Текст книги "Семь Смертных Грехов (СИ)"

Автор книги: Maks Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– А ведь вы были правы, – Рэндалл скользит равнодушным взглядом по скудному интерьеру допросной, останавливается на стаканчике остывающего кофе. – Дерека тут нет. – Медленно поднимает слишком правдиво потерянный взгляд на детектива. И только кровь тонкой паутинкой растягивается по губам. Безумно пугающая улыбка застывает на лице.

– Знаете, где он?

Лицо Грэя каменеет, взгляд застывает, а пальцы в волосах убийцы разжимаются, разрывая прикосновение, связывавшее их. Сердце пропускает удар, мысли проносятся в голове одна за другой, словно пули, взрывающие мозг в клочья.

Что? Почему убийца говорит о его напарнике? Вчера Дерек подвозил Макса до бара, сегодня утром не пришел в участок. Грэй последний, кто видел его. Макс сжимает кулаки и стискивает зубы, зрачки сужаются.

– Знаете, зачем я дал поймать себя, детектив? Чтобы увидеть ваше лицо. Сейчас.

– Сука, – голос Макса звучит, словно из загробного мира.

Глаза блестят нехорошим блеском, с губ срывается рык, он кидается на Рэндалла, опрокидывая его на пол вместе со стулом, наваливаясь всем телом и обрушивая кулак в челюсть, нанося удар за ударом.

Бешеный стук сердца где-то у горла, адреналин, выброшенный в кровь, лицо Энглмана так близко, кожа мягкая и теплая, костяшки багровеют от теплой и липкой крови. Звук открываемой двери, топот ног, Макс чувствует на себе хватку сильных рук, и его с трудом оттаскивают от убийцы.

– Ты сгниешь в этих стенах, Энглман. Ты будешь мучиться очень долго. Я за этим лично прослежу.

Рэндалл смеется, захлебываясь кашлем, сплевывает кровь, грудь сдавливает болью. Замечательно, превосходно. Именно этого он и ждал. Гнев, уже второй по счету грех. Детектив пройдет все семь. Он сотворит из Грэя идеального ангела. Дрожь от этой мысли охватывает все тело. Макса уводят, а Рэндалл провожает его насмешливым взглядом.

Да, конечно, он не сядет на электрический стул. Его признают невменяемым преступником. Грэй позаботится о том, чтобы Энглман здесь остался. Детектив сделает так, как хочет убийца.

Охрана кидается к Энглману, их руки холодные и влажные. Он не сопротивляется, теряет к ним интерес. Спектакль разыгран, осталось лишь опустить занавес.

***

Дерека нашли в парке, недалеко от участка, распятого на дереве, словно на кресте. На его груди вырезано слово: «Гордыня». Дэвидсон не был святым. Он возомнил, что имеет право вершить правосудие, думал, что может безнаказанно находиться рядом с Грэем. Его лицо было обезображено, ведь Гордыня ослепла от собственного превосходства. Кончики пальцев срезаны, ведь он смел касался ими Грэя. Гордыня – ключевая, завершающая фигура, последний смертный грех. Последний ли?

Макс смотрит на серое, тяжелое небо, холодная капля дождя падает на лицо и скатывается по щеке. Дождь усиливается, побуждая криминалистов одеть дождевики, а Грэй все стоит, смотря на то, как вода смывает кровь с мертвого тела.

Рэндалл сделал это специально. Он убил Дерека из-за Грэя. Макс представляет, как рыдает Молли, жена Дэвидсона, закрывая лицо руками. Представляет ее пятилетнего сына с внимательным взглядом, так похожего на своего отца. Многие следователи заводят семью, словно в подтверждение того, что они обычные люди и живут нормальной жизнью. Теперь Молли вдова, а ее сын будет расти без отца. Зато Дерек погиб героем.

Нет, Макс не заведет семью, он не может позволить себе такую слабость. Его семья – это его работа. Его семья – это Дерек. Его семья – это Энглман.

