Текст книги "Аид"
Автор книги: Мария Летова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Глава 5. Аид
– Мы нашли подходящего парня, – быстро отчитывается Булат, пока движемся по коридору.
– Ты его проверил? – спрашиваю, на ходу листая документы в своём телефоне.
Булат теперь моя правая рука. Эту функцию последние два года исполнял Максут, но у него сейчас другие задачи: следить за тем, чтобы Мира Джафарова не вляпалась в какое-нибудь дерьмо, хотя с такой советчицей дерьма точно не оберёшься.
От её дурной сестрицы за километр несёт чертями, которые пляшут с бубнами в этой смазливой башке.
Собственно, два дня назад сестры это и продемонстрировали, переполошив полквартала и нас всех! В их "приёмник" вломился агрессивный дебил с оружием, которому Максут чуть не вышиб мозги.
– Проверил, – продолжает Булат, шагая рядом со мной, – но у них команда из четырёх человек. Служили вместе. Они работают только так, не по отдельности.
На выходе из лифта к нам присоединяется ещё два человека, держась на положенном расстоянии. Это моя личная охрана.
– Тогда возьмём четверых. На дубль охраны Марата… – говорю ему, проваливаясь в расписание брата на завтра, чтобы понимать свой собственный график.
Я не таскаюсь за ним целый день, но это зависит от того, куда он соберётся.
Вот как сегодня.
Мы уже два дня грызёмся из-за этого, но если Марат чего-то хочет, то это клиника. Иногда меня разрывает, так хочется ему вмахать, но его башка – слишком ценный ресурс.
Он уже ждёт в машине на подземной парковке его тридцатидвухэтажной высотки. У меня здесь тоже полэтажа в собственности. Я всегда так или иначе должен быть поблизости.
Парковка забита охраной.
Моё кредо – охраны много не бывает. Особенно для Марата. На него столько заказов, что жить страшно.
Сажусь в салон рядом с братом, Булат занимает переднее пассажирское сидение.
Марат полулежит на заднем сидении, расстегнув пиджак, откинув голову назад и прикрыв глаза.
– Это в последний раз, – предупреждаю его, расстёгивая собственный пиджак.
Он молчит. Это значит, ему плевать на мои слова.
Жду пока все рассядутся и кортеж тронется, после этого начинаю инструктаж:
– Мы войдём вдвоём, через задний вход по боковым лестницам.
– Как скажешь, – отвечает Марат, не открывая глаз.
– На всё у нас сорок минут, не больше.
– Час.
– Обойдёшься, – отзываюсь я.
– Час, – повторяет он.
– Тогда возьми с собой пушку.
– Никакого оружия. И ты своё оставь.
– Ну, конечно, – тяну я.
Щас.
– Никакого. Оружия. – Повторяет этот гениальный долб*ёб.
Сжимаю зубы до скрипа.
У моего брата есть одна единственная слабость, из-за которой мы вечно конфликтуем. Её зовут Мира Джафарова. Миру засунули в тёплый кокон, отгородив от всех бед и угроз. На это ушло дохрена времени, и всё будет хорошо, если мой брат прекратит с ней встречаться!
Марат позвал меня три года назад. Три года назад мне было семнадцать. Я жил в Европе. Учился и трахался напрополую, не думая ни о чём. Тогда я мало что о жизни знал, пришлось очень быстро учиться.
Теперь я знаю много чего. Мне не повезло начать курс с самых уродливых сторон долбаного бытия. Уродливых настолько, что стошнило двух взрослых мужчин. Наши с Маратом близкие, расфасованные по семи коробкам. Меня тошнило два часа. Я плакал, как ребёнок, а когда пришёл в себя…
Понял, что пойду за ним до конца.
Он тоже это понял. Поэтому позволил остаться с ним, несмотря на мой возраст. Он макнул меня в дерьмо с порога именно для этого. Чтобы мы оба прояснили, на что я гожусь. Давая возможность сбежать, поджав хвост, или остаться с ним. И я остался.
С тех пор я настоящий псих, с которым лучше не связываться. В городе все это знают. Все, кто должен знать.
В моём подчинении почти семьдесят человек. Это охрана Марата и мои информаторы. И все они знают, что я настоящий псих.
Больше всего в жизни меня бесит неповиновение. Без него не создать нужную команду. Первое время я добивался своего кулаками. Верности. Потом понял, что так не выйдет. Надёжных людей нужно выковыривать из дерьма, как жемчужины. Но никому нельзя доверять до конца.
