Текст книги "Стокгольмский синдром (СИ)"

Автор книги: Малевал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Ты пахнешь, как любовь ==========

Комментарий к Ты пахнешь, как любовь

Добрый день.

Я в который раз редактирую этот фанфик. Хотелось бы знать, как вам, чтобы больше не возвращаться к главам.

Если вам не нравится – напишите причину в комментарии или ко мне в ЛС.

Спасибо :3

Я выругалась, когда мама не ответила на мой… одиннадцатый? двадцать первый? Я уже сбилась со счету, названивая ей около получаса, но родительница, видимо, уж очень веселилась на корпоративе, а мне нужно было забыть ключ именно сегодня. Устав дожидаться хоть кого-нибудь, кто открыл бы дверь хотя бы в подъезд темной ночью, мне пришлось сесть на ступени. Камень встретил совсем недружелюбно, обдав холодом, но другой альтернативы я не находила. Вокруг не было ни души, отчего становилось совсем не по себе, но я старалась не думать об этом, концентрируясь на музыке в наушнике.

Время давно было за полночь, а матери все ещё не было. Безлунное небо было полностью усеяно звёздами, что я невольно уставилась на него, как мотылёк на свет лампы. Становилось холоднее, толстовка уже не спасала, а время продолжало тянуться долго. Я представила, что время – это мёд, который точно так же долго льётся с ложки в горячий чай. Кстати, раз мы заговорили о чае… Я бы сейчас совсем не отказалась от кружки согревающего напитка и, возможно, круассана.

Уже час ночи, а мамы все ещё не было. Она даже не отвечала и не перезванивала, отчего становилось даже грустно. Дверь в подъезд не открывалась, никого вокруг не было. Если бы не музыка, я бы решила, что схожу с ума в такой тишине. Где-то начали кричать коты, опять не разделив мусор, но тут же замолкли. Стало так спокойно…

Только вот приближающиеся шаги, резко разрушившие мою идиллию с прекрасной песней, заставили испугаться и оглянуться в поисках источника шума. Темная фигура, похожая на тень, подходила именно ко мне. Возможно, что это сосед, который наконец-то откроет мне дверь, и я встала, пропуская его. Но крепкие руки совсем ещё молодого тела практически вжали в стену. Его тело нависло над моим, а горячее дыхание опалило лицо. Губы незнакомца очень быстро нашли мои, но я даже боялась сопротивляться грубым движениям его языка. Сердце так бешено билось, что вот-вот выскочит из груди и убежит в закат. Его руки залезли под толстовку, а от прикосновений холодных пальцев по спине пробежал табун мурашек.

Если насилие неизбежно, то почему бы тогда не получить удовольствие? Вдруг он испугается, что его жертва наслаждается? Вдруг потеряет интерес и убежит? Таких анекдотов же много…

Я слабо ответила на поцелуй, ещё не совсем решившись и не совсем успокоившись. Его губы сминали мои, так настойчиво и так… Страстно? Да, целуется он потрясающе. Я почувствовала, как незнакомец улыбнулся сквозь поцелуй, сильнее вжимая меня в стену. Мои движения стали более уверенными, и даже руки обхватили его плечи. Парень немного отстранился.

– А ты смелая, – сказал незнакомец, но не убрал свои похабные ручонки с моей обнаженной талии под толстовкой. Парень много отстранился, что позволило мне дотянуться до кармана его брюк, вытаскивая телефон. Почему не свой? Потому что незнакомец находился слишком близко, и мне было удобнее стащить его мобильник. Резкий свет ослепил и меня, и его. Пришлось зажмуриться, но, открыв глаза, я начала удивлено разглядывать парня.

– Антон? – тихо спросила я, не уверенная в своих догадках. Он был очень похож на парня из старших классов.

– Даша? – уверено спросил он и засмеялся, делая шаг назад. Вспомнив его недавние действия, я вся покраснела, надеясь, что света от экрана телефона будет недостаточно, чтобы это заметить.

– Что это значит? – спросила я, выключая мобильник. Мы учились в разных классах, он был старше на один год и заканчивал школу, но ни разу не общались нормально. Имена-то друг друга знаем только из-за социальной сети, в которой добавили друг друга в те самые «друзья».