========== Грех третий. Уныние ==========

Рэндалла переводят в другую камеру, обрабатывают раны, дают прийти в себя. К нему приходят следователи и психиатры. Они точно знают, что почерк последнего убийства совпадает с теми, что были совершены Энглманом. Но доказать причастность не могут. Они пытаются выведать имена сообщников, но получают лишь молчаливый отказ. Убийцу водят на допросы, но он не говорит ни слова. Все его мысли заняты детективом. Почему его до сих пор нет? Заливает свое горе? Ах да, он же еще человек. Циничный, лживый, жалкий человек. Рэндалл впервые по-настоящему злится. Он с силой бьет в бетонную стену рукой, сбивая костяшки пальцев. Почему его все еще нет? Неужели он так и не понял?

Рэндалл садится в углу, ведет ногтями по белым стенам. Затылок ритмично вновь и вновь встречается со стеной. В этом ожидании было что-то неправильно. Оно не должно было быть таким мучительным. Так почему же так хочется сдирать кожу с лица? Шумное дыхание, безумный взгляд бегает по потолку. Все идет по плану. Осталось лишь успокоиться самому.

***

Дверь открывается, и в камеру заходят два хмурых полицейских, осознающих всю важность своей деятельности, последним является Макс. Он садится на стул, мрачно разглядывая Рэндалла. Убийца сидит на полу, у него круги под глазами и стертые в кровь пальцы. Синяки на лице за это время пожелтели. Грэй понял, что все это время Энглман занимался самобичеванием. А кто может причинить больший вред человеку, как не он сам?

Откинувшись на спинку стула, Грэй неизменно убирает руки в карманы, спокойно смотря в глаза убийцы. От Макса на километр разит уверенностью в себе и в том, что он делает. Ему не надо доказывать своего превосходства, не надо добиваться признания. Это становится ясно априори.

Энглман сказал, что будет говорить только с Грэем, и детектив ждал, когда тот начнет.

– Я скитаюсь. Совсем один в своих снах. Наедине с видениями. Наедине со звуками… – тихо шепчет убийца, невидящим взглядом уставившись в ноги детектива.

Ногти беспорядочно скребут пол, за это время успев оставить четыре значительных следа. Грязные, кое-где пропитанные кровью волосы свисают на бледное лицо. Рэндалл чувствует, что что-то не так. Вся его душа кричит от того, что ему не дали прикоснуться к последней жертве. Гордыня была его. Никто не смел касаться ее. Но они это сделали по его указу.

Рэндалл медленно поднимает голову, встречается со взглядом детектива.

– Это сделал не я, – голос тихий и слегка дрожит, но лишь от злости. Полицейские внимательно следят за тем, как убийца поднимается на ноги, делает шаг вперед, исподлобья смотря на Грэя. – Они сделали все не так. Они не имели права, – Рэндалл медленно идет вперед, не обращая внимания на приказы охраны остановиться. Пальцы сжаты, он напряжен и действительно зол и в упор смотрит на детектива.

– Энглман, шаг назад.

Убийца замирает. Несколько долгих, мучительных мгновений смотрит на полицейских, на каждого по очереди, а затем резко бросается на Грэя. Охрана хватает его под руки, но он успевает подобраться к детективу вплотную, оказываясь буквально лицом к лицу с ним, ощущая его дыхание.

– Найди их всех.

«И убей» – Рэндалл не говорит этого вслух, но знает, что Грэй его понял. Его оттаскивают назад, с силой прижимая спиной к стене, держат за плечи.

– Не вздумай рыпаться.

Рэндалл и не сопротивляется, а лишь продолжает неотрывно смотреть в глаза детективу, все прочее его не интересует. Энглман не успокоится, пока Грэй не найдет каждого и не убьет. Все остальное не имеет значения. Они посмели тронуть его Гордыню и сотворить с ним такое. Они надругались с ним без любви. Энглман не потерпит того, что грязь смела касаться тех, кого он любит. И он не потерпит того, что они коснулись детектива. Он только его. Больше ничей.

– Я буду говорить только с Грэем. С ним одним, – спокойно говорит Рэндалл, за что получает удар поддых. Он так и стоит, прижатый, с опущенной головой, но не сломленный.

– Да, если они уйдут, я смогу кое-что рассказать. Но только то, что поймет лишь Грэй.

Правда, уходить они не хотели.