Никому.
Этот год покажет, чего стоит наша семья.
Мы либо возьмём всё и сразу, либо всем нам дорога известная.
Для того, чтобы этого избежать, он должен, бл*ть, слушаться меня!
Когда подъезжаем к городской опере я на психах вынимаю пистолет из кобуры и демонстративно опустошаю магазин.
Передаю пули Булату, протягивая руку. Пистолет возвращаю на место.
– Выходим, – говорю Марату и всем, когда машина тормозит.
Охрана занимает позиции вокруг здания и у заднего входа, а мы поднимаемся на третий этаж к забронированной ложе. Быстро проверяю её и оставляю его одного. Поправляя пиджак и бабочку, спускаюсь по главной лестнице вниз, смешиваясь с толпой.
Осматриваюсь, в поисках Миры.
Вижу её недалеко от лестницы. Её и эту маленькую черноглазую пигалицу.
Выставив вперед плечо, пробираюсь к ним, бегло осматривая людей и обстановку. Мира вытягивает шею, улыбаясь и подпрыгивая на месте. Да, я привез ей муженька. В последний раз.
Подойдя, продолжаю изучать толпу, и говорю:
– Кофейница пусть вернётся в зал, а ты иди за мной.
– У меня есть имя, – каркает эта доморощенная феминистка, – и не указывай мне, что делать!
Не могу отказать, когда дама жаждет получить пизд*лей, поэтому обращаю на неё своё внимание.
Чтобы возмущаться мне в лицо, ей приходится своё задирать, потому что я выше и крупнее.
– А то что? – спрашиваю, опуская на неё глаза.
Сегодня в меню злющее лицо, пухлый ядовитый рот, подведённый нежной розовой помадой, и тёмный шёлк волос, стелящийся по узким заострённым плечам.
Ей явно не помешает побольше, мать его, есть!
Тем не менее, она красивая. Тёмные брови, карие глаза, тонкие скулы.
Хочу этот рот. То ли целовать, то ли заткнуть, пока не решил.
Зараза.
Язык, как бритва.
Кто её воспитывал? Если бы у меня была дочь, я бы ей сразу объяснил, что этим миром правят мужчины и деньги, а не маленькие наглые бабы. Видимо, мало ей в последний раз досталось. Хотя кому досталось, это ещё вопрос. Я слышал, она там всем успела на голову насрать…
Нахалка фальшиво улыбается и тянет, глядя мне в глаза:
– А то я посоветую тебе идти в…
– Осторожнее, – прерываю я, зная, как далеко её может занести, а у меня терпение не бесконечное, – тебя очень много. Твоё имя мне не интересно. Я говорю, ты делаешь. Сейчас я говорю, иди на место и сиди тихо. Ни во что не вляпываясь и не привлекая внимания. Это очень просто. Давай. Попробуй.
– Ты мне не муж, чтобы командовать, – заявляет безмозглая Тинатин, сжимая ладони в кулаки.
Бл*ть!
Начинаю откровенно ржать.
Семья – это ответственность. Гордость мужчины. А с такой женой половине города придётся башку снести!
Размяв шею, говорю:
– Тебя в жёны возьмёт только идиот. И то, не каждый.
Маленькая мегера сжимает сочные губы и выплёвывает:
– Как хорошо, потому что мне не нужен муж. Мне мало одного мужчины, мне нужно много!
Мира давится воздухом, а я бросаю лениво:
– Я так и понял, что тебя ни разу в жизни никто хорошенько не оттрахал.
С удовлетворением вижу, как по тонкой смуглой шее ползёт румянец. Неужели? Пятнами по плечам и изогнутым ключицам. По вершинкам приподнятой платьем груди. Довольно пышной для такого тела.
Ну, что ж.
Это победа.
– Мужлан, – цедит дикая кошка, разворачиваясь и уносясь прочь, как и было велено.
Распихивая людей и вызывая волнение в толпе.
– Блядь, я же сказал, не привлекая внимания! – втягивая воздух, сокрушаюсь ей в след.
– Ты – хам, – сообщает мне Мира.
А то я не знал.
Жду, пока её сестра благополучно доберётся до нужного входа и скроется за дверью, взметнув бежевой тюлевой юбкой и сверкнув узкими лодыжками.
– Пошли, – велю, разворачивая Миру к лестнице.
