Текст книги "По крупинкам (СИ)"

Автор книги: Mallyshka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Может мне уйти? – нерешительно спросил друг, – Я, наверное, вам мешаю…

– Ни к чему, – бросил Малфой, продолжая смотреть на Арри, – Мы уже закончили.

Драко не мог позволить себе развернуться и уйти, это было бы максимально некрасиво с его стороны, по этому он продолжал смотреть на девушку с маской безразличия на лице. А она, похоже, стала понимать.

– Это та беременная девушка, за которой ты ушёл?

– Да, Арри, – радовало, что она не стала биться в истерике и орать на весь двор, – Извини ещё раз.

– Что? – ошарашено выпучил глаза Блейз, – Кто беременная?

Малфой тяжело опустился рядом с ним на стул, а Арри так и стояла, не двинувшись с места, переваривая информацию.

– Грейнджер беременная, Блейз, – Малфой посмотрел на друга, дикая усталость плескалась в его глазах, – И сейчас она рожает. В эту минуту.

У Блейза, так показалось Драко, могла в любую секунду отвалиться челюсть, настолько он разявил рот. Пока все молчали, Малфой лихорадочно думал. Пытался собрать все мысли в кучу и расставить по местам, но получалось плохо. Настолько плохо, что он устало опустил локти на колени, согнулся и запустил пальцы в волосы.

Драко безумно хотел всё исправить, сделать так, что бы они с Грейнджер вновь были вместе. Но не так, как в прошлый раз.

Навсегда, на веки, до конца жизни. И он мог бы поклясться всем, что у него есть, – никогда больше он не совершит таких глупых ошибок. Никогда. За один шанс он готов поставить на кон свою жизнь. Но… Нужна ли его никчёмная жизнь Грейнджер? У неё теперь есть ребёнок. У них есть ребёнок. И впустит ли она Драко в свою жизнь? В их жизнь?

– Она ушла из-за того, что увидела нас с тобой? – спросила Арри, усаживаясь рядом с ним на стул, – Мне жаль, Драко.

Малфой ахуел и поднял на неё взгляд:

– Что?

– Я говорю, что мне жаль, – повторила Арри, говорила искренне, он это видел, – Ты мне не говорил никогда, что твоё сердце занято. Пойми меня правильно, ты мне сильно нравишься. Но, возможно, я сама во всём виновата. Один разговор в самом начале мог бы сразу расставить всё по местам, – она тяжело вздохнула, – Но я боялась задавать вопросы и думала, что всё решится как-то само собой, но… Решилось вот так. Что ж. Предлагаю остаться друзьями, если ты не против.

Малфой тяжело переваривал её слова.

Как можно быть такой святой? Он бы на её месте уже разносил тут всё к ебеням, а она… А она – Арри. Хорошая девушка из Грэмпшира, которая обожала животных, ухаживала за ними, и которая умудрилась попасть в лапы к Малфою, молодому, богатому, но абсолютно чёрствому парню, у которого перед глазами всегда стояла только одна девушка.

Она принимала разные обличия, разную форму, но он всегда её видел, везде. Он чувствовал её, куда бы ни пошёл, ХОТЕЛ постоянно, беспрерывно, неимоверно сильно, но… Вместо того, что бы отыскать её, хотя бы попробовать, – он завёл себе Арри. Девушку – бездушную игрушку. Трахал её ночи напролет, жестко вбиваясь в нежное тело, оставляя синяки на бархатной коже. Пытался сделать ей больно, потому что на что-то большее, светлое, – он не годился. Драко выплёскивал скопившуюся ярость и боль в такие ночи, от чувства беспомощности, от чувства собственной ничтожности.

Он злился на себя. Ненавидел себя. Он хотел что бы кто-то страдал, он хотел сделать кому-то больно. И это была Арри. Вот только оказалась она абсолютно с чистой душой, принимая всё то дерьмо, что он с ней вытворял в постели. А она не жаловалась. Возможно, ей даже нравилось, или же просто терпела.

И как теперь перестать чувствовать себя дерьмом? Лучше бы она разоралась, так было бы намного легче.

Малфой не мог больше сидеть на месте. Он хотел к Грейнджер. Если его не пустят к ней, то хотя бы постоит возле двери, вдруг нужна будет какая-то помощь.