Макс достает сигарету и неспешно закуривает, словно все происходящее здесь его совершенно не касается. Энглман снова прекрасно и натурально играет свою роль.

– Выйдите, парни, – неожиданно говорит Макс, и полицейские оборачиваются к нему, как по команде.

– У нас приказ, Грэй.

Макс переводит пристальный взгляд на говорившего. Конечно, они прекрасно знают, что сейчас каждая минута на счету. По улицам ходит маньяк, который убил полицейского. И только Энглман знает, как его найти. Полицейские снова переглядываются, неохотно кивают и уходят, бросив: «Под твою ответственность».

Дверь захлопывается за ними, детектив и заключенный остаются наедине.

– А с тобой опасно иметь дело, – нарушает тишину Макс, облачко дыма срывается губ, – сначала приказываешь своим последователем убивать, а после жаждешь их смерти.

– Может не я, а мир сошел с ума, детектив? – Рэндалл говорит несколько задумчиво, даже отрешенно, оглядывая свою камеру, шевелит руками, скованными наручниками. Те надоедливо звенят. Хотя это и доставляло дискомфорт, но даже льстило – двое здоровых полицейских думали, что они могут не справиться с избитым безоружным убийцей.

– Люди называют всех маньяков психопатами, а их жертв – святыми. Забавно, правда? – Энглман внимательно следит за тем, как Грэй курит. Он отталкивается от стены, шагая в сторону детектива и через секунду оказываясь совсем близко. – Но никто, никогда не думает, что этот растерзанный ангел был тем еще ублюдком, – заканчивает он, насмешливо шепча это на ухо Грэю. Замолкает, вдыхает аромат его кожи, почти касаясь губами шеи, застывая так на пару секунд, а потом резко отстраняясь.

– Знаешь, детектив, я ведь убил не так много людей, чтобы меня считали монстром. Бог убивает их куда больше и каждую минуту. Виновных, невиновных. Однажды он убьет меня. Однажды он убьет тебя.

Убийца медленно обходит Грэя, останавливается с другой стороны. Дразнит его, хочет узнать даже самые потайные, тщательно скрываемые слабости. И, возможно, когда-нибудь он расскажет о своих. Когда один из них даже не сможет улыбнуться. Когда один из них будет лежать в луже собственной крови.

– Никогда задумывались о том, почему люди умирают иногда так случайно, детектив? Они что, уже не нужны этому миру? Выполнили свое предназначение? Как узнать, сколько тебе осталось? Кто-то строит планы на год, но не знает, доживет ли до утра. Как бы изменился мир от вашей смерти, детектив? А от моей? Никак. Все осталось бы по-старому. Земля бы не остановится, люди продолжили жить, как раньше.

Боковым взглядом Макс наблюдал за Рэндаллом, вслушиваясь в его слова. Слишком много смертей Грэй видел. И для него в них уже не осталось ничего особенного.

– Большинство людей думают, что их ведет какая-то странная штука судьба. Но есть те единственные, которые не побоялись взять в свои руки власть над чужой жизнью, – взгляд убийцы на несколько мгновений становится холодным, жестоким, расчетливым – именно с ним он и вспарывал тела своих жертв, превращая грязные ничтожества в настоящие произведения искусства, – я всего лишь предпочел вести, а не быть ведомым.

– А по мне, так ты просто не умеешь приспосабливаться к жизни, Энглман, – ухмыляется Грэй, выдыхая дым, дыхание и сердцебиение ровные. – Убивай в свое удовольствие – кто тебе запрещает? Но не попадайся.

«А хочешь убивать законно – работай в правоохранительных органах». Лично Максу нравилась его работа в полиции. Можно было творить любое беззаконие на законных основаниях. А если что-то пойдет не так, его всегда прикроет сила государства.

– Судьбы не существует, Грэй, – продолжает Рэндалл, – мы сами делаем выбор. Но ты можешь пофантазировать о том, каким бы я был скучным, если бы не был психопатом. Держу пари, что такой я, как сейчас, тебе больше нравлюсь.

Рэндалл разглядывает Грэя, жалея, что руки сейчас скованы наручниками. Детектив так близко и невыносимо далеко. Хоть зубами впивайся в теплую кожу, вырывая выступающие вены и глотая тягучую кровь.

