Текст книги "Легенда о Серебряной Лисице (СИ)"

Автор книги: Маргокошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Печальная причина ==========

Что хорошего в похоронах? Да ничего. Вот и теперь мелкопоместные дворяне Тотьмины из Вологодской губернии собрались в имении Кичаево на похороны их родственника – Ивана Сергеевича. Скоропостижно скончавшегося в мае-месяце тысяча семьсот восемьдесят второго года при странных обстоятельствах.

Но доктор, осмотревший найденное тело, показал на суде, что смерть наступила от покусов. И потому было решено причислить его к несчастному случаю и закрыть за отсутствием состава преступления.

Покойника похоронили, справили поминальный обед и выслушали последнюю волю покойного, переданную им поверенным. Где, как и ожидалось, большая часть движимого и недвижимого имущества перешли к сыну покойного, часть супруге и ещё небольшой, но приличный кусок достался племяннице Глашеньке, сделавшей её обеспеченной невестой. Брат Ивана Сергеевича – Илия, получил небольшой свечной завод. На том бы всё и закончилось, если бы…

***

Шешковский прошёл в личные покои императрицы. Это была его привилегия, заслуженная ревностным служением и его особой ролью в ликвидации бунта Пугачёва. Вот и сейчас она призвала его к себе прямо с утра, чтобы наверняка дать задание. То, что она не стала дожидаться, означало – дело серьёзное. Теперь он ходил перед её будуаром и ждал, когда выйдет наперсница императрицы и пригласит его для беседы.

Наконец дверь открылась и он вошёл. Екатерина, как всегда была прекрасна. Домашнее платье и распущенные волосы шли ей. И он, как мальчик, радовался, что допущен лицезреть монаршую особу в столь простом, человеческом обличие.

– Матушка-государыня, по первому вашему требованию, и я уже здесь, – он поклонился, и дождался её величественного жеста, разрешающего сесть.

– А не попьёшь ли со мной кофию, Степан Иванович? – Спросила его монаршая особа, и тот улыбаясь, раскланялся: – Почту за честь.

– Да полно-те, мой друг, – государыня была явно в хорошем настроении и, взяв колокольчик, позвонила. Вошедшей Марии приказала подать кофейник и тех сладостей, что вчера ей понравились. Через несколько минут всё было готово. И они вдвоём, как заправские друзья, стали попивать ароматный и вкусный напиток.

– Мой друг, ты слыхал, что происходит в Вологодской губернии? – Внимательно глядя на него, спросила императрица.

– Вы про убийства, или про россказни мужичья? – Решил уточнить он. Кофе действительно был хорош. И был прислан в подарок от английского двора. Поэтому Степан Иванович, отпивая по маленькому глоточку, не спеша глотал, наслаждаясь терпким и приятным вкусом.

– И про то, и про второе, – ответила Екатерина Великая. – Мы только справились с мужицким бунтом, как теперь губернатор жалуется, что мужичьё ропщет.

– Государыня, я пошлю туда моего самого смекалистого малого. Есть у меня такой, он по таким делам – мастак, – разоткровенничался начальник тайной канцелярии, и в результате этого разговора Егор Демьянович Хлопов скакал вдвоём со своим слугою Яшкой в имение Тотьминых.

***

Тракт, ведший всадников сквозь леса и равнины, заставлявший выделывать петли при переправе через местные речушки, и снова устремляться вперёд, неожиданно вывел путников к двухэтажной, очень живописной и аккуратной усадьбе с мезонином, приятным садом, очаровательной беседкой на берегу речки, с конюшней, с гротом. И – красивой подъездной дорогой, подводящей спутников к выступающему над балюстрадой балкону, где теплыми летними вечерами любили собираться Тотьмины и гонять чаи, по купеческой привычке «до седьмого пота».

Дворянское звание получил их предок – Северьян Чунин, мореход и охотник, ходивший и по Северному морю, и по семейной легенде дошедшей до Аляски с подельниками. И привёз с тех мест много добра и красивых лисиц, с необычным бурым окрасом. А из шкуры одной такой была пошита шапка, с которой и связана ещё одна семейная легенда. О серебряной лисице.