– Я пойду, – бросил Малфой, и быстрым шагом направился через двор к заднему входу в дом.

***

Мистер Коутс по-отечески прижал к себе ребёнка и радостно сообщил:

– Ну вот и всё, мисс, поздравляю, Вы стали мамой. Сейчас я сделаю всё необходимое и верну Вам малыша.

Гермиона обессилено лежала на подушках и устало закрыла глаза. Дыхание постепенно приходило в норму, и боль отступила сразу же, как ребёнок появился на свет.

– Я хочу посмотреть на него, – слабым голосом сказала Гермиона, – С ним всё в порядке?

Малыш не плакал, но издавал еле слышные звуки, напоминающие кряхтенье.

– Сейчас я это и выясняю, – отозвался из-за ширмы мистер Коутс, – Отдохните пока, мне нужно проверить ему слух, зрение, и просветить заклинанием внутренние органы, после чего я его помою, укутаю и Вам верну.

– Он? Это мальчик?

– О, да, мисс. Можете не сомневаться, настоящий маленький мужчина.

Гермиона улыбнулась. Она и так знала, что у неё будет сын. Чувствовала. Маленький мальчик с… серыми глазами и платиновыми волосами?

Охх, Малфой.

Ну зачем она о нём вспомнила. Разве мало страданий из-за него перенесла?

Так он ещё услужливо добавил новую порцию.

Да так, что пришлось родить раньше времени. Если с ребёнком будет что-то не так, она убьёт Малфоя. Разорвёт на маленькие кусочки, уничтожит.

Злость стучалась в дверь и молила впустить её. Хотела зайти в комнату, окутать с ног до головы Гермиону, что бы та с остервенением стала накручивать себе ещё больше негатива и взращивать ярость. Что бы пелена застилала глаза и рассудок покинул её. Но Гермиона повесила большой тяжелый замок – не сейчас.

В комнате находится её маленький сын, который не должен чувствовать злость от матери.

– Мистер Коутс, можно я схожу в ванную? – Гермиона приподнялась в кровати и поняла, что вполне может пойти сполоснуться, – Я хорошо себя чувствую!

– Да, да, конечно, идите. У Вас всё в полном порядке, плюс я немного поколдовал, так что Вы не должны почувствовать никакого дискомфорта.

Гермиона медленно встала с кровати и почувствовала лёгкость во всём теле. Впервые оглядела комнату, большая кровать стояла у открытого окна, вся в измятых простынях, но совершенно чистых, наверное мистер Коутс убрал все следы, оставшиеся от родов. Довольно просторная комната, даже с учётом того, что почти половину пространства разделяла ширма, где лекарь занимался ребёнком.

Увидев дверь недалеко от кровати, Гермиона сразу направилась к ней, осторожно ступая по полу босыми ногами. Довольно непривычно ощущалось тело без тяжёлого груза. Волосы сильно растрепались и она молилась, что бы в ванной не оказалось зеркала, слишком страшно было увидеть себя в таком ужасном виде.

Гермиона быстро скинула с себя ночнушку и, глубоко вздохнув, взглянула на свой живот.

Ну…могло быть и хуже.

Нужно будет разузнать какое-нибудь утягивающее заклинание. А с другой стороны, чего она ожидала увидеть? Идеально плоский живот? Так не бывает, даже у волшебников. Но поправить это дело с помощью магии вполне возможно. Нужно будет спросить у лекаря, он наверняка знает, как утянуть живот.

Гермиона повернула кран и сразу залезла в холодную ванну, наблюдая за тем, как тёплая вода постепенно поднимается, окутывая бледные ноги.

За время беременности она ничуть даже не поправилась, но при всём при этом придерживалась правильного питания и много гуляла по Лондону. В последние месяцы стало слишком сложно находиться на работе в полный рабочий день, по этому мистер Бэрч почти всё взвалил на себя, при чём даже не спрашивая Гермиону. Он давно говорил, что нечего ей делать на работе, даже когда живот был не таким уж и большим. Но Гермионе одной дома было одиноко и она всё равно каждый день приходила в магазин, даже хотя бы для того, что бы принести Реджинальду еду и поболтать.

Гермиона с самого утра чувствовала себя не важно, по этому отправила сообщение Джинни, что задержится. К вечеру стало получше и она отправилась прямиком через камин на свадьбу лучших друзей.