– Я хочу сам убить своих последователей, Макс, – впервые называет детектива по имени так, словно они давние друзья. – Но раз уж я сижу тут, хочешь, заключим договор? – Рэндалл, на пару секунд запрокидывая голову, щурится от бьющего в глаза света, – За каждую принесенную мне голову я буду отвечать на один твой вопрос абсолютно честно. Как тебе? – он ухмыляется, встает прямо перед детективом. – Только вот, – Рэндалл наклоняется к лицу Грэя, исследуя его взглядом, останавливаясь на глазах, – ты сам должен понять, кто из них действительно стоит моего внимания.

Макс с секунду молчит, выдерживая взгляд Рэндалла, а после ухмыляется, облачко дыма срывается с губ.

– Знаешь, проносить сюда головы твоих последователей будет довольно проблематично. И даже если так. На колья их будешь насаживать?

Рэндалл смеется, отходит назад, вставая у стены.

– Зачем приносить головы сюда? – улыбка становится почти мягкой. Правильно, сюда уже можно будет не приходить. К тому времени, когда Грэй найдет хоть одного – эта камера будет пуста. – В этом не будет необходимости.

Все было до невозможности просто. Грэй перед ним, но с ним все равно ничего нельзя сделать. Нельзя залезть к нему в глотку, нельзя вспороть грудь, уложив на белые простыни, можно только смотреть, наблюдать, провоцировать.

– Неужели смерть напарника вас так сломала, детектив? – звон наручников, – Ведь вы были готовы разбить мою голову. С челюстью, по крайней мере, почти получилось. Но что же мешает сейчас? Хотите получить ответы на вопросы? Для этого нужно еще немного потерпеть. Пока можете заняться поиском моих последователей, – Энглман опускает взгляд на сигарету, которую курит Грэй и после нескольких секунд молчания вдруг спрашивает:

– Дадите затянуться, детектив?

Макс медленно поднимается со стула. Короткий полет сигареты, росчерк горящей точки, и окурок замирает на полу, придавленный тяжелым ботинком Грэя – прототип человеческой жизни от рождения до смерти.

Шаги глухо отскакивают от пола, рикошетят от стен, накрывая их оглушительным шквалом. Не отводя взгляда от темных, как бездна глаз, детектив подходит к заключенному вплотную, останавливаясь за несколько сантиметров от чужого тела. От Рэндалла веет адским жаром и безумием, смешанным с рационализмом. Он придумал себе концепцию к существованию и уверил себя в ней. Руки опускаются на плечи преступника, с силой толкая спиной к стене и вышибая воздух из легких.

Убийца не боится – ему интересно, он наслаждается. Тело отзывается волной боли, но Энглман лишь сжимает пальцы на руке, больше никак этого не показывая. Рэндалл смотрит на детектива, стоя ровно лишь потому, что его придавливало к стене чужое тело, своей близостью делая больнее больше, чем все нанесенные удары. Грэй знал, как сделать невыносимо приятно. Или делал это неосознанно, словно его вел внутренний инстинкт, который так жаждал разбудить убийца.

Прижатый к стене, загнанный в угол или загнавший – это было не важно. Так близко он еще не был, даже когда Макс поймал его. Или Энглман поймал Грэя. Их сердца бьются в одном ритме, разгоняя кровь по венам с одинаковой скоростью. Детектив ловит дыхание на своем лице, видит пульсирующую венку, бьющуюся у преступника на шее.

Энглман упирается затылком в стену, чуть склонив голову вперед, как-то по-новому глядя на детектива. Быть может, он уже становится таким, каким его хочет видеть Рэндалл? Холодным расчетливым убийцей, умеющим скрывать свою натуру под сотней фальшивых масок. Как когда-то он сам. Но вдруг слабо морщится, словно от боли. Грэй еще не готов, он еще не такой. И не должен быть таким. Природа любит разнообразие. Он будет другим. В этом будет его прелесть. Он уже впитывает в себя мысли Энглмана, однажды он его поймет.