***

Семейство обедало. Место хозяина теперь занимал сероглазый круглолицый и русоволосый Прохор Иванович, сын умершего. Рядом с ним по правую руку сидела Анна Львовна – немолодая женщина, с выбивающимися из-под чепца седыми волосами и выцветшими глазами, вся в чёрном, хоть остальные уже траура не держались. Рядом с ней, по левую сторону, расположилась Татьяна – молодая девица, много младше своего брата, но такая же сероглазая и русоволосая. Напротив супруга с другой стороны прямоугольного стола сидела Олимпиада Игоревна – жена Прохора Ивановича, особа молодая, приятная взору, с удивительными голубыми глазами и темными волосами, к тому же приятной полноты.

Камердинер подавал обед, и все молча ели, изредка перебрасываясь словами. Внезапно послышался звонок дверного колокольчика и горничная пошла открывать, дав камердинеру возможность обслуживать господ дальше.

Через несколько минут в столовую вошёл высокий молодой человек, кареглазый, темноволосый, с открытым и добродушным выражением лица, которое мгновенно расположило к нему всех.

– Господа, разрешите представиться – Егор Демьянович Хлопов, тайный экспедитор. Послан разобраться с вашей ситуацией, – он обнажил голову, сняв треуголку и отдал её горничной, еле успевшей за ним.

– Вот радость-то! – маменька расплылась в улыбке. – А то упырь совсем распоясался, житья от него нет. Позавчера Фильку-свинопаса зажрал!

– Матушка, ну что вы говорите такое! Что об нас человек подумает. Ну ладно, мужичьё необразованное по избам шепчется, но вы же просвещённая женщина, – молодой хозяин беззлобно попенял матери и приказал камердинеру: – Филимон, распорядись подготовить комнату для господина Хлопова и его слуги, – добавил он, поглядев на растрёпанного простоватого малого за спиной экспедитора. – Не присоединитесь ли к нам отобедать, господин экспедитор?

– Нет. Я бы пока с удовольствием пообщался с доктором, обследовавшим тело вашего отца и покусанных. А вот моего Яшку накормить можете. И, как разберёшь мои вещи, поезжай в местный кабак, расспроси, кто-что видел, – приказал он своему молодцу, сразу воспрявшему от слова «накормить», да ещё подтверждённое некой суммой из кошеля экспедитора.

– Тело батюшки осматривал герр Иоганнес Хаас – врач-австриец. Он очень опытный лекарь и его пользует всё высшее общество. Он живёт неподалёку от нас, я пошлю слугу проводить вас. А простое мужичьё пользует земской врач – Семён Васильевич. И к нему вас проводят, – хозяин был любезен и производил впечатление человека добродушного и гостеприимного.

– Тогда разрешите откланяться, – Егор повернулся и быстрым шагом пошёл к оставленной лошади.

***

Дождавшись сопровождающего, он пришпорил коня и очень быстро оказался у большого дома, напоминающего лучшие образцы европейской архитектуры.

– Неплохо немчура устроился, – ухмыльнулся экспедитор, и отдал поводья тотьминскому слуге, чтобы тот был готов двигаться дальше, как только Егор вернётся от великосветского лекаря.

Взобравшись на крыльцо, тот постучал. Вскоре ему открыла дверь чистенькая, услужливая служанка, поинтересовавшаяся причиной посещения и тут же проводившая его до комнаты, где попросила обождать, пока герр Иоганесс закончит осмотр пациентки. Времени прошло немного, и от доктора вышла плачущая, худосочная особа, скрывшая свою внешность за накидкой с капюшоном, закрывающим пол-лица, в перчатках. Но даже то, что осталось возможным рассмотреть, поразило Егора мертвенным цветом кожи.

Экспедитор проводил фигуру посетительницы взглядом и прошёл к лекарю. Благо, тот пригласил его.

– Это кто? – Спросил Егор и подал грамоту с описанием своих полномочий.

Герр Иоганнес изучил её и спросил как бы невзначай: – То есть это не праздное любопытство?

– Нет, – ответил посетитель и уютно расположился в предложенном кресле, положив ногу на ногу.

