Текст книги "Напарник"

Автор книги: Мара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Эта история случилась в одном из миров Великого Пространства.

***

– Это – твоя семья. – Королева, пятно белесого света, словно сотканная из лучей солнца и тончайшего белого шелка, указала ему на улыбающихся людей.

Джек улыбнулся им в ответ, пытаясь почувствовать хоть что–то. В голове не всплывало никаких воспоминаний, и это заставляло его чувствовать странную беспомощность.

(Он не помнит даже свою семью.)

Брат, одного возраста с ним, то есть приближаясь где–то к двадцати годам, вместе с родителями, кивнул ему и протянул руку.

– Я знаю, что ты меня не помнишь, но… Я твой брат Джордж. – Джек кивнул, пожимая его руку, но не чувствуя при этом ничего.

(Ничего. Никакого проблеска воспоминаний.)

Королева, не желая мешать воссоединению семьи, растворилась в вечернем свете солнца, исчезнув, забрав вместе с собой и сияние, освещающее прихожую.

– Сынок, ты совсем не помнишь меня? – румяная женщина с теплыми, но сильными руками обняла его, и ее глаза засветились печалью и наполнились слезами.

Джеку совсем не хотелось расстраивать ее, а потому он сказал:

– Ну… ты моя мама, это я помню. – он, конечно же, солгал, потому что ни черта не помнил, но она этого, кажется, не заметила, а может, просто очень сильно хотела поверить, а потому ее глаза засветились признательностью.

– Ее–то ты помнишь, а меня? – крепкий мужчина лет сорока пяти развел руки, и Джек сделал шаг от неохотно отпустившей его матери, чтобы оказаться в удушающе крепких объятьях отца.

Джордж в стороне усмехнулся. Похоже, ему были прекрасно известны все повадки родителей.

– Ты – мой папа. – выдавил через силу Джек, ощущая, что ему нечем дышать. Мужчина, сжимавший его, чуть не прослезился. Его глаза как–то сильно подозрительно заблестели, и он отпустил Джека, позволив ему снова сделать свободный вдох.

– Идем! Мне нужно столько тебе рассказать! – Джордж схватил его за руку и потянул прочь от родителей, за собой. Джек успел махнуть им, прежде чем брат затянул его по лестнице наверх в одну из комнат.

Они остались наедине. Джордж нетерпеливо покачивался с пятки на носок, и наконец обвел комнату рукой:

– Не узнаешь? – Джек отвел взгляд от него и осмотрелся. Книжные полки, заставленные немногочисленными потрёпанными томами; незастеленная кровать; у окна – легкий, новый письменный стол со стоящим рядом стулом; шкаф для одежды позади брата.

– Ну… я что–то припоминаю… – снова солгал он. Признаваться в том, что комната не вызывала никаких эмоций, было страшно не только в слух, но даже и про себя.

А вдруг к нему никогда не вернется память? Как тогда жить с этой постоянной пустотой внутри?

Джордж, похоже, заметил его тревогу, и хлопнул по плечу, сказав:

– Не бойся, все вернется. Это не происходит за один день. Может, постепенно… – он и сам был встревожен, это было отлично слышно в его голосе.

– Может… Есть еще что–то, что помогло бы мне вспомнить? – неуверенно спросил Джек, пытаясь не поддаваться отчаянию.

Джордж задумался, и тут же стукнул себя по голове:

– Ну конечно! Как же я забыл! У тебя же полным–полно друзей! И Катрин, если что, сможет подсказать тебе!

– Катрин? – уточнил Джек, испытывая прилив надежды.

– Твоя девушка – подмигнул ему Джордж.

Все надежды оказались совершенно напрасны. Не Верн, ни Бен, ни Саймон, ни Эшли – никто из представленных заново друзей не привел в действие сломавшийся механизм его воспоминаний.

– Рады познакомиться снова! – как оказалось, Эшли был довольно легкомыслен и любил посмеяться больше всех в их компании. Верн всегда оставался серьезным, и смотрел на него с некоторым подозрением, словно не верил тому, что Джек мог забыть его и остальных. Бен одарил его жалостливым взглядом и покачал головой, задумчиво почесывая заросший щетиной подбородок. Саймон все время зевал и явно давно не спал. Он потряс руку Джека довольно вяло, и у Джека осталось ощущение, словно он пожал мягкое щупальце кальмара.