Глава 6. Тина
Зажав под мышкой свою сумочку, присоединяюсь к бодрым апплодисментам, прокатившимся по залу.
Громко хлопаю, наблюдая за тем, как моя сестра поднимается на небольшую сцену, украшенную ёлочными гирляндами и огнями. С потолка на нас сыплется искусственный снег, кружась в свете софитов. Это потрясающе красиво и очень атмосферно.
Заговорчески улыбаюсь сестре, взмахнув рукой и дав понять, где я нахожусь.
Сегодня наш день.
Мы его заслужили.
Но сама я бы не рискнула толкать здесь речь. Только по очень сильной необходимости.
Глубоко вдохнув, осматриваю зал.
Здесь человек пятьдесят в общей сложности. Те самые сливки общества. При тесном общение они не все так уж плохи…
– Держи… – раздается справа от меня низкий мужской голос.
Искренне улыбаюсь, поворачивая голову. Надо же, он пришёл!
– Спасибо… – благодарю звонко, забирая бокал и заглядывая в глубокие карие глаза своего собеседника.
– Могу я составить тебе компанию? – мягко улыбаясь в ответ, спрашивает Самир.
– О, пожалуйста! – улыбаюсь ещё шире, – присоединяйтесь…
Его глаза изучают моё лицо, и я краснею. Самую малость.
– Кажется, мы перешли на “ты”, – пеняет он, предлагая мне свой локоть, обтянутый чёрной шерстяной костюмной тканью.
– Прости… – прячу я глаза, принимая предложение.
Да, мы переходили на “ты”. Но мне от чего-то неловко…
Но я рада его видеть! Очень!
Самир наш меценат. Очень состоятельный меценат, будто они бывают другими.
Мы познакомились пару месяцев назад, и он очень мне помогает. Я приехала в его офис для переговоров…
Это было ужасно!
Мои первые переговоры.
Я растерялась, хоть и готовилась.
Он указал на недостатки моей жалкой “стратегии”, но сделал это так тактично и точно, что я даже не разозлилась и не расстроилась!
Мы проговорили почти четыре часа в тот первый день, а потом продолжили за ужином.
Самир гуру бизнеса, у такого человека можно учиться бесконечно, и он делится со мной с искренним удовольствием. Кажется, ему очень нравится моя компания. Мне его тоже.
Ему слегка за сорок, но выглядит этот мужчина потрясающе. Среднего роста, подтянутый и очень ухоженный брюнет. Спокойный и очень-очень умный. Я им восхищаюсь! Он вдовец, и у него есть маленькая дочь.
– Добрый вечер, дамы и господа… – привлекает наше внимание мелодичный голос Миры.
В зале наступает тишина, и я вся превращаюсь в слух.
Помещение зала настолько помпезное, насколько это возможно. Персидские мотивы и неприкрытая роскошь. Но всё здесь сделано с очень большим вкусом. Это самый дорогой отель в городе, и я не сомневаюсь в том, кому он принадлежит.
Моя улыбка вянет, будто я проглотила кислятину.
Здесь повсюду символика с пресловутой буквой “Д” в вензелях. Слава богу, ни одного представителя этой древнейшей фамилии за последние три месяца встретить не пришлось!
Особенно одного представителя.
Вот-вот наступит новый год, и я жду его, как никогда воодушевленно.
Последний год моей жизни был… разным…
Были дни, когда я впадала в лёгкое отчаяние, особенно когда приходилось питаться одним кофе. Может, я и плакала тогда от злости в основном. Но я боролась с каждой слезинкой, клянусь. Я бы никогда не созналась родителям, да и вообще кому-нибудь, как плохи были мои дела на самом деле…
Теперь я могу спокойно забыть обо всём этом и… двигаться дальше.
Этот вечер посвящен нашему центру. Мы назвали его “Фатима”. Сама вдохновительница лишь фыркала, но мы видели, как ей это приятно. Она совершенно точно нашла своё место в жизни. В нашем доме, где столько людей нуждается в искренней поддержке и вкусном ужине.
А что я?
Я неплохо зарабатываю. Платье, которое сейчас на мне я купила сама! Чёрное платье-футляр с глубоким квадратным вырезом на спине и груди.
Это уценённая коллекция, так что я решила себе позволить.