– Я хочу убить тебя, Грэй, – убийца поднимает скованные руки, упирается рукой в грудь детектива, проводит до раненого им плеча. Он прекрасно помнит, куда нанес удар. Пальцы сами обводят нужное место поверх одежды, надавливают по центру. Но тут же он хватает детектива за рубашку и подтягивает к себе. Между их губами расстояние не больше миллиметра. Рэндалл коротко до крови прикусывает нижнюю губу Грэя, ощущая на языке вкус его крови. Очередной маленький подарок. Один на двоих. Обычно он не оставляет следов, но этот случай иной. Ему так захотелось. Рэндалл, глухо прерывисто смеется, облизывая свои губы, ожидая удара.

– Дерек не был Гордыней, Макс. Он был ее жертвой. А я все еще не убил седьмой грех. Будешь им? – Энглман усмехается, глядя на Грэя перед собой. Так ему намного лучше, с тонкой струйкой крови, текущей по подбородку.

Макс проводит рукой по своему лицу, рассматривая кровь на пальцах, а после переводя взгляд на алые губы Рэндалла. Удара так и не последовало.

– Ты сам не знаешь ответы на мои вопросы, Энглман.

Макс знал, что Рэндалл ничего ему не скажет. Ни сколько у него последователей, ни кто они, ни где их искать. Энглман не скажет ничего, а это лишь очередное его показательное выступление. Конечно, Грэй найдет их всех. Он будет землю рыть, но найдет каждую суку до последнего.

– Ты даже на свои-то вопросы ответов не знаешь, – Макс отстраняется от преступника и выходит из камеры. – Прощай, Энглман.

Сюда Грэй больше не придет. Это была их последняя встреча.

Сердце Энглмана предательски пропускает один удар. Он смотрит в спину Грэя, не в силах пошевелиться. Бегает взглядом по пустой камере, быстро думая о том, что пошло не так. Что, черт возьми? В поведении детектива слишком резко что-то поменялось. Рэндалл не мог понять, что именно. Его душа, что уже забыла обо всем прочем, кроме убийства, не могла понять, что заставило его так уйти. Это было по-настоящему больно. Но Энглман, лишь мгновение помедлил, тут же подходя к только что закрытой двери, отчего-то не желая оставлять за другим последнее слово.

– Я с вами еще не прощаюсь, детектив, – сквозь зубы цедит он уже в пустоту.

Рэндалл отходит назад, опирается спиной о стену, медленно съезжая по ней на пол. За своим безумием он забыл об одном – о том, что такое чувства. Что они бывают у простых людей. А у него их уже нет. Они сгорели вместе с тем, что сделало его таким однажды. У Грэя они еще остались. Что он чувствует? Это единственное, что Энглман не знает о детективе. Чего не может понять. Тихий рык. Рэндалл его достанет. Он еще узнает, где лежит ключ от сознания Грэя, даже если для этого придется разрушить непреступную стену вокруг своего.

Охрана сбегается уже на громкий отчаянный и полный злости крик, прошедшийся по коридорам глухим призраком.

***

Грэй разбирает бумаги на столе, когда в кабинет заходит молодой парень, улыбаясь во все тридцать два зуба, и протягивает руку.

– Ник Эванс. Меня перевели в ваш отдел совсем недавно. Очень приятно с вами познакомиться, детектив Грэй.

Парень лучится счастьем и энергией, с обожанием и доверием смотря на Макса.

Новый напарник. Новое пушечное мясо. Новая жертва. Новый труп. Грэй разглядывает парня хмуро – светлые волосы, зеленые глаза, крепкое телосложение. Он смотрит на живого молодого мальчика, а видит его растерзанного на полу в луже собственной крови.

Вряд ли бы Рэндалл обрадовался, узнав, что рядом с Максом теперь отирается такой молодчик. А он узнает.

– Мистер Грэй, я всегда восхищался вами и вашей работой. Я даже поверить не мог, что меня приставят к вам в пару. Я так много читал про вас. Столько раскрытых убийств, и Карателя поймали тоже вы, – блондин внимательно смотрит на Грэя.

Эванс. Обнаженный, разрезанный вдоль и поперек, в растекающейся темно-бардовой луже.

– Держись от меня подальше, Ник. Тогда останешься в живых.

***

В зале много народу – все пришли посмотреть на суд знаменитого Карателя. На Максе черный пиджак, брюки и белоснежная рубашка, он садится на последние ряды, оставаясь незамеченным. Грэй не мог пропустить это зрелище.

Все это действо, весь суд, кажется, смешит и злит Рэндалла одновременно. Сидя на скамье подсудимых, он выискивает взглядом близких пострадавших, одаривая их недоброй улыбкой, но вдруг неожиданно натыкается на детектива. Рэндалл нашел его в толпе, поймал взглядом, словно у убийцы какая-то особая чуйка на Макса. Все прочее тут же становится неважным. Больше всего Энглман злится сейчас на Грэя. Это ненависть, смешанная с обидой. Он пришел посмотреть на то, как решается судьба убийцы? Что ж, Рэндалл удовлетворит его любопытство сполна.

Адвокат Энглмана бьется изо всех сил, но дела, судя по всему, идут не очень хорошо. Судья выносит вердикт, которого все так долго ждали. Толпа облегченно вздыхает. Рэндалл приговаривается к смертной казни. Это конец. Через несколько дней его не будет в живых. Энглман улыбается и начинает аплодировать скованными наручниками руками. Через несколько секунд люди в зале, как по команде затихают, охваченные страхом от реакции убийцы. Рэндалл даже слышит, как стучат их бедные сердечки.

– Радуетесь своей победе? Может быть, сыграем в еще одну игру?

***

Придя домой, Грэй снимает с себя костюм, оставляя его на полу, словно змея, скинувшая кожу. Обнаженный, Макс стоит пред зеркалом. Его мышцы напряжены, тонкая смуглая кожа натянута, словно вот-вот порвется. Он смотрит на ранку на губе, что скоро заживет и исчезнет. Детектив касается свежей раны на плече, еще не успевшей превратиться в шрам.

– Вот все, что от тебя останется, Рэндалл.

Телефон вибрирует на столе, и Макс отвечает на звонок.

– Грэй, Энглман сбежал.

***

Тихая музыка и гул бара. Макс опрокидывает в себя очередной стакан виски. Сегодня выдался тяжелый день. Участок стоял на ушах – репортеры оккупировали вход в здание, полицейские бегали из кабинета в кабинет, телефон разрывался от звонков. Чертовы последователи Рэндалла оказались даже в тюрьме и помогли ему сбежать. Все это было уже давно спланировано. Теперь убийца на свободе и никто не может чувствовать себя в безопасности.

Макс снова был в квартире Энглмана, исследуя почти стерильный порядок, который он за собой оставил. Все вещи, что нас окружают, говорят больше, чем мы о себе сами. Но именно здесь все предметы были обезличены, словно Рэндалл именно этого и хотел. Словно он знал, что они придут сюда, покопаться в его голове, и уничтожил все, что могло бы дать хоть какую-то подсказку.

Кровать скрипнула под Максом и промялась, он лег, закрыв глаза, вдыхая запах убийцы, который давно отсюда выветрился. Здесь Рэндалл планировал и представлял убийства. Здесь ему снились кровавые сны.

Очередной глоток виски.

– Мистер Грэй.

Заслышав знакомый голос, Макс переводит взгляд и видит Эванса. Чертов сучонок, что он делает здесь?

– Простите, сейчас неспокойно на улицах, и я хотел знать, что вы в порядке, – он садится рядом, но ничего не заказывает. Похоже, целый час ждал в машине, а после все же решил зайти в бар.

Грэй не разговаривает с ним, а просто пьет. Его не берет алкоголь, лишь заполняет ту зияющую пропасть, что разверзлась внутри. Прикинув, что ему на сегодня достаточно, Макс кидает пару купюр на стол и отправляется к выходу. Остановившись у входа в бар, он неспешно закуривает, оглядывая улицу.

– Я могу вас подвезти, мне не сложно, – слышится за спиной знакомый голос.

Грэй хочет послать Ника к черту, но понимает – если пойдет пешком, он увяжется следом.

– Ты же знаешь, что случилось с моим прошлым напарником. Ты знаешь, что убийцы еще на свободе. Так зачем, Эванс?