– Ты отвратительно целуешься, – прокомментировал парень. Лица я его больше не видела, но по голосу слышала, что он слегка улыбнулся. – Прости, что так получилось. Нужна была конспирация.

– Зачем? – сдержано спросила я, отходя от стены.

– Тебе же понравилось, – усмехнулся парень, доставая пачку сигарет и зажигалку из заднего кармана. Никогда не знала, что он курит. – Неудобно получилось, прости.

Антон говорил, вроде, искренне, что я неосознанно перестала злиться. Он взял одну сигарету, держа её зубами и поджигая. Я не отрывала взгляда от дыма.

– Хочешь? – парень протянул мне эту пачку сигарет, и я в замешательстве смотрела на неё. Рука уже было потянулась, как я резко себя одернула. Курить – это плохо, а зависимость – это человеческая слабость. Приходится доказывать самой себе, что я сильная, отказываясь от курения.

– Нет, спасибо.

– Что ты здесь делаешь в такое позднее время? – Антон делал одну затяжку за другой. У него это получалось красиво, хотя он первый человек, чей процесс курения я так пристально изучаю.

– Ключи от квартиры забыла, а мама вернётся с корпоратива… Не знаю даже, – я пристально посмотрела на своего «маньяка». – Ты так не ответил на вопрос.

– Немного поссорился с одними людьми, пришлось убегать…

– Как трус? – с издевкой заметила я. Антон сделал шаг вперёд, замирая в нескольких сантиметрах от моих губ, и выдохнул дым мне в лицо.

– Я хотя бы не смущаюсь целоваться, – сказал парень, а я закусила нижнюю губу, и мои щёки вновь запылали. Он все-таки заметил, как я смутилась.

– Решил убежать в тёмный переулок вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу? – ядовито сказала я, продолжая издеваться над ним. Я пыталась скрыть свои слабые места, решив нападать. Иногда нападение – лучшая защита.

Антон моих издёвок не оценил. Он схватил меня за плечо, толкая и прижимая к стене. Я замерла и затаила дыхание, пока он боролся с дрожью в своём теле.

– Не зли меня, – прошептал парень, опаляя горячим дыханием моё лицо. Его рука больно сжимала мою, но я молча терпела, боясь что-либо сказать. Сердце бешено стучало, готовое вырваться наружу. Мы простояли около минуты так, каждый борясь со своими чувствами: он с гневом, я со страхом. Антон резко разжал руку на плече, опуская до моего запястья и увлекая за собой вниз по лестнице. – Пойдём.

– Куда? – тихо спросила я, не пытаясь вырваться, но ведь он мог продолжать злиться, а человек в этом состоянии может случайно убить.

– Ко мне домой, – коротко бросил парень, по пути выкидывая бычок в мусорный бак. – На чай. Должен же я искупить свою вину.

========== Ты сумасшествие с первого взгляда ==========

Антон тянул меня в неизвестном направлении, а я плелась позади. Нужно вырваться, наверное, но мне кажется, что оставаться с ним намного лучше, чем одиноко сидеть на камне. Ещё чуть-чуть и я бы взвыла волком на луну, хотя сегодня её и нет.

– Антон, – тихо позвала парня, потому что не поспевала за ним. Его один шаг был как мои все три! Нужно же было отрастить такие длинные ноги.

– Что? – он остановился и повернулся так резко, что я, набрав приличную скорость, пытаясь его догнать, сильно врезалась в его грудь. Удивительно, что его рёбра не отпечатались на моем лице.

– Помни, что ножки у меня коротенькие, шажки маленькие, – Антон немного притормозил и ослабил хватку, но руку не отпустил.

– Мы уже почти подошли, – сказал парень, вроде улыбнувшись. Хотя было темно настолько, что я не могла рассмотреть его лица.

В наушнике играла очень странная песня, которую я однажды загрузила и с того момента постоянно переключаю вместо того, чтобы просто удалить. Какая-то спокойная, больше похожая на музыку для медитации. Сейчас она идеально подходила под атмосферу, возникшую в ночном воздухе, когда весь мир уснул, а звезды захватили небо, кружась в весёлом танце.