Я сразу приструнила сестру, когда она вознамерилась довести мой оклад до баснословно нелепых высот! Я наёмный работник… ну, может, и не совсем обычный, но её деньги – это её деньги, не мои. И я не могу пользоваться ими так, будто имею на них какое-то право… Это не правильно. Я могу о себе позаботиться. У меня есть руки и ноги. И голова.
Бой импровизированных курантов сотрясает зал.
Закусываю губу, потому что меня переполняют разные чувства…
Радость…
И волнение…
Какой-то сумбур в душе, потому что я пока так и не поняла, чего хочу от жизни…
– С Новым годом… – прислоняя свой бокал к моему и склонив голову, чтобы перекричать толпу, говорит Самир.
– Взаимно! – кричу я, натыкаясь на недовольный взгляд выцветших старческих глаз, – мне нужно отойти!
Самир позволяет оставить свой локоть, но быстро добавляет, когда поднимаю на него глаза:
– Уже уходишь?
– Я должна встретиться с Мирой в гардеробе…но сначала попрощаюсь со старой ведьмой.
Губы мужчины расходятся в улыбке, которая лишь чуть-чуть касается глаз. Самир всегда улыбается так. Будто его в этой жизни уже особо ничего не удивляет.
Это, пожалуй, единственная вещь, которая меня в нём смущает. Такая пресыщенность…чужда мне.
– Тогда я провожу тебя до гардероба, – говорит мужчина, слегка мотнув головой в направлении выхода, – подожду там.
– Ладно, – киваю я, отдавая ему свой бокал, который он принимает без раздумий.
Пробираюсь по залу, отвечая на поздравления.
Я не знаю, как ОНА добилась этого, но меня принимают везде, куда бы я ни ткнулась.
Меня и Миру.
– С Новым годом! – объявляю жизнерадостно, остановившись рядом с сервированным столом, покрытым белой шелковой скатертью.
– А что, сегодня Новый год? – брезгливо фыркает чёрная вдова.
Её ладонь лежит на набалдашнике старинной трости, которая выглядит так, будто досталась ей по наследству от английской Елизаветы. Голова слегка раскачивается, и я никогда бы не поверила в то, что она передвигается самостоятельно, если бы не была тому свидетелем.
– Да, каждый год тридцать первого декабря, – сообщаю я, бросив взгляд на Фариду, которая делает вид, будто изучает потолок.
На ней платье в греческом стиле и веселенький новогодний венок в волосах. Она выглядит беременной в худших проявлениях, но все равно очень милой. Муж Фариды – банкир, и он старше её на десять лет, но у них прекрасная семья, и скоро в ней случится пополнение.
– Этот вдовец то, что тебе нужно, – вдруг заявляет старуха, – будешь как у Христа за пазухой.
– Мы просто друзья, – отвечаю ей с неохотой.
– Друзья… – дребезжит она, кряхтя и посмеиваясь, – он глаз на тебя положил, не дурак. Если предложит замуж, соглашайся!
– Мы просто друзья! – с нажимом повторяю я. – У вас плохо со зрением.
Это правда. Самир никогда не намекал на что-то такое. А если бы намекнул…
Я не знаю…
Он приятен мне во всех смыслах…и как мужчина тоже, но мне кажется, будто он не то, что мне нужно.
Старуха кривит губы и гримасничает:
– Мать не учила тебя почитать старших?
– Я пропустила те уроки!
– Оно и видно. А теперь иди и полюбезничай с ним, только не показывай характер, а то так мы тебя никогда не пристроим.
Глубоко вздыхаю и обращаюсь к Фариде, протягивая руки:
– С Новым годом…
Она встаёт, придерживая свой огромный живот, и шепчет мне на ухо:
– Ему сорок три…
– Прекрати, – смеюсь я, целуя её округлившуюся щёку и поглаживаю огромный живот.
Продвигаюсь к выходу, глядя себе под ноги. Самир снова предлагает мне свой локоть, и мы выходим в холл, где погружаемся в контрастную тишину. Там никого нет, даже на стойке администратора, и это странно. Свет приглушён, что тоже очень странно.
В гардеробе всё тоже самое.
Там вообще свет выключен и никого!
– Что за чёрт? – удивляется Самир, притормозив меня и слегка прихватив за локоть.
– То же мне пять звёзд, – ворчу я, чувствуя его ладонь на своей спине.
– Побудь здесь, я узнаю и вернусь, – просит он, оставляя меня на пороге гардероба.