– Если суждено умереть, – смерть настигнет в любом случае, – тихо говорит парень, смотря прямо в глаза. Зрачки Ника чуть расширены, а дыхание учащается, и Макс, начинает понимать, что с ним происходит. Только этого не хватало, черт возьми.

– Держись от меня подальше, – снова повторяет детектив, почти срываясь на рык.

«И будь осторожен».

***

– Есть закурить? – спрашивает Рэндалл у молодого парня, сидящего за рулем автомобиля, из которого минутой раньше вышел Грэй. Мальчик внимательным взглядом смотрит в лицо улыбающегося убийцы, но разглядеть не может – на улице уже темно.

«Симпатичный у тебя напарник, детектив. Боишься за него? Сейчас я его не трону, сначала ты должен привязаться к нему. Я заставлю тебя в полной мере заплатить за то, что ты сделал».

========== Грех четвертый. Зависть ==========

«Эта ночь пропитана ароматом крови. Ты чувствуешь, детектив? Я знаю это сладкое томящее ощущение, которое заставляет, словно по чьему-то велению, превращать грешников в ангелов. Ты успел соскучиться по мне за это время? Я приду за тобой. Я всегда держу свое слово. Я хочу, чтобы ты понял – потерянного не вернешь, Макс. Тебе одиноко? Или ты уже завел себе новую зверушку в виде этого милого парнишки, что словно хвостик бегает за тобой? Ты знаешь, взгляд сам находит тебя в толпе. А ты не можешь меня увидеть. Узнаешь ли ты меня при следующей встрече? Уверен, что узнаешь. По глазам. Их ты никогда не забудешь».

Рэндалл поднимается по лестнице наверх, следуя к своей квартире. Пустое, обезличенное место. Поворот ключей в замке, он открывает дверь, берясь за ручку рукавом куртки. Темно, душно и тихо. Он здесь давно не был. Но здесь сегодня был Макс. Что он делал? Пытался найти зацепки, понять Карателя, за которым так долго гонялся?

Энглман не может оставить это место без внимания. Каждая здесь вещь принадлежит ему, хоть и не является его отражением. Это место мертво, хранит лишь воспоминания о том, кем он был когда-то. Все проходит, все имеет привычку кончаться. Все превращается в пыль под ногами, даже собственное сознание.

– Будешь ли еще раз лежать на моей кровати, Грэй?

Рэндалл думает оставить здесь одну вещь, но после решает передать ее не таким образом. Это квартира лишь серое воспоминание, она не стоит того. А сейчас Энглману уже пора, на утро у полиции будет очень много работы.

***

Вернувшись вечером домой, у порога Макс обнаруживает фотографию. Место на фото он знает – заброшенная база в сорока километрах езды от города, несколько лет назад Грэй ездил туда тренироваться. Сзади на фото выведена кровавая буква «Р». Рэндалл затевает с ним новую игру.

Лес окружает заброшенное здание со всех сторон, пустые черные окна смотрят слепыми глазами. Этой ночью база буквально оживает, переживая свой нежданный триумф. Местность пестрит красно-синими проблесковыми маячками, нашпигована группой захвата, саперами и полицейскими.

В одной руке Грэя пистолет, в другой – фонарик, он одновременно спокоен и напряжен, вместе с парнями пробираясь по коридорам базы, заваленной брошенной техникой и никому не нужным оборудованием. Пыль, бетонная крошка под ногами, груды строительного мусора, двери на несмазанных петлях открываются с протяжным стоном.

Грэй замечает цепочку кровавых следов на полу и осторожно пробирается в глубь базы по ним. Луч от фонарика прорезает тьму, выхватывая чье-то связанное тело. Очередная жертва, послание, труп?

Человек вздрагивает и шевелится, значит, живой. Фонарик скользит по лицу, заставляя жертву щуриться от яркого света, туго стянутые веревками запястья не дают прикрыть глаза руками.

– Кто здесь? – голос еле слышный, надломленный и тусклый.

Сердце Макса, кажется, пропускает удар, внутри что-то обрывается, оставляя после себя сосущую пустоту. Грэй медленно опускает пистолет, этот голос он не перепутает ни с каким другим. Этого не может быть. Он умер, Грэй своими глазами видел его растерзанное тело. Макс хоронил его.