Интересно, существуют ли инопланетяне? Они бы прилетели за мной, а потом унесли бы в бесконечный космос, чья вечность соизмерима только со временем. Планеты, двигаясь с постоянной скоростью, казались мне чем-то далеким и недосягаемым для маленького человека.

– Ты чего молчишь? – голос Антона неожиданно раздался над ухом. Я подняла голову, стараясь разглядеть человека, который нарушил ход моих странных мыслей

– Думаю, – почему-то шепотом произнесла я.

– А ты умеешь? – с насмешкой сказал парень. Мы стояли около многоэтажки, и он уже отпустил мою руку, чтобы найти ключи в кармане брюк. Я вдруг вспомнила, что продолжаю держать его телефон в руке, и протянула гаджет парню. – А я его уже потерял.

– Давай быстрее, я замёрзла… – шёпотом произнесла я, обхватывая себя руками.

– Хочешь, я согрею тебя? – эротично прошептал парень на ухо, опаляя горячим дыханием и делая шаг ко мне. Мне было не до шуток, я действительно замёрзла. Сейчас бы от сигареты не отказалась бы.

– Хочешь, я огрею тебя? – язвительно парировала я. Антон наконец-то нашёл ключи и открыл дверь в подъезд, уволакивая меня в темное и сырое помещение. Лампочка не горела, но я положилась на Антона, который уверено шёл вперёд. Мы молча вошли в лифт, Антон нажал на кнопку нужного этажа и прислонился к стенке лифта, внимательно меня рассматривая. Я сначала делала вид, что не замечаю этого и рассматриваю свой чехол, но потом подняла глаза. Неловкое молчание давило на меня, отяжеляя воздух.

– Ты опять покраснела, – нарушил молчание Антон, а я больше не могла терпеть его взгляд.

– Ты смотришь на меня, – пробурчала я, чувствуя жар на щеках.

Двери лифта со скрипом, будто душераздирающим криком в ужастиках, открылись, и я первая вышла, все ещё чувствуя его взгляд у себя на спине. Я посмотрела на двери на этаже. В которой живёт Антон? Чёрная дверь, на которой виднелись насильственные следы. Видимо, жертву отчаянно били ногой, добиваясь её смерти. Если вещь можно убить… Или он жил в квартире, перед которой лежал розовый коврик с блестящей надписью «Welcome»?

Парень подошёл к темно синей двери, поворачивая ключ в скважине. Я прошмыгнула в квартиру, и меня вдруг осенило, что его родители очень удивятся, когда поздней ночью увидят незнакомую девушку.

– Твои родители не против? – прошептала я, не решаясь снимать кроссовки.

– Их нет.

– То есть? – спросила я, надеясь, что они живы, иначе будет чертовски неловко. Антон включил свет, и передо мной появился короткий коридор, который образовывал что-то похожее на перекрёсток. Можно было идти в комнату или на кухню.

– Мама живёт в тёплых краях, – ответил Антон и слегка улыбнулся, отчего стало комфортнее, даже теплее.

– Совсем один? – спросив, я скинула кроссовки и последовала за Антоном на кухню.

– Совсем один, – подтвердил парень, включил чайник и заглянул в холодильник. У него было мало посуды, всего лишь две кружки и одна тарелка. Я села на подоконник, не найдя стул.

– Это же так грустно, – я выглянула в окно, которое выходило на дорогу. Машин почти не было, только фонари слабо освещали пустынные улицы. – Совсем один… Никто тебя не встречает.

– А ещё мыть полы приходится самому, – наигранно грустно вздохнул Антон.

Под моим пристальными взглядом он наливал чай, от которого шёл пар и тепло, а потом вручил мне кружку. Я сделала несколько глотков, чувствуя, как жидкость обжигает язык, а потом медленно растекается по телу.

– Спасибо, – тихо произнесла я, делая очередные глотки. Мои щёки опять стали красными, я почувствовала это и попыталась скрыть.

– Мне нравится, что ты краснеешь, – сказал парень, облокачиваясь на стол и тоже делая глотки из своей кружки.

– Почему?

– Так я могу видеть все твои мысли, – добродушно ответил парень и улыбнулся, а я недовольно на него посмотрела. Моя способность краснеть не приносила мне никакого удовольствия. Это было даже моей слабостью.

