Текст книги "Ловушка для глупого мышонка (СИ)"
Автор книги: Маргокошка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Только быстрая реакция Катрин спасла меня от ора.
– Я сейчас отпущу руку, но ты орать не будешь,– на ухо прошептала она. Я немного пришла в себя и кивнула в ответ. Внутри помещения, когда-то бывшим видимо кладовкой, стояли все наши благодетели, опутанные корнями. Вокруг мясистого ствола-обрубка с наростом. Рассмотреть точнее мне не удалось. Потому, как нарост вдруг шевельнулся, и на нас посмотрел леденящей синью глаз миссис Айс. Еле сдерживая себя от ора, мы обратились в бегство. По пути подхватив Данку. Мы выскочили на улицу, и что есть сил припустили в сторону корпуса.
Нам осталось не долго до него, как вдруг Катрин скомандовала:
– Стойте. Ещё в гараж надо сходить.
– Девчонки, а там чего было?– Уже не предвещающим ничего хорошего голосом, спросила Дана.
– Давай её проводим к корпусу, в окно подсадим, а сами в гараж,– я не посчитала возможностью вылить всё, что мы увидели на голову нашей спутницы.
– Пошли,– коротко ответила Катрин и мы дошли до окна. И тут был первый сюрприз. Часть девчонок ожидала нас у окна внутри. Мы передали им подругу и, добытые хлеб и “Краковскую”, потом предупредив:
– Нам оставьте, не всё хомячьте. Добыто с риском для жизни, – и мы двинулись во тьму ночи, к гаражу, за очередной добычей.
Вот там происшествий не было. Мало этого! Из-за того, что водитель совмещал и ставку сторожа. При которой, он всё время сидел у ворот, не допуская посторонних в лагерь (как будто такие были). А на ночь, на главных воротах красовался огромный, амбарный замок, отчего гараж “запирался” на щеколду.
И нам даже не пришлось сливать солярку. Мы обнаружили канистры с бензином. Стоящими на стеллаже, расположенного рядом с бывалым “шевроле”. Ну и потом: одним правонарушением больше, одним меньше…
– Стоять, Зорька!– Вдруг прикрикнула Катрин,– ты чё делаешь, лошара,– добавила она уже сердитым тоном.
– Я сливаю,– огрызнулась я,– не нравится, делай сама.
– Дай сюда,– она выхватила канистру из моих рук, и взяв с полки воронку, тоном училки произнесла,– учись.
И аккуратной, тонкой струйкой она заполнила первую бутыль.
– Я также аккуратно лила, но без воронки. Пока ты не влезла,– упрекнула я не в меру разошедшуюся приму.
– Ладно, давай вторую лей и пойдем ныкать,– милостиво разрешила она мне. И наконец мы стали обладателями двух полуторок с бензином.
Наше богатство мы закопали в ящик с песком, у расположенного рядом с гаражом, противопожарного уголка. И побыстрее постарались вернуться в корпус. Но как только я развернулась: то ли мне почудилось, то ли нет, я услышала шелестящий шопот:
– Помоги нам… Помоги…
Постоянный стресс сделал своё дело, я развернулась и припустила за Катрин, под “безопасную” сень корпуса.
========== Часть 5 ==========
Девчонки у нас молодцы. Наша часть, с таким трудом добытой “Краковской” с черным хлебушком лежали на наших тумбочках. Мы присели и не торопясь, со смаком, прожевали наши порции. Было вкусно, но мало. Теперь все ожидали рассказа. Я так поняла, что Дана уже в общих чертах всё обрисовала. И теперь все надеялись, что мы просветим – так что же мы там увидели?
Я подумала и выложила всё: и про дневник, и про подвал, и про столовку. А заодно и про серые тени и голоса, которые я периодически слышу.
– Только вы не подумайте, что у меня шиза. Я – нормальная,– этими словами я закончила рассказ, не видя девчонок, но кожей ощущая их присутствие в комнате.
Ответила мне звенящая тишина.
– А вы нас не разыгрываете?– раздался чей-то робкий вопрос, откудато слева от меня.
– Слышь, шмара. А пойдём, я тя провожу до столовки, и ты сходишь внутрь. Но без меня. Я снаружи подожду: выйдешь ты оттуда или нет,– Катрин, как всегда, была непревзойдённо прямолинейна и ехидна,– чё молчишь, ссыкло?
