих целей это подходило идеально, одиночке легче сделать то, ради чего я сюда прибыл.

Расчет оказался верен. Проверять моих тараканов на прочность не решались. Наблюдали издали, с дружбой и разговорами не лезли. Обязанности свои я выполнял без нареканий, параллельно проводя разведывательные мероприятия. Как оказалось, служба охраны была довольно примитивной. На самом деле украсть без проблем можно было сколько угодно ценного минерала, но вот вывезти бы не получилось. Как раз при посадке на корабли и проводился полный досмотр. В связи с чем у меня сразу же возникла пара идей, и единственной сложностью теперь была невозможность связаться со своим Ай-Лау и скоординировать действия. Оставалось полагаться на экспромт, и на всякий случай я продумал несколько вариантов развития событий. И даже подобрал под свои габариты скафандр с реактивным двигателем в ранце. На всякий случай. Теперь же оставалось только ждать. По моим расчетам, до появления разгневанного супруга оставалось около недели, и, как назло, время ползло невыносимо медленно.

Я боялся думать о встрече, потому что… Да потому что как только я вспоминал о скрейле, тело охватывало такое желание, что оставалось только выть за неимением Луны на вечно торчащий на небосклоне Юпитер. И было в этом хотении что-то ненормальное, чему я пока не подобрал объяснения. Не любовь, в нее я как раз и не верил, а какая-то патологическая зависимость. Невольно закрадывалась мысль, а не было ли в секрете скрейлов какого-нибудь вещества, которое на людей действует как наркотик и вызывает такое привыкание. Единственным противоядием, которое оказалось мне доступно, была только тупая дрочка в сортире и запрет самому себе думать о… Понятно о чем.

Вызов в дежурку по громкой связи оказался внезапным. Вот вроде я все спланировал, подготовился, а все же растерялся. Первой мыслью было пойти, выяснить, в чем дело. По идее же еще дня три-четыре должно пройти до появления мужа, вдруг это ложная тревога и требуют явиться по какой-нибудь совершенно другой причине. Потом-то здравый смысл возобладал, и я поймал за шиворот техника и в лоб задал вопрос: с чего, мол, начальству понадобился. Тот ожидаемо ничего не знал, обругал меня-идиота, что задерживаю, у него самого срочное дело, надо бежать срочно разбираться с внеплановой посадкой на астероид какой-то шишки. Тут уж сложить два и два оказалось несложно, и я двинулся в сторону почти неиспользуемой части станции, туда, где за коробками со всяким барахлом припрятал загодя стыренный скафандр.

Впихнув себя в жесткий и жутко неудобный костюм, прежде чем закрыть стекло гермошлема, я несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. Если бы верил хоть в какого-нибудь бога, обязательно помолился. За успех безнадежного предприятия. Потому что в данном случае я надеялся только на удачу, только на нее одну. Слишком мало мы со скрейлом прожили вместе, чтобы чувствовать друг друга на расстоянии, чтобы понимать с полувздоха, с полувзгляда, чтобы почти безошибочно просчитывать поведение партнера. Я еще раз глубоко вздохнул, сжал-разжал кулаки, проверил крепления ранца за спиной и, отрезая любые пути к отступлению, опустил стекло.

Идти оказалось охренительно тяжело. Чертов ранец давил на плечи, пригибая к земле и норовя сплющить позвоночник. Пока добрался до выхода, а идти пришлось с учетом расположения видеокамер, взмок так, что буквально текло в трусы. В шлюзовой камере вышла заминка, и я испугался, что все, отбегался, что вся затея летит к чертям собачьим, но гидравлика после некоторой задумчивости все же решила выпустить меня наружу.

Поверхность астероида возле базы была залита ярким искусственным светом. Если бы не стекло-хамелеон, глазам пришлось бы плохо, а так понадобилось не больше нескольких секунд, чтобы перестать чувствовать себя слепым кротом. Я поежился, ощущая себя, как таракан, выползший из щели на покрытый хлебными крошками стол и застуканный человеком, внезапно включившим свет. Меня было отлично видно отовсюду. Шлем глушил звуки, но я был уверен, что сигнальная сирена не молчит, что команда охраны, чертыхаясь, напяливает дежурные скафандры и вот-вот пустится в погоню… До границы зоны искусственной гравитации оставалось полтора десятка метров, когда меня начали окружать. Экипировка у преследователей была на порядок легче моей. Я попытался мужественно пробежать последние несколько метров. Теоретически там, где начиналось поле естественного тяготения астероида, можно было врубить реактивную тягу и стартануть с поверхности в открытый космос. Конечно, поступок сам по себе самоубийственный, но от такого психа, как я, вполне ожидаемый.

Скрутили меня буквально в паре шагов от заветной цели. Если бы нападавших было меньше, шансы, пожалуй, бы были пятьдесят на пятьдесят, а так тупо взяли количеством и, особо не заморачиваясь, отправили сразу на скрейловский корабль. И я вздохнул почти с облегчением, когда остался один на один с муженьком. Почти по одной простой причине – предстояли разборки, и не факт, что он примет во внимание мои оправдания.

