Текст книги "Операция "Ъ" (СИ)"

Автор книги: Малышка_Мо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Я нарушил его первым.

– Катя, простите меня, пожалуйста. Я вел себя, как свинья. Я не должен был… Вас целовать. Вдобавок вчера нажрался, как последний алкаш! Вы меня простите?

Она посмотрела на меня с улыбкой. Не такой испуганной, как обычно, а прямой и открытой.

– Андрей Палыч… Извините, что отвечаю вопросом на вопрос… Почему Вы считаете, что не должны были целовать меня?

Я меньше всего ожидал такого вопроса и растерялся:

– Ну, не знаю, Кать… Мне кажется, вам неприятно. Вы падаете в обморок, краснеете, бледнеете… Признайтесь, что Вы, как всегда, просто не можете сказать “нет”? Нельзя так, Катенька! Это любой может так… Нужно уметь постоять за себя!

– Я умею говорить “нет”, Андрей Палыч… Я не могу вам отказать потому что я… Вас… Вы вчера были в очень плачевном виде, и мне стало вас жаль.

– Черт, ничего не помню! – засмеялся я. – Кать, а как я оказался в машине?

– Вас оттащили туда ребята из кафе… Персонал.

– А как я разделся?

– Я Вам помогла… Я часто папу раздеваю… Раздевала раньше, когда он приходил… Пья… уставший.

Во время этого разговора я видел только повернутый ко мне кусочек ее профиля, потому что Катька смотрела в окно, но я мог поклясться, что щеки ее пылали. Меня распирали противоречивые чувства. С одной стороны, я должен был испытывать чувство благодарности, и не более, как всегда. Но с другой стороны… Я, как последний идиот, лихорадочно размышлял, как бы отговорить ее от этой чертовой встречи со Шнайдеровым. Повод не находился. Да и какой тут мог быть повод, когда от этой встречи зависит, дадут ли нам еще кредиты другие банки? Шнайдеров очень влиятелен в своих банковских кругах, и если он хоть что-то пронюхает, все, туши свет! Активы Зималетто можно было выставлять на торги.

Тут еще одна проблема нарисовалась. Что я скажу Малине? Что провалил миссию и больше не представляю, как ее завершить, потому что влюбился в Катю? Да он меня на смех поднимет! Об этом я не признаюсь ему даже под пистолетом. Но и оправдываться нужно тоже как-то. Тут еще Кира… Надоела она мне своей ревностью…. хуже пареной репы. И хотя я понятия не имел, что такое “пареная репа”, подозревал, что это нечто очень гадкое.

Остаток дороги я ломал голову над этой дилеммой, да и Катерина молчала. Несколько раз я пытался заговорить, но всякий раз прикусывал язык. А когда мы зашли в лифт, мне пришла в голову гениальная, на мой взгляд, идея.

– Катенька, – вкрадчиво проворковал я. – А как вы относитесь к розыгрышам?

– Положительно, Андрей Палыч, – ответила она, слегка удивленная таким поворотом беседы. – То есть… Нет! Я не знаю, – жалобно добавила она, бессознательно прижавшись щекой к ткани моего пальто. – Один раз мой друг Зорькин уговорил меня подложить кнопку учительнице на стул, она все узнала, так я чуть со стыда не сгорела! Пришлось все рассказать вечером отцу, и он так расстроился, что маме даже пришлось “скорую” вызывать! Мне до сих пор стыдно об этом вспоминать, и Вы первый, кому я это рассказываю. Я имею ввиду, из посторонних… А Вы почему спрашиваете?

Упоминание о Зорькине вывело меня из себя, хоть в душе я и посмеялся над незадачливой Катькой, которая даже толком не могла в школе пошалить. Постаравшись взять себя в руки и подавив раздражение, вызванное упоминанием Зорькина, я сказал:

– Я бы хотел разыграть наших сотрудников. Что, если нам выйти из лифта под ручку, но на ресепшене вы как будто испугаетесь, и выдерните ее у меня? Ну, как будто мы вместе?

Она посмотрела на меня как на ненормального, наверное, решив, что у меня до сих пор пьяный бред.

– А зачем это Вам? То есть… Я хочу сказать… Это не очень хорошая идея, Андрей Палыч! Ведь узнает Кира Юрьевна, а Вам это совершенно ни к чему!

– Я ей скажу, что это неправда, что сотрудникам нечего делать, как сочинять разные бредни. Поверьте, Катя, я уже огребал от нее и по менее значительным поводам, половину из которых она сама же и придумала. Так что скандалом больше, скандалом меньше… Ну пожалуйста, Катенька! Наша жизнь такая скучная! Все эти переговоры, встречи, фирма катится к чертям! А тут такая мелочь! Вот увидите, все поговорят и забудут!

Мой расчет был прост. Я хотел, чтобы эта сплетня докатилась до Малины, и тогда не пришлось бы оправдываться за свое фиаско прошлого вечера.