– Кончай, Кет,– попросила я, и услышала в ответ:
– А ты мне рот не затыкай, я те не радистка. Я – Катрин, как Денёв,– и я представила уверенный и прямой взгляд Катьки, который мало походил на на полную женственности, “лунную” красоту Денёв.
Кто-то хохотнул.
– Кому там профилактику захотелось получить?– Уже, судя по скрипу пружин, приподнялась наша задира. Все затихли.
– Катрин, действительно, кончай. Прошу тебя,– попыталась я хоть как-то разрядить обстановку.
– Проси у мамки сиську, а мне не указывай, что делать,– и видимо рассердившись ответила она и наконец замолчала.
– Если здесь столько смельчаков, предлагаю сходить на второй этаж, за дневником. Катрин дашь зажигалку?– Обращаясь в темноту спросила я.
– Спички детям не дают. А потом вы без меня ни (нецензурно) сделать не можете. Пошли,– и пружины Катькиной кровати заскрипели, давая понять, что у неё, как всегда, дело со словом не расходятся.
В ответ раздался множественный скрип пружин.
– Вы чё, всей шоблой собрались туда?!!– Раздался возмущённый вопль нашей предводительницы. Все опять замерли.
“Интересно, она как всегда упёрла кулаки в бока, или нет”– подумалось мне.
– Со мной идёт Данка и ещё кто-нибудь. Зойка ты здесь остаёшься,– скомандовала она. Доброволица нашлась быстро и они тронулись наверх. Я осталась, и даже задремала. Слишком много нерв и сил я сегодня затратила.
С утра меня разбудил солнечный луч. Который при моей попытке открыть глаза, стал нещадно слепить. Но мои уши расслышали смешки.
– Кончай девчонки,– недовольно протянула я и смогла открыть глаза. Катрин, как всегда в спортивном костюме, сидела напротив и рассматривала карманное зеркальце. Видимо, какой-то девчонки. Надеюсь отданное добровольно.
– Хватит дрыхнуть. Вставай! Сейчас вертухайки явятся,– и она, наконец, ловко кинула зеркальце владелице.
– А сколько сейчас времени?– Потягиваясь и получая от этого огромное удовольствие, спросила я,– кто знает?
Ответить мне не успели. Вошли волонтёрши и объявили подъём.
***
Прежде чем мы стали завтракать, миссис Айс “обрадовала” нас, что наконец-то нашли одну из пропавших девчонок. И сейчас она в медпункте. Но к вечеру вернётся к нам в комнату. Мы переглянулись, ничего не ответив, и молча слопали всё, что нам предложили. Про ночное происшествие не было сказано ни слова.
Запрет выходить за территорию лагеря, не означил собой, что мы теперь будем болтаться без дела по территории. Волонтёрши устроили трудовой десант, то есть мы мели все дорожки и площадки. Приводя территорию в приличный вид, и только после обеда мы отправились немного отдохнуть к себе. Но отдых нарушил шофёр, пришедший с сообщением, что к Катрин приехали навестить, и что они не будут допущены на территорию, но под надзором его и Саныча, она может недолго переговорить с ними. Я напросилась с ней.
У ворот с той стороны стоял джип. Как в кино – чёрный, мощный. Рядом расположились два качка, и жилистый, моднявый паренёк.
– Ка-а-атрин,– игриво поприветствовал её один из качков, и вразвалочку подошёл к ней, при этом галантно поцеловав ей руку. Не ожидала от Катьки, но она зарделась и глупо хохотнула:
– Ну чё ты, Санёк? Совсем что ль?
– Это киска с нами?– Прогнусавил тот.
Катрин вопросительно посмотрела на меня.
– Нет. Но с удовольствием возьму шефскую помощь в виде зажигалок или спичек,– снаглела я. Ребят жаба не душила. И вскоре мне передали требуемое, закрыв сам момент передачи, телом одного из качка.
– Быстрей убирай. Куда?!! В труселя суй. Сейчас же точно обшмонают,– Катрин быстро помогла мне всё спрятать, и проверить, чтобы ничего не было видно.
– Дневник забери и припрячь где-то. Если я правильно понимаю обстановку, они обыщут комнату,– и она помогла мне спрятать и дневник,– а я в городе постараюсь сделать хоть чего-то.
Что-то я сомневалась в этом. Тут чувствовалась организация с размахом.
– Удачи,– я отошла от джипа. А Катька мгновенно нырнула внутрь, и крикнула,– гони!
Машина рванула, и вдогонку ей понёсся крик Саныча:
– Стой! Стой, тебе говорю.
Но в соревновании мощности джипа и скорости тренера: последний, явно проигрывал.
***
– А ну быстро к себе,– с обозлённой миной на лице скомандовал он, и мне ничего не осталось, как быстро потрусить куда-нибудь, пока он не решился обыскать меня. И найти тихий уголок, где я смогу прочитать “добычу”.
***
Разговор в машине:
– Не заливай, Катрин. Совсем ужастиков пересмотрела.
– Да ни (нецензурно). Дрон, давай поворачивай! Если, ты – Витюня, борзой такой: прошвырнись по синим флажкам. А то мы до сих пор тёлок ищем с них.
– Заткнитесь, вы мне мешаете вести!
– Ты чё, Дрон, с бухалова такой нервный сегодня?
– Да, заткнитесь вы!
– Санёк, садись за штурвал.
– Руки убери!
– Смотри на дорогу!
– А-а-а!
Серая тень возникшая на дороге перед капотом, заставила Дрона вывернуть руль. И джип на полном ходу съехал в кювет, и дёрнувшись, увяз в канаве.
Небольшой отросток корня вылез из-под земли и ударил в днище джипа. Тот перевернулся до конца.
Вскоре послышался шум мотора. Из подъехавшего бывалого “шевроле” вышла миссис Айс и спустилась… Вернее выползшие из почвы корни сплели удобную лестницу, и она по ней спустилась к машине. Осмотрела потерявших сознание людей, и сделала знак рукой. Саныч покорно подошёл к авто, вынул Катрин, и вскоре “шевроле” развернулся и скрылся в обратном направлении.
========== Часть 6 ==========
Итак, посмотрим!
” … туристический слёт… заехали… повели… что-то показалось… Ага вот. Сегодня пропала первая девушка. После побудки мы обнаружили кучу листьев, которые нас и сбили с толку. Потому как мы думали, что это неудачная шутка… мальчишки отправились за ней… Один погиб… мы приняли решение вернуться на базу… нас осталось пятеро… мы не знаем, когда выйдем из этого проклятого леса, и кого сегодня заберут они… Я единственная, кому повезло дойти обратно. Погибли все. Все, кроме меня. А я продолжаю видеть серые тени, и слышать голоса…”
Вот ещё:
“… странный человек… говорит какие-то глупости… расспрашивает о случившемся. Я ему всё рассказала.И он пообещал помочь мне… Но это всё сильнее подчиняет меня…”
На этом дневник закончился. Понять, что случилось с написавшей это, было невозможно. Но её записи убедили меня ещё больше в том, что это дело не одной недели или месяца. Нечто или некто, периодически привозит сюда девчат, которые благополучно исчезают в местном лесу, раскинувшемуся на многие километры. Откудато ей стало известно, что лагерь закрыли ещё раньше, по причине постоянных бесследных исчезновений детей. Во времена застоя, дело засекретили и закрыли, по видимому. Но: жертвы перед исчезновением видят серые тени и слышат шёпот о помощи. И всё время лагерем или базой руководит женщина, холодность взгляда которой замечают все.
Что-то мне становится всё страшнее. Может зря я с Катрин не уехала?
***
Я обвела взглядом ту укромную полянку, где спряталась от наших волонтёрш, и тут до меня медленно дошло: они забирали своих жертв, когда те оставались одни. Липкий холодок ужаса прополз у меня по спине. Я встала и быстро всё пряча потихоньку двинулась отсюда, но быстро переходя с шага на бег, я помчалась из этого, теперь небезопасного места. Подгонять меня нужды не было, здесь лучшим кнутом служил страх и чувство самосохранения. И теперь я знала точно-надо держаться группами. В дневнике чётко было прописано, что “они” забирали девушек, только когда те оставались в одиночестве. Поэтому огромным облегчением для меня явилось-увидеть мой корпус и девчат. Которые что-то горячо обсуждали.
Мне явно обрадовались. По-крайней мере, лица девчонок просветлели, и тень тревоги, которую я вначале прочитала в их глазах, уступила место явной радости.
– Как здорово! А мы испугались, что и ты с ними была,– просветила Данка. Она даже обняла меня, прослезившись.
– Я что-то пропустила?– Нахмурившись спросила их, предчувствуя, что такое поведение неспроста у неё.
– Катрин в изоляторе*. Ты представляешь, они попали в аварию, и только она выжила,– с расширенными глазами от возбуждения, сообщила мне, по-моему– Ася. Я плоховато запоминаю имена. У меня хорошая визуальная память.
– И мы собираемся навестить обеих девчонок. Пойдёшь с нами?– И они с надеждой посмотрели на меня.
– Спрашиваете?!!– Удивилась я, что они могли подумать что-то сделать без меня.
***
Мы стояли у окна изолятора и молча смотрели внутрь.
Первая наша пропажа, кажется – Милка, всё время сидела, обхватив себя руками, раскачиваясь взад-вперёд. Она здорово осунулась за эту пару дней, под глазами пролегли темные круги, и белки имели красноватую окраску.
Катрин лежала, напоминая безучастностью бревно. Каких-то особо страшных ран, мы не увидели. Это – радовало!
Я, как всегда – первая, решилась постучать. Они не реагировали никак.
– Нда,– устало раздалось за моей спиной,– некоторых даже наказывать бесполезно. А может надо было спросить разрешения, и тогда навестить подруг?
Интонацию миссис Айс, я узнаю даже с завязанными глазами в абсолютной тьме.
– Миссис Олдхаг, разрешите нам навестить наших подруг,– нагло глядя ей в глаза, произнесла я, приготовившись ко всему.
– Пожалуйста! Можете навестить, но недолго. Их до ужина осмотрит врач, и если всё нормально, они перейдут в корпус, к вам,– назидательно и спокойно ответила она,– вот видишь, Зоя, как всё просто.
Она развернулась и ушла. Нас упрашивать было не надо, и мы прошли в корпус, где волонтёрша не стала препятствовать нашему визиту.
***
Я присела на Катькину кровать. Пощупала лоб (так делали моя мама и бабушка), но это мало что мне сказало. Тёплая, чуть вспотевшая. Она посмотрела на меня, но мне не понравился этот взгляд. Обычно нагловатый, самоуверенный и жизнелюбивый, теперь он сменился выражением отчаяния и муки.
– Не могу!– Вдруг взвыла Катрин и согнулась пополам, сжавшись в комок,– уйди!
Мне осталось только отскочить. И вовремя. Катрин схватилась за рот, и бросилась к умывальнику, расположенному в углу бокса. Её нещадно вырвало чем-то тёмным и густым, и когда позывы закончились, она посмотрела на нас и предложила:
– Кто не дрейфет-подойдите, посмотрите,– и с видом огромного облегчения, она доплелась до кровати и уселась, опершись на её края обеими руками.
Мы конечно же пошли смотреть. В раковине лежал… лежала… лежало нечто, напоминающее корешок, с побочными ответвлениями, слоновой расцветки. И шевелилось. Хотя впрочем не долго.
– Думаешь-избавилась, вдруг донеслось с другой кровати, мы посмотрели на Милку. Но та не обращая на нас, продолжила,– она каждый раз будет подсаживать в тебя это, пока твой организм не примет эту гадость.
Я посмотрела опять в раковину, отросток замер. Конечно ничего умней я не придумала, как потрогать это. Оно было мягким, но под моими пальцами быстро твердело, пока совсем не стало напоминать засохший, пожелтевший корень.
Я аккуратно вынула его. И бросила в мусор.
– Фу! Какая гадость!– Скривилась Данка,– и ты ещё её руками берёшь.
Я молча вымыла руки, и вытерла о вафельное полотенце.
– Так ты чего там про “она” и “подсаживать” говорила?– Перевела я разговор в несколько иное русло,– может позвать врача? Ты чего-то совсем фигово выглядишь,– предложила я, оценив уже пугающее меня состояние Милки.
– Поздно, уже всё поздно,– тихим эхом откликнулась она, и погрузилась в качающийся транс.
– Не трогай её. Она всё время такая отмороженная сидит. Похоже ей тоже подсадили эту дрянь,– Катрин прямо на глазах возвращалась в своё обычное состояние. Она немного приоткрыв дверь, посмотрела в коридор, и видимо оставшись довольной осмотром, опять сев продолжила рассказ,– Льдышка не та, за кого себя выдаёт. Она мне какую-то хрень объясняла, но я не поняла. Но затем порезала руку и заставила проглотить свою кровь.
Тут вырвало не одну меня. Теперь надо было мыть пол.
– Погодите,– я выглянула в проём. Волонтёрши не было. Я быстро обыскала помещение. Обнаруженными веником, совком и тряпкой, я быстро убрала следы брезгливости.
Вскоре нас выгнали, с обещанием, что вечером мы уже встретимся с девчонками. До ужина мы без происшествий посидели в корпусе, где я рассказа всё, что прочитала в дневнике. Таскать с собой не стала, просто спрятав его у себя в тумбочке.
Ужин прошёл в тихой обстановке. Особой радостью для нас явилось, что Милка и Катрин присоединились к нам. Аппетит у обеих был не очень. Но я отнесла это на счёт перенесённых треволнений.
***
– Фролова, задержись,– остановила меня миссис Айс. И обнаружив, что девчонки остались, сгруппировавшись и недружелюбно поглядывая на неё,– приказала,– быстро все в корпус, иначе я найду способ успокоить ваше не в меру разошедшееся воображение.
– Ладно, девки, пошли,– задумав что-то, предложила Катрин и они вышли.
Это было жутко остаться с этой… к своему сожалению, я не знала как теперь называть… её(?).
– Проходи сюда,– указав мне путь, Льдышка перекрыла мне выход. Но всё дело в том, что я знала, куда она указывает.
– Я не пойду,– упёрлась я, и приготовилась бороться за свою жизнь.
Та улыбнулась, и обернувшись к Санычу, попросила:
– Помогите нашей воспитаннице проследовать в известном нам направлении.
И я рванула. Я кусалась, вырывалась, цеплялась за всё, что можно было схватить. И всё время кричала: “Нет!” Но моих сил не хватало, они неотвратимо тащили меня в подсобку. Я раскорячилась в проходе, и им понадобились достаточные усилия, чтобы впихнуть меня туда, ударив пребольно по рукам и под зад.
Но и это меня не сломило, я упиралась до конца… но всё же оказалась у обрубка. Внешне выглядевшего, как ствол дерева. А по-существу, оно было теплым и податливым. Меня прижали к нему и выступившие корни из этого обрубка намертво прижали меня к нему.
– Она будет сопротивляться,– произнесла одна из волонтёрш.
– И то-правда,– согласилась миссис Айс, покачав головой в подтверждение,– принеси-ка губку.
И всё также спокойно и равнодушно стала ожидать просимое.
В отличие от меня. Я пыталась разжать крепкие тиски, но они только сильнее меня сжимали. Наконец принесли губку, которая оказалась отполированным деревянным бруском. Мне разжали рот, едва не выдавив зубы и вставили брусок. И Льдышка взяла в руки нож, слегка полоснула по руке и поднесла ладонь к моему рту. Я отчаянно завертела головой, но её сжали. И кровь… нет это была не кровь, это было что-то другое. Типа густого сока, и притом я поняла: какой компот мы пьём, в разбавленном виде. Вдруг, что-то, больно процарапав моё горло, провалилось внутрь моей глотки. И боль, какая жуткая боль разлилась в моём животе.
Брусок после этого вынули.
Теперь меня отпустили, удерживая одним из корней в талии.
– Хорошо,– удовлетворённо подметила Льдышка,– теперь оставим её.
– А…– протяженно промычал Саныч, указав в направлении ушедших подруг,– …они?
– А что они могут сделать?– улыбнувшись ответила она, снисходительно погладив меня по голове.
Я бы с удовольствием вцепилась ей в глотку, но корень был сильнее. Они вышли. И к моему ужасу, другие отростки с “пня” перегородили выход из двери.
Комментарий к
Изолятор – медчасть в пионерлагерях бывшего СССР
========== Часть 7 ==========
Видавший виды, жигулёнок мчал по бетонке, подпрыгивая на ухабах и ямах, которые имел неосторожность не объехать его хозяин-Иван Иванович Бирюлька. Участковый округа, в котором изволила проживать Зоя Фролова.
Мужчина он был степенный, в летах, на хорошем счету у начальства, и имевший некоторое уважение у местных хулиганов. Которые знали, что кроме него, обратиться за помощью не к кому.
Рядом с ним располагался другой человек. Весьма интеллигентного вида, с очень умным и внимательным взглядом. Звали того Отто Германович Ривман.
– А как вы, Иван Иванович, вышли на меня?– всё время приглаживая “чернобурку” своих непослушных волос, поинтересовался пассажир.
– Может окно прикрыть?– спросил по-военному подтянутый, одетый в форму, участковый.
– Я думаю не стоит, всё же лето. И погода весьма улучшилась. Печёт сегодня,– добродушно ответил Отто Германович, и ожидая ответа на вопрос посмотрел на водителя.
– А это целая история. У меня в этот лагерь получила приглашение моя подопечная. Хорошая девчонка, только немного хулиганистая. А у меня есть очень нехорошая привычка: всё время контролировать ребят, попавших в зону моего внимания. Поэтому я постарался разузнать всё о фонде, самом лагере и спонсорах. Вот тут и полезла весьма любопытная информация. К моему сожалению девочка уже уехала туда. Я стал “бить в колокола”, но меня никто не слушал, сами понимаете какое сейчас время. Я обратился наверх. И однажды у меня в опорном пункте появился человек в штатском, с виду – обыкновенный. Но меня, бывшего вояку, не проведёшь. Знаете ли есть такая категория людей, от них Властью пахнет. Не просто, а с большой буквы.
– Понимаю о чём вы. Сам с такими работаю,– улыбнулся Ривман.
– Так вот,– продолжил Бирюлька,– после его прихода, мне и перезвонили, что со мной встретится человек, который сможет разобраться в этой ситуации. То есть – вы.
– Да уж, любезнейший. Думал, что никогда больше не увижу: ни этого леса, ни “Populus Arbor”,– задумчиво и с некой горечью в голосе проговорил учённый,– но это хорошо, что сообщили мне. Будем надеется, что мы успеем вовремя.
– Что это, за “Популюс Арбор? И что вы имели ввиду, сказав “успеем вовремя”,– нахмурившись спросил Иван Иванович.
– Первое: “человек-дерево” или древолюдь, как мы называли это. А насчёт второго, пока королева не произведёт дочернее семя-отросток, у нас есть время,– попытался успокоить собеседника Ривман,– но даже и затем будут варианты. Смотрите, а не авария ли там?
– Да, похоже… Давайте остановимся. Может помощь нужна,– не привыкший проходить, а тем более проезжать мимо чужой беды, предложил Бирюлька.
И жигулёнок остановился напротив перевернувшегося и лежащего вверх дном мощного джипа.
***
“Надежда умирает последней”. Актуально, для меня. Боль внутри меня ширилась, и нестерпимо болел желудок. Но тошноты так и не было. Видимо тварь внутри чувствовала себя хорошо. К моему сожалению.
Отросток намертво обвивший мою талию и не думал отставать. Только лишь ослабил хватку. Конечно я попыталась его разорвать, но потерпела фиаско. Оставалось сидеть на полу и ждать чуда.
– Зойка,– раздалось за преградой.
Катька! Какая же она молодец! Не бросила, и может даже поможет мне скрасить последние минуты моей жизни. Ведь я уже не сомневалась – конец не за горами.
– Да тут я,– ответила ей, превзнемогая боль и отчаяние. Но тем не менее поднялась и подошла к плетеной изгороди. Корни не вплотную примыкали друг к другу, отчего мы спокойно могли видеть друг дружку.
– Про зажигалку не забыла?– И Катрин продемонстрировала бутыль с бензином. “Ах, я – растяпа!”– подумала я, и полезла в карман спортивных штанов, куда давно переложила всё из “сейфа” снизу.
– Я сейчас немного оболью, а ты поджигай,– проинструктировала она.
И мы приступили к делу. Она приоткрыв крышку немного пролила на живую решётку, не забрызгав меня. Мне осталось достать зажигалку, и правда дважды чиркнув, поджечь бензин и быстро отскочить.
Пламя занялось мгновенно, и на небольшом участке. Но этого хватило, чтобы монстр разжал тиски и втянул в себя вылезшие корни. Правда к моему удовольствию, эта тварь оказалась хорошо поддающейся огню. После этого логично было сразу удрать. Но я, понимая, что пока эта гадость во мне, надежд на долгую и счастливую жизнь не имеется, предложила Катрин:
– Дай бутылку. Я плесну на эту хрень и подожгу.
– Ты чё, опупела! Давай отсюда. Мы уже готовы удрать из лагеря, пока не стемнело совсем,– Катрин вытаращив глаза и с решительностью во взоре, вполне была убедительна. Но мне уже было всё равно! И я вырвала у неё бутылку и зайдя в подсобку облила эту тварь, которая и без меня выглядела фигово. Псевдо-кора кое-где сильно сморщилась и провисла, сам “пень” потерял былую устойчивость, и мне даже показалось, что немного шатался из стороны в сторону. И наконец от него пошёл приторный запах. Не дожидаясь финала сцены я подпалила эту гадость. По пеньку прошла судорога, но пламя слишком быстро объяло его, и монстр стал корчиться, надеюсь, в конвульсиях. Я выбежала из подсобки и тут меня вырвало, к моему облегчению. Я с мстительным наслаждением растоптала то, что вылетело из меня. И мы поспешили в корпус, где нас ждали девчата.
***
– Тут есть кто живой?– Спросил Иван Иванович, спустившись вниз, и продравшись сквозь небольшие заросли низких кустарников и некошеной травы. Но ему никто не отозвался. Иван Иванович присел и заглянул внутрь. Сквозь открытые окна картина представляла собой не очень приглядная. Трое молодых мужчин лежало внутри, с явными признаками ранения. Были ли они живы, с виду не понять.
– Отто Германович, не могли бы вы спуститься сюда?– Попросил участковый. Понимая, что ему одному не справиться.
– Конечно,– отозвался его спутник, и ловко перебирая ногами сбежал с обочины к канаве, в которой частично расположился внедорожник. Там он осмотрел беглым взглядом днище, и только тогда подошёл к участковому,– хорошая машина. И здесь не всё так просто.
– Давайте их как-то вытащим, и потом надо будет съездить за местным участковым. Но неожиданно двое из них стали шевелиться, и мужчины быстро помогли им покинуть салон авто. Третьего они потихоньку вытащили из-за руля, и аккуратно положили в тени ближайшей группы берёз.
– Теперь поезжайте за участковым, а я здесь побуду. Осмотрю машину,– и спутник подошёл к днищу и уже внимательней осмотрел его.
– Что-нибудь не так?– Поинтересовался Иван Иванович, но его пассажир отмахнулся.
– Тут скорее всего то, что я и ожидал,– с выражением полного удовлетворения произнёс тот, и попросил,– если можно, пусть трактор пригонит. До вечера хорошо бы нам всем покинуть это место,– сказал он таким тоном, что участковый быстро понял, что разобьётся в “лепёшку”, но трактор пригонит. Спутник же продолжил,– раненного надо захватить, ему в больницу надо бы.
– Помогать, так помогать,– серьёзно произнёс Иван Иванович, и раненный с травы переместился в салон жигулёнка, а Отто Германович и двое крепких молодых людей остались дежурить у джипа.
Как только машина скрылась из виду, учёный что-то снял с днища, и положил в специальный пакетик. Молодые люди с любопытством смотрели за его действиями.
– Может расскажете мне, что произошло. Но не бойтесь, я поверю даже самой отчаянной “чепухе” по-вашему,– и он добродушно улыбнулся, приготовившись выслушать их рассказ.
========== Часть 8 ==========
День уже вовсю уступал права ночи, об этом говорили и вытянувшиеся тени, и солнце уже касающееся макушек деревьев. Но у нас ещё было время. Июнь-пора долгих сумерек и быстро пролетающей тьмы.
Девчонки ждали нас у входа в лагерь. То, что они на взводе чувствовалось издалека. Нашей “потеряшки” среди них мы не увидели.
– Милка, где?– требовательно, без обиняков спросила я, потому как сейчас время было основной ценностью, ускользающей от нас, как песок сквозь пальцы.
– Она идти отказалась. И всё время талдычит, что “всё напрасно. Нам ничего не поможет” и всё время раскачивается, как маятник,– ехидно передразнила её Яна, в принципе добрая девчонка, но уж с очень язвительным языком. Порой.
– И что-это повод бросить её здесь?– Возмутилась я. Нехорошо как-то, бросать боевую подругу, хоть немного и ненормальную сейчас,– как хотите, а я за ней.
– Да на фиг мы вас тогда ждали,– это даже не поняла кто сказал. К этому моменту я, Катрин, Дана и ещё несколько девочек приняли решение идти в корпус за потерявшей надежду Милкой. В отличие от первой половины, до разума которой, я попыталась достучаться:
– Вы не правы, скоро ночь и мы не знаем где наши… “надзиратели”. Здесь мы укрыться хотя бы можем, а там мы будем совсем беззащитны.
Но, увы! Это было без толку.
– Хотите оставайтесь, мы ноги делаем,– раздражённо ответила Янка, небрежно махнув рукой, и они быстро поспешили в направлении, из которого мы когда-то прибыли.
– Наверное мы пожалеем, что остались. Девчонки наверняка успеют добежать до автобана,– расстроилась одна из наших спутниц.
– Мы на автобусе ехали, свернув с него, минут двадцать, значит это примерно километров пятнадцать… Или двадцать… Смотря, какая скорость была у автобуса. Человек это расстояние пройдет максимум за три или четыре часа, быстрым шагом. Так, что думайте сами. И потом именно в том направлении я и стала бы искать беглецов. По крайней мере, это логично.
– Не, ну ты точно лошара. Чё Энштейн что ль?– Поражённо спросила Катрин, даже приоткрыв рот от удивления.
– У меня математика на отлично идёт,– смущаясь ответила я. Но боюсь, что успешность в ней для нашей компании скорее минус, чем плюс.
***
Мы быстро поднялись к себе в комнату. Милка уже дрыхла, не смотря на то, что солнце ещё не совсем спряталось за горизонт. Причём укрылась с головой. “А может у неё светобоязнь?”, подумалось мне. И я потихоньку подойдя к её кровати, немного приподняла уголок её одеяла…
… и не поверив, тому, что увидела, я рывком сдёрнула его , и… обнаружила кучу листьев. Расположенную в форме её тела.
– Не нравится мне всё это,– в какой раз произнесла Данка, и в воздухе повисло молчание.
– Надо было уходить с девчонками,– сожалея о “неправильно принятом решении”, еле сдерживая рыдания, высказалась одна из девчонок.
– Я тебе объяснила их ошибку,– попыталась успокоить её я.
– А если не права-ты,– уже серьёзно тревожась, выплеснула она мне в лицо свой страх.
– Автобус!– Вдруг закричала Данка, даже повеселев неожиданно,– мы забыли про автобус, что в гараже.
– А водить ты его умеешь?– спросила я её, мучительно соображая, что меня ещё беспокоит в этой комнате. И вдруг до меня дошло: окна! Они были свободны от гвоздей. И ни одного надзирателя в ближайшей видимости.
Навряд ли их можно было уничтожить, поджогом “пня”.
***
Иван Иванович гнал жигулёнок, выжимая из него всё, что можно было. Раненый пристроен в местную больничку, где помощь оказать не смогли. Госфинансирование сейчас из рук вон никакое. Но они обещали позвонить родственникам, чтобы те привезли всё необходимое: лекарства, постельное белье и прочее. Тракторист был пьян настолько, что о никаком вытягивании и речи быть не могло. Поэтому осознав, что время бежит, а дела практически у той же черты, что и были, участковый, вспоминая тон и выражение лица Ривмана, счёл своим долгом разобраться с ситуацией по-своему. То есть поехать за попутчиком и пострадавшими и, не дожидаясь темноты, привезти их в безопасное место. А вот там уже всё обмозговать.
Обратный путь занял немного больше времени. Ривман пользуясь тем, что солнце ещё даже не задело верхушки деревьев, попросил подъехать к лагерю. Где выйдя из машины, он вынул из багажника одну из своих объёмистых сумок, и буром сделал небольшую, вертикальную ямку в земле, опустил туда очередной прибор на тросике, просмотрел на скреплённый с ним дисплей, на котором был какой-то график. Покачал головой и предложил быстрее убираться отсюда.