– Хорошо, – киваю, разворачиваясь и всматриваясь в темноту.
Медленно прохожу внутрь, прямо по полоске жёлтого света, которая лежит на полу.
Вздрагиваю, когда тишину и мрак разрезает знакомый неприятный голос:
– Что ты наплела бедняге, Тинатин? Он в курсе, что тебя стая диких кошек воспитывала?
Глава 7. Тина
Резко разворачиваюсь, покрываясь мурашками с головы до ног.
Игнорируя это отвратительное утверждение, велю себе стоять спокойно, потому что он меня видит, а я его нет…
Успокойся, дура набитая…
Но сердце начинает чудить, будто в меня всадили укол адреналина!
– А тебя кто воспитывал? – спрашиваю грубо, всматриваясь в темноту, – неандертальцы?
Помещение сплошь укрыто тенями и силуэтами. Просто какая-то дурацкая декорация!
– Какой у тебя номерок?
– Иди к чёрту, – отвечаю всё так же грубо, поворачивая голову на звук этого нахального волнующего голоса.
– Я прямо оттуда, – летит из темноты наглая усмешка.
Стою, прислушиваясь к звукам, злясь от того, что не понимаю, где он находится!
– Ты что, обираешь карманы?! – спрашиваю раздражённо.
Я слышу его шаги и поворачиваюсь вслед за ними, делая два шага вперёд. Но по-прежнему его не вижу, хотя мои глаза привыкли к темноте.
– Номерок.
Уронив руки вдоль тела, мну свою сумочку.
Желание умчаться куда-подальше, обчертыхав его напоследок, очень велико! Но тогда он подумает, будто я испугалась!
Только не в этот раз!
Не дождётся!
Резко раскрываю сумочку и нахожу плоский металлический кусочек.
– Семьдесят два, – бросаю во мрак, зажав сумку подмышкой, – что ты здесь делаешь?
– Это мой отель.
Его?..
– От тебя сбежали все гардеробщики? – нахожусь я.
– Так что у тебя с этим стариком? – интересуется темнота.
Стариком?!
Это просто…просто…невероятно!
Исхожусь возмущением, краем сознания понимая, что он просто издевается!
– Не твоё дело! – огрызаюсь я.
На фоне больших окон, через которые проникает лунный свет, вижу фигуру, перемещающуюся среди тёмных вешалок.
Слежу за ней, распахнув глаза и не моргая. Боюсь потерять ее из вида, но это ни к чему, потому что спустя минуту Аид Джафаров появляется из темноты, отбросив крышку на стойке гардеробщика…
Я пропускаю один вдох.
Всего один.
И один удар сердца.
Смотрю на него, приоткрыв рот.
На нём военные штаны с накладными карманами, высокие ботинки и чёрная футболка. Тёмные волосы падают на лоб, лицо заросло щетиной.
Он смотрит с ухмылкой, повесив на локоть моё пальто. Его глаза в тени, но я чувствую их повсюду, борясь с желанием поправить платье или сделать ещё какую-нибудь тупость…
Чтобы скрыть растерянность, кривлю губы и задираю подбородок, заодно закатывая глаза.
Эта одежда так неожиданно подчёркивает мощность его тела, что я просто глупо пялюсь, как распоследняя идиотка…будто мужчину никогда не видела..
В костюме он выглядит хоть как-то цивилизованнее…
А сейчас я вижу, какая рельефная у него грудь, вижу ненавязчивые сплетения мышц на бицепсах и ширину плеч, силу каменных бёдер, прикрытых защитной тканью…
Когда он делает шаг ко мне, моим инстинктивным желанием становится сделать синхронный шаг назад, но я приказываю своим подрагивающим ногам врасти в пол.
Я не сдвинусь с места!
Не сдвинусь!
Аид кладёт моё пальто на стойку и подходит вплотную, оставив между нами сантиметр, не больше.
Мой нос заполняет его запах. Кедр и… что-то металлическое, постороннее…
Волоски на теле встают дыбом, потому что он чужак, он очень близко, и он большой сильный мужчина. А еще, его одежда слегка касается моей, и я чувствую… тепло от близости этого самого мужчины…
Смотрю перед собой, то есть, на его кадык, окружённый прямой шеей.
– Как поживаешь, Тинатин? – раздаётся над моей головой хрипловатый голос.
– Пока ты не появился, всё было прекрасно… – так же хрипловато отвечаю я, снова забывая дышать.
– Это платье чертовски тебе идёт, – тихо говорит Аид, поднимая руку и захватывая часть моих волос.
Накручивает их, медленно пропуская между пальцев.
Закрываю глаза, сглатывая.
Я слышу своё дыхание и его дыхание. И больше ничего. Я вообще забыла…где нахожусь!
И с кем!
Собравшись с силами, поднимаю глаза вместе с лицом.
Аид наблюдает за мной, опустив свои глаза и точёный подбородок. Его рот немного приоткрыт. Его губы полные, хотя я раньше… не замечала…
Не замечала, потому что мне не нужно это замечать! Он хам и высокомерный кретин…
Освободив мои волосы, он проводит костяшками пальцев по моей груди. По коже над вырезом, которая вмиг становится гусиной! Прямо до самого живота!
Дёргаюсь и почти вылетаю из платья!
Сумочка падает на пол.
– Чёрт… – бормочет нахал, выбрасывая вперёд вторую руку и обхватывая ладонью моё плечо, потому что меня слегка качнуло.
Громко дыша, поднимаю собственную руку и кладу её ему на грудь, чтобы он не думал, будто здесь главный…
Аид вздрагивает и резко втягивает воздух, а потом накрывает мою руку своей и тянет её вниз, заставляя прочувствовать каждый сантиметр его горячей каменной груди и такого же живота…
Я слишком заторможена, чтобы сопротивляться…
Он не спускает глаз с моего лица.
Его ладонь горячая и сухая. И она полностью поглотила мою…
Когда он кладёт мою ладонь на свою ширинку, у меня подгибаются колени…
Бешеный всплеск рождается в животе. Такой неожиданный и острый, что я непроизвольно сжимаю бёдра, сотрясаясь от ударов своего сердца…
Если бы он не держал меня, я бы позорно свалилась на пол!
Тина, господи!
Под моей ладонью он пульсирует. Твёрдый и… господи… горячий… большой…шокирующе твёрдый…
Тупо смотрю вниз на наши ладони… потом на него…
Силюсь что-нибудь сказать, но в горле пересохло, а по руке растекается обжигающее тепло…
Самое кошмарное в том, что я даже не пытаюсь ее отдёрнуть!
Где-то в глубине окружающей нас темноты хлопает дверь.
Аид резко отстраняется, выпуская мои руки.
“О… божеееееееее!” – орёт моё подсознание, когда делаю шаг вслед за ним!
Он сводит брови, заметив мое движение, и опускает голову, пряча от меня свои глаза.
Отскакиваю от него, тряхнув рукой, которая хранит все-все ощущения, заставляя гореть мое тело!
Аид отворачивается и хватает мое пальто со словами:
– Захочешь потрахаться, обращайся.
От его слов новая волна жара стелется по животу! Это новые для меня ощущения, с которыми я не знаю, как бороться! К щекам прилипает краска, слава богу, он этого не видит, потому что он такой же, как три месяца назад!
Мужлан и хам!
Нервно смеюсь, приседая и подхватывая свою сумочку.
– Надеюсь больше тебя не увидеть!
– Может, тебе и повезет, – тихо отзывается этот мужлан, повернувшись ко мне широкой спиной.
Интонация его голоса до того странная… какая-то мрачная…
Но выяснять что здесь к чему я не стану!
Вот уж точно!
– Очень надеюсь, – заверяю, выхватывая из его рук свое пальто.
Вылетаю из гардероба, зло стуча каблуками по мрамору вестибюля его чертового отеля! Не думаю, что он стал бы врать…
Я не знаю где Самир, но рада, что его нигде нет, потому что единственным моим желанием сейчас является засунуть руку в снег по самый локоть!
Глава 8. Аид
– Сюда, – говорит боец в балаклаве, отходя в сторону и открывая дверь, – вниз и направо.
Заходим вчетвером. Я, Марат и два наших парня. Я был здесь полчаса назад и сам все проверил.
Молча спускаемся по темной бетонной лестнице, которая узка настолько, что четверым мужчинам приходится дышать друг другу на темечко.
В коридоре осматриваюсь, подняв глаза на потрескивающую тусклую лампочку.
Это место нам предоставили. У нас такого дерьма не водится. Нам оно ни к чему.
Звук шагов отлетает от стен, в воздухе вонь плесени.
Оборачиваюсь и смотрю на своего брата. Его рубашка в этой помойке маячит, как белый флаг, а в глазах отражение моих собственных мыслей:
“Давай просто покончим с этим.”.
“Согласен.”, – молча киваю ему.
Иду первым. За последние годы привычка прикрывать его везде доведена до автоматизма, хотя сейчас это уже не острая необходимость.
Времена изменились.
У города новый хозяин. И это мой брат.
Горд ли я? Да. Но не во власти дело, а в том, что наша семья выжила, когда ей наступили на глотку!
Выжила, потому что у нас есть Марат. Наш бриллиант, мать его, наш лидер. Однажды я уже чуть не отдал за него жизнь, это был урок из тех, которые отлично откладываются в голове. Так я познал цену ошибки, и стараюсь больше их не допускать.
За поворотом ещё одна дверь, у которой я притормаживаю и разворачиваюсь к нему. Просовываю руку под свою кожаную куртку и достаю пистолет. Молча отдаю его ему, сняв с предохранителя.
Отхожу в сторону, опустив руки и сложив их перед собой.
Он заходит внутрь, а я смотрю на тусклую мерцающую лампочку.
Почти четыре года.
Приглушенный толстыми стенами выстрел ставит точку в этой главе наших жизней.
Это последний выстрел. Четвёртый.
Мы не мясники. И мы не убийцы.
Но у нас есть право мстить по всем законам, какие только существуют.
Я не задаю себе вопросов, вроде “что такое хорошо?” и “что такое плохо?”. Думаю, Марат тоже не задаёт. Чем сложнее устроен человек, тем меньше подобных вопросов он себе задаёт, потому что точно знает – правильного ответа нет. И мне нахрен не нужны психотерапевтические беседы, чтобы спать спокойно. Спокойно спать мне позволяет уверенность в том, что моя семья жива и здорова. Тридцать два человека, от мала до велика. Так вышло, что именно нам с Маратом выпала честь о них позаботиться.
Это грёбаная шутка природы, но в нашей семье подросшее поколение одни сплошные женщины. Они рожают детей для других семей. У моей сестры, к примеру, трое!
Трое!
Трое мальчиков, которые станут опорой какой-то другой семьи!
Тянет криво усмехнуться, но клянусь, ни время, ни место не подходящие.
Марат выходит из комнаты и возвращает мне пистолет. Его лицо ничего не выражает, как и моё. Внутри тоже пустота. Этот выстрел не вернёт нам близких, как и три предыдущих. Они не вернут нам нас. Тех прежних, которыми мы когда-то были.
Возвращаю оружие в нагрудную кобуру, мотнув головой в сторону выхода. Сырая ночь потонула в тумане, таком густом, какого я раньше не видел. Рассевшись по машинам покидаем склад.
Час спустя мы сидим на крыше тридцатидвухэтажного небоскрёба, развалившись на диване. Здесь зубодробильная холодина, несмотря на середину лета. Даже у меня сжимаются яйца, хотя я уже два года моюсь под холодной водой. От тепла мозги мякнут.
– Классная вещь, сколько ты за неё отвалил? – спрашиваю Марата, глядя на город, который зажёг вечерние огни.
– Две штуки, – отвечает он, забирая у меня бутылку бурбона.
Глотаем прямо из горлышка, как тупые дилетанты.
Смаковать бухло, даже коллекционное – не наша традиция. Но когда еб*чая сила, давившая на плечи долгих три с половиной года, превращается в лягушку под твоим ботинком, можно и давануться.
Делаю глубокий вдох и откидываю голову на спинку дивана.
У Марата скоро родится сын.
Просто поразительно. Где и когда он успел обрюхатить Миру, хренов стратег?! С учётом того, что после развода они оставались наедине от силы три сраных раза?!
Хрипло смеюсь, прикрывая глаза.
Задачка конечно не самая мудрёная, согласен.
Скоро он пойдёт за ней. За своей семьёй.
Теперь нам можно всё.
А я?
Я давно перешагнул такие нежности, как компромиссность в общении. Моё положение даёт возможность с лёгкостью на него забить. Очень многим приходится с этим мириться, но что поделать, мне как бы насрать.
Осоловело смотрю на свои ботинки, делая глоток.
Ни один отец в своём уме не отдаст мне дочь.
Слава меня опережает.
В узких кругах я что-то вроде бешеного пса, хоть и очень богатого.
Видимо, воспроизводить родовитое потомство – не моя судьба.