Джинни пообещала сделать ей сюрприз, но у неё не вышло. Вернее, – вышло, но сюрприз оказался глубоко отрицательным.

Перед глазами до сих пор представала картина, как Малфой сидит в объятиях шатенки и у всех на виду целуется с ней.

В тот момент ей показалось, что земля уходит из-под ног и рушится мир. Черкнули спичкой и пламя вспыхнуло. И сразу же раздался взрыв. Оглушительный, разносящий в щепки всю грудную клетку, опаляя, оставляя неизлечимые ожоги.

И они до сих пор саднили.

Отступила боль физическая и приветственно помахала рукой душевная. Она никуда не уходила, притаилась в уголке и замерла в ожидании, когда, наконец, сможет уже показаться. И вот она пришла. И привела с собой подругу. Кажется, душевная боль представила её. Ах, да, точно. Её зовут ревность.

Гермиона опустилась под воду, позволяя той забрать себя полностью. Звуки пропали и она прислушалась к себе.

Почему ей так больно? Почему её сердце болит?

А душа разрывается. Она слышит этот треск. Потому что окружающие звуки остались на поверхности.

Давно пора забыть, вычеркнуть из жизни, закопать, сжечь, уничтожить…нооо. Она этого не сделала.

Может ей нравится страдать? Как ещё объяснить тот факт, что она не выкинула из своей головы Драко Малфоя?

Гермиона резко вынырнула и рвано задышала, хватая ртом воздух.

Она послушала себя и ничего толком не услышала. Если Гермиона надеялась найти ответы внутри своей души, то она их не нашла. Потому что все ответы в голове. А голова отказывалась ей их выдавать. Там выстроился барьер, за которым хранились все самые тёплые воспоминания о Малфое. И как бы Гермиона не хотела, она не смогла бы его разрушить. Потому что…просто – потому что.

– Мисс Грейнджер! – послышался стук в дверь, – Не хочу торопить, но малыш хочет кушать.

Гермиона услышала детский плач. Тихий, жалобный.

Душевную боль запинали ногами и выкинули прочь, потому что Гермиона почувствовала, как грудь заполняет бесконечная нежность и желание подержать своего сына на руках. Покормить, прижать к себе.

И бесконечно любить.

***

– Я не уверена, что тебе нужно здесь быть, Малфой, – покачала головой Уизли, устало подперев стену плечом, – Снова начнёт нервничать, а там маленький ребёнок…

– Это мой ребёнок, Уизли, – Малфой злился, рыжая уже третий раз говорила о том, что лучше бы ему прийти утром, – И я хочу с ней поговорить. И ты избавишься от меня только силой. Я не уйду, точка.

Поттер присел на корточки с устало протёр глаза, приподняв очки, и пробормотал:

– Джинни, хватит уже. Я устал обсуждать Малфоя, или присутствовать при этих разговорах. Пусть сами между собой разбираются.

– Они уже наразбирались между собой, – огрызнулась Уизли, бросив злой взгляд на мужа, – И что из этого вышло? Ты посмотри что вообще творится! У них ребёнок родился, а они между собой разобраться не могут! Малфой вообще умудрился сделать ещё хуже, чем было…ой я не могу, какой же ты идиот.

Джинни качала головой и тяжело вздыхала.

Малфой закатил глаза и отвернулся от неё. Задолбала, сил уже нет. Как будто он и сам этого всего не понимает.

Он просто хотел увидеть их. Попробовать поговорить с ней. Если она скажет уйти ему прочь, он придёт утром. Если снова отошлет, придёт позже. И будет приходить бесконечное количество раз, пока они не поговорят.

– Мистер Бэрч должен прибыть с минуты на минуту, – буркнула Джинни, – Пойду в гостиную подожду его.

Когда стих звук удаляющихся шагов, Малфой повернулся к Поттеру, который так же сидел возле стены:

– Кто такой мистер Бэрч?

Поттер тяжело вздохнул, уже сотый раз за эту ночь:

– Работодатель Гермионы. Они очень сблизились.

– Они что…

– Нет, – засмеялся очкастый, – Ему лет семьдесят. Она, вроде как, заботится о нём, так же как и он о ней. В общем, у них очень тёплые отношения, можно сказать, – родственные.