– Дерек, – Грэй не узнает свой голос. Несколько быстрых шагов, разделяющих их, Макс опускается на колени, руками судорожно сжимая тело напарника. Бесспорно, это он. Дэвидсон выглядит бледным и исхудавшим, а на его щеке красуется уже затянувшийся порез, который оставил сам Каратель.

– Я здесь. Все кончилось, – пальцы дергают и ослабляют сковывающие тело веревки. Дерек еле слышно стонет, растирая затекшие, стертые в кровь запястья.

– Макс. Ты нашел меня.

Разум отказывается принимать такую реальность, детектив видит все словно со стороны, как будто бы смотрит фильм.

Рэндалл подстроил смерть Дэвидсона. Чтобы вернуть его миру и семье через несколько месяцев. Чтобы подарить его детективу.

– Я вытащу тебя отсюда, – Грэй закидывает руку Дэвидсона себе на шею, второй придерживая за талию, помогая напарнику подняться с пола.

С самого начала все это было игрой, очередным планом Энглмана. Его ложью. Рэндалл заставил весь мир поверить в смерть Дерека, окунуться в нее с головой, ввергнуться в гнев, уныние, боль, пустоту и отчаяние, чтобы потом вернуться обратно.

– Это был Энглман, Макс… – начинает Дерек, но Грэй перебивает его.

– И он заплатит за все.

***

– Город снова застыл от леденящего душу ужаса. Рэндалл Энглман на свободе и продолжат творить свои преступления. Детектив полиции Дерек Дэвидсон, зверски убитый неделю назад, найден живым, – эмоциональный голос диктора наполняет холл больницы, в котором сгрудились пациенты и персонал.

Хмурый и злой Грэй пружинящей походкой идет по белоснежному коридору, сжимая кулаки так, что ногти с силой впиваются в плоть.

Все это был чертов эксперимент, который Рэндалл ставил над ними. Убийца отнял у Грэя Дэвидсона, его напарника, который знал его с самого начала службы в полиции. Энглман позволил поймать себя лишь для того, чтобы посмотреть на реакцию Грэя. Он хотел причинить Максу боль без ножа. Это и был его замысел.

Лежащий в палате Дерек, увитый трубками и капельницами, бледен и изможден, но, как сказал доктор, угрозы для жизни нет. Рядом сидит жена Дарека, размазывающая по лицу слезы, и растерянный, с большими глазами пятилетний сын, судорожно цепляющийся за широкую ладонь своего вновь живого папы. Потерять мужа и отца для них было ужасно. Еще ужаснее было его вновь обрести, словно вернуть из мира мертвых. Они не знали, как им жить тогда. Они не знали, как им жить сейчас.

Увидев Грэя, Дерек кивает ему и слабо улыбается.

– Макс… Я видел его лишь однажды… Не знаю, где меня держали. Какой-то подвал. Человек, следивший за мной, был в маске, – Дерек покачал головой, убитый мыслью, что никак не может помочь следствию в этом деле. – Мы так редко общались с братом… теперь, оказывается, я жив благодаря ему…

Ошибки быть не могло. Лицо на трупе Дэвидсона было изуродовано, кожа на кончиках пальцев срезана, лишая возможности опознать личность по отпечаткам. Никто не провел параллель с тем, что Тим, брат-близнец Дерека, живущий в соседнем штате, якобы спешно улетел в Лондон и оттуда так и не вернулся.

– Энглман убил меня, а потом снова воскресил. Он делает все это ради тебя, верно, Макс? Ты – его конечная цель.

***

Сегодня Грэй не торопится домой. Сейчас ему слишком паршиво, чтобы возвращаться в бетонную коробку, задекорированную мебелью. Макс заходит в бар, заливает в себя виски стакан за стаканом, дожидаясь, пока его хотя бы немного возьмет. Пока его отпустит. Чертов день, чертова жизнь. Дерек оказался жив. Воскрес. Он смотрел на Макса взглядом, благодарным за свое спасение. Вся эта ситуация словно петля, затянутая на шее. Еще немного и она оторвет ему голову.

Из бара он выходит далеко за полночь, в надежде добраться до дома, упасть на кровать и отрубиться, ни о чем не думая.