Текст книги "Вихрь. Секретарь. (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Альфа же сплюнул кровь из разбитой губы и перетек в зверя, ясно понимая, что рождающий не отступит, раз вызвал круг арены. Но и долго он не выстоит. Они схлестнулись. Лев был слабее, но бил со всей силы, плевав на технику безопасности, он был поглощен белой яростью, а она хуже аффекта. Альфа же стремился задавить его щитами, дабы подчинить себе, войдя в азарт охотника.

Оба зверя прыгали друг на друга и кусали, царапали, толкали противника головой, рычали и били энергией. На этаже были выведены общие щиты, дабы отголоски атакующего щита не били по ним, не травмировали. СБшники стремительно влетели на этаж, но не смогли вмешаться, так как круг арены был вбит в самый пол, не оставив зазоров. Циан не был молоденьким и наивным мальчиком, поэтому его круг арены вырывать надо с корнем, но у прибывших парней таких сил нет. Круг построенный на белой ярости не снимет никто, кроме боевого альфы вне категории.

Когда служба охраны увидела творившийся беспредел, быстро передала всю информацию начальнику. Тот, как услышал, что круг арены на белой ярости, быстро позвонил генеральному директору. Тот уже знал, что в его здании происходит катавасия и мгновенно прервал совещание, которое началось без секретаря, после чего стремительно направился на нужный этаж.

Тайнар вышел из лифта и удивленно уставился на раскуроченный коридор, покрытый всполохами атакующего щита, разбитые окна и перепуганных сотрудников под общим щитом. Впереди шел бой, не на жизнь, а на смерть. Увидев и ощутив, кто именно поставил круг арены, перетек в таури и кинулся вперед. С ходу пробивая круг, отметив его правильное и очень умелое наполнение, хвостом пробил заднюю лапу альфе, вынудив отпрыгнуть. Тут же перетек в человека и перехватив льва со спины, просовывая руки под подмышки, дернув его вверх, сбивая форму зверя. На все это ему не потребовалось и трех секунд. А сила сдавливания грудины льва вывела его из состояния ярости, вынуждая стать человеком, дабы освободиться.

В руках генерального директора выгнулся взбешенный Циан.

– Тварь! Мразь! Убью! – рычал он звериным голосом, рычал и дергался, вынужденный отозвать круг арены, так как его разбили. – Ублюдок!!!

– Циан, успокойся, – с силой сжав руки, Тайнар дернул головой и альфу перехватили СБшники, – все, хватит!

– Пусти-и-и-и! – взвыл он, выгибаясь.

– Хватит! – Рыкнул Тайнар используя свою силу старшего зверя в иерархии, старшего зверя во всем здании.

– Убью гада! – прошипел Циан и вытянув руку послал атакующий серповидный шип, пробивая альфу в грудь. – Убью!

– Уберите его отсюда! – заорал дурным голосом Тайнар, понимая, что Циан опять входит в состояние белой ярости.

СБшники подхватили под руки осевшего с раной в груди альфу и потащили к ближайшей двери. Когда они закрыли ее, Циан начал дергаться еще сильнее, требуя отпустить и дать убить тварь, посмевшую его тронуть. Алой дернул его еще раз и не добившись успеха, резко развернул к себе, смачно залепив пощечину. Шлепок звучно раздался по коридору. В ответ еще более сердитый рык и опять пощечина.

– Хватит я сказал! – рыкнул Тайнар еще более сильно вливая в голос право старшего зверя.

– Эта тварь посмела меня трогать! – обвиняя, обиженно и злобно зарычал Лейн, вперив в старшего взгляд трансформированных глаз, звериных, негодующе глядящих.

– Прекрати! – приказал Алой, встряхнув его, крепко держа за плечи. – Хватит!

Лейн дернулся, поведя носом, так как ощущал своего врага. На что тут же получил еще одну пощечину и в его руку впилась хватка выше локтя. Альфа, самый сильный альфа во всем здании, как на буксире потащил за собой упиравшегося злого рождающего. Дотащил до лифта, который ему уже вызвали и шагнул внутрь, затаскивая рычащего человека за собой. Двери закрылись и лифт поехал вверх, к этажу с конференц-залами, где сейчас никого не было.