– А где Грейнджер работает?

На лестнице послышался звук шагов.

– Давай потом об этом поговорим, – быстро сказал Поттер, вставая, – Они идут.

По коридору шла Уизли и за ней высокий пожилой мужчина с помятым ото сна лицом.

– Святой Годрик, я уж думал с ума сойду, – воскликнул мужчина, поравнявшись с парнями, – Ну, как она? Ох, извините, забыл представиться, я Реджинальд Бэрч.

Поттер с Малфоем представились и обменялись со стариком рукопожатиями.

– Мистер Коутс выходил, сказал, что всё в порядке, скоро позовет Вас, – сказала Джинни, – Гермиона не хочет, что бы в комнату заходили толпой, она передала, что бы первым их посетили Вы, мистер Бэрч.

У Малфоя неприятно шевельнулось в груди.

– Отлично! – воскликнул старик, – Значит будем ждать.

В коридоре установилось неловкое молчание. Малфой злился. Не на Гермиону или старика. На себя. Что проебал возможность первому посмотреть на своего ребёнка.

Спустя минут пять дверь открылась и лекарь высунул голову:

– Кто тут мистер Бэрч? Пройдите, пожалуйста.

Радостный старикан скрылся за дверью и Малфоя тяжело вздохнул.

– А ты чего ждал? – злобно прошипела Уизли, – Что Гермиона с распростёртыми объятиями будет ждать тебя сразу же, как родит? Мистер Бэрч заменил ей отца, а ты что сделал?

– Ничего хорошего, Уизли! – рявкнул Малфой, – Долго ещё мусолить будешь эту тему, или я по-твоему тупой и ничего не понимаю? От того, что ты ещё раз пятьсот повторишь, какой я мудак, от этого ровным счётом ничего не поменяется!

Джинни сердито засопела.

– Слушайте, может хватит уже? – проорал Поттер, ну наконец-то, голос прорезался, может угомонит свою истеричную жену, – Я заебался уже слушать какой Малфой плохой, Джинни – замолчи, по-хорошему. Или я свяжу тебя и отправлю в спальню, – и зачем-то добавил, – Спать.

Джинни засопела ещё громче. Но отвечать не стала.

Слава Мерлину, если она помолчит хотя бы минут десять – он будет несказанно рад.

Малфою казалось, что прошла целая вечность. Они втроём подпирали стены возле двери, где находилась Гермиона, и не разговаривали больше друг с другом.

Когда дверь отворилась, все вздрогнули.

Мистер Бэрч вышел и прикрыл за собой дверь. Обернулся к Малфою и сказал, хмуря брови:

– Вот уж не ожидал увидеть тут отца ребёнка. Мне бы хотелось узнать, где Вы были всё это время. Я бы даже устроил допрос, но…Гермиона зовёт Вас.

Сердце радостно ухнуло в груди, но лишь на миг. Потому что стало страшно. Страшно, посмотреть ей в глаза после всего, что между ними произошло. После всего, что он успел натворить.

– Повезло тебе, Малфой, – протянула Джинни, – Или нет. Зайди и узнай.

Мистер Бэрч посторонился и Малфой сжал дверную ручку, собираясь с духом.

Он открыл дверь и шагнул внутрь.

В просторной комнате горели свечи, но рассвет уже виднелся в распахнутом окне и в комнате, можно было сказать, уже стало светло.

– Мистер Коутс, оставьте нас, пожалуйста.

Голос Грейнджер прорезал тишину. Её голос, такой знакомый и долгожданный. Нежный, тихий.

– Конечно.

За лекарем закрылась дверь и Малфой посмотрел в сторону окна.

Грейнджер сидела на кровати в пижамных розовых штанах и такой же цветом майке. Длинные волосы слиплись и казались темнее, но Драко понял, что Грейнджер принимала душ. Она не держала в руках ребёнка, рядом стояла люлька, но он не мог разглядеть ничего, высокие бортики мешали.

Грейнджер сидела, сложив руки на коленях и смотрела на него в упор. И не понятно. Злилась, ненавидела, презирала или радовалась.

Он уже и забыл, насколько она прекрасна.