Он сдирал с меня скафандр, очень эмоционально выражаясь, переходя порой на крик. К сожалению и к счастью, язык я так и не выучил и потому мог с чистой совестью не обращать внимание на шум, вяло шевеля руками и ногами – вроде как помогая выколупывать себя из скафандра. Побег меня вымотал, не думал, что окажется настолько тяжело. Несколько месяцев без нормальных тренировок – и все, огрузнул, обленился, чуть не жиром заплыл.

– Ты сумасшедший, – наконец, скрейл перешел на понятный язык, – зачем ты устроил побег?! Эти вояки тебя чуть не убили, понимаешь?!

– Да не убили бы, – отмахнулся я, – зачем им дипломатические неприятности.

– Или ты не хотел возвращаться? – он отшатнулся от меня, продолжая удерживать за плечи. – Наверное, ты прав. Мы слишком разные…

– Эй, ты чего? – я искренне удивился горечи в его голосе. – Мы же договорились: разведка, потом…

– Никакого «потом» не будет.

– Совет испугался и решил пойти на попятный?

– Нет. Я решил. Мы что-нибудь придумаем.

– Ага, что ж вы столько лет думали и все без толку? Ладно, в принципе, я догадывался, что так и будет. Хорошо, что принял собственные меры.

– О чем ты?

– Хм, а разрешение на взлет у нас есть?

– Последние минуты перед стартом, пилот сверяет маршрут. Нам, кстати, надо занять кресла и пристегнуться. Жаль, что придется тащить этот хлам с собой, – скрейл недовольно пнул скафандр.

– Ну уж нет! Вот этого совсем не жаль! Я даже рассчитываю, что он окажется в музее. Есть у вашей расы музеи?

– Твои шутки…

– Какие шутки! – я от души пнул ранец, крышка откинулась, и на светлый пол выкатились несколько камушков тускло-серого цвета.

– Не может быть, – скрейл наклонился и взял один из них в руки.

– Займите места, взлетаем! – в рубку влетел еще один скрейл. – Что это за мусор?

– Это не мусор. Прижми силовым полем на время полета, – Ай-Лау кинул камушек к остальным и подтащил меня к креслу, больше похожему на кушетку. – Ты ненормальный. Какой же ты ненормальный!

– Пристегнитесь! – рявкнул пилот, и корабль дернулся.

Мы со скрейлом упали на кресло вдвоем, и я, недолго думая, пристегнул нас обоих. Он не возражал. Только странно смотрел и гладил по щеке.

– Сумасшедший. Сколько его там?

– Не знаю, – я уткнулся ему куда-то в ключицу, – килограммов около двадцати, наверное.

Пилот издал какой-то невнятный возглас.

– Они же догадаются!

– Кто? Я честно положил вместо годония пустую породу, внешне довольно похожую на него. Пока суд да дело, понять, когда пропал ценный продукт, будет уже невозможно. Владелец очень жадный, и видео с камер хранится только трое суток, мощностей не хватает.

– Ты сумасшедший…

– Нет, – я не мог согласиться с такой характеристикой, – я все продумал и очень верил в тебя, что поддержишь игру. И вообще я жить хочу, капсулы…

– Нет никаких капсул.

– Нет?! Ты меня обманул? Зачем?

Скрейл вместо ответа прикрыл глаза и долго-долго молчал.

– Не хотел, чтобы ты на самом деле сбежал, – наконец ответил он, когда слова уже были и не нужны.

Меня разобрал смех от переполнявшего облегчения и какой-то детской радости.

– Куда я денусь!

– Следует ли понимать эти слова как согласие и далее оставаться в браке со мной?

Мне стало несколько не по себе, и я уже не так уверенно ответил:

– Ну да, если и ты не против.

– Очень сильно не против, ты даже не представляешь, насколько не против, – пробормотал скрейл и неожиданно прижался губами к моим, – я знаю, что людям нравится целоваться, я научусь, правда научусь и все про физиологию выучу, уже почти выучил! У вас принято по именам обращаться, я Риен.

И что-то мне так хорошо стало от этих слов, таким теплом как будто окатило, но тут я случайно взглянул на нашего пилота, который смотрел на все это настолько ошарашенно, что меня разобрал смех, и я прижался еще ближе к мужу. Делать этого все-таки не стоило, под тонкой тканью полетного комбинезона нервно бился скрейлов член…

– А что, земные мужчины все такие темпераментные? – как бы невзначай поинтересовался пилот, успевший принять привычно невозмутимый вид после нашего представления.

А что делать? Лично мне было совершенно по барабану, сколько у нас зрителей, да и муженьку, в общем-то, тоже. Он только раз рявкнул на пилота, чтобы, значит, своим делом занимался, но тот все равно время от времени пялился.

– Не знаю, – буркнул Риен, – у меня такой.

– Да, мы очень любвеобильные и страстные, – ляпнул я, находясь все еще в эйфории от близкого общения.

Пилот замолчал, а я, взглянув на его задумчивое, очень-очень задумчивое лицо, испугался: а не подставил ли я часом всех наших мужиков?!

Конец.