– Ты давно живёшь один? – спросила я, решив поменять тему и попытаться убрать красные щеки.

– С девятого класса, – ответил Антон и пожал плечами. По всей видимости, такая жизнь его устраивала, но говорить о ней он не очень-то хотел. – Ну, что, переночуешь у меня?

– Что? – переночевать? Боже, а мне ведь мама так и не позвонила. Я недоверчиво посмотрела на него.

– Время позднее, завтра в школу не надо, я виноват перед тобой… Переночуешь? – Антон сделал глоток, не отрывая взгляда с моего лица. Щеки опять начали краснеть, и я мысленно выругалась, потому что у меня только-только начало получатся.

– И где я буду спать? – недоверчиво спросила я, спрыгивая с подоконника и ставя кружку рядом.

– На коврике около двери, – пошутил парень, но я даже не улыбнулась, сгоняя краску с лица. Антон недовольно поморщился и продолжил уже серьёзно: – На моей кровати.

Антон пошёл в комнату, а я побежала за ним, бесшумно ступая по паркету. У него была небольшая спальня, где был спартанский порядок. Удивительно, что он жил один и соблюдал чистоту дома. Я бы в первый день засрала бы квартиру. Его учебники по размеру стояли на одной полке, а книги для свободного чтения аккуратно занимали оставшееся место в шкафу. Я заметила Стивена Кинга и Эрнеста Хемингуэя, что уже заставило меня удивиться. Парень и читает такие интересные книги… Кровать была не очень большой, но достаточно удобной, чтобы упасть на неё звёздочкой. Я села на неё, немного пружиня, а потом отбросила голову назад, падая на мягкий матрац.

– Я тоже люблю эту кровать, – засмеялся парень, но я не обратила на него внимания. Коснувшись постели, я поняла, как сильно устала и как сильно хотела спать.

– А где будешь спать ты? – не поднимая головы и продолжая смотреть в потолок, спросила я. У него вроде нет других кроватей, так где он будет спать?

Кровать прогнулась под ещё одним весом, и я не успела поднять головы, как надо мной уже нависал Антон. Я закусила губу от неожиданности.

– Если ты разрешишь, то устроюсь рядом, – прошептал парень, усмехаясь. – Если нет, то я лягу на полу.

– Ты можешь лечь, но без каких-либо прикосновений, – ответила я, и Антон улыбнулся, отталкиваясь от кровати и вставая.

– Как скажешь.

Он лёг на одном краю, когда я была на другом. Я закрыла глаза, стараясь не думать о человеке рядом, и медленно начала засыпать.

========== Ты пахнешь шоколадом ==========

Около головы что-то громко вибрировало, и я еле-еле открыла глаза. Первое, что я увидела, это был Антон. Он крепко меня обнимал, прижимая к своей груди. Я не задумывалась об этом, пока искала предмет вибрации. Это оказался мой телефон, я внимательно посмотрела на экран, где высвечивалось «Мама». Пришлось выпутаться из этой хватки и крадучись, словно кот, выйти на кухню. Мама только что увидела мои пропущенные и возвращается домой. Я благоразумно предупредила, что меня дома нет и я ночую у подруги. Не могла же я сказать, что с парнем, который приставал ко мне. Хотя, маме врать нельзя, но слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Мама тоже меня предупредила, что будет спать до вечера и что дверь мне не откроет, поэтому я должна буду где-нибудь погулять.

Было шесть утра… Как рано просыпаться и как поздно возвращаться домой после гулянки. Я совсем не осуждала мать, ведь она почти не развлекается и выходит в люди раз в год. Немного поморгав, я поняла, что безумно хочу спать, и вернулась в комнату.

Антон, до этого обнимавший меня, мирно спал. Длинные руки, на которых были видны синие вены, заканчивающиеся тонкими пальцами, были раскинуты в разные стороны. Я аккуратно подошла и легла рядом, удивившись, что он до сих пор не проснулся, хотя телефон вибрировал, потом я прыгала по кровати и говорила в соседней комнате.