– Я спать, – говорю, вставая и разминая плечи.
Марат принимает вертикальное положение, протирая лицо руками. Тяну ему руку и он её принимает, сцепив свою ладонь с моей. Молча спускаемся по лестнице. Моя квартира на том же этаже, что и его. И в моей квартире на постели лежит голая девушка, перевязанная красным бантом.
Всплеск возбуждения быстро гаснет, когда понимаю, что обознался в темноте…
Твою… мать…
Она… брюнетка…
На секунду я вообразил, будто сама Тинатин пожаловала, решив принять моё предложение.
Смотрю на девушку, испытывая прилив раздражения.
От того, что она не та, которая мне нужна.
Та мне тоже не особо нужна, но это было бы весело. Это сделало бы день ещё более незабываемым, мать его.
Голая Тинатин в моей постели…
О нет. Она наверняка трахается с этим интеллигентным Самиром.
Дурочка.
– Одевайся и уходи, – велю грубо, проходя в комнату.
У меня пушка под курткой. Я не знаю, где Булат откопал девицу, но она выглядит полной болтливой идиоткой.
– Мне… нужны деньги… я… девственница…
Открываю ящик и достаю щуплую стопку банкнот. Пишу на бумажке адрес, просовываю его под резинку и бросаю на кровать со словами:
– Если девственница, то и начинать не стоит. Вот адрес, там тебе помогут.
– Там не принимают таких, как я, – шелестит она, спустя минуту.
– Там всех принимают, – усмехаюсь, садясь на кровать и начиная расшнуровывать ботинки.
Хочу избавиться от одежды, пропахшей этим днём и этим подвалом.
– Спасибо…
Ага, пожалуйста.
– Слушай… мы могли бы… не за деньги… знаешь… – робко бормочет девица за моей спиной.
Знаю. Как ни странно, трахнуться со мной все завсегда рады. Даже те пресловутые дочери, которых отцы от меня берегут.
Швыряю второй ботинок на пол, призадумавшись на минутку.
Снова смотрю на девицу, почёсывая зубы.
Ну, раз так…
Встаю и сбрасываю куртку. Её глаза округляются. Сбрасываю кобуру и гостеприимно указываю рукой на свою ширинку.
– У меня сложный день, – предупреждаю её, – побольше ласки.
Она кусает губу и ползёт по кровати. Становится на колени и расстёгивает мои штаны.
Глубоко вдыхаю, откидывая голову. Сгребаю в кулак мягкие тёмные волосы и вздрагиваю, когда тёплый гостеприимный рот принимается за дело.
Глава 9. Тина
– Вот ведь… задница… – шепчу, в бессильной ярости рассматривая изувеченный цветочный торговый ларек, который ещё вчера был ярко-салатовым, а сегодня стал образцом самого корявого в мире граффити!
Резко втягиваю в себя морозный воздух и проглатываю его вместе с дурацким комом, который встал в горле.
– Йяя… вввызвала поллицию… – заикаясь от слёз, бормочет Ясмина и утыкается носом в моё плечо.
Ледяной ветер бьет в лицо, спирая дыхание. Запахиваю свою шубу. Поднимаю воротник и обнимаю её одной рукой, говоря:
– Пойдём, посмотрим…
Девушка плетётся за мной, поскуливая и всхлипывая. Когда захожу внутрь через слетевшую с петель дверь, от обиды мне самой хочется зареветь!
Обвожу глазами крошечное помещение и прикладываю ладони к пульсирующим вискам.
Через выбитые стёкла на пол намело снега. Давя высокой платформой сапога осколки, делаю шаг и осматриваюсь, пожевывая губу…
Всё разворочено…
Всё!
Недельный запас цветов, в который была выложена вся выручка с прошлой недели, потому что дела шли очень хорошо, и мы решили… закупиться по максимуму…
Отличное место в центре спального района… и цвет павильона привлекал внимание покупателей…
Сжимая кулаки, смотрю на новенький холодильник стоимостью в половину всего этого проекта…
Он расколочен…
Ублюдки!
Ясмина – одна из наших первых постоялиц…
Она жила в нашем доме некоторое время, спасаясь от мужа, который был настоящим уродом.
Я хотела помочь ей встать на ноги, у неё ведь маленький ребёнок.
Я ссудила ей денег из нашего фонда…
Мы целых три месяца готовились…
Изучали стратегию, выбирали место… выбирали оборудование…