Всю дорогу удерживая его за руку, Алой оплетал щитами, дабы не вывернулся и не удрал, когда выйдут. Успокоить такое бешенство пощечинами не получилось, надо значит максимально отдалить их друг от друга. Лифт, в котором они ехали, был наполнен запахом того альфы и Лейна, а это нервировало не успокаивающегося Циана. Что действительно произошло, Алой не знал, но мог предположить – тот альфа был из числа страждущих до его задницы самцов. А на Лейне сейчас очень ясный аромат Эви. Не меняясь в лице, Тайнар усмехнулся, так как ревнивый мальчишка был предельно серьезен и пометил Циана очень сильно. И скорее всего рано утром. А тому придурку не понравилось, вот и произошло здесь что-то, да настолько неприятное для рождающего в положении, что он кинулся атаковать на полном серьезе.

Двери открылись, и альфа потянул за собой упиравшегося сотрудника. Затащил его в залу, где был только один вход и толкнул вперед. Циан попытался вырваться, но наткнулся на щит, который куполом защищал альфу и не давал выйти. Алой спокойно встал у двери, прислонился к ней спиной и скрестив руки стал ждать, когда нападки спадут. Лейн пытался пробиться, швырял в него атакующие всполохи серповидной формы, но начальство просто терпеливо ждало, когда он выдохнется.

– Да что ты такой твердолобый?! – наконец-то выдохнул Циан глядя полными сознания глазами, а не легкой марью белой ярости.

– Слушай, тебе еще не надоело? – Тайнар вздохнул, – если нет, я еще постою, но если да, то может поговорим?

– Уйди с дороги. – Процедил сквозь зубы Циан.

– Царапка, чем он так тебя обидел? – Алой осмотрел взъерошенного сотрудника, который был всегда эталоном стиля и хладнокровия.

– Не твое дело!

– Ошибаешься, мое. – Начальство усмехнулось, – ты выставил круг арены, вошел в состояние белой ярости, при мне атаковал его шипом. Это более чем мое дело. Сядь и расскажи.

Циан дышал с трудом, так как потратил слишком много сил. И сейчас у него остался только запас для котят. Но их трогать – только если ему будет грозить реальная смертельная опасность. Поэтому, недовольно сверля взглядом начальника, он демонстративно отшагнул к стулу, сел и вперил свои глазищи в самца, который просто не понимает его.

– Итак, рассказывай. – Алой не сдвинулся с места.

– Он полез. – Лейн оскалился. – Полез к моему зверю.

Тайнар кивнул головой.

– Хорошо. Я тебя понял. – Он осмотрел своего секретаря, покачал головой, – ты сейчас посидишь тут, успокоишься, себя приведешь в полный порядок. – Он улыбнулся кровожадно, – а я поучу манерам одну зарвавшуюся шавку.

Тайнар вышел, заперев дверь на ключ. И еще поставил блок-щит на стену, закрывая дверь более чем на полтора метра заходя на стену-пол-потолок, дабы не сбежал его царапка. Циан, ясное дело, попытался выбраться, но ничего не смог сделать против блок-щита такой мощности. Он закружил на месте, все четче и четче ощущая, как его отпускает. Ярость замолкала, засыпала, оставляя только обиду. Его обидели, и он был готов уничтожить обидчика, как поступил бы любой рождающий в положении, когда чужой альфа пытается проникнуть на территорию его зверя, под защитой которого его котенок. Остановить рождающего, который защищает кокон с котенком – попробуйте комаром остановить локомотив на полном ходу.

Вообще альфа знал, что Циан в положении. Его зверь видел это и все равно полез. За это был бит, но не понял. А потом просто нагло пришел к его кокону, где лев с любовью плел детский кокон, куда поместил две маленькие души, которые вырастут в двух прекрасных котят. Такой наглости он терпеть не собирался и кинулся. Испытывая естественное состояние вхождения в белую ярость, когда в теле остается только один приказ – убить самца, нарушившего закон поведения с чужим рождающим в положении. Этот интуитивный закон, он впитан на генетическом уровне и его не вытравить никакой практикой, развитием цивилизаций или правилами поведения в обществе. Это невозможно.