Такое ощущение, что прошло несколько минут, но телефон показывал уже десять утра. Антон лежал на другом боку, носом уткнувшись в подушку. Спать больше не хотелось. Я тихо вышла из спальни и закрыла дверь. Мой взор мгновенно нашёл дверь в ванную комнату. Там все было в стиле «минимализм»: одна зубная щетка, тюбик зубной пасты со вкусом мяты, гель для душа и ментоловый шампунь. Ничего лишнего, только самое необходимое.

Аккуратно включив воду, я намочила лицо, рассматривая себя в отражении. Мда… Хорошо, что я ношу в рюкзаке расческу. Я, все так же тихо передвигаясь по квартире (не понимаю зачем, ведь его, кажется, война не разбудит), нашла на пороге свой чёрненький рюкзак и большую расческу. Приведя в порядок своё гнездо на голове, мой желудок потребовал хотя бы воды и обидчиво заурчал. Мой бедненький всепожирающий монстр…

Солнышко светило в окно, ярко освещая комнату. Я почувствовала тёплый пол под ногами и довольно улыбнулась, подставляя лицо солнцу.

– Кис-кис, – позвал Антон, появляясь на пороге. Я оглянулась на парня, а потом глазами начала искать кошку.

– У тебя есть кошка? – удивлённо произнесла я, а он усмехнулся, широко улыбаясь.

– Я звал тебя, – ответил парень, и я улыбнулась, не зная даже: хорошо это или плохо. Когда называют кошечкой, должно быть приятно, но немного обидно, если тебя называют животным.

– И тебе доброе утро, – ответила я.

Антон развернулся и вышел из комнаты, напоследок кинув мне:

– Надеюсь, ты умеешь готовить яичницу, яйца в холодильнике!

Дверь в ванную хлопнула, и я, покорившись человеку, который меня благородно приютил, заглянула в холодильник. Мой «рыцарь», а также «насильник» был либо очень беден, либо почти не питался, потому что внутри были только яйца и молоко. Учитывая то, как он выглядит, я предположу, что просто не питается.

Пока я готовила яичницу, Антон успел принять душ. Поэтому, когда я повернулась, на кухне стоял переодевшийся в футболку парень. Его мокрые волосы были весело взъерошены на голове, что мне захотелось запустить туда руку и взъерошить их сильнее, но я сдержалась. Только сейчас, с хорошим освещением, я смогла заметить на его шее маленькую татуировку. Нет, это не ванильная цитата или глупый знак бесконечности. У него на шее была необычная когтистая лапа.

– Ты сейчас сожжешь все к собачьим чертям, – шикнул парень, поддаваясь вперёд и быстро выключая печку, поднимая сковороду и переставляя на холодное место. – Мда… Готовить не умеешь, целоваться тоже, кому ты будешь нужна?

– Вот найдётся такой, – обиженно буркнула я, немного краснея. Вот точь-в-точь моя мама по утрам!

– Мне искренне жаль парня, – произнёс Антон и улыбнулся мне. Я ударила его не очень больно в плечо. – Ты мужа бить тоже будешь?!

– Его я буду целовать, а потом больно кусать, – сказала я и на один миг представила, как буду оставлять заметные засосы на шее, нежно и ощутимо покусывая кожу. Антон сделал шаг вперёд, что не укрылось от меня, ведь он практически вдавил меня в столешницу. Я чувствовала запах его геля и мятное дыхание.

– Тогда мне хотелось бы попробовать, – прошептал Антон, а я невольно сжала кулаки, поднимая голову и встречаясь с его взглядом. Я почувствовала, как его рука медленно начала подниматься от моего бедра, немного задирая мою футболку, а вторая нежно прикоснулась к щеке, заставляя чувствовать мурашки в местах, где он только что прикасался. Это было чертовски приятно, что моя голова сама немного наклонилась в бок, прижимаясь к его руке, но как только Антон начал склоняться к моим губам, что-то заставило меня спросить:

– Ты знал, что тебя нельзя разбудить, когда ты спишь? – прошептала я, совсем смутно понимая смысл сказанных слов. Его близость и тепло тела очень странно на меня действовали, одурманивая голову и не давая отголоскам разума достучаться до меня. Но я чувствовала не только желание его близости, а ещё и что-то смутно похожее на страх. Возможно, что именно страх сейчас заставил произнести эту глупую фразу. Антон усмехнулся и отстранился, отвернувшись от меня и решив положить яичницу на тарелку.