– Ну что? – спросил у него вернувшийся Джордж. Джек покачал головой.

– Ну, тогда взгляни–ка на завершающий номер программы! – Джордж вывел на небольшую площадь, где они стояли, миниатюрную девушку с золотистыми волосами. Цвет ее волос что–то напомнил ему, и Джек поддался вперед, но как только она подняла голову, все воспоминания разбились о несомненно незнакомое лицо. Она была хорошенькой, и, если подумать, он вполне мог бы… Но Джек не чувствовал по отношению к незнакомке совершенно ничего.

– Это – Катрин Сент, твоя девушка. – представил ее Джордж, и она вдруг налетела на Джека, стиснув его в объятиях.

– Неужели ты не помнишь меня? – ее голубые, готовые наполниться слезами глаза, уставились ему в лицо, и Джек поспешил неправдоподобно заверить:

– Мне кажется… я что–то припоминаю! – Верн в стороне от него недоверчиво хмыкнул, прекрасно понимая причину его слов. Бен снова жалостливо улыбнулся.

Катрин на его ложь совсем не обратила внимания, словно не услышала ее, и начала взахлеб рассказывать сама:

– Мы познакомились еще в школе, а встречаться начали полгода назад… наше первое свидание проходило в парке перед школой, идем, нам нужно обязательно сходить туда! – Джек попробовал вяло сопротивляться ей, но жизненная энергия Катрин, как оказалось, была куда больше силы, и она тянула его за собой с жуткой целеустремленностью. Он поддался ей, бросив прощальный взгляд на друзей. Эшли хихикнул и махнул рукой. Саймон зевнул. Джордж снова подмигнул ему:

– Повеселитесь хорошенько!

Катрин протащила его, перебежав широкую дорогу, по парку, потом по еще одной забитой экипажами дороге, и затащила в какой–то мрачный уголок, с всевозможной растительностью. Джек остановился и огляделся. Рядом с уголком возвышалось внушительное, чуть увитое плющом здание. Видимо, это и была та самая пресловутая школа, в которой он учился и где познакомился с Катрин.

– Ты помнишь, помнишь? – начала стучать по ушам она, для верности привстав. Желая отделаться от нее, и разобраться в своих дальнейших планах, Джек постарался как можно мягче сказать:

– Что–то есть… Мне необходимо побыть одному, в тишине, чтобы как следует обдумать это. – Она не обиделась, на удивление легко согласившись с ним, и чмокнув его в щеку, умчалась прочь. Джек немного постоял, оглядывая буйные заросли темной растительности, и тоже поспешил убраться из мрачного уголка.

«Будь у меня хоть капля мозгов, ни за что не привел бы сюда девушку для первого свидания» – всплыла странная мысль. И не менее странной была еще одна – будь он собой, Катрин бы никогда не стала его девушкой. Он не подпустил бы ее к себе на расстояние пистолетного выстрела.

Джек вышел из мрачного уголка, и перейдя дорогу, пошел к парку, через который они пробежали вместе с Катрин по пути сюда. Ему было необходимо какое–то занятие, чтобы привести мысли в порядок, а путь по ровной дорожке в никуда, туда и обратно, идеально подходил для этой цели.

После того, как была пройдена пара десятков метров, и он окончательно перестал обращать внимания на дорогу, в голову стали закрадываться мысли, сродни двум первым.

(Будь это его жизнь, он никогда бы не выбрал Катрин.)

Друзья его вполне устраивали, но больше на роли знакомых, а не близких людей. Из этого можно было сделать два неприятных вывода: либо это не его жизнь, либо обстоятельство, в результате которого он лишился памяти, кардинально поменяло его вкусы и взгляды на нее.

Джек не мог позволить себе первую версию, потому что в подобном случае его положение становилось бы чертовски неприятным. Значит, просто то событие, что послужило толчком для амнезии… А что это, кстати, было за событие? Джек поднял руки и посмотрел на два золотых браслета, охватывающих оба запястья. Все Смельчаки обладали ими, и насколько Джек знал, снять их было нельзя. Браслеты помогали не только отличать своих от чужих, но и могли телепортировать прямо в королевский дворец или любое другое место. Надо было только отдать приказ, четко произнеся каждое слово.