Прошло полчаса, за которые Лейн успел оправить одежду и успокоиться. Он сидел и ждал, когда его выпустят. Выйти самому не представлялось возможным. Альфа постарался на славу, так что оставалось только терпеливо дожидаться, когда он соизволит убрать блокировку. И его терпение было вознаграждено. Дверь плавно открылась, впуская внутрь довольного до нельзя альфу.

Тайнар прошел прямиком к сидевшему на стуле Циану и передал дымку отчет. Все, что там было сделано очень порадовало растревоженного рождающего. Получив подобные заверения, что наглеца сурово наказали, лев был готов плясать от радости. И на лице Циана расцвела радостная улыбка.

– Итак, царапка, – Алой усмехнулся, – идем работать.

Он протянул руку и когда Лейн встал, положил ее на спину, но не опустил ниже лопаток.

– Я его уволю, и сделаю так что в этом городе он не найдет приличную работу. – Тайнар вывел Циана из конференц-зала, направил в сторону лифта, – и еще, теперь никто не посмеет и близко к тебе подойти.

– Запретил? – хмыкнул Циан.

– Царапка, ты вообще в курсе, что уже во всем здании знают, как ты практически уничтожил обидчика?

– Что?! – Лейн изумленно уставился на начальника, который усмехнулся и шагнул в лифт.

– Царапка, твоя драка наглядно показала, как самцам себя не следует вести, но еще больше показала, что тебя трогать нельзя. Вообще. Ты помечен и притязания другого самца не потерпишь. Кто-то уже всем растрепал, что ты верный тому, кому позволил себя пометить. Заметь, я этого не выдавал в массы, был занят разбирательством с придурком. – Прижав руку к груди, Тайнар улыбался довольной улыбкой.

– Верный? – удивленно спросил Лейн.

– Ага. О твоем интересном положении никто пока не знает, но поверь, догадаются. Хотя твоя команда молчит, – он подмигнул ему, – выдрессировал ты их знатно.

– Еще бы они трепались. – Покачал головой Лейн.

Эви зашел домой. Вчера он не ночевал, пробыл там, где все нутро оставалось в состоянии боевой готовности, и вел себя не очень красиво, но подействовало. Циан…он, хоть и рычал, ворчал, но сдал назад. Ворчит и сопротивляется, но не в серьез, по былой памяти абсолютно свободного и вольного кота, который гулял столько времени самостоятельно.

Звук звонка домашнего телефона разбил вакуум воспоминаний. Удивленно моргнув, прошел в гостиную и снял трубку, прижал к уху.

– Да?

– Сына, а чего это у тебя телефон помалкивает, на мои запросы застенчиво не отвечает?

– Отец, я был немного занят.

– Занят? – от вкрадчивости вопроса сын поежился. – Даю тридцать минут, и, если ты, занятой-ты-мой, не отсветишь свои стопы на пороге отчего дома, гарантирую, – в голосе послышались нотки угрозы, – ты реально пожалеешь об этом.

Сглотнув, Эви покосился на трубку телефона, как на змею. Вернув ее на место, облизнув враз пересохшие губы, он развернулся на сто восемьдесят градусов и стремительно покинул свою квартиру. Отец был зол. Причем крайне сильно зол. Тренировать его терпение было просто опасно. И сын, как послушный мальчик, сел в свою машину, завел ее двигатель и повел стального друга в сторону отчего дома.

До любимого двора он добрался за рекордные двадцать две минуты, после чего нашел машине парковку, вклинившись между стоявшей машиной отца и машиной дяди. Обычно парковка перед домом пустует и туда ставят машины гости, или такси, а жильцы располагают свои машины за домом, на специальной парковке. Причем владельцев машин на весь дом не более десятка, а семей в этом пятиэтажном доме больше тридцати. И то, что машина отца, не только дяди, стоит на первой парковке, говорит о том, что они приехали специально на разборки и после этого уедут дальше работать. К слову, когда он увидел вторую машину, то внутренне сжался. Его будут бить. Стопроцентно. Заглушив мотор, поведя плечами, так как сейчас ощущал все негодование старших, которое плескалось через край и ощущалось даже на улице, Эви смело вылез и пошел к дверям.