Какие красивые бледные плечи, тонкие изящные руки, выступающие ключицы, которые хотелось накрывать поцелуями, нежная шея, к которой хотелось прикасаться языком снова и снова.

Малфой медленным шагом двинулся вперёд.

По мере того, как он приближался к люльке, края бортиков опускались ниже по траектории его взгляда. И вскоре Малфой увидел маленькое спящее личико в голубом чепчике. Малыш был полностью укутан с белую пелёнку и сладко сопел.

– Как назовём его, Малфой? – спросила Грейнджер, замерев в одной позе, – Это единственное, что я позволю тебе сделать для него.

У Драко подгибались колени и дрожали руки. Он смотрел на своего сына и мозги отшибало напрочь. И не мог отвести взгляд от крошечного личика. Такой невинный и милый, что Малфой просто не знал, как реагировать на происходящее.

Он сглотнул и посмотрел на Грейнджер. Она смотрела перед собой и её лицо не выражало никаких эмоций.

Он подошёл к ней и увидел, как напряглось её тело. Даже воздух стал гуще и дышать выходило сложнее.

Малфой опустился перед ней на колени и взял её руку в свою. Она не отдёрнула её. Но и не пошевелила ей ему на встречу.

– Грейнджер, ты мне нужна, – тихо сказал Малфой, и сильнее сдал её ладонь, – Я не могу без тебя.

Она перевела свой взгляд и посмотрела своими большими карими глазами на него. И лишь слегка улыбнувшись, прошептала:

– Где ты был, Малфой? Почему ты ушёл тогда?

Её улыбка ничего доброго уж точно не предвещала и у Малфоя закралось нехорошее предположение, что ничем хорошим их разговор не кончится.

Но он не мог сосредоточится на ответе, потому что осознание того, что она сейчас находится рядом разрывало душу. Он так давно мечтал оказаться рядом с ней. Вдохнуть в лёгкие этот умопомрачительный запах, дотронуться до неё…

Как он мог её потерять? При чем добровольно? Отпустить, отогнать от себя? Он совсем дурак, должно быть. Да так и есть.

– Я был здесь. В Грэмпшире, – слова давались максимально сложно, потому что он не знал, что вообще говорить, – И ты всегда была со мной, Грейнджер. В моих мыслях. В моей голове.

– Почему ты ушёл?

Она не убирала ладонь и он упивался каждым моментом прикосновения к её нежной коже. Он слышал, как бьётся её сердце. Она нервничала, хоть и не подавала виду.

– Потому что я дурак.

Он положил голову ей на колени и зарылся лицом в складки её майки на уровне живота. И крепко обнял за талию.

Невероятно вот так – быть близко. Как он жил без неё? Никак. Потому что просто существовал.

И он бы отдал всё свое золото, лишь бы вернуться в прошлое и всё исправить. Но, как показала практика, исправляльщик из него довольно хреновый…

Но сейчас он изменился. Всё понял и разобрался в себе. Проставил приоритеты и знает жизненную цель. Она всего одна – быть с Грейнджер. Сделать её Малфой и жить долго и счастливо, вместе воспитывать сына.

– Это не ответ.

Конечно не ответ. Просто констатация факта, о котором она и сама прекрасно знает.

– Я решил, что тебя не достоин, – он почувствовал вибрации от своего голоса на её теле, – Что ты достойна лучшего, чем я. Такого, как Крамм, например. Я ублюдок, Грейнджер. А ты слишком хороша для меня. Но сейчас я понимаю, что совершил ошибку. Слишком сильно понимаю. И всё, чего я хочу, – Он оторвал голову от её живота и встретился с ней взглядом, – Быть с тобой. Любить тебя, любить нашего сына. Я хочу, что бы мы были вместе, все втроём, Грейнджер.

Она смотрела на него сверху вниз и он видел, как немного приподнялись её брови. Но она молчала. Только смотрела, и всё.

– Та девушка использовалась мною, да, я её трахал, – Малфоя уже было не остановить, – Трахал и представлял на её месте тебя. Я никогда не переставал думать о тебе, Грейнджер. Если ты позволишь мне доказать тебе, что я изменился, что ты мне действительно нужна – дай шанс. И я обещаю, я докажу.

Он смотрел на неё, ища ответ во взгляде карих глаз и нежно сжимал её талию. Наслаждаясь тем, что может прикасаться, чувствовать её запах и понимать, что она – единственное, что имеет значение в его ебучей жизни.

Грейнджер и их маленький сын.

Часть 7

В комнате было слишком тихо. Малфой слышал лишь негромкое сопение из рядом стоящей люльки и стук сердца Грейнджер. Собственное сердце будто остановилось, даже оно – ждало ответ. Ответ, который решит дальнейшую его судьбу.

– Гермиона, – он впервые назвал её по имени, даже в своих мыслях она была только – Грейнджер, – Прошу.

Он почувствовал, как напряглось её тело и будто слышал, как лихорадочно проносятся мысли в её голове.

– Я позволю тебе лишь выбрать ему имя, – тихо прошептала она, – И ты покинешь нас, Малфой.

Мир рухнул. Тяжёлый острый камень прошёл сквозь внутренности, отчего нутро затопило горечью и неимоверным чувством утраты.

Она не даст ему шанса. Она отказалась от него.

Тяжело. Больно. Но вполне ожидаемо.

– Пожалуйста, Грейнджер.

Но ответом ему служило только молчание.

Они прекрасно понимали оба, что нужны друг другу. Необходимы.

– Ты понимаешь, что ребёнку нужен отец? – Он только крепче сжал её талию, – Понимаешь, что одной тебе будет тяжело?

– Мне было тяжело всё это время и я была одна, – Она пристально посмотрела на него, – Как ты думаешь, какого мне было осознавать, что ты меня бросил, а я жду от тебя ребёнка? Я каждый день просыпалась одна и засыпала тоже. И я не стала заводить себе кого-то для сексуальных утех, для меня это мерзко. А вот ты способен на всё. Так скажи мне, зачем ты нам нужен? Ты в любой момент можешь нас бросить и уйти, так ответь. Зачем ты нам такой?

Малфой сглотнул. Логичный вопрос. Зачем? Но ведь он пообещал. Вот только как её убедить дать ему шанс? Грейнджер можно было понять. Но он не мог примириться с мыслью, что это конец.

– Грейнджер, я прошу лишь один единственный шанс, – Он пытался справиться с нахлынувшими потоками паники, – В последний раз. Ты можешь не верить мне, ничего не ждать от меня, просто дай мне время, что бы доказать. И я докажу, что кроме вас мне никто не нужен и изменю нашу жизнь кардинально. Ты никогда больше не будешь страдать. Я обещаю, что сделаю тебя и нашего малыша счастливыми. Один ебучий шанс, пожалуйста.

Грейнджер тяжело вздохнула, а он гипнотизировал её взглядом, подмечая каждый дёрнувшийся мускул на желанном лице. Следил за движением карих глаз, пытаясь понять, что она чувствует сейчас и какой будет её дальнейший ответ. С надеждой ждал, не шевелился и почти не дышал.

– Скажи мне, Малфой, – тихо прошептала она, пряча глаза, – Что ты чувствуешь ко мне?

Странный вопрос. Но неимоверно сильно захотелось ответить на него правдиво.

– Я чувствую дикое желание вернуть тебя, Грейнджер, – Он привстал на одно колено и обхватил ладонями её лицо, заглядывая в глаза, – Я чувствую, что ты нужна мне, так же как я тебе. И я люблю тебя, Грейнджер.

Он сказал эти слова и понял, что так оно и было. Всегда.

***

Ей казалось, что она падает. Только не во тьму, как это происходило на протяжении всего времени, пока пыталась выжить без него.

Она падает туда, где свет и тепло. Где счастье льётся бесконечным потоком, обволакивая и заполняя её потерянную и пустую оболочку. Вдыхает заново жизнь и раскрашивает её самыми яркими красками.

Она падает не долго, буквально через минуту встаёт и отряхивается. Оглянувшись вокруг, понимает, что стоит посреди цветочной поляны, в воздухе пахнет луговыми цветами и летом, и неподалёку виднеется высокий мужской силуэт.

Он давно уже тут стоит и ждёт её.

Оборачивается и они встречаются взглядами. И одного взгляда достаточно, что бы понять – она не хочет покидать это место. Они находятся в мире, который открыт лишь им двоим. Это их личный кусочек пространства, скрытый от чужих глаз, к которому имеют доступ лишь их души.

Гермиона пыталась. Изо всех сил старалась забыть его. Но какими упорными ни были её старания, все эти манипуляции становились напрасными. Потому что именно этот мир, созданный ими, не давал ей шанса всё забыть. Или очерстветь сердцем. Или поменять своё отношение к нему. Потому что этот мир настолько крепко поселился в её душе, голове, что не было сомнений, – он не допустил бы краха.

Потому что название ему – любовь.

***

Он приходил каждый день и просил прощения, а она в ответ лишь молчала.

Гермиона с нежностью в глазах смотрела, как он подходит к люльке и берёт на руки их сына. Как воркует над ним, нежно прижимает к себе. Как любит его.

Но стоило Малфою взглянуть на неё, как она сразу пыталась натянуть на лицо непроницаемую маску. И с каждый днём становилось всё сложнее.

Потому что ледники таяли. Она смотрела на своих мужчин и не могла думать ни о чём плохом. Об обидах, своих сожалениях, о его ошибках. Возможно, она – слишком добрый человек. Или просто напросто сильно любила Драко Малфоя.

Гермиона пыталась его оправдать. И сама не понимала, зачем это делает. Молча позволяла навещать сына, скрытно любуясь на него, подмечая каждую деталь. Его платиновые волосы, аккуратно уложенные на бок, неизменную белую рубашку и брюки. Его мужественный профиль, широкие плечи, сильные руки, которые с неимоверной нежностью тискали их сына. И вспоминала, как эти же пальцы нежно трогали её в самых разных местах, как умело могли доставить удовольствие и при прикосновении к её коже вызывали миллиарды мурашек…

И словно не было разлуки, невыносимой боли, чувства горечи и утраты. Их не могло быть, ведь он – рядом. Сейчас, в эту самую минуту, он – здесь. Будто никуда и не уходил. Её лёгкие помнили его запах, ведь сложно забыть, если с этим запахом связаны самые лучшие воспоминания её жизни. И самые худшие тоже, но они растворялись под напором сладостных чувств.

Уже прошло две недели, но он появлялся несколько раз на дню, постоянно что-то притаскивал им. То сладости, то книги, то игрушки для ребёнка. А так же цветы. Вся комната была уставлена вазами с белыми пионами. Малфой никак не мог знать, что это её любимые цветы, но как-то угадал.

Гермиона была окружена вниманием и заботой, что не могло не радовать. Хоть и не подавала виду. Послеродовые изменения полностью исчезли, она не чувствовала никакого дискомфорта и живот полностью вернулся в то состояние, как и раньше, когда даже намёка не видно было на беременность.

Джинни с Гарри жили дружно и радовались самостоятельной жизни вне стен школы. Гермиона даже не хотела уходить от них, так хорошо им жилось всем вместе под одной крыше. Но она понимала, что покинуть их дом всё равно необходимо, как-никак, но она не могла себе позволить стеснять их. Даже не смотря на наличие многочисленных комнат, Гермиона чувствовала себя не совсем уютно.

Реджинальд Бэрч должен явиться с минуты на минуту, что бы проводить их с малышом домой в её магловский дом в Лондоне. Гермиона с вечера простилась с Джинни и Гарри и с раннего утра собиралась покинуть их дом.

И вот сейчас она сидит на диване полностью собранная и ждёт, пока камин в гостиной озарится голубоватым пламенем. Мистер Бэрч так же часто навещал её, так сильно привязался к малышу, что Гермионе становилось даже немного грустно. Создавалось ощущение, что он хочет насладиться последним временем, отведенным ему судьбой и насколько это вообще возможно – проводить больше время с ними. Однако нельзя было сказать с уверенностью, что старик как-то плохо выглядел, наоборот. Казалось, что у него открылось второе дыхание и проживёт он ещё минимум лет двадцать. Во что очень хотелось верить.

Малышу в итоге дала имя Гермиона, Малфой сказал, что полностью доверяет её выбору. Мальчика назвали Райаном.

Наконец, в гостиную ступила нога мистера Бэрча. Они обнялись с Гермионой, он взял в руки малыша, Гермиона подхватила небольшую сумку и они по очереди скрылись в голубом пламени камина.

Вернувшись к себе домой, Гермиона попросила старика задержаться. В её отсутствие дом покрылся пылью и необходимо было навести порядок. А Реджинальд неплохо справлялся с ребёнком. С Райаном в общем-то было не сложно, он в основном только ел и спал. Но очень любил находиться у кого-то на руках. Особенно у Малфоя. Как чувствовал, что это его отец. А Реджинальд – дед. И таким образом Гермиона почувствовала, что у неё появилась настоящая семья.

Когда она покидала дом Поттеров, то отлично понимала, что в этот день явится Малфой и застанет лишь пустую комнату. Но если ему будет нужно – он найдёт их.

– Мистер Бэрч, чаю? – Гермиона уже расставляла чайный сервиз в гостиной на столике, – У меня мешок сладостей, Малфой притащил, не знаю, сколько я буду их есть…

Мистер Бэрч аккуратно положил ребёнка в люльку и сел на диван, пристально посмотрев на Гермиону:

– Конечно я буду чай. Скажи мне, девочка, что ты планируешь делать дальше? С работой, с личной жизнью?

– Сложные вопросы такие мне задаёте, – вздохнула Гермиона, разливая чай по чашкам, – Во-первых я очень хочу поскорее выйти на работу, но пока не совсем понимаю, как это сделать. Мне бы не хотелось оставлять ребёнка на чужих людей, но и на близких тоже, обременять не хочется. Ну а с личной жизнью я тем более не знаю, что Вам ответить. Как видите, ухажёр у меня есть. Но я пока не уверена ни в чём. Сложно это всё.

– А ты знаешь, я общался с ним, – Реджинальд побарабанил задумчиво пальцами по столу, – Я хорошо разбираюсь в людях, и сделал кое-какие выводы. Если тебе интересно, то могу поделиться.

Гермиона усмехнулась:

– С удовольствием послушаю.

– Что мы видим, посмотрев на него со стороны, – начал Реджинальд, – Богатый, статный, уверенный в себе, далеко не глупый молодой человек. Немного заносчивый и легкомысленный, но я думаю это из-за возраста. Вы ещё дети, Гермиона. Дети, которые сделали ещё одного ребёнка. Ваши недопонимания в отношениях вполне понятны, ни ты, ни он не имеете абсолютно никакого жизненного опыта, и то, что у вас не все гладко, лично для меня – вполне ожидаемо. Серьёзные отношения, а тем более совместная жизнь не у всех начинается и складывается гладко. Порой нужно пройти не мало испытаний, что бы обрести счастье. Я вижу, что Драко страдает и искренне раскаивается в своих глупых поступках. Решать конечно тебе, но лишь дам совет – всё хорошенько обдумать. Возможно, он достоин шанса на прощение. И я говорю это не ради того, что бы было лучше ребёнку. Я говорю это для того, что бы было лучше тебе.

В комнате повисло молчание. Гермиона и сама это всё прекрасно понимала. Малфой – единственный, кому она доверилась. Единственный, пробудивший в ней массу эмоций, как положительных, так и отрицательных. Но положительных – больше.

Неимоверно больно было думать о том, что бы прогнать его от себя насовсем. Но и что бы принять, тоже. Всё, чего она не могла ему простить, это долгое отсутствие и подлая измена. Она каждый день вспоминала ту девушку и представляла, что он трогал её так же, как Гермиону. От этих мыслей по телу пробегала дрожь и хотелось реветь навзрыд.

Малфой не должен был так поступать. Не должен был ни с кем спать в одной кровати, и тем более – заниматься сексом. Что это, как не предательство. Ведь он любил её?

Но у Гермионы складывалось немного другое представление, как должен вести себя мужчина, если он любит. Например, не спать с другой девушкой. Пока Гермиона дни и ночи напролёт думала о нём, страдала и пыталась склеить свою развалившуюся оболочку, он развлекался. И это неимоверно злило.

– Мистер Бэрч, у меня к Вам просьба, – медленно протянула Гермиона, – Не могли бы Вы сегодня ночью посидеть с Райаном? Уверена, он всю ночь проспит, нужно будет лишь покормить.

– Куда-то собралась? – нахмурил брови Реджинальд, но тут же махнул рукой, – Дело молодое, конечно. Вообще без проблем, мне только за радость. Чем ещё заниматься в старости по ночам, как не ухаживать за младенцем?