«Хочу домой – подумал Джек. – Хочу домой.» Браслеты замерцали, оставляя после него на парковой дорожке только пустоту и тишину.

В доме, как оказалось, полным ходом шла подготовка к торжеству по поводу его воссоединения с семьей, и Джек чуть наглым образом все не испортил. Джордж оттащил его в сторону, вполголоса объясняя:

– Наверное, ты просто забыл, но пользоваться браслетами – считается дурным тоном. У нас ведь все еще есть ноги.

– Но я не знал, где точно находится дом! – попытался оправдаться он. Джордж смутился.

– Прости, наверное, я не должен был забывать о том, что ты ничего не помнишь…

– А почему, кстати, это произошло? Что послужило причиной? – спросил Джек, чувствуя сжигающее его любопытство и волнение одновременно. Джордж вздохнул.

– Ты был серьезно ранен. Практически при смерти. Королева спасла тебя, но от сильного потрясения твоя память уничтожила воспоминания.

Джек побледнел и почувствовал, что ему становится дурно.

– Хочешь сказать, что я могу совсем ничего не вспомнить? Никогда… – он осекся, и не дожидаясь ответа брата, побежал в гостиную, растолкал незнакомых людей и взлетел в свою комнату, наверх. Дверь захлопнулась за ним, и Джек опустился около нее на пол, обхватив себя руками.

Ничего не вспомнить… Словно остаться вечным узником чуждого мира, который тебе навязали против воли… Он закрыл глаза. Если попытаться вспомнить хоть что-нибудь … Ему внезапно почудился голос, но он совсем не мог разобрать слов.

Ну же! Ну же, хоть что-нибудь!

– Придурок! – вскрикнул голос в голове.

Джек резко открыл глаза, разрушив ткань воспоминаний.

Он вспомнил! Пускай только одно слово, но это явно было воспоминанием!

Джек заметно повеселел. Он докажет брату, докажет родителям и всем, что память вернется к нему, чего бы там не говорили врачи, чего бы там не говорила сама Королева!

Джек вскочил и дернул дверь. Она поддалась только с четвертого раза, что слегка остудило его энтузиазм. Пока воспоминания не вернутся полностью, не стоит ничего рассказывать о них. Быть может, голос, обозвавший его придурком, вовсе ничего не значит. Быть может, хотя голос был как живой – он просто его придумал.

Надо, кстати, выяснить, кто именно это сказал. На праздник внизу, скорее всего, собрались почти все, кого он знал. Возможно, обладатель голоса окажется среди них.

Джек попытался припомнить тембр голоса и сравнить со всеми уже слышанными голосами, но обнаружил, что не может. Оставалось утешить себя только тем, что он обязательно узнает его при встрече.

Родители ждали его внизу вместе с остальными гостями, и на этот раз его появление было вполне традиционным.

Джек улыбнулся толпе незнакомых людей, хотя сердце и сжал стальными тисками страх. Он не узнавал никого.

Кто они такие?

Мать, которой он совершенно не помнил, вместе с отцом, которого он сегодня увидел в первый раз в жизни, стащила его с лестницы к гостям, и незнакомцы взволнованно загалдели. Каждый из них мечтал пожать ему руку, и Джеку приходилось делать вид, что он тоже этого хочет. Все наперебой поздравляли его с выздоровлением, с тем, что он наконец–то "снова среди них". Человека, чей голос ему почудился, в толпе не было.

Праздник, если это можно было назвать праздником, проходил шумно, но, по его мнению, совсем невесело. Гости о чем–то переговаривались, и невнятно где–то играла умиротворяющая музыка.

Джек, когда ему надоело без дела крутиться среди гостей и слушать жутко скучные разговоры по поводу того, кто кого на ком планирует женить, направился к тому месту, откуда звучала музыка. Не то, чтобы у него была какая–то определенная цель, но сердце согревала надежда, что, возможно, у него была любимая песня, и эта песня поможет ему вспомнить хоть что-нибудь.