Замок был не закрыт, легко поддалась дверь и когда закрылась за его спиной, ощущение недовольства словно вжало его в пол. О том, что старшие расположились в большой гостевой комнате, в полном составе, говорил очень крутой посыл по ментальной нити, которая требовала провинившегося на ковер. Сглотнув, Эви прошел по посылу вызова и замер на пороге.

Все четверо представителя старших его семьи, благо были только родители и дядя со своим супругом, сидели на диване и в креслах. У всех были хмурые лица, жесткий взгляд, в тонкую недовольную линию сжаты губы.

– Добрый день, – поздоровался Эви, ощущая, как его давят все четверо.

– Добрый ли? – начал отец, его великий и надежный отец, Моисе Рулиф. – Эви, я тебя чему учил?

В ответ только виновато глаза в пол. Ему не нужно говорить о причине вызова, о причине и сути вопроса. Семья была недовольна. И отпрыск знал из-за чего, почему и всем нутром не желал нагоняя, но отнекиваться было не в их породе – только вперед, напрямик, принимая удары и бесстрашно снося за свои ошибки.

– Ты открыл охоту. Ты несколько лет загонял его в ловушку. Заставлял обратить внимание. И он обратил. – Моисе сидел в кресле, руки, расслабленные мгновение назад на подлокотниках, плавно всплыли вверх, оголяя острые когти. – Так какого ряльха ты ссучился?!

– Отец, – Эви поморщился от посыла по ментальной нити сгустка силы, которая ударила его зверя и тот заскулил, не имея ни реального, ни морального права огрызаться.

– Поганец, ты что, шаки? Ты отупел? Оскудел мозгами? Или гормоны в голову ударили? – за каждым вопросом был ментальный удар. – Ты понимаешь, где работает Лейн? В каком он кругу общается? Он что, сам захотел твоего котенка? Или доверившись тебе, получил удар в спину?!

Эви сносил удары, ощущая, как его начинают бить внутренние судороги.

– Давай, сынок, объясни нам, с каких это пор Рулифы мразями стали! Теми, на кого положиться нельзя. С какого это года, альфа Рулиф ломает доверие рождающего, который не давал разрешение покрыть себя, а пожелал отдать право провести через цикл. Объясни мне, сынок, когда ты ссучился.

Эви, уже побледнел от ударов, которые ему посылал родитель, отец и пара дяди, но сам дядя еще не бил. Дядя Ладуш был старше, намного старше Моисе, и он, после того как дедушка альфа скончался, принял на себя не просто старшинство, но и всю ответственность за семью. Причем не просто за супруга и детей своих, но и за всех братьев и их семьи, детей и внуков. Он был главой клана, он был в ответе за проступки и карал. Жестко, хлестко и справедливо. Сейчас, в этой ситуации, позволил Моисе начать наказание, не пресек супруга, который выражал недовольство рождающего, и четко следил за реакцией Эви – если он поднимет голову, его здесь же в пол и ткнут носом. Это итог четкой иерархии семьи. Никто не запрещал поступать как знаешь, но за нарушения карали.

И Эви знал все правила, его зверь скулил, но не смел перечить старшим, так как был виноват. Циан пришел к нему, потому что доверял. И то, что у Эви крышу снесло, его волнует мало. И заставить его подождать, когда служба доставит препарат для альфы, да и запасы изделий, он мог. И в бреду течки Лейн не смог бы воспротивиться, попроси его альфа, заставить этого альфу делать вот все прям сразу и с ходу – альфа никогда не утопает в тумане из-за одуряющего аромата ферромонов, которые источает течный рождающий. Да, он предельно возбуждается, но остается в сознании. Если бы Эви не испугался, что он опять найдет себе партнера и на довольно большой срок вновь станет недоступным из-за своего характера верного партнера, то Циан сейчас не был бы в положении.

– Жду ответа. – Стальным голосом потребовал Моисе.