– Что же ты со мной делала? – поинтересовался парень, а я глубоко вздохнула, пытаясь немного успокоить сердцебиение.

– Что же я могла делать?

– Скажу сразу, что не сексом занималась, или тогда секс с тобой не очень, – покритиковал Антон, покачивая головой. – На самом деле, я просыпаюсь при каждом шорохе. Я слышал твой разговор с мамой.

– Ты не показался мне бодрствующим, – с сомнением произнесла я. Конечно, вполне вероятно, что все так и было, я не могу отрицать то, в чем не уверена. Немного неприятно осознавать то, что за тобой практически следили, а ведь ты мог делать что-то не очень приличное.

– Я умею притворяться, – Антон поставил тарелку на стол, а я села напротив парня.

– И зачем же?

– Полезный навык и не более, – равнодушно ответил парень, закидывая кусочек яичницы себе в рот. Бедная частичка желточка исчезла в этой бездонной яме…

– Ну, да, трусам всегда необходимо быть готовыми бежать от опасности, – сказала я, при этом я говорила это серьёзно, без каких-либо глупых шуток, даже немного с издёвкой. Меня немного задело, что он притворялся спящим и что его чрезмерная вседозволенность заставляет чувствовать меня легкодоступной, и, к тому же, трусы обычно не убегают в подворотнях от парней.

– Прости, что? – Антон нахмурился и положил вилку, практически желая сжечь меня взглядом. И все же моя упёртость, чрезмерная гордость не позволили так быстро сдаться.

– Знаешь, обычно парни не прячутся за спинами девчонок, обсасывая их без разрешения, – тем же тоном произнесла я и пожала плечами. Антон медленно встал и обошёл стол, намеренно подходя ко мне. В этот момент моё сердце пропустило удар, почувствовав что-то неладное в его походке, сжатым губам и недобром взгляде. Я неосознанно встала, пристально наблюдая за его движениями, за каждым новым твёрдым шагом. Невольно я сделала шаг назад, чувствуя, как бёдрами упираюсь в стол. Антон резко схватил меня за плечо, до синяков сжимая в своей руке.

– Не говори о том, чего не знаешь, – медленно произнёс парень, а я мне захотелось аж скулить от боли.

– Отпусти меня, ты совсем больной, что ли? – прошипела я, пытаясь высвободиться, но Антон сделал ещё один шаг ко мне. Я начала слышать и его сердцебиение, которое гулом отзывалось в голове. Парень совсем не хотел выпускать моей руки, но я все же попыталась высвободить ее, вцепившись когтями в его оголенную ключицу. Чувствуя, как мои ногти уже достаточно неприятно повредили Антону, я постаралась вырвать руку из хватки.

– Больно? А меня будто комарик кусает, – прошептал Антон. Я смотрела ему в глаза, видя расширенные от злости зрачки и невыносимую ненависть ко мне. Я понимаю, что сказала не совсем приятную вещь, но настолько оскорбить человека не могла. Он начинал меня пугать, в особенности мне была страшна сама ситуация: я и он в пустой квартире.

– Антон, – тихо прошептала я, действительно сильно боясь его. Хватка ослабла, он практически выпустил моё плечо из своей руки, а взгляд стал более менее ясным. Я опустила взгляд, чувствуя себя не только униженной, но и слабой.

– Не нужно больше злить меня, – бросил парень, совсем грубо и резко. Он отпустил меня и отошёл к окну, открывая его настежь. Я осталась стоять около стола, боясь сделать лишние движения, я ведь не знаю, что в его ненормальной голове происходит.

Возможно, что уйти сейчас было бы самым правильным, но я поняла, что оставлять его в таком состоянии как-то неправильно. Может, ему плохо? Он медленно курил и даже не смотрел на меня, а я продолжала стоять и через плечо наблюдать за ним. Наверное, я человек без инстинкта самосохранения, раз не убежала сразу.

– Прогуляемся? – спросил Антон, когда я сделала шаг к нему.

========== Пахнешь, как цветы ==========

Я боялась произнести слово. Было неловко расспрашивать его об этой непонятной вспышке ярости, но и сделать вид, что ничего не было, продолжая шутить, нельзя. Я это чувствую. Мы молча шли по улице, он скурил три сигареты, одну за одной, будто семечки щёлкал. Плечо немного ныло, но я почему-то не боялась его теперь, когда он казался совершенно обычным парнем. Наверное, я правда дура, слишком самонадеянная и без инстинкта самосохранения вообще. Когда-нибудь меня это погубит.

– Прекрати уже курить! – я не выдержала и вырвала – пятую? – сигарету прямо у него изо рта. Я тут же сжалась, вспомнив, что у парня не совсем устойчивая психика. Он резко остановился и повернулся, я подняла глаза и встретилась с его прожигающим взглядом.

– Почему ты не убежала? – Антон был серьёзен, как никогда, отчего любые шутки были попросту неуместны, но избавиться от некой дерзости в голосе я никак не могла.

– Почему ты не выгнал?

– Нет, Даша, я мог тебя ударить, почему ты не убежала? – спросил парень, понижая голос. Я начала теребить прядь волос, чувствуя непривычный холодок по спине.

– Я… – что мне сказать? —… не знаю. Просто без инстинкта самосохранения. Скажи мне больше: что я сделала такого?

– Просто старайся не злить меня, – чётко и медленно сказал Антон, давая понять, что никаких объяснений по этому поводу не будет. Я закусила нижнюю губу и опустила взгляд, стараясь не думать об этом грубом поведении, чтобы не расстраиваться из-за антипатии парня ко мне. Наверняка я для него обуза, а переночевать он разрешил только из-за чувства вины.

– Знаешь, мне пора домой, – тихо сказала я, далеко улетая в облака, стараясь представлять потрясающий мамин ужин. Она закажет суши разных видов, и мы сядем за стол, возьмём палочки и медленно начнём их кушать, наслаждаясь каждой секундой. Это было приятнее, чем видеть в нескольких десятках сантиметров его лицо и думать о том, что я могла сделать такого, чем вызвала такую ненависть к себе.

– Не ври мне, ты сама сказала маме, что будешь до вечера гулять, – Антон достал опять пачку сигарет, и я протянула руку за одной. Парень удивлённо посмотрел на меня, но промолчал и дал сигарету, поджигая ее. Я курю лишь изредка и стараюсь делать это в одиночестве, потому что я всегда была хорошенькой в глазах друзей, родителей, а курение – моя вредная привычка, от которой избавляться я пока не хочу. Немного двуличная, раз скрываю себя настоящую.

– Не надо проводить со мной время только из-за сказанных маме слов. Ты не моя нянечка, – я сделала затяжку и подняла глаза, встречаясь со взглядом Антона. На языке появилась приятная горечь.

– Я думал, ты не куришь, – сказал Антон, совсем отойдя от темы.

– Не курю, – кивнула я и смахнула пепел.

– Если рассуждать так, то мы можешь сейчас идти домой и отказаться от мороженого…

Уговаривать меня долго не пришлось, да и сам Антон был слишком настойчив, а спорить с ним не хотелось, особенно вспоминая неприятную боль в плече. Не думаю, что он оставил синяки. Как оказалось позже, Антон привёл меня в парк, куда я обычно ездила на автобусе, наблюдая, как люди ходят по тротуарам, а машины, мигая фарами, гоняют по улицам, ревя, словно металлические звери, за окном. Здесь мы обычно подкармливали жирного кота, который жил при закусочной, довольный бродячей жизнью. Несмотря на то, что его хорошо подкармливали по вечерам, в конце рабочего дня выбрасывая остатки пищи, этот жирный и довольный кот продолжал выпрашивать еду, делая вид измученного и хорошо потрёпанного этой жизнью зверя. Мы ему не верили, но за красивые глазки и отдельную любовь (он с тем же успехом мог любить других) давали покушать. А вот голуби в этом парке были наглыми и эгоистичными, позабыв о всех приличиях, которые только могут быть у людей и животных, садились на руки и почти изо рта клевали пищу.

Но самое лучшее в этом парке было небо. Вроде бы оно в городе везде одинаковое, но только в этом месте я начинала его замечать, поднимать глаза вверх. Иногда я минуты три стояла посреди тропинки, создавая препятствие для движущихся людей. Воздушные облака, почти невесомые на взгляд (их лёгкость была опровергнута наукой), окрашивались в желтые, розовые цвета одновременно. Солнце создавало что-то новое, ещё невиданное никем, смешивая привычные цвета разными способами и разными консистенциями. Художник создаёт то же самое, кисточкой делая резкие мазки одной краской, а потом более мягко другой, производя на свет очередной шедевр. Но даже пятилетний ребёнок согласится, что никакому Пикассо или Моне не превзойти само Солнце. Неужели это возможно? Создать что-то прекраснее, чем закат? Воссоздать в точности рассвет, не упустив это маленькое волшебство? Магия пропитала воздух, приготавливаясь к чему-то действительно невозможному, чем репродукции современного искусства.

Именно так заканчивался мой день, проведённый с Антоном в этом парке. Сначала наш разговор никак не мог завязаться, потому что я все ещё злилась за его вспышки гнева, за то, что он нагло затащил меня в парк. Он, по всей видимости, ещё не очень остыл и старался молчать. И все же мы начали говорить после купленного мороженого. Мы много говорили, хотя я и не могу припомнить всего, о чем, но теперь Антон слишком много знает, и мне необходимо его как-то убрать или доверять. Мы навестили кота, но не накормили и оставили бедняжку обиженного. Голубей Антон разогнал, признаваясь, что не любит птиц.

Перед тем, как разойтись нам в разные стороны по домам, он крепко меня обнял, на секунд тридцать лишив меня дыхания. Возвращаясь домой, я только и думала об Антоне, который сегодня показал себя со всех сторон. Он был общительным и интересным, иногда весёлым, а ещё может быть слишком жестоким.

Поздно вечером я зашла в квартиру и сбросила кроссовки, только потом заметив, что передо мной стояла заспанная мама, которую я, видимо, разбудила.

– Я просто хочу спать… – сонно произнесла женщина и исчезла у себя в комнате. Ну, и ладно, не очень-то и хотелось с ней говорить.

Я не была в свой комнате от силы сутки, но было ощущение, что целую вечность, и я, обрадованная её видом, упала на кровать, уже доставая свой телефон. Уроки были сделаны, поэтому можно было посидеть немного в интернете. Верно? В социальной сети «ВКонтакте» у меня было аж четыре сообщения. Кому я вообще оказалась нужна?

Первое сообщение было от подруги, которая в очередной раз скидывала мне смешные картинки, отчего я была не в силах сдержать улыбку. Второе от близкого друга, который был заинтересован моим отсутствием. Обычно мы с ним не переписываемся, а просто звоним. Третье какая-то беседа с классом, которая раз в год становилась активной, часто перед какой-нибудь контрольной, чтобы скинуть всем ответы. Да-да, мы дружный класс, помогающий каждому. Исключение из правил.

Но сообщение от Антона меня очень удивило…

– Ты дошла?

– Ты беспокоишься?

– Вдруг на тебя нападет маньяк.

– Например… Ты?

– Ахах

Дважды так повезти с красавчиком не может.

Я засмеялась и перевернулась, готовая строчить сообщения весь вечер. Самодовольный и высокомерный… Я даже слов не нахожу. Он действительно думает, что красивый? Ну, может быть, есть что-то такое…

========== Пахнешь, как мечты воплощаемые с нуля ==========

Утро выдалось… как обычно. Я проспала будильник, поэтому проснулась спустя час, а это значит, что через пять минут у меня будет автобус, на который опоздать я не должна, иначе придется ждать добрых полчаса, либо минут сорок идти пешком. За две минуты я успела накинуть приготовленную одежду, которая аккуратно поглаженная висела на спинке стула, схватить полупустой рюкзак и выбежать на улицу. Я постоянно опаздываю, поэтому привыкла с вчера собирать свой рюкзак, готовить одежду, а также закинуть в рюкзак что-нибудь перекусить, иначе просто буду умирать и ныть два урока, спустя которые я обычно иду в столовую.