Его точно направлял слух, ведя через толпу, и вскоре, благополучно миновав всех приветствующих его людей, Джек вышел к углу комнаты. В нем стояла небольшая колонка, и рядом с ней сидел за низким столиком высокий растрепанный юноша, рассеянно листающий какой–то журнал, остро пахнущий глянцем и пестреющий яркими иллюстрациями.

Джек робко приблизился к нему, вежливо привлекая к себе внимание:

– Эм… Извини, пожалуйста – парень неохотно оторвался от журнала и смерил его взглядом.

– Чего тебе нужно?

Джек задумался.

– Ты отвечаешь за то, что играет? – парень кивнул.

Джек подошел к нему поближе:

– А можно мне посмотреть список песен?

– Да, пожалуйста. – Парень протянул ему плоский экран и снова зарылся в журнал. Джек взял в руки экран и стал вертеть его, пытаясь понять, как им следует пользоваться. На экране в столбик стояли названия мелодий, и случайно нажав на одну из них, Джек услышал, как сменилась музыка в колонке. Поняв, как именно все устроено, он перебрал все мелодии. Ни одна из них ему не понравилась, и он принялся хаотично нажимать на экран. Ему выпал новый список, совсем иной, и Джек стал вчитываться в появившиеся перед ним названия. Одно показалось ему странно знакомым. Он нажал на него. Из колонок донесся неразборчивый шум, и Джек, двинув рукой по экрану, увидел появившуюся шкалу, способную регулировать звук. Он подвинул ее до предела, повинуясь странному чувству. Из колонки заорали веселые голоса, парень на стуле в ужасе оглянулся на нее. Джек замер.

Ему вдруг ясно представилась тесная комната и стук множества ног. Голос, гораздо чище того, что лился из колонок, но повторяющий те же слова, был тем же, что пригрезился ему в комнате.

– Эй, Джек, подпевай! – крикнул ему кто–то, кого Джек никак не мог узнать.

– Не порти песню – сказал голос в тот момент, когда получил передышку от слов, и тут же снова запел. Толпа выкрикивала имя, которое Джек никак не мог разобрать.

– Нам пора – сказал голос, как только песня замолкла.

– Джек! – вскрикнула рядом с ним мать, разрушая паутину воспоминаний. Джек тряхнул головой и неохотно вернулся в реальность. Мать вырвала у него из рук экран и немедленно понизила звук до нуля. Колонка замолчала.

– Как ты вообще нашел что–то подобное?! – возмущалась она, и Джек никак не мог понять причин ее недовольства.

Джордж, оказавшийся рядом с ним, тихо пояснил:

– У нас не принято слушать что-то подобное.

– Да, но я узнал эту песню! – неожиданно воспротивился Джек. – И я почти вспомнил что-то…

– Ничего ты не вспомнил – резко и холодно оборвала его мать: – Эта песня запрещена, потому что способна вызывать у людей разного рода галлюцинации и ложные воспоминания. Ума не приложу, как ты сумел ее отыскать! – вечеринка была окончательно и бесповоротно испорчена.

Джек сник.

– Прости, мам.

– Да ничего. – Джордж толкнул его в плечо: – И хуже бывало! Я однажды на своем дне рождения сел в торт!

Джек подавил улыбку.

– Серьезно?

– Да – мрачно подтвердил Джордж, но тут же не удержался и рассмеялся: – Мне было всего пять!

Джек кивнул.

– Можно сказать, что ты меня утешил.

Мать в стороне от них беседовала с одним из уходящих гостей.

– Мы можем пойти и поговорить – предложил Джордж.

Джек задумался:

– Слушай, если эта песня вызывает галлюцинации – что ты увидел? – Джордж слегка покраснел:

– Тут как бы не галлюцинации… А скорее то, что человек желает больше всего… Тебе вот показалось, что ты что-то вспомнил… Мне… Да не бери в голову. Есть одна девушка, в общем, вот и все.

Джек усмехнулся и погрозил ему пальцем:

– Смотри, особо не вольничай до свадьбы!

Джордж залился краской еще больше.