– Отец, ослабь, – Эви сглотнул, так как дышать стало трудно.

Моисе осмотрел его и слегка снизил давление на горло. Белый как мел сын, чуть расслабленно выдохнул – так скрутило его, что еще немного и упал бы.

– Говори. – Потребовал Моисе.

– Это не было специально. – Эви сглотнул, облизнул губы. – Мы не договаривались на проведение, он пришел сам. Я ничего не знал, иначе приехал бы к нему, проследил за всем, да и он приготовил бы все что нужно. А у меня в квартире вообще никаких запасов. – Он пожал плечами. – Да и Циан… – он поднял глаза на семью, – он принципиален и если заводит любовника, то становится недосягаемым. Я думал об этом последние дни, гадал, когда он найдет себе новую игрушку и я вновь вернусь на начало пути. И тут он пришел ко мне, уже в тумане течки. Я не знаю, пил ли он сироп или нет. И когда очнулся, – Эви осмотрел отца, – меня накрыло, мы уже пробыли почти сутки, когда сознание вернулось.

– И ты не сделал заказ? – сощурился отец.

– Сделал. – Эви покачал головой. – Толку-то.

– Ты гарантируешь мне что твои слова ни на миллиметр не расходятся с действительностью? – в Эви словно впились когти, которые с четырех сторон, ибо даже до сих пор не вмешивающийся Ладуш приложил свою руку, окружили тигра и зажали на месте, не давая выдохнуть.

– Да. – Рулиф-младший смотрел отцу в глаза, заверяя что не солгал даже в незначительных деталях.

Его отпустили и он, ощутив отсутствие давления и тисков, покачнулся и быстро шагнул к дивану, на который опустился. Несколько минут просидел не шевелясь, приходя в себя. Его не трогали, не говорили с ним. Семья ждала, когда зверь отойдет от ментальной взбучки, тело вернет свою нормальную работоспособность, давление стабилизируется и пройдет головокружение. Эви сидел, уперев локти в ноги, на сдвоенный кулак оперев лоб и приходя в себя. Он ведь даже щиты поставить права не имел – таково наказание старших. И сейчас нужно было "оседлать" силу волны и поглотить приток "оплеух" или его тигр будет болеть. Семья не вмешивалась, так как он должен был сделать все сам, ибо наказан. Эви и не просил помощи – он способен вынести и гораздо больший посыл, он ведь альфа. Когда отпустило, выпрямился. Откинулся на спинку дивана, слегка перевел дух. Комната перестала крутиться, заложенные уши больше не звенели, и сердце не отплясывало рваный сумасшедший ритм.

– Итак, – Ладуш посмотрел на него, сидя рядом со своим супругом на диване, напротив племянника, вступил в разборки, – по какой причине Лейн не знал о том, что тебя накрыло?

– Мы не встречались больше, а на телефоне был вызов переадресации на его команду, когда я был в отъезде. – Эви покачал головой. – А когда вернулся, узнал, что он в командировке и его телефон также был на переадресации.

– И ты банально не отправил ему сообщение? – вкрадчиво поинтересовался родитель.

– Нет. – Эви покачал головой. – У Циана телефон не принимает уведомления от неотмеченных номеров. Звонить могу, но уведомления нет. На звонки он не отвечал пока я тут был, а мне к нему не удалось вырваться, мы ведь готовились к моему отъезду.

– Угроза Алоя еще в силе? – спросил Ладуш.

– Нет. – Эви покачал головой. – Накануне, когда Циан вернулся, он мне позвонил. Я приехал и узнал от него, что не пронесло. Он уверен, что пил препарат, и считает, что это я нехороший, ненадежный и не предохранялся. – Эви посмотрел на дядю и покачал головой. – Не знаю. Если он выпил сироп, то может он ему не подходит? После суток, когда я ничего и сам толком не помню, до конца цикла я использовал изделия. И пил траву. А может он не пил сироп, или выпил его слишком поздно. Когда спазмы окрепли. Может у него ночью началось и утром он выпил, но уже поздно было.

– Что сейчас? Что намерен Лейн делать сейчас? – Ладуш ждал ответа, ведь от решения Лейна зависело очень много.