К моему великому изумлению, она согласилась. То ли она поверила, что мне просто хочется пошалить, то ли по какой-то иной причине, но в мой карман пробралась теплая ладошка, и снова жаркая волна пробежала по телу. Лифт распахнулся на этаже, и две пары удивленных глаз устремились в дверной проем. Это были глаза Малины и Тропинкиной, распахнувшиеся до всех пределов, дозволенных природой и рот ее приоткрылся. Ромка, минутой раньше что-то втиравший Марии, чуть не рухнул под стол. Катерина ловким движением убрала руку из моего кармана и сделала вид, что поправляет что-то в сумке, висевшей у нее на боку. Гордо продефилировав мимо ресепшена практически прижавшись друг к другу, в моем кабинете Катька вдруг рассмеялась заливистым смехом, а я схватил помощницу в объятия и закружил по кабинету, но смутившись, поставил ее обратно.

– Кать, а нам удалось… Я имею ввиду, вы видели их лица?

– Видела! Но Кира Юрьевна… Боюсь, как бы нам эта шутка не вылезла боком.

– Нам? Вы боитесь Киру Юрьевну?

– Нет, но… лишние сплетни Вам ни к чему.

– Да какие сплетни, Кать? Увидите, я всех поставлю на место! А сейчас нам пора за работу! Арбайтен, как говорят у них… Давайте пальто.

Мы прошли в ее крошечную каморку, и я снова помог ей снять пальто. Ее близость волновала.

– Кать, – откашлялся я. – Спасибо Вам… За все. За вашу доброту, сердечность… И можно мне…

Я осекся на полуслове, услышав, как открылась дверь. На пороге стоял Малина, глаза его горели, как у кота. Судя по его виду, ему не терпелось узнать подробности.

– Андрей Палыч, – сказала Катя. – Не забывайте, что через пятнадцать минут мы должны выехать в банк.

– Ах, да, – спохватился я. – Пойду соберу документы.

Задом вытолкав Малину из каморки, я направил его загривок направление в сторону конференцзала. Плотно закрыв за собой дверь, я прошипел:

– Малина! Больше никогда не заставляй меня спать с Катериной, понял?

– Палыч! Но, судя по вашему сегодняшнему явлению, все прошло как нужно? Ну-ка расскажи, какая она в постели? Ооо, я так и представляю, полумрак, пламя свечей прыгает на стенах, и тут является Катрин в твоей футболке, которая обтягивает ее прелести, волосы ее распущенные, губки раскрыты в ожидании поцелуя… Она делает волосами вот так (он тряхнул головой, описав круг) а потом…

Я задохнулся. Видение, нарисованное Малиной, было слишком явным. Я прижал его к стенке локтем и просипел в лицо:

– Это тебя не касается, понял? Я свою миссию выполнил, и умываю руки. Пусть все катится ко всем чертям!

– Странный ты какой-то Ждан, – сказал он, морщась и потирая горло. – Однако ты просто так не спрыгнешь. Я тоже, знаешь, вчера даром времени не терял. Вот…

Он выудил из кармана несколько листов, сложенный вчетверо.

– Что это за филькина грамота?

– Это дальнейший твой план по совращению Пушкаревой. Результат надо закрепить! Иначе ты очень скоро потеряешь расположение девушки.

Я пробежал глазами листки. Черти что! “Инструкция по совращению монстра… Игрушки… Конфеты в железную пасть… Вечеринка… Стихи, открытки…”

– Это что за сценарий для фильма ужасов? – спросил я. – Ты что, напился вчера до белочки?

– Это, Жданчик, активы Зималетто, кино и эскимо в одном флаконе! Твоя дальнейшая счастливая жизнь…

Дверь снова распахнулась. На пороге появилась Катя.

– Андрей Палыч… Не хочу вас отвлекать, но Шнайдеров ждать не будет.

Я свернул листки и жестом припечатал их к груди Малины.

– В общем, разговор не окончен, стратег ты… гребанный. Идемте, Катя.

Катька, словно чувствуя, что меня лучше не трогать, покорно семенила сзади, втянув голову в плечи. Я снова пронесся мимо Тропинкиной, снеся струей воздуха с ее стола листы и влетел в лифт. Катенька бежала следом. Мое лицо было загадочным и неприступным и Тропинкина снова открыла рот, думая, чтобы это значило. Я был раздражен, потому что не поставил точку в разговоре с Малиной. Впрочем, чтобы это сделать, мне для начала нужно разобраться в самом себе. К черту все! В машине я взял с панели упраления дурацкую игрушку, которую когда-то подарила Катька. Земной шарик, крутившийся на выгнутой подставке. Позже, никогда, всегда… Я его хотел выкинуть, но забыл и он так и ездил в моей машине на лобовом стекле.

– Позже, – обьявил я Кате, – крутанув шарик. Позже, так позже…

– Что позже, Андрей Палыч?

– А ничего, – сказал я и бросил шарик в бардачок. – Позже нас ждет Шнайдеров… Если мы не успеем, то…

Я не договорил. Повисла неловкая пауза. Машина влилась в поток и мы медленно поползли в сторону Садового кольца.