– Конечно же нет! – тема о девушках напомнила Джеку его проблему с Катрин. Не желая, чтобы их кто-нибудь случайно подслушал, он пошел в сторону своей комнаты. Джордж двинулся за ним. Когда они оказались на лестнице, довольно далеко от разбредающейся толпы, Джек спросил:

– Слушай… А какие у меня были отношения с Катрин до всего этого? Понимаешь… теперь я не чувствую к ней ничего…

Джордж удивленно поднял брови.

– Ничего? Совсем, что ли, ничего?

Джек отвел взгляд. Он чувствовал себя предателем.

Катрин ведь совсем не виновата…

– Да.

Джордж вздохнул, но тут же хлопнул его по плечу:

– Да ты не парься, придумаем что-нибудь! Она девушка отходчивая, все быстро забудет!

– Правда? – Джек облегченно вздохнул.

– Еще как – подмигнул ему Джордж.

Джек поднялся по лестнице к себе, пообещав появиться вечером, на ужине. Джордж пожелал ему хорошенько отдохнуть до этого времени.

Джек закрыл за собой дверь комнаты, плотно прижавшись к ней спиной. Он не знал, что ему следует думать, но слова Джорджа придавали оптимизма.

Вот его план: пока воспоминания не вернулись, обустроить эту жизнь так, как ему удобно. Для начала, избавиться от Катрин. После пойти в колледж и найти себе, по возможности, новых друзей, с которыми можно будет начать все с нуля. Может быть, даже и новую девушку…

Это были приятные, спокойные мысли, и Джек немного посмаковал их, представляя, какой идеальной может стать его жизнь.

Странная песня и то, что он увидел во время нее, постепенно уходило из памяти в какие-то непостижимые глубины, и вскоре затерялось настолько, что ему стоило больших трудов вспомнить о том, что он вообще что-то увидел.

Время Джек провел, подцепив с полки одну случайную книгу и начав читать ее, открыв на середине. Золотистые браслеты на запястьях слегка цеплялись за страницы, чуть выступая от кожи. Он сидел около часа, читая какую-то несусветную чушь, прежде чем голос матери донесся с нижнего этажа.

– Джек, Джордж! Спускайтесь, время ужина настало! – Джек с радостью отложил книгу и соскользнул с кровати. Дверь снова заклинило, и распахнуть ему ее удалось только с пятого раза. Это Джека нисколько не насторожило.

Джордж спускался по лестнице как раз рядом с ним, и Джек улыбнулся ему:

– Я чертовски голоден.

Джордж кивнул и прошептал:

– Не употребляй таких слов при матери, и сможешь спокойно поесть. – Джек извинился и кивнул в ответ.

На ужин им полагалась какая-то каша и немного салата. Все это показалось Джеку на вкус странным и новым, словно он никогда не пробовал ничего подобного. В то же время мать утверждала, что это его любимая еда, а Джордж – что они едят ее довольно часто. Они оба в этот момент ждали от него восторга, момента узнавания, и Джек сделал над собой усилие, кивнув им обоим:

– Какой знакомый вкус! Очень вкусно! – мать зарделась, а Джордж кивнул ему. Джек доел все, что было дано ему на тарелке, хотя каша на вкус показалась ему слишком пресной, а салат – каким-то водянистым.

После того, как он закончил с едой, мать подвинула ему кружку с медового цвета жидкостью. Она оказалась чаем, и Джек понял, что никогда не пробовал чай. По крайней мере, именно такой. Но на его лице снова промелькнуло притворное узнавание.

Конечно, он знал, что ни к чему хорошему эта игра не приведет, но отделаться от нее не получалось никак, словно и в прошлом он был заядлым лжецом.

После еды Джордж умоляюще посмотрел на мать:

– Раз уж Джек сегодня с нами, можно мы немного хлебнем? – Джек не знал, что означает это "хлебнем", но решил, что хуже, пожалуй, не станет. Мать нахмурилась. Джордж сделал просящее лицо: – Мы совсем по чуть-чуть! Наконец она все же сжалилась над ним и кивнула.

– Хорошо. – Джордж, вне себя от счастья, схватил Джека за руку и утащил из–за стола в сторону стоящего в другой комнате холодильника. Джек с некоторой опаской смотрел на него. Джордж вытащил из морозильного отдела небольшую бутылку и снял с кухонных полок крошечные бокалы. В каждый из них он плеснул всего по капле прозрачной жидкости из бутылки. Джек принял от него бокал.