– Рожаем, – улыбнулся Эви.

– Надуюсь ты понимаешь, что твоя охота не окончена? – Ладуш недовольно сверкнул глазами. – Эта беременность не была желанна и Лейн не видит тебя своей парой, а значит ты, как охотник, сделал осечку. Добыча в клетке с открытой дверкой. Понимаешь? И как только малыш родится, он будет в праве не просто уйти, но и отказать тебе, наложить на твою охоту табу. А это будет значить, что ты проиграл. Даже ребенок не поможет.

– Двое. – Эви, внутренне сжался, так как сейчас его будут бить сильнее. – Альфы.

В ответ были задохнувшиеся от возмущения взрослые и последнее, что запомнил Эви, это как Ладуш встал, с горящими праведным гневом глазами, и в тот же момент мир померк.

Очнулся Эви у себя в комнате, которую родители не переоборудовали, оставляя в отчем доме место для сына. Окунувшись внутрь себя, он увидел, как его тигр лежит, свернувшись в клубочек, как домашний кот и тихонечко подрагивая хлюпает носом. Ему намылили холку, причем по праву старших. Эви прекрасно понимал, что зарезал Циану возможное рождение детей от любимого человека. Он ведь таким до сих пор не стал, и даже те маленькие проблески потепления с его стороны, это ни есть реальное чувство и желание детей именно от Эви. И старшие прекрасно понимали, что случилось и как потом это аукнется.

Сейчас и Эви понимал чуть больше, а еще страшился, что, когда малыши родятся и им поставят энергетический щит родителей, Циан погонит его поганой метелкой. Альфа не просто ошибся в своей охоте, он, можно сказать, нарушил незримое правило самцов – не покрывать того, кто не дал тебе такое право. И то, что Лейн пришел в течку к нему, ни есть разрешение. И именно за это старшие его так сильно били.

Медленно сев на постели, Эви посмотрел на часы. Еще три и Циан завершит работу. А ведь с ним еще только предстоит отношения выяснить и выслушать его мнение по поводу всего. И заставить тупо принять положение вещей не прокатит. Он независимый и самодостаточный, знает и свою цену, и эгоистичен, и серьезен. Покорять его было азартно, приятно и получать эти маленькие и большие поблажки, оно как подарок на день рождения. И вот сейчас всю картину он своими же руками просто взял и порушил.

Медленно встав, вдохнув и выдохнув, для себя решил так – они пройдут обряд. Даже если сейчас Циан будет рвать и метать, он все равно станет супругом Эви. Альфа не упустит добычу. Ни за что. И решив, что делать, быстро прошел в ванную, умылся и вышел на поиски папы. Отец точно вернулся на работу, как и дядя. Про его супруга ничего сказать нельзя, но старшие самцы точно ушли.

На кухне родитель накормил голодного сына. Недовольства у него не было, но он покачивал головой, советовал сейчас не давить на Лейна, не пытаться ощущать себя его альфой, ведь это не так. Циан попал в ловушку, не намеренно расставленную, но попал. А значит будет беситься и грызть того, кто эту ловушку расставил.

Сын внимал советам родителя, тем более он младший, у старших братьев свои семьи, свои проблемы и даже один из них был сам предметом охоты. Причем он самец, а на него охотился рождающий и довольно долго. Победа теперь бегала в виде трех деток. Альф у них не было, но они решили остановиться, не ломать фазу удалением родительского мешка из-за рождения альфы, или редких сейчас омег. И именно поэтому советы папы были еще более ценны – он видел всю ту сумятицу между старшим сыном и теперь его супругом, пока младший в школе еще только силенками мерился с такими же подростками, едва-едва принявшими ипостась.

Покушав, обдумав все, что будет делать, решил еще и помыться, дабы занять себя, сократив время ожидания на пару часиков. После этого съездил домой, причем о том, что ему следует переодеться, вспомнил только принимая душ, после чего обозвал себя дурнем и добрался до дома. Переодевшись поехал получать дополнительные побои. Конечно Циан его при их ссоре не щадя колошматил зверем, но это была неосознанная реакция, при первой встрече после полученного знания. А вот сейчас натура обидевшегося рождающего на альфу возьмет свое. И нельзя перегибать палку. Эви видел это, когда попытался надавить в ванной. Циана напугать, в действительности, было довольно просто. Стоит только применить силу альфы и вжать в него свой щит, и он, как и любой рождающий, испугается и начнет атаковать. Благо Эви заметил это и мгновенно сдал назад, повинился, попросил прощение, иначе этот инцидент мог быть началом еще больших неприятностей между ними, а в конце и болезненным разрывом.

Пребывая в раздумьях, сладко смешанных на воспоминаниях, Эви не заметил, как переоделся, вышел из квартиры, дошел до машины и доехал до дома Циана. Причем не того гнездовья, где Лейн творил разврат, а того самого, где Лейн строил уютное гнездышко для себя одного. И приехал он раньше времени. Поставил машину на гостевую парковку, принялся ждать.

Приблизительно через сорок минут плавно на парковку, перед въездом между гостевой и домашней парковками, прибыла и остановилась машина. Эви узнал ее сразу и просто без затей вышел из своей. Быстрыми шагами дошел до вылезшего Лейна, мурлыкая поздоровался, игнорируя его недовольный взгляд. Но вот взгляд водителя проигнорировать не удалось. Грен смотрел так, что пробивало до мурашей, и хотелось просто сбежать. Но, Рулиф был бы не Рулифом, если бы взял и сдался только от взгляда.

– Грен, поезжай. – Лейн отпустил водителя, а сам ошпарил взглядом зарвавшегося мальчишку.

– Хорошо. – Кивнул головой Грен, который стоял рядом с машиной, успев вылезти из нее, когда прожигал взглядом наглого альфу.

Минута и машина вывернула с парковки, плавно выехала и покатила куда сказали.

– Значит так, сопляк. – Резко начал Лейн, глядя на Эви серьезным взглядом. – Играть по твоим правилам я не собираюсь. Что ты там себе надумал, меня не волнует. Самоустраниться от ответственности не получится, но и поблажек я тебе более не дам. У нас будет теперь так – приходишь раз в три дня, передаешь через височный контакт силы на кокон и убираешься. Понятно?

– Циан, это ведь больно. – Эви осмотрел его недовольное и решительное лицо.

– Не волнуйся, я выдержу. Раз мое доверие тебе по боку, будет так как я сказал. Больше я тебе себя не доверю. – Лейн шагнул вперед схватил его за джемпер у шеи, зарычал глядя в глаза. – Ты уже нарешал, хватит с меня. Вали, – и толкнул его. – Через два дня на пороге объявишься. Не раньше.

Рыкнув, недовольно, Лейн развернулся и пошел домой. Эви не стал перечить. Сейчас это бесполезно. Циан может атаковать, а ему сейчас круг арены ни в коем случае использовать нельзя. Тоскливо проводив гордо вышагивающую фигурку, тигр облизнулся на воспоминания и был вынужден отступить.

Со стороны, если посмотреть на них, можно смело спросить: чего выпендриваешься? И вопрос будет в корне не верным. Даже если Лейн не выпил сироп или выпил его, но было поздно, самец проводящий не свою пару через цикл течки обязан использовать не только траву, которая делает его семя не способным на зачатие, но и презервативы. Это закон этики. Со своей парой делать можно что угодно и защищаться в течку от зачатия или нет, решать может как самец, так и его пара. Но с теми, кто доверил свой ход цикла, так поступать категорически запрещено. И отговорки не учитываются. Сейчас эра развития, и при одном звонке к дому могут привезти хоть годовой запас изделий, до двадцати видов противозачаточных сиропов и ванную питательной сыворотки, было бы желание. Конечно такие промахи не уголовно наказуемы, но в обществе иерархии зверей ты моментально опускаешься от двух и до десяти позиций.

Так что, Циан был прав. И ему не было известно, что первые сутки у них не было защиты контрацепции. Пока не знал и гневался из-за этого. А Эви не спешил выложить все карты. Надо дать ему немного остыть, свыкнуться с мыслью, после чего довести до его сведения о том, как все было на самом деле и что не специально он так поступил.

Пока Эви там думал, прикидывал и выезжал с парковки, Лейн зашел домой, переоделся и принялся готовить себе покушать. Потом посмотрел на плиту, вспомнил сегодняшний визит к доктору, к которому его погнал Тайнар, и слегка заметно улыбнулся. Двойня. В спектре уже видно, что оба альфы, как и сказал этот мальчишка.

Погладив еще плоский живот, Циан покачал головой. Как бы он ни был против самоуправства альфы, детей это не коснется. Рулиф еще пожалеет, что порушил доверие, но будет делать все, что будет требоваться для малышей.

Выйдя с кухни, добрался до комнаты и сев на кровать, набрал один зазубренный номер и нажал на кнопку вызова. Ему ответили не сразу, примерно через десяток гудков.

– Беспокойный мальчишка! – раздался сонный голос. – Что стряслось?

– Па, – мягко протянул Циан улыбаясь.

– Так, язва, тон у тебя подозрительный, слишком много ласковых ноток. Что случилось?

– Ну, как ты смотришь на то, что скоро станешь дедом?

– Да? – удивленно и с подозрением спросил родитель. – И кто же из твоих мальчиков в залете?

– Пап, мне популярно пояснить?

– Эм… – на той стороне явно сели, так как рядом кто-то заворчал, что поздно и ворочаться бы кое-кому поменьше. – Да тише ты, – шикнул родитель. – Циан, – начал он заискивающим голосом, – ты хочешь уверить меня, что ты, мелкий пакостный и эгоистичный цинически настроенный парень, дал себя покрыть?

– М-да, любишь же ты меня, – проворчал Лейн, – столько беспощадных слов можешь высказать только ты и только любя.

– Сына, – нежный голос обмануть не мог, потому что Лейн копия родитель, правда менее беспардонный в беседах, – вот ты сейчас мне признаешься в том, что набедокурил или решил завести шарманку "никто меня не любит"?

– Я не бедокурил. И да, не любят.

– Ткни пальчиком, кто осмелился такую красоту не любить – перегрызу нахрен!

В ответ смешок от Циана. Папа у него жесткий, волевой и крутит отцом как хочет, когда хочет и сколько хочет.

– Итак, моя лапушка, – мурлыкнул папа, – кто та несчастная жертва, что осмелилась покрыть мое чадо?

– И почему сразу осмелилось? – удивился Циан.

– Да потому что я чего-то не слышал, чтобы цербер "Оборота", да еще мой сынка объявил о том, что встал в пару. И я не слышал, что ты хотел бы котенка. Ты забыл меня просветить? Или я в праве гневаться и ехать к тебе, чтобы нерадивому стручок рвать и ногами топтать?

– Па, тут еще сложно.

– Значит ты согласен не был. – Подытожил родитель.

– Не скажу, что нет, но и не да на сто процентов.

– И как так вышло?

– Доверился тому, у кого детство в заднице еще играет.

– Ясно. И давно?

– Нет. Месяц всего.

– Ладно, если будет помощь нужна, ты ведь знаешь куда звонить и как мяукать?

– Знаю.

– Люблю тебя котька, – мурлыкнул папа, – приеду к тебе в отпуск, – тут послышалось ворчание отца о том, что кто-то что-то забыл, – на недельку. – Рыкнул родитель и сопение прекратилось.

– Буду ждать. – Улыбнулся Циан. – Отцу привет передай.

– Ой, да передам. Так передам, что стоять не сможет!

– Па, избавь меня от твоей пошлости! – рассмеялся Лейн.

– Избавляю! – торжественно объявил родитель и связь оборвалась.

Дни полетели стремительно. Как Циан сказал, так и было. Эви приезжал к нему домой раз в три дня, пока было начало срока и передавал силы. Циан засыпал на час-полтора после передачи, а когда просыпался неизменно был на руках у Эви. После этого альфу гнали из дома и рычали на излишки усердия. Эви не сдавался. Он кружил рядом, продолжал конфетно-букетный процесс соблазнения, совершенно не желая отдавать его кому-то еще.