– Это – несчастная мать, имеющая очень больное дитя, – в лице доктора даже мелькнуло сочувствие. Он, скрестив, руки, направив ледяной и внимательный взгляд своих серых глаз на Егора и продолжил: – Но я думаю, что вы приехали не по этому вопросу.

– Да. Меня интересует, что вы нашли необычного в том случае с Тотьминым Иваном Сергеевичем?

– А то, что человек был искусан лисицей до смерти – необычным не является? – Врач был надменен и явно не хотел откровенничать. Но при этом немного указательным пальцем потянул вниз узел шейного платка и отпустил.

«Скрывает немчура чего-то», – опыт допроса у Егора был большой, ум сметливый и по косвенным признакам он мог бы сказать, что лекарь явно нервничал.

– Сдаётся мне, что-то гнетёт вас. Но вы предпочитаете это скрывать, герр Хаас, – Егор дожимал «ситуацию». – В упырей я не верю, и если выяснится, что вы причастны к этому…

Но лекарь закончить фразу не дал. Он просто вскочил и подошёл к окну, сказав в пространство: – Дайте мне самому выяснить кое-что. И я обещаю вам рассказать всё.

При последних словах Иоганнес немного успокоился, его лицо опять обрело выражение невозмутимости, и он продолжил: – Там был порез на левой руке вдоль вены. Раны были рваные. Местный охотник, которому я показал покусы, заверил меня, что это лисица. Волосы с головы были частью вырваны, а частью – срезаны. Края пореза неровные, кое-где повреждена даже кожа на черепе. Что свидетельствует о спешке душегубца.

– Другое дело. И всё же, герр Хаас, не тяните с рассказом. Чем быстрее выясним, кто всё сие сотворяет, тем лучше будет для всех, – и, откланявшись, экспедитор вышел от лекаря, забрался на лошадь и краем глаза отметил, что вдалеке, между деревьями, стоит карета, как будто ожидающая чего-то.

***

– Маменька, что вы так вздыхать изволите? Вроде день без происшествий проходит, – Татьяна вышивала, слушая рассказ своего жениха – Нила Петровича, о том, как он и несколько мужиков прочесали местность, пытаясь обнаружить лисицу – оборотня. – Вон приехал столичный. По виду не болван – разберётся. А тебе, душа моя, надо бы с ним познакомиться. Наверняка помощь понадобится.

– Конечно, Танюша. Всенепременно, – и молодой человек продолжил. свой бравый рассказ о своих приключениях.

А в памяти Тани всплыла картинка, когда, будучи маленькой девочкой, она и Глашенька уговорили старую няньку рассказать про лисицу и деда:

– Северьян Кузьмич был мореходом от Бога. Собрал вокруг себя таких же отчаянных подельников и ходил с ними по северным морям, добираясь до края света. Отчаянный был. Но зато много добра добывал, с этого и начался ваш достаток. Утверждать не берусь, но говаривали, что доходил до земли покрытой снегами большую часть времени, где живёт народ – охотников. Это потом после государственной экспедиции выяснилось, что там действительно есть земли. Так вот там произошла история. Он охотился, много зверя добыл, но вдруг увидел лисицу необычной раскраски-бурой с небольшим серебристым подкрасом. Так ему захотелось её иметь, что убил её, а несколько лисят, которые у неё были, забрал себе. Из самой лиски свою знаменитую шапку сделал, а лисят смог довести до Тотьмы, где основался тогда. Правда потом три лиски сбежали, и теперь нет-нет, а повстречается лиса бурой расцветки в наших краях. Добро добытое сразу хорошую прибыль принесло, но он был мрачен. И тогда один из его подельников, напоил его и разузнал, что в ночь, когда он лису убил, приснилась ему девица. Похожая на народ охотничий и сказала ему во сне…

– А как же он её понял? Поди тот народ на своём лопочет, – Глашенька с детства была разумна и пытлива.

– Слушай – не перебивай, – досадливо поморщилась нянька, и посмотрев на девчонок, от любопытства таращивших глаза продолжила, – не простая она была, а оборотень.

Девчонки охнули, и спрятались под одеяло, оставив наружу глаза и уши. Нянька довольная произведённым эффектом продолжила: – Так вот, говорит: – Как ты меня крови лишил, так и я теперь буду потомков твоих обескровливать. Как ты мой мех забрал, так и я буду твоих потомков волос лишать. Посмеялся Северьян, и забыл. Но все вспомнили про это предупреждение, когда он был обнаружен в лесу обескровленный и обритый. И с тех пор ваш род ту лисицу опасаться должен! – Закончила, довольная притихшим состоянием девчонок, нянька.

– Марфушенька, не гаси лампу, страшно! – шепчут девочки.

– Ваша матушка будет недовольна. А мы вот как договоримся, вы засыпайте, а я потом проверю вас. Коли заснёте-лампу потушу, а сейчас на бочок и баиньки.

Нянька поёт колыбельную, глаза проказниц смеживаются и они потихоньку засыпают. Та гасит лампу и выходит, оставляя их одних. И никому Глашенька, кроме своей сестрички, не рассказывала, что в ту ночь она увидела эту девицу, и та обратившись в лису, её преследовала. И даже сейчас девушка помнит ощущения от лисьих зуб, скользящих по её щеке.

========== Поверить в невозможное ==========

Земской врач, Семён Васильевич, оказался небольшим, полноватым мужчиной с немного усталым лицом, но всё с тем же цинизмом, присущим представителям их профессии. И к нему пришлось пробиваться сквозь крестьян, пришедших кто с чем. Но, узнав о цели посещения, он попросил фельдшера самому разобраться с очередью. И, закрывшись в его приемной, они теперь сидели, распивая чай с баранками и мёдом.

– Батенька мой, вы совершенно не правы, считая, что упырей не бывает. Я заканчивал медицинский факультет в Италии, потом поколесил по Европе, набираясь ума разума. И ознакомился со многими трактатами и учениями. Поверьте мне: есть болезни, которые приводят вид больного в ужаснейшее состояние и на данный момент лечатся кровью – свиной или бычьей. И я осматривал тела крестьян. Это в основном крепкие, молодые тела. Волосы отрезаны под «корешок», неаккуратно, я бы даже сказал, наспех. Покусы по всему телу, но поверьте мне, ни один из них не смог бы послужить причиной смерти. А вот нанесённый порез в области запястья вполне мог привести к такому результату, но при условии, что жертва не двигается. И на затылке у всех небольшая гематома.

– Что, простите? – Егор не разбирался в медицинских терминах.

– Синяк, – доктор явно был рад поговорить на эту тему, – и если вам интересно, то я ещё не отдавал последнее тело. Если изволите, могу проводить в погреб, который я приспособил для своих медицинских целей, и где я провожу вскрытия и опыты. Можете осмотреть его.

– Пожалуй, не откажусь, – ответил немного ошарашенный экспедитор, отметив про себя: – «А дело то всё запутанней… И подозреваемых всё больше…»

С этими мыслями он спустился в подвал, почему-то выкопанный рядом с домиком врача. И, учитывая отдалённость окружающих деревень и поместий, то в этом подвале…

«Только не делать поспешных выводов», – остановил Егор сам себя.

Хотя в подвале было холодно, тело уже носило признаки разложения, но не настолько, чтобы было невозможно разобраться. Егор, привыкший к смерти сначала на войне, затем – на новой должности, где он постоянно рисковал своей головой, спокойно рассмотрел все признаки, про которые ему рассказали. И отметил насколько тонким был разрез на запястье. Как будто один резал, а другой наносил покусы.

– Я смотрю, в ранах и на теле ни лисьего меха, ни слюны, – задумчиво произнёс экспедитор.

– Интересное замечание, – заинтересованно произнёс врач, и тут им крикнули сверху, что пришли за свиньями.

– За какими свиньями? – поинтересовался Егор, когда они с доктором вышли на поверхность.

Там стоял дюжий мужик с маленьким парнишкой.

– Барыня послали за свиньями. Так мы их заберём? – Дюжий мужичок, впору подковы гнуть, явно был дан маленькому подпаску, чтобы скот точно дошёл до дома.

– Погодите – ка, – вдруг остановил их экспедитор, и опустился перед хряком, который было дернулся, но кнут в руках мальчонки пресёк эту попытку. Потом он осмотрел маток, и убедился – свиньям периодически делали кровопускания. Где были свежие, где старые раны. «Тут чертовщина творится. Надо Яшку в Вологду посылать к губернатору, чтобы солдат прислал.»

***

Наступал вечер, солнце ещё не коснулось верхушек деревьев. Экспедитор возвращался в Кичаево. Он уже почти подъезжал, как вдруг рассмотрел одинокую женскую фигуру впереди по дороге. Он немного подхлестнул коня плёткой и почти нагнал попутчицу. Женщина, видимо услышав лошадиный топот, обернулась. И на Егора из-под женской шали взглянуло мертвенно-белое лицо, с алыми губами и красными зрачками.

От неожиданности экспедитор мгновенно остановил коня, и замер, соображая-заряжен ли пистоль. К своему облегчению вспомнил – заряжен. Но момент был упущен: женщина, или чтобы это не было, охнула и скрылась в лесу, оставив оторопевшего мужчину. Он спешился и пошёл за ней. Кругом было тихо и не слышалось ни шороха. Геройствовать не хотелось. Умирать – тем более. «Лезть за ней одному – глупо», – подумал доследователь и, вернувшись к коню, взобрался на него и пришпорил, побыстрее убираясь из данного места.

***

По приезду Егор не стал тянуть резину, сразу заставив Яшку «выложить» всё, что тому удалось разузнать в кабаке, откуда тот явился явно «навеселе», что означало-его щедро угощали.

– Как с коня не свалился? – Проворчал доследователь, и прошёл вниз, куда его попросили спуститься отужинать. Там он обнаружил новые лица. Приехал Илья Сергеевич и Глашенька.

Ужин явно всех раскрепостил, потому как явился жених Татьяны, сразу же представившийся столичному гостю. И, не откладывая в долгий ящик, высказал своё горячее желание отловить лисицу-упыря, похваляясь своими масштабными поисками. Правда, пока не приведшие ни к чему результативному.

– А вы действительно верите в мужицкие россказни? – Поинтересовался Егор, чтобы немного остепенить не в меру разошедшегося гостя.

– Да нет, конечно, – улыбнулся тот, – но идея… Сама возможность существовать вечно разве не привлекательно? Вечно любоваться этим миром, любить, – и он, нежно глянув, галантно поцеловал руку Танюши.

– Вот уж избавьте, – вдруг встряла Глашенька, «стрельнув» глазами в Егора, – быть вечною кровопийцею, и затем в ад попасть. Много ли счастья?! – Фыркнула девушка.

«Пребойкая особа», – подумалось экспедитору, отметив, что девица хороша. Это его смутило, но насмешило кокетку. И она ещё раз «стрельнула» в него глазами.

Для экспедитора день был немного тяжеловат, и он быстро закончил ужин и, извинившись, поднялся к себе, где пьяный Яшка храпел вовсю. Не раздеваясь, Егор прилёг на кровать, рассчитывая поспать.

Но, раздавшийся стук в дверь, перечеркнул все его надежды:

– Егор Демьянович! Откройте! Нарочный от соседей.

Вставать не хотелось, но пришлось. Это был Семён Васильевич.

– Меня вызвали к Иоганнесу. После того, что я там увидел, я заставил слуг-мужчин оцепить место происшествия, и сразу же за вами. Он – убит.

Вот тут Егор вскочил, и вскоре тарантас земского врача и экспедитор, верхом, достигли домика коллеги Семёна Васильевича.

***

Тело доктора лежало неподалёку от него. Покусано, обрито, но кровь не спущена.

– Да чтоб тебя! – Воскликнул дознаватель, и выругался про себя.– Кто обнаружил?

– Я, – пролепетала горничная, вся заплаканная и дрожащая от прохлады вечера и, больше – от ситуации.

– Что видела? – Грозно потребовал он ответа, чтобы сразу дать всем понять – шутки закончились.

– Его кто-то позвал с улицы. Петрович открыл дверь и выглянул, но никого не увидел. А тут хозяин спустился и приказал за ним не следовать, и не лезть. Петрович погнал меня спать. Я вроде собралась, да вспомнила, что закрутилась и бельё не сняла. Дождей нет, но пойдёт в ночь – достанется от хозяина. Я и спросилась у Петровича, он вышел на крыльцо, и стоял на нём, дожидаясь, пока я не вернусь. Знаете ли времена сейчас тревожные, и он блюдёт нас. Вот тут я и наткнулась на тело хозяйское. От страху завопила, ну, а дальше Петрович за дохтуром послал, а он за вами поехал.

Егор попросил прислать к нему Петровича, который оказался важным и чванливым камердинером. Его рассказ подтвердил слова горничной.

«Распутаю дело – напьюсь!» – Подумалось Егору, и он принял решение осмотреть кабинет врача и его бумаги. Вместе с врачом они уже повторно осмотрели тело, помогли слугам оттащить его в сарай. И уже совсем освободившись, приказали принести свечей в приёмную Иоганнеса, где расположились, чтобы просмотреть картотеку, которую вёл педантичный австриец.

***

Время, потраченное на разбор бумаг, принесло неожиданные результаты.

– Больной Т. – мать А., передала сыну болезнь, частую в их роду среди мужчин – порфирию…– Семён Васильевич вдруг пришёл в возбуждение, – а вот это может объяснить кровопускание скоту.

– А люди, да ещё зачем-то покусанные? – Скептически не согласился экспедитор. – Хотя за покусами может скрываться желание скрыть преступление, спихнув на больное дитя вину.

– Так может решили, что людская кровь окажет более сильное влияние, – предложил земский врач свой вариант развития ситуации.

– Осталось немного: выяснить кто такие Т и А.

И тут к ним постучали.

– Войдите.

– Барин, забыла я, – в кабинет зашла служанка со свечой в руке, явно одетая для сна и укрытая шалью. – Я, когда шла бельё снимать, лисицу видела – чёрную.

И экспедитор представил бутылку французского вермута и кусок говядины, как Яшка умеет жарить, под который он и «уговорит» красненькое.

***

Вернувшись Егор застал Тотьминых в томлении от недостатка информации.

– Так что там случилось, батюшка? – Лицо Анны Львовны изображало столь неподдельный интерес, что Егор решился выдать немного информации, чтобы со старушкой с досады чего не случилось.

– Убит. Нет, не упырь. Не существует ваш кровосос, и я это докажу! – Егор обвёл всех строгим взглядом. И неожиданно отметил, что нет Глашеньки, Татьяны и Нила Петровича.

И тут раздался выстрел.

Экспедитор, Илья Сергеевич и Прохор Иванович помчались в сторону, откуда он послышался. Слуги мужского пола, захватив масляных ламп, последовали за ними.

По прибытии к заднему фасаду здания ими были обнаружены девицы Тотьмины. Глашенька с пистолью в руке и Танюша, без чувств, лежащая на земле.

– Я её видела! Видела! – Глашенька имела вид испуганный, но сестричку не оставила, и продолжала размахивать оружием.

– Глафира, отдай пистоль, – Прохор Иванович, не торопясь, чтобы повторно не напугать неробкую племянницу, осторожно подошёл к ней и, схватив за руку, отобрал пистоль.

– А теперь Глафира Андреевна объясните всё спокойно, – голос экспедитора стал ледяным. Это семейство его немного достало.

– Да будет вам, Егор Демьянович. Пройдемте в дом, там в тепле и поговорим, – предложил Илья Сергеевич. И мужчины, подхватив Танюшу, с Глашенькой проследовали в гостиную, где слуги подали домашнюю наливочку, чтобы всем успокоиться.

– Итак, сударыня, – Егор строго смотрел на виновницу переполоха.

– Танюше передали записку через деревенского мальчишку. Якобы Макариха… – начала Глаша, но её перебил Прохор: -Это знахарка, поговаривают, что и ведьма. Живёт возле местного болота, возле самой топи. К ней бабы от дури бегают, женихов привораживать, да заговоры разные творить.

– Прохор Иванович, благодарю за информацию, но мне сейчас хочется выслушать Глафиру Андреевну, – экспедитор не любил, когда в его допрос кто-то встревает.– Продолжайте, сударыня.

– Я её одну не отпустила. А чтобы не попасть в оказию, захватила пистоль… – И её опять перебили.

– Вот так Егор Демьянович, раньше девушки славились шитьём, да благонравием, а теперь они с пистолями расхаживают, – встрял неизвестно откуда взявшийся Нил Петрович.

– А вы где были сейчас? – Переметнул допрос на жениха дознаватель.

– Так спал. Сон у меня крепкий, знаете ли, – ответил тот, не смущаясь, что стоит в исподнем и домашнем халате. «У другого прошло бы, да больно у тебя рожа не заспанная» – подумал Егор, оставив на потом разбор с этим молодцом. Между тем, Глашенька опять продолжила: – Мы подошли к тому месту и вдруг впереди лисица мелькнула. Чёрная! И, как исчезла, вдруг к нам вышла упырша с красными глазами. Танюша закричала и упала без чувств, а я со страху пальнула. «Бедовая девка, – с удовольствием подумал Егор, – другая бы со страху, тоже без чувств оказалась или побежала. Но эта – пальнула. Жаль, если виновна окажется.»

***

С утра экспедитора ждал сюрприз в лице местного батюшки. Они прошли в комнату, выделенную Егору, откуда выставили Яшку с приказом скакать к губернатору, чтобы тот солдат прислал.

– Слушаю вас, батюшка, – Егор был внимателен. Навряд ли тот с пустяками пришёл.

– Борис Анисимович, – представился поп и продолжил: -Я насчёт рабы Божией Анастасии с её больным чадом, Тимофеем.

«А вот – А и Т» – подумал экспедитор, радуясь, что дело двинулось.

– Я с полным основанием могу заверить вас, что не Настиных рук это дело. Кровь скоту пускали, немчура им помогал. Учитывая заболевание, я мирился с этим, но поставил условие – дитё причащать каждый месяц, кровь звериную перед этим неделю не пить. Что Настя и делала. Да и саму её Бог посетил. Немчура эту болезнь мне называл, да я не запомнил. Видать, крепко род грешил, что они такую муку несут. Да, ещё вот что. Дитё крещённое, в деревне Плоскуново Никольского уезда.

– Благодарю вас, Борис Анисимович. Я думаю, что мне через вас Бог подсказку дал, – экспедитор сложил ладони под благословение, и батюшка осенил его крестным знамением. Егор не верил в знаки судьбы, но это утреннее происшествие дало ему новые силы и надежду закончить всё поскорее.

Прежде чем ехать на болота, он поскакал в храм при деревне Плоскуново.

========== Конец легенды ==========

Никольский уезд был рядом и уже к полудню Егор отыскал село Плоскуново и местную церковь. Маленькую, уютную с воздУхами, старинным Поклонным Крестом и небольшим заросшим кладбищем позади церквушки. Домик отца Александра располагался неподалёку и вскоре, показав грамоту и отказавшись попить чаю с вкусно пахнущей выпечкой попадьи, он сидел у свечного ящика и листал очередную метрическую книгу. И когда он готов был сделать перерыв и немного расслабиться, поддавшись уговорам хлебосольного священника, его взгляд упёрся в запись:

С 14 октября 1777 года родился и 15 сентября крещен Тимофей,

его родители вологодский дворянин Нил Петров сын Дружников

и законная жена его Анастасия Гавриловна,

оба православного вероисповедания.

«Вот это-поворот! – Поражённо раздумывал над обескураживающей новостью экспедитор. – Теперь понятно, зачем Настя пришла вчера вечером. Она пыталась предупредить Татьяну, что брак будет недействительным. Хотя… Господи! Да она в опасности!»

Отец Александр поддержал его опасения, и вскоре Егор мчался обратно, пытаясь предупредить очередное возможное преступление. «Теперь, зная – кто, надо понять – зачем? Благородные порывы гибель людей не оправдывают. И навряд ли такой хладнокровный и расчётливый ум будет действовать спонтанно, » – мысли лихорадочно выскакивали и погружались в пучину раздумий. Наконец он достиг нужных ему мест и сразу отправился к Семёну Васильевичу, где, взяв дополнительно оружие, они поспешили на болота к домику Макарихи.

Но они опоздали. Уже подходя к болотам можно было рассмотреть густой дым, поднимающийся столпом в небо. Всё было сожжено, тело Насти лежало посредине открытого места. Её избили и вбили осиновый кол в грудь. Погромщиков нигде не было видно, и навряд ли теперь удастся установить, кто это сделал. Мужики не сдадут своих. Но Егор знал, кто зачинщик. И этот оборотень должен был ответить за содеянное.

***

Но неожиданно, когда Семён Васильевич предложил обратиться за помощью для прочёсывания окружающего леса, чтобы разыскать тела Макарихи и несчастного дитя, из чащобы леса послышался стон.

– Не ходите за мной, – Егор вытащил оружие и на всякий случай взвёл курок. Потихоньку продвигаясь на звук стона, он обнаружил спрятавшуюся Макариху и лежащего под ней… Описать существо, которое она укрыла собой, обычными словами было невозможно. Покорёженная от ожогов кожа, выпирающие зубы, уши конусовидной формы и мутные глаза, во взгляде которых было много муки и боли. Экспедитор испытал сложное чувство: одновременно и жалость, и отвращение. Но, пересилив себя он помог подняться пришедшей в себя женщине, и донёс мальчика до таратайки доктора. Затем они завернули в одеяло из таратайки тело несчастной матери и закрепили его на лошади Егора. Макарихе не осталось ничего, как отравиться вместе с ними. И место, родившее столько мифов, опустело.

***

Вот теперь в голове экспедитора мелькала некая мыслишка. Но, чтобы её разрешить, ему необходимо было встретиться с поверенным Тотьминых и проверить место гибели Ивана Сергеевича. Что он и сделал.

Поверенный оказался бойким, говорливым, но очень недоверчивым малым. Он несколько минут изучал грамоту, только что на вкус не попробовал. Затем, тяжко вздохнув, ответил на вопрос Егора: – Так как Прохор Иванович не оставил завещания, хотя я его просил это сделать, то в силе остаётся завещание его батюшки, по которому выходит, что если его сын, Прохор Иванович, в силу обстоятельств не сможет получить наследства, или умрёт, не оставив завещания и детей, то всё оставшееся имущество отходит его сестрице – Татьяне Ивановне.

– Благодарю вас, – ответил Егор, поражаясь, как всё, после посещения Бориса Анисимовича, пошло ладно складываться. «Свечу в церкви самую большую поставлю, » – подумал Егор и отправился на место обнаружения неким господином тела дворянина Ивана Тотьмина.

Иоганнес хорошо описал и само место, и окружающее пространство. Так что найти камень, который оборвал жизнь человека, труда не составило. «Да уж, такой не поднимешь, – оценил массивный булыжник экспедитор. – Ну, а пятна крови теперь уже и не обнаружить. В мае сильные грозы здесь были. Поди уже всё смылось.» Но на поверхности ещё можно было различить слабо видимые темные пятна. Но не понятно – каких.

И разузнав всё, что хотел, и пребывая в самых грустных размышлениях, Егор вдруг повстречал Прохора, странно крадущегося к ближайшему пруду. Экспедитор спешился и потихоньку стал следить за ним. То подошёл и, размахнувшись бросил нечто в самую середину.

– Развлекаетесь, Прохор Иванович? – Спросил он мужчину. Тот вдруг побледнел, рухнул на колени и стал причитать: – Не я это, не я!

– Что туда бросил? – Не рассчитывая получить ответ, сурово поинтересовался Егор. И арестовал Прохора Тотьмина. После чего отвел его в имение, где и посадил в чулан под замок.

Затем дождался Яшку, явившегося с солдатами, которые увезли хозяина Кичаево в губернскую тюрьму под причитания женщин и косые взгляды мужской части имения

.

Извлечённый Яшкой из пруда предмет оказался мудрёнными щипцами, имитирующими пасть скорее всего лисицы. Егор был доволен и теперь ему было нужно быстро найти того, кто их сделал. И начать поиск он решил с местного кузнеца.

***

– Мудреная вещь, но не моя, – тот с восхищением осматривал орудие. -Тебе бы, барин, в Михайловку. Вот там Спиридон и не такое выковать может.