– За твое возвращение! – бодро сказал Джордж, слегка отпивая от капли в бокале. Джек с опасением притронулся к жидкости в своем бокале языком. Тут же нахлынули видения.

– Хей, бухать, так бухать! – вскрикнул голос, и Джек словно наяву увидел высокий стол и болтающиеся ноги, чей обладатель призывал его выпить. Рядом откликнулись голоса, снова скандируя неразличимое имя.

– Пей, Джек! – сказал голос, и его собственный произнес:

– Ты тоже не забывай!

Голос в ответ хрипло рассмеялся.

– Я и так уже пьян в конец! Но! Бармен, наливай, наливай еще, не скупясь! – Джек почувствовал улыбку на своих губах.

– И мне тоже не забудь!

– Никогда… никогда… – произнес, вдруг запинаясь, голос. Вокруг них уже было тихо. – Никогда… не пей без меня… – прохрипел он.

Джек радостно ответил:

– Никогда!

– Никогда… никогда… никогда… – откликнулся голос ему.

– Джек, прекрати! – Джордж ударил его по руке, и Джек вернулся в реальность, обнаружив, что в его руках находится бутылка, он пьет прямо из горлышка, и почти полностью осушил ее.

– Ты в порядке? Посмотри–ка на меня! Тебя надо срочно к врачу! – Джордж выглядел испуганным, но Джек, отпуская бутылку, не чувствовал никаких изменений в своем состоянии. Ему вовсе не было плохо. Откуда-то из глубины мозга пришло осознание.

Ему случалось пить и гораздо, гораздо больше.

– Я пил и больше – неосознанно сказал он.

Джордж побледнел.

– Брат, еще немного, и ты бы выпил смертельную дозу! Тебе надо показаться врачу! Тебя не знобит? Голова не кружится? Перед глазами не…

– Нет, с чего бы – резко оборвал его он. – Со мной все в порядке. От этой штуки не умирают. – Джордж несогласно покачал головой, но Джек не стал с ним спорить.

Пускай считает, как хочет. Это его право.

– Если мать узнает, она меня… – Джек улыбнулся и залпом допил все, что осталось в бутылке, а после со всей силой кинул ее в пол. Она развалилась на осколки с громким треском. Джордж с ужасом смотрел на него.

– Мы ее уронили, а жидкость вытерли – невозмутимо сказал Джек. Поставив на стол бокал, он двинулся обратно к себе. Джордж смотрел ему в след, не в силах ничего сказать.

Матери в гостиной, к счастью, не было, и Джек беспрепятственно, без лишних вопросов и лишней лжи, смог проскользнуть к себе, наверх.

Там он снова запер дверь и подошел к письменному столу. Он смотрел в окно, на садящееся солнце, и думал. Голос, который он слышал у двери и во время песни, не был галлюцинацией, как бы в это не хотела верить его мать. На лицо залезла дурацкая улыбка.

Кто он, обладатель этого голоса?

Судя по всему, они были вместе довольно долгое время, а значит, Джордж должен знать об этом.

Или может быть лучше не спрашивать его? Вдруг он тоже захочет заявить, что голос и его обладатель – просто галлюцинация, бред воображения?

Джек наблюдал за солнцем, пока оно окончательно не село. Тогда он подошел к кровати, и сняв ботинки, забрался в нее, укрывшись одеялом. Он не был уверен в том, что ему приснится что–то важное; но на него навалилась жуткая усталость.

Под ним было могучее, пушистое тело какого–то животного. Лошади? Он видел лошадей здесь. Нет, не лошадь. Кто–то другой. Олень. Олень? Под ним проносилась белая громада, словно бесконечная масса снега. Это длилось, пока с боку не послышался выстрел.

Джек видел, что впереди него были и другие всадники на оленях. Тот, что был наравне с ним, остался позади. Все олени уносились вперед, словно от смерти, но человек рядом с ним больше не мог двигаться вперед, и Джек развернул своего оленя, даже зная, что это приведет его к гибели. Хлопнул воздух еще раз, и в груди разлилась боль. Джек свалился на холодную гладь и протянул руку к чужой руке. Пальцы, которых он с трудом смог коснуться, были прохладны, но тоже тянулись к нему. Боль в груди усилилась, и голос четко сказал:

– Придурок. Идиот. Да пошел ты.

Джек проснулся, чувствуя в горле ком.

Это было его воспоминанием? Но причем здесь олени, причем здесь снег, выстрелы, боль и голос? И почему…

В дверь застучали, разрушая обрывки сновидения, и голос матери встревоженно произнес:

– Джек, пора вставать. Сегодня ты можешь пойти в колледж, если хочешь. – Джек встал с кровати, тряхнув головой. Это просто сон. Голос приснился ему, потому что он его слышал, олени – прототипы лошадей, которых он видел прошлым днем, что же касается всего остального… Это просто его фантазия. Такого ведь в любом случае не могло быть…

Мать поджидала его за дверью, и Джек постарался улыбнуться ей. Из головы никак не выскальзывал странный сон, и это заставляло его задуматься о тех вещах, которых он не понимал. Джек вышел в гостиную, и ожидающий его брат, нетерпеливо пританцовывающий на месте, пообещал проводить его до колледжа.

Как оказалось, они учились в разных местах. Это не особо обеспокоило Джека, даже наоборот, он в этом нашел много плюсов. Если над ним не будет постоянно надзора – появится возможность урвать еще один кусочек воспоминаний.

– Итак, в наши обязанности… – унылый голос скучно бубнил лекцию, и Джека куда больше интересовала сидящая рядом с ним симпатичная девушка.

– После того, как последние злоды были… – произнес голос, и Джек воспользовался этим, чтобы начать разговор:

– Эй, тебя ведь Мелани зовут, верно?

Она повернулась к нему.

– А, ты же все забыл. Да, именно так. Ты что-то хотел спросить?

Он оглянулся на учителя, сутулого мужчину в очках, и понизил голос:

– Да. Кто такие эти злоды, о которых он все говорит?

Глаза Мелани расширились.

– Ух ты, ты не помнишь даже этого?!

– Мелани Вискертс! – рявкнул унылый голос, и она вместе с Джеком вздрогнула, поворачиваясь к нему.

Их учитель, Брендан Рей, строго смотрел на нее:

– О чем вы говорили с господином Джеком?

Она ничего не ответила ему, но вместо нее вставил Джек:

– Простите, господин Рей, но я все забыл. Я спрашивал ее, кто такие злоды. – в группе рядом с ним зашептались.

– Тихо! – вскрикнул Брендан Рей и нахмурился. – Если вы, господин Джек, потеряли память, это вовсе не повод не знать таких элементарных вещей. И раз вы задали подобный вопрос, то мой долг объяснить вам, что к чему, чем раньше, тем лучше. – Джек кивнул и устроился поудобнее, приготовившись слушать.

– Как всем известно… Эй, не шуметь! Наш мир поделен на две стороны – сторону Добра и сторону Зла. Сторону Добра представляем мы – люди, в некоторых вариантах называемые Смельчаками, а сторону Зла – злоды и вторзлоды. Злоды – это злодеи, а вторзлоды – их приспешники. За годы войн у обеих сторон основалось по форпосту – у злодов и вторзлодов – небольшая долина, названная ими Страна Зла; у людей, или иначе, Смельчаков – огромный город, скрытый за снежной пустыней, называемый Страной Света. Между двумя форпостами лежит довольно–таки большое расстояние, и просто так его не пересечь. В ходе последних войн людям удалось устранить всех злодов, и последние из них, некие Король и Королева, пали в битве всего пару недель назад. Это означает безоговорочную победу стороны Добра, Страны Света, потому что вторзлоды – всего лишь помощники, и ни на что не годятся без должного управления, а управлять вторзлодом, как известно, может только злод. Таким образом, угроза нападения навсегда устранена, и будущие поколения людей могут жить спокойно. Некоторые, особенно смелые, уже даже решились и перебрались на постоянное жительство в Страну Зла.

– Простите, а чем именно злоды и вторзлоды отличаются от нас, людей? – задала вопрос какая-то девушка позади. Джек согласно кивнул.

Брендан Рей ненадолго задумался, прежде чем начать говорить:

– Злоды были чем–то похожи на нашу Королеву – хотя и не могли сравниться с ней в силе. Они были достаточно красивы и могущественны. Что же касается вторзлодов… в большинстве своем они дурноваты и невысоки ростом – их развитие останавливается на уровне шестнадцати–пятнадцатилетних подростков, и большинство из них сохраняют исходный облик на всю жизнь. У вторзлодов, в отличие от людей, нет детства, они выращиваются в особых капсулах, и растут очень быстро. У них бывают странные оттенки волос и глаз, совершенно неестественные для людей… Некоторые из них являются "Полночными лунами", как называют это они, или – кровопийцами, как называем это мы, люди… К сожалению, вторзлодом возможно стать, и от этого нас оберегают наши браслеты. Они есть у всех людей. Если вы увидите человека без браслетов, немедленно сообщите кому-нибудь из взрослых! Вторзлоды в основном мужского пола, хотя иногда бывают и вторзлоды женщины. Но таковых очень мало.

– А что будет, если скрестить вторзлода и человека? – вскрикнул светловолосый парень слева от него. Джек перевел взгляд с браслета на него. Учитель слегка нахмурился:

– Родится вторзлод. Их кровь многократно сильнее человеческой крови, и всегда побеждает. Впрочем, вторзлоды неохотно связываются с людьми… Многие плененные вторзлоды признавались, что им не нравятся человеческие девушки… Когда–то, несколько десятилетий назад, наша славная Королева пыталась создать собственных, добрых вторзлодов. К сожалению, у нее ничего не вышло, и я вам скажу, почему! В крови, в самой сути вторзлодов заложено зло! Они любят делать гадости, портят все, что видят! Они похожи на стадо зверей, не отвечающих за свои действия! Многократно пытались выдвинуть предположение, что вторзлоды совершенно неадекватны, но оно каждый раз отвергалось, и как я считаю – совершенно зря!

– А как именно можно стать вторзлодом? – спросил кто–то, и его скрыл приступ всеобщего хохота. Джеку это не показалось особенно смешным, но он все равно сделал вид, что засмеялся. Наверное, это выглядело просто ужасно фальшиво, но учитель в это время отвлекся, а все остальные были слишком заняты весельем, чтобы это заметить.

– Негодник! – вскрикнул Брендан Рей, но все же ответил, погрозив так и не найденному им шутнику пальцем: – Чтобы стать вторзлодом необходимо пройти специальную процедуру посвящения, которую раньше проводили злоды. Сейчас стать вторзлодом, я думаю, невозможно.

Джек повернулся на рыжую девушку, робко задавшую свой вопрос:

– А что делают с вторзлодами, которые попадают в плен?

Брендан Рей противно и жутко усмехнулся ей:

– Казнят, моя милая, конечно же казнят! – Джек вместе с рыжеволосой вздрогнул. Он не знал, в чем именно заключается их неправильность, потому что аудитория потонула в веселом гаме, и вся группа стала бесноваться. Джек запомнил рыжеволосую и решил, что обязательно подойдет к ней на перерыве, чтобы поговорить.

Занятие оборвалась резкой и громкой трелью звонка, и Джек вышел из аудитории одним из первых, потому что сразу же заспешил к двери. Рыжеволосая выскользнула через несколько человек после него, и он поймал ее за локоть, мимоходом отметив, какая мягкая у нее кожа.

Она испуганно повернулась к нему.

– Привет – сказал ей Джек. Она кивнула. Он все еще не отпускал ее руку: – А как тебя зовут? Я ведь все забыл… – она покосилась на него и постаралась улыбнуться. Улыбка у нее была милая.

– Я Сара. Сочувствую тебе. Потерять воспоминания, это, наверное очень неприятно…

– Очень – подтвердил Джек, довольный тем, что у них стал завязываться разговор.

– А ты интересуешься вторзлодами? – наверное, это был очень бестактный вопрос, но ее интерес был явно заметен на уроке.

Сара огляделась по сторонам и наклонилась к нему. От ее ярких волос приятно пахло чем–то, видимо